CC BY
28DOI: 10.24412/2076-1503-2023-7-426-431 NIION: 2018-0076-7/23-564 MOSURED: 77/27-023-2023-7-564
ЦЕЛОВАЛЬНИКОВА Ирина Юрьевна,
кандидат юридических наук, доцент, доцент кафедры гражданского права,
Федеральное государственное
бюджетное образовательное учреждение
высшего образования «Российский
государственный университет правосудия»,
OPCID - 0000-0003-1061-1393.
е-mail: youlaw@rambler.ru
ЗАЩИТА ГРАЖДАНСКИХ ПРАВ В УСЛОВИЯХ ЦИФРОВИЗАЦИИ ИМУЩЕСТВЕННЫХ ПРАВООТНОШЕНИЙ НА ПРИМЕРЕ ПРАВОВОГО РЕГУЛИРОВАНИЯ ФОРМЫ СДЕЛОК (ДОГОВОРОВ)1
Аннотация. В настоящей статье рассмотрены некоторые положения действующего законодательства о способах защиты гражданских прав в условиях цифровизации имущественных правоотношений на примере правового регулирования формы сделок (договоров). Рассмотрены особенности правового регулирования различных видов форм сделок действующем законодательстве. Проведен ретроспективный и сравнительный анализ этапов реформирования гражданского законодательства относительно формы сделок. Исследованы рекомендации правоприменительной практики относительно письменной формы договоров и документов в электронном виде. Автором делается вывод о том, что по своей правовой природе и по порядку заключения документы в электронном виде и письменная форма договоров не тождественны. Так как документы в электронном виде представляют собой сложный объект и порядок их заключения и исполнения может быть связан с функционированием информационно-аналитической системы алгоритм работы которой определяется ее разработчиком. Предложены способы совершенствования действующего законодательства в сфере правового регулирования документов в электронном виде и письменной формы договоров. В связи с этим необходимо расширить возможности судебной дискреции, так как в настоящее время, ввиду отсутствия правовой определенности и научной обоснованности исследуемой темы, у правоприменителя должен быть достаточный инструментарий для справедливого разрешения споров участников правоотношений в цифровой среде.
Ключевые слова: документы в электронном виде, смарт-контракт, автоматическое исполнение обязательства, информационная система.
PROTECTION OF CIVIL RIGHTS IN THE CONDITIONS OF DIGITALIZATION OF PROPERTY RELATIONS ON THE EXAMPLE OF LEGAL REGULATION OF THE FORM OF TRANSACTIONS (CONTRACTS)
Annotation. This article discusses some of the provisions of the current legislation on ways to protect civil rights in the context of digitalization of property relations using the example of legal regulation of the form of transactions (contracts). The features of the legal regulation of various types of forms of transactions in the current legislation are considered. A retrospective and comparative analysis of the stages of reforming civil legislation regarding the form of transactions was carried out. The recommendations of law enforcement practice regarding the written form of contracts and docu-
1 В данном случае и далее по тексту автор, учитывая соотношение понятий сделка-договор, обращает внимание читателя на актуальность исследуемой темы и значительный круг отношений на которые она распространяется.
TSELOVALNIKOVA Irina Yurievna,
PhD of law, Departament of Civil law Russian state University of justice,
Russia, Moscow
ОБРАЗОВАНИЕ И ПРАВО № 7 • 2023
ments in electronic form have been studied. The author concludes that, by their legal nature and the order of conclusion, documents in electronic form and the written form of contracts are not identical. Since documents in electronic form are a complex object and the procedure for their conclusion and execution can be associated with the functioning of the information-analytical system, the algorithm of which is determined by its developer. Ways to improve the current legislation in the field of legal regulation of documents in electronic form and written form of contracts are proposed. In this regard, it is necessary to expand the possibilities of judicial discretion, since at present, due to the lack of legal certainty and scientific validity of the topic under study, the law enforcer should have sufficient tools to fairly resolve disputes between participants in legal relations in the digital environment.
Key words: documents in electronic form, smart contract, automatic fulfillment of an obligation, information system.
С 1 октября 2019 года вступил в силу Федеральный закон от 18.03.2019 г. № 34-ФЗ «О внесении изменений в части первую, вторую и статью 1124 части третьей Гражданского кодекса Российской Федерации» [1] его еще называют «цифровым законом» и именно с его появлением принято говорить о начале «цифровой эпохи» в рамках нашей правовой системы, в целом, и гражданского законодательства, в частности.
Отчасти это верно, так как именно в рамках данного нормативно-правового акта было внесено и закреплено в гражданском законодательстве расширение сферы объектов гражданских прав и появление такой правовой конструкции как «цифровые права». Вместе с тем, в рамках данного закона были внесены еще одни существенные изменения относительно требований к форме сделок (договоров), которые остались относительно незамеченными в научной литературе, так как не получили должного раскрытия их правового значения для теории и правоприменительной практики. При этом, ретроспективный анализ нормативных изменений исследуемой гражданско-правовой сферы позволяет констатировать, что с момента начала этапа кодификации гражданского законодательства «цифровым законом» реализована очередная «волна», по сути третья, совершенствования гражданского законодательства.
Положения, вступившие в силу с сентября 2013 года и установившие новые принципы признания сделок недействительными, а также изменившие соотношение оспоримых и ничтожных сделок (lex generalis и lex specialis) имели существенное значение и для формы и порядка заключения сделок (договоров). Развитие технологий способствовало и развитию новых видов общественных отношений. Существование различных видов информационно-аналитических систем, например таких как: агрегатор услуг, мар-кетплейсы, товарные агрегаторы, классифайд, новостные агрегаторы и другие, значительно упрощают процедуру поиска и обмена информацией, товарами, работами или услугами, что сокращает не только время, но и издержки. Таким
ОБРАЗОВАНИЕ И ПРАВО № 7 • 2023
образом, не только в предпринимательской сфере, но и среди граждан широкое распространение получили различные формы взаимодействия посредствам электронных способов передачи информации и товарообмена. Все это и привело к необходимости более детального регулирования отношений, связанных с заключением договоров посредствам электронных документов с целью обеспечения полноценной защиты гражданских прав в условиях цифровизации имущественных правоотношений.
Необходимо отметить, что наряду с изменениями 2013 года, была проведена реформа обязательств в 2015 году, в результате которой в статье 434 ГК РФ появилась новая для гражданского законодательства категория «электронный документ». Напомним, что ранее действовавшая до 01.10.2019 г. редакция пункта 2 статьи 434 закрепляла следующее понятие электронного документа: «электронным документом, передаваемым по каналам связи, признается информация, подготовленная, отправленная, полученная или хранимая с помощью электронных, магнитных, оптических либо аналогичных средств, включая обмен информацией в электронной форме и электронную почту» [1].
Положения, вступившие в силу с октября 2019 года, в очередной раз изменили требования гражданского законодательства относительно формы сделок (договоров). В настоящее время содержательное значение и правовой смысл статей 160 и 434 ГК РФ раскрывается через системное толкование с учетом положений Федерального закона от 27.07.2006 г. № 149-ФЗ «Об информации, информационных технологиях и о защите информации» и Федерального закона от 06.04.2011 г. № 63-ФЗ «Об электронной подписи» [1].
При этом, из положений ГК РФ было исключено понятие «электронного документа», которое в настоящее время раскрывается в соответствии с п. 11.1 ст. 2 Федерального закона от 27.07.2006 г. № 149-ФЗ «Об информации, информационных технологиях и о защите информации», так, под электронным документом понимается документи-
рованная информация, представленная в электронной форме, то есть в виде, пригодном для восприятия человеком с использованием электронных вычислительных машин, а также для передачи по информационно-телекоммуникационным сетям или обработки в информационных системах [1]. Внесенные в гражданское законодательство изменения вызвали в научной литературе споры по поводу возможности проведения аналогии между электронной и письменной формой сделок (договоров).
В соответствии с Постановлением Пленума Верховного Суда РФ от 26.12.2017 г. № 57 «О некоторых вопросах применения законодательства, регулирующего использование документов в электронном виде в деятельности судов общей юрисдикции и арбитражных судов» электронный документ - это документ, созданный в электронной форме без предварительного документирования на бумажном носителе, подписанный электронной подписью в порядке, установленном законодательством Российской Федерации. Кроме того, в постановлении разъясняется понятие электронный образ документа (электронная копия документа, изготовленного на бумажном носителе) - переведенная в электронную форму с помощью средств сканирования копия документа, изготовленного на бумажном носителе, заверенная электронной подписью в порядке, установленном законодательством Российской Федерации. И электронный документ и электронный образ документа являются родовыми понятиями категории «документ в электронном виде». Несмотря на нормативные изменения гражданского законодательства, относительно характеристики документа в электронном виде, неизменным осталось правило о необходимости наличия способа позволяющего достоверно определить лицо, выразившее волю.
Закрепляя понятие письменной формы сделки, статья 160 ГК РФ приравнивает к письменной форме сделки совершенные с помощью электронных либо иных технических средств, позволяющих воспроизвести на материальном носителе в неизменном виде содержание сделки, при этом требование о наличии подписи считается выполненным, если использован любой способ, позволяющий достоверно определить лицо, выразившее волю. Законом, иными правовыми актами и соглашением сторон может быть предусмотрен специальный способ достоверного определения лица, выразившего волю. Однако, на практике могут возникнуть вопросы по поводу «достоверного определения лица, выразившего волю». Это связано с особенностями материально-правового характера электронной подписи и наличии техни-
ческой возможности использования ее обособленно от лица, выражение воли которого она призвана удостоверить.
Собственноручная подпись (личная рукописная подпись человека) связана с физическим лицом, а электронная подпись в силу технических возможностей может принадлежать и физическому и юридическому лицу. Соответственно, электронная подпись - это информация в электронно-цифровой форме, с помощью которой можно идентифицировать физическое или юридическое лицо без его личного присутствия. Но тогда возникает вопрос насколько очевидно и точно можно говорить о истинных намерениях и волеизъявлении лица, ведь электронная форма договора не исключает возможности совершения противоправных действий и даже необязательно они могут быть связаны с незаконным завладением самой цифровой подписью.
Развитие цифровых отношений, к сожалению, способствовало развитию правонарушений и преступлений в цифровой среде. В связи с этим, особое значение приобретает направление по созданию правовых способов защиты гражданских прав в условиях цифровизации имущественных правоотношений. Представляется, что ситуация может усложниться в сфере корпоративных отношений с учетом сложившейся на сегодняшний день возможности наличия в рамках одного юридического лица нескольких директоров -«учредительным документом может быть предусмотрено, что полномочия выступать от имени юридического лица предоставлены нескольким лицам, действующим совместно или независимо друг от друга» (ст. 50 ГК РФ) [1].
Если рассматривать порядок заключения письменной формы договора то как отмечает Постановление Пленума Верховного Суда РФ от 25.12.2018 г. № 49 «О некоторых вопросах применения общих положений Гражданского кодекса Российской Федерации о заключении и толковании договора» по смыслу пункта 3 статьи 438 ГК РФ для целей квалификации конклюдентных действий в качестве акцепта достаточно того, что лицо, которому была направлена оферта, приступило к исполнению предложенного договора на условиях, указанных в оферте, и в установленный для ее акцепта срок. При этом не требуется выполнения всех условий оферты в полном объеме.
Информационное письмо Президиума ВАС РФ от 05.05.1997 г. № 14 «Обзор практики разрешения споров, связанных с заключением, изменением и расторжением договоров» в обзоре практики разрешения споров, связанных с заключением, изменением и расторжением договоров -совершение конклюдентных действий может
ОБРАЗОВАНИЕ И ПРАВО № 7 • 2023
рассматриваться при определенных условиях как согласие на внесение изменений в договор, заключенный в письменной форме.
При этом, простая письменная форма сделок представляет собой составление документа, выражающего вовне волю участников правоотношений, а использование различных средств механического или иного копирования лишь осуществляют воспроизводство составленного сторонами документа.
Пункт 11 ст. 2 Федерального закона от 27.07.2006 г. № 149-ФЗ «Об информации, информационных технологиях и о защите информации» закрепляет понятие документированной информации - это зафиксированная на материальном носителе путем документирования информация с реквизитами, позволяющими определить такую информацию или в установленных законодательством Российской Федерации случаях ее материальный носитель [1]. Электронный же документ представляет собой интегрированную систему в зависимости от степени сложности объединяющей файлы с текстовой информацией, цифровые подписи, способы выражения волеизъявления посредствам функционирования информационно-аналитических систем с использованием электронных способов передачи информации. Для документа в электронном виде одним из распространенных способов удостоверения волеизъявления является электронная подпись.
В соответствии с Федеральным законом от 06.04.2011 г. № 63-ФЗ «Об электронной подписи» электронная подпись - информация в электронной форме, которая присоединена к другой информации в электронной форме (подписываемой информации) или иным образом связана с такой информацией и которая используется для определения лица, подписывающего информацию. При этом, информация в электронной форме, подписанная квалифицированной электронной подписью, признается электронным документом, равнозначным документу на бумажном носителе, подписанному собственноручной подписью, и может применяться в любых правоотношениях в соответствии с законодательством РФ, кроме случая, если федеральными законами или принимаемыми в соответствии с ними нормативными правовыми актами установлено требование о необходимости составления документа исключительно на бумажном носителе (п. 1 ст. 6 Федерального закона от 06.04.2011 г. № 63-ФЗ «Об электронной подписи») [1].
Законодательство предусматривает и другие виды электронных подписей: простая и неквалифицированная электронные подписи. Оба вида указанных подписей дают возможность устано-
ОБРАЗОВАНИЕ И ПРАВО № 7 • 2023
вить лицо, подписавшее электронный документ. Так, в соответствии с ч. 2 ст. 6 Федерального закона от 06.04.2011 г. № 63-ФЗ «Об электронной подписи» информация в электронной форме, подписанная простой электронной подписью или неквалифицированной электронной подписью, признается электронным документом, равнозначным документу на бумажном носителе, подписанному собственноручной подписью, в случаях, установленных федеральными законами, принимаемыми в соответствии с ними нормативными правовыми актами, нормативными актами Банка России или соглашением между участниками электронного взаимодействия, в том числе правилами платежных систем.
В частности, согласно п. 2 ст. 6.1 Закона РФ от 27.11.1992 N 4015-1 «Об организации страхового дела в Российской Федерации» при осуществлении добровольного страхования информация в электронной форме, отправленная страховщику и подписанная простой электронной подписью страхователя (застрахованного лица, выгодоприобретателя) - физического лица в соответствии с требованиями Закона об электронной подписи, признается электронным документом, равнозначным документу на бумажном носителе, подписанному собственноручной подписью этого физического лица, если правилами страхования не предусмотрено иное.
Однако существуют ограничения применения такой подписи. Примером служит п. 4 ст. 9 Закона об электронной подписи, согласно которой использование простой электронной подписи для подписания электронных документов, содержащих сведения, составляющие государственную тайну, или в информационной системе, содержащей сведения, составляющие государственную тайну, не допускается. В отдельных случаях (например, при подготовке сторон к сделке и т.п.) может потребоваться удостоверение равнозначности электронного документа документу на бумажном носителе или, наоборот, бумажного документа электронному, а также равнозначности электронного документа, изготовленного нотариусом в ином формате, электронному документу, представленному нотариусу. Такое удостоверение осуществляется нотариусом (ст. ст. 103.8, 103.9, 103.9-1 Основ законодательства РФ о нотариате (утв. ВС РФ 11.02.1993 г. № 4462-1)).
Перечень требований к формату нотариально оформляемого документа в электронной форме закреплен в Приказе Минюста России от 30.09.2020 г. № 227 «Об утверждении требований к формату нотариально оформляемого документа в электронной форме» (вместе с «Требованиями к формату нотариально оформляемого документа
в электронной форме», утв. решением Правления ФНП от 16.09.2020 г. № 16/20, приказом Минюста России от 30.09.2020 г. № 227) (Зарегистрировано в Минюсте России 05.10.2020 г. № 60209).
Однако, действия нотариуса в данном случае не вполне соответствуют способам цифрови-зации в рамках удостоверения электронного документа, так как фактически сводятся к набору действий по распечатыванию текста документа, находящегося в электронной форме и удостоверению его бумажного аналога в формате PDF. В соответствии с п.6 Приказа Минюста России от 30.09.2020 г. № 227 электронный образ документа на бумажном носителе формируется в виде одного файла изображения в формате PDF. Это свидетельствует о громоздкости процедуры и невозможности полноценного обеспечения «согласованной сторонами целостности электронного документа» (в данном случае имеется ввиду электронная целостность документа, в том числе в случае возможного вмешательства из вне), что влечет с их стороны поиски способов иным образом зафиксировать, а в случае необходимости доказать истинность намерений сторон сделки (договора), заключенной в электронной форме.
На основе вышеизложенного, можно выделить некоторые отличия электронной формы договора от простой письменной: электронные формы договоров функционируют в рамках определенных информационно-аналитических систем (платформ), что может быть связано с трудностями их передачи и использования вне этой (материнской) системы; они могут существовать в виде файла или программного кода на каком-либо языке программирования; понятие подлинника и копии документа теряют свое значение в рамках электронного договора (невозможность в рамках системы определения момента изменения (корректировки) договора); возможность существования автоматизированных («самоисполняемых») договоров; наличие алгоритмов криптографии, в том числе в иностранных юрисдикциях; использование техники и технологий при заключении и исполнении электронного договора требует особого подхода к вопросам оценки доказательств и распределения убытков.
Рассматривая вопросы защита гражданских прав в условиях цифровизации имущественных правоотношений, необходимо отметить, что привлечение к гражданско-правовой ответственности, в том числе и по вопросу взыскания убытков, связано с определением и учетом виновности лиц - субъектов правоотношений (в том числе, участников информационно-аналитических систем (платформ) в рамках реализации автоматизированных («самоисполняемых») договоров) и в дан-
ном аспекте существенное значение приобретает наличие или отсутствие так называемого «человеческого фактора», который как непосредственно, так и опосредованно присутствует в работе информационно-аналитических систем (платформ). Это может быть связано как с возможностью «ручной корректировки» работы программы, так и с ошибками в работе системы, допущенными при ее разработке, а так же ошибками программного кода.
Соответственно, ни электронный документ, ни электронная подпись не могут считаться аналогами письменного документа и подписи воле-изъявителя в их традиционном понимании. На наш взгляд, остается открытым вопрос об электронном образе документа, когда речь идет о сканировании копии документа. Представляется, что в данном случае могут возникнуть проблемы с доказыванием при отсутствии бумажного варианта документа. Речь идет о том, что копии, сделанные с бумажных вариантов, не подлежат экспертизе, а как быть с электронной копией - электронном образе документа. Экспертиза может проверить и дать заключение по технической проверке представленного для проведения экспертизы технического устройства, а если этих устройств было несколько и не все они были представлены на экспертизу, как в этом случае определить подлинность волеизъявления сторон?
Еще один аспект на который необходимо обратить внимание это такая характеристика некоторых электронных договоров как автоматизированные («самоисполняемые») договоры, в качестве таковых на сегодняшний день выступают так называемые смарт-контракты. Во-первых, они напрямую не урегулированы действующим законодательством, а во-вторых, считаем характеристику «самоисполнение» весьма условной, так как реализация данных форм взаимоотношений основана, прежде всего, на программном коде, определенном алгоритме по которому работает система, да и сама блокчейн-технология на основе которой могут функционировать смарт-контракты так же представляет собой систему, работающую по заданному алгоритму. Соответственно, в рамках данных систем электронных договоров также существенное значение имеет «человеческий фактор».
Проведенный анализ позволяет установить то, что электронная форма договора не может рассматриваться как аналог простой письменной формы договора, а представляет собой иную форму выражения волеизъявления участников правоотношения, связанную с использованием информационно-аналитических систем. Фиксация же содержания электронного документа, в том
ОБРАЗОВАНИЕ И ПРАВО № 7 • 2023
числе при помощи нотариусов, актуально лишь на момент проведения указанных действий. Кроме того, неоднозначность содержания понятия информация возвращает нас к необходимости осмысления «юридической природы «цифровых прав», так как от точности определения существа «цифровых прав» зависит эффективность правового регулирования и, соответственно, обеспечение защиты прав участников данного вида отношений. Так как, развитие технологий и отсутствие адекватного правового регулирования приводят к появлению различных способов правонарушений и преступлений в цифровой среде».1
Представляется, что временным способом разрешения сложившейся ситуации, до момента разработки и введения адекватных способов правового регулирования, в том числе защиты гражданских прав, в условиях цифровизации имущественных правоотношений, может быть использование такого приема юридической техники при
1 При этом, не многие знают, что в соответствии с одними из последних изменений, внесенных в данный закон каждому обратившемуся может быть создана электронная подпись удостоверяющим центром.
котором в нормативно-правовые акты, содержащие аналогию документов в электронном виде с письменными, внести оговорку следующего содержания: «если это не противоречит существу документов в электронном виде». Данная формулировка расширит возможности судебной дискре-ции и будет способствовать справедливому разрешению споров участников правоотношений в цифровой среде.
Список литературы:
[1] СПС «Консультант Плюс».
[2] Целовальникова И.Ю. Правовое регулирование предоставления услуг с использованием инвестиционных платформ и защита прав потребителей // Современный юрист. 2020. № 3 (32). С. 121-130.
Spisok literatury:
[1] SPS «Konsul'tant Plyus».
[2] Celoval'nikova I.YU. Pravovoe regulirovanie predostavleniya uslug s ispol'zovaniem investicion-nyh platform i zashchita prav potrebitelej // Sovre-mennyj yurist. 2020. № 3 (32). S. 121-130.
ОБРАЗОВАНИЕ И ПРАВО № 7 • 2023
