Юридическая природа конфискации имущества в российском уголовном законодательстве Текст научной статьи по специальности «Право»

УДК 343.2

ЮРИДИЧЕСКАЯ ПРИРОДА КОНФИСКАЦИИ ИМУЩЕСТВА В РОССИЙСКОМ УГОЛОВНОМ ЗАКОНОДАТЕЛЬСТВЕ

Татарников Владимир Германович

кандидат юридических наук, доцент, профессор кафедры уголовного права Восточно-Сибирского филиала ФГБОУВО «Российский государственный университет правосудия»,

г. Иркутск, e-mail: voldemar55@mail. ru

Тарасова Маргарита Владимировна

магистрант Восточно-Сибирского филиала ФГБОУВО «Российский государственный университет правосудия», г. Иркутск, e-mail: tarasova_margari@mail.ru

JURIDICAL NATURE OF PROPERTY CONFISCATION IN RUSSIAN CRIMINAL LEGISLATION

Tatarnikov Vladimir

Candidate of Law, Associate Professor, Criminal Law Department of the East-Siberian branch of the FSBEIHE «The Russian State University of Justice», Irkutsk

Tarasova Margarita

Master's Degree Students of the East-Siberian branch of the FSBEIHE «The Russian State University of Justice», Irkutsk

АННОТАЦИЯ

Целью статьи является выяснение юридической природы конфискации имущества как иной меры уголовно-правового характера и внесение предложений по совершенствованию уголовного законодательства, регулирующего конфискацию имущества.

ABSTRACT

The purpose of the article is to consider the juridical nature of property confiscation as other measures of criminal law. The authors make suggestions of improving the criminal legislation governing the confiscation of property.

Ключевые слова: уголовное наказание; конфискация имущества; меры уголовно-правового характера.

Keywords: criminal penalty; confiscation of property; expediency of penalty; measures of criminal law.

Российское уголовное законодательство советского периода в качестве дополнительной меры наказания за преступления корыстной и коррупционной направленности традиционно предусматривало конфискацию имущества. Предшествующий опыт развития нашего законодательства был учтен при подготовке Уголовного кодекса РФ 1996 г., и конфискация имущества сохранилась в арсенале средств борьбы с преступлениями данной категории (п. «ж» ст. 44 УК РФ) [1].

Однако через шесть лет после принятия УК РФ Федеральным законом от 8 декабря 2003 г. № 162 ФЗ конфискация имущества была исключена из перечная наказаний [3]. Это беспрецедентное в российском законодательстве событие лишило государство важнейшего инструмента в борьбе с наиболее опасными

преступлениями прежде всего коррупционной направленности. Кроме того, данное решение вошло в противоречие с международными обязательствами, взятыми Российской Федерацией по борьбе с коррупцией, преступлениями террористического характера и т. д.

Так, в соответствии со ст. 31 Конвенции Организации Объединенных Наций против коррупции, принятой в г. Нью-Йорке 31 декабря 2003 г., конфискация является одним из правовых средств борьбы с коррупцией [2]. Более того, согласно Конвенции государства-участники могут рассмотреть возможность установления требования о том, чтобы лицо, совершившее преступление, доказало законное происхождение таких предполагаемых доходов от преступления или другого имущества, подлежащего конфискации, в той мере, в ка-

кой такое требование соответствует основополагающим принципам их внутреннего законодательства и характеру судебного и иного разбирательства.

Аналогичное положение содержится в Конвенции Организации Объединенных Наций против транснациональной организованной преступности от 15 ноября 2000 г., принятой в г. Нью-Йорке 15 ноября 2000 г. [4]. При этом в упомянутых международно-правовых актах особо подчеркивается, что меры, о которых идет речь в упомянутой Конвенции, определяются и осуществляются в соответствии с положениями внутреннего законодательства государства-участника и при условии их соблюдения.

Такая позиция российского законодателя вызвала обоснованную критику, поскольку исключение конфискации имущества из перечня наказаний означало по сути разоружение государства перед лицом экономического криминалитета и коррумпированного чиновничества [7]. И лишь через три года Государственная Дума РФ отреагировала на критические оценки указанного решения и в Уголовный кодекс РФ была введена гл. 15.1 «Конфискация имущества». При этом данная глава включена в раздел VI УК РФ «Иные меры уголовно-правового характера» [5]. Однако такое решение нельзя отнести к серьезным мерам по борьбе с коррупцией, поскольку включение в УК РФ вместо конфискации имущества как дополнительной меры наказания одноименной меры в качестве иной меры уголовно-правового характера не только неспособно решить практические задачи по борьбе с тяжкими и особо тяжкими преступлениями, но и несостоятельно в теоретическом плане.

В отличие от конфискации имущества как меры уголовного наказания, являющейся штрафной мерой, конфискация как иная мера уголовно-правового характера по своей сути — мера компенсационная. Конфискация как мера наказания по смыслу закона должна применяться в отношении только имущества, полученного виновным формально законным путем. В качестве же иной уголовно-правовой меры она касается лишь имущества, полученного в результате совершения преступлений (например, имущества, полученного в качестве взятки), а также предназначенного для финансирования террористической, экстремистской и другой подобной деятельности, а также ору-

дий, оборудования и иных средств совершения преступления.

В юридической литературе отмечалось, что условия применения конфискации имущества как иной меры уголовно-правового характера сформулированы так, что делают нереальным применение данной меры к подавляющему большинству коррупционеров, расхитителей бюджетных средства и других подобных преступников [7].

Практика применения законодательства за период, истекший после внесения рассматриваемых изменений в УК РФ, полностью это подтверждает. Например, В 2014 г. из 27 осужденных за получение взятки лицом, занимающим государственную должность Российской Федерации или государственную должность субъекта Российской Федерации, а равно главой органа местного самоуправления (ч. 4 ст. 290 УК РФ) конфискация не была применена ни к одному из осужденных. В том же году из 435 лиц, признанных виновными судами Российской Федерации в получении взятки при отягчающих обстоятельствах, в том числе в значительном, крупном и особо крупном размере (ч. 2, 5, 6 ст. 290 УК РФ), конфискация применена лишь к 17 из них, т. е. 3,9 % осужденных. В 2015 г. из 1702 лиц, осужденных за получение взятки по ст. 290 УК РФ, конфискация применена к 88 лицам, что составляет 5 %. Аналогично в 2016 г. из 1334 осужденных за получение взятки конфискация применена лишь к 67 лицам, или к 5 % осужденных. Не изменилось положение и в 2017 г. По данным судебной статистики за указанный период по ст. 290 УК РФ за получение взятки осуждено 1098 лиц. При этом конфискация имущества применена лишь к 65 осужденным, что составляет 5,9 % [10].

При этом надо отметить, что по делам данной категории зачастую конфискуется в доход государства предмет взятки (деньги и другие ценности), а не имущество, принадлежащее виновному. В этой связи представляет интерес сравнение частоты применения конфискации имущества по делам о получении взятки и по делам о даче взятки. Так, в 2017 г. за дачу взятки судами Российской Федерации всего осуждено 1230 человек. При этом конфискация имущества применена в отношении 83 осужденных, что составляет 6,7 %. Таким образом, доля осужденных за дачу взятки, к которым применена конфискация имущества,

Глаголъ

ПРАВОСУДИЯ

2(16)/2018

отличается от указанной доли среди осужденных за получение взятки лишь в пределах статистической погрешности [10]. Это связано с тем, что как при получении взятки, так и при даче взятки в статистику применения конфискации включаются случаи изъятия у виновных предмета взятки (денег, других ценностей). Однако можно ли конфискацию предмета преступления всерьез рассматривать как уголовно-правовую меру борьбы с коррупцией? Очевидно, что нет.

Включение норм о конфискации имущества в раздел VI УК РФ несостоятельно еще и потому, что природа конфискации имущества и иных мер уголовно-правового характера, которым посвящен данный раздел УК РФ, различна. В этом разделе, в частности, находятся нормы об основаниях и порядке применения принудительных мер медицинского характера и нормы, посвященные судебному штрафу, имеющие по сравнению с конфискацией имущества совершенно другую юридическую природу.

К принудительным мерам медицинского характера относятся меры, которые применяются к лицам, совершившим общественно опасные деяния в состоянии невменяемости, а также меры, применяемые наряду с уголовным наказанием к лицам, признанным вменяемыми, но нуждающимся в лечении психических расстройств, не исключающих вменяемости. Не вдаваясь в подробную характеристику указанных мер, отметим, что они не носят карательного характера и их применение в отличие от конфискации имущества не является формой реализации уголовной ответственности. В соответствии со ст. 98 УК РФ принудительные меры медицинского характера применяются в целях излечения или улучшения психического состояния лиц, совершивших общественно опасные деяния в состоянии невменяемости, а также предупреждения совершения ими новых деяний, предусмотренных статьями Особенной части УК. Что касается конфискации имущества, то данная мера может применяться только при вынесении обвинительного приговора и назначении наказания лицам, признанным виновными в совершении преступления.

В 2016 г. в число иных мер уголовно-правового характера включен судебный штраф (глава 15.2 УК РФ) [6]. Данная мера в соответствии со ст. 76.2 УК РФ является формой освобождения от уголовной ответственности и

назначается судом только в случае освобождения от уголовной ответственности (ст. 104.4 УК РФ).

Таким образом, иные меры уголовно-правового характера — это либо меры медицинского характера, применяемые в отношении невменяемых, не подлежащих уголовной ответственности, либо меры медицинского характера, применяемые в отношении лиц, признанных вменяемыми, но нуждающимися в лечении, либо меры, применяемые при освобождении от уголовной ответственности в связи с заменой ее судебным штрафом. В отличие от конфискации имущества ни меры медицинского характера, ни судебный штраф не являются формой реализации уголовной ответственности.

Поэтому конфискация имущества, включенная законодателем в перечень иных мер уголовно-правового характера, фактически им не соответствует ни по характеру, ни по форме, ни по содержанию и поэтому к таким мерам отнесена быть не может.

Более того, конфискация имущества в том виде, в котором она сейчас описана в нормах УК РФ, является не уголовно-правовой, а уголовно-процессуальной мерой. Предметы, подлежащие конфискации в соответствии с требованиями гл. 15.1 УК РФ, несмотря на внешнее различие (например, деньги, полученные в качестве взятки, финансовые ресурсы, используемые для финансирования терроризма, или орудия преступления), в уголовном процессе играют одну и ту же роль: служат доказательствами совершения преступления. Поэтому такие вопросы, как их выявление, фиксация, хранение, дальнейшая судьба как доказательств, должны решаться в порядке, предусмотренном Уголовно-процессуальным кодексом РФ.

В юридической литературе уже вносились предложения об исключении гл. 15.1 из Уголовного кодекса РФ и о внесении соответствующих изменений в УПК РФ. В этом случае юридическая судьба денег, ценностей и другого имущества, перечисленного в гл. УК 15.1 УК РФ, будет решаться только по правилам, предусмотренным для вещественных доказательств в соответствии с нормами УПК РФ [8].

Следует также согласиться с предложением о возвращении в УК РФ конфискации имущества в качестве дополнительной меры наказания в первую очередь за преступления ко-

рыстной и коррупционной направленности [8; 9]. Это позволит не только решить актуальные проблемы с обеспечением справедливости наказания за такого рода преступления, но и устранит противоречие между подлинной юридической природой конфискации имущества как меры уголовной ответственности и наказания и позицией УК РФ, относящей ее к иным мерам уголовно-правового характера.

Список литературы

1. Уголовный кодекс Российской Федерации : от 13 июля 1996 г. № 63-ФЗ // Собр. законодательства РФ. - 1996. - № 25. - Ст. 2954.

2. Конвенция Организации Объединенных Наций против коррупции (принята в г. Нью-Йорке 31 окт. 2003 г. Резолюцией 58/4 на 51-м пленар. заседании 58-й сессии Ген. Ассамблеи ООН) // Собр. законодательства РФ. - 2006. - № 26. - Ст. 2780.

3. О внесении изменений и дополнений в Уголовный кодекс Российской Федерации : федер. закон от 8 дек. 2003 г. № 162-ФЗ // Собр. законодательства РФ. - 2003. - № 50. - Ст. 4848

4. Конвенция против транснациональной организованной преступности (принята в г. Нью-Йорке 15 нояб. 2000 г. Резолюцией 55/25 на 62-м пленар. заседании 55-й сессии Ген. Ассамблеи ООН) // Собр. законодательства РФ. - 2004. - № 40. -Ст. 3882.

5. О внесении изменений в отдельные законодательные акты Российской Федерации в связи с принятием Федерального закона «О ратификации конвенции совета Европы о предупреждении терроризма» и Федерального закона «О противодействии терроризму» : федер. закон от 27 июля 2006 г. № 153-Ф3 (ред. от 06.07.2016) // Собр. законодательства РФ. — 2006. - № 31 (ч. 1). - Ст. 3452.

6. О внесении изменений в Уголовный кодекс Российской Федерации и Уголовно-процессуальный кодекс Российской Федерации по вопросам совершенствования оснований и порядка освобождения от уголовной ответственности : федер. закон от 3 июля 2016 г. № З23-Ф3 // Собр. законодательства РФ. — 2016. — № 27 (ч. 2). — Ст. 4256

7. Побегайло Э. Ф. Кризис современной уголовной политики // Уголовное право. — 2004. — № 3. — С. 132—135.

8. Татарников В. Г. О конфискации имущества как мере уголовного наказания / В. Г. Татарников, С. С. Босхолов // Вестн. ИрГТУ. — 2014. — № 5. — С. 289.

9. Татарников В. Г. Конфискация имущества в уголовном законодательстве России и зарубежных стран // Вестн. ИрГТУ. — 2015. — № 11. — С. 402

10. Сводные статистические сведения о состоянии судимости в России [Электронный ресурс] // Офиц. сайт Судеб. департамента при Верховном Суде РФ. — URL: http://www.cdep.ru.

Глагол Ъ 2(16)/2018

ПРАВОСУДИЯ