CC BY
44
УДК 343.7 ББК 67.408.1
© 2017 г. А. М. Столповский,
адъюнкт Нижегородской академии МВД России.
E-mail: snigga@list.ru
зарождение и развитие отечественного уголовного
законодательства в сфере защиты банковской тайны
В статье проводится анализ исторических памятников отечественного уголовного права с целью установления момента зарождения института банковской тайны и его развития. Автором делаются выводы о наличии преемственности положений действующего законодательства с нормами Уложения о наказаниях уголовных и исправительных в вопросах уголовно-правовой защиты банковской тайны. Отмечается, что в советский период институт банковской тайны и меры его уголовно-правовой охраны своего развития не получили.
Ключевые слова: банковская тайна, правовая защита, разглашение, ответственность в сфере экономической деятельности.
A. M. Stolpovsky - Adjunct, Nizhny Novgorod Academy of the Ministry of Internal Affairs
of the Russian Federation.
THE ORIGIN AND DEVELOPMENT OF DOMESTIC CRIMINAL LEGISLATION IN THE SPHERE
OF BANKING SECRECY PROTECTION
The article analyzes the historical monuments of domestic criminal law with the aim of establishing the inception of the Institute of banking secrecy and its development. The author makes conclusions about the presence of continuity of the provisions of the current legislation with the norms of the Code on criminal and correctional punishments in the criminal-legal protection of Bank secrecy. It is noted that in the Soviet period Institute of Bank secrecy and measures of criminal-legal protection in its development have not received.
Key words: banking secrecy, legal protection, disclosure, liability in the sphere of economic activity.
В правоприменительной практике одним из самых распространенных видов тайн, на которые совершаются противоправные посягательства, остается банковская тайна. Проблема правового регулирования банковской тайны состоит в столкновении интересов различных субъектов - участников банковской деятельности. Доступ к информации, составляющей банковскую тайну, позволяет государству решать задачи, связанные с обеспечением национальной безопасности и контролем над финансовой деятельностью своих граждан. Кроме того, конфиденциальность информации о счетах, вкладах и операциях по счетам является обязательным требованием любого клиента к своему банку и зачастую оказывается решающим фактором при его выборе. Не секрет, что клиенты банков независимо от их принадлежности к физическим или юридическим лицам не желают, чтобы иным лицам стали известны сведения об их капиталах, даже если таковые и были получены законным путем. Эта борьба интересов, возникшая на заре формирования банковской деятельности, не потеряла своей актуальности и в настоящее время. Фундаментальным принципом развития общественных отноше-
ний можно назвать поиск разумного компромисса между интересами общества в целом и его отдельных членов. Данное утверждение справедливо и для банковского сектора, который играет важную роль в экономической жизни страны. На сегодняшний день юридический механизм защиты (правовой охраны) привилегированной, содержательной, экономически ценной информации, попавшей в банк в результате его деятельности, от несанкционированного доступа к ней третьих лиц состоит в сокрытии, хранении такой информации в режиме тайны, а именно банковской тайны. Таким образом, при законодательном регулировании этой сферы деятельности необходимо учитывать интересы всего круга ее участников. Рассуждая о современном уровне развития правоотношений в сфере охраны банковской тайны, видится необходимым провести ретроспективный анализ истории развития рассматриваемого института. Вопрос о том, когда же именно зародилось такое явление, как банковская тайна, до настоящего момента не нашел однозначного ответа. Логично было бы предположить, что данное явление могло появиться в период, когда ростовщики перешли от осуществления одних лишь
кредитных операций к приему денег на сохранение. Эти денежные средства далеко не всегда являлись доходами от официальных сделок, в связи с чем клиенты ростовщиков не желали разглашения сведений об осуществленных ими вкладах. Ростовщики, если и не знали доподлинно о противоправном происхождении денежных средств, то могли догадываться. Такие качества ростовщика, как степень его надежности, способность хранить тайну вклада, «держать язык за зубами», непосредственно влияли на выбор клиента, и чем более ответственно ростовщик относился к вопросу сохранения тайны вклада клиента, тем большим уважением и доверием он пользовался у вкладчиков. Аналогичные требования по неразглашению сведений о вкладах и личности вкладчика предъявляют к банкам и их современники. Истоки правового регулирования явления, которое в настоящее время в юридической науке именуется банковской тайной, уходят далеко в историю развития Российского государства. Анализ документальных законодательных памятников уголовного права России доимпер-ской эпохи не выявил нормативной регламентации преступлений, посягающих на банковскую тайну. Данный тезис вполне объясним, поскольку рассматриваемые преступления могут совершаться лишь в условиях активного развития предпринимательской и иных видов коммерческой деятельности, а также при условии обеспечения уголовно-правовой защиты прав и свобод участников экономической деятельности. Очевидно, что зарождению института банковской тайны в России должны были предшествовать существенные изменения как в экономической ситуации страны, так и в культуре развития кредитных отношений. Хотя политическая надстройка России в начале XIX века оставалась феодальной и базировалась на сохранении устоев феодального общества и защите интересов дворянства, происходящие, в том числе и на государственном уровне, изменения социально-экономической ситуации свидетельствовали о переходе к капиталистическому укладу. Несмотря на серьезное сопротивление самодержавия новому вектору развития экономики страны, власти пришлось идти на определенные уступки. Таким образом, можно сделать вывод о том, что базис развития Российского государства, на тот период еще феодального, был направлен на развитие буржуазных отношений. Анализ основных памятников отечественного уголовного права показал, что впервые нормы, определяющие
меру ответственности за преступления в сфере защиты банковской тайны, были включены в Уложение о наказаниях уголовных и исправительных 1845 года (в редакции от 1866 и 1885 годов). Данный законодательный акт осуществлял нормативное регулирование общих вопросов уголовного права, а также устанавливал ответственность за совершение конкретных преступлений [1, с. 35]. Уложение не содержало особого раздела, включающего в себя описание составов преступлений в сфере экономической деятельности, однако охватывало ряд положений, устанавливающих ответственность за противоправные посягательства на различные виды тайн, возникших в сфере производства, торговли и финансов. Используя современную юридическую терминологию, указанные противоправные деяния можно было бы именовать преступлениями в сфере экономики. Подавляющее большинство данных норм сосредоточено в главах II, XII, XIII и XIV раздела 8 Уложения о наказаниях. Например, ст. 1355 предусматривала наказание в виде лишения свободы сроком от 4 до 8 месяцев работнику фабрики или мануфактуры за разглашение производственной тайны без согласия тех, кому она принадлежит по праву, и причинение ущерба. Похожая норма содержалась в ст. 424 главы 10 «О медленности, нерадении и несоблюдении установленного порядка в отправлении должности» и предусматривала наказание в виде штрафа, соразмерного причиненным убыткам, и лишения свободы сроком от 4 до 8 месяцев за открытие должностным лицом постороннему производственной тайны, принадлежащей правительству либо частному лицу. Таким образом, учитывая примерно соотносимые санкции за оба описанных выше преступления, можно констатировать, что должностные лица несли ответственность за разглашение коммерческой тайны фактически на общих основаниях. Кроме того, Уложение включало в себя и ст. 1187, предусматривающую ответственность продавца (приказчика или сидельца) за умышленные действия по раскрытию торговой или иной тайны, причинившей купцу явный ущерб. Наказание за данное деяние назначалось в виде штрафа в сумме до 200 рублей либо лишения свободы сроком от 2 до 4 месяцев, либо лишения права на торговлю и лишение свободы сроком от 4 до 8 месяцев. В случае установления того обстоятельства, что преступление совершено из корыстных побуждений, виновный подвергался наказанию как за мошенничество по соответствующей статье Уложения исходя из
конкретных обстоятельств совершенного преступления. Особого внимания в связи с тематикой проводимого исследования заслуживает ст. 1157 Уложения, которая содержалась в главе XII «О нарушениях постановлений о кредите». Названная статья предусматривала ответственность за разглашение тайны кредитных установлений [2], то есть банковской тайны в современном ее значении. Таким образом, вне зависимости от обстоятельств, в результате которых разглашение было осуществлено, наказанием за совершение данного преступления безальтернативно являлось отрешение от должности, что, несомненно, имело существенный предупредительный эффект. Однако в случае, если указанное действие было совершено умышленно, а именно с намерением повредить чести или кредиту какого-либо частного лица, то кроме отрешения от должности виновному могло быть назначено наказание в виде заключения в тюрьму сроком от 4 месяцев до 1 года и 4 месяцев. Размер данного наказания соизмерим с наказанием, предусмотренным за аналогичное преступление действующим уголовным законом, что может говорить о его преемственности. Анализируя санкции вышеуказанных статей, можно сделать вывод о том, что умышленное разглашение банковской тайны по Уложению считалось значительно более тяжким преступлением, чем разглашение коммерческой тайны, за совершение которого по ст. 424, 1187, 1355 назначались идентичные наказания. Чиновники и должностные лица государственных кредитных установлений, общественных и частных банков могли быть привлечены к уголовной ответственности наравне с государственными служащими, что, безусловно, являлось дополнительным регулятором деятельности указанных должностных лиц. В связи с повышением роли местного самоуправления значительная роль в обеспечении социальной и экономической жизни регионов стала отводиться городским общественным банкам. Эти структуры способствовали упорядочению финансовых потоков Российской империи, позволяя перенаправлять их из «глубинки» в центр. Несомненно, деятельность городских общественных банков, как и любых иных учреждений, подлежала нормативному регулированию. В связи с этим в 1857 году было принято первое Положение о городских общественных банках [3], которое позволяло городским общественным банкам выдавать ссуды только местным жителям исходя из принадлежности заемщика к тому или иному сословию.
Каких-либо положений, касающихся регулирования отношений в сфере информации о вкладах и вкладчиках, в данной редакции не содержалось. В связи с усилением позиции городских общественных банков и необходимостью доработки предыдущего положения в 1862 году было принято новое Положение о городских общественных банках, согласно которому сотрудники банков при заступлении на должность обязуются хранить в тайне все вверяемые им банком тайны [4]. Указанные требования распространялись на все категории служащих, в том числе принятых на работу в период деятельности банка, и закреплялись письменным обещанием. Однако при всей нормативности данных положений значительных уголовно-правовых последствий их нарушение не влекло за собой и носило, скорее, характер обычаев делового оборота, действовавших в тот отрезок времени в банковской сфере. Дальнейшее развитие охрана правоотношений в сфере защиты банковской тайны получила уже в постреволюционный, советский период. Нормативное регулирование банковской тайны в СССР осуществлялось в форме законов, которые дополнялись и конкретизировались нормами многочисленных ведомственных правовых документов. Октябрьская революция кроме изменения общественно-политического строя принесла стране еще и представление о полной ненужности каких-либо тайн в сфере экономической деятельности, за исключением государственных.
Отсюда не удивительно, что нормативные акты дореволюционной России были введены в действие лишь в той части, которая не противоречила революционной идеологии Советской республики. В связи с этим институт банковской тайны, не успевший к тому времени принять законченную и понятную форму, потерял свою актуальность как пережиток буржуазного прошлого. Однако построение новой социалистической экономики потребовало создания банковской системы, обслуживающей интересы предприятий, учреждений, организаций и граждан. Правда, самого термина «банковская тайна» в законодательстве советского периода не существовало. Вместо него употреблялся термин «тайна вклада». Впервые процессуальный порядок получения сведений, содержащих банковскую тайну, был заложен декретом СНК РСФСР от 30.06.1921, устанавливающим, что сведения о состоянии вкладов и счетов выдаются исключительно их владельцам либо следственным или судебным властям [5]. Перечень лиц, которым могли выдаваться дан-
ные сведения, был расширен в положении Совета Народных Комиссаров РСФСР от 26.06.1922, к таковым стали относить и законных представителей вкладчиков [6]. Кроме того, данное положение установило уголовную ответственность служащих государственных сберегательных касс за сообщение сведений о тайне вклада посторонним лицам. Декрет СНК РСФСР от 25.02.1925 [7] вновь расширил объект правовой охраны путем распространения режима охраняемой законом тайны на все операции клиентов. Справки по ним могли выдаваться кроме самих клиентов только судебным и судебно-следственным органам. Необходимо отметить, что нормы, регулирующие тайну вкладов, счетов и операций по ним, содержались и в ряде других нормативных актов. Так, например, ст. 16 Положения о кооперативном кредите предусматривала обязанность членов органов управления кредитно-кооперативной организации, всех их сотрудников хранить тайну вверенных им дел и счетов. Все справки о вкладах, переводах и других операциях клиентов могли выдаваться только самим клиентам, их законным представителям, а также судебно-следственным и судебным органам с точным соблюдением установленного порядка только по делам, находящимся у них в производстве. Иные государственные органы, в том числе и налоговые инспекции, не обладали правом требования указанных справок [8]. Исключение из данного правила содержалось в постановлении ЦИК и СНК СССР «О принципах построения кредитной системы» [9], согласно которому Государственный банк мог требовать от кредитных учреждений сведения об открытых кредитах и задолженностях отдельных клиентов, а также о текущих счетах и вкладах государственных органов. Казалось бы, вопрос обеспечения сохранности тайны вклада получил свое нормативное регулирование. Однако Уголовный кодекс РСФСР 1926 года не содержал самостоятельных норм, устанавливающих ответственность за посягательства на тайну вклада. Тем не менее ст. 121 «Разглашение, сообщение, передача или собирание в целях передачи должностным лицом сведений, не подлежащих оглашению», которая на первый взгляд не имела прямого отношения к охране тайны вклада, могла быть применена к должностным лицам, разгласившим тайну вклада, ставшую им известной при исполнении служебных обязанностей. Совершение этих деяний влекло за собой назначение наказания в виде лишения свободы или дисциплинарного взыскания, налагаемого соответствующими органами [10].
Из вышеизложенного следует, что основное внимание законодатель уделил охране конфиденциальных сведений в сфере служебной деятельности должностных лиц органов государственной власти при осуществлении ими своих функций. Вопрос регулирования «тайны вклада» затрагивался такими нормативными актами, как Устав Центрального сельскохозяйственного банка СССР от 1927 года [11], положение «О государственных трудовых сберегательных кассах» от 1925 года [12], положение «О кооперативном кредите» от 1 927 года [13]. Они отчасти уточняли перечень сведений, составляющих банковскую тайну, а в отдельных случаях - даже расширяли его. Так, в соответствии со ст. 23 Устава государственных трудовых сберегательных касс СССР, утвержденного постановлением Совета Министров СССР от 20.11.1948 [14], государственные трудовые сберегательные кассы сохраняли в тайне сведения о совершаемых ими операциях и состоянии счетов по вкладам. Также было предусмотрено, что сведения о вкладах могли получить кроме самих клиентов и их представителей только суды, органы предварительного следствия и дознания. Тайна вклада могла быть раскрыта как в том случае, когда вкладчик привлечен по уголовному делу в качестве обвиняемого, так и тогда, когда это было необходимо судебно-следственным органам для проведения следствия, помогало раскрыть преступление и изобличить преступника, выяснить способы и мотивы совершения преступления, обеспечить удовлетворение гражданского иска, вытекающего из уголовного дела. При этом требования направлялись в центральную сберегательную кассу города или района независимо от того, в какой из подчиненных ей сберегательных касс находился вклад [15, с. 42-44]. Установленные в ст. 23 устава правила распространялись и на облигации, сданные гражданами на хранение в сберегательные кассы. Однако действие данной статьи не распространялось на вклады организаций. Кредитные учреждения обязаны были хранить в тайне сведения о самих вкладчиках и тех гражданах, которые внесли вклады на имя другого лица либо распоряжались вкладами по доверенности вкладчика или по закону, а также сведения о вкладах, как действующих, так и закрытых, сведения о состоянии текущих счетов и совершаемых по ним операциях: прием дополнительных взносов, выдача, перевод вкладов, безналичные перечисления и т. д. Это положение, в частности, было закреплено в ст. 6 Устава Внешторгбанка СССР [16]. Для обеспечения сохранности
тайны вкладов ст. 23 Устава сберегательных касс закрепляла положение о том, что лица, работавшие в сберегательных кассах или производившие ревизии и обследования сберегательных касс, а также должностные лица судебных и следственных органов, нарушившие правила указанной статьи, привлекались к уголовной ответственности. В соответствии со ст. 25 Устава сберегательных касс правила ст. 23 указанного Устава распространялись также на облигации, сданные гражданами на хранение в сберегательные кассы. До появления специальных законов, регулирующих банковскую деятельность, положения о банковской тайне в обязательном порядке включались в уставы коммерческих, кооперативных банков, регистрируемых Госбанком СССР. Помимо вышеперечисленных нормативных актов сохранность тайны вкладов гарантировала также и ст. 87 Основ гражданского законодательства СССР и союзных республик [17]. Впоследствии государство гарантировало тайну вкладов физических лиц в ст. 395 принятого в 1964 году Гражданского кодекса РСФСР. Устав государственных трудовых сберегательных касс 1977 года [18] расширил перечень органов, которым было предоставлено право на получение сведений, составляющих тайну вклада, дополнив перечень таковых финансовыми органами и нотариальными конторами по находящимся в их производстве наследственным делам о вкладах умерших вкладчиков. Несмотря на то, что вопросы защиты банковской тайны виделись одной из важных задач развития экономики, общественным отношениям в данной области, по нашему мнению, недоставало культуры и устойчивости отношений между банками, потребителями банковских услуг и контролирующими органами. Ряд авторов того времени считает, что право на тайну вкладов преподносилось вкладчикам сберегательных касс и других кредитных учреждений не в качестве обязательного элемента отношений в данной сфере, а в качестве льготы [19, с. 56]. Общественно-политические преобразования, происходившие в стране во второй половине 80-х годов XX века, обусловили необходимость коренной перестройки
экономики, выводя ее на рыночные отношения, а также создания реально действующих институтов прав и свобод граждан. Все это потребовало существенного реформирования соответствующих отраслей законодательства, в том числе тех, которые бы обеспечивали надлежащее правовое обеспечение различных видов тайн, включая банковскую.
Подводя итог исследованию истории развития отечественного уголовного законодательства в сфере охраны банковской тайны, представляется возможным сделать следующие выводы: уголовное законодательство в сфере защиты банковской тайны зародилось и получило свое развитие в эпоху перехода от феодального к капиталистическому укладу, когда во главу угла как фундамент развития экономической деятельности государства начали ставиться интересы страны в целом и отдельных хозяйствующих субъектов; впервые нормы, регламентирующие ответственность за разглашение конфиденциальных сведений в сфере банковской деятельности, были введены в Уложении о наказаниях уголовных и исправительных 1845 года (в редакции от 1866 и 1885 годов) и устанавливали ответственность за посягательства на различные виды производственных тайн, в том числе и на тайну кредитных установлений. При этом чиновники и должностные лица банков несли уголовную ответственность на общих основаниях; анализ российского уголовного законодательства об ответственности за противоправные посягательства на банковскую тайну выявил преемственность и взаимосвязь правовых норм в области охраны банковской тайны, содержащихся в Уложении о наказаниях и его приемнике - современном Уголовном кодексе Российской Федерации. Основным локомотивом развития данных норм явилось развитие совокупности экономических и демократических правоотношений в обществе; постреволюционная доктрина принесла с собой представление о вредности каких-либо тайн в сфере экономической деятельности, в связи с чем своего развития институт банковской тайны и меры его охраны уголовно-правовым путем не получили.
Литература
1. Российское уголовное право. Общая часть / под ред. В. С. Комиссарова. СПб., 2005.
2. Бараева О. В. Банковская тайна в уголовном праве: дис. ... канд. юрид. наук. М., 2004.
Bibliography
1. Russian criminal law. General part / ed. by V. S. Komissarov. St. Petersburg, 2005.
2. Barayeva O. V. Banking secrecy in criminal law: dis. ... PhD in Law. Moscow, 2004.
3. Complete collection of laws of the Russian
3. Полное собрание законов Российской империи. Собр. 2. Т. XXXII № 31967. 1857.
4. Полное собрание законов Российской империи. Собр. 2. Т. XXXVII.
5. Об отмене ограничений денежного обращения и мерах к развитию вкладной и переводной операций: декрет СНК РСФСР от 30.06.1921 // Собр. узаконений и распоряжений Рабоче-крестьянского правительства РСФСР. 1921. № 52. Ст. 351.
6. Собрание уголовного законодательства. 1923. № 1. Ст. 13.
7. О дополнении декрета Совета Народных Комиссаров от 30 июня 1921 года об отмене ограничений денежного обращения и мерах к развитию вкладной и переводной операций статьям 4-а, 4-б и 4-в: декрет СНК РСФСР от 25.02.1925 // Изв. ВЦИК. № 51. 03.03.1925.
8. Об утверждении Положения о кооперативном кредите: постановление ЦИК СССР, СНК СССР от 18.01.1927 // Собр. законодательства СССР. 1927. № 4. Ст. 43, 44.
9. О принципах построения кредитной системы: постановление ЦИК и СНК СССР // Собр. законодательства СССР. 1927. № 35. Ст. 364.
10. Уголовный кодекс РСФСР 1926 года // Собр. узаконений и распоряжений Рабоче-крестьянского правительства РСФСР. 1926. № 80. Ст. 148.
11. Устав Центрального сельскохозяйственного банка СССР от 1927 года // Собр. законодательства СССР. 1927. № 4. Ст. 426.
12. О государственных трудовых сберегательных кассах: положение от 1925 г. // Собр. законодательства СССР. 1925. № 81. Ст. 612.
13. О кооперативном кредите: положение от 1927 г. // Собр. законодательства СССР. 1927. № 4. Ст. 44.
14. Собрание постановлений СССР. 1948. № 7. Ст. 89.
15. Седугин П. И. Вклады граждан в кредитных учреждениях. М., 1964.
16. Устав Внешторгбанка СССР // Собр. постановлений СССР. 1982. № 18. Ст. 6
17. Об утверждении Основ гражданского законодательства Союза ССР и союзных республик: Закон СССР от 08.12.1961 // Вед. Верховного Суда СССР. 1961. № 50. Ст. 525.
18. Собрание постановлений СССР. 1977. № 21. Ст. 131.
19. Маркелова К. А. Банковская тайна: правовые аспекты: дис. ... канд. юрид. наук. Саратов, 2000.
Empire. Meeting 2. Vol. XXXII. № 31967, 1857.
4. Complete collection of laws of the Russian Empire. Meeting 2. Vol. XXXVII.
5. On the abolition of restrictions of money and measures to develop the Deposit and conversion operations: decree of the SNK RSFSR from 30.06.1921 // Meeting of legalizations and orders of the labor and peasant government of the Russian Federation. 1921. № 52. Art. 351.
6. A meeting of the criminal law. 1923. № 1. Art. 13.
7. On amendments to the decree of the Council of people's Commissars of June 30, 1921, on the abolition of restrictions of money and measures to develop the Deposit and conversion operations articles 4-a, 4-b and 4-in: decree of the SNK RSFSR from 25.02.1925 // Izvestiya VCEC. № 51. 03.03.1925.
8. About the statement of Regulations about coop credit: decision of the CEC of the USSR SNK from 18.01.1927 // Collection of legislation of the USSR. 1927. № 4. Art. 43, 44.
9. On the principles of the credit system: decision of the CEC and SNK USSR // Meeting of the legislation of the USSR. 1927. № 35.
10. Criminal code of RSFSR 1926 // Meeting of legalizations and orders of the labor and peasant government of the Russian Federation. 1926. № 80. Art. 148.
11. Charter of the Central agricultural Bank of the USSR from 1927 // Collected legislation of the USSR. 1927. № 4. Art. 426.
1 2. On the state labour savings banks: decision from 1925 // Meeting of the legislation of the USSR. 1925. № 81. Art. 612.
13. On cooperative credit: regulation 1927 // Collected legislation of the USSR. 1927. № 4. Art. 44.
14. Collection of decisions of the USSR. 1948. № 7. Art. 89.
15. Sedugin P. I. Deposits in credit institution. Moscow, 1964.
16. Charter of Vneshtorgbank of the USSR // Collection of decisions of the USSR. 1982. № 18. Art. 6.
17. On approval of the Fundamentals of civil legislation of the USSR and the Union republics: Law of the USSR from 08.12.1961 // Bulletin of the USSR armed forces. 1961. № 50. Art. 525.
18. Collection of decisions of the USSR. 1977. № 21. Art. 131.
19. Markelov K. A. Bank secrecy: legal aspects: dis. ... PhD in Law. Saratov, 2000.
