CC BY
185
Вопросы гражданского права
УДК 347.43
ЗАЧЕТ ПРИ УСТУПКЕ ПРАВА ТРЕБОВАНИЯ
© Горбачева М. В., 2010
Рассматривается вопрос разрешения конфликта интересов цессионария, цедента и должника в случае зачета при уступке права требования; анализируются способы защиты интересов цессионария и должника, а также вопрос ограничения зачета при уступке права требования кругом обязательств, которые могут быть предъявлены к зачету, по сроку их возникновения и наступления права требования по ним, в силу прямого указания закона, договором или согласием должника на уступку права требования.
Ключевые слова: зачет при уступке права требования; цессия; конфликт интересов цессионария, цедента и должника; срок возникновения и наступления права требования по обязательству; способы защиты; ограничение зачета законом, договором, согласием должника.
В п. 2 ст. 382 Гражданского кодекса Российской Федерации (далее — ГК РФ) закреплено общее правило, согласно которому для передачи требования в пользу другого лица согласие должника не требуется. Лишение должника возможности влиять на замену своего кредитора компенсируется принципом, согласно которому уступка не должна ухудшать положение должника (принцип защиты должника).
Помимо защиты должника, актуальной проблемой является и защита цессионария. Современная рыночная экономика не может развиваться без увеличения оборота кредита: денежные требования, подобно другим имущественным ценностям, должны быть доступны для свободной передачи, в том числе в целях обеспечения, от одного лица к другому. Обеспечение оборота требований предполагает защиту цессионария, который должен иметь возможность точно и ясно представлять выгоду, которую он получит от приобретаемого им права требования. Справедливость гражданского оборота требует, чтобы цессионарий не лишался выгоды, на которую он был вправе разумно рассчитывать при совершении уступки [1].
Одновременная защита интересов должника и цессионария по ряду вопросов при-
водит к столкновению этих интересов. В частности, конфликт интересов имеет место, когда встает вопрос о возможности должника производить зачет в отношении уступленного требования. В связи с этим цель законодательства о зачете при уступке требования состоит в сбалансированном разрешении этого конфликта.
В соответствии со ст. 412 ГК РФ в случае уступки права требования должник вправе зачесть против требования нового кредитора свое встречное требование к первоначальному кредитору. При этом зачет производится, если требование возникло по основанию, существовавшему к моменту получения должником уведомления об уступке требования, и срок требования наступил до его получения, либо этот срок не указан или определен моментом востребования.
Указанные нормы ст. 412 ГК РФ, с одной стороны, ограждают интересы должника, который иначе может лишиться права на зачет в результате односторонних действий кредитора. С другой стороны, они определенным образом защищают интересы цессионария, устанавливая ограничение круга обязательств, которые могут быть предъявлены ему к зачету, по сроку их возникновения и наступления права требования по ним. По этому поводу следует отметить, что разрешение законодателем столк-
новения интересов цессионария и должника подобным образом имеет достаточно неоднозначную оценку в цивилистике. Особенно спорным является вопрос о том, в какой момент должен наступить срок по требованию должника к прежнему кредитору.
Одни исследователи указывают, что законодательное решение не учитывает интересы должника. В силу абзаца 2 ст. 412 ГК РФ зачет производится, если до получения должником уведомления об уступке срок по этому требованию уже наступил (либо этот срок не указан или определен моментом востребования). Однако должник, возможно, приобретал требование к цеденту исключительно с намерением погасить зачетом свой долг перед ним и уверенно мог рассчитывать на получение права на зачет, которое было сорвано произошедшей цессией. Исходя из этого, возникает предложение, что к зачету должны допускаться и те требования должника к прежнему кредитору, срок по которым наступает после того, как он узнал о цессии. При этом для зачета с требованием к прежнему кредитору устанавливается лишь одно ограничение: срок по нему должен наступить не позднее, чем срок по уступленному требованию. Это объясняется тем, что абсолютно несправедливо, если бы должник мог лишить всякого значения уступленное цессионарию требование, затягивая его исполнение до тех пор, пока не наступит срок его собственного требования к цеденту, и представляя затем последнее к зачету против цессионария [2].
На наш взгляд, высказанное предложение предоставляет должнику больше возможностей, чем это необходимо в действительности. В случае если должник приобретал требование к цеденту исключительно с намерением погасить зачетом свой долг перед ним, то вполне можно было бы в договорном порядке установить, например, невозможность уступки права требования без согласия должника. Кроме того, указанное предложение, ограждая интересы цессионария от недобросовестных действий со стороны должника, ничем не ограждает интересы этого должника со стороны недобросовестных поступков цедента. Недобросовестный цедент-неплательщик, заблаговременно уступая свои требования цессионарию, всегда таким путем может лишить должника фактической возможности получить по принадлежащим последнему встречным претензиям [3].
С другой стороны, учитывая то, что одностороннее действие кредитора не может ухудшить положение должника, и что при защите против требования цессионария должник должен занимать такую же позицию, какая ему принадлежала бы в этом случае в отношении первоначального кредитора, существует следующая точка зрения. Если обязательства цедента перед должником, отвечающие всем условиям зачета, возникли до наступления срока требований, послуживших предметом цессии (или до извещения должника об уступке таковых, если уступка состоялась уже после наступления срока этих требований), то они могут быть предъявлены должником к зачету, независимо от того, что срок исполнения по ним наступил позднее цессии или позднее момента уведомления должника о ней [4]. По нашему мнению, указанная точка зрения опять же предоставляет должнику необоснованно широкие возможности осуществления зачета против цессионария.
В соответствии с п. 18 Обзора практики разрешения споров, связанных с прекращением обязательств зачетом встречных однородных требований [5], зачетом встречного однородного требования могут быть прекращены лишь те обязательства, срок исполнения которых наступил. Обязательства, выданные цедентом должнику до срока требований, послуживших предметом цессии, или до извещения должника об уступке таковых, если уступка состоялась уже после наступления срока этих требований, не могут быть должником предъявлены к зачету против цессионария, так как на момент уступки они не удовлетворяют всем условиям зачета. В частности, зачет не может быть произведен, поскольку не наступил срок исполнения требований должника перед цедентом. Другими словами, зачет может быть произведен, если наступил срок исполнения обоих обязательств, подлежащих зачету. Но поскольку в изложенном исследователями предложении на момент уступки права требования такого условия нет, то предъявление должником к зачету цессионарию требований, срок исполнения которых наступил после уступки, не представляется возможным.
Изложенное дает основание прийти к выводу, что все-таки теоретически более правильным является решение вопроса, закрепленное в абзаце 2 ст. 412 ГК РФ, в соответствии с которым зачет производится,
если до получения должником уведомления об уступке срок по этому требованию уже наступил (либо этот срок не указан или определен моментом востребования), поскольку оно позволяет удачнее решить конфликт интересов цессионария и должника.
При этом следует различать два вида зачета при уступке права требования: зачет, совершаемый должником, который был уведомлен о цессии (в соответствии со ст. 412 ГК РФ), и зачет, совершаемый должником, который не был об этом уведомлен (на основании п. 3 ст. 382 ГК РФ). В силу ст. 412 ГК РФ должник имеет право на зачет, в силу п. 3 ст. 382 ГК РФ — на фактическую возможность освободиться от своей обязанности в отношении цессионария посредством совершения зачета в отношении цедента, несмотря на отсутствие условий, при которых может быть проведен зачет (ст. 410 ГК РФ). В первом случае заявление о зачете направляется к цессионарию, во втором — к цеденту. Если же должник еще до уступки заявил цеденту о зачете встречного требования к нему, то это означает, что цессионарий не получил ничего, поскольку предметом цессии выступало уже не существовавшее требование. При этом статья 386 ГК РФ действует в пользу должника и тогда, когда заявление о зачете было сделано им после перехода уступленного требования к цессионарию, но до получения уведомления о нем. В этом случае мы имеем дело с зачетом против цедента, не являвшегося кредитором по уступленному требованию [6]. Основанием для допущения такого зачета как раз и служит п. 3 ст. 382 ГК РФ, в соответствии с которым если должник не был письменно уведомлен о состоявшемся переходе прав кредитора другому лицу, новый кредитор несет риск вызванных этим для него неблагоприятных последствий. В этом случае исполнение обязательства первоначальному кредитору признается исполнением надлежащему кредитору.
Рассматривая вопрос столкновения интересов цессионария и цедента в случае зачета при уступке права требования, следует отметить, что помимо основного, рассмотренного нами способа урегулирования их интересов, существуют еще и дополнительные механизмы разрешения указанного конфликта. В частности, зачет при уступке права требования может быть органичен не только кругом обязательств, которые могут
быть предъявлены к зачету, но и в силу прямого указания закона, договором или согласием на уступку права требования.
Так, зачет при осуществлении цессии специальным образом регламентирован в договоре финансирования под уступку денежного требования (договор факторинга). Особенностью зачета требований при факторинге является невозможность предъявления должником к зачету требований, вытекающих из нарушения контрагентом условия договора о непередаваемости прав по нему финансовому агенту. Пункт 1 ст. 828 ГК РФ устанавливает действительность уступки финансовому агенту денежного требования, даже если между клиентом и должником существует соглашение о запрете или ограничении такой уступки. При этом п. 2 ст. 828 ГК РФ определяет, что при осуществлении уступки права требования финансовому агенту кредитор (клиент) не освобождается от установленных договором с должником санкций за такую уступку. Зачет таких требований в этом случае невозможен.
Вместе с тем некоторые авторы безосновательно пытаются расширить ограничение запрета зачета при факторинге. В частности, Л. А. Новоселова и А. А. Павлов считают, что ограничительный характер носит также п. 1 ст. 832 ГК РФ, согласно которому, по их мнению, должник вправе зачесть в отношении финансового агента лишь требования, основанные на договоре с клиентом, из которого вытекает уступленное право [7]. Между тем это предписание лишь поясняет, что должник вправе зачесть такие требования, но не исключает действие ст. 412 ГК РФ, которая допускает зачет с другими требованиями. Поэтому А. В. Во-шатко достаточно справедливо критикует указанный вывод, отмечая, что если толковать некоторые ст. ГК РФ так, как названные авторы толкуют п. 1 ст. 832 ГК РФ, то пришлось бы, например, заключить, «что залогодатель, являющийся должником по обеспеченному залогом требованию, не вправе зачесть против него иное требование, чем притязание против залогодержателя на возмещение убытков, причиненных утратой или повреждением предмета залога (абзац 5 п. 2 ст. 344 ГК РФ), а страховщик против притязания на выплату страхового возмещения — иное требование, нежели притязание на уплату суммы просроченного страхового взноса (п. 4 ст. 954 ГК РФ).
Эти выводы в такой же мере противоречат ст. 410 ГК РФ, в какой толкование Л. А. Новоселовой и А. А. Павлова не согласуется со ст. 412 и п. 1 ст. 832 ГК РФ [8].
ГК РФ обладает той особенностью, что в нем не проводится деление встречных требований, которые должник может зачесть против уступленного требования. Вместе с тем в зарубежном праве выделяется две группы таких требований: одни вытекают или близко связаны с договором, который является основанием уступаемого требования (связанные требования), тогда как основанием возникновения для других являются иные договоры, заключаемые между должником и цедентом (независимые требования). Относительно первых требований должник никак не ограничен в осуществлении зачета против уступленного требования, тогда как право должника на зачет второй группы встречных требований ограничено моментом его уведомления. В первом случае (по связанным требованиям) возможность зачета существует даже в отношении требования, возникшего после получения уведомления об уступке. Во втором случае ограничение должника относительно независимых встречных требований обосновывается следующим. Во-первых, цессионарий, рассматривая приобретение требования, не сможет реально оценить уступаемое требование, поскольку ему не будет известно, как сложатся будущие отношения должника и цедента. Во-вторых, после того как требование перешло к цессионарию, он снова теряет контроль над принадлежащим ему требованием, поскольку в любой момент может возникнуть встречное требование, которое будет зачтено против уступленного требования. В-третьих, наличие возможности зачесть против уступленного требования может служить поводом для злоупотребления цедента и должника, которые могут получить для себя выгоду в ущерб интересам цессионария. В ситуации с встречными требованиями, связанными с договором, требование из которого уступается, положение цессионария чаще всего является более ясным, поскольку предположительно отношения по такому договору являются для цессионария более или менее предсказуемыми. Цессионарий в такой ситуации может быть достаточным образом осведомлен, а потому разумно может ожидать появления у должника встречного требования. С другой стороны, по-
скольку должник получил уведомление об уступке, было бы несправедливым по отношению к цессионарию позволять уменьшить или ухудшить его право посредством зачета должником независимых требований, вытекающих из новых отношений между должником и цедентом [9]. Однако, поскольку в ГК РФ не проводится различий между встречными требованиями в зависимости от основания их возникновения, поэтому должник после уведомления о состоявшейся уступке ограничен в осуществлении зачета всех своих встречных требований.
Ограничение зачета при уступке права требования может явствовать из условий договора. Поскольку правило ст. 411 ГК РФ о том, что не допускается зачет требований в случаях, предусмотренных договором, в полной мере распространяется на зачет при уступке права требования, то норма ст. 412 ГК РФ о возражениях должника против нового кредитора является диспозитивной, и по умолчанию должник вправе выдвигать против цессионария все возражения, но при этом он может отказаться от выдвижения всех или части своих возражений на будущее.
Кроме того, явным ограничением зачета при уступке права требования является согласие должника на такую уступку. Учитывая элемент соглашения, следует признать, что должник, изъявивший положительное и безусловное согласие на уступку кредитором своих прав третьему лицу, не может требовать от цессионария принятия в зачет такого долга, который мог бы предложить цеденту до изъявления своего согласия. Таким образом, должник, давший согласие на уступку требования, лишается права на зачет против нового кредитора, а должник, не давший такого согласия, ограничивается в пользовании этим правом временем получения сведений об уступке требований. В частности, на практике встречаются ситуации, когда стороны по договору рассчитывают на возможность производить зачеты своих взаимных требований. В таком случае предусмотренные законом ограничения относительно права зачета могут быть исключены путем закрепления в договоре оговорки о запрете уступки требования. Тем самым должник обеспечит максимальную защиту своих интересов. При отсутствии такой оговорки можно предположить, что должник выразил согласие на те правовые
лишения, которые он может понести по закону вследствие совершения уступки требования. В обратной ситуации, когда зачет не является существенной составляющей взаимоотношений сторон, и при этом стороны ориентированы на возможность уступить или заложить свое требование из договора, может быть достигнуто соглашение об отказе должника на зачет своих встречных требований в отношении уступленных требований.
Еще одним дискуссионным в цивилистике является вопрос о том, какие права следует предоставить должнику в случае неоднократной уступки требования, и вправе ли должник в этом случае зачесть против последнего кредитора требование, которое он имел к одному из промежуточных цессионариев. По мнению Н. Г. Вавина, к зачету может быть допущено «или то требование, которое должник имел против первого обладателя во время уступки, или то, которое принадлежит должнику против последнего обладателя; но должник не вправе предъявлять к зачету то требование, которое ему принадлежит против одного из посредствующих кредиторов, так как при таком положении вещей устанавливалась бы солидарная ответственность всех кредиторов, чего цессия совершенно не предполагает. Не допуская ухудшения положения должника по одностороннему действию кредитора, право, естественно, не может признать нормальным явлением и вечный риск цессионария встретиться при требовании с должника по обязательству с встречным требованием, обращенным к одному из посредствующих кредиторов, с которым он в непосредственных отношениях никогда не стоял» [10]. Такого же мнения придерживается Т. Р. Фахретдинов. Он отмечает, что в ст. 412 ГК РФ говорится именно о требовании «к первоначальному кредитору», а не «к цеденту» вообще. Т. Р. Фахретдинов под «первоначальным кредитором» понимает только лицо, пустившее требование в оборот, т. е. только первоначального цедента. Исходя из этого, он делает вывод, что требования, имеющиеся у должника в отношении промежуточных цедентов, не могут быть зачтены против требования, являющегося предметом уступки [11].
На наш взгляд, указанный вывод не является таким очевидным. При последовательном проведении своего взгляда Н. Г. Вавин должен был бы исключить и
право должника на зачет с требованием к первому цеденту, так как с этим цедентом последний обладатель требования также не находился в непосредственных отношениях. С другой стороны, нельзя согласиться и с противоположной позицией, например, А. В. Вошатко, в части того, что поскольку по природе приобретения требований путем цессии заложено их обременение недостатками, о которых цессионарий может и не догадываться, то цессионарий должен нести риск возможного предъявления должником к зачету требований против промежуточных цессионариев [12]. Однако нам представляется, что это не так. Уступка права требования — это возмездный договор, цена которого определяется не только стоимостью уступаемого требования, но и степенью его исполнимости. Риск выдвижения должником возражений закладывается в цену требования и тем самым приводит к уменьшению ценности требований и снижению привлекательности данного вида актива вообще. Если оценить вероятность возникновения оснований для возражений (например, поставка некачественного товара), а также вероятность выдвижения должником соответствующих возражений не представляется возможным, то приобретение такого требования связано с высоким риском, иногда вовсе лишающим его целесообразности. Учитывая то, что цессионарий, приобретая уступаемое требование, имеет возможность более или менее реально оценить степень его исполнимости (в том числе, возможности предъявления к зачету) исключительно в отношении предыдущего кредитора, с которым он состоит в непосредственных договорных отношениях, а в отношении кредиторов, которые были до этого, такая возможность отсутствует, то должник вправе зачесть против требования цессионария требования только к предыдущему кредитору. Что касается формулировки ст. 412 ГК РФ, то, с нашей точки зрения, под первоначальным кредитором следует понимать не первого, как предлагает Н. Г. Вавин, и не любого другого прежнего кредитора, как указывает А. В. Вошатко, а именно предыдущего цедента.
Завершая рассмотрение вопроса о зачете при уступке права требования, остановимся еще на вопросе о возможных действиях цессионария, который получил от должника вместо исполнения заявление о зачете долга требованием к цеденту. В соответствии
со ст. 390 ГК РФ первоначальный кредитор, уступивший требование, отвечает перед новым кредитором за недействительность переданного ему требования, но не отвечает за его исполнение должником. Поскольку по российскому праву зачет действует только вследствие заявления стороны, то уступленное право на момент уступки является действительным, несмотря на то, что оно было способно к зачету. Поэтому предъявление цессионарием каких-либо требований к цеденту, вытекающих из невозможности получения им от должника уступленного обязательства, является необоснованным.
Вместе с тем в цивилистике встречается точка зрения, согласно которой единственным средством, к которому может прибегнуть цессионарий, получивший от должника заявление о зачете, является иск о неосновательном обогащении цедента за его, цессионария, счет [13]. Не соглашаясь с указанной позицией, отметим, что обогащение в данном случае происходит на основании договора об уступке права требования, по которому цессионарий несет риск неисполнения уступленного требования должником, поэтому говорить в данном случае о неосновательности такого обогащении не приходится.
Что касается возможности предъявления цессионарием к цеденту требований о возмещении убытков, то она зависит от условий договора об уступке права требования. То есть если цедент гарантирует отсутствие у должника возражений или права зачета по уступаемому требованию, то в таком случае цессионарий может взыскать с цедента убытки, причиненные неисполнением соответствующего условия договора. Вместе с тем в европейских странах сложилось общее мнение, что справедливым будет наделить цессионария возможностью взыскивать убытки с цедента, который в силу подразумеваемого условия гарантирует отсутствие у должника возражений или права зачета по уступаемому требованию. В таком случае риск неизвестных возражений возлагается на цедента. Такой подход взят с учетом того факта, что цедент является договорным партнером должника и поэтому находится в лучшем положении для того, чтобы располагать информацией, будут ли с исполнением по договору возникать проблемы, которые могут служить основани-
ем для выдвижения должником возражений [14].
Подводя итог проведенному исследованию, отметим, что законодатель в ГК РФ при регулировании зачета при уступке права требования установил определенный приоритет защиты интересов цессионария. Ограничение возражений должника предоставляет цессионарию довольно сильную защиту: от него требуется проверить, существуют ли к моменту совершения уступки возражения или основания для них, а последующие после уведомления возражения или основания в силу закона не будут для него иметь никакого значения. Вместе с тем нельзя сказать, что указанный приоритет является необоснованным. Во-первых, он обусловлен потребностью в обеспечении оборота требований. Во-вторых, должник в любом случае сохраняет право требования к цеденту, которое он по каким-либо причинам не смог предъявить к зачету цессионарию. Защита интересов должника в этом случае обеспечена возможностью требовать от цедента исполнения им соответствующих обязательств в судебном или претензионном порядке и получить в полной мере то, на что он мог рассчитывать при совершении той или иной сделки. У цессионария же нет таких возможностей, поскольку иск о неосновательном обогащении к цеденту не возможен, а выплачиваемые суммы убытков для цессионария чаще всего незначительны по сравнению с тем, на что он рассчитывал при совершении уступки требования. В-третьих, законодатель предоставляет участникам отношений из уступки требования на основании принципа свободы договора немалую самостоятельность в определении своих прав и обязанностей. Таким образом, логичным представляется вывод о том, что законодатель достаточно справедливо разрешил конфликт интересов должника и цессионария в случае осуществления зачета при уступке права требования. ^
1. Туктаров Ю. Е. Возражения и зачет при уступке требования // Право и экономика. 2006. № 4. С. 74.
2. Дернбург Г. Пандекты. Т. 2. Обязательственное право. М., 1911. С. 168-169.
3. Вавин Н. Г. Зачет обязательств. М, 1914. С. 16.
4. Вавин Н. Г. Указ. соч. С. 17.
5. Обзор практики разрешения споров, связанных с прекращением обязательств зачетом встречных однородных требований : информ. письмо Президиума ВАС РФ от 29 дек. 2001 г. № 65 // Вестн. Высш. Арбитраж. Суда РФ. 2002. № 3.
6. Вошатко А. В. Зачет при уступке права требования // Очерки по торговому праву : сб. науч. тр. / под ред. Е. А. Крашенинникова. Ярославль, 2006. Вып. 13. С. 57.
7. Новоселова Л. А. Финансирование под уступку денежного требования // Вестн. Высш. Арбитраж. Суда РФ. 2001. № 10. С. 108; Комментарий к Гражданскому кодексу РФ. Часть вторая (постатейный) / под ред. А. П. Сергеева, Ю. К. Толстого. М., 2003. С. 566-567.
8. Вошатко А. В. Указ. соч. С. 64.
9. Туктаров Ю. Е. Указ. соч. С. 77.
10. Вавин Н. Г. Указ. соч. С. 19.
11. Фахретдинов Т. Р. Проблемы применения зачета в гражданском праве России : дис. ... канд. юрид. наук. Самара, 2006. С 120.
12. Вошатко А. В. Указ. соч. С. 62.
13. Фахретдинов Т. Р. Указ. соч. С. 119.
14. Туктаров Ю. Е. Указ. соч. С. 76.
Offset at a Concession of the Right of the Requirement
© Gorbacheva M.r 2010
Considering a question of the resolution of conflict of interests of the new creditor, the initial creditor and the debtor in case of offset at a concession of the right of the requirement, ways of protection of interests of the new creditor and the debtor, and also a question of restriction of offset are analyzed at a concession of the right of the requirement by circle of obligations which can be shown to offset, on term of their occurrence and approach of the right of the requirement on them, owing to direct instructions of the law, the contract or the consent of the debtor to a concession of the right of the requirement.
Key words: offset at a concession of the right of the requirement; cession; the conflict of interests of the new creditor, the initial creditor and the debtor; term of occurrence and approach of the right of the requirement under the obligation; ways of protection; restriction of offset by the law, the contract, the consent of the debtor.
