CC BY
91
8. Ойунский П.А. Талыллыбыт айымньылар: в 2 т.- Якутск, 1975. - Т. 2.
9. Спивак Р.С. Русская философская лирика. 1910-е годы. - М., 2005.
Сивцева-Максимова Прасковья Васильевна, профессор кафедры якутской литературы Северо-Восточного федерального университета им. М.К. Аммосова, доктор филологических наук. E-mail: [email protected]
Sivtseva-Maksimova Praskovya Vasilyevna, professor, department of Yakut literature, M.K. Ammosov North-Eastern Federal University, doctor of philological sciences.
УДК 82.03
© Н.М. Киндикова
Переводная китайская литература в исторической перспективе (история и поэтика переводов на алтайский язык)
В статье впервые рассмотрены история и поэтика переведенных П.В. Кучияком, А.О. Адаровым, К. Д. Кошевым и др. на алтайский язык произведений китайских писателей.
Ключевые слова: литературные связи Китая и России, Республика Алтай, китайская проза, лирика, переводы на алтайский язык.
N.M. Kindikova
The translations of Chinese literature in historical perspective (history and poetic style of translations into the Altay language)
The article pioneers reviewing history and poetic style of the Chinese literature translations into the Altay language done by P.V. Kuchiyak, A.O. Adarov, K.D. Koshevoy and others.
Keywords: literature relations between China and Russia, the Altay Republic, Chinese prose, translations into the Altay language.
Как известно, Китай был открыт для россиян первым востоковедом Н.Я. Бичуриным (17771853), основоположником научного китаеведения в России. Чуваш по национальности, он был, что удивительно для того времени, полиглотом: отлично владел не только родным и русским, но и китайским, латинским, греческим, французским языками. Его труды по истории и культуре Китая, Тибета, Монголии стали впоследствии «путеводителем» в культуру китайского, монгольского, тибетского народов. За 14 лет пребывания в Китае ему удалось даже составить китайско-русский словарь в 9 томах [Кривцов].
Второе открытие Китая россиянами связано с революционными событиями в России в ХХ в. и закончилось «культурной революцией» в Китае. Тем не менее в те годы издавался глянцевый журнал под названием «Китай» в цветном изображении, который распространяли по всей России, в том числе и на Алтае. Из него россияне узнавали о жизни и быте простых тружеников, были осведомлены о последних событиях за каменной стеной.
Третье знакомство россиян с Китаем началось в XXI в., когда мир узнал об успехах и достижениях многомиллионного китайского народа. А литературу «всколыхнули» лауреаты Нобелевской премии: Гао Синцзянь, Лю Сяобо и, наконец, Мо Янь - автор 11 романов, 80 рассказов, 30 повестей [Селиванова]. А на Алтае функционирует международный координационный совет
под общим названием «Наш общий дом - Алтай», куда входят четыре приграничные государства: Китай, Монголия, Казахстан и Россия. Последнюю географически представляет Республика Алтай.
Мы остановимся на взаимоотношениях двух соседних государств: России и Китая, а точнее, Алтая и Китая, истоки которых уходят к древнейшим временам, с целью выявления истории и поэтики художественных переводов на Алтае в исторической перспективе. И хотя эта проблема рассматривается в алтайском литературоведении впервые, условия для ее решения заложены в трудах о китайской литературе, созданных в 40-е гг. ХХ в. В.М. Алексеевым, Н.Г. Федоренко и др., работах 60-х гг. И.В. Надеева, Л.З. Эйдлина. В 80-е гг. китайской литературой занимались И.С. Смирнов, М.В. Кравцов и др. [Алексеев; Федоренко; Надеев; Смирнов; Кравцов]. В их исследованиях имеются ценные сведения не только об особенностях развития китайской литературы, но и о поэтике древнейшей поэзии Китая. Опираясь на их исследования, попытаемся проследить литературные контакты двух народов.
История культурных взаимоотношений двух народов: китайцев и тюрков, в том числе алтайцев, началась с торговых связей кочевников, которые впоследствии переросли в политику и культуру обоих народов. Об этом свидетельствуют древнекитайские и древнетюркские источники, обнаруженные на Алтае и в Китае при ар-
хеологических раскопках. В то время средством передвижения были в основном колесницы, упоминавшиеся в древнекитайской поэзии и найденные в могильнике Пазырык на Алтае. Сегодня эта необычная колесница хранится в Эрмитаже Санкт-Петербурга (Россия), копия выставлена в Национальном музее им. А.В. Анохина в Горно-Алтайске (Республика Алтай, Россия). Оба народа с древнейших времен обменивались парчой, сукном, фарфоровой посудой, драгоценными изделиями из камня, серебра, золота. Большой популярностью пользовались врачевание, траволечение и обмен продуктами (зеленый чай). Погребальный обряд обоих народов почти одинаков: вместе с усопшим погребали его жену, слуг, изделия бытового назначения, лошадей и т.д. [Гоголев, с. 103].
В литературных источниках мы находим сведения о том, что тюркоязычные тексты нередко были написаны китайскими иероглифами. В содержании самих текстов имеются сведения о том, что отдельные писари получали образование в Китае [Кривцов, с. 18]. И, что удивительно, некоторые эпитафии, в частности «Большая надпись» в честь Куль-Тегину, написаны не только на тюркском, но и на китайском языках [Надписи в честь Кюль-Тегина, с.26]. Помимо всего прочего в надгробных текстах воспеваются подвиги великих предков тюркского народа и рассказывается о покорении тюрков Китаем [Надписи в честь Кюль-Тегина, с. 33].
В более поздние времена алтайские предводители всячески старались оградить свой малочисленный народ - алтайцев - от смешения с китайцами, поскольку они заметно отличались менталитетом, традиционной культурой и языком общения. Все это запечатлено в поэтических изречениях китайцев и алтайцев, одного из тюркских народов России.
Конечно, несравнима высокая культура древних китайцев с примитивным отношением к окружающему миру и человеку алтайцев, тем не менее философское осмысление жизни и смерти четко прослеживается в древних надписях и литературе обоих народов, о чем свидетельствуют, к примеру, «Девятнадцать древних стихотворений» китайцев в переводе на русский язык Л. Эйдлина [Эйдлин] или исследование поэзии древних тюрков, осуществленное ведущим тюркологом России И.В. Стеблевой [Стеблева]. В частности, в надгробных надписях говорится о том, что их обучали письму в Китае [Большая надпись, с. 33].
Литературно-культурные взаимоотношения
китайцев с россиянами возобновились в революционные годы ХХ в. В это время впервые пере-
водились на алтайский язык китайские произведения отдельных авторов, естественно, с русского переложения, поскольку они написаны иероглифами. Так, в сборник «Пламя революции» (1933), переведенный на алтайский язык писателем П.В. Кучияком, наряду с другими писателями мира вошел лишь один рассказ Дин Серала из Китая. А в 50-е гг. 20-го столетия просвещенные алтайцы подписывались на журнал «Китай», в котором широко и красочно освещались политика, история и культура китайцев. Было время, когда переводились и фольклорные, и литературные произведения отдельных авторов. В частности, с большим интересом читались алтайцами книга «Прогрессивные писатели мира (1957), изданная на родном - алтайском - языке [Революциянын Jалбыжы куйбурейт]. В него вошли рассказы китайских прозаиков. Рассказы Хуа Шаня под названием «Письмо с петушиными перьями» («Канатту письмо», 1958) переведены на алтайский язык алтаеведом Е.С. Алчу-баевой [Хуа Шань].
«Рассказы» Лу Синя (1960), изданные отдельной книгой [Лу Синь], интересны тем, что наряду с широким показом жизни городских и деревенских жителей Китая автор сосредоточивает свое внимание на внутреннем мире своих героев. Так, главный герой рассказа «Бумажная змея» уже взрослым, вспоминая свое детство, пытается просить прощения у младшего брата за то, что растоптал его бумажную игрушку. Сюжетно и психологически рассказ построен именно в этом русле: как он встретится с братом, как попросит у него прощения. Герой мучается, страдает, переживает и, наконец, «пытается исправить свои ошибки». Однако оказалось, что младший брат давно забыл этот случай с бумажной змеей. Тем не менее главному герою удалось очиститься от своих мучительных «грехов».
Герой другого рассказа «Учурал болгон кичи-нек керек» («Эпизод со случайной встречей») приходит к осознанию человеческого достоинства. Именно он нанял рикшу, чтобы добраться в непогоду домой, однако по пути они случайно сбили женщину коляской. Бедный рикша оказался человечным по сравнению с «денежным» героем: он помог женщине подняться и проводил ее домой. Богатый же остался в коляске без проводника. Оставшись в коляске, он понял свою ошибку и попросил полицейского передать рикше копейки. Хотя последний и не нуждался в его «деньгах».
В рассказах Хуа Шаня речь идет о сражении китайцев с японцами. Десятилетний пастух с высоты бугорка сообщал о появлении нежелательных повстанцев-японцев. На этот раз ему было
поручено важное задание - необходимо было доставить письмо китайским партизанам. Письмо с тремя перьями означало для него срочное сообщение. Так, пастушонок смело пытается доставить письмо его адресату, несмотря на рискованные обстоятельства. Сохранение в переводе типичных китайских слов и выражений способствует воссозданию этнокультурных особенностей художественного произведения.
Помимо рассказов на алтайский язык переводилась лирика. В частности, отдельной книгой издан сборник стихов «Восемнадцать стихотворений» Мао Цзэдуна (1960) в переводе А.О. Адарова [Мао Цзэдун]. Возможно, в те годы эта работа была заказной, но для переводчика это было первой попыткой. И он осуществил ее достойно, правда, с русского переложения.
К сожалению, во времена культа личности в Китае эти взаимные переводческие связи резко прервались, а книги были изъяты с полок библиотек. На этом и завершились литературнокультурные взаимоотношения алтайцев и китайцев, в первую очередь пострадал перевод художественной литературы на русский и другие языки народов России.
В XXI в. расширились литературно-
культурные связи соседних народов. Через русский перевод в культуру алтайцев входят переводные произведения китайских авторов, чаще всего это классическая лирика, причем алтайские поэты переводят самых известных поэтов, таких как Ли Бо, Ду Фу, Дай Шу-лунь, Вей Ин-у и др. Алтайских переводчиков привлекали, прежде всего, философичность, медитативность и созерцательность древней поэзии.
В настоящее время китайская лирика существует на Алтае в переводе Карана Кошева, Аржа-на Адарова и др. К. Кошева, инженера по образованию, алтайского поэта-переводчика, прежде всего заинтересовало архитектурное строение древней юрты, описанной в стихотворении «Голубая юрта» китайского поэта УШ в. Бо Цзюй-и. Он впервые обнаружил его в книге Л. Гумилева «Древние тюрки» (М.,1967) [Гумилев]. Текст переведен с немецкого на русский, затем с русского - на алтайский язык. Естественно, оригинал подвергся некоторому искажению. Тем не менее каждый из переводчиков вносит в поэтику стиха свое оригинальное видение. В переводе К. Кошева строки стихотворения обогатились яркими эпитетами, сравнениями и олицетворением. В частности, там, где «плясунья пляшет при огне», у Кошева переведено: «танцовщица пляшет, словно веретено» или «постель, кажется, словно мягкий войлочный ковер» и т.д. Пламя костра в очаге юрты тоже сравнивается с танцами, а крас-
ные угли подобны цветку орхидеи. В стихотворении восхваляется удобство передвижной войлочной юрты кочевников по сравнению с богато украшенным дворцом вельмож. Поэт четко рисует образ голубой юрты: «Тень ее прекрасна под луной, / А зимой она всегда со мной». Перевод К. Кошева: «Айдын тунде колоткози сури / Карлу кышта сомы сурлу». Помимо всего этого произведение в переводе отличается необычным стихосложением: обогащено ритмикой и конечной рифмой. Смысл этого стихотворения - показать превосходство голубой юрты лирического героя перед дворцом [Кошев, с. 4]. К. Кошева интересовало лишь содержание стихотворения «Голубая юрта». Не случайно он переводит его на алтайский язык под названием «Кок куйме» и публикует в газете «Алтайдын Чолмоны».
У переводчика А.О. Адарова имеется большой опыт перевода восточной лирики. Кроме «Восемнадцати стихотворений» Мао Цзэдуна он опубликовал стихи разных китайских классиков в ежеквартальном журнале «Мир Алтая». Естественно, он переводил с готового русского переложения. Для достоверности автор указал переводчика с китайского языка М. Басманова и жанр классической поэзии - «цы». Помимо того, расположил свой перевод параллельно с русским переводом, что способствует сравнению русского и алтайского переводов без оригинала. В русском переводе М. Басманов постарался передать этнокультурные особенности оригинала с сохранением в переводе китайской лексики: «флейта», «цинская дева», башня, географическое название местности - Балин и т.д.
В переводе на алтайский язык А. Адаров в первую очередь попытался донести до алтайского читателя смысл китайского стихотворения. Поэтому автор-переводчик вводит в перевод дополнительные эпитеты к понятию «башня» -«бийик оргоо», слово «флейта» заменил идентичным алтайским музыкальным инструментом «амыргы» и т.д. Лицо девушки из Циня переводчик оставляет без изменения для того, чтобы незаметно убрать из текста конкретное место расставания влюбленных - Балин. Все это позволило воспринять китайское стихотворение инонациональному читателю как алтайское произведение.
В целом алтайский переводчик сохранил жанровые и этнокультурные особенности китайского стиха. Однако состояние цинской девушки не совсем точно передано в выражении «разбудил ее сон», а в переложении М. Басманова это всего лишь состояние влюбленности девушки - «цинской деве не спится». Точнее, было бы «цинь кыста уйку ^к» и в последних строках этого стихотворения снова передано состояние томле-
ния лирического героя. А у А. Адарова получи- Хочется надеяться, что вслед за профессионала-
лось: «сердце ее обжигает». ми за перевод китайской литературы возьмутся
В целом алтайский переводчик в своих пере- молодые литераторы. Поскольку классическая
ложениях на родной язык недостаточно полно лирика переводится на алтайский язык, а совре-
передал состояние влюбленности китайской де- менная китайская проза существует на сего-
вушки. Остальные стихотворения переведены дняшний день только на русском языке, им пред-
автором идентично русскому переложению. К стоит возобновить переводческое дело в России,
слову сказать, наиболее удачно переведены от- в том числе на Алтае. Тогда они вслед за журна-
дельные стихи Вэй-ин-у, Дай Шу-лунь, Ли Бо и листкой С. Селивановой могут сказать: «...хотя
других китайских поэтов. В целом переводы А. Китай я знаю не понаслышке, для меня после
Адарова вызывают интерес у исследователей ли- прочтения Мо Яня словно раскрылись бездны
тературы [Стихотворения китайских поэтов .]. неведомой доселе жизни, обнажилась ее глубин-
Таким образом, китайская литература в какой- ная корневая система, явился образ Китая -
то степени существует на алтайском языке, пере- страны, огромной и сложной, противоречивой и
водчики - не случайные люди, а профессионалы. уникальной» [Селиванова].
Литература
1. Алексеев В.М. Китайская литература (историко-библиографический очерк). - М.;Л., 1940.
2. Большая надпись //Поэзия древних тюрков. - М.: Раритет, 1993.
3. Гоголев К.Н. Культура Древнего Китая // Мировая художественная культура. Индия. Китай. Япония. От древности до современности: учеб. пособие. - М., 1999.
4. Гумилев Л.Н. Древние тюрки. - М.: Товарищество Клышников, Комаров и К, 1993.
5. Кошев К.Д. Кок куйме (Голубая юрта) // Алтайдын Чолмоны (Звезда Алтая). - Горно-Алтайск, 2001. - 16 янв.
6. Кравцов М.Е. Поэзия Древнего Китая. Опыт культурологического анализа. - СПб., 1994.
7. Кривцов В. Отец Иакинф. - Л., 1978.
8. Лу Синь. Куучындар (Рассказы). - Горно-Алтайск,1960.
9. Мао Цзэдун. Он сегис улгер (Восемнадцать стихотворений) / пер. на алт. яз. А.О. Адарова. - Горно-Алтайск, 1969.
10. Надеев И.М. «Культурная революция» и китайская литература. - М., 1968.
11. Надписи в честь Кюль-Тегина. Малая надпись. Поэзия древних тюрков (VI-XII вв). - М: Раритет, 1993.
12. Революциянын Jалбыжы куйбурейт (Пламя революции). - Горно-Алтайск,1933; Телекейдин прогрессивный писа-тельдери (Прогрессивные писатели мира). - Горно-Алтайск, 1957.
13. Селиванова С. Нобелевская премия по литературе вручена в Стокгольме китайскому писателю // Литературная газета. - 2012. - № 51. - 19-25 дек.
14. Смирнов И. С. Современная синология о поэзии и литературной критике Древнего Китая // Восточная литература древности и средневековье в зарубежных исследованиях 70-х годов. - М., 1982.
15. Стеблева И.В. Древняя поэзия // Поэзия древних тюрков. - М.: Раритет,1993.
16. Федоренко Н.Г. Китайская литература. - М., 1956.
17. Хуа Шань. Канатту письмо (Письмо с петушиным пером). - Горно-Алтайск, 1958.
18. Эйдлин Л. От переводчика // Китайская классическая поэзия. - М.: Художественная литература, 1984.
19. Стихотворения китайских поэтов в переводе на алтайский язык поэтом А.О. Адаровым // Мир Алтая. — 2004. - № 2 (Ли Бо. Амыргынын карыкчыл куузи (Печальная мелодия флейты); Дай Шу-лунь. Jуучыл турган Jер (Стоянка воина); Вей Ин-у. Кардын рлы (Дорога снега).
Киндикова Нина Михайловна, профессор Горно-Алтайского государственного университета, доктор филологических наук. E-mail: [email protected]
Kindikova Nina Mikhailovna, professor, Gorno-Altay State University, doctor of philological sciences.
УДК 82-3
© СИ Гармаева, С.М. Орус-оол Евразийская модель в динамике современной художественной картины мира
В статье рассматриваются отдельные слагаемые евразийской методологии в прочтении национального художественного текста.
Ключевые слова: методология, художественное творчество, евразийство, модель мира, национальный текст, национальный образ, глобализация, интеграция, регион, региональное, этническое, конфессиональное.
S.I. Garmaeva, S.M. Orus-ool Eurasian model in dynamics of the modern artistic of literature
The article considers some components of the Eurasian methodology in the reading of national literary text.
Keywords: methodology, literary activity, Eurasianism, model of the world, national text, national image, globalization, integration, region, regional, ethnic, confessional.
