CC BY
117
ВЫСТУПЛЕНИЯ НА КРУГЛОМ СТОЛЕ
Н.А. Колоколов
Колоколов Никита Александрович — доктор юридических наук, профессор кафедры судебной власти, судья Верховного Суда Российской Федерации (в отставке)
Национальный научно-исследовательский университет «Высшая школа экономики»
Юридическая техника судебного решения как явление правовой культуры
Гениальный Огейн Эрлих, начиная свои рассуждения о социологии права, счел нужным заявить, что центр тяжести его развития во все времена лежал не в законодательстве, не в правоприменении, а в самом обществе1. Бесспорно и то, что именно культура является визитной карточкой любого общества. Применительно к избранной нами теме, речь пойдет о културе судебного решения.
Правосудие — уникальный социально-правовой феномен. Уяснение его сути невозможно без одновременного анализа таких сложнейших категорий, как правосознание (правовая идеологии + правовая психология) и государство, со свойственной ему в конкретный исторический период юридической техникой, как правотворчества, так и правоприменения. При этом следует подчеркнуть, что все вышеперечисленные категории существуют лишь в динамике, параметры которой непрерывно задаются множеством факторов. Важнейший из них — место государства и права конкретной нации в глобальном мире.
Если история государства и права российского народа насчитывают более тысячи лет, то возраст аналогичных цивилизационных проявлений человечества приближается уже к пяти тысячам лет. К тому моменту, когда на карте Восточной Европы появилась Древняя Русь, по соседству успело возникнуть и умереть не одно некогда могучее государство. Каждому из этих государств была свойственна определенная модель правосудия. Однако в природе ничто не исчезает бесследно, памятники права, созданные нашими бывшими ближними и дальними соседями, став бесценным достоянием земной цивилизации, обязательно переходят по наследству ко многим, пусть далеко не всегда благодарным потомкам.
Российская государственность зародилась в VI—VII веках на путях «из варяг в греки» и «из варяг в персы». Именно тогда славянские народы впервые впитали в себя азы европейской правовой культуры, опирающейся на «бастион» права римского. Более тысячи лет минуло с момента крещения Руси. Распространение ортодоксального христианства на ее народы в значительной мере предопределило ход дальнейшего развития государственности, ее институтов.
Наряду с православием, Древняя Русь, затем государство Московское, ныне Российское, в свои правовые системы инкорпорировали многие нормы уникального права Византии, в первую очередь, права публичного.
К сожалению, ход нашего поступательного развития в лоне европейской правовой культуры на три столетия был прерван татаро-монгольским нашествием. Фактическая утрата Русью независимости (XIII—XV века), не только способствовала консервации устаревших правовых идей, но и в определенной мере способствовала трансформации режима государственного правления по образцу эффективных в военном отношении восточных деспотий, препятствовала восприятию обществом новейших достижений в области правового строительства, получивших самое широкое распространение в Европе.
Лишь только к концу XVI века наметился возврат нашего общества в лоно европейской, в том числе и правовой, культуры. Данный процесс в силу множества причин происходил крайне медленно, а порой и болезненно, война между западниками и славянофилами продолжается до сих пор. Более того, из этого процесса фактически была исключена большая часть населения государства, ибо до 1861 года в России существовало крепостное право. Наличие данного средневекового института предельно минимизировала число граждан, нуждающихся в справедливом несословном суде. К этому моменту в большинстве стран Европы уже сложились современные государственно-правовые системы.
Сама история поставила перед Россией в XIX веке цель — как можно скорее воспринять все лучшее, что к этому моменту было создано человечеством в сфере государственно-правового строительства.
Многие задачи, стоявшие тогда перед нашим народом, удалось решить в рамках великой Судебно-правовой реформы 1864 года. Россия получила: действительно передовую, по тем временам, су-
1 Эрлих О. Основоположение социологии права. СПб., 2011. С. 64.
Колоколов Н.А. Юридическая техника судебного решения как явление правовой...
143
ВЫСТУПЛЕНИЯ НА КРУГЛОМ СТОЛЕ
дебную систему, а также соответствующее лучшим мировым образцам процессуальное законодательство. Начал свой отчет «золотой век» российской адвокатуры.
Искусственная консервация самодержавия в его практически абсолютистском варианте не позволила завершить многое из намеченного. Россия, в частности, вошла в XX век без отвечающего требованиям времени гражданского права. Главное, не удалось к этому времени сформировать и сколько-нибудь значимую социальную прослойку — класс, группу классов, которые были ли бы заинтересованы в эволюционном поступательном развитии общества.
В 1917 году возобладали привнесенные извне революционные идеи квазикоммунизма. На 70 лет Россия в очередной раз была вырвана из общеевропейского цивилизационного процесса. Коммунистическая идеология расценивала государство и право как орудия угнетения трудящихся классов, дни которых были сочтены. Суд в классическом его варианте правящей элитой отвергался.
Естественно, что жизнь «за железным занавесом» не могла продолжаться вечно, новые информационные технологии XX века быстро «смахнули в корзину истории» концепцию утопического коммунизма, Россия в очередной раз вернулась в лоно европейской цивилизации.
В конце века XX на повестку дня опять стал вопрос о проведении тотальной государственноправовой реформы. Поскольку развитие права само по себе немыслимо, речь уже шла о реформировании всего государства, в первую очередь его судебной системы, поскольку именно судьи в состоянии наполнить формальные правовые конструкции необходимым содержанием.
Пока чуда не произошло, европейский уровень культуры в судопроизводстве, в том числе и его юридико-техническая составляющая, не достигнуты. Как и в конце века позапрошлого, крепнут голоса тех, кто считает, что европейская культура россиянам ни к чему.
Есть ли перспективы отыскания здравого смысла в проявлениях культуры судебного решения в современной России? Скорее всего, их нет.
История. В мемуарах авиаконструктора А.С. Яковлева «Цель жизни» есть такой эпизод. В годы войны конструктор занимал еще и должность заместителя наркома авиастроения. Однажды в кабинете И.В. Сталина он случайно встретился с заместителем наркома НКВД и тихонько попросил последнего по возможности пересмотреть дело в отношении одного из инженеров его КБ. Сталин, у которого, как известно, был очень острый слух, бросил только одно слово: «Посмотрите...». Вскоре инженер вышел на работу.
Опять история. Уверен, составители книги «Верховный Суд России» не случайно привели текст стенограммы заседания Президиума ЦК КПСС от 17 июня 1961 года, на котором лидер СССР Н.С. Хрущев в отсутствие нормы уголовного закона требовал расстрела валютчиков, угрожая в противном случае Председателю Верховного Суда СССР т. Горкину увольнением1.
Как известно: презумпция «обратной силы» волевым решением была легко преодолена, валютчики — расстреляны. Это был один из «черных дней» российского уголовного права.
Наши дни. Органами предварительного расследования Фарбер обвинялся в том, что в июле-августе 2011 года получил от подрядчика, выполнявшего ремонт ДК, взятку — 300 тыс. рублей за возможность продолжения работ, в сентябре того же года уже под контролем спецслужб Фарбер «взял» еще одну взятку — 132 тыс. рублей за подписание акта выполненных работ. Обвиняя Фарбера по статье 285 УК РФ, следствие утверждало, что ремонтные работы не были выполнены, ущерб бюджету — 941 тыс. рублей.
Позиция Фарбера — деньги в стройку вкладывал свои, подрядчик лишь ему их вернул, ДК он реконструировал в рамках своих представлений о прекрасном.
С учетом данных о личности Фарбера общество склонно было верить ему, а не обвинению.
Дело рассматривал Тверской областной суд с участием присяжных. Защита преждевременно поверила в безоговорочное оправдание Фарбера, однако прокурор убедил присяжных в доказанности его вины по всем пунктам.
10 августа 2012 года Тверской областной суд признал Фарбера виновным, по пункту «а» части 5 статьи 290, части 3 статьи 290 и части 1 статьи 285 УК РФ. Правда, с применением статей 62 и 64 УК РФ, но все равно больше, чем рядовому убийце, судья назначил ему 8 лет лишения свободы со штрафом 3,2 млн рублей.
Кассационным определением Верховного Суда РФ от 28 ноября 2012 года приговор отменен2, с учетом изменения подсудности дело попала в Осташковский городской суд. 1 августа 2014 года Фарбер был осужден, ему назначено наказание 7 лет и 1 месяц лишения свободы.
Президент РФ В.В. Путин в интервью «Первому каналу» и агентству АР назвал наказание, назначенное Фарберу, «вопиющим», посчитав это «ошибкой».
Данных слов оказалось достаточным, чтобы прокуратура уже за пределами сроков на апелляционное обжалование внесла представление, в котором просила сократить наказание до 5 лет лишения свободы.
1 Лебедев В.М., Корчагин А.Ю., СвечниковаЛ.Г. Верховный Суд России: монография. Пятигорск, 2012. С. 320—323.
2 Кассационное определение Судебной коллегии по уголовным делам Верховного Суда РФ от 28 ноября 2012 г. Электронный архив Верховного Суда РФ за 2012 год.
Юридическая техника. 2016. № 10
ВЫСТУПЛЕНИЯ НА КРУГЛОМ СТОЛЕ
Апелляционная инстанция Тверского областного суда благоразумно пошла еще дальше, сократила Фарберу наказание до 3 лет лишения свободы, то есть до фактически им отбытого срока.
По части 1 статьи 285 УК РФ прокуратура вообще отказалась от обвинения, приговор в этой части отменен, за Фарбером по этому эпизоду признано право на реабилитацию.
Осужденный вышел на свободу. Общество восприняло это благосклонно.
Вот вам и юридическая техника судебного решения. Аналогичные примеры можно приводить весьма долго.
Попробуем проанализировать культуру судебного решения на базе анализа применения норм УК РФ, регламентирующих ответственность за контрабанду.
Контрабанда — преступление древнейшее. Состав преступления предельно прост: умышленное незаконное перемещение товара через границу. Кажется, что чем проще закон, тем проще его применение. Однако в анализируемом примере все не так просто, ибо культура правоприменения зависит от множества фактов.
В таможенном деле — главное: четко границы обозначить да выработать непротиворечивые правила перевозки товаров. В основной массе, товар — потенциальный предмет контрабанды — категория нейтральная, обладание им по любую сторону от границы состава преступления не образует. Говорить о зарождении состава преступления контрабанда можно только лишь в момент противоправного перемещения товара через границу — условную черту.
Содержание таможенных правил — прерогатива каждого отдельного суверенного государства. Запретить к перемещению через границу могут буквально все. На провоз одних товаров по непонятным причинам вдруг введут жесткие квоты. За перемещение через границу других — взимают грабительские пошлины.
Зачастую логики в запретах да ограничениях немного. Например: вывести за границу 10 тыс. долларов США и «пропить» там, обогатив «чужого» производителя, можно совершенно беспрепятственно. В тоже время, если мы ограничимся покупкой на эти деньги предметов туалета для себя лично, то при их ввозе в Россию с нас потребуют пошлину. Если же мы отважимся на эти 10 тыс. долларов купить опять же лично для себя некие лекарства, то медикаменты и вовсе отберут.
Цели у контрабандистов могут быть как «негативные» (уклонение от уплаты таможенных пошлин); так и, в принципе, позитивные (опасение быть ограбленным сообщниками таможенников, после честного декларирования сведений о ценностях).
Как на основании судебного решения остановить контрабандиста, и чего он больше всего боится? В первую очередь, конфискации товара, в который потенциальный преступник, как правило, вкладывает свои немалые деньги. Из страхов на следующем месте для контрабандиста — утрата права на пересечение границы. Наконец, только в третьих, контрабандист, как и все мы, боится лишения свободы.
Конфискуя предмет контрабанды, государство только обогащается, помести контрабандиста в места лишения свободы оно вынуждено нести одни безвозвратные расходы.
Единую некогда норму, регламентирующую наступление уголовной ответственности за «иное государственное преступление» — контрабанду (СССР — ст. 78 УК РСФСР, аналогичные составы преступлений в других союзных республиках), активно принялись модернизировать еще в 90-х годах прошлого века.
Так, наряду со все еще «иным государственным преступлением» (ст. 78 УК РСФСР), регламентирующим уголовную ответственность, только за контрабанду имущества, выведенного из свободного гражданского оборота», сразу за незаконной порубкой деревьев (ст. 169 УК РСФСР) появилась статья 169.1 УК РСФСР, которой устанавливалась уголовная ответственность за прочую контрабанду.
В УК РФ уголовная ответственность за контрабанду сначала регламентировалась статьей 188 УК РФ, ныне ее сменили:
— статья 200.1. УК РФ «Контрабанда наличных денежных средств и (или) денежных инструментов» (введена 28 июня 2013 г. Федеральным законом № 134-ФЗ);
— статья 226.1 УК РФ «Контрабанда сильнодействующих, ядовитых, отравляющих, взрывчатых, радиоактивных веществ, радиационных источников, ядерных материалов, огнестрельного оружия или его основных частей, взрывных устройств, боеприпасов, оружия массового поражения, средств его доставки, иного вооружения, иной военной техники, а также материалов и оборудования, которые могут быть использованы при создании оружия массового поражения, средств его доставки, иного вооружения, иной военной техники, а равно стратегически важных товаров и ресурсов или культурных ценностей либо особо ценных диких животных и водных биологических ресурсов» (введена 7 декабря 2011 г. Федеральным законом № 420-ФЗ).
— статья 229.1. «Контрабанда наркотических средств, психотропных веществ, их прекурсоров или аналогов, растений, содержащих наркотические средства, психотропные вещества или их прекурсоры, либо их частей, содержащих наркотические средства, психотропные вещества или их прекурсоры, инструментов или оборудования, находящихся под специальным контролем и используемых для изготовления наркотических средств или психотропных веществ» (введена 7 декабря 2011 г. Федеральным законом № 420-ФЗ).
Колоколов Н.А. Юридическая техника судебного решения как явление правовой...
ВЫСТУПЛЕНИЯ НА КРУГЛОМ СТОЛЕ
В остальных случаях, по мнению законодателя, контрабанда на полновесный состав преступления не тянет, это так называемое административное правонарушение (см. гл. 16 КоАП РФ). Впрочем, санкции за отдельные из них предусматривают самое страшное для контрабандиста наказание — конфискацию товара, прямо названного предметом правонарушения (например, ст. 16.2, 16.3, 16.5, 16.7 КоАП РФ и др).
Такое же наказание существовало и в уголовном праве до 8 декабря 2003 года. Утрата статьи 52 УК РФ свой силы породила проблему: что делать с предметом контрабанды? Впрочем, и санкция части 1 статьи 188 УК РФ в отличие от ранее действовавшего закона (ст. 78, 169.1 УК РСФСР) конфискации предмета контрабанды тоже не предусматривала.
Буквальное прочтение нового уголовного закона могло быть истолковано только так: вернуть весь товар (его разновидность — деньги) контрабандисту.
Практики «новый» закон всерьез не восприняли, да и общество бы их неправильно поняло, поэтому правоприменитель начал активные поиски обходных путей для обоснования конфискации предмета контрабанды. Таковые сразу же были обнаружены в статье 81 УПК РФ, которая позволяет суду конфисковать вещественные доказательства, являющиеся орудием преступления.
Из теории уголовного права и процесса следует, что деньги в сейфе — предмет преступного посягательства, а вот отмычка для его вскрытия — орудие преступления. Применительно к контрабанде: незаконно ввозимые деньги — ее предмет, а тайник, в котором они должны были быть противоправно перемещены через границу, декларации, содержащие ложные сведения — орудие преступления. Очевидно, что речь идет о двух совершенно разных институтах: уголовном наказании и уголовнопроцессуальном принуждении.
Разобраться в их сути пытались Конституционный Суд РФ и Европейский суд по правам человека (ЕСПЧ). Возврат предмета контрабанды законному владельцу оказался явно за рамками правосознания некоторых российских судей. В условиях исключения из УК РФ положений о его обязательной конфискации в виде уголовного наказания предмет контрабанды стали конфисковывать на основании положений сначала УПК РСФСР, а с 1 июля 2002 года — по правилам УПК РФ.
Поскольку статья 81 УПК РФ предусматривает только конфискацию орудий преступления, то не удивительно, что Уполномоченный по правам человека в РФ, просто граждане обратились в Конституционный Суд РФ с жалобами, в которых указали на несовершенство нормы УПК РФ, позволяющей вольное толкование понятия «орудие преступления».
Конституционный Суд РФ в принятии жалоб отказал, приведя следующие рассуждения. Статьей 1 Конвенции об отмывании, выявлении, изъятии и конфискации доходов от преступной деятельности (заключена в городе Страсбурге 8 ноября 1990 г., ратифицирована Федеральным законом от 28 мая 2001 г. № 62-ФЗ и вступила в силу для России 1 декабря 2001 г.) установлено, что термин «конфискация» означает не только наказание, но и «меру, назначенную судом в результате судопроизводства по уголовному делу или уголовным делам и состоящую в лишении имущества» (п. «d»); при этом под имуществом понимается имущество любого рода, вещественное и невещественное (п. «в») и «орудия», означающие любое имущество, использованное или предназначенное для использования любым способом, целиком или частично, для совершения преступления или преступлений (п. «с»).
В соответствии со статьей 12 Конвенции против транснациональной организованной преступности (принята 15 ноября 2000 г. Генеральной Ассамблеей ООН и ратифицирована Федеральным законом от 26 апреля 2004 г. № 26-ФЗ) государства — участники данной Конвенции принимают в максимальной степени, возможной в рамках их внутренних правовых систем, такие меры, какие могут потребоваться для обеспечения возможности конфискации как доходов от преступлений, так и имущества, оборудования или других средств, использовавшихся или предназначавшихся для использования при совершении преступлений (п. 1).
Следовательно, само по себе исключение конфискации имущества как вида наказания из УК РФ не может расцениваться как препятствие для сохранения в УПК РФ конфискации имущества, признанного вещественным доказательством по уголовному делу, и, следовательно, для применения этого института судом.
Норма, содержащаяся в пункте 1 части 3 статьи 81 УПК РФ (п. 1 ст. 86 УПК РСФСР), будучи по своей природе и сущности нормой уголовно- процессуального законодательства как самостоятельной отрасли в системе законодательства России, имеет собственный предмет правового регулирования— институт вещественных доказательств в уголовном судопроизводстве. Как таковая данная норма, обеспечивая выполнение Россией принятых на себя международно-правовых обязательств применительно к сфере уголовно-процессуального законодательства, не подменяет и не может подменять собой нормы уголовного закона, которыми и только которыми конфискация устанавливается в качестве уголовного наказания, и соответственно не исключает урегулирование вопросов конфискации в сфере уголовного законодательства с учетом предписаний названных конвенций.
Таким образом, данная норма, как корреспондирующая предписаниям международных договоров России, сама по себе не допускает произвольного ограничения права собственности.
Юридическая техника. 2016. № 10
ВЫСТУПЛЕНИЯ НА КРУГЛОМ СТОЛЕ
Определение же того, что в уголовно-процессуальном смысле представляет собой незаконно перемещавшееся через таможенную границу России имущество и подпадает ли оно под признаки вещественного доказательства, подлежащего уголовно-процессуальной конфискации, находится в ведении суда общей юрисдикции, осуществляющего на основе установления и исследования фактических обстоятельств правосудие по рассматриваемому им уголовному делу. Законность и обоснованность судебного решения по вопросу о конфискации вещественных доказательств проверяется в уголовном судопроизводстве вышестоящими судами общей юрисдикции1.
Как видим, мнение, высказанное высшим органом конституционного надзора России, весьма обтекаемо. «Преступные» деньги — конфискуются бесспорно, на то дано добро в Конвенции ГА от 15 ноября 2000 года. В остальных случаях: конфискация вещественных доказательств передана на усмотрение судов общей юрисдикции.
В соответствии со статьей 1 Протокола № 1 от 20 марта 1952 года к Конвенции «О защите прав человека и основных свобод», который ратифицирован Россией, каждое физическое или юридическое лицо имеет право на уважение своей собственности. Никто не может быть лишен своего имущества иначе как в интересах общества и на условиях, предусмотренных законом и общими принципами международного права.
По делу «Исмаилов против России» (от 6 ноября 2008 г., жалоба № 30352/3). Запутался и Суд Европы, в результате чего он, не отрицая у государства права на конфискацию контрабандных денег (наличие у государства такого права никто и не отрицал, главное что выразить в законе), он был вынужден констатировать: персонально для Исмаилова достаточно одного вида наказания — лишения свободы. При этом как-то было упущено из виду, что на момент рассмотрения уголовного дела в суде такого наказания, как конфискация, в уголовном праве России не существовало в принципе.
Наш национальный судья — профессор А.И. Ковлер — в своем особом мнении также не счел нужным искать разницу между конфискацией предмета контрабанды и орудия, используемого для совершения этого преступления.
С некоторых пор такое, бесспорно, эффективное уголовное наказание как «конфискация имущества», в России все же потихонечку реанимируется (ст. 104.1 УК РФ). В текущий момент, в частности, конфискуются (принудительно и безвозмездно изымаются и обращаются в собственность государства) на основании обвинительного приговора деньги, ценности, иное имущество, являющееся предметом незаконного перемещения через таможенную границу Таможенного союза (ТС) в рамках ЕврАзЭС либо через Государственную границу РФ с государствами — членами ТС в рамках ЕврАзЭС, ответственность за которое установлена статьями 200.1,226.1 и 229.1 УК РФ (п. «а» ч. 1).
Правда, из данного правила предусмотрено крайне трудно истолковываемое исключение: законному владельцу возвращаются и имущество, и доходы от него.
На основе судебной практики проанализируем уголовный закон на предмет его ясности и непротиворечивости, а заодно дадим оценку уровню правовой культуры современного правоприменителя.
Пример 1.
Судом установлено, что гражданину РФ и ФРГ П., постоянно проживающему в Евросоюзе, на праве собственности принадлежит картина К. Брюллова «Христос во гробе» (далее — картина), являющаяся культурной ценностью, которую П. в рамках нотариально удостоверенной сделки совершенно законно приобрел в Брюсселе.
18 марта 2003 года П. данную картину стоимостью 9 416 160 рублей по предварительному сговору с таможенниками контрабандным путем (без надлежащего декларирования и оплаты пошлин) ввез в Россию через пост «Светлогорск» Выборгской таможни.
Содеянное П. органами предварительного расследования было квалифицировано по части 2 статьи 188 УК РФ, которая 7 декабря 2011 года утратила законную силу.
Однако содеянное П. не декриминализировано, ибо на текущий момент его действия с определенными изъятиями могут квалифицироваться по статье 226.1 УК РФ.
Сторона защиты с такой квалификаций полностью согласна. В этой связи ею было заявлено ходатайство о прекращении уголовного дела в отношении Певзнера за истечением сроков давности.
Государственный обвинитель с необходимостью удовлетворения ходатайства согласился, однако потребовал конфискации картины, что, по его мнению, прямо предусмотрено статьей 104.1 УК РФ.
Постановлением Выборгского городского суда Ленинградской области от 27 ноября 2013 года уголовное дело в отношении Певзнера, обвиняемого в совершении преступления, предусмотренного частью 2 статьи 188 УК РФ, прекращено за истечением сроков давности привлечения виновного к уголовной ответственности.
1 Об отказе в принятии к рассмотрению жалобы Уполномоченного по правам человека РФ на нарушение конституционных прав гр. Яковенко А.Ф. п. 1 ст. 86 УПК РСФСР и гр. Исмайлова А.Ю-О п. 1 ч. 3 ст. 81 УПК РФ, а также жалоб гр. Кузьмина В.К. на нарушение его конституционных прав положениями ст. 81 УПК РФ: определение Конституционного Суда РФ от 8 июля 2004 г. № 251-О.
Колоколов Н.А. Юридическая техника судебного решения как явление правовой...
147
ВЫСТУПЛЕНИЯ НА КРУГЛОМ СТОЛЕ
Одновременно суд постановил: вещественное доказательство — картину, хранившуюся в Государственном русском музее — конфисковать, оставив ее на хранении в данном музее.
Принимая решение о судьбе вещественного доказательства — картины, суд в своем решении привел такие рассуждения.
Применение положений статьи 104.1 УК РФ к Певзнеру невозможно в силу статьи 10 УК РФ, поскольку норма, на которую сослался прокурор, введена в действие в 2006 году.
Ниже суд сослался на статью 1 вышеприведенной Конвенции от 8 ноября 1990 года и заявил, что статья 81 УПК РФ, действовавшая и на момент рассматриваемых событий, устанавливает, что вещественными доказательствами признаются любые предметы:
1) которые служили орудиями преступления или сохранили на себе следы преступления;
2) на которые были направлены преступные действия;
3) иные предметы и документы, которые могут служить средствами для обнаружения преступления и установления обстоятельств уголовного дела.
При вынесении постановления о прекращении уголовного дела должен быть решен вопрос о вещественных доказательствах. При этом орудия преступления, принадлежащие обвиняемому, подлежат конфискации, передаются в соответствующие учреждения, или уничтожаются.
Указанные обстоятельства свидетельствуют о необходимости конфискации принадлежащей обвиняемому П. картины, являющейся вещественным доказательством1.
В апелляционной жалобе заявлено, что спорная картина не создана в России, следовательно, на нее не могут распространяться правила ввоза и вывоза культурных ценностей.
Апелляционным определением Судебной коллегии по уголовным делам Ленинградского областного суда от 24 июня 2014 года судьба данной картины был решена иначе. В обоснование свой позиции суд второй инстанции привел следующие доводы.
Объект контрабанды — порядок перемещение товаров, в том числе и культурных ценностей через границу государства (РФ, ЕврАзЭС). Умысел П. был направлен не на незаконное завладение картиной, и без того находившейся в его полном и законном распоряжении, а на нарушение порядка ее перемещения через таможенную границу России. Следовательно, картина является не орудием преступления (контрабанды), не предметом, запрещенным к обращению либо полученным преступным путем, а только предметом этого уголовно наказуемого деяния.
При таких обстоятельствах судьба картины не может быть разрешена каким-либо из способов, указанных в пунктах 1—5 части 3 статьи 81 УПК РФ, вопрос о картине как вещественном доказательстве по делу подлежит разрешению в порядке, предусмотренном пунктом 6 части 3 статьи 81 УПК РФ, то есть картина подлежит передаче ее законному владельцу (П), право собственности которого на нее не оспаривается.
Ссылки суда на Конвенцию от 8 ноября 1990 года не основаны на законе, поскольку область ее применения — отношения, связанные с имуществом, полученным от преступной деятельности.
При таких обстоятельствах лишение законных владельцев их имущества принято с нарушением статьи 1 Протокола 1 к Конвенции от 20 марта 1952 года. Применение данной нормы находит свое подтверждение в решениях ЕСПЧ (дело «Исмаилов против РФ» — постановление от 6 ноября 2008 года, дело «Аджигович против РФ» — постановление от 8 октября 2009 г.).
Постановление суда первой инстанции в части определения судьбы вещественных доказательств было отменено.
Определено:
— картину возвратить законным владельцам супругам П-рам после ее надлежащего таможенного оформления;
— возвратить изъятые у П. документы2.
Во исполнение апелляционного определения документы, принадлежащие Певзнеру, постановлением судьи Выборгского городского суда Ленинградской области от 18 июля 2014 года возвращены стороне защиты3.
Заместитель прокурора Ленинградской области на решение суда второй инстанции принес кассационное представление, в котором указал: «Суд апелляционной инстанции пришел к необоснованному выводу, что картина не является орудием контрабанды, а только ее предметом».
«По смыслу пункта 1 части 3 статьи 81 УПК РФ конфискации подлежат как предметы, использовавшиеся при совершении преступления, так и предметы на которые непосредственно было направ-
1 Постановление Выборгского городского суда о прекращении уголовного дела от 27 ноября 2013 г. № 1-451/2013. Архив Выборгского городского суда Ленинградской области за 2013 год.
2 Апелляционное определение судебной коллегии по уголовным делам Ленинградского областного суда от 24 июня 2014 г. №22-1012/2014. Электронный архив Ленинградского областного суда за 2014 год.
3 Постановление судьи Выборгского городского суда Ленинградской области от 18 июля 2014 г. № 1-451/2013. Архив Выборгского городского суда Ленинградской области за 2013 год.
Юридическая техника. 2016. № 10
ВЫСТУПЛЕНИЯ НА КРУГЛОМ СТОЛЕ
лено посягательство, при этом отнесение предмета контрабанды к орудию совершения преступления относится к компетенции суда с учетом фактических обстоятельств дела».
«Картина правильно признана судом первой инстанции орудием совершения преступления, поскольку согласно диспозиции статьи 188 УК РФ предмет контрабанды является обязательным признаком данного состава преступления».
«К П. применить Конвенцию от 8 ноября 1990 года, поскольку виновный совершил преступление (контрабанда) из корыстных побуждений с целью извлечения доходов от ее продажи».
«Ссылка апелляционной инстанции на решения ЕСПЧ некорректна, ибо там предмет контрабанды не товар, а только деньги».
Постановлением судьи Ленинградского областного суда от 23 сентября 2014 года в передаче представления на рассмотрение в судебное заседание заместителю прокурора региона отказано1.
Инициатором следующего этапа кассационного производства явился заместитель Генерального прокурора РФ Кехперов С.Г. В своем представлении, адресованном в Верховный Суд РФ, он указал следующее.
Ссылка суда второй инстанции на практику ЕСПЧ недопустима, ибо контрабанда, совершенная Певзнером, имеет свои особенности. Субъекты уголовного преследования, о которых говорится в постановлениях ЕСПЧ, понесли уголовное наказание, конфискация в таких случаях имеет чрезмерный характер, а вот Певзнер наказания не понес совсем.
ЕСПЧ не исключает саму возможность конфискации, главное, чтобы наказание не было чрезмерным, Певзнер же перемещал контрабандным путем культурную ценность, «высокая оценка которой состоит не только в денежном эквиваленте».
Судья Верховного Суда РФ, отказывая автору кассационного представления в передаче его документа на рассмотрение в судебном заседании, привел следующие доводы.
Сам по себе ввоз картины не являлся незаконным, ее принадлежность обвиняемому не оспаривается. Ничто не позволяет предположить, что конфискация картины предупредит иную противоправную деятельность. Под таковой судья Верховного Суда РФ подразумевает: отмывание доходов, полученных преступным путем, наркоторговлю, финансирование терроризма.
Для признания государственного вмешательства соразмерным, оно должно соответствовать тяжести нарушения. Вред, который мог быть причинен государству, был незначителен: Певзнер не уклонялся от уплаты таможенных пошлин или иных сборов (а если и уклонился, они могут быть взысканы), а также не причинил никакого имущественного ущерба государству. Таким образом, конфискация может являться в данном случае не компенсационной, а сдерживающей и карательной мерой. Однако Певзнер не может быть наказан за контрабанду в связи с истечением сроков давности привлечения к уголовной ответственности. При таких обстоятельствах конфискация, примененная в качестве дополнительного наказания, была бы несоразмерной, поскольку возлагала на обвиняемого «индивидуальное чрезмерное бремя»2.
Естественно, что Певзнер попытался реализовать решение, принятое судом апелляционной инстанции в уголовном процессе, и заполучить картину, хранящуюся в музее, для чего обратился в соответствующие органы культуры. Исполняющий обязанности руководителя управления Министерства культуры РФ по Северо-Западному федеральному округу 23 октября 2014 года ему ответил, что исполнить решение суда невозможно в принципе, поскольку вопрос о перемещении культурных ценностей через границы регламентируется специальным законодательством3.
17 декабря 2014 года этот же руководитель указал, что «в соответствии с действующим законодательством для обратного вывоза временно ввезенных культурных ценностей разрешения не требуется»4.
5 марта 2015 года заместитель Генерального прокурора РФ Кехперов С.Г. инициировал следующий, третий этап кассационного производства. К ранее приведенным доводам автор кассационного представления добавил следующее.
Общий принцип права состоит в том, что равные общественные отношения должны регулироваться равным образом. Из этого следует, что если предмет контрабанды подлежит конфискации при деянии, содержащие всего лишь признаки административного правонарушения, тем более возможна его конфискация в случае совершения лицом аналогичных по свой направленности действий, но носящих повышенную общественную опасность и преследуемых в уголовном порядке.
1 Постановление судьи Ленинградского областного суда об отказе в передаче кассационной жалобы для рассмотрения в судебном заседании суда кассационной инстанции от 23 сентября 2014 г. № 4у-664/2014. Электронный архив Ленинградского областного суда за 2014 год.
2 Постановление судьи Верховного Суда РФ об отказе в передаче кассационной жалобы для рассмотрения в судебном заседании суда кассационной инстанции от 18 декабря 2014 г. № 33-УКС14-327. Электронный архив Верховного Суда РФ за 2014 год.
3 Письмо и.о. руководителя управления Министерства культуры РФ по Северо-Западному федеральному округу от 23 октября 2014 г. № 4-18-1212/14-0-1.
4 Письмо и.о. руководителя управления Министерства культуры РФ по Северо-Западному федеральному округу от 17 декабря 2014 г. № 4-18-1212/14-1-1.
Колоколов Н.А. Юридическая техника судебного решения как явление правовой...
149
ВЫСТУПЛЕНИЯ НА КРУГЛОМ СТОЛЕ
При этом заместитель Генерального прокурора ссылается на правонарушения, составы которых описаны в статьях 16.2, 16.7, 16.19 КоАП РФ и др.
Далее, С.Г. Кехперов, ссылаясь на постановление Президиума Верховного Суда РФ от 10 июня 1998 года по делу Петренко, приводит цитату: «Орудия преступления — это все предметы, которые использовались преступником для достижения общественно опасной цели, независимо от основного назначения предмета». Таким образом, пишет автор, понятие «орудие преступления» включает в себя «предмет» преступления. В этой связи ЕСПЧ отметил, что «после принятия Президиумом Верховного Суда РФ постановления по делу Петренко в российском праве установилось толкование понятия «орудие преступления» как включающего также «предметы преступления», и нашел конфискацию мерой, основанной на «национальном праве, применение которого было достаточно предсказуемым»1.
Заместитель Председателя Верховного Суда РФ, ставя вопрос об отмене апелляционного определения от 24 июня 2014 года, привел следующие доводы.
В соответствии с частью 1 статьи 401.15 УПК РФ основаниями отмены или изменения приговора, определения или постановления суда при рассмотрении уголовного дела в кассационном порядке являются существенные нарушения уголовного и (или) уголовно-процессуального закона, повлиявшие на исход дела.
По данному уголовному делу судом апелляционной инстанции допущены существенные нарушения требований уголовно- процессуального закона, повлиявшие на исход дела.
Преступление, в котором обвинялся П., совершено 18 марта 2003 года. В соответствии со статьей 4 УПК РФ применяется уголовно- процессуальный закон, действующий во время производства соответствующего процессуального действия или принятия процессуального решения. Вопрос о судьбе незаконно перемещенной через таможенную границу РФ и признанной вещественным доказательством по делу картины подлежал разрешению судами первой и апелляционной инстанции в соответствии с уголовно-процессуальным законом, действовавшим во время принятия ими соответствующего процессуального решения. Однако и уголовно-процессуальный закон, действовавший на момент совершения преступления, с учетом разъяснений, содержавшихся в ряде постановлений Верховного Суда СССР, Верховного Суда РФ и Конституционного Суда РФ, не исключал возможность конфискации предметов контрабанды, признанных вещественными доказательствами.
Так, в пункте 7 постановления Пленума Верховного Суда СССР от 3 февраля 1978 года № 2 (ред. от 6 декабря 1979 г.) «О судебной практике по делам о контрабанде» судам разъяснялось, что «в соответствии с действующим законодательством предметы контрабанды как вещественные доказательства подлежат конфискации в доход государства». Данное постановление утратило силу на территории России лишь в связи с изданием постановления Пленума Верховного Суда РФ от 27 мая 2008 года № 6, в котором данная правовая позиция по существу была сохранена. Согласно пунктам 3, 25 постановления Пленума Верховного Суда РФ от 27 мая 2008 года № 6 (в ред. от 28 сентября 2010 г. № 23), «предметом преступления, предусмотренного частью 1 статьи 188 УК РФ, является любое перемещаемое через таможенную границу движимое имущество, признаваемое товаром. В соответствии с частью 3 статьи 81 УПК РФ при вынесении приговора, а также определения или постановления о прекращении уголовного дела суд должен разрешить вопрос о признанных вещественными доказательствами предметах контрабанды и транспортных средствах, использовавшихся для незаконного перемещения товаров или иных предметов через таможенную границу Российской Федерации».
Президиум Верховного Суда РФ в постановлении от 10 июня 1998 года № 446п98пр по делу Петренко, удовлетворяя протест заместителя Генерального прокурора РФ на приговор суда, по которому он осужден за контрабанду иностранной валюты, но денежные средства были ему возвращены на том основании, что статья 188 УК не предусматривает их конфискации, указал, что «конфискацию как вид наказания следует отличать от конфискации предметов контрабанды, признанных вещественным доказательством. Эти вопросы должны быть разрешены при вынесении приговора». Далее Президиум указал, что по смыслу действующего уголовно-процессуального закона «орудия преступления — это все предметы, которые использовались преступником для достижения общественно опасной цели, независимо от основного назначения предмета. Таким образом, понятие «орудие преступления» включает в себя предмет преступления. Согласно диспозиции статьи 188 УК РФ обязательным признаком данного состава преступления является предмет контрабанды, который незаконно перемещается через таможенную границу.. Суд признал Петренко виновным в покушении на контрабанду, указав, что доллары США являлись предметом преступления, поэтому должен был решить вопрос о судьбе вещественного доказательства в соответствии с пунктом 1 статьи 86 УПК РСФСР, то есть применительно к орудиям преступления, однако этого не сделал».
Конституционный Суд РФ в определении от 8 июля 2004 года № 251-0 указал, что возможность конфискации предметов, признанных вещественными доказательствами по уголовному делу, включая орудия преступления и доход от них, не противоречит международным обязательствам России.
1 Кассационное представление заместителя Генерального прокурора РФ от 5 марта 2015 г. № 12/11643-14.
Юридическая техника. 2016. № 10
ВЫСТУПЛЕНИЯ НА КРУГЛОМ СТОЛЕ
Ссылку судебной коллегии по уголовным делам Ленинградского областного суда на ряд постановлений ЕСПЧ нельзя признать обоснованной, поскольку в них сформулирован общий подход, который не исключает, а предполагает возможность конфискации имущества, перемещенного через таможенную границу путем контрабанды. В частности, в постановлении от 6 ноября 2008 года по делу «Исмаилов против РФ» ЕСПЧ, проанализировав вышеприведенные разъяснения Пленума Верховного Суда СССР, решения Верховного Суда РФ и Конституционного Суда РФ по вопросу о том, должны ли рассматриваться денежные средства, не внесенные в декларацию, орудием или предметом контрабанды, отметил, что, «по крайней мере, после принятия Президиумом Верховного Суда постановления по делу Петренко в российском праве установилось толкование понятия «орудие преступления» как включающего также предметы преступления. Соответственно, ЕСПЧ находит, что принятая в отношении рассматриваемого лица в виде конфискации предмета контрабанды мера была основана на национальном праве, применение которого было достаточно предсказуемым», и конфискация отвечала общему интересу борьбы с преступностью. Поэтому в части применения самой конфискации предмета контрабанды как меры уголовно- правового характера, не являющейся наказанием, ЕСПЧ не усмотрел какого-либо нарушения Конвенции от 20 марта 1952 года. Что касается примененной ЕСПЧ по указанному делу оценки того, имелась ли разумная соразмерность между средствами, использованными властями для обеспечения общего интереса, и защитой права заявителя на уважение собственности, или, иными словами, не было ли возложено на заявителя индивидуальное чрезмерное бремя, то «Дело «Исмаилов против РФ» содержит иные обстоятельства и не может служить прецедентом применительно к рассматриваемому делу П.
С учетом того, что П. освобожден от уголовной ответственности за истечением срока давности и не понес какого-либо наказания за содеянное, возвращение ему незаконно перемещенной картины, представляющей собой не только культурную ценность, но и историческое и художественное наследие России, с учетом всех обстоятельств дела и сведений о его личности, нельзя признать разумно соразмерной и достаточной мерой, а решение суда о конфискации предмета контрабанды — возлагающим на него индивидуальное чрезмерное бремя.
Выводы ЕСПЧ по делу «Аджигович против РФ» обусловлены только тем, что российские суды руководствовались статьей 81 УПК РФ без указания ее пункта и части, то есть не конкретизировали основание конфискации из числа предусмотренных этой статьей.
Законность и обоснованность сложившейся в России правоприменительной практики по конфискации предметов контрабанды подтверждена и принятыми в последующем нормативными правовыми актами, действовавшими на момент рассмотрения судом уголовного дела в отношении П.
Федеральным законом от 25 декабря 2008 года № 280-ФЗ (ред. от 6 декабря 2011 г.) «О внесении изменений в отдельные законодательные акты России в связи с ратификацией Конвенции ООН против коррупции от 31 октября 2003 года и Конвенции об уголовной ответственности за коррупцию от 27 января 1999 года и принятием Федерального закона «О противодействии коррупции» статья 104.1 УК РФ, предусматривающая конфискацию имущества, то есть его принудительное безвозмездное обращение по решению суда в собственность государства, в качестве иной меры уголовноправового характера, дополнена в пункте «а» части 1 указанием на то, что конфискации подлежат деньги, ценности и иное имущество, являющиеся предметом незаконного перемещения через таможенную границу Российской Федерации, ответственность за которое установлена статьей 188 УК РФ. Исходя из положений статей 43 и 44 УК РФ данная мера не является уголовным наказанием и направлена на изъятие предмета преступления у лица, его совершившего.
Согласно пунктам 4 и 41 части 3 статьи 81 УПК РФ изъятые по уголовному делу в качестве вещественных доказательств деньги, ценности и иное имущество, указанные в пунктах «а»—«в» части 1 статьи 104.1 УК РФ, подлежат конфискации в порядке, установленном Правительством РФ, за исключением случаев, когда они подлежат возвращению законному владельцу.
Вещественное доказательство по данному делу — картина — не может быть возвращена законному владельцу (выделено нами. — Н.К.) — П., поскольку он привлечен в качестве обвиняемого за совершение преступления — контрабанды этой картины.
Президиуму Ленинградского областного суда следует учитывать правовую позицию Конституционного Суда РФ, изложенную в постановлении от 11 мая 2005 года № 5-П, согласно которой устанавливаемый законом годичный срок на поворот к худшему при пересмотре судебных решений распространяется лишь на такие решения, которыми уголовно-правовой статус лица как виновного (или невиновного) в совершении преступления и подлежащего (или не подлежащего) уголовной ответственности и наказанию определяется судом. Постановлениями по результатам рассмотрения жалоб на принятые в ходе досудебного производства решения об отказе в возбуждении уголовного дела или о его прекращении уголовно-правовой статус лиц, в отношении которых эти решения вынесены, судом не определяется. В них дается лишь оценка законности и обоснованности решения органа дознания, дознавателя, следователя или прокурора, и либо жалоба оставляется без удовлетворения, либо соответствующее должностное лицо обязывается устранить допущенные нарушения. Сам по себе пере-
Колоколов Н.А. Юридическая техника судебного решения как явление правовой...
ВЫСТУПЛЕНИЯ НА КРУГЛОМ СТОЛЕ
смотр таких судебных постановлений не может расцениваться как ухудшающий или улучшающий положение лиц, по делам которых они вынесены.
Данные обстоятельства не были учтены судьей Верховного Суда РФ при рассмотрении кассационного представления заместителя Генерального прокурора РФ Кехлерова С.Г., в связи с чем постановление судьи Верховного Суда РФ от 18 декабря 2014 года подлежит отмене, а кассационное представление заместителя Генерального прокурора РФ Кехлерова С.Г. — передаче с уголовным делом для рассмотрения в президиум Ленинградского областного суда1.
П. обратился с заявлением в Октябрьский районный суд г. Санкт-Петербурга, в котором просил обязать органы Министерства культуры РФ выполнить решение уголовного суда второй инстанции. Названный выше районный суд своим решением от 25 февраля 2015 года в удовлетворении заявления П. отказал. Окончательного решения по заявлению Певзнера пока нет.
Впрочем, нас интересует не судьба конкретной картины, а уровень правосознания современных российских юристов (в основном, это молодые люди), которые, судя по приведенным нами выдержкам из процессуальных документов, качественной правовой подготовки не получили.
Совершенно очевидно и бесспорно, что П. совершил преступление, ранее просто именуемое «Контрабанда». Сторона защиты этого не отрицает. Очевидно также и то, что срок давности привлечения П. к уголовной ответственности истек, в таком случае, будь П. осужденным, он все равно был бы освобожден от всех видов наказания. Дискуссия по данному вопросу, которую продолжают вести правоприменители, равносильна рассуждениям Н.С. Хрущева, когда он в отсутствие уголовного закона настаивал на расстреле «валютчиков» Рокотова и Фойбышенко.
Другое дело, конфискация орудий преступления. В данном случае истечение сроков давности не помеха, «отмычку» необходимо изъять и после истечения сроков давности привлечения «медвежатника» к уголовной ответственности. Именно «отмычку», а не все остальное, на чем стоит клеймо — «вещественные доказательства».
С сожалением приходится констатировать, что противоречив в толковании базовых категорий не только законодатель и рядовой правоприменитель, но и Президиум Верховного Суда РФ. По уже упоминавшемуся делу Петренко, действительно, предмет контрабанды высшим судом отнесен к орудиям преступления. При этом утверждалось, что деньги использовались для достижения общественно-опасной цели2.
Ссылаясь на «дело Петренко», авторы документов, в которых содержатся требования конфискации картины, умалчивают об иных варинтах толкованиях термина «орудие преступления», озвученных Президиумом Верховного Суда РФ.
Так, по делу Ф. указывается, что поскольку изъятые деньги для совершения преступления не предназначались, то «их включение в понятие «орудие преступления» является ошибочным»3.
Аналогичная позиция высказана Президиумом Верховного Суда РФ по делу Ч. и 3., суть ее: товар (деньги), перемещаемый через границу, — предмет контрабанды, а не орудие преступления4.
Что касается рассуждений: деньги — не товар, картина — наше культурное наследие, тем более, призыв: применить уголовный закон по аналогии с КоАП РФ, то уровень их настолько низок, что образованному читателю комментарии по этому поводу не нужны.
Пример 2.
20 октября 2013 года гражданин Республики Узбекистан Х., прилетев в Екатеринбург из г. Ош Республики Кыргызстан, в международном аэропорту «Кольцово» без оформления декларации попытался контрабандным путем ввезти в Россию 2 965 000 долларов США, якобы принадлежащих «второй иностранной компании».
По приговору Октябрьского районного суда г. Екатеринбурга от 28 июля 2014 года Х. за совершение данных действий осужден по пункту «а» части 2 статьи 200.1 УК РФ к штрафу в размере 105 000 рублей.
Одновременно постановлено:
— 2 965 000 долларов США возвратить законному владельцу — «второй иностранной компании»;
— личные деньги Х.: 900 долларов США, 3 700 дирхам ОАЭ конфисковать.
В обоснование своего вывода суд привел следующие рассуждения.
Согласно пункту «а» части 1 статьи 104.1 УК РФ конфискуются деньги, незаконно перемещенные через таможенную границу, в случае совершения виновными преступления, предусмотренного статьей 201.1 УК РФ, за исключением имущества, подлежащего возвращению законному владельцу.
1 Постановление заместителя председателя Верховного Суда РФ Давыдова В.А. об отмене постановления судьи и передаче кассационного представления с уголовным делом для рассмотрения в судебном заседании суда кассационной инстанции от 3 июля 2015 г. №33-УДП15-2. Электронный архив Верховного Суда РФ за 2015 год.
2 Постановление Президиума Верховного Суда РФ от 10 июня 1998 г. № 446п98пр. Электронный архив Верховного Суда РФ за 1998 год.
3 Постановление Президиума Верховного Суда РФ от 18 апреля 2007 г. № 58-п07. Электронный архив Верховного Суда РФ за 2007 год.
4 Постановление Президиума Верховного Суда РФ от 10 декабря 2008 г. № 359п08пр. Электронный архив Верховного Суда РФ за 2008 год.
Юридическая техника. 2016. № 10
ВЫСТУПЛЕНИЯ НА КРУГЛОМ СТОЛЕ
Согласно пункту 35 статьи 4 ТК РФ товар — любое движимое имущество, перемещенное через таможенную границу.
2 965 000 долларов США — собственность «второй иностранной компании», следовательно, данная сумма должна быть ей и возвращена1.
Государственный обвинитель на решение суда в части возврата денег «второй иностранной компании» принес апелляционное представление.
Суд апелляционной инстанции его удовлетворил, отменив приговор в части определения путей движения денежных средств, конфисковал все деньги за исключением суммы, эквивалентной 10 000 долларов США, которые можно ввозить на территорию России без оформления таможенной декларации.
Мотив: у суда первой инстанции не было необходимости ссылаться на нормы международного права, постановления ЕСПЧ, ибо с 28 июля 2013 года действуют нормы национального права, напрямую предусматривающие конфискацию всех денег, перемещаемых через границу контрабандным путем.
Просим решение суда апелляционной инстанции отменить, так как X. — трансферный пассажир, для которого Екатеринбург — пересадочный хаб, в котором он должен был дождаться рейса в ОАЭ, выход за пределы трансферной (транзитной) зоны с пересечением границы России не планировался. Изъятые у X. деньги — собственность «второй иностранной компании».
Постановлением судьи Свердловского областного суда в удовлетворении кассационной жалобы отказано.
Судьей Верховного Суда вынесено постановление о передаче уголовного дела на рассмотрение его президиумом Свердловского областного суда. При этом приведены следующие доводы.
В соответствии со статьей 1 Протокола № 1 от 20 марта 1952 года к Конвенции «О защите прав человека и основных свобод», который ратифицирован Россией, каждое физическое или юридическое лицо имеет право на уважение своей собственности. Никто не может быть лишен своего имущества иначе как в интересах общества и на условиях, предусмотренных законом и общими принципами международного права.
Согласно правовой позиции ЕСПЧ, выраженной в постановлении от 6 ноября 2008 года «Исмаилов против РФ», любое вмешательство публичных властей в право на уважение собственности должно быть законным, при этом для признания вмешательства соразмерным оно должно соответствовать тяжести нарушения, а именно неисполнению требования о декларировании, а не тяжести какого-либо предполагаемого нарушения, которое, однако, не было в действительности установлено, такого, как отмывание незаконных доходов или уклонение от налогов. Судом было установлено, что конфискация являлась не компенсационной, а сдерживающей и карательной мерой, поскольку государство не понесло каких-либо убытков в результате недекларирования заявителем денежных средств. Однако в настоящем деле заявитель уже был наказан за контрабанду условным лишением свободы с испытательным сроком. Властями России не было убедительно доказано и даже не утверждалось, что одной этой меры не было достаточно для достижения желаемого сдерживающего и карательного воздействия и предотвращения нарушений требования о декларировании. При таких обстоятельствах примененная конфискация была несоразмерной, поскольку возлагала на заявителя индивидуальное чрезмерное бремя, что свидетельствует о нарушении статьи 1 Протокола № 1 к Конвенции «О защите прав человека и основных свобод».
В силу пункта «а» части 1 статьи 104.1 УК РФ конфискация имущества есть принудительное безвозмездное изъятие и обращение в собственность государства денег, ценностей и иного имущества, полученных в результате совершения преступлений, указанных в данной статье, или являющихся предметом незаконного перемещения через таможенную границу ТС в рамках ЕврАзЭС либо через Государственную границу РФ с государствами — членами ТС в рамках ЕврАзЭС, ответственность за которое установлена статьями 200.1,200.2, 226.1,229.1 УК РФ, и любых доходов от этого имущества, за исключением имущества и доходов от него, подлежащих возвращению законному владельцу.
В соответствии с пунктом 4.1 части 3 статьи 81 УПК РФ при вынесении приговора должен быть решен вопрос о вещественных доказательствах, при этом деньги, ценности и иное имущество, указанные в пунктах «а»—«в» части 1 статьи 104.1 УК РФ, подлежат конфискации в порядке, установленном Правительством РФ, за исключением случаев, предусмотренных пунктом 4 части 3 статьи 81 УПК РФ, согласно которому деньги, ценности и иное имущество, полученные в результате совершения преступления, и доходы от этого имущества подлежат возвращению законному владельцу.
Данные положения норм международного права, являющиеся составной частью правовой системы России согласно части 4 статьи 15 Конституции РФ, и требования закона не учтены судом апелляционной инстанции по настоящему делу.
Суд, принимая решение о возвращении денежных средств в сумме 2 965 000 долларов США «второй иностранно компании», исходил из названных выше положений закона, согласно которым
1 Приговор Октябрьского районного суда г. Екатеринбурга Свердловской области от 28 июля 2014 г. № 1-269/2014 (13). Архив Октябрьского районного суда г. Екатеринбурга Свердловской области за 2014 год.
Колоколов Н.А. Юридическая техника судебного решения как явление правовой...
153
ВЫСТУПЛЕНИЯ НА КРУГЛОМ СТОЛЕ
конфискация является разновидностью иных мер уголовно-правового характера, которые в силу общих принципов уголовного закона устанавливаются только за совершение преступления и применяются именно к лицу его совершившему, при этом пункт «а» части 1 статьи 104.1 УК РФ прямо предписывает необходимость возвращения денежных средств, являющихся предметом незаконного перемещения через таможенную границу ТС в рамках ЕврАзЭС, законному владельцу.
Как установлено судом, X. получил в г. Ош (Кыргызстан) от «первой иностранной компании» наличные денежные средства для их перевозки в ОАЭ «второй иностранно компании» в счет погашения задолженности по контракту, при этом он, находясь в международном аэропорту «Кольцове», пересек таможенную границу ТС в рамках ЕврАзЭС, проследовав через зону таможенного контроля «зеленого коридора», предназначенного для контроля за ввозом физическими лицами товаров, не подлежащих обязательному письменному декларированию, тем самым заявив об отсутствии у него товаров и предметов, подлежащих декларированию, при этом X. не заполнил таможенную декларацию на всю сумму имеющихся у него при себе денежных средств.
Оценив эти обстоятельства, суд пришел к выводу о том, что именно «вторая иностранная компания» является законным владельцем денежных средств, то есть юридическим лицом, в чьем владении, пользовании и (или) распоряжении правомерно находится имущество, а не X., выполнявший функции перевозчика и являвшийся работником «второй иностранной компании». Денежные средства, которые перевозил осужденный, были им получены законно, какие-либо данные о том, что X. получил указанные деньги в результате преступных действий либо нажил их преступным путем, в материалах дела не имеется и стороной обвинения не представлено. Ввоз указанных денежных средств через таможенную границу ТС в рамках ЕврАзЭС допускался при условии их надлежащего декларирования таможенному органу, то есть фактически своими противоправными действиями X. причинил вред «второй иностранной компании».
Свердловский областной суд при пересмотре приговора от 28 июля 2014 года в апелляционном порядке принял решение о его отмене в части передачи вещественных доказательств — денежных средств, постановив конфисковать их и обратить в доход государства за исключением суммы эквивалентной 10 тыс. долларов США. Принимая такое решение, суд второй инстанции не привел в апелляционном постановлении мотивы, опровергающие выводы суда первой инстанции о принадлежности денежных средств «второй иностранной компании», являющейся их законным владельцем.
Кроме того, Свердловский областной суд при пересмотре приговора, указав на отсутствие у суда первой инстанции оснований для учета при принятии решения правовой позиции ЕСПЧ, выраженной в постановлении от 6 ноября 2008 года «Исмаилов против РФ», сослался лишь на то, что это решение состоялось ранее, чем вопрос о конфискации предметов контрабанды был урегулирован в УК РФ. Между тем согласно статье 46 Конвенции «О защите прав человека и основных свобод», статье 1 Федерального закона от 30 марта 1998 года № 54-ФЗ «О ратификации Конвенции и Протоколов к ней» правовые позиции ЕСПЧ, которые содержатся в окончательных постановлениях Суда, принятых в отношении России, являются обязательными для судов.
Таким образом, как нормами международного права, так и национальным законодательством — положениями пункта «а» части 1 статьи 104.1 УК РФ, пункта 4.1 части 3 статьи 81 УПК РФ предусмотрена обязанность возвращения имущества законному владельцу, в чьем правомерном владении оно находилось и которое вследствие совершения преступления третьим лицом выбыло из его владения, пользования и (или) распоряжения, при этом каких-либо противоправных действий, связанных с получением либо перемещением денежных средств преступным путем, вторая «зарубежная компания» не совершила, в связи с чем правовые основания для применения мер уголовно-правового характера в отношении указанной компании отсутствовали1.
Автором изучена практика применения статей 200.1 и 104.1 УК РФ за 2014—2015 годы. Как правило, все утаенные от таможенного осмотра деньги конфискуются. Редчайшее исключение: сторона защиты доказала, что виновный вез «чужые деньги». Скажем больше, есть примеры перекладывания бремени доказывания в части принадлежности денег на сторону защиты, что прямо противоречит закону (ч. 2 ст. 14 УПК РФ).
Удивляют предложения уголовно-судебных инстанций о переносе спора о принадлежности денег, конфискуемых в рамках уголовного наказания, из сферы уголовного судопроизводства в судопроизводство гражданское.
Применительно к анализируемому делу суд первой инстанции признал, что день принадлежат не осужденному, а «второй иностранной компании». Суд апелляционной инстанции данный вопрос вниманием обошел.
1 Постановление о передаче кассационной жалобы с уголовным делом для рассмотрения в судебном заседании суда кассационной инстанции от 26 июня 2015 г. №45-УД15-7. Электронный архив Верховного Суда РФ за 2015 год
Юридическая техника. 2016. № 10
ВЫСТУПЛЕНИЯ НА КРУГЛОМ СТОЛЕ
По уже упомянутому делу Ч. и 3. Президиум Верховного Суда РФ указал, что факт принадлежности денег, перемещаемых через границу, конкретному лицу входит в предмет доказывания1. Если не доказано, что они нажиты преступным путем, то суд вынужден принять во внимание данные, представленные стороной защиты.
Новая конструкция статьи 104.1 УК РФ конфискацию предмета контрабанды разрешает фактически без приведения мотивировки. В таких условиях стороне обвинения следует обойти лишь исключение из общего правила. Приведенный пример показал, что органы предварительного расследования оказались к этому не готовы, утверждение «второй иностранной компании» о принадлежности ей денег опровергать даже и не пытались, «нет у них методов работы с зарубежьем»2.
Форма нормы победила ее содержание
О богатстве русского языка написано предостаточно. «Нам дан во владение самый богатый, меткий, могучий и поистине волшебный русский язык» (К.Г. Паустовский:); «Язык Тургенева, Толстого, Добролюбоваа, Чернышевского — велик и могуч» (В.И. Ленин:); «Русский язык неисчерпаемо богат и все обогащается с быстротой поражающей» (М. Горький); «Русский язык достаточно богат, он обладает всеми средствами для выражения самых тонких ощущений и оттенков мысли» (В.Г. Короленко); «Русский язык необычайно богат многогранностью и тонкостью оттенков» (П. Мериме).
Общеизвестно, также и то, что длинный ряд синонимов как раз и обеспечивает это богатство, чем умело пользуются российские литераторы. Сразу скажем, что, в отличие от них, наши юристы набору синонимов, раскрывающих «дух» закона, предпочитают сухую «букву» последнего.
Посмотрим, как это выглядит на практике.
В. осужден по пунктам «а», «д», «ж» части 2 статьи 105; части 3 статьи 33, части 2 статьи 223; части 2 статьи 222 УК РФ. В надзорных жалобах сторона защиты заявила, что при назначении наказания суд необоснованно признал обстоятельством, отягчающим наказание, «наиболее активную роль в совершении преступления».
Судебная коллегия по уголовным делам Верховного Суда РФ исключила из описательномотивировочной части приговора ссылку на наличие обстоятельства, отягчающего наказание осужденного, «наиболее активную роль в совершении убийства» со следующей мотивировкой.
Статья 63 УК РФ содержит исчерпывающий перечень обстоятельств, отягчающих наказание, в котором такое обстоятельство, как «наиболее активная роль в совершении преступления», не предусмотрено. Согласно пункту «г» части 1 статьи 63 УК РФ обстоятельством, отягчающим наказание, признается «особо активная роль в совершении преступления», которая должна определяться судом с учетом роли в преступлении других соучастников. Понятия «наиболее активная роль» и «особо активная роль» по своему смыслу и содержанию не являются тождественными, тем более что в приговоре не указано, в каких именно действиях и в сравнении с кем суд усмотрел это обстоятельство. Таким образом, указанное обстоятельство учитывалось при назначении наказания в нарушение закона3.
Термину «особо» ученые-лингвисты дают следующее толкование. Особо — наречие к слову «особый», например, «профессор делал особо сложные операции». Особый — не похожий на других, не такой как все, необычный особенный. Особый — свидетельство наличия у лица качеств, присущих только ему одному. Особый — это еще больший, значительный, отдельный, не общий, имеющий специальное назначение4.
Общеизвестно, что приставка «наи» — употребляется при образовании превосходной степени прилагательных и наречий. Термин «наиболее» (наречие) ученые-лингвисты толкуют как «более всего, более других, особенно». Ниже читаем «наибольший» — самый большой5.
Как видим, в лингвистике речь идет о синонимах. Юристы с этим категорически не согласны. Правы они или нет, судить читателю.
О том, как писать приговоры, написано множество пособий. Автору встречались самые разные приговоры: и недопустимо краткие, и излишне пространные, точные и противоречивые. Встречались оригиналы, излагавшие некоторые судебные решения в стихах.
По общему правилу приговор должен быть составлен в ясных и понятных выражениях. Исходя из этого, в приговоре недопустимо употребление неточных формулировок, использование непринятых сокращений и слов, неприемлемых в официальных документах, а также загромождение приговора
1 Постановление Президиума Верховного Суда РФ от 10 декабря 2008 г. № 359п08пр. Электронный архив Верховного Суда РФ за 2008 год.
2 Постановлением президиума Свердловского областного суда от 19 августа 2015 г. № 44-у-130/2015 решение суда второй инстанции отменено, дело возвращено в суд апелляционной инстанции. Архив Свердловского областного суда за 2015 год.
3 Определение № 78-АПУ14-48. Обзор судебной практики Верховного Суда РФ. 2015. № 2.
4 Словарь русского языка: в 4 т. М., 1986. Т. 2. С. 652.
5 Словарь русского языка: в 4 т. М., 1986. Т. 2. С. 355.
Колоколов Н.А. Юридическая техника судебного решения как явление правовой...
155
ВЫСТУПЛЕНИЯ НА КРУГЛОМ СТОЛЕ
описанием обстоятельств, не имеющих отношения к рассматриваемому делу. Приводимые в приговоре технические и иные специальные термины, а также выражения местного диалекта должны быть разъяснены (п. 22. постановления Пленума Верховного Суда РФ «О судебном приговоре»)1.
Впрочем, есть в нашей науке и иная точка зрения: технические ошибки в приговоре влекут за собой его отмену2.
Невнимательность суда, допускающего в приговоре ошибки технического характера, нередко влечет за собой отмену либо изменение приговора. При назначении В. наказания суд, признав наличие отягчающего обстоятельства, вместо «особо активной роли в совершении преступления» в приговоре назвал его, как «наиболее активная роль в совершении преступления».
Судебная коллегия по уголовным делам Верховного Суда РФ приговор изменила, исключив из его описательно-мотивировочной части ссылку на наличие обстоятельства, отягчающего наказание осужденного В. При этом суд указал, что статья 63 УК РФ содержит исчерпывающий перечень обстоятельств, отягчающих наказание. Такое обстоятельство, как «наиболее активная роль в совершении преступления», этой нормой не предусмотрено.
Понятия «наиболее активная роль» и «особо активная роль» по своему смыслу и содержанию не являются тождественными, тем более что в приговоре не указано, в каких именно действиях и в сравнении с кем суд усмотрел это обстоятельство3.
Скорее всего, судья имел в виду именно «особо активную роль в совершении преступления», не вкладывая в понятие «наиболее активная роль в совершении преступления» иного смысла. Однако произошедшая подмена понятий исказила смысл и повлекла изменение приговора.
Забывчивость судьи также может повлечь за собой отмену приговора.
В приговоре, вынесенным Серпуховским городским судом в отношении В., в резолютивной части приговора суд не указал часть статьи 228.1 УК РФ, по которой В. был признан виновным. Хотя в описательно-мотивировочной части приговора было указано, что В. признан виновным в совершении инкриминированных органами следствия преступлений, предусмотренных частью 1 статьи 228.1, частью 3 статьи 30, частью 1 статьи 228.1 УК РФ.
Отменив приговор Серпуховского городского суда, судебная коллегия по уголовным делам Московского областного суда вынесла новый приговор, которым признала В. виновным в совершении преступлений, предусмотренных частью 1 статьи 228.1, частью 3 статьи 30, частью 1 статьи 228.1 УК РФ4.
Основные научно-практические выводы:
1. Прежде чем говорить о юридической технике судебного решения, следует глубоко задуматься, о культуре какого общества идет речь.
2. Выделение юридической техники судебного решения в особый вид правовой культуры целесообразно только в том случае, если в обществе уже сложились четкие правила разрешения споров.
3. Юридическая техника судебного решения призвана в рамках конкретной правовой культуры обеспечить разрешение политических, социальных, экономических и прочих видов конфликтов. Юридическая культура судебного решения обладает рядом сущностных характеристик: она должна быть понятной большинству населения, она реальна, обладает всеми видовыми, родовыми признаками и чертами, свойственными любой иной правовой культуре; как любое иное социальное явление культура судебного решения существует только в динамике.
4. Для успешного функционирования норм закона, регламентирующих требования, предъявляемые к судебным решениям, необходимы следующие условия: в каждой отдельно взятой стране должно быть ясное, четкое и единообразное понимание природы судебного решения, роли суда в приведении правовых норм в действие; за судом должны быть закреплены полномочия на творческое применение права, в том числе и международного; у населения страны должно существовать доверие к судейскому корпусу; деятельность судов должна отличаться ясностью и прозрачностью.
5. Суд в споре — инстанция последняя, как в правоприменении, так и в рождении нового смысла закона. Общеизвестно то, что право — это не то, что задумал автор закона. Это не то, что записал в закон законодатель. Право — это то, что прочитал конкретный судья! Автору этих строк лично знакомы практически все судьи, подготовившие приведенные выше решения. Известны и особенности их профессионального правосознания, правовой культуры. Цели и задачи, поставленные в каждом конкретном деле. Как они справились со своей задачей, судить читателю, тем более, что итогового решения по Питеру пока нет. Очевидно пока только одно: меньше бы суетился законодатель, было бы больше определенности в судебных актах, выше была бы их культура, лаконичнее юридическая техника.
1 Колоколов Н.А. Форма победила содержание // ЭЖ- Юрист. 2015. № 43. С. 16.
2 См.: Качалова О.В. Технические ошибки в приговоре могут повлечь за собой его отмену // Уголовный процесс. 2015. № 11. С.10.
3 Определение № 78-АПУ14-48. Обзор судебной практики Верховного Суда РФ. 2015. № 2.
4 Бюллетень судебной практики Московского областного суда за третий квартал 2014 г. URL: http://mosoblproc.ru/ mosoblsud/ss148151/
Юридическая техника. 2016. М 10
