CC BY
90
Комаров А.Д. Уголовно-правовая оценка фактической ошибки в трудах отечественных дореволюционных криминалистов
TPMsvHa молодого vvtHoro
2. См.: Баршев С.И. Общ1я начала теорм и законода-тельствъ о преступлешях и наказашях. М., 1841. С. 82—85.
3. См.: Калмыков П.Д. Учебникъ уголовнаго права. Часть общая. СПб., 1866. С. 101.
4. См.: Неклюдов H.A. Общая часть уголовнаго права (конспектъ). СПб., 1875. С. 50—51.
5. См.: Кистяковский А.Ф. Элементарный учебникъ общаго уголовнаго права. Общая часть. Юевъ, 1875. Т. 1. С. 134; Белогрицъ-Котляревский Л.С. Учебникъ русскаго уголовнаго права. Общая и Особенная части. Юевъ; Пе-тербургъ; Харьковъ, 1904. С. 228.
6. См.: Сергеевский Н.Д. Русское уголовное право. Пособие к лекциям. Часть общая. Изд. 4. СПб., 1900. С. 262—263.
7. См.: Будзинский С. Начала уголовнаго права. Варшава, 1870. С. 116—117.
8. См. там же.
9. См. там же. С. 119.
10. См.: Кони А. Ф. Об ошибке в области уголовного права // Журнал министерства юстиции. 1866. № 23. С. 430.
11. См. там же. С. 432.
12. См. там же. С. 433.
13. См. там же. С. 443.
14. См.: Таганцев Н.С. Лекціи по русскому уголовному праву. Часть общая. СПб., 1888. Вып. 2. С. 654.
15. См.: Пусторослев П.П. Русское уголовное право. Общая часть. Юрьевъ, 1907. Вып. 1: Введеніе. Источники уголовнаго права. Преступленіе. С. 365—369.
16. См.: Геллер 1.3. Ошибка человека и ея значеніе при вмененіи деянія этого лица ему въ вину. Юрьевъ, 1910. С. 42—43.
17. См. там же. С. 47, 54—55.
18. См. там же. С. 52, 55.
М.И. Литовкина
Литовкина Маргарита Ивановна — аспирант кафедры конституционного и административного права Российского государственного социального университета (г. Москва)
E-mail: mar-lit@yandex.ru
Законодательство в области обеспечения лекарственной безопасности в контексте конституционного права на охрану здоровья
В статье проблема безопасности (в частности, лекарственной) рассматривается через призму конституционного права на охрану здоровья, для реализации которого необходимо создать безопасные условия. Медицинская деятельность (медицинская помощь, медицинские услуги, клинические исследования), являющаяся одним из способов осуществления указанного права, становится «небезопасной», если в ходе ее осуществления используются источники повышенной опасности (среди них не последнее место занимают лекарственные препараты (как вредоносные и не полностью подконтрольные человеку)), при использовании которых могут возникать негативные последствия. Поэтому важно законодательно урегулировать проблему лекарственной безопасности. В статье обосновывается необходимость отнесения к законодательству в области обеспечения лекарственной безопасности нормативного правого материала как об охране здоровья, так и в сфере обращения лекарственных средств. Следовательно, совершенствование законодательства в области обеспечения лекарственной безопасности должно идти как в направлении создания правовых условий для безопасного осуществления медицинской деятельности, так и в направлении формирования правового поля для производства и распространения безопасных лекарственных препаратов, что будет способствовать созданию безопасных условий для реализации конституционного права на охрану здоровья.
The article considers the safety problem (particularly, drug safety) in terms of the constitutional law on health protection, for realization of which it is necessary to create safe conditions. Medical activity (medical care, medical services, clinical trials) is the way of implementation of the specified right, but it can become “unsafe” when the sources of increased danger are used. Among them the drugs (which are harmful and not completely under control of the person) occupy not the last place because of negative consequences of their usage. Therefore it is important to settle the problem of drug safety legislatively. The article points that the legislation in the field of drug safety ensuring can include the legal acts on health protection and on drug circulation. Therefore, legislation improvement in the field of drug safety ensuring can be executed both in creation of legal conditions for safe medical activity, and in formation of the legal framework for production and distribution of safe drugs. Consequently, all these actions can promote safe conditions for realization of the constitutional law on health protection.
В настоящее время здоровье считается не мической ситуации в стране, но также основным только значимым фактором благоприятной эконо- направлением в достижении национальной без-
опасности1, объектами которой в Российской Федерации являются общество, государство и личность (ее права и свободы)2. В свою очередь, право личности на безопасность, обладая конституционно-правовой ценностью, может приобретать статус «сквозного» права-гарантии, способствующего реализации всех остальных прав3. Следовательно, логично предположить, что право на безопасность должно присутствовать опосредованно во всех конституционных правах и свободах4, в том числе и в конституционном праве на охрану здоровья.
Необходимо отметить, что в Российской Федерации здоровье населения постепенно ухудшается. В период 2001—2009 годов в 1,8 раза повысились показатели заболеваемости детей, вызванной врожденными аномалиями, деформациями и хромосомными нарушениями5. Такие факторы риска, как курение, алкоголизация, употребление токсических веществ приводят к увеличению частоты заболеваний, передаваемых половым путем (в том числе, ВИЧ-инфекции)6. Ежедневно в России у 323 человек впервые обнаруживается туберкулез7. К 2050 году может удвоиться население планеты в возрасте 60 лет и старше, поэтому особую актуальность приобретет проблема лечения неинфекционных заболеваний (сердечно-сосудистой патологии, хронических заболеваний дыхательной системы, злокачественных новообразований, сахарного диабета)8.
В связи с этим важно оптимизировать процесс оказания пациентам медицинской помощи, в том числе, с использованием лекарственных препаратов (ЛП), что в конечном счете будет способствовать осуществлению конституционного права на охрану здоровья. Однако его реализация может быть затруднена в ходе медицинской деятельности повышенной опасности.
Собственно медицинская деятельность определяется законодателем как процесс выполнения работ/услуг по оказанию различных видов медицинской помощи (доврачебной, амбулаторно-по -ликлинической, стационарной, высокотехнологичной и др.)9, к которой также относятся медицинские услуги10. Кроме того, в структуре медицинской деятельности можно рассматривать клинические исследования, поскольку последние проводятся в медицинских учреждениях специалистами здравоохранения (п. 1 и 7 ст. 38, п. 1 ст. 40 Федерального закона 12 апреля 2010 г. № 61-ФЗ «Об обращении лекарственных средств»11), которые несут ответственность за все решения медицинского характера, принимаемые в рамках исследования (п. 4.3.1 Правил надлежащей клинической практики12); обязаны во время и после окончания участия субъекта в исследовании оказывать ему необходимую медицинскую помощь, если возникнут любые (связанные с исследованием) нежелательные явления, а также должны информировать субъекта о сопутствующих заболеваниях, требующих медицинской помощи (п. 4.3.2). Следовательно, медицинская деятельность (как процесс оказания медицинской
помощи, предоставления медицинских услуг и проведения клинических исследований) является одним из способов реализации конституционного права на охрану здоровья.
Если исходить из взгляда на безопасность как на ключевую социальную ценность и благо, если учитывать, что права пациентов являются продолжением прав человека, то осуществление любого из них (в том числе конституционного права на охрану здоровья) возможно только при обеспечении надлежащих безопасныхусловий.
К «небезопасным» условиям медицинской деятельности можно отнести источники повышенной опасности, которыми в медицине являются: ЛП13 (в том числе, ЛП из Перечня наркотических средств и психотропных веществ; иммунобиологические ЛП — вакцины, сыворотки); донорская кровь и ее компоненты14; возбудители особо опасных (туберкулеза, гепатитов В и С, ВИЧ-инфекции и др.)15 и внутрибольничных16 инфекций; трансплантируемые ткани и органы человека17; медицинские изделия18; источники ионизирующего излучения; средства и оборудование, связанные с воздействием электрической и тепловой энергии, и т. п. Нельзя исключить возможность появления в будущем новых источников повышенной опасности: клеточных технологий19;продукции наноиндустрии и на-нотехнологий20 (в частности, нанопрепаратов для диагностики и лечения злокачественных новооб-разований)21; объектов, используемых в ксенотран-сплантологии (трансплантируемые клетки, ткани и органы от животного другого биологического вида, чем человек)22, и др.
Таким образом, медицинская деятельность повышенной опасности с использованием, например, ЛП может стать препятствием (как проблема лекарственной безопасности) для реализации конституционного права на охрану здоровья. Поэтому не случайно в Стратегии национальной безопасности до 2020 года23 к безопасным условиям для осуществления конституционных прав и свобод граждан Российской Федерации законодатель относит, в том числе, контроль безопасности ЛП (ст. 71) с целью гарантированного снабжения населения высококачественными ЛП (ст. 49).
Проблема лекарственной безопасности — это негативные последствия применения ЛП, под которыми российский законодатель подразумевает: серьезные нежелательные реакции (создающие угрозу жизни, требующие госпитализации; приводящие к врожденным порокам развития; стойкой потере трудоспособности, инвалидности; заканчивающиеся смертью); побочные действия, перечисленные в инструкции по применению ЛП; непредвиденные нежелательные реакции, сущность и тяжесть которых не соответствуют информации, содержащейся в инструкции ЛП; особенности взаимодействия ЛП с другими ЛП. В частности, по причине побочного действия традиционные (то есть предназначенные для лечения конкретных заболеваний) ЛП не приносят облегчения в 30—60% случаях.
Литовкина М.И. Законодательство в области обеспечения лекарственной безопасности в контексте конституционного права на охрану здоровья
Литовкина М.И. Законодательство в области обеспечения лекарственной безопасности в контексте конституционного права на охрану здоровья
Проблема лекарственной безопасности не нова. Первые сообщения о смертельных исходах при использовании хлороформа во время анестезии появились еще в 1877 году. Наиболее массовой по числу жертв стала «талидомидовая трагедия» в 50—60-е годы прошлого столетия, когда в европейских странах родились десятки тысяч детей с недоразвитием или полным отсутствием конечностей по причине приема их матерями препарата талидомид во время беременности24. В настоящее время ситуация в области лекарственной безопасности по-прежнему настораживает. Например, в базу данных У1д1Ьазе Всемирной организации здравоохранения (ВОЗ) внесено 10 351 сообщение о негативных последствиях применения препарата варениклин (ЛП для лечения никотиновой зависимости), из которых 2 853 случая — сердечно-сосудистые осложнения25.
Следовательно, осуществление конституционного права на охрану здоровья, если не нарушается, то, по крайней мере, может быть затруднено в «небезопасных» условиях, то есть в ходе медицинской деятельности повышенной опасности26, когда высока вероятность причинения вреда жизни и здоровью пациентов, что наблюдается, в частности, при применении ЛП (в силу их «непредсказуемости» и отсутствия полного контроля со стороны человека).
В связи с этим возникает вопрос об оптимизации законодательного регулирования проблемы лекарственной безопасности и о содержании нормативного правового материала в данной области, поскольку обеспечение лекарственной безопасности в ходе медицинской деятельности повышенной опасности должно приводить к безопасности пациентов при реализации конституционного права на охрану здоровья. Поэтому обоснованным представляется рассматривать в составе законодательства в области обеспечения лекарственной безопасности нормативный правовой материал об охране здоровья и в сфере обращения лекарственных средств, поскольку указанные области тесно взаимосвязаны. «Цементирующими факторами» для них могут являться: безопасность пациентов и создание безопасной системы здравоохранения (согласно Стратегии лекарственного обеспечения населения РФ до 2025 г), обеспечение безопасной медицинской деятельности с использованием ЛП27, контроль безопасности, качества и эффективности ЛП при их обращении.
Необходимо отметить, что до 1993 года нормативные правовые акты в сфере обращения лекарственных средств рассматривались в структуре общей законодательной платформы об охране здоровья, которая начала формироваться, с точки зрения Н.В. Путило28, после принятия Закона СССР от 19 декабря 1969 года № 4589-УИ «Об утверждении Основ законодательства Союза ССР и союзных республик о здравоохранении»29, содержавшего раздел VIII, посвященный лекарственной помощи, вопросам контроля за производством лекарств. До 1969 года развитие законодательной базы в сфере обращения лекарственных средств шло параллель-
но соответствующему процессу в области оказания медицинской помощи. После выхода в свет Конституции РФ 1993 года, а также на фоне происходивших в стране социально-экономических преобразований, стремительного развития медицинской науки и национальной фармацевтической промышленности наметилось выделение «института лекарственных средств» из законодательной платформы об охране здоровья, и в дальнейшем оба законодательных блока (в области охраны здоровья и в сфере обращения лекарственных средств) эволюционировали самостоятельно, не утрачивая, тем не менее, целевой общности: обеспечение качественной и безопасной медицинской деятельности с использованием качественных и безопасных ЛП.
Таким образом, несмотря на то, что оба законодательных блока (в области охраны здоровья и в сфере обращения лекарственных средств) в настоящее время развиваются параллельно, регулируемые ими области правоотношений находятся в неразрывном логическом и правовом единстве. Точки соприкосновения можно выявить по целому ряду вопросов.
— Осуществляются как контроль качества и безопасности медицинской деятельности (ст. 87—89 Федерального закона от 21 ноября 2011 года № 323-ФЭ «Об основах охраны здоровья граждан в Российской Федерации» (далее — ФЗ № 323)), так и контроль обращения ЛП (п. 2 ст. 85 ФЗ № 323), что закономерно, поскольку в ходе медицинской деятельности (при оказании медицинской помощи, предоставлении медицинских услуг, проведении клинических исследований) могут использоваться ЛП30; в связи с чем повышается значимость их безопасного применения31.
— Клинические исследования ЛП проводятся медицинскими организациями с участием специалистов здравоохранения (ст. 38 и ст. 40 Федерального закона от 12 апреля 2010 года № 61-ФЗ «Об обращении лекарственных средств» (далее — ФЗ № 61)). При этом в советы по этике (выдающие заключения об этической обоснованности возможности проведения клинического исследования ЛП) входят представители медицинских организаций (п. 2 ст. 17).
— Реализация ЛП может осуществляться их производителями напрямую медицинским организациям (пп. 5 п. 8 ст. 45 ФЗ № 61).
— Правовая организация мониторинга безопасности ЛП является обязанностью всех субъектов обращения ЛП, в том числе медицинских организаций (ст. 64 ФЗ № 61 и пп. 5 п. 2 ст. 73 ФЗ № 323).
— В обязанность медицинским организациям вменяется выдача рецептов на ЛП (п. 3 ст. 78 ФЗ № 323), обеспечение применения зарегистрированных ЛП (пп. 5 п. 1 ст. 79); предоставление пациентам достоверной информации об используемых ЛП (пп. 6 п. 1 ст. 79).
— В свою очередь, медицинские работники должны назначать ЛП, выписывая их на рецептурных бланках (пп. 4 п. 2 ст. 73 ФЗ № 323-ФЗ), которые
не должны содержать информацию рекламного характера, а также не быть рецептурными бланками с заранее напечатанными на них наименованиями ЛП (пп. 6 п. 1, ст. 74).
— На фармацевтических работников налагаются ограничения, заключающиеся в том, чтобы не предоставлять населению недостоверную, неполную или искаженную информацию о наличии ЛП и не скрывать информацию о наличии ЛП, имеющих более низкую цену (пп. 4 п. 2 ст. 74 ФЗ № 323), а также не заключать с фармацевтическими компаниями (или их представителями) соглашения о предложении населению определенных ЛП (пп. 3 п. 2 ст. 74).
— Медицинские работники и руководители медицинских организаций не могут осуществлять прием представителей фармацевтических компаний, производителей или продавцов ЛП (пп. 5 п. 1 ст. 74 ФЗ № 323), кроме тех случаев, когда им будет предоставлена информация по безопасности ЛП (предусмотренная п. 3 ст. 64 ФЗ № 61-ФЗ).
— Согласно Проекту Федерального закона № 217151-6 «О внесении изменений в отдельные законодательные акты Российской Федерации в связи с принятием Федерального закона “Об основах охраны здоровья граждан в Российской Федерации”» (ст. 67.1) организациям по производству, разработке и реализации ЛП будет запрещено проводить стимулирующие мероприятия в отношении медицинских работников по выписыванию, назначению и рекомендациям ими ЛП.
— Требования к квалификации медицинских специалистов, проводящих клинические исследования ЛП, и к физическим лицам, осуществляющим фармацевтическую деятельность, регламентируются соответственно пунктом 1 статьи 40 и пунктом 2 статьи 52 ФЗ № 61-ФЗ.
— Вопросы организации профессиональной подготовки медицинских и фармацевтических работников регулируются статьями 76—77 ФЗ № 323 и др.
Законодательные блоки об охране здоровья и в сфере обращения лекарственных средств также обладают определенным сходством по структуре, первое место в которой занимают конституционные положения, закрепляющие право на охрану здоровья и медицинскую помощь (ст. 41 Конституции РФ 1993 г)32, поскольку процесс получения последней и другие виды медицинской деятельности (медицинские услуги, клинические исследования ЛП) как способы реализации конституционного права на охрану здоровья часто неразрывно связаны с использованием ЛП. Также обращает внимание наличие рамочных кодифицированных нормативных правовых актов. Это Федеральные законы от 21 ноября 2011 года № 323-ФЗ «Об основах охраны здоровья граждан в Российской Федерации», от 12 апреля 2010 года № 61-ФЗ «Об обращении лекарственных средств».
Рамочные нормативные правовые акты в российском законодательстве об охране здоровья принимаются в среднем каждые 20 лет, что в 60-е
годы прошлого столетия было обусловлено формированием системы здравоохранения; в первой половине 90-х годов прошлого века — необходимостью ее реформирования33; на современном этапе — бурным развитием медицинской науки и появлением новых медицинских технологий. В сфере обращения лекарственных средств первый рамочный нормативный правовой акт появился в 1993 году (Федеральный закон от 22 июня 1998 № 86-ФЗ «О лекарственных средствах»34).
Кроме того, к структуре нормативного правового материала в области обеспечения лекарственной безопасности можно отнести (помимо других законов, подзаконных и ведомственных актов) концептуальные правовые документы, устанавливающие цели развития на отдаленную перспективу (и определяющие мероприятия по их достижению), как в области охраны здоровья, так и в сфере обращения лекарственных средств: «Стратегия национальной безопасности Российской Федерации до 2020 года»; «Стратегия лекарственного обеспечения населения РФ до 2025 года»35; Государственная программа «Развитие здравоохранения в Российской Федерации»36; Стратегия развития фармацевтической промышленности РФ на период до 2020 года37. Стратегия развития медицинской науки в Российской Федерации на период до 2025 года38.
Таким образом, обеспечение лекарственной безопасности подразумевает предоставление доступа пациентам к безопасным и качественным ЛП в ходе безопасной и качественной медицинской деятельности с использованиям ЛП. Правовое решение указанной задачи находится, прежде всего, в плоскости совершенствования нормативного правового материала об охране здоровья и в сфере обращения лекарственных средств, в совокупности — законодательства в области обеспечения лекарственной безопасности.
В свою очередь, использование ЛП в ходе медицинской деятельности позволяет (в силу вредоносности и непредсказуемости ЛП) относить ее, с одной стороны, к деятельности повышенной опасности, с другой стороны, — невозможно отрицать ее значимость в качестве одного из способов реализации конституционного права на охрану здоровья. Поэтому под совершенствованием законодательства в области лекарственной безопасности (проводимого, как в направлении безопасного осуществления медицинской деятельности с использованием ЛП, так и в направлении контроля всех этапов обращения ЛП) следует понимать формирование такого правового поля, в котором возможно создание безопасных условий для реализации конституционного права на охрану здоровья.
Примечания
1. См.: Каменская H.A. Конституционное право на охрану здоровья и медицинскую помощь: современные гарантии обеспечения, принципы реализации и механизмы защиты: дис. ... канд. юрид. наук. Владикавказ , 2011.
Литовкина М.И. Законодательство в области обеспечения лекарственной безопасности в контексте конституционного права на охрану здоровья
Литовкина М.И. Законодательство в области обеспечения лекарственной безопасности в контексте конституционного права на охрану здоровья
2. См.: Колесников Д.В. Социальное государство и национальная безопасность: политико-правовой аспект // Новое в российском и международном праве. Вып. X: На пути к социальному государству: 15-летие Российской Конституции / под ред. С.А. Глотова. М., 2009. С. 149.
3. См.: Ардашев А.И. Конституционные основы обеспечения безопасности личности в Российской Федерации: автореф. дис. ... канд. юрид. наук. М., 2008.
4. См.: Колоткина О.А. Право личности на безопасность: Понятие и механизмы обеспечения в РФ: Теоретико-правовое исследование: дис. ... канд. юрид. наук. Саратов, 2009.
5. См.: Куликов С. Растет детская заболеваемость, сиротство и бедность // Независимая газета. 2011. 25 ноября.
6. См.: О мониторинге вредных привычек среди несовершеннолетних: письмо Минздравсоцразвития РФ от
28 апреля 2004 года № 251 0/3268-04-25.
7. См.: Диагностика и лечение оппортунистических и сопутствующих заболеваний при ВИЧ-инфекции. Суздаль, 20—22 апреля 2010 года // ШАГИ профессионал. 2010. № 3. С. 14—15.
8. См.: Non-communicable Diseases to Cost $47 trillion by 2030, New Study Released Today. URL: http://www.we-forum .org/news/non-communicable-diseases-cost-47-tril-lion-2030-new-study-released-today (дата обращения: 12.03.2013).
9. См.: Об утверждении Положения о лицензировании медицинской деятельности: постановление Правительства РФ от 22 января 2007 года № 30 // СЗ РФ. 2007. № 5, ст. 656.
10. См.: Об основах охраны здоровья граждан в Российской Федерации: федеральный закон от 21 ноября 2011 года № 323-ФЗ // СЗ РФ. 2011. № 48, ст. 6724.
11. См.: Об обращении лекарственных средств: федеральный закон от 12 апреля 2010 года № 61-ФЗ // СЗ РФ. 2010. № 16, ст. 1815.
12. См.: ГОСТ Р 52379—2005. Надлежащая клиническая практика. М., 2005.
13. См.: Сергеев Ю.Д., Мохов А.А. Ненадлежащее врачевание: возмещение вреда здоровью и жизни пациента. М., 2007. С. 219.
14. См.: О донорстве крови и ее компонентов: федеральный закон от 20 июля 2012 года № 125-ФЗ // СЗ РФ. 2012. № 30, ст. 4176; Об утверждении технического регламента о требованиях безопасности крови, ее продуктов, кровезамещающих растворов и технических средств, используемых в трансфузионно-инфузионной терапии: постановление Правительства РФ от 26 января 2010 года № 29 // СЗ РФ. 2010. № 5, ст. 536.
15. См.: Об утверждении перечня социально значимых заболеваний и перечня заболеваний, представляющих опасность для окружающих: постановление Правительства РФ от 1 декабря 2004 года № 715 // СЗ РФ. 2004. № 49, ст. 4916.
16. См.: О профилактике внутрибольничных инфекций: постановление Главного государственного санитарного врача РФ от 29 ноября 2011 года № 146 // Бюллетень нормативных актов федеральных органов исполнительной власти. 201 2. № 11.
17. См.: О трансплантации органов и (или) тканей человека: закон РФ от 22 декабря 1992 № 4180-1 (в ред. от
29 ноября 2007 г.) // Ведомости СНД и ВС РФ. 1993. № 2, ст. 62.
18. См.: ГОСТ Р 52770—2007. Национальный стандарт Российской Федерации. Изделия медицинские. Требования безопасности. Методы санитарно-химических и токсикологических испытаний». Утв. приказом Ростехрегулирования от 26 октября 2007 года № 281-ст.; О порядке проведения мониторинга безопасности медицинских изделий для производителей: письмо Рос-здравнадзора от 28 декабря 2012 года № 04И-1311/12; Об утверждении Порядка осуществления мониторинга безопасности медицинских изделий: приказ Минздрава России от 14 сентября 2012 года № 175н // Российская газета. 2013. № 9.
19. См.: О биомедицинских клеточных технологиях: проект федерального закона. URL: http://docs.cntd.ru/ document/902255772 (дата обращения: 12.03.2013).
20. См.: Резолюция секции «Безопасность для здоровья человека продукции наноиндустрии и нанотехнологий» деловой программы III международного форума по нанотехнологиям «Rusnanotech 2010». URL: http://federalpolit. ru/govbody/rospotrebnadzor-693/news/8500158/ (дата обращения: 12.03.2013).
21. См.: О включении в Реестр перспективных проектов в области фармацевтической и медицинской промышленности Министерства промышленности и торговли Российской Федерации: приказ Минпромторга РФ от 8 октября 2009 года № 909.
22. См.: Бытева А.В. Спорные вопросы трансплантации: перспективы правового регулирования // Медицинское право. 2010. № 6 (34). С. 31—36.
23. См.: О стратегии национальной безопасности Российской Федерации до 2020 года: Указ Президента Российской Федерации от 12 мая 2009 года № 537 // СЗ РФ. 2009. № 20, ст. 2444.
24. See: WHO Policy Perspectives on Medicines — Pharmacovigilance: ensuring the safe use of medicines. WHO/ EDM/2004.8.
25. См.: Вареникпин: риск развития сердечно-сосудистых осложнений // Безопасность лекарств и фармаконадзор. 2012. № 1. С. 20—21.
26. См.: Шиманская С.В. Критерии повышенной опасности при осуществлении медицинской деятельности // Медицинское право. 2009. № 2 (12). С. 50—54.
27. См.: Об утверждении Положения о государственном контроле качества и безопасности медицинской деятельности: постановление Правительства РФ от 12 ноября 2012 года № 1152 // СЗ РФ. 2012. № 47, ст. 6501.
28. См.: Путило Н.В. Законодательство Российской Федерации об охране здоровья граждан: на пороге перемен // Журнал российского права. 2010. № 10. С. 36—45.
29. Ведомости ВС СССР. 1969. № 52, ст. 466.
30. См.: Ковалева Е.Л. Совершенствование методологических подходов к обеспечению качества и стандартизации фармацевтических субстанций и препаратов в лекарственной форме «таблетки»: автореф. дис. ... д-ра фарм. наук. М., 2010.
31. См.:Литовкина М.И. Конституционное право на охрану здоровья и право на лекарственную безопасность // Закон и право. 2012. № 9. С. 36—39.
32. СЗ РФ. 2009. № 4, ст. 445.
33. Основы законодательства Российской Федерации об охране здоровья граждан: федеральный закон от 22 июля 1993 года № 5487-1 // Ведомости СНД РФ и ВС РФ. 1993. № 33, ст. 1318.
34. СЗ РФ. 1998. № 26, ст. 3006.
35. URL: http://www.rosminzdrav.ru/health/guarantee/15 37. URL: http://www.rosminzdrav.ru/health/62/Strategiya_
(дата обращения: 12.03.2013). razvitiya_meditcinskoj_nauki.pdf (дата обращения: 12.03.2013).
36. URL: http://img.rg.ru/pril/article/69/49/25/Proekt_ 38. URL: http://www.rosminzdrav.ru/health/62/Strategiya_
Zdravoochranenie.pdf (дата обращения: 12.03.2013). razvitiya_meditcinskoj_nauki.pdf (дата обращения: 12.03.2013).
А.А. Мочалова
Мочалова Анна Алексеевна — адъюнкт кафедры теории и истории государства и права Нижегородской академии МВД
России
E-mail: rusa44ok@yandex.ru
Основные направления развития полиции России в первой половине XIX века
Настоящая статья посвящена анализу основных направлений развития полиции России. В ней рассматриваются проблемы и специфика сложившейся ситуации в рамках временного периода первой половины XIX века, обобщаются исторические предпосылки, способствующие формированию российской полиции в пореформенный период.
The present article is dedicated to analysis of the main trends of police development in Russia. It analyses the problems and specific situation in the first half of XIX century. The author sums up the historical prerequisites facilitating formation of Russian police in the reform-pregnant period.
В последние годы в России происходят значительные преобразования политического и социально-экономического характера. Несмотря на всю их сложность и противоречивость, они позволяют судить о позитивном развитии российской государственности. Реформирование охватывает также и систему органов внутренних дел, при этом важное значение имеет учет целого ряда факторов, одним из основополагающих является анализ исторического опыта прошлого.
Историко-правовой анализ правовых основ комплектования и полицейских органов позволяет проследить генезис и эволюцию политики дореволюционной России, выявить особенности обеспечения полиции, использовать уроки прошлого в современных условиях.
Процесс становления полиции России завершился к началу XIX века. К этому периоду завершился процесс основания организационно-правовой основы полиции, уточнена компетенция и правовое положение в системе государственных органов. Кроме того, следует отметить, что на рубеже XVIII—XIX веков проявляется тенденция к централизации полиции и подчинению ее военным властям. Указами Павла I в Петербург и Москву были назначены военные губернаторы, а в важнейшие губернские города — военные коменданты, которым была подчинена полиция. Управы благочиния упразднялись, а в губернские города назначались полицмейстеры с соответствующим штатом. Помимо того, город был обязан содержать
за счет собственных средств частных приставов и квартальных надзирателей. Губернаторы и коменданты должны были лично отвечать за формирование штатов полиции. В дальнейшем Управы благочиния были возрождены.
В годы царствования Павла I произошли изменения в организации петербургской и московской полиции. Их новая организационная структура закреплялась в особых правовых актах, принятых в 1800 году: Уставах столичных городов Санкт-Петербурга и Москвы. В полицейской сфере основная идея уставов заключалась в новом разделении города и соответствующих органов. В дальнейшем, в 1803 году был принят Указ «О средствах к исправлению полиции в городах»1. Он, наряду с Уставом благочиния, стал основным нормативным правовым актом, определяющим устройство, функции, компетенцию городских полицейских учреждений. Указ преследовал цель упорядочить, унифицировать устройство и управление полицией.
Штаты полиции были конкретизированы применительно к каждому городу. Так, например, в 1803 году, город Ярославль делился на три части и семь кварталов. В каждую часть входило от 200 до 700 дворов. Каждую из них возглавлял частный пристав, являвшийся полицейским офицером. Части состояли из двух и более кварталов, насчитывавших от 50 до 100 дворов. Кварталом заведовал квартальный надзиратель. В помощь ему иногда назначался квартальный поручик. В начале XIX века в состав ярославской полиции входили по-
Мочалова A.A. Основные направления развития полиции России в первой половине XIX века
