CC BY
270
С. И. БАХТИНА
ЗАИМСТВОВАННАЯ ЛЕКСИКА В СОСТАВЕ ТЕМАТИЧЕСКОЙ ГРУППЫ «ПИЩА И НАПИТКИ» (диахронический аспект)
Любой язык находится в постоянном движении, развитии; в тот или иной период жизни языка в его системе присутствуют элементы отмирающие, постепенно исчезающие, и возникающие, начинающие взаимодействовать с данной системой. Именно из этих процессов формируется «путь» языка во времени. Диахронический взгляд на язык помогает понять, как сложились те явления, которые характеризуют его современное состояние.
Объектом нашего внимания стала заимствованная лексика, входящая в состав тематической группы «Пища и напитки», функционирующая в русском языке в период с XVIII в., времени начала формирования языка русской нации, до наших дней.
Языковое заимствование является естественным и закономерным процессом, сопровождающим контакты языков. Данное явление не только не посягает на самобытность языка, но и напротив, обогащает его. Что касается понятия «заимствование», то под ним может пониматься и переход элементов одного языка в систему другого как следствие контактов между ними (широкое понимание), и слово или оборот, вошедшие в язык в результате такого перехода (речь идет о лексическом заимствовании). Мнения исследователей здесь расходятся. Если речь идет о переходе элементов (единиц различных уровней структуры языка) из одного языка в другой, то заимствование может быть лексическим, фонологическим, морфологическим, синтаксическим и семантическим (Крысин Л.П.). Заимствованием в широком смысле этого слова может именоваться усвоение слов иноязычного происхождения (Смолина К.П., Копорская Е.С. и др.) либо процесс проникновения слов из какого-либо специального языка (Карцевский С.О.). Заимствованием может считаться любое иноязычное слово, зарегистрированное в словарях (Крейн И.). Однозначный подход к этому вопросу, как мы видим, отсутствует.
Мы находимся на позиции тех ученых, которые четко дифференцируют такие дефиниции, как заимствования и иноязычная лексика, выделяя в качестве основного различительного критерия степень ассимиляции конкретного слова. Исходя из этого, можно выделить следующую систему критериев, которыми мы руководствуемся, определяя, можно вычленить слово из иноязычной лексики и признать его заимствованием или нет:
- степень, или частота, употребления иноязычного слова в языке-рецепторе. Лексическая единица должна быть понятна носителям языка и употребляться не менее чем в двух жанрах;
- соотнесенность лексической единицы с грамматическими (прежде всего, морфологическими) категориями заимствующего языка. Адаптация иноязычного слова с точки зрения отнесения его к той или иной категории может быть полной (единица включается в состав определенной части речи, имеет категорию лица, рода, числа, падежа; времени, наклонения, вида и т.д.: котлета, лапша, арбуз) или частичной (отсутствует какая-либо или ряд категорий: авголемоно, рагу, эскимо);
- словообразовательная активность иноязычного слова. Чем более развиты у единицы словообразовательные гнезда, тем активнее она используется носителями языка и становится достоянием большего числа говорящих;
- уровень фонетического освоения иноязычного слова. Со временем слово может попадать под влияние норм, в данном случае фонетических, того языка, в котором начинает использоваться;
- передача слова графическими средствами заимствующего языка, который по возможности, используя полный запас звуков и букв, приближает произношение к оригиналу.
Таким образом, существуют определенные условия, когда мы можем сказать, что данная лексическая единица является заимствованной и реализуется в системе языка. Тем не менее выполнение полного комплекса их нереально, да и не нужно. На наш взгляд, необходимым, главным и обязательным условием является частота употребления лексической единицы в речи, т.е. функциональный аспект.
Иноязычная лексика является традиционным пластом в составе русского языка. Уже в первых памятниках письменности сакрального характера отмечают условно заимствованные слова - грецизмы. В петровскую эпоху, особенно в первой трети, в связи с общественными преобразованиями процесс заимствования активизировался. Изменилась и роль языков-посредников. Рядом с прежними (польским, украинским, белорусским) появляются голландский (для французских и немецких слов), английский и шведский (для французских слов), датский и немецкий. В данный период в русский язык в обиход входит большое количество иноязычных слов, которые употреблялись в научной, административно-государственной, военной сферах. Немало заимствований в этот период пополнили тематическую группу «Пища и напитки»: макароны (фр. из итал.), желе (фр.), котлеты (фр.), паштет (нем.), торт (нем.), бисквит (нем.), крендель (нем.), суп (фр.), сардели (ит.), пунш (фр.), грог (англ.), ликер (фр.), мармелад (фр.), лимонад (фр.), крем (фр.), карамель (фр.), трюфель (нем.), фарш (фр.) и другие [1]. Это объясняется, конечно, жизненной важностью данного концепта для любого этноса.
Названия заимствовались вместе с реалиями, пришедшими в это время на русскую почву. Процесс адаптации слов происходил по-разному: одни из них сразу и бесповоротно вошли в русский язык, освоились им, практически не изменившись до настоящего времени ни морфологически, ни структурно (трюфели, шпинат, джин, маринад, карбонад); другие претерпели изменения на фонетическом или морфологическом уровне (устерсы - устрицы, фриказе - фрикасе, пастет - паштет, будинг, буддинг - пудинг, гральяж - грильяж, желей - желе, вафль - вафля, глейтвейн - глинтвейн, спинат - шпинат, шеколад - шоколад, консерв - консервы, абрикозы - абрикосы, вермичели - вермишель, кон-сом - консюме - консоме).
XIX в. также вошел в историю языка как период весьма интенсивного иноязычного влияния и широкого употребления иноязычных слов. В это время наряду с увеличением количества отвлеченных заимствований (философских и социальных понятий) происходит переход на русскую почву многих иноязычных слов, составляющих тематическую группу продуктов питания и блюд: десерт (фр.), карбонад (фр.), рагу (фр.), бифштекс (англ.), бланманже (фр.), вермишель (итал.), филе (фр.), шнапс (нем.), фрикадели (итал.), сосиски (фр.), рулет (фр.), виски (англ.), ром (англ.), мадера (порт.), шабли (фр.), бутерброд (нем.), винегрет (фр.), пюре (фр.), мусс (фр.), монпансье (фр.), зразы (польск.), брынза (рум.), тартина (тартинка, фр.), сотерн (фр.) и другие [1].
Для большинства слов, заимствованных в это время, характерна слабая фонетическая и грамматическая адаптация, тем не менее мы можем наблюдать вариантность как на фонетическом, так и на грамматическом уровне: бифстекс - бифштекс, компод - компот, филей - филе, Беф-Строганов - Беф а-ля Строганов - Беф Строганов - бефстроганов.
Современный этап становления исследуемой нами тематической группы связан, прежде всего, с одной из важнейших особенностей развития лексического состава языка: процессом, носящим название ресемантизация, т.е. возрождение с сохранением смыслового и стилистического содержания устаревших либо полностью вышедших из употребления на том или ином временном отрезке слов. Немаловажной причиной для выхождения лексической единицы из активного словарного запаса являются прекращение использования реалии и, как следствие, отсутствие ее фиксации в словарях. С возрождением реалии происходит процесс восстановления слова. Это касается многих слов из области гастрономии. Вошедшие в русский язык, зафиксированные, активно употребляемые в XVIII в., они вышли из употребления в XIX в. и не встречались в словарях на всем протяжении XX в., и лишь в начале нашего столетия они вернулись в обиход, в точности сохранив прежнее смысловое содержание: парфе (фр., сливки, взбитые с сахаром), равиоли (ит., пельменеобразное изделие из сдобного теста), консом, консюме (совр. консоме; фр., сильно уваренный бульон из мяса или дичи), жюс (фр., подлива ко вторым блюдам), оршад (фр., миндальное молоко), канапе (фр., небольшой диван; небольшой ломтик поджаренного хлеба с какой-либо закуской, иногда состоящий из несколько слоев). Подобные слова представляют собой сравнительно немногочисленную лексическую группу, которую исследователи называют относительными неологизмами, или актуализированными словами.
В качестве иллюстрации проследим историю конкретных двух слов. Слово «тартина» (совр. тартинка; фр., горячий бутербродик) на протяжении всего XIX в. было очень распространено, причем в словаре В.И. Даля зафиксировано такое его значение: «ломтик хлеба с маслом, иногда с сыром, телятиной». Начиная с конца XIX в. кулинарные книги наряду с распространенным значением дают и другое: «сладкий корж» [2]; современное восприятие данного слова тяготеет к значению «небольшая сладкая булочка из песочного теста, как правило, с начинкой» (тартинки с джемом, тартинки с вареной сгущенкой и т.п.), хотя в словарях и кулинарных книгах подобное значение пока не встречается.
Что касается слова «маседуана», на всем протяжении его существования отсутствует четкое представление о данном блюде: «кушанье из вареных овощей под соусом» [6], «мороженое из смеси разных фруктов; блюдо из свежих и отваренных фруктов, пропитанных ликером, и мороженого» [4], «блюдо из вареных овощей и фруктов под соусом» [5].
Говоря о современном этапе развития лексики русского языка, нельзя не отметить активно протекающий процесс притока иноязычных слов (матэ, кускус, кули, крудитэ, дижонез, фламмери, якитори, чурро, чоу мейн, чоп-суи [3]), которые входят в обиход, обрастая производными, давая начало новым словам, т.е. заимствуются языком: фламбирование - фламбировать (фр. «опаливать», поджигание готового блюда для придания окончательного вкуса), монтэрование -монтэровать (фр. «расти, подниматься», добавление к соусу холодного масла).
Исследуя на уровне семантики лексику, составляющую тематическую группу «Пища и напитки», используя в качестве примера конкретные лексические единицы, мы можем понять причины формирования и становления данной группы на временном отрезке с XVIII в. по сегодняшний день, а также описать ее современное состояние. Изменения, происходившие на уровне лексического значения слов, входящих в состав вышеприведенной группы, можно объединить в конкретные микрогруппы:
- заимствование - сужение лексического значения: компот (нем., сладкий суп - напиток из сваренных в воде ягод и фруктов); бриошь (фр., воздушные
сладкие булочки со сложным процессом приготовления и оригинальной формой - полусдобный хлеб или булочки аналогичной формы из сдобного теста);
- заимствование - сужение лексического значения - конкретизация: карамель (фр., сироп, получающийся при плавлении сахара - тягучие конфеты -все конфеты, для приготовления которых используют плавленый сахар);
- заимствование - изменение лексического значения - расширение значения с опорой на внешнее сходство, форму: котлета (фр., мясо с ребрышком -мясная оладья - оладья из круп, овощей); драже (фр., засахаренные зерна аниса, кориандра, тмина, клюква в сахаре - любые круглые небольшие горошины);
- заимствование - расширение лексического значения: мармелад (фр., изделие из яблок и айвы - изделие из любого фруктово-ягодного сока, крахмала и сахара); гарнир (фр., украшение, приправа к основному блюду: зелень или кусочки овощей - любое дополнение к основному блюду: овощи, каши, картофельное пюре);
- заимствование - изменение лексического значения: гуляш (венг., мясной суп с луком и картофелем - кусочки мяса в соусе); зразы (польск., фаршированная капуста - мясные котлеты с начинкой); пудинг (англ., блюдо из белого хлеба, сала или мяса и яиц - запеканка из теста, круп или творога, часто с фруктами, изюмом);
- заимствование - изменение лексического значения и названия в результате «ославянивания» блюда: крепинет (фр., голуби, зажаренные тушками на рашпоре) - голубцы (русск., любой фарш в капустных листьях, похожий по методу приготовления блюда из голубей).
Таким образом, иноязычная лексика в процессе адаптации и последующего заимствования претерпевает изменения на различных уровнях языка-рецептора: фонетическом, лексическом, грамматическом. Изучение языка через призму исторического развития явлений, происходящих в нем, помогает понять процесс становления понятия определенной лексической единицы.
Литература
1. Биржакова Е.Э. Очерки по исторической лексикологии русского языка 18 в. Языковые контакты и заимствования / Е.Э. Биржакова, Л.А. Войнова, Л.Л. Кутина. Л.: Советский писатель, 1972. 159 с.
2. Европейская кухня / сост. Н.Б. Шешко. Минск: Современная школа, 2006. 415 с.
3. Популярная кулинария. Энциклопедия вкусных и здоровых рецептов: пер. с англ. М.: Ниола 21-й век, 2005. 496 с.
4. Похлебкин В.В. Большая энциклопедия кулинарного искусства. Все рецепты В.В. По-хлебкина / В.В. Похлебкин. М.: ЗАО Центрполиграф, 2006. 975 с.
5. Словарь иностранных слов и выражений / сост. Е.С. Зенович. М.: ООО Агентство «КРПА «Олимп», 2002. 778 с.
6. Ушаков Д.Н. Большой толковый словарь русского языка / Д.Н. Ушаков. М.: Альта-Принт, 2007. 1240 с.
БАХТИНА СВЕТЛАНА ИВАНОВНА родилась в 1974 г. Окончила Чувашский государственный университет. Ассистент кафедры русского языка как иностранного Чувашского университета. Автор 10 научных статей и 2 учебных пособий.
