CC BY
163
Вестник Санкт-Петербургского университета МВД России № 4 (28) 2005
17 Суковицин В.И. Указ. соч. С. 39.
18 См.: Рубец А.Д. Указ. соч. С. 222-223.
19 РГИА. Ф. 1287. Оп. 44. Д. 261. Л. 4.
20 Там же. Л. 1-2.
21 См.: Ведомости Санкт-Петербургского градоначальства и столичной полиции. 1908. 8 октября.
22 См.: Рубец А. Д. Указ. соч. С. 56.
23 См. там же.
24 ПСЗ. Собрание третье. (далее ПСЗ. Собр. 3). Т. XXX. Отд. I. 1910. № 33058. СПб., 1913.
25 Там же.
26 ПСЗ. Собр. 3. Т. XXX. Отд. II. №33058. Приложение.
27 См.: Собрание Узаконений и распоряжений Правительства, издаваемое при Правительствующем Сенате. 1911. № 16.
1 февраля, отд.1.Ст.155.
28 См.: Автомобиль. 1910. № 8. С. 3035.
29 Автомобиль. 1910. № 14. С. 3086.
30 Свод Законов Российской Империи. Том II. СПб., 1892. С. 99.
31 См.: Ведомости Санкт-Петербургского градоначальства и столичной полиции. 1910. 4, 6, 23 марта; 1911. 1, 21 июля.
32 См.: Суковицин В.И. Указ. соч. С. 42.
33 См.: Водные пути и шоссейные дороги. 1913. № 1. С. 49.
34 См.: Суковицин В.И. Указ. соч. С. 42.
35 См.: Пашкевич А.М. Автомобильный справочник. Вып. IV. С. 43.
36 См.: Южный автомобилист 1914. № 2. С. 64.
37 Вестник полиции. 1917. № 6. 18 февраля. С. 17.
38 Собрание узаконений и распоряжений правительства, издаваемое при правительствующем Сенате. 1917. Отд. 1. № 105. С. 922.
39 Там же. С. 923-934.
40 См.: Автомобиль. 1917. № 8. С. 1.
Т.К. Кириллова*, О.В. Биктасов**, С.П. Сальников***
Юридический статус русских граждан в области семейно-брачных отношений (ХУІ-ХУІІІ вв.)
Итогом работы церковно-земского собора, состоявшегося в 1551 г. в Москве, явился Стоглав - кодекс правовых норм внутренней жизни русского духовенства и его взаимоотношений с обществом и государством. Источники Стоглава - Кормчие (сборники апостольских, соборных и епископских правил и посланий, законов светской власти и других материалов, являвшихся руководством при управлении церковью, в церковном суде) и книги историко-нравоучительного содержания.
Основным источником постановлений Стоглава являлась церковная практика. Стоглав приспосабливал церковное устройство к условиям сословно-представительной монархии. И поскольку в основном рассматривались церковные вопросы (судоустройство, организация церковного суда), то значительное место в Стоглаве отведено положению служителей церкви - монахов, монахинь, чернецов и черниц.
Был, например, поставлен вопрос о том, что рядовые монахи и монахини бедствуют и вынуждены идти в «мир» (по причине израсходования монастырским начальством денег на празднества). Монахини жили при церквах как работницы просвирен, а попы, постригшиеся в монахи, служили в приходских церквах. Это было запрещено церковными правилами. Однако текст составлен так, что видно лишь желание ликвидировать эти явления.
В Стоглаве также порицалось попрошайничество монахов и монахинь. Священнослужители не могли вторично жениться. Миряне, а также пономари и дьячки могли вступать в брак, но не более трех раз.
Особо в этом документе оговариваются преступления, караемые церковью: распутство, супружеская неверность, мужеложство.
Гл. 36-40 посвящены «моральному облику» мирян. Собор дал рекомендации, что нужно сделать для того, чтобы православные не нарушали заповедей церкви и были верными подданными царя. В Стоглаве по этому поводу говорится, что нужно начать с воспитания детей родителями. На родителях лежит обязанность воспитывать в своих «чадах»» страх божий. В этих поучениях видно влияние Домостроя и его автора (или редактора) Сильвестра.
* Докторант кафедры истории права и государства Санкт-Петербургского университета МВД России, кандидат юридических наук, доцент, подполковник милиции.
** Кандидат юридических наук.
*** Кандидат юридических наук.
Семь глав Стоглава посвящены вопросам, связанным с браком. Значительное внимание уделено вопросам, связанным с особенностями службы при различных случаях заключения брака (гл. 1824). Здесь содержатся нормы, регулирующие брачно-семейные отношения. В гл. 18 определен возраст для вступления в брак: для юношей - с 15 лет, для девушек - с 12 лет. «А венчали бы отрока пятинадесяти лет, а отроковицу двунадесяти лет по священным правилам»1.
Несмотря на то, что священные правила не устанавливали возраста для вступления в брак, Стоглав, определив брачный возраст, все же сослался на них. Предположительно, эта норма была заимствована из византийского права, а затем перешла в Кормчую. Брачный возраст, который установил Стоглав, соблюдался до XVIII в.
Стоглав повторил норму церковного права, запрещавшую вступать в брак более трех раз. В гл. 23 и 24 имеются ссылки на известных деятелей церкви Григория и Василия, которые считали третий брак «законопреступлением», но по необходимости допускали его: «...первый, рече, брак -закон, вторый - прощение, третий - законопреступление, четвертый - нечестие, понеже свинское есть житие»2.
Для подтверждения недействительности четвертого брака приведен пример из истории Византии. Император Лев Мудрый, признавший законным браком брак церковный и негативно относившийся даже к третьему браку, сам вступил в четвертый брак. Вначале константинопольский патриарх Николай, а затем Ефимий отказались признать этот брак. Несмотря на низложение непокорного патриарха Николая императором Львом VI, второй патриарх остался верен церковной доктрине брака. Церковь наказывала супругов, которые вступали в брак во второй и в третий раз, считая эти браки нежелательными явлениями.
На вступивших во второй брак накладывалась церковная епитимья на два года, а при третьем браке, приравнивавшемся к преступлению - на пять лет. Вступившие в брак в четвертый раз вообще не допускались в церковь в течение четырех лет, а затем десять лет они не допускались до обряда причастия.
Стоглав повторил правило о смягчении наказания для лиц, которые раскаялись и переживали происшедшее. Во внимание также принимались возраст, отсутствие детей от первого и второго браков. В силу смягчающих объективных факторов было возможно смягчение наказания. Среди населения данные правила об ограничении количества браков не соблюдались, и поэтому Стоглав уделил внимание брачным нормам. Были известны случаи, когда люди вступали в брак по шесть-семь раз.
Гл. 46 содержит также ряд положений брачно-семейного права. Стоглав установил порядок определения размера венечных пошлин. Оговорены обстоятельства, препятствующие вступлению в брак. Определено наказание священнику за венчание лиц, не имевших права вступить в брак.
Запрещались браки между лицами, состоящими в родстве (степень родства не указана), в духовном родстве (т.е. браки между крестными матерью и отцом, крестницей или крестником или их родителями), а также браки между лицами, являющимися близкими родственниками супругов (родителями, сестрами, братьями).
До венчания священник был обязан провести «обыск», т.е. установить препятствие к заключению брака. Обыском называли оглашение священником в церкви во время воскресных или праздничных богослужений о намерении тех или иных лиц вступить в брак.
Прихожане, знающие о наличии препятствий к заключению брака, обязаны были довести эти сведения до священника.
Гл. 63 представляет собой расширенную редакцию Устава великого князя киевского Владимира Святославича, использованного митрополитом Макарием в его «Ответе»3. Гл. 63 содержит наказ великого князя Владимира своим детям и внукам не вмешиваться в компетенцию церковного суда. К ней относились не рассматриваемые еще русским обычным правом как преступные действия, неправомерные с точки зрения церковного права, затрагивающие сферы брачно-семейных отношений: самовольные разводы, внебрачные связи, неверность супругов. Церковь требовала соблюдения запрета о невмешательстве светского суда в дела церковные.
Подсудности духовного суда подлежали лица, служащие церкви и принадлежащие к церковному сословию: игумен, игуменья, поп, попадья, дьякон, дьяконица, а также их дети и все поющие в хоре во время богослужения (в клиросе), чернец, черница, проскурница, пономарь. И вторая группа лиц -находившиеся под покровительством церкви, получавшие от нее содержание - преступник (прощенник), вдовица, калеки, живущие при монастырях.
Гл. 69 упорядочила сбор венечной пошлины и уточнила нормы брачно-семейного права. На священников возлагалась обязанность выдавать разрешения на браки.
Обязательным условием разрешения и правомерности сбора венечной пошлины являлось отсутствие какой-либо степени родства (что отмечалось в гл. 46). Выдача венечной памяти и сбор венечной пошлины исключались и в случае вступления одной из сторон в четвертый брак.
Христианское понятие о браке прививалось медленно, поэтому появление этого запрета было не случайным. Иногда священники венчали с молитвами и пятые браки, что запрещалось в подобных случаях4 .
Вестник Санкт-Петербургского университета МВД России № 4 (28) 2005
Вестник Санкт-Петербургского университета МВД России № 4 (28) 2005
После смерти в 1560 г. великой княгини Анастасии (Анастасии Романовны Захарьиной-Юрьевой) сам Иван IV женился шесть раз. В 1572 г. церковный собор признал законным четвертый брак Иоанна IV, а в соборной грамоте записал: «...изрекает анафему на всех, кто впредь дерзнет таковая сотворити, четвертому браку сочетатися»5. На последующие браки Иоанн IV уже не брал особых разрешений, соблюдая недолгую церковную епитимью.
В посланиях митрополита Ионы воеводам, духовенству и всем жителям Вятской земли от 1452 и 1456 гг. указывается, что «многые деи християне с женами незаконно в невенчании живут, а инии деи венчаются, но незаконно... четвертым и пятым съвкуплением, а инии шестым и седмым, олинь и до десятого, а вы их благословляите и приношение от них приемлете, что есть богу мерзко»6.
В 1497 г. было издано поучение священникам на Руси, в котором среди лиц, от которых запрещалось принимать в дар церкви даже свечи и просфоры, т.е. наряду с еретиками, неверными, разбойниками стояли и четвероженцы7 .
В гл. 69 на священников возлагаются обязанности и по урегулированию порядка заключения браков и наблюдению за нравственными устоями семьи.
Дальнейшее развитие норм брачно-семейного права нашло отражение в первом печатном памятнике русского права - Соборном Уложении 1649 г.
При Петре I происходит утверждение абсолютной монархии и внесение изменений во все сферы общественной жизни, в т.ч. в правовой статус населения. Петр I завершает юридическое оформление процесса закрепощения крестьян и уравнивает правовое положение бояр и дворян.
Обширные реформы Петра I не ограничились сферой государства и церкви; они в корне преобразовали и общественный, и семейный быт. Московская, допетровская Русь знала лишь две сферы жизни: сферу семейную, вернее теремную, подавлявшую личность женщины, и сферу государственную, поглощавшую личность мужчины. Для общественной и личной инициативы, для общественных связей и интересов в московской Руси не было места; то, что мы называем светским обществом, было ей совершенно неизвестно. Петр, присмотревшись во время своего путешествия к западно-европейской жизни, решил для начала привить России хоть внешний лоск цивилизованного общества8. Великий преобразователь России прибегал к различным мерам для того, чтобы ввести в домашнюю и общественную жизнь своих подданных нравы и обычаи европейских народов. Например, он повелел перевести с немецкого и напечатать «Приклады, како пишутся комплименты». (СПб., 1708; известны также издания 1712 и 1725 гг.).
В Петербурге и Москве устраивались празднества, ассамблеи, маскарады, увеселения - или по особому случаю, или по воле государя.
Но наиболее действенное средство для достижения этой цели Петр нашел во введенных им ассамблеях, для которых он выработал подробные правила. Правила эти были обнародованы указом от 26 ноября 1718 г., объявленным генерал-полицейместером Девиером (Полн. собр. зак., № 3246).
Указ этот, характерный для петровских способов цивилизовать Россию, изложен в следующих словах: «Ассамблеи, слово французское, которого на русском языке одним словом выразить невозможно, но обстоятельно сказать: вольное в котором доме собрание или съезд делается не для только забавы, но и для дела; ибо тут может друг друга видеть, и о всякой нужде переговорить, также слышать, что где делается, при том же и забава. А каким образом оныя ассамблеи отправлять: то определяется ниже сего пунктом, покамест в обычай войдет.
1) В котором дому имееть ассамблеи быть, то надлежит письмом или иным знаком объявить людям, куда всякому вольно придтить, как мужескому полу, так и женскому.
2) Ранее 5 или 4 часов не начинается, а долее 10 пополудни не продолжается.
3) Хозяин не повинен гостей ни встречать, ни провожать, ни подчивать, не точию вышеписанное не повинен чинить, но хотя и дома не случится онаго, нет ничего; но токмо повинен несколько покоев очистить, столы, свечи, питье, употребляемое в жажду, кто попросить, игры на столах, употребляемыя.
4) Часы не определяются, в котором быть, но кто в котором хочет, лишь бы не ранее и не позже положенного времени; также тут быть столько, кто похочет, и отъехать волен, когда хочет.
5) Во время бытия в ассамблее вольно сидеть, ходить, играть и в том никто другому прешкодить или унимать, также церемонии делать вставаньем, провожаньем и прочим отнюдь да не дерзает, под штрафом великого орла, но только при приезде и отъезде поклоном почтить должно.
6) Определяется, каким чинам на оныя ассамблеи ходить, а именно: с высших чинов до обер-офицеров и дворян, также знатным купцам и начальным мастеровым людям, также и знатным приказным, тож разумеется и о женском поле, их жен и детей.
7) Лакеям или служителям в те апартаменты не входить, но быть в сенях, или, где хозяин определит; также в австерии, когда и в прочих местах будут балы или банкет, также невольно вышеописанным служителям в те апартаменты входить кроме вышеозначенных мест»9.
Судя по сохранившимся корректурным листам, в подлиннике Х1Х в., озаглавленном: «Объявление, каким образом ассамблеи отправлять надлежит», был еще 8-й пункт следующего содержания, который в Полное Собрание Законов не попал: «Также объявляется при сем реестре, кому ассамблеей держать, которыя начнутся от 27 числа сего месяца. Первая будет у Князя Папы,
а потом будут следоватся другия, кому сказано будет от того хозяина, у кого будут сидеть на ассамблее, а тот хозяин повинен спрашивать о том у Принцыпалов.
И у кого означать ассамблее быть, то повинен оный хозяин тогда объявит тому, кому повелено иметь ассамблея». Затем следует реестр лиц, между которыми особое внимание обращает на себя вице-адмирал Петр Михайлов; под этим подразумевался сам царь.
Относящиеся к тому времени мемуары мекленбургского посланника Вебера и голштинского камер-юнкера Беркгольца сообщают дальнейшие подробности об ассамблеях.
Об ассамблее возвещалось жителям Петербурга барабанным боем и прибитыми к фонарным столбам объявлениями. В день ассамблеи генерал-полицмейстер обязан был в два или три часа пополудни являться к хозяину дома и записывать всех приезжающих. В 6 часов приезжал государь, несколько позже государыня и вдовствующая царица Прасковия Федоровна с царевнами.
Перед началом бала хозяин подносил одной из дам, по своему выбору, бронзовый вызолоченный жезл, наподобие кадуцея, и перчатку, в знак владычества, давая тем знать, что в светской жизни господство принадлежит прекрасному полу.
После сего дама принимала название «царицы бала», подзывала кавалера, по собственному своему выбору, приказывала ему стать на колени и посвящала в «маршалы бала», приложив, по обычаю древне-рыцарских времен, два пальца к его щеке, после чего передавала ему кадуцей, а вместе с тем и власть свою.
Маршал обязан был беспрекословно исполнять все повеления своей дамы10.
Танцы открывались польскими, за ними следовали «миновея» (менуэт) и другие модные в то время танцы, род контрдансов, например, «пистолет-миновет» и др. Но государь изобрел еще и свой собственный танец. Это было что-то вроде «гросс-фатера»; от 30 до 50 пар, под звуки похоронного марша, медленно подвигались погребальным шествием. Вдруг по знаку маршальского жезла музыка переходила в веселую, дамы оставляли своих кавалеров, брали других между не танцующими, кавалеры ловили дам, и искали других; поднималась ужасная кутерьма, толкотня, беготня, шум и крик, как будто играли в жмурки.
Сам Петр и Екатерина и вся царская фамилия не освобождали себя от игр и танцев: за ними бегали, гонялись, как и за всеми другими. Сами они ловили других, наконец, по новому сигналу маршала все опять приходило в прежний порядок. И те, кто оставались без дам, подвергались наказанию: осушить большого или малого «орла».
Это был почтенных размеров кубок, который обыкновенно хранился в одной из комнат, и от его осушения никакие оправдания не могли освободить виновного. В танцах особенно того времени отличались пленные шведские офицеры; некоторое время они были учителями русских дам и кавалеров. Между танцами дамам предлагались чай, кофе, варенья и прочее, а впоследствии, со времени пребывания в Петербурге голштинского герцога, по примеру данной им ассамблеи, в моду вошли шоколад и лимонад. Этот же герцог первый познакомил петербургскую публику со стройной приятной музыкой, выписанной им из Вены, а до того времени гремели трубы, фаготы, гобои и литавры.
Выработав правила для ассамблей, Петр расписал и очереди, у кого им быть, не исключив из них и самого себя. Первая ассамблея состоялась 4 декабря 1718 г. у генерал-адмирала Апраксина, известного в то время хлебосола; вторая - 9 декабря у тайного советника Толстого; третью ассамблею повелено было устроить 11 декабря канцлеру Головкину. Потом ассамблеи были: 16 декабря у вицеканцлера Шафирова, 20 декабря у вице-адмирала Крюйса. Впоследствии зимний сезон ассамблеи открывался и заканчивался у кн. Меньшикова.
Государь давал свои очередные ассамблеи в почтовом доме на Адмиралтейской стороне, там, где потом располагался Мраморный дворец. В этом доме одна комната, предназначенная для ассамблеи, была убрана с особой роскошью.
Летом ассамблеи давались лишь царем в Летнем саду. Успех ассамблей был чрезвычайный. При Петре они до того утвердились в русской жизни, что завелись и в среде духовенства. Синодальный вице-президент, архиепископ Феодосий, сделал в Москве распоряжение о заведении ассамблей между членами Синода и зависящими от него лицами.
Первая такая ассамблея и, предположительно, последняя была 29 декабря 1723 г. в Донском монастыре, где был приготовлен даже и обед. Какой переворот ассамблеи произвели в русской жизни можно проследить по запискам иностранцев.
Вебер приехал в Россию в 1714 г., еще до издания указа об ассамблеях. В своих мемуарах он яркими красками описывает грубые и дикие нравы, царившие в России, забитость и невежество русских женщин, запертых в своих высоких теремах. Когда он, по приезде в Петербург, вздумал сделать визиты представителям русской знати, хозяева, недоумевавшие о причине его посещения, принимали его крайне неприветливо и нередко провожали бранью и даже побоями. Русские дамы являлись пред ним с вычерненными зубами (тогда господствовало еще убеждение, что белизна зубов - принадлежность обезьян и арапов).
Семь лет спустя и через три года по заведении ассамблей приехал в Петербург Беркгольц из Парижа времен регентства, где версальский двор утопал в безумной роскоши и был законодателем
Вестник Санкт-Петербургского университета МВД России № 4 (28) 2005
Вестник Санкт-Петербургского университета МВД России № 4 (28) 2005
моды и утонченных манер для всей Европы, и первое впечатление его выразилось в словах: «Признаюсь, я вовсе не ожидал, что здешний двор так великолепен».
Прежние чопорные бояре стали светскими людьми; русские женщины явились на ассамблею милыми и остроумными собеседниками, блистали бриллиантами, самыми изысканными прическами, богатыми туалетами, нисколько не уступавшими по вкусу и фасону иностранным. Но роль и значение ассамблей не ограничились лишь тем, что они освободили женщину и создали в России так называемое светское общество, и не одно это имел в виду их гениальный организатор.
Петр хорошо понимал, что лишь при сплоченности общества всякий благой почин в общественных делах может найти себе сочувствие и помощь, что при ней только может быть вызвана к жизни личная и общественная инициатива, этот главнейший рычаг цивилизации. В связи с этим Петр возлагал большие надежды на ассамблеи. Надежды эти проявились и в его указе, который вводит ассамблеи «не для только забавы, но и для дела». Те же цели преследовал и архиепископ Феодосий, который в повелении своем о заведении ассамблей среди членов Синода разъяснил: «А ежели кто и обедом трактовать изволит, о том не воспрещается». Какое значение Петр придавал задуманным им ассамблеям, можно заключить из того, что он сам корректировал указ о них, как это видно из хранящегося в архиве Московской синодальной типографии корректурного листа с собственноручными пометками царя.
Ни одно из этих мероприятий не обходилось без женщин. Русская женщина составляла уже «общественную принадлежность, общественную необходимость»11 .
Женщина перестала быть затворницей, и семейный и общественный быт русских изменился. Муж не смотрел на жену, как на закабаленное и безответное существо. Жена получила свободу и «право гражданственности»12. Но общество для петровской женщины было ново, так же как и она для него, поэтому разделение общества на мужское и женское было естественным и законным.
В начале XVIII века Петр I установил новый брачный возраст: для юноши - 20 лет, для девушки - 17 лет13. Указ Петра затронул компетенцию церковной власти и, по сути дела, отменил византийскую норму права. Причиной установления новой нормы права было стремление Петра I сломать привычный образ жизни, заинтересовать молодых людей новыми видами государственной деятельности, дать им образование за рубежом. Для достижения этих целей Петру I были нужны не обремененные домашними заботами люди, стремящиеся сделать карьеру. Повышение брачного ценза давало возможность регулировать эти процессы.
Однако новая норма не применялась даже в период его царствования и практически никогда не действовала в России.
Подданные не хотели соблюдать даже канонический брачный возраст, считая его излишне поздним. Традицией было женить детей в 8-10 лет.
В 1721 г. Петр I установил брачный возраст для гардемаринов - 25 лет14.
Новая норма оказалась жизнестойкой и применялась на протяжении всего XVIII в.15
Были разрешены браки лиц разных вероисповеданий. Царский указ 1721 г. позволял православным вступать в брак с неправославным без перемены вероисповедания. Указ 1721 г. разрешал шведским пленникам жениться на русских без перемены веры16. Но они обязаны были не принуждать своих жен менять веру, а детей обязывали крестить в православной вере. Изменился порядок заключения брака.
Настоящий развод был почти невозможен, и установился обычай «самовольного развода», который признавали даже власти. Было много случаев, когда вторичные браки заключались женами от живых первых мужей или когда мужчина женился, самовольно разведясь с прежней женой. «Самовольных» обычно венчали без всяких документов, но браки записывались в церковные книги и считались вполне законными. Некоторые ухитрялись жениться по 5-6 раз. От живых жен женились прадед и дед А.С. Пушкина А.П. Ганнибал и его сын О.А. Ганнибал.
Не все супруги оформляли свои отношения такими браками. Некоторые просто « разъезжались» и предоставляли друг другу полную свободу. Петр I «самовольно» развелся с царицей Евдокией, заточив ее в монастырь.
Реформы Петра I привели к отмене некоторых варварских законов, по которым разрешалась продажа мужьями жен, заточение их в монастырь, предусматривались по отношению к женщинам такие виды наказаний, как клейма на лицах, вырывание ноздрей, ссылка на каторгу.
Таким образом, в сферу преобразовательской деятельности Петра I включался общественный и семейный быт населения. Реформы Петра I начались на рубеже веков и продолжались до его смерти.
1 Стоглав. Гл. 18 // Российское законодательство Х-ХХ вв. Т. 2. М., 1985. С. 287.
2 Стоглав. Гл. 23. // Там же. С. 289.
3 См.: Макарий. История русской церкви. Т. 1. СПб., 1868. С. 191-192.
4 См.: Акты исторические, собранные в библиотеках и архивах Российской империи Археографической экспедицией Академии наук (далее - АИ). Т. 1. СПб., 1841. № 298.
5 Акты, собранные в библиотеках и архивах Российской империи Археографической экспедицией Академии наук (далее - ААЭ). Т. 1. СПб., 1836. № 284.
6 АИ. Т. 1. № 267. С. 498; № 261, С. 491.
7 См.: ААЭ. Т. 1. № 284. С. 331; АИ. Т. 1. № 109, С. 161.
8 См.: Массальский. Ассамблеи при Петре Великом // Русский художественный листок. 1861. № 1, 2.
9 Указ 26 ноября 1718 г. // Полн. Собр. Зак. № 3246.
10 См.: Либрович С.К. Петр Великий и женщины. Л., 1991. С. 65-68.
11 Русская женщина в старину // Живописное обозрение. 1874. № 18. С. 286.
12 Там же.
13 ПСЗ. Т. V. № 2789. Ст. 4.
14 ПСЗ. Т. VI. № 3937. П. 77.
15 ПСЗ. Т. XVII. № 12459. Гл. III. П. 4.
16 ПСЗ. Т. VI. № 3798.
Н.П. Маюров*
Правовые основы деятельности товарищеских судов (судов чести) рядового и начальствующего состава в советской милиции
Проблема научной разработки правовых основ деятельности товарищеских судов (судов чести) рядового и начальствующего состава в органах милиции (органах внутренних дел), повышения их роли и места в системе дисциплинарных отношений, совершенствования эффективности методов их работы в советский период освещена в многочисленных монографиях1 , диссертациях2 и научных статьях3. При этом заметим, что среди всех этих научных публикаций работ по ретроспективному рассмотрению означенного вопроса практически не имеется.
Впервые правовой институт товарищеских судов (судов чести) рядового и начальствующего состава милиции в систему дисциплинарных отношений был введен Дисциплинарным уставом милиции, объявленным приказом МВД СССР № 269 от 7 июля 1948 г.4 В отличие от прежнего Дисциплинарного устава милиции (1931 г.)5 в нем имелась специальная глава XVI «О судах чести начальствующего состава милиции», которая регламентировала деятельность товарищеских судов (судов чести), но не всех категорий личного состава, а только среднего и старшего начальствующего состава.
Необходимо отметить, что введение данной главы в текст Дисциплинарного устава милиции (1948 г.), по нашему мнению, обусловливалось правовыми реалиями тех лет. Как известно, в этот период в систему МВД СССР наряду с органами милиции, учреждениями отбытия наказания, пожарными частями входили подразделения государственной безопасности, местной противовоздушной обороны, внутренние войска. И если в первых трех организационных структурах Министерства служили лица рядового и начальствующего состава, то в остальных - рядовые и сержанты срочной службы и офицерский состав, на которых в полном объеме распространялись уставы, наставления и положения Советской Армии, в том числе и воинский дисциплинарный устав. Последний регламентировал деятельность офицерских судов чести.
У начальствующего состава милиции подобного правового института (судов чести) не существовало. Восполнить данный пробел и была призвана глава о судах чести начальствующего состава милиции в новом Дисциплинарном уставе милиции (1948 г.)6.
Проведенные нами исследования показывают, что за основу содержания данной главы было взято Положение об офицерских товарищеских судах чести в Советской Армии и Военно-Морском Флоте. Новеллы содержания гл. XVI в основном отражали специфику прохождения службы начальствующим составом милиции. Подчеркнем, что существовавшая во время войны и послевоенный период военизация органов милиции, приближение ее правовых основ организации и деятельности к воинским подразделениям явно прослеживаются в нормативных документах этого периода, в т.ч. и в этой отдельной главе Дисциплинарного устава милиции.
Согласно норме Дисциплинарного устава милиции (п. 102), суды чести создавались для того, что бы «сохранять достоинство и честь звания начальствующего состава милиции», рассматривать поступки, «несовместимые с понятием нравственности»7 .
Как следует из анализа целевых установок судов чести, их главным предназначением являлась охрана «чистоты мундира», разбор кляуз, и склок в служебных коллективах, аморальных и безнравственных поступков начальствующего состава как на службе, так и вне ее8 .
* Докторант кафедры истории права и государства Санкт-Петербургского университета МВД России, кандидат исторических наук, доцент, полковник милиции.
Вестник Санкт-Петербургского университета МВД России № 4 (28) 2005
