CC BY
100
ЮРПаПЧЕСКПЕ НАУКИ
ЮРИДИЧЕСКОЕ ПОНЯТИЕ КАТЕГОРИИ «ОШИБКА»
Беккер Татьяна Александровна
аспирант кафедры уголовного процесса и криминалистики Омского государственного университета им.
Ф.М. Достоевского,
помощник судьи Арбитражного суда Омской области, г. Омск
АННОТАЦИЯ
Статья посвящена изучению вопроса категории «ошибка» в юриспруденции, как наиболее значимой, а также несущей негативные последствия, такие как недостижение объективной истины по делу, неверное применение закона, незаконное и необоснованное обвинение, либо оправдание.
ABSTRACT
The article is devoted to studying the issue category «error» in law, as the most significant and negative consequences carrier, such as non-attainment of the objective truth, an incorrect application of the law, illegal charges, any justification.
Ключевые слова: ошибка, уголовный процесс, заблуждение, судебная ошибка, истина.
Keywords: error, criminal process, delusion, miscarriage of justice, true.
Анализ научных трудов в сфере уголовно-процессуальной теории позволяет отметить, что допущенная при производстве по уголовному делу ошибка имеет разные проявления, выражаясь, к примеру, через следственные, экспертные, а порой - судебные ошибки, которые зачастую влекут за собой недостижение объективной истины по делу, и, в итоге - неправосудные решения.
Понятие «ошибка» присутствовало в юриспруденции издревле и понималось как «неверное представление о юридически существенном обстоятельстве, противоречие между представлением и реальностью, несовпадение воли и ее изъявления. Ошибка касается непосредственно волеизъявления лица, относится к обстоятельству фактическому или юридическому» [2, с.122]. Именно в приведенной интерпретации понятия «ошибка» явно прослеживается отражение человеческого фактора на результате, которым и является непосредственно сама ошибка. Последняя не возникает сама по себе, ошибка - следствие неверного человеческого истолкования и понимания в сознании, неверная форма закрепления информации в нем, а как последствие - выраженность в неверных действиях. Юридическая ошибка не рождается как самостоятельно существующий факт - это отражение фактической ошибки в ее узком, но более весомом для общества видении. В данном ракурсе весьма точно отображает «ошибку» А.Б. Лисюткин, считая, что это - «негативные результаты разумной деятельности человека, которая весьма разнообразна и богата по содержанию» [10, с.31].
Из анализа литературы следует, что «ошибка» в юридическом контексте является весьма значимой, поскольку в данной отрасли наполнение исследуемого нами понятия несет в себе особое значение, содержание и более того, зачастую - весьма неблагоприятные последствия.
В юридической литературе встречаются разные истолкования ошибок, наиболее распространенное в теории и практике понимание юридической ошибки связано с нарушением норм материального и (или) процессуального права, преднамеренном или неосознанном, приводящем к недостижению поставленных
здесь государством целей. В тоже время, при анализе ошибок в правоприменении, авторы отмечают наличие причинно-следственной связи между неверным сигналом сознания и выраженностью мыслей сознания в неверных действиях, что подтверждает прямую связь между мыслями и действиями [3, с.38; 5, с.30; 10, с.27; 17, с.25-26].
В частности, В.Н. Карташов понимает ошибку в целом, как деяние или бездействие, непреднамеренное нарушение норм материального и процессуального права, нарушение нормального хода профессиональной юридической деятельности [8, с.47]. В предложенном варианте истолкования, на наш взгляд, автор неполно раскрывает содержание данного явления, упуская намеренность, осознанность нарушения норм права, а также основной итог ошибки в любой отрасли, который, в частности, в уголовном процессе, приводит к недостижению поставленных целей, задач, включая установление объективной истины.
На основе проведенного нами анализа предложенных теоретиками понятий «ошибки», позволим себе не согласиться с основой содержания данной категории, сводимого исключительно к заблуждению. Ограничивая понятие «ошибки» в юриспруденции заблуждением и непреднамеренностью, авторы, по нашему мнению, искусственно сужают ее содержание и значимые последствия.
Так, к примеру, М.Л. Голубева, исходя из анализа отечественной и зарубежной литературы, раскрывает понятие «ошибка», как результат неправильных действий того или иного субъекта, негативное и вредоносное социально-правовое отклонение в процессе специальной юридической деятельности, сопряженное с заблуждением на всех стадиях юридического процесса, вызывающим соответствующие правовые последствия [5, с.30]. В данной интерпретации акцент сделан на заблуждение, как источник ошибки, что представляется нам наиболее спорным аспектом предлагаемого определения понятия, также существенно сужающим его содержание. Основу ошибки в юридической сфере можно увидеть сквозь призму элементарного понимания ошибки, включая ошибки в разных
сферах уголовного права и процесса, где фундамент данного понятия будет единым.
В общем определении понятия ошибки, предложенном Н.Л. Гранат, значимым является недостижение целей, причем, «искажение в познании или отклонение от цели допущены непреднамеренно, т.е. являются результатом добросовестного заблуждения» [6, с.57]. Недопустимым, на наш взгляд, является сужение анализируемого понятия непреднамеренностью действий, заблуждением. Такое понимание ошибки видится нам спорным и достаточно узким.
Небесспорным является и определение содержания ошибки, предложенное М.Б. Фаткуллиной, которая также связывает ошибку, в первую очередь - с заблуждением и рассматривает ее через неверное знание, полученное под влиянием деформированных представлений лица о фактических или юридических обстоятельствах совершаемого им деяния, содеянного [19, с.24]. В.А. Якушин, применительно к сфере применения уголовного права, предлагает свое понятие юридической ошибки - «это заблуждение лица относительно объективных свойств общественно опасного деяния, которые характеризуют его как преступление. Иначе говоря, это заблуждение лица относительно характера и степени общественной опасности совершаемого деяния и его противоправности»[20, с.67].
Позволим себе не согласиться с предлагаемым вышеперечисленными авторами отождествлением ошибки с заблуждением. На наш взгляд, заблуждение входит в содержание понятия «ошибка», в тоже время, являясь одной из ее причин.
Согласно философскому пониманию, «заблуждение» - понятие, фиксирующее момент ограниченности знания, это неотъемлемый аспект познавательного процесса[13, с.65].
И всё же, в нашем толковании понятие «ошибка» имеет более широкое содержание, она включает как причины ее зарождения в познавательной деятельности, так и последствия, получившие свое начало либо в преднамеренности действий, либо в технической погрешности, и др.
В данной связи отметим, что, действие, в том числе неправомерное, всегда сопровождается работой сознания. Именно поэтому отдельному изучению подлежит корреляция деятельности и мышления, в контексте совершения ошибок как в правоприменении в целом, так и в уголовном судопроизводстве, в частности.
А.Б. Лисюткин справедливо отмечает важность функционально-ролевой интерпретации ошибки в правоведении, которая выражает как познавательный так и практический результат [10, с.27], т.е. мысли и действия, выражающие мысли, неразрывно связаны между собой. Здесь уместно вспомнить и оценку В.И. Ленина, который полагал, что «сознание человека не только отображает объективный мир, но и творит его» [9, с. 194].
В данном контексте А.Б. Лисюткин, не акцентируя внимания на преднамеренности или неосознанности мыслей субъекта, предлагает достаточно полное содержание категории «ошибка» как негативного результата, фрагмента неправильного деяния, препятствующего осуществлению поставленных целей, де-
терминированного поведением субъекта правоотношения [10, с.66]. Именно так и зарождаются первые предпосылки связи мыслей, действий и последствий как итога содеянного. Попытки анализа последствий правовых ошибок прослеживаются в работах П.С. Дагеля, В.Ф. Кириченко, Б.С. Утевского, А.А. Пионтковского, М. Угрехелидзе, которые выработали теоретические основы для формирования единого понятия юридической ошибки, ориентируясь, главным образом, на «неверное, неправильное представление лица о фактических или юридических признаках или свойствах совершаемого деяния и его последствий»[20, с.58].
Ошибка неразрывно связана с истиной, и, как следствие - с правосудностью итогового судебного акта. Ошибка при совершении социально значимых действий свидетельствует, в первую очередь, о неправильном, искаженном отражении объективной истины, ранее имевших место обстоятельств реальной действительности, в психике судьи.
Юридические ошибки разнообразны в своем проявлении, по характеру они могут быть логическими - «логической ошибкой в судебном правоприменении является непреднамеренный алогичный результат мыслительной деятельности судей, допускаемый на каждой стадии судебного правоприменительного про-цесса»[7, с.9], или правоприменительными, определяемыми как - «противоречащий нормам материального или процессуального права и не достигающий истинных целей правового регулирования результат властной деятельности специальных субъектов правоприменения, который квалифицируется в качестве ошибочного компетентным органом в особом акте» [3, с.41]. К тому же, ошибка в правоприменении - «категория субъективно-объективная. Её субъективная сущность выражается через неадекватное отражение объективной действительности (как юридической основы материалов дела, так и фактических обстоятельств), возникшей в результате заблуждения правопримени-теля»[11, с.8]. В данной сфере ошибки могут быть правоинтерпретационными, влекущими «недостижение истины при толковании правовой нормы субъек-том»[14, с.22], и в частности - следственными, и сопровождать «необоснованные и незаконные действия следователя по привлечению к уголовной ответственности и заключению под стражу граждан, приостановлению, прекращению и передаче прокурору с обвинительным заключением для направления в суд уголовных дел, которые по ошибочному представлению следователя явились правомерными и направлены на обеспечение задач уголовного процесса»[12,с.14]. Как правило, последняя разновидность ошибок есть «непреднамеренное неверное умозаключение («продукт мыслительной деятельности») следователя по результатам оценки доказательственной информации или следственной ситуации в целом, способное привести к неверному решению, не обеспечивающему полноту, объективность и всесторонность расследования пре-ступления»[1, с. 13]. Кроме того, в литературе выделяют ошибки фактические - подразумевая под ними «несоблюдение конкретных требований уголовно-процессуального закона, различные отступления от предусмотренного законом порядка обнаружения, получе-
ния и закрепления доказательственной информа-ции»[15, с.31], тактические, имея ввиду несоблюдение тактических рекомендаций о порядке подготовки, проведения, фиксации хода и результатов процессуальных действий, содержащихся в УПК или специальной ли-тературе[15, с.33], экспертные, связанные с непреднамеренным неверным суждением (умозаключением) или действием эксперта при установлении фактических данных в процессе исследования объектов и оценки результатов, а также нарушения уголовно-процессуального закона, способные привести к неверному решению, не обеспечивающему полноту, объективность и всесторонность проведенного исследования[1, с.14] и наконец, судебные ошибки, понимаемые как «суждения, решения и действия суда, являющиеся результатом добросовестного заблуждения, несоответствующие объективной действительности и закону, и поэтому не приводящие к целям судопроизвод-ства»[18, с.10]. Все зависит от природы возникновения такой ошибки и субъектов ее сотворения.
И, наконец, существует категория судебных ошибок, которые служат препятствием к достижению целей и задач, которые обозначены в Уголовно-процессуальном кодексе Российской Федерации (далее -УПК РФ) сегодня, противодействуя самому назначению уголовного процесса.
Однако, ни в Уголовном кодексе Российской Федерации ни в УПК РФ мы не сможем найти специальных норм, буквально отражающих категорию судебных ошибок. Несмотря на это, сам термин «судебная ошибка» - является частоупотребляемым судебными органами. В подтверждение наших слов, Л.А. Терехова констатирует, что понятие «судебная ошибка» официально используется высшими судебными инстанциями - Верховным Судом Российской Федерации, Высшим Арбитражным Судом Российской Федерации, Конституционным Судом Российской Федерации - как аксиоматическое понятие при характеристике цели такого компонента судебной защиты, как пересмотр судебных актов, что, в конечном счете, служит устранению судебных ошибок.
Имеющиеся в научной литературе интерпретации понятия судебной ошибки объединены одной смысловой категорией - наличием несоответствия между назначением уголовного процесса и практическими результатами действий судебных органов. Согласимся, в этой связи, с мнением Ю.В. Голика и О.В. Орловой в том, что «ошибка возникает на стыке трех «величин»: человека, ситуации, решаемой задачи, то есть трех необходимых компонентов генезиса. Объясняется это очень просто: ошибаться может только человек, только в определенной жизненной ситуации.. .и только в процессе решения какой-то задачи»[4, с.32].
Резюмируя сказанное, заметим, что феномен «ошибка» существует с древнейших времен, основным сопровождающим ее фактором является неправильность действий, мыслей. Особое значение ошибка принимает в юридической сфере, где решаются судьбы людей. Юридические ошибки разнообразны, существуют такие их виды, как правотворческая, правоприменительная, правоинтерпретационная, логическая, фактическая, следственная, экспертная, и наконец, су-
дебная ошибка. Последние, с нашей точки зрения - самые опасные в перечне юридических ошибок, поскольку именно они ведут к недостижению объективной истины по делу, неверному применению закона, незаконному и необоснованному обвинению либо оправданию, и как следствие - необходимости реабилитации неправосудно осужденных.
Список литературы:
1.Аубакирова А.А. Следственные и экспертные ошибки при формировании внутреннего убеждения: Автореф. дисс...доктора юрид.наук, - Челябинск, 2010.-44с.
2.Бартошек М. Римское право: понятия, термины, определения. М., 1989.-448с.
3.Вопленко Н.Н. Ошибки в правоприменении: понятие и виды // Советское государство и право. -1981. - № 4.-С.38-46.
4.Голик Ю.В., Орлова О.В. Теория ошибок: уголовно-правовое и криминологическое значение // Актуальные проблемы борьбы с преступностью. Свердловск, 1989. - С.29-38.
5.Голубева М.Л. Судебная ошибка: теоретико-прикладной анализ: Дис...канд.юрид.наук. - Нижний Новгород, 2009, 250с.;
6.Гранат Н.Л. Следственные ошибки: понятие, виды и причины // Научная информация по вопросам борьбы с преступностью. М., 2011. - С.57-59.
7.Казгериева Э.В. Логические ошибки в судебном правоприменении: Автореф. дис.канд.юрид.наук. - Москва, 2006.- 23с.
8.Карташов В.Н. Профессиональная юридическая деятельность: вопросы теории и практики. - Ярославль, 1992.- 88с.
9.Ленин В.И. Полн.собр.соч. Т. 29 - 782с.
10. Лисюткин А.Б. Ошибка как категория правоведения: теоретико-методологический аспект: Дис.д-ра юрид.наук. - Саратов, 2002.- 414с.
11. Мурсалимов Г.Р. Юридические средства преодоления правоприменитульных ошибок (теоретико-методологический аспект): Автореф. дис.канд.юрид.наук. - Москва, 2009.- 182с.
12. Назаров А.Д. Следственные ошибки в досудебных стадиях уголовного процесса.- Красноярск, 2000. - 297с.
13. Новая философская энциклопедия:в 4 т./Институт философии РАН; Нац. обществ.-научн. фонд ; Предс. научно-ред. Совета В.С. Степин. М.: Мысль, 2000-2001. Том 1.-721с.
14. Пишина С.Г. Правоинтерпретационные ошибки. Проблемы теории и практики: Дис.канд.юрид.наук. - Нижний Новгород, 2000.-176с.
15. Саньков В.И. Тактические ошибки следователя при получении и проверке признания в убийстве (причины, предупреждение, нейтрализация последствий): Дис.канд.юрид.наук. - Воронеж, 2003.-239с.
16. Терехова Л.А. Характеристика судебной ошибки // Арбитражный процесс. - 2005. - № 6// СПС Консультант Плюс
17. Терехова Л.А. Исправление судебных ошибок как компонент судебной защиты. - Омск, 2006. -247с.
18. Фалеев В.И. Уголовно-процессуальные аспекты выявления и устранения судебных ошибок: Дис...канд.юрид.наук. - Калининград, 2002.- 171с.
19. Фаткуллина М.Б. Юридические и фактические ошибки в уголовном праве: проблемы квалификации: Дисс.канд.юрид.наук.-Екатеринбург, 2001.-
199с.
20. Якушин В.А. Ошибка и ее влияние на вину и ответственность по советскому уголовному праву: Дис.канд.юрид.наук. - Казань, 1985.- 215с.
СУБЪЕКТИВНО-ОБЪЕКТИВНЫЕ НАЧАЛА ВНУТРЕННЕГО УБЕЖДЕНИЯ СУДЬИ КАК КРИТЕРИЙ ДОСТИЖЕНИЯ ОБЪЕКТИВНОЙ ИСТИНЫ
Беккер Татьяна Александровна
аспирант кафедры уголовного процесса и криминалистики Омского государственного университета им.
Ф.М. Достоевского,
помощник судьи Арбитражного суда Омской области, г. Омск
АННОТАЦИЯ
Cтатья посвящена анализу субъективных факторов, составляющих основу внутреннего убеждения судьи, и влиянию объективных начал на механизм его правильного формирования.
ABSTRACT
The article analyzes the subjective factors form the basis of inner conviction judge, and the influence of objective principles of the formation mechanism of the right.
Ключевые слова: внутреннее убеждение судьи; субъективно-объективная категория; объективная истина; судебная ошибка; принцип всесторонности, полноты и объективности.
Keywords: moral certainty of judge, subjective - objective category, objective truth, miscarriage of justice, the principle of comprehensiveness, completeness and objectivity.
По мнению ряда процессуалистов, внутреннее убеждение - это категория субъективно - объективная [21, с.15-16; 28, с.31; 30, с.73; 32, с.10], иными словами, это субъективная форма выражения объективной истины в процессе оценки судьей доказательств [22, с.6], свободное от мнения иных лиц устойчивое и нравственно обоснованное психическое отношение субъекта доказывания к качеству и количеству необходимых и достаточных элементов, составляющих содержание понятия доказательства, выступающее в качестве метода и результата оценки доказательств [25, с.48], субъективное познание объективных фактов, что, в свою очередь, расценивается как критерий истинности в уголовном судопроизводстве [28, с.31; 30, с.73], поскольку устанавливает мыслительными процессами связь между доказательствами в их совокупности и искомыми по делу фактами [6, с.65; 17, с.209]. При исследовании судьей обстоятельств уголовного дела, в его сознании срабатывает процесс субъективной оценки полученной информации, с точки зрения необходимости доказывания истины, что и способствует формированию внутреннего убеждения. То есть, понятия «внутреннее убеждение», «оценка доказательств», «доказывание» - являются неотделимыми, едиными, неким «симбиозом процесса и результата оценки доказательств» [4, с. 13], при этом, оценка доказательств является компонентом внутреннего убеждения, а понятие «доказывание» расценивается нами, как фактор, влияющий на формирование внутреннего убеждения, поскольку исходит и зависит полностью от сторон, и только после этого этапа суд непосредственно сам оценивает доказательства, исходя из своей внутренней убежденности, опыта, уровня правовой культуры и совести. Однако, оба названных выше понятия также являются необходимыми условиями познания истины, что для нас принципиально важно.
Но есть и у данной точки зрения оппоненты. Совершенно иначе к взаимосвязи достижения объективной истины и внутреннего убеждения судьи относится К.В. Бубон, говоря, что внутреннее убеждение судьи вряд ли можно считать мерилом и критерием объективной истины, в противном случае, для этого в обществе должно существовать особое отношение к судьям как к сакраментальной власти, опирающейся едва ли не на божественное соизволение. Истина всегда была служанкой сильной стороны, то есть того, кто может силой принуждения утвердить свою позицию как истинную [7, с.10]. Однако, закон не предопределяет силу и ценность отдельных доказательств, их совокупности и предварительной оценки, данной другими органами на любой стадии процесса, а также иных формальных предписаний, оставляя, тем самым, достаточный простор для творческой деятельности судей, что вполне оправданно [9, с.240; 12, с.70; 27, с.120].
Мы полагаем, что процесс формирования внутреннего убеждения должен преломить подчас негативное воздействие одной из сторон, пытающейся «насильно» увести суд от объективной истины, и, во избежание судебной ошибки, отразить объективность своего убеждения в логично выстроенном, обоснованном судебном акте, раскрывающем истинность отражения в материалах дела события преступления.
В.А. Лазарева оценивает силу аргументации состязающихся в процессе сторон, как способствующую суду в установлении объективной истины, ограничивающую его ошибочный односторонний субъективизм [10, с.33]. Нам импонирует высказанная точка зрения лишь в той мере, в которой суд, предпринимая усилия по достижению основной цели доказывания, не просто принимает доводы сильной стороны, лишь потому, что они наиболее обоснованны с точки зрения формального соблюдения процессуального закона, а с учетом доказательств, полученных в ходе состязания сторон,
