CC BY
32УДК 821.51 ББК83.3(2Рос-Алт) К412
ЗАРУБЕЖНАЯ ЛИТЕРАТУРА НА АЛТАЙСКОМ ЯЗЫКЕ: ИСТОРИЯ И ПРАКТИКА ПЕРЕВОДА
Н. М. КИНДИКОВА,
доктор филологических наук, профессор кафедры алтайского языка и литературы, Горно-Алтайский государственный университет,
649000, Республика Алтай, г. Горно-Алтайск, тел.: 3882222567, e-mail: temene@mail.ru
Аннотация
Киндикова Н. М. Зарубежная литература на алтайском языке: история и практика перевода.
В статье речь идет об истории перевода зарубежной литературы на алтайский язык, а также о практике перевода отдельных произведений профессиональными переводчиками. Зарубежная литература переводилась на Алтае с 30-х годов ХХ века, возобновилась в 50-е годы. В тематическом плане переводились произведения, в содержании которых имелась идея сохранения мира и согласия во всем мире. Первоначально это были заказные произведения, затем сами писатели переводили выборочно по собственному желанию. Переводчиками выступали в основном алтайские поэты и журналисты.
В жанровом отношении предпочтение отдавалось переводу лирики и драмы, реже переводили прозу. Для театральной постановки нужны были новые переводы. Эту сложнейшую задачу претворил в жизнь народный писатель Республики Алтай Шатра Шатинов. Переводы осуществлены на алтайский язык с русского переложения, поэтому являются третичными по отношению к оригиналу. Тем не менее, алтайские переводчики сохранили авторский стиль, национальные особенности зарубежной литературы. В последние годы перевод приостановлен в виду отсутствия профессиональных переводчиков.
Ключевые слова: алтайское литературоведение, литература народов Сибири, алтайские переводчики, история и практика переводов.
© Н. М. Киндикова, 2018
Summary
Kindikova N. M. Foreign Literature in the Altai Language: History and Practice of Translation.
The article deals with the history of the translation of foreign literature into the Altai language, as well as the practice of translating separate works by professional translators. Foreign literature was translated in Altai from the 30s of the twentieth century, resumed in the 50s. Thematically, works the content of which contained the idea of preserving peace throughout the world were translated. Initially, these were commissioned works, then the writers themselves translated selectively of their own accord. Translators were mainly the Altai poets and journalists.
The translation of the poetry and the drama was given as the new translations were necessary for a theatrical performance. This most difficult task was implemented by Shatra Shatinov, the national writer of the Altai Republic. The texts are translated from English to the Altai language. Nevertheless, the Altai translators retained the author's style, national peculiarities of foreign literature. In recent years, translation has been suspended due to the absence of professional translators.
Keywords: Altaic literary criticism, literature of Siberian peoples, Altaic translators, history and practice of translations.
До настоящего времени в литературоведении сибирского региона рассматривался художественный уровень переводной русской литературы, а зарубежная литература в переводе оставалась вне поля зрения исследователей, поскольку она считалась третичной по отношению к оригиналу. И если речь шла о переводной зарубежной литературе, то это касалась лишь особенностей ее тематики и проблематики, нежели о специфике ее поэтики. Исследователи А. А. Бурцев из Якутска (1995), Ф. А. Велиханова из Азербайджана (2004) пытались рассматривать якутскую и азербайджанскую литературу в историко-типологическом сопоставлении с мировым литературным процессом [1, 2]. По мнению Ф. Велихановой, этот «способ ведет к преодолению замкнутости национальных рамок, более широкому выходу к сопоставлению и оценке национальных литературных явлений» [2, с. 40].
В последние годы в исследовании молодых ученых обнаруживаются попытки рассмотрения влияния традиций зарубежной литературы на развитие национальных литератур. Таковы, к примеру, статьи М. А. Бурцевой о типологическом
сопоставлении произведений А. Кулаковского и английского поэта Т. С. Элиота или влияние традиций В. Шекспира на творчество якутского писателя П. Ойунского [3, 4]. Владея родным, якутским, и английским языками, исследователь на основе сравнения оригинала и его перевода приходит к выводу о том, что «согласно воззрениям Т. С. Элиота, причиной вечной трагедийности бытия людей является их собственная природа. Человек подчиняет свою жизнь земным желаниям, греховное начало вытесняет в его душе божественное. И потому обращение человека ради спасения души к Богу не приносит ему утешения...» [3, с. 96]. А якутский поэт А. Кула-ковский, по мнению М. Бурцевой, видит угрозу в человеческих пороках, растущей жадности и неукротимой гордыне [4, с. 97].
В литературоведении Сибири в последние годы отмечается два направления в исследовании взаимосвязи зарубежной литературы с национальными литературами: во-первых, выявляется творческое соприкосновение национальных писателей с зарубежной литературой, правда, через русский перевод. Известно, что национальные писатели в начале ХХ столетия создавали произведения, прежде всего, опираясь на собственный материал, редко выходили за рамки национального мировоззрения. Из литератур народов Сибири (алтайская, хакасская, тувинская, якутская) исключение составляет якутская литература, которая имела длительные контактные связи с русской литературой. В якутской литературе возможно влияние традиций переводной зарубежной литературы в начале прошлого столетия. Во-вторых, прослеживаются типологические связи национальных литератур с традициями зарубежных писателей на уровне тем, сюжетов, мотивов и образов, но, подчеркнем, не в контактных связях.
Влияние переводной зарубежной литературы на развитие других национальных литератур Сибири, по нашему мнению, стало возможным лишь во второй половине ХХ столетия, нежели в начале прошедшего века. В свое время литературовед
Л. Н. Арутюнов дал образец типологического исследования художественного мира латиноамериканских писателей (У. Фолкнера, Г. Маркеса и др.) с миром национальных писателей (Ч. Айтматова, Г. Матевосяна) [5]. Этот опыт исследования стоит продолжить в XXI веке. По всей вероятности, в скором будущем литературоведы обратятся к философскому осмыслению традиций русской и зарубежной литературы и заговорят о восприятии индивидуального зарубежного опыта национальными писателями России и СНГ, так как зарубежную литературу современные читатели осваивают не только в русском и родном переводе, но и в оригинале. Мы же остановимся на истории и практике перевода зарубежной литературы на Алтае.
Прежде чем говорить о функционировании переводной зарубежной литературы на Алтае, попытаемся выяснить вопросы: когда начался перевод зарубежной литературы на родной язык, какие произведения переводились и почему? Кто из алтайских писателей переводил и каков художественный уровень переводной литературы? Попутно рассмотрим проблему инонационального восприятия зарубежной литературы иноязычными читателями во временной последовательности.
Алтайские читатели знакомы с зарубежной литературой еще с 30-х годов ХХ столетия, поскольку все малые народы были увлечены революционным движением во всем мире. Ярким образцом сказанного выступает содержание переводной книги под названием «Развевается пламя революции» («Революциянын jалбыжы jалбырайт»,1933) году в переводе известного алтайского писателя П. В. Кучияка (1897-1943) [6]. Заметим, что он переводил с русского переложения, а значит, его перевод считается третичным.
В этот сборник вошли авторы разных континентов, в том числе, например, Т. Кобаяси из Японии, Дин Серал из Китая, Р. Курден из Италии и многие другие. Алтайские читатели впервые познакомились с зарубежными авторами, расширили свой кругозор, узнали много интересного из быта и жизни
иностранных народов. Их, прежде всего, интересовал вопрос о жизни простых тружеников других континентов земного шара, в частности, чем они занимались, каковы их думы и чаяния. Тем самым они, алтайские читатели, вдохновлялись революционными событиями не только на малой родине, но и во всем мире. К сожалению, этот опыт перевода художественной литературы резко прервался из-за отсутствия профессиональных переводчиков в военные 40-е годы ХХ века. Более того, как известно, многие творческие работники были незаконно репрессированы. И только в конце 50-х годов ХХ века появилась очередная переводная книга под названием «Прогрессивные писатели мира» на алтайском языке («Теле-кейдин прогрессивный писательдери» (1957) [7].
Характерно то, что главным редактором этого выпуска выступил талантливый, в то время начинающий писатель Л. В. Кокышев (1933-1975), переводивший не одно произведение зарубежных писателей. В этот сборник вошли не только поэтические, но и прозаические произведения писателей из разных континентов и стран: Америки, Австралии, Голландии, Кубы, Индии, Чили, Китая, Японии, Турции и т.д. Переводчики не указаны, но одним из них был племянник П. В. Кучияка В. Качканаков, носивший в то время фамилию известного писателя. Тематика произведений разнообразна, этим и интересна она алтайскому читателю. Представлены были по 1-2 произведения зарубежных авторов, притом не только западноевропейских, но и восточных. Среди них особый читательский интерес снискали американец Т. Драйзер, француз Луи Арагон, Ц. Ванцаров из Польши и т.д. Основным мотивом вошедших в вышеупомянутый сборник произведений является сохранение мира и согласия во всем мире. Однако заметим, эта книга была заказной.
Что касается переводной детской литературы, то в 50-е годы ХХ века один за другим выходит ряд зарубежных произведений в красочном оформлении и с иллюстрациями к ним.
Среди них сказки Р. Киплинга в переводе Н. П. Кучияк (1949), Г. Х. Андерсена (1958) под редакцией Э. Палкина, рассказы китайского писателя Хуа Шань «Письмо с петушиными перьями» (1957) в переводе алтаеведа Е. С. Алчубаевой, венгерского писателя Шандора Петефи «Примирение (1957) и другие, которых стоит переиздать в XXI веке. По верному замечанию А. Адарова, в 50-е годы уровень художественного перевода не совсем соответствовал образцам перевода. С одной стороны, существовала строгая цензура, которая следила за правдивостью дословного перевода, а не художественной мысли. Нельзя было даже переставлять слово в предложении. Будучи редактором детской литературы, Шатра Шатинов в свое время перевел на алтайский язык сказки немецких братьев Гримм (1957). Все это способствовало не только ознакомлению со сказками народов мира, но и развитию профессиональной художественной литературы на Алтае.
В середине ХХ столетия, будущие алтайские писатели Литературного института им. А. М. Горького, освоили зарубежную литературу в русском переводе. По воспоминаниям Аржана Адарова (1932-2005), он, студент, с увлечением воспринимал произведения Стендаля, Драйзера, Теккерея, Лонгфелло, Беранже, Мопассана и многих других. Суровый реализм, умение Стендаля проникать во внутренний мир людей: бедняков и богачей, молодых и старых, мужчин и женщин - удивляло алтайских студентов. Песни Беранже А. Адаров знал наизусть, а Оноре де Бальзак стал его любимым писателем. Алтайские студенты Л. Кокышев, А. Адарова, Э. Палкина полюбили также стихи шотландского поэта Роберта Бернса [8, с. 80].
В 60-е годы XX столетия на Алтае активизировался перевод зарубежной литературы. Новоиспеченные писатели А. Адаров, Л. Кокышев, Э. Палкин по возвращении из Москвы занялись переводом не только русской классики (Пушкин, Лермонтов, Некрасов, Чехов и др.), но и зарубежной литературы. Таковы роман «Овод» (1960) Этель Войнич в переводе
А. Адарова, стихи Роберта Бернса (1967) и отрывки из романа чехословацкого писателя Ярослава Гашека (1967) в переводе Л. Кокышева и др. Из этих произведений алтайские писатели узнавали героев любимых кинофильмов, знакомились с произведениями всемирно известного поэта, приключениями Швейка из романа «Приключения бравого солдата» (1967). Особый интерес представлял не столько героический образ революционера, сколько психологизм прозы Этель Войнич, драматизм взаимоотношений влюбленных, юмор заграничных авторов.
Переводы С. Маршака стихов Р. Бернса были по душе Л. В. Кокышеву (1933-1975), испытавшему также, как и шотландский поэт, первую любовь и разлуку. Неслучайно образ возлюбленной ярко запечатлен в любовной лирике и Р Бернса, и Л. Кокышева. Шутливый тон, народный юмор, виртуозное владение родным языком способствовали алтайскому поэту адекватно передать чувства и мысли инонационального поэта. Л. Кокышев сумел сохранить в своих переводах 1967 года песенное начало стихотворений Р Бернса, удачно передал их ритмику и мелодику. Потому переводы Л. Кокышева воспринимаются алтайским читателем как народные песни.
В 70-е годы перевод стал выборочным: каждый из алтайских писателей переводит произведение полюбившегося ими писателя, тем самым знакомит алтайского читателя с новыми именами зарубежных авторов. Таковы произведения американского негра Л. Хьюза, французского поэта Поля Элюара, испанского поэта Федерико Гарсиа Лорки, немецких Г. Гейне, Б. Брехта, норвежского Г. Ибсена, латиноамериканского поэта П. Неруды, венгерского Ш. Петефи и многих других. В литературно-художественном альманахе «Эл-Алтай» появилась специальная рубрика под названием «Мировая поэзия». Среди основных переводчиков были Б. Бедюров, К. Кошев, П. Самык, Ш. Шатинов, Б. Укачин и др. В свое время в альманахе были опубликованы переводы стихов И. Фонякова, посвя-
щенные Вьетнаму (перевод Б. Укачина) и Японии (перевод Л. Кокышева) [9, с. 55-59]. В 1979 году Б. Укачин обратился непосредственно к переводу стихов вьетнамских поэтов Дык Мау Нгуен, Нам Зианг Нгуен, Динь Тхи Нгуен и других [10]. Это свидетельство достоверности исторических событий и идентичности переводов с русского переложения.
Поэт Бронтой Бедюров известен своими переводами на алтайский язык повестей Антуана де Сент-Экзюпери «Маленький принц» (1972), «Земля людей» (1975, 1982) и ряда произведений классика новой японской литературы Рюноске Акутагава, французского поэта Поля Элюара, а также монгольских поэтов. Переводные произведения французского писателя Антуана де Сент-Экзюпери в переводе Б. Бедюрова получили широкий читательский резонанс. Если в 70-80-е годы они только познакомились с удивительным произведением писателя, то в 90-е годы отдельные отрывки его вошли в школьные хрестоматии. А в 2000 году книга французского писателя переиздана в красочном оформлении, и в связи с приездом его внука на Алтай состоялись дружеские встречи с алтайскими читателями во многих районах республики и взаимное приглашение переводчика Б. Бедюрова в Париж.
Особо стоит выделить поэтов Шатру Шатинова и Паслея Самыка, которые в 80-е годы подготовили перевод драматургических произведений для постановки на сцене национального драмтеатра, в том числе: «Отелло» (1989) В. Шекспира в переводе Ш. Шатинова, «Изобретательная влюбленная» (1982) испанского драматурга Лопе де Вега в переводе П. Самыка. Несмотря на заказной характер пьес, переводные спектакли имели огромный успех у зрителя. Отличительная черта переводов - сочный язык и ритм, краткость изречений, емкость выражений.
Позднее П. Самыком издана книга «Дети страны Белого Сумера» (1986), куда вошли 32 стихотворения зарубежных поэтов, в том числе 8 стихотворений турецких авторов (Н. Хикмет,
О. Рифат, А. Бехрамоглу, Ф. Х. Дагларджа), 4 стихотворения американцев У. Уитмена и Э. Сегала, чехословакских поэтов В. Незвала и К. Бендовады, поляков Я. Брехвада и С. Гроховяка, а также авторов из Афганистана, Индии, США, Уругвай, Японии, Бельгии, Кубы, ГДР, Чили, Югославии, Италии, Испании, Сирии, Румынии, Болгарии, Монголии [11]. Алтайские дети с интересом знакомятся с зарубежной литературой. Обратимся лишь к переводу одного стихотворения Назыма Хикмета в переводе П. Самыка. В нем удивительным образом сохранены образность и стиль автора, поскольку перевод осуществлен с оригинала: «Отдадим Планету детям, / Пусть они играют с ней, как с разноцветным мячом,/ Отдадим Землю детям, словно одно крупное яблоко,/ /словно свежая лепешка,/Пусть они наедятся сыто, хотя бы один день./ Передадим Землю детям всего на денек, /Пусть они украсят ее вечнозелеными деревьями» и т.д. В стихотворении американской поэтессы Эдит Сегал метафорично передана мысль о дружбе между народами разных континентов: «Был бы я строителем, проложил бы мосты. / С материка на материк построил бы необходимый мост./ Спускаясь из других портов, теплоходов,/ Встречаюсь я с незнакомыми людьми./Но когда я приветствую тебя, Человек,/ то сооружаю мост между людьми». П. Самык не только увлеченно переводил зарубежную детскую литературу, но и проводил большую просветительскую работу среди алтайских читателей. Об этом свидетельствуют его литературные статьи о поэтах других континентов.
К примеру, поэт П. Самыка признается: «переводы обогащают родной язык. С помощью переводов развиваешься, реализуешься, приходится изобретать новые обороты, новые слова. Эти слова и обороты существуют в перспективном развитии родного языка, но они не употребляются вследствие отсутствия развитого литературного языка. Так как наш народ пребывает внутри истории и культуры русского народа, то поневоле подтягиваешься, пытаешься шагать в ногу со
временем. Это называется ускорением, развитием малых народов России» [12, с. 2].
На Алтае переводилась восточная и западноевропейская литература. Если в Якутии, к примеру, больше всех переводилась французская литература, то на Алтае предпочтение отдавалось японской, монгольской, турецкой литературам. Причина обращения к переводу монгольской литературы ясна - территориально Алтай расположен по соседству с Монголией, алтайцы и монголы имеют глубокие корни исторического соприкосновения, а поэты часто общаются друг с другом, взаимно переводят и издают свои переводы. К таковым относится сборник стихов и рассказов под названием «Дружеский привет» (1979). Турецкая литература, как и алтайская, считается тюркоязычной литературой, а к японской литературе у алтайских переводчиков особое отношение. Во-первых, в свое время запрещалось переводить иностранную литературу, японскую в особенности. В этом свою роль сыграли отголоски репрессии 30-50-х годов. В середине 70-х годов алтайские поэты увлеклись краткостью японского стиха (танка, хокку, хайку). Затем они нашли много общего в менталитете обоих народов. Сегодня японская литература пользуется широкой популярностью не только среди писателей, но и у алтайских читателей. Особый интерес представляют поэтические переводы произведений И. Такубоку, Исса Хитомаро, Мурасаки Секибу и др.
Не умаляя переводческие достижения переводчицы Веры Марковой, все же заметим, что иногда в ее переводах наблюдается констатация факта, явления, действия, тогда как алтайские переводчики обращают внимание на менталитет восточного человека, хотя наблюдаются и алтаизированные варианты отдельных переводов. Для наглядности сравним перевод В. Марковой и варианты переводов на алтайский язык: «Сверчок звенит в траве. / Сижу один. / На камне придорожном, смеясь и плача, / Сам с собою говорю». Перевод
Бронтоя Бедюрова: «Кайда да jуук jанымда /Аспан ыйлап тургандый. / Ол менин болчок jурегим / Ачузына чыдабай, / Кородоп турган болбайсын». Перевод Бориса Укачина: «Са-нанзам, / Кайда да менин бойымда / Кандый да аспан ыйлап тургандый, / Карыкчал басты / Кайран бойымды».
Б. Бедюров ввел сравнение образа сверчка с состоянием сердца, а Б. Укачин описал состояние одиночества, внутренний мир, переживания одинокого человека. Тем не менее, оба перевода воспринимаются читателем как локальный текст, идентичный оригиналу. В других переводах Б. Бедюрова соблюдено чувство меры в эмоциях, характерное для восточного человека, сдержанность чувств и неприметная внутренняя радость, охватившая его мгновенье, выраженная в слове-образе, жесте-действии. Нередко алтайские переводчики (Б. Бедюров, Б. Укачин и др.) пытаются внести дополнительные слова и фразы или строки в строфу для того, чтобы точно передать чувства и мысли японского поэта.
Позднее у алтайских поэтов появились собственные стихи-миниатюры. Однако это не подражание восточной поэзии, а поэтические откровения в японском стиле. Так, на стыке двух культур появляется качественно новая лирика, приближенная к первоначальному истоку - фольклорному. Японскую лирику удачно переводили не только писатели-профессионалы, но и алтайские журналисты (А. Матин, Б. Кудирмеков и др.), увлеченные зарубежной лирикой.
Что касается прозаических произведений, то на алтайский язык переведены такие произведения Акутагава Рюнэско, как рассказ «В чаще» (1976) в переводе Б. Бедюрова, «Паутинка» (1994) в переводе Д. Каинчина. Сопоставляя русский и алтайский переводы, исследователь творчества Д. Каинчина У. Текенова приходит к выводу о том, что «перевод рассказа «Паутинка» звучит по-алтайски, но не потеряна связь с оригиналом, как с идейно-образной стороны, так и с поэтической точки зрения. Создавая совершенно новое произведение,
Дибаш Каинчин художественно обогащает тексты инонациональных шедевров включением в них национального мировоззрения родного этноса» [13, с. 133]. И далее, автор подчеркивает: «Каинчин-переводчик отстаивает право вымысла, фантазии, гротеска в художественном переводе, отбор ярких жизненных фактов, позволяющих раскрыть тему с наибольшей выразительностью использования образного языка [13, с. 132]. Приходится согласиться с мнением У. Текеновой и принять перевод таким, каким он осуществлен, поскольку перевод оказал влияние на творчество самого писателя-переводчика. Японские тексты читаются алтайцами с большим интересом, поскольку они вошли в школьные хрестоматии.
И, наконец, зададимся вопросом, почему писатели переводят зарубежную литературу, а читатели заинтересованы в ней? Казалось бы, современные читатели двуязычны. Они запросто осваивают иностранную литературу в оригинале, точнее, через русское переложение. Тем не менее, знакомясь с иностранной литературой, они сопоставляют развитие литератур разных народов. Если предположить, что в 30-50-е годы ХХ века перевод осуществлялся по заказу, то во второй половине ХХ века интерес к зарубежной литературе не ослабевал. Алтайские поэты переводили иностранных поэтов, перенимая опыт, сравнивая обычаи и традиции народов зарубежных стран.
Зарубежную литературу переводят в основном профессиональные писатели, которым выгодно перевести произведения одного из популярных поэтов или их целые сборники произведений. Обычно алтайские поэты переводили их в связи с юбилеем зарубежных писателей, иногда переводчика связывала духовная связь, как, например, испанского писателя Лопе де Вега и П. Самыка. В другом случае их привлекали краткая форма стиха или поэтические образы иностранных поэтов. По верному замечанию А. Левидова, «автор - образ- читатель -единая система, в центре которой находится художественный
образ, важнейшая промежуточная «инстанция» в общении читателя с автором, когда он читает, автора с читателем, когда он творит. Именно здесь - в художественном образе -сближаются, встречаются, соприкасаются, переплетаются, пересекаются их творческие пути» [14, с. 336].
В жанровом отношении на Алтае предпочтение отдавалось переводу лирики, в редком случае проза, чаще всего - драма. Нередко алтайских поэтов интересовала драматическая судьба поэта, как, например, увлекшись судьбой поэта, стихи турецкого поэта Назыма Хикмета переводят П. Самык и Б. Бедюров. С одной стороны, алтайские писатели были знакомы с ним, как, например, А. Адаров; с другой - алтайских поэтов завораживала идея того или иного поэта или произведения. Так переведены стихи венгерского поэта Шандора Петефи (1984) П. Самыком, французского (Поль Элюар) и немецкого (Г. Гейне,1987) поэтов Б. Бедюровым и т.д.
В 90-е годы XX столетия переводческая деятельность алтайских писателей была прервана по объективным и субъективным причинам. Однако для театральной постановки нужны были новые переводы. Эту сложнейшую задачу претворил в жизнь народный писатель Республики Алтай Шатра Шатинов (1938-2009). Им подготовлен к изданию ряд переводных произведений, к глубокому сожалению, до сих пор не опубликованных. Предстоит обязательно их издать, так как переводы Ш. Шатинова представляют интерес не столько с художественной стороны, сколько как лингвистический текст. Переводчиком осуществлен огромный труд и усилия для того, чтобы сохранить в алтайском переводе авторский стиль, поэтическую красоту текста, передать особенности эпохи, воспроизвести индивидуальную речь героев и т.д. Это такие шедевры, как «Гамлет» (2005) В. Шекспира, комедия «Цилиндр» (1996) Эдуардо де Филиппо, «Пигмалион» Бернарда Шоу, «Трактирщица» Карла Гольдони, «Мещанин во дворянстве» Ж.-Б. Мольера, «Синяя птица» М. Метерлинка и другие.
Относительно своего перевода он, как творческий человек, в частности писал: «И сейчас бьюсь над «Гамлетом», одной из сильнейших произведений великого мастера. Он на недосягаемой высоте парит или по земле царственно проходит, а я как нищий плетусь за ним смиренно, приноравливая наш язык к утонченностям Запада. Дело в том, что наш язык предметен, конкретен, в нем мало абстрактных слов, устойчивых символов и терминов христианского понимания. Короче, в некотором роде приходится заниматься словотворчеством. Были, конечно, слова, обозначающие объемистые понятия на нашем языке. Но с течением времени они уходят из обихода, и старики их уносят с собой» [15].
Современная зарубежная литература почти неизвестна алтайскому читателю. Не потому что она не предоставляется через библиотечную сеть, а главным образом потому, что ее перестали переводить. Исключение составляют прижизненные переводы А. Адарова китайской классики, опубликованной в журнале «Мир Алтая» (2004), восточной лирики (Омар Хайям, И. Такубоку) в переводе Б. Укачина в его сборнике «Судьба не станет ждать» (2005) и японской лирики в переводе Б. Кудирмекова на страницах местной газеты «Алтай-дын Чолмоны» («Звезда Алтая», 2012). В целом предстоит большая работа по подборке зарубежных авторов и перевода восточной и западноевропейской художественной литературы на алтайский и другие языки народов России.
В настоящее время читатель удовлетворен тем, что перевод произведений иностранных авторов осуществляется с русского переложения. Хочется надеяться, что когда-нибудь появятся переводчики, которые обратятся непосредственно к оригиналу. Знание иностранных языков дало бы положительные результаты в художественном освоении инонациональной истории и культуры. В школьном и вузовском обучении переводное произведение как локальный текст адаптируется в инонациональной среде и становится культурным достоя-
нием того народа, на язык которого он переведен. При этом учитывается не только историческая обстановка в стране, но и культура переводимого народа. Переводные произведения заграничных авторов ныне стали духовным наследием национальных литератур России и СНГ.
Таким образом, мы рассмотрели историю и практику перевода зарубежной литературы во временной протяженности, которая берет свое начало с 30-х годов ХХ столетия, возобновилась в 50-е годы. В тематическом плане переводились произведения, в содержании которых имелась идея сохранения мира и согласия во всем мире. Первоначально это были заказные произведения, затем сами писатели переводили выборочно по собственному желанию. Переводчиками выступали в основном алтайские поэты и журналисты.
Алтайский читатель знакомился с содержанием зарубежной литературы, сравнивая чужое со своим. Только впоследствии перевод стал восприниматься как родное, алтайское, близкое по душе художественное произведение. И, наконец, переводы стали художественным достоянием национальной литературы, их изучает молодое поколение в школах и вузах страны. В дальнейшем остается проследить трансформацию духовно-нравственного и художественного опыта народов мира в творчестве ряда национальных писателей, оказавших воздействие на особенности развития отдельных жанров в литературе сибирского региона. Только тот факт, что зарубежная литература переводится, означает, что национальные литературы соприкасаются с тайнами мировой классики. В последние годы перевод приостановлен в виду отсутствия профессиональных переводчиков. Пришло время возобновить перевод зарубежной литературы с оригинала.
Список использованных источников
1. Бурцев А. А. Необходим новый подход // Новый взгляд на якутскую литературу. Якутск, 1995. С. 63-68.
2. Велиханова В. А. Азербайджан в единстве мирового культурного пространства // Сравнительное литературоведение. - Баку, 2004. - С. 39-40.
3. Бурцева М. А., Кулаковский А. Е., Элиот Т. С. («Сон шамана» и «Бесплотная земля») // Наследие А. Е. Кулаковского в контексте духовной культуры России. - Новосибирск: Наука, 2011. - С. 94-99.
4. Бурцева М. А. «Красный шаман» и «Кудангса Великий» П. А. Ойунского в свете шекспировких сюжетов и образов. Автореферат диссертации на соискание ученой степени к.ф.н. Улан-Удэ,2012. 21 с.
5. Арутюнов Л. Н. Национальный мир и человек. Советская литература и мировой и литературный процесс. М.: Наука, 1972.
6. Революциянын jалбыжы jалбырайт (Развевается пламя революции). Сборник художественных произведений. Ойрот-Тура,1933. 146с.
7. Телекейдин прогрессивный писательдери. (Прогрессивные писатели мира). Горно-Алтайск, 1957. 186 с.
8. Адаров А. О. Дорога в большой мир. Горно-Алтайск, 1979. 269с.
9. Фоняков И. О. Стихи о Вьетнаме и Токио // Туулардын jылдызы (Звезды гор). Горно-Алтайск, 1970. - С. 55-59.
10. Укачин Б. У. Стихи вьетнамских поэтов // Алтын-Кол (Золотое озеро). Горно-Алтайск, 1979. - №1. - С. 75-77.
11. Самык П. Т. Дети страны Белого Сумера: Стихи. Горно-Алтайск: Горно-Алтайское отделение Алтайского кн. изд-ва, 1986. 136 с.
12. Самык В. Т. Интервью в газете «Чуйские зори» // Чуй-ские зори. - Горно-Алтайск, 2006.
13. Текенова У. Н. Художественный мир Дибаша Каинчина. Горно-Алтайск, 2011. 179 с.
14. Левидов А. М. Автор - образ - читатель. Л.: «Изд.-во Ленинградского университета»,1977. 359 с.
15. Шатинов Ш. П. Воспоминания Ш. Шатинова. Личный архив писателя / В каждой росинке звезда. Горно-Алтайск, 2013. 108 с.
