CC BY
57
ИСТОРИЯ УЧЕБНОЙ ЛИТЕРАТУРЫ
ЗАПАДНОЕВРОПЕЙСКИЕ УЧЕБНИКИ ДЛЯ НАЧАЛЬНОГО ОБУЧЕНИЯ В XVII ВЕКЕ: ИНВАРИАНТЫ И ОСОБЕННОСТИ1
В статье рассматриваются структурные и содержательные особенности западноевропейских учебников для начальной школы в XVII веке - значимом этапе в истории европейского образования, когда основой грамотности и обучения наряду с университетами становятся школы как средоточия образовательной деятельности, центры научной и культурной деятельности. На практическом материале показано, как школьные учебники приобретают особую силу и статус стандартного культурного продукта, формировавшего человека Нового времени.
В начале XVI века в Европе школьный ландшафт - это еще мир, открывающий школу как желанную для каждого неизбежность, в которой учитель не менее частое и явно более важное явление, чем учебная книга.
Начало XVII века представляет совсем другую картину, показывающую не только мир школ и учителей, но также и мир учебников, с учетом которых выбирают школу и учителя. БипдашеП:аНа мира отражаются в книге не как в зашифрованном хранилище, а как в энци-
1 Данная работа представляет собой вторую часть единого исследования учебников для начального обучения XVII столетия. Первая часть опубликована в 2015 году (см. [3]).
Ю.Г. Куровская
Ключевые слова:
учебник, букварь, обучение чтению, начальное обучение, XVII век.
клопедическом пособии, преобразованном подчас даже в книгу с картинками (что, правда, подвергалось критике) [10; 14].
Визуализация образа не всегда считалась подспорьем в обучении и образовании в целом. Напротив, насыщенность учебников визуальными средствами приводила к появлению защитников учебных книг без отвлекающих детей иллюстраций.
Экстравертирование памяти в образный ряд, когда оно в течение XVIII столетия приобрело значительные масштабы, стало затем рассматриваться как препятствие в освоении учащимся содержания учебного (научающего) текста. Противоположение визуального ряда и текстуальной «основы» станет маркером следующего, XVIII столетия. Присутствие иллюстрации подспудно воспринималось свидетельством недостаточного владения автором пособия словом и недостаточной квалификации учителей, обучающих по данной книге, не умеющих подобрать под нее примеры из окружающей ребенка природы и материальной культуры общества.
Воспитание ума, а не чувства, логики рассудка, а не спонтанности взгляда берется за основу такого подхода. Учебник на время снова становится не книгой для чтения и рассматривания, а книгой только для чтения, сохраняя текстуальную грамотность «взрослой и самостоятельной», не затронутой грамотностью визуальной, половодьем образов и картин. Заполонил же учебное пространство различными книгами век предыдущий. Он же полагал, что не только словом, но и рисунком следует искать верный и скорейший путь к образованию сознания, рассудка, ума, мировосприятия и интеллекта. Что лучше и четче ведет человека по пути воспитания - слово или картина? Это был предмет далеко не случайных споров.
Школа XVII века в массовом порядке обзаводится печатной продукцией, и видимый (=читаемый) текст перестает быть редкостью. Отношение обучающегося к учебной книге претерпевает серьезные изменения, при этом основные черты взаимоотношения с учебником сохраняются. Слушание текста и наблюдение за пишущимся текстом дополняются регулярным визуальным восприятием учебной книги. Тиражируемый в значительных количествах учебник достигает относительно отдаленные школы. Развивается, усиливается работа локальных типографий, происходит основание новых.
Деятельность видных педагогов не замыкается одним локусом, одним учебным заведением. Вынужденные переселения и миграции приводили к созданию и тиражированию учебных пособий на местах. Их последующая экстерриториальность, распространение на другие регионы и страны служит не главным, но дополнительным источником книг. Миграция педаго-
гов подчас в отдаленные от основных «педагогических путей века» территории приводит к их снабжению учебниками и к установлению книжного характера обучения в местах, где о нем ранее подчас и не слышали, а если слышали, то видели книги лишь в руках учителя. XVII век меняет данную ситуацию кардинально.
Роль индивидуального чтения, переставшего быть редкостью и в некотором смысле либо диковиной, либо тем идеалом, которого еще следовало достигать, теперь проявляется во многих областях обучения, влияя косвенным образом и на педагогическую теорию, и на эпистемологию обучения и образования в целом. Судьбоносной и показательной в этом смысле выступает деятельность Яна Амоса Коменского в 1650-1654 гг. в венгерском городе Шарош Патаке , в котором он сильно продвигает действовавший с 1531 г. коллегиум и загружает шарошпатакскую типографию разными учебными изданиями [7; 11].
Учебная книга все более обретает способность и возможность быть постоянно зримой не только духовными, но и материальными очами - находясь под взглядом ученика. Этот иной визуальный режим учебника (как в домашнем, так и в школьном использовании) приводит к возможности широкого дополнения реального и текстуального миров еще одним миром -визуальным, вернее, его оформленным в картинках образом. Можно было спорить, насколько это помогает обучению, а насколько отвлекает от чтения и запоминания словесного облика прочитанного, но мир визуальности открыто размещается на страницах школьного учебника. Следующее, XVIII столетие опять попробует извлечь картинки из многих учебных книг, и они полномасштабно вернутся снова лишь к концу XIX века. Однако эпоха рационального видения и наблюдения мира, нарисованного в учебнике XVII века, даст опыт, важный не только тогда и в тот момент, но и сегодня, сейчас.
Думается, развитие в истории учебника, равно как и в истории педагогики в целом, не имеет обязательно линейно-прогрессистского движения, но чревато замедлениями, следует зачастую нелинейными путями, сопровождается попятными и боковыми процессами, которые могут затем выводить на столбовые дороги.
С конца XVI века профессиональное «сословие» школьных учителей становится еще более явным и видным в ландшафте социума. Это уже в большинстве своем не те, кто помимо других забот и интересов, занимался и школой, но те, для кого работа учителем составляла главный стержень в жизни. Не случайно Вольфганг Ратке в начале XVII века «выступает за признание преподавания особой профессией» [1, с.206].
Социальная жизнь и дифференциация занятий приводят к прочному утверждению в иерархии профессий квалификации школьного учителя. Со временем начнется самоорганизация данных профессионалов, которая приведет к созданию в последующем столетии институтов их профессиональной подготовки и переподготовки.
Традиция, идущая от Валентина Икельзамера (см. подробно [2]), была продолжена Георгом Ролленхагеном (1542-1609), выпускником Виттенбергского университета (1567) в качестве магистра теологии, с 1575 г. ректором Магдебургской гимназии. Среди его педагогических сочинений, помимо теоретических сочинений по учебному плану и организации работы гимназии, немецкий перевод латинской грамматики Доната, частичный перевод на латынь «Илиады» и «Одиссеи», учебник по астрономии, а также предмет нашего более детального анализа - «Магдебургский абецедарий», букварь для обучения чтению (1603) [13] (см. также [12]).
В сохранившемся экземпляре (библиотека Гейдельбергского университета) первую часть букваря (с утраченным первым листом) составляет не азбука как таковая, а блоки из слогов, образованных вокруг гласных O, U, F, E, I и согласных H, L, M, N, R, S. При этом даются двусложные элементы, в которых в порядке игры первый слог неизменно имеет гласной букву данного блока, а остальные гласные последовательно меняются местами, причем внутри блоков эти буквы меняются построчно, а в слогах в своей последовательности, которая встретится в пособии чуть дальше, чередуются согласные (кроме h, которая встречается только в начале, не в середине квазислов): hola, homa, hona, hora, hosa / hole home hone hore hose / holi homi honi hori hosi / holo homo hono horo hoso / holu homu honu horu hosu. На каждую гласную приведено 6 блоков по 25 двусложных из четырех букв квазислов, начинающихся по порядку с разных согласных.
Каждый разворот страницы строки слогов начинаются одной из шести согласных букв H, L, M, N, R, S. На левой стороне размещены три блока по 25 элементов каждый на буквы A, E, I. На правой стороне два блока по 25 элементов на буквы O, V. Затем после страницы «скороговорок» типа la ma na, le me ne, sa ma na, se me ne и одного блока, где слоги начинаются с гласных (am em im om um, без h), даны трехбуквенные слоги, в которых первая и последняя буквы - согласные с гласной внутри, типа hal hel hil hol hul... nam nem nim nom num. Приведено по одному блоку из 25 двухсложных элементов каждый на согласные H, L, M, N, R, S.
Далее даны подборки слов с разным числом слогов на буквы A, E, I, O, V, H, L, M, N, R, S. В такую подборку помимо придуманных слов попадают
имена собственные, имена нарицательные на латыни и реже - на немецком. Например, вот как выглядит подборка к букве S: Salomon, Salomis, Samuel, salus, Saminus, sannus, Sara, Sela, seseus, Sein [дано rara^^/senior, sera, seseli, Seuerinus, Siler, Simon, sine, Siren, Sisera, sol, Sommer/sonus, soror, Sosia, Suus, sua, suum, Sulamitis, Susanna, summa, sum, sursem, Syrus. На этом первая часть пособия заканчивается.
Следующая за ней вторая часть в сохранившейся версии пособия открывается картинками к буквам B/b, P/p, W/w. К ним даны названия предметов и слоги на данные буквы. За такой страницей, которая, вероятно, аналогична утраченной в начале первой части букваря и на которой, возможно, были иллюстрации к указанным выше шести согласным буквам, вновь идут слоги, объединенные в блоки по буквам A, E, I, O, V, в них согласные b, p, w и гласные чередуются: ba ba, pa pa, ba wa, ba be, pa pe, pa we, и т.д. Даны две группы по пять блоков, организованных вкруг гласных. В первой группе согласные и гласные чередуются, во второй - гласные окружают согласные: ab ba, ap pa, a wa, ab be, ap pe, a we и т.д. Затем на b, p, w даны разносложные слова вразбивку, причем слова на w набраны готическим шрифтом, в этом же блоке даны готическим шрифтом и слова на b и p, вместе с вариантами на латинице.
Третья часть букваря начинается страницей с картинками к буквам C/c, K/k, Q/q. Слоговые блоки даны упрощенно - всего 5 по 25 двусложных блоков, центрированных вокруг гласных: a ca, a ka, a qua, и т.д. Далее на c, k, q даны разные слова, причем на две последние согласные в сокращенном виде и вперемежку готическим и латинским шрифтами.
Четвертая часть пособия посвящена буквам d и t. Начинается страницей с картинками к этим двум буквам и подписями. Затем приводятся снова пять блоков по 25 элементов: ...u du, tu du, du tu. Подборка слов дана на буквы А (а не на D) и Т.
Пятая часть посвящена буквам F/f и G/g. Картинки и разные написания букв сменяются пятью слоговыми блоками и двумя словарными на F и G: ...Gigas, Gott (готич.) / Got fri dus, Got scal cus, Got ar dus, gur gulio.
Шестая и последняя из буквенных частей посвящена буквам X и Z. Даны соответствующие картинки, причем z проиллюстрирована словом Zеttel «записка», на которой изображен немецкий текст «Искусство порождает благосклонность/ доброжелательность: Kunst macht Gunst». Пять слоговых и два словарных блока завершаются полными прямыми алфавитными рядами - строчными и прописными буквами от А до Z (заглавие «Порядок алфавита»); они не снабжены знаками креста либо значками
принятых сокращений, как обычно бывало в XV-XVI вв. (см. [4]).
После «букварных» частей, отделенных друг от друга иллюстрациями, следует часть, посвященная падежам, родам и склонениям. Парадигмы представлены словами Musa (Gesang), Magister (Meister), Scamnum (Banck), Sacerdos (Priester), Felix (Glückselige), Fructus (Frucht), Species (Gestalt), Ego (Ich), Tu (Du), Sui (Seiner). Предпоследнюю часть пособия составляет блок молитв, начинающийся с латинского «Отче наш», а затем дан текст той же молитвы на немецком языке. В конце помещена «Записка для учителя чтения немецких детей» (An die Teutsche Kinder Leermeister bericht). В ней даны краткие инструкции о научении той или иной букве, произнесению тех или иных слогов, слов, их форм, интонации и чтению.
Рекомендуется продолжить обучение по немецкому Донату (вероятно, в переводе составителя рассматриваемого букваря), а затем перейти к Катехизису и Евангелиям. Говорится, что дети должны начинать обучаться с четырех - пятилетнего возраста, что о них заботится Иисус Христос с ангелами, а им следует заботиться о себе и о родителях, о всем ближнем и вырастать к жизни и обязанностям здоровыми и позитивно расположенными. Последняя страница содержит указание на изготовление книги в Магдебурге печатником Андреасом Зайтнером (Зайднером; Seitner, Seytner, Seydner), трудившимся в Барте и Магдебурге в 1580-1610 гг.
В целом, пособие направлено на относительно быстрое обучение беглому чтению в мирских целях, без углубленного изучения догматики и без формирования навыков письма. Навык чтения различных текстов в городской среде Магдебурга к тому времени был базовым и необходимым. Пониманием именно такого характера потребности в грамоте и стало пособие Ролленхагена. Несмотря на то, что с 1573 г. и до своей смерти он был проповедником в церкви Св. Себастьяна, духовная должность слабо отразилась на его учебнике.
Вероятно, попыткой оживить начальное чтение можно считать распределение осваиваемых слогов по буквам и группам. В те же годы мы встречаем и пособия с более обычными длинными столбцами предлагаемых к освоению слогов (складов). Один из примеров - польский букварь «Dla dziatek nauka czytania pisma polskie» (Краков, 1611). Он сохранился в составе очень интересного конволюта, почти полностью состоящего из воспитательных текстов и учебных пособий на русском, латыни и польском.1 Этот букварь
1 В его составе львовские, краковские, виленские и острожские учебные издания (кроме последнего элемента конволюта). Сначала учебные тексты: «Иже во святих О[т]ца нашего Йоанна Златоустаго Беседа избранная о въспитании чад» (Львов,
гораздо более конфессионален и направлен на освоение повседневного церковного быта, чем мирской жизни в городской повседневности. Из 24 страниц 17 заняты молитвами, псалмами и другими фрагментами из Библии.
На титульном листе вместе с заглавием помещена иллюстрация с изображением семейной сцены: проверки выполнения очередного задания на умение читать перед трапезой. Трое детей-погодков (две девочки и мальчик) стоят с раскрытыми книгами в руках перед обеденным столом. За столом сидят мать и отец. Мать готовит еду, чтобы накормить детей, успешных в учебе, отец держит розгу для наказания нерадивых. На переднем плане -верная собака демонстрирует степень усердности и почитания родителей, то, что необходимо детям.
В азбучной части краковский букварь не содержит иллюстраций к буквам, что мы видели в букваре магдебургском. Буквы, в различных видах и написаниях образующие шесть алфавитных рядов, завершающихся значками распространенных сокращений, но без знака креста перед ними, переходят затем в слоги, образованные на основе выделенных из алфавита шести гласных: а, е, 1, о, и, у. Первая страница слогов содержит слоги, начинающиеся на все гласные, кроме «у»: аЬ, еЬ, Иэ, оЬ, иЬ / ас, ес, 1с, ос, ис и т.д. Вторая страница показывает слоги, начинающиеся на согласные: Ьа, Ье, Ы, Ьо, Ьи / са, се, с1, со, си... га, ге, г1, го, ги. Следующие две - и последние в азбучной части - страницы дают трех - и четырехбуквенные слоги, причем только с одной гласной: Ь1а, Ь1е, Ь11... 81га, 81ге, 8Ш, 81го, 81ги.
Далее следует текстовой блок для чтения. Он состоит из молитв и библейских текстов. Начинается он с «Отче наш», затем - «Богородице Дево», «Верую» и другие молитвы. Перед первой молитвой, внутри второй и перед третьей помещены иллюстрации: произносящий Молитву Господню Иисус (либо Молитва о чаше в Гефсиманском саду), Благовещение, Распятие в лоне Отчем. Остальные молитвы, псалмы 13 и 50 даны без иллюстраций. На последней странице вместе с последним в пособии текстом «Так Бог возлюбил мир, что Сына Своего единородного дал, чтобы вскяий, кто верит в Него, не сгинул, но имел жизнь вечную» (Ин 3:16) дана иллюстрация «Моление о чаше», где Иисус изображен вместе с символом Евангелиста Иоанна - ор-
1609), «Б1ешеп1апа швШиИо ЬаИш 8егшош8 & р1е1аЙ8 СЬпвйапае» (Краков, 1575), «Б1а dziatek паика сгуМша р18ша рокЫе» (Краков, 1611), «№ика ки сгуМши р18ша рокк1е§о г figuгaшi рггуЙогопе 8о паЬогпе mod1itwy у р8а1шу» (Львов, 1599), «Наука ку читаню и розуменю писма слове/н/ского» (Вильно, 1596), Букварь (Острог, 1598), затем неучебный «Ламент домоу княжат Острозских над зешлим с того света ясне освецоним кн/я/жатем Александром Константиновичом Острозским воеводою Волинским (Острог, 1603) (см. [5]).
лом (по другой версии, если миниатюра при «Отче наш» Моление о Чаше, тогда здесь изображение Евангелиста со своим символом).
Функция всех иллюстраций - наставительная, эмоционально подкрепляющая восприятие написанного в учебнике и его связь со всем библейским текстом и Священной Историей в целом. Это вводные «окна» к проповеди Христа, к статусу Марии, к истории догмата о Троице и к идее опоры на Христа и на христианскую грамотность всякого, кто надеется на обретение Небесного Царства.
Аудитория магдебургского и краковского букварей мыслится диаметрально противоположным образом, равно как и задача подготовленных пособий. Одна книга уводит от мира к вере и небу, другая ведет и к миру (облегчая земную юдоль), и к небу. Польский учебник не озабочен тем, как выучившийся по нему будет пребывать в этом мире.1 Немецкий учебник озабочен и пребыванием в этом мире, и переходом в мир небесный. В связи с этим обстоятельством в немецком учебнике больше внимания уделено дидактической части для облегчения изучения грамоты, ибо мотивация только религиозного обучения не столь серьезна и монументальна, как в учебнике польском. Оба учебника направлены на постижение чтения, прежде всего, церковного или разнообразного.
Постепенно оформляются различные виды массово распространяемых азбук. Во второй половине XVII века их уже нередко выпускают с иллюстрациями - как под влиянием идей Коменского, так и параллельно им. Один из примеров - «Азбучка, как немецких детей должно обучать и научать алфавиту» (Ein nutzliches Namenbüchlein wie man die Teutsche Schuljugend anfängichen im Buchstabieren unterrichten and lehren soll), опубликованная около 1670 г. в типографии Йоханнеса Шёнигка. В пособии вместе с титулом и оборотом титула 16 страниц. Начинается оно стихотворным
1 Разновидностью такого подхода могут считаться строго и жестко конфессионально ориентированные учебники, которые подготовку к Небесному Царству выстраивали на основе отвержения и разграничения с иными, еретическими, по мнению составителей данного рода пособий, конфессиями. Речь шла о делении христианского мира на своих и врагов, выработке у детей прежде всего именно подобного отношения. Поэтому тут, скорее, не отвержение всего мира, а отвержение одной части и сакрализация другой его части. Яркий пример такого типа учебника -«Протестантский учитель» Бенжамена Харриса (1679), уже в своем названии четко приписывающий тройную задачу - «обучение детей (правильно) говорить и читать на английском, укоренение их в истинной протестантской религии и раскрытие им глаз на ошибки и обманы» католичества (см.[15]). Красной нитью всего учебника, составленного во многом отнюдь не для детей, проходит пропаганда против католицизма и папства.
наставлением детям, в котором говорится, что все хорошее в мире от Бога и если взывать к Нему и с радостью учиться, то прославишься по всей земле и потому все в жизни получится на отлично:
Von Gott kommt alles Gute her Verstand Kunst Weisheit Gut und Ehr Darumb mein liebes Kind wann du Wilt in dem allem nehmen zu; So ruff den Höchsten darumb an Dann Er allein es geben kan. Lehrn fleissig fey gehorsam frum So hast du allentalben Ruhm.
Вторая страница этого миниучебника посвящена азбучному ряду. Он воспроизведен трижды разными шрифтами в прямом порядке следования букв, один раз в смешанном. Выделены гласные и отдельно дифтонги.
Основной объем 16-страничной книжки занимают таблицы по два столбца на каждой странице, всего 24 столбца. В каждом столбце дан рисунок предмета либо действия, название которого начинается с той или иной буквы алфавита (в порядке их следования в азбуке: a, b, c, d и т.д.). Рядом с рисунком помещена соответствующая буква, а ниже приведены столбиком восемь слов, начинающихся на эту букву. Длинные слова для удобства чтения разделены на слоги. Слово, относящееся к рисунку, не всегда помещено первым в столбце. Пособие не имеет продолжения, картинкой на Z все заканчивается. Мы можем лишь гадать, была ли в то время приложена к пособию вторая часть со слогами и текстами или ученики переходили от этой книжечки сразу к чтению разных книг и текстов.
Большой интерес представляет разнообразный визуальный ряд данного пособия, имеющий переклички как со своим столетием, так и с предыдущим, в частности, с пособиями Петера Йордана и Якоба Грюсбейтеля [8; 9]. Рисунки к буквам можно сгруппировать следующим образом. 1 - обозначение неодушевленных предметов, когда картинке соответствует одно из слов, приведенных под ним, (B - Baum, N - Nagel, Q - Quaterstein, U -Uhr). 2 - изображение живых существ, когда картинке соответствует одно из приведенных под ним слов (O - Ochs, P - Papagey, S - Schlang, Y - Ygel). 3 - то же, когда в приведенном списке слов нет нужного (G - Gans, K - Katzer, Z - Zikade). 4 - изображения операций с предметами (H - Holz, изображена рубка и складирование древесины). 5 - изображения животных, которые из-
дают звук, ассоциирующийся с буквой (J - улей и пчелы, M - мычащий медведь: murmurare, R - рычащие собаки). 6, 7, 8 - изображения людей, чьи имена (A - Adam, D - David (?), X - Xander, Alexander), занятия (W - Wäscherin) или звуки (L - lalala, егерь гонит зверя на охоте) связаны с рассматриваемой буквой; слово, обозначающее персонажа картинки, может быть или не быть в списке под ней. 9 - изображения состояний (F - freundlich, обезьяна с большой радостью глядится в зеркало). 10 - изображения божественных существ, слово есть в списке (С - Christ, E - Engel, T - Todt). Многообразие видов связи изображения и буквы (слова) позволяло детям, вероятно, глубже отнестись к словам, к их связям с реальным миром; увидеть в реальном мире и в книгах больше персонажей/образов, нежели раньше.
Анонимная Namenbüchlein, изданная примерно в 1670 г., свидетельствует о проникновении в рядовые и дешевые учебные пособия для начального обучения таких кардинальных идей века, как распространение во всех слоях общества единой в своем многообразии культуры христианского чтения и обучения. Оно опиралось на уже институализированную школу в качестве важного в государственном плане учреждения, через которое власть выстраивала уже не по-средневековому личностные связи подданных-вассалов-сеньоров определенные школьными уставами, статутами и учебниками отношения структурно-функционального порядка, отношения индивидов, группирующихся и по социальным институтам, а не только по сословиям.
Такое обучение получило возможность распространения независимо от разнообразия, выраставшего из прежних традиций устройства того или иного общества в том или ином регионе. Поэтому азбуки и буквари, включившие в себя знание самых разных языков и общих христианских канонических текстов, стали своего рода «знамением века» в 1620-1650 гг. Полилингвальная тенденция вызвала и другой ответ - поиски упрочения и расширения обучения единому языку, на котором могло бы сложиться межрегиональное, интернациональное общение. Оба тезиса были воплощены в учебниках Яна Амоса Коменского, вводивших би - и полилингвальное образование. Период 1630-1650 гг. стал временем появления Janua linguarum, Vestibulum, Atrium и Orbis sensualium pictus, воспроизводившихся потом неоднократно по преимуществу в двух-, трех- четырехязычных, максим-мально - шестиязычных вариантах.
Скромное издание 1670 г. свидетельствует о том, что идея опоры обучения на прочное соединение сконструированного визуального образа и читаемого слова, закрепленная Коменским, утвердилась в европейской педа-
гогике и культуре обучения (см. [6]). Взаимное подкрепление видимого на картинке и написанного, выстраиваемое в разных методических вариантах, создавало особый тип ученика, обращающего к миру реалий изученные им слова и правила их чтения. Чтение слов о мире встает в один ряд с наблюдением мира и расшифровкой его значений и значимости. Доминанта символического восприятия вселенной как разверстой Богом пред человеком книги, характерная для Средневековья, дополняется и частично заменяется пониманием соотношения воспринимаемого чувствами мира реалий и языкового мира, которое воплощалось в становившихся массовыми книжных тиражах самой разнообразной литературы.
Самостоятельное наблюдение мира с помощью образа и языка поднимало человека ближе к Богу, утверждало его как субъекта, которому видимый мир подвластен через восприятие всеми чувствами как место для действия в качестве демиурга. Постигаемые чтением слова включались в качестве полезных инструментов для оперирования с показанной и постигнутой в этой показанности педагогической реальности окружающего мира. Повторенное Коменским аристотелевское «Нет в разуме человека ничего, чего не было бы в его чувствах» дополнилось декартовским «Я мыслю лишь то, что очевидно вижу». Восемь слов на каждую букву и предметное изображение одного из них (либо и так известного ученику) служили ключом к нарисованной за очагом дверце нового европейского образования. Прежнее доминирование научения чтению над обучением письму (Orbis pictus 1658 г. в теме «Школа» показывает на рисунке классную комнату, в которой 15 учеников обучаются чтению и всего двое - письму) еще оставалось, но дополнялось визуальной картиной реальностей мира, осмысляемых и философско-этически, и прагматически-наглядно. Вещь и слово встретились для того, чтобы быть вместе представленными ученику, чей взгляд, понимающий связь вещей/букв между собой, обозревает изучаемое пространство, предметы и процессы в роли потенциального помощника их Создателя. Барочный мир мышления, пробующего соединить целостность и рационализм, оказывается важным этапом в истории европейского образования и его важного инструмента - учебника для начального обучения.
Основой грамотности и обучения становятся во многом уже не только лишь университеты, но школы как средоточия важной для всего общества образовательной деятельности, центры значимой ученой и культурной деятельности. И поэтому школьные учебники приобретают большую силу и особый статус стандартного культурного продукта, формировавшего чело-
века Нового времени.1 Следующим этапом в развитии образования станет массовое дополнение чтения, аудирования и образного восприятия.
Литература
1. Балашова Н.И. Вольфганг Ратке: немецкий мыслитель и педагог XVII века. М.: ИВИ РАН, 2004. - 266 с.
2. Безрогое В.Г., Куровская Ю.Г. Обучение грамоте в учебных пособиях по чтению Валентина Икельзамера // Историко-педагогический журнал. Нижний Тагил: Нижнетагильская государственная социально-педагогическая академия. - 2014. - № 4. - С.147-158.
3. Безрогое В.Г., Куровская Ю.Г., Корзо М.А. Западноевропейские учебники для начального обучения XVII в.: корпус текстов и перспективы исследования // Исторические пути развития образования и педагогики: монография/ Под ред. Г.Б. Корнетова. М.: АСОУ, 2015. - С.91-109.
4. Безрогое В.Г., Тендрякова М.В. Под местными небесами: английский позднесредневековый букварь из собрания Д. Плимптона // Отечественная и зарубежная педагогика. - 2013. - 4(13). - С.23-39.
5. Минчева Б. «Оживялата» реликва: учебен сборник от края на XVI и началото XVII век // Библиотека. София. - 2010. - 2-3. - С.111-121.
6. Astington John H. Letters and pictures in seventeenth-century education // Literacy, Narrative and Culture. Ed.by Jens Broskmeier, Min Wang and David R.Olson. Richmond: Curzon, 2002. - P. 97-109.
7. Caplovic Jân. Komenského potocka tlaciaren // Acta Comeniana, 2 (XXI), 1962. - P.102-113.
1 В картине Яна Стеена «(Сельская) школа для мальчиков и девочек» (1670) при всей суете и анархии, царящих в школьной комнате, практически единственной всеобщей, важной и действенной скрепой образовательного пространства оказываются разбросанные повсеместно страницы из разных учебников и целые учебники в переплетах. От левого нижнего угла картины, в котором изображены листы из книжки с картинками типа иллюстрированного букваря, на странице которого помещен рисунок вещи или персонажа и слово, их обозначающее, начинается с соответствующей буквы; через центр картины, где показаны ученики, которые отвечают, готовятся или уже ответили по книге; к правому углу, где изображены дети, которые уже учатся писать, а рядом лежат листы из продвинутого пособия ( поскольку на одном из них портрет Эразма Роттердамского), - на протяжении всего зрительного путешествия по картине учебники, учебные пособия определяют деятельность детей в классе, их прогресс от рассматривания девочками азбуки как книжки с картинками до обучения девочек беглому чтению, а мальчиков еще и письму. В отличие от учебника XVI века как желательного учебник XVII столетия выступает обязательным предметом для школы и любого иного пространства обучения.
8. Fechner H. Vier seltene Schriften des sechzehnten Jahrhunderts. Berlin: Wiegandt und Grieben, 1882.
9. Jordan P. Die "Leyenschul" von 1533, mit einem bio-bibliographischen Essay von Sigfrid Gauch. Giessen: Gahmig, 1987.
10. Lachmann R. Cultural memory and the Role of Literature // Контрапункт: книга статей памяти Г.А.Белой. М.: РГГУ, 2005. - С. 357-372.
11. Mikles J. Vyznam pokrokovej tradicie Bystrickych skolskych zakonov z roku 1617 a ich suvislost' s Komenskeho ucebnicami v Kremnici a v Banskej Bystrici // Acta Comeniana, 2 (XVII), 1958. - P. 205-215.
12. Nahrendorf C. Humanismus in Magdeburg: Das Altstädtische Gymnasium von seiner Gründung bis zur Zerstörung der Stadt (1524-1631). - Berlin: Walter de Gruyter, 2015.
13. Peil D. Georg Rollenhagen // Deutsche Dichter der frühen Neuzeit (14501600): Ihr Leben und Werk. Hrsg.v.Stephan Füssel. - Berlin: Erich Schmidt, 1993. - S. 562.
14. Stadler F. Written Language and Picture Language after Otto Neurath -Popularising of Humanising Knowledge? // Image and Imaging in Philosophy, Science and the Arts, volume 2, edited by Richard Heinrich, Elisabeth Nemeth, Wolfram Pichler and David Wagner. Frankfurt Lancaster Paris New Brunswick: Ontos Verlag, 2011. - P. 1-30.
15. The Protestant Tutor by Benjamin Harris and The New England Primer Enlarged. With a preface by Daniel A. Cohen. N.Y.-L.: Garland, 1977.
