CC BY
59
Совершенствование педагогической культуры, ее отдельных элементов не имеет пределов и границ. Главное здесь — целенаправленное самосовершенствование заместителей командиров подразделений по работе с личным составом. Если офицер перестает работать над собой, сразу же становится заметно снижение профессионализма, разрушение тех или иных элементов педагогической культуры, профессионального мастерства.
Таким образом, предлагаемые пути и условия повышения военно-педагогической культуры офицера далеко не полны и подвижны из-за динамизма и противоречивости внешних и внутренних социальных и личностных факторов, воздействующих на его развитие и саморазвитие. Также по мере совершенствования самого профессионального процесса педагогической деятельности заместителей командиров подразделений по работе с личным составом возможно выявление и обоснование новых путей и условий развития культуры профессиональной деятельности, наполненной новым содержанием.
Список литературы
1. Алехин, И. А. Военная педагогика. — М.: Академия, 2007. — 410 с.
2. Барабанщиков, А. В., Муцинов, С. С. Педагогическая культура офицера. — М.: Воениздат, 1985. — 159 с.
3. Барабанщиков, А. В., Муцинов, С. С. Проблемы педагогической культуры. — М.: ВПА им. В.И. Ленина, 1980. - 208 с.
УДК 355 С.Э. Зверев*
Законы общественной речи в педагогической коммуникации
В статье обосновывается введение в научный оборот понятий социально-значимой и общественной речи и кратко формулируется содержание законов общественной речи. Отмечается, что учет законов общественной речи при определении направления государственной политики позволяет достичь социальной стабильности общества и способствует проявлению творческих сил народа.
Ключевые слова: педагогическая коммуникация, риторика, социально-значимая речь, общественная речь, пафос общественной речи, закон общественной речи.
S.E. Zverev*. Public speech principles in pedagogical communication. The article establishes such scientific terms as socially important and public speech and summarizes the principles of the latter. It is specified that taking into account the public speech principles to determine the strand of the state/national policy allows reaching social peace and enables people to show their creativeness.
Keywords: pedagogical communication, rhetoric, socially important speech, public speech, inspiration of public speech, public speech principle.
В структуре педагогической коммуникации важная роль принадлежит коммуникативной компетенции [1]. Военный педагог, как известно, говорит не только от себя, он выступает прежде всего проводником социального заказа общества и государства. Речь в педагогической коммуникации в определенной степени как бы «отрывается» от личности педагога, приобретая черты, характерные для разных родов речи, обеспечивающих развитие общества и государства.
С позиции теории риторики, предложенной Ю.В. Рождественским, совокупность родов речи, распространенных в обществе на определенном историческом этапе, образует и поддерживает государство. Вслед за Аристотелем Ю.В. Рождественский полагал, что «общества различаются в зависимости от того, как в них законом и обычаем организована речь. Успех того или иного общества и государства зависит от того, в каких формах организована речь и сколько таких форм применяется» [2]. Следствием этого утверждения стал первый закон риторики, гласящий: «Речь обеспечивает общественную структуру путем разделения на виды» [2]. Классическое, существовавшее со времен Аристотеля разделение речей на виды — совещательные, судебные и показательные (эпидейктические)
— даже и дополненное современными видами массовой коммуникации, однако, не отвечает на вопрос о степени влияния речи на характер изменений, которые постоянно происходят в любом живом государственном и общественном организме.
В этой связи нам представляется целесообразным ввести понятие социально-значимой речи как речи, способствующей возникновению изменений в общественном сознании или непосредственно влияющей
* Зверев, Сергей Эдуардович, доцент кафедры организации и методики образовательного процесса Военного учебнонаучного центра ВМФ, кандидат педагогических наук. 197045, Санкт-Петербург, Ушаковская наб., д. 17/1, E-mail: [email protected].
Тел 8904 553 76 16.
* Zverev, Sergey Edwardovich, the assistant of professor of chair of the process of education, Navy Science and Education Center, the candidate of pedagogical sciences. 197045, 17/1, Ushakovskaya embankment, Saint-Petersburg, Russia, E-mail: [email protected]. Tel. +7-904-553-7616.
Статья поступила в редакцию 11 февраля 2012 года.
© Зверев С.Э., 2012
Вестник Санкт-Петербургского университета МВД России № 1 (53) 2012
Вестник Санкт-Петербургского университета МВД России № 1 (53) 2012
Педагогика
на результаты общественной деятельности. Несмотря на то, что социально-значимая речь функционирует преимущественно в сфере социально-ориентированного общения (по В.И. Максимову), между этими понятиями нельзя ставить знак равенства. Действительно, речь носителя социальной роли или лица, обладающего определенным социальным статусом, далеко не всегда способна производить изменения в общественном сознании, которое пробуждает к жизни силы, влекущие перемены и в общественном бытии. Напротив, Нагорная проповедь, как известно, исходившая от лица, не занимавшего никакого общественного положения ни в римской, ни в иудейской иерархии своего времени, полностью переменила лики мира и заложила основы современной христианской, наиболее развитой человеческой цивилизации. Точно так же мощное движение Реформации, волновавшее все европейское общество на протяжении двух веков, вовлекшее в орбиту вооруженного противостояния десятки народов, было вызвано к жизни всего лишь 95-ю тезисами, прибитыми скромным монахом-августинцем, которого Ранке называл «профессором при самом маленьком университете в мире, подданным одного из мельчайших князей Германии», к двери Замковой церкви г. Виттенберга.
Безусловно, церковной проповедью социально-значимая речь не может быть ограничена. Речь в самых разных сферах человеческой деятельности — научной, литературной, государственной, военной, общественной и пр. — выступает средством изменения состояния общественного сознания и влияет на характер общественной деятельности. Вместе с тем, отрываясь от своего источника в процессе массового тиражирования, роды социально-значимой речи приобретают черты, в определенной степени сходные. С одной стороны, общность черт, а с другой — новые качества речи, перерастающие индивидуальные черты и особенности, позволяют нам, по аналогии с термином «общественное сознание», предложенным Э. Дюркгеймом, говорить о существовании феномена общественной речи.
Под общественной речью мы будем понимать совокупность социально-значимых родов речи, распространенных в обществе на определенном этапе исторического развития. Сферы функционирования общественной речи для Средневековья, например, можно условно соотнести с распространенными в то время родами риторики: придворного, дипломатического, духовного, военного красноречия.
Наблюдение за состоянием общественной речи в диахроническом аспекте (на примере военной риторики) позволяет выделить общую характеристику, которая объединяет разнородные и разностилевые речевые жанры, функционирующие в общественном организме на определенном историческом этапе.
Эту характеристику, основываясь на толковании близкого по смыслу термина из теории риторики, мы назвали, пафосом общественной речи, понимаемым нами как система преобладающих концептуальных воззрений, использующихся в общественной речи ее создателями в качестве источника топов.
Продолжая говорить об истории Средневековья, мы можем заметить, что к общественной речи в это время были допущены представители исключительно высших, привилегированных сословий феодального общества — военно-аристократического и духовного. Религиозный пафос в устах этих сословий служил прежде всего освящению легитимности принципа монархического правления как богоустановленного. Пафосы общественной речи вообще утверждают господствующую на данном историческом этапе систему общественны1х отношений. Это положение сформулированного нами первого закона общественной речи верно не только для эпохи Средневековья.
Начиная со времени позднего Средневековья, неуклонно возрастало значение широких народных масс. Рост количества и могущества городов в период развитого и позднего Средневековья привел к возрастанию роли городского населения в экономической и общественной жизни. Распространялось образование, которому очень способствовало изобретение в середине XV в. книгопечатания. Расширение участия народа в общественной деятельности не могло не повлечь возрастания потребности его участия в общественной речи. Расширение круга участников общественной деятельности влечет возрастание потребности в общественной речи. Этот второй закон, применительно к конкретно-историческим условиям позднего Средневековья — Возрождения, означал выход на мировую сцену третьего, наиболее многочисленного сословия, которое, поскольку право на речь всегда ассоциировалось с правом на власть, начало борьбу за «место под солнцем» в условиях жесткой структурной иерархии сословного общества.
На первых порах борьба эта развивалась под знаком все того же средневекового религиозного пафоса в силу того, что новые ценности еще не успели сформироваться в общественном сознании и найти свое выражение в топах общественной речи. Именно поэтому во всех крупных общественнополитических событиях начала Нового времени — религиозных войнах во Франции, английской буржуазной революции, Тридцатилетней войны в Германии — мы видим начало борьбы за политическую гегемонию третьего сословия, проходившей под лозунгами защиты религиозной свободы.
С течением времени происходила, однако, и постепенная кристаллизация новых ценностей в общественном сознании. Ценности эти, минуя фазу государственного пафоса, когда государство выступало единственным «посредником» между ожесточенно враждовавшими в борьбе за власть сословиями, неуклонно трансформировались в сторону ценностей национальных.
Возникновение и распространение национального пафоса в общественной речи происходит только начиная со времени победы третьего сословия, ознаменовавшейся Великой французской революцией.
Первым же программным документом, закрепившим положение в государстве новой общественной силы, был провозглашен суверенитет нации и заявлено, что «никакая корпорация, ни один индивид не могут располагать властью, которая не исходит явно из этого источника». «О приниженные народы!
— восклицал Вольней в выпущенной в 1791 г. книге “Руины, или Размышления о расцвете и упадке империй”. — Вы должны знать свои права! Всякая власть исходит от вас, только в вас вся сила!» [3]. С этого времени вся история развития западной цивилизации представляла последовательное утверждение национального пафоса в общественной речи, который, следуя сформулированному выше закону, стремился обеспечить первенствующее значение нации (по определению Э. Геллнера), полагавшей источником своей легитимности волю народа.
Революционная эпоха продемонстрировала небывалый всплеск речевой активности французской нации. «С этой минуты и до той поры, пока неприятель не будет изгнан за пределы республики, — говорил депутат Национального Конвента Бертран Барер в докладе о всеобщем ополчении, — все французы находятся в состоянии мобилизации для службы в армии. Молодые люди пойдут сражаться; ... старики дадут понести себя на площади, чтобы своими речами подогревать мужество бойцов и проповедовать ненависть к королям и единство республики (Выделено нами — Авт.)» [4].
Наблюдение за состоянием общественной речи в революционной Франции и последующим периодом правления Наполеона Бонапарта позволяет нам предположить справедливость третьего закона общественной речи: интенсивность общественной речи диалектически связана с уровнем развития общественного сознания.
Собственно говоря, история возвышения и падения величайшего военного гения — Наполеона
— иллюстрирует все огромное, не понятое им в ослеплении своим могуществом значение общественной речи. Несмотря на то, что его феноменальный успех был во многом подготовлен им же умело срежиссированной газетной пропагандистской кампанией, развернувшейся после первых побед генерала Бонапарта в Итальянской кампании 1796 г., в дальнейшем, достигнув пика славы, император словно бы забыл о могучем средстве воздействия на общественное сознание.
Руководствуясь, очевидно, собственным афоризмом «Народ, который может все сказать, может все сделать» и наблюдением министра полиции г-на Фуше о том, что «газеты всегда были застрельщиками революций, они их возвещали, подготавливали, а затем делали неизбежными» [5], Первый консул деятельно взялся за искоренение предпосылок к таким «необдуманным» действиям народа. Свобода слова стала, похоже, личным врагом Наполеона, с которым он боролся сознательно и беспощадно все время нахождения у кормила власти. И в этой борьбе верх явно одерживала власть: если в 1799 г. в Париже выходило 73 газеты, то в 1800 — уже только 13, а в 1814 — всего 4! Еще худшим положение было в департаментах, которые имели право выпускать по одной газете в главном городе провинции.
Даже в грозном 1813 г., когда устои Империи заколебались, Наполеон грозно заявил графу Беньо, заикнувшемуся было о введении свободы слова: «Вы — из тех, которые в глубине души вздыхают по свободе печати, по свободе трибуны, которые верят во всемогущество общественного духа (Выделено нами. — Авт.). Ну, так знайте же мое последнее слово. (и, положив руку на эфес сабли, он прибавил): пока она висит у меня сбоку — и пусть провисит она еще долго, вы не получите ни одной из тех свобод, по которым вы вздыхаете.» [6].
Однако неистребимая тяга к монологу в общественной речи в конечном счете дорого обошлась самому императору. Его ближайшие сотрудники, командиры корпусов, маршалы и генералы постепенно привыкали во всем полагаться на гений великого человека, лишаясь самого главного достоинства государственного деятеля — самостоятельности и независимости мышления, которого и не могло быть при отсутствии свободного, независимого слова. По мере «врастания» Наполеона в свой собственный властный образ, становясь всего лишь титулованными исполнителями его воли, блистательные маршалы уже были не в состоянии исправить ни своих, ни его ошибок, которых становилось все больше. После Дрездена Наполеон в письме к герцогу Бассано, министру иностранных дел, сетовал: «Что плохо — это отсутствие веры в себя у генералов: силы врага им кажутся гигантскими везде, где меня нет с ними...» [7].
Когда союзники стояли у ворот Парижа, в ответ на предложение Даву обратиться с воззванием к нации Наполеон высокомерно заявил, что он не хочет быть «императором Жакерии». Это означало конец наполеоновской эпохи.
Вывод, который можно сделать, основываясь на этих наблюдениях, предельно прост: человеческая личность, ее способность к независимому, а значит, и неконформному, творческому мышлению, к осознанию и восприятию мира и себя в этом мире может развиваться только при наличии возможно более полной речевой свободы в обществе. Только при этом условии можно надеяться, что народ как источник всякой творческой мысли выдвинет из своей среды таланты, которые станут движущей силой общественного и государственного развития. Никакие денежные «вливания» не инициируют процесс творчества, они в лучшем случае могут ему в той или иной мере способствовать, но заменить живое, неритуализованное человеческое общение, в ходе которого кристаллизуется и воспитывается мысль, они не смогут никогда.
К сожалению, люди власти всегда испытывают искушение (и очень немногие могут преодолеть его) повести народ «прямой дорогой к счастью»; подменить мысль и волю коллективного существа,
Вестник Санкт-Петербургского университета МВД России №9 1 (53) 2012
Вестник Санкт-Петербургского университета МВД России №9 1 (53) 2012
Педагогика
называемого народом, мыслью и волей одного человека, стоящего во главе государства. Искушение это состоит в отказе от диалога в пользу монолога, от дискуссии, полемики, дебатов — в пользу приказания, от парламентской «говорильни» — в пользу четко выстроенной административной системы. В этой управленческой системе от народа не требуется участие в мыслях, речах и делах власти, требуется только исполнение ее решений.
Однако при кажущейся эффективности такого подхода (поскольку время на принятие решения, естественно, сокращается) он имеет и чрезвычайно существенные издержки. Издержки эти заключаются в том, что решения власти не воспринимаются народом как собственные, что наносит непоправимый ущерб формированию общественного сознания. Верные решения, ведущие к успехам и победам, порождают у народа самоуспокоенность и исподволь отучают думать, неверные — вызывают разочарование, озлобление, провоцируют постоянный поиск виновных, что разрушает консолидацию общества и чревато в критические моменты ослаблением веры народа в свои силы и воли к сопротивлению. Кроме того, такая система не компенсирует за счет неисчерпаемых ресурсов коллективного существа естественные процессы угасания мыслительной способности человека, главы государства, и серьезно затрудняет поиск его преемников.
Вся история общественной речи подводит нас к формулировке ее основного закона: развитие общественной речи идет по пути неуклонного увеличения числа речедеятелей, допущенных к созданию социально-значимой речи. Со страниц эпических произведений древности мы слышим только единичные голоса героев, вызывавших у современников законное изумление перед даром слова, роднящим оратора с бессмертными богами:
Всем он словами внушает восторг, говорит без запинки,
Мягко, почтительно. Каждый его на собраньи заметит.
В городе все на него, повстречавшись, глядят, как на бога [Одиссея, 8, 165].
Под знаком героического пафоса проходило развитие общественной речи на протяжении всей истории античности. Однако, несмотря на то, что греческие демократии подарили нам величайших ораторов, круг допущенных к общественной речи в Афинах, например, не был очень уж широк, замыкаясь в среде поэтов, литераторов и лидеров основных партий, определявших политику Народного собрания. Об этом, в частности, свидетельствует Фукидид, указывая, что с афинским плебсом, склоняя его к разумным решениям, мог говорить, фактически, только Перикл; остальные бессовестно льстили демосу, никак не занимаясь его гражданским воспитанием, что в конце концов и привело к его перерождению в охлос. Поэтому Смерть Перикла означала для Афин поражение в Пелопоннесской войне, чего никогда бы не случилось, если бы монолог лидера поддерживала многоголосица граждан.
В Риме мы видим уже некоторое расширение участников общественной речи, группировавшихся не только в Сенате, но и на Форуме. Этим и объясняется, на наш взгляд, необычайная жизнестойкость тысячелетнего Города.
Христианство еще более расширило этот круг, несмотря на бытующее представление о засилье церковников и подавлении всякого научного «инакомыслия» религиозной догмой. Это утверждение верно только отчасти. Христианство подарило «тварному» человечеству не только бесконечную духовную свободу, но и распространение тем общественной речи. Темы выбора «правильной» веры, устроения земной жизни, ведущей к вечному спасению, борьбы за религиозные истины, непосредственно касавшиеся каждого человека Средневековья, выдвинули огромную массу проповедников, усилиями которых совершались величайшие движения европейских народов, известных под именем Крестовых походов.
О революционных движениях Нового и Новейшего времени, объединявших усилиями тысяч ораторов десятки миллионов людей, писать излишне: эти факты у всех на слуху.
В настоящее время мы являемся свидетелями мощного расширения круга участников общественной речи в связи со стремительным прогрессом в области средств массовой коммуникации. Не учитывать этого факта уже нельзя. Необычайная популярность всевозможных блогов, ЖЖ, интернет-форумов является лишь еще одной иллюстрацией основного закона общественной речи. О том, что безобидные «ботаники», что-то строчащие на своих ресурсах, являются самыми настоящими создателями социально-значимой речи, говорит усиление в последнее время заинтересованного внимания власть предержащих к тому, что выгружается в интернет, и их попытки как-то регулировать этот процесс.
Знакомство с действием сформулированных нами законов общественной речи представляет, на наш взгляд, не только академический интерес. Выводы, которые мы можем сделать, основываясь на знании этих законов, можно сгруппировать по двум уровням.
На макроуровне следует учитывать, что современность ставит перед российской и мировой общественностью ряд очень непростых вопросов, касающихся выбора путей социального развития. Ошибки, связанные с недооценкой действия законов общественной речи, о чем свидетельствуют многочисленные уроки истории, дорого обходятся обществу и государству.
На микроуровне, для военного педагога, важно представлять, что его речь, безусловно, относится к категории социально-значимой речи. Переход в преподавании к субъект-субъектным взаимоотношениям педагога и обучающегося делает сегодня актуальным вопрос о введении в практику высшей военной школы речевого воспитания военнослужащих. Речевое воспитание понимается нами не только как процесс формирования способности обучающихся владеть «навыками и умениями речевой
деятельности в конкретных профессиональных (повседневных), деловых, научных сферах и ситуациях», а также «навыками межличностного общения и коммуникации» (ФГОС ВПО), но прежде всего как средство формирования личности обучающихся. В этой связи педагогу абсолютно необходимо воспитывать у обучающихся способность к социально-значимой речи, опираясь на знание законов ее развития.
Список литературы
1. Ефремов, О. Ю. Педагогика. — СПб.: Питер, 2010.
2. "Рождественский, Ю. В. Теория риторики. — М.: Флинта: Наука, 2006.
3. Оссовская, М. Рыцарь и буржуа: Исслед. по истории морали / пер. с польск. — М.: Прогресс, 1987.
4. Соколов, О. В. Аустерлиц. Наполеон, Россия и Европа, 1799-1805 гг. — М.: Рус. импульс, 2006.
5. Тюлар, Ж. Наполеон или миф о спасителе. — М.: Мол. гвардия — ЖЗЛ: Русское слово, 1996.
6. Тарле, Е. В. Печать во Франции при Наполеоне I. — М.: Едиториал УРСС, 2010.
7. Соколов, О. В. Армия Наполеона. — СПб.: Издательский дом «Империя», 1999.
УДК 159.9+372.8:351.74 В.А. Иоголевич*, Н.И. Иоголевич**
Компетентностный подход в образовании и прикладная направленность профессиональной подготовки сотрудников правоохранительных органов как субъектов деятельности
В статье содержится анализ понятий «компетентность» и «компетенции», как основных категорий компетентностного подхода. Показаны актуальность и перспективность применения модульного обучения, основанного на компетентностном подходе, в подготовке, переподготовке и повышении квалификации сотрудников органов внутренних дел. В качестве примера рассмотрены учебные элементы модульного обучения полицейских патрульно-постовой службы.
Ключевые слова: компетентностный подход, компетенция, компетентность, профессиональная деятельность, переподготовка кадров, повышение квалификации, сотрудник правоохранительных органов.
V.A. Iogolevich*, N.I. Iogolevich**. Competence approach in education and practical training
of the law enforcement officers as subjects of activity. The article deals with the analysis of terms «competence» and «expertise» as major notions of competence approach. Possibilities of the practical modular training of police officers are shown. Modular curriculum for patrol police officers is treated as example.
Keywords: competence approach, expertise, competence, professional activity, improvement of professional skill, police officer.
Переход к компетентностному подходу в образовании основан на методологическом признании в качестве системообразующего фактора личности обучаемого: его потребностей, мотивов, целей, способностей, активности, интеллекта и других индивидуально-психологических особенностей. Не отрицая необходимости формировать знания, умения, навыки, а также социально приемлемые алгоритмы действий в типичных ситуациях, он позволяет достичь интегрированного результата компетентности. Данный подход направлен на формирование способности выпускника самостоятельно применять в определенном контексте полученные в процессе прохождения подготовки знания, умения и навыки.
* Иоголевич, Владимир Александрович, начальник Тюменского института повышения квалификации сотрудников МВД России, кандидат технических наук, доцент. Россия, Тюмень, ул. Амурская, 75. E-mail: [email protected].
** Иоголевич, Наталья Ивановна, профессор кафедры конституционного и административного права Южно-Уральского государственного университета, доктор психологических наук, доцент. Россия, Челябинск, пр. Ленина, 76. E-mail: [email protected].
* Iogolevich, Vladimir Aleksandrovich, the head of Tyumen advanced trainiing institute of improvement of the MIA of Russia, cand.tech.sci., senior lecture. Russia, Tyumen, Amurskaya-street, 75. E-mail: [email protected].
** Iogolevich, Natalia Ivanovna, professor of department of constitutional and administrative law of South-Ural state university, PsyD, senior lecture. Russia, Chelyabinsk, Lenin avenue, 76. E-mail: [email protected].
Статья поступила в редакцию 12 марта 2012 года.
© Иоголевич В.А., Иоголевич Н.И., 2012
Вестник Санкт-Петербургского университета МВД России № 1 (53) 2012
