О совершенствовании норм уголовного законодательства об имущественной ответственности за преступления коррупционной и корыстной направленности Текст научной статьи по специальности «Право»

УДК 343.352

О СОВЕРШЕНСТВОВАНИИ НОРМ УГОЛОВНОГО ЗАКОНОДАТЕЛЬСТВА ОБ ИМУЩЕСТВЕННОЙ ОТВЕТСТВЕННОСТИ ЗА ПРЕСТУПЛЕНИЯ КОРРУПЦИОННОЙ И КОРЫСТНОЙ

НАПРАВЛЕННОСТИ

Татарников Владимир Германович

кандидат юридических наук, профессор кафедры

уголовного права

Восточно-Сибирского филиала Российского государственного университета правосудия

г. Иркутск e-mail: voldemar55@mail.ru

ON THEIMPROVEMENT OFTHERULES OF CRIMINAL LEGISLATION ON PROPERTY RESPONSIBILITY FOR THE CRIMES OF CORRUPTION AND SELFISH ORIENTATION

Vladimir Tatarnikov

candidate of law, professor of Criminal Law of the East-Siberian branch Russian state university of justice

Irkutsk

АННОТАЦИЯ

Наше современное уголовное законодательство не в полной мере отвечает требованиям справедливости при назначении наказания за такие преступления, как получение взятки, хищение бюджетных средств и т. д., именно в связи с недостаточностью мер имущественной ответственности, предусмотренной для коррупционеров. Возвращение в Уголовный кодекс России конфискации имущества в качестве дополнительной меры наказания не только не противоречит, а, напротив, полностью соответствует основополагающим международным принципам и законодательной практике многих зарубежных стран.

ABSTRACT

Our current criminal legislation does not fully meet the requirements of fairness in sentencing for crimes such as taking bribes, embezzlement of budgetary funds, etc. precisely because of the inadequacy of measures property liability provided for corruption. Return to the Criminal Code of the Russian confiscation of property as an additional penalty not only does not contradict, but rather, fully consistent with the fundamental principles and international legal practice, many foreign countries.

Ключевые слова: уголовное законодательство; преступления коррупционной и корыстной направленности; конфискация имущества.

Keywords: criminal law; the crime of corruption and self-serving orientation; confiscation of property.

Обеспечение справедливости мер уголовного наказания за преступления коррупционной и корыстной направленности является непременным условием эффективности борьбы с подобными явлениями.

Учитывая общественную опасность коррупционных проявлений, государство должно реагировать на них соответствующим образом. Это особо подчеркивается в Конвенции об уголовной ответственности за коррупцию ЕТБ № 173 (Страсбург, 27 января 1999 г. Российская Федерация ратифицировала Конвенцию Федеральным законом от 25 июля 2006 г. № 125-ФЗ,

вступила в силу для Российской Федерации 1 февраля 2007 г.). «Принимая во внимание тяжесть уголовных правонарушений, признанных в качестве таковых в соответствии с настоящей Конвенцией, каждая Сторона предусматривает в отношении этих уголовных правонарушений, признанных в качестве таковых в соответствии со статьями 2—14, эффективные, соразмерные и сдерживающие санкции и меры».

Национальный план противодействия коррупции, утвержденный Указом Президента РФ от 11 апреля 2014 г. № 226, предполагает разработку проектов нормативных правовых

Глагол Ъ

правосудия

2(10)/2015

актов Российской Федерации, направленных на совершенствование организационных основ противодействия коррупции. При этом в Указе особо подчеркивается необходимость формирования системы мер имущественной ответственности за коррупционные правонарушения. Можно с полным основанием сказать, что это один из важнейших факторов, без которого невозможен успех в борьбе с таким социальным злом, как коррупция и другие правонарушения корыстной направленности. К сожалению, наше современное уголовное законодательство не в полной мере отвечает требованиям справедливости при назначении наказания за такие преступления, как получение взятки, хищение бюджетных средств и т. д., именно в связи с недостаточностью мер имущественной ответственности, предусмотренной для коррупционеров.

Как известно, закон (ст. 43 УК РФ) в качестве целей наказания называет: восстановление социальной справедливости, исправление осужденных и предупреждение совершения новых преступлений. Эти цели достигаются путем избрания вида и меры наказания, в том числе дополнительного, соответствующего характеру и степени общественной опасности преступления, личности виновного и другим обстоятельствам дела. Очевидно, что разный подход будет к лицам, которые возместили ущерб, причиненный в результате совершения преступления, и к лицам, которые и не думали этого делать.

Последнее обстоятельство особенно актуально для преступлений корыстной и коррупционной направленности. Чего должен опасаться потенциальный коррупционер, мошенник, расхититель бюджетных средств и т. п.? Прежде всего, того, что ему в случае разоблачения придется вернуть государству не только материальные ценности, полученные в результате совершения преступления, в котором он обвиняется, но и лишиться многих других материальных благ (дорогих автомобилей, земельных участков, дач, яхт и т. д.), которые приобретены формально законным путем и напрямую с инкриминируемым деянием не связаны. Однако есть ли у такого преступника реальные основания опасаться подобного исхода? Как показывает анализ современного уголовного законодательства и практики его применения — нет.

Как известно, до недавнего времени хорошим профилактическим средством для желающих поживиться за чужой счет, в том чис-

ле и за счет государства, была конфискация имущества как дополнительная мера наказания. Российское уголовное законодательство как советского периода, так и УК РФ 1996 г. в первоначальной редакции включали конфискацию имущества в перечень наказаний, что играло важную роль в обеспечении справедливости наказания как в отношении преступлений коррупционного характера (получение взятки, дача взятки и др.), так и других преступлений корыстной направленности (например, хищений).

В п. «ж» ст. 44 УК РФ 1996 г. конфискация имущества предусматривалась в качестве одного из видов наказаний. При этом согласно ст. 45 УК РФ конфискация имущества могла применяться только в качестве дополнительного наказания (например, к лишению свободы, исправительным работам и т. д.).

В соответствии со ст. 52 УК РФ в первоначальной редакции под конфискацией имущества понималось принудительное безвозмездное изъятие в собственность государства всего или части имущества, являющегося собственностью осужденного. При этом конфискация имущества устанавливалась только за тяжкие и особо тяжкие преступления, совершенные из корыстных побуждений.

Закон также устанавливал, что не подле -жит конфискации имущество, необходимое осужденному или лицам, находящимся на его иждивении, согласно перечню, предусмотренному уголовно-исполнительным законодательством Российской Федерации. Например, не подлежали конфискации жилой дом, квартира или отдельные их части, если осужденный и его семья постоянно в них проживают (не более одного дома или одной квартиры на семью), одежда, обувь, белье, постельные принадлежности, кухонная и столовая утварь, находящиеся в употреблении; мебель, минимально необходимая для осужденного и членов его семьи; все детские принадлежности и т. д.

Конфискация имущества предусматривалась в санкциях за мошенничество, разбой, вымогательство при отягчающих обстоятельствах, за бандитизм, организацию преступного сообщества (преступной организации), государственную измену, получение взятки при особо отягчающих обстоятельствах (т. е. группой лиц по предварительному сговору или организованной группой; неоднократно; с вымогательством взятки; в крупном размере) и другие подобные преступления.

Положение коренным образом изменилось в 2003 г., когда Федеральным законом от 8 декабря 2003 г. № 162-ФЗ конфискация имущества была исключена из перечня наказаний. Вместо этого в УК РФ введена гл. 15-1 «Конфискация имущества». Однако нормы, содержащиеся в этой главе, нельзя назвать эффективными, особенно по отношению к преступлениям корыстной и коррупционной направленности.

В современном варианте УК РФ конфискация имущества по смыслу главы 15-1 — это не мера наказания, а иная уголовно-правовая мера, заключающаяся в изъятии имущества, полученного в результате совершения преступлений, например, путем хищения, в виде взятки и т. п. Такая конфискация является само собой разумеющейся мерой. Ведь не оставлять же вору или взяточнику неправедно им нажитое?! По сути это не конфискация, а возмещение ущерба государству.

Конфискация же как мера наказания — это штрафная, а не компенсационная мера, и применяться она должна к коррупционерам, расхитителям и т. п. не в целях изъятия имущества, полученного преступным путем, а в качестве наказания, кары, чтобы ни ему, ни другим неповадно было. В том-то и разница, что конфискация как мера наказания касается не имущества, добытого преступным путем, а полученного внешне законными методами. Лишиться именно этого имущества и должны опасаться коррупционеры.

Поскольку в главе 15-1 УК РФ речь идет только о конфискации имущества и денежных средств, добытых преступным путем, то практически это означает, что если преступник получил взятку в сумме миллион руб. или похитил эту сумму и на похищенное приобрел, допустим, автомобиль, то этот автомобиль может быть конфискован, если будет доказано, что именно этот автомобиль приобретен на криминальные деньги. Если же у него есть два или три автомобиля и достоверно не установлено, какой из них приобретен на средства, полученные преступным путем, то и конфисковать его невозможно. Невозможно применить конфискацию имущества и в тех случаях, когда преступник истратил денежные средства, полученные в качестве взятки, в игорном доме, в поездках за рубеж и т. д.

Неэффективность современного законодательства о конфискации имущества подтверждает и анализ судебной практики. Например, за получение взятки при отягчаю-

щих обстоятельствах, в том числе в значительном, крупном, особо крупном размере в 2011 г. судами РФ осуждено 272 чел., а конфискация в соответствии с ст. 101-1 применена только к одному осужденному.

Аналогичная картина наблюдалась в 2012 г. За получение взятки при отягчающих обстоятельствах, в том числе в значительном, крупном, особо крупном размере (ст. 290, ч. 2, 5—6 УК РФ), за указанный период осуждено 269 человек, конфискация же имущества применена лишь к трем из них; за получение взятки лицом, занимающим государственную должность Российской Федерации или субъекта Российской Федерации, главой органа местного самоуправления (ст. 290 ч. 4 УК РФ) конфискация имущества применена лишь в одном случае.

В 2013 г. за получение взятки при отягчающих обстоятельствах, в том числе в значительном, крупном, особо крупном размере (ст. 290, ч. 2, 5—6), осуждено 343 человека, а конфискация имущества применена лишь к десяти лицам (т. е. менее, чем в 3 % случаев).

В 2014 г. статистика судимости за преступления коррупционной направленности выглядит следующим образом. Из 27 осужденных за получение взятки лицом, занимающим государственную должность Российской Федерации или государственную должность субъекта Российской Федерации, а равно главой органа местного самоуправления (ч. 4 ст. 290 УК РФ) конфискация не была применена ни к одному из осужденных. В том же году из 435 лиц, признанных виновными судами Российской Федерации в получении взятки при отягчающих обстоятельствах, в том числе в значительном, крупном и особо крупном размере (ч. 2, 5, 6 ст. 290 УК РФ), конфискация применена лишь к 17 из них, т. е. к 3,9 % осужденных.

Аналогичная ситуация наблюдается и по делам о наиболее опасных общеуголовных преступлениях. Так, за тот же период за организацию незаконных вооруженных формирований, бандитизм, организацию преступного сообщества (ст. 208—210 УК РФ) осуждено 554 человека, и лишь к пяти из них, т. е. менее, чем к 1 % осужденных, применена конфискация имущества.

В современных условиях фактически не подлежит конфискации имущество виновного, даже если его стоимость в разы превышает легальный доход преступника и доказательства легальности его происхождения отсутствуют. Между тем, в соответствии с Конвенцией Ор-

ганизации Объединенных Наций против транснациональной организованной преступности от 15 ноября 2000 г. [1] (ратифицирована Российской Федерацией Федеральным законом от 26 апреля 2004 г. № 26-ФЗ, вступила в силу для Российской Федерации 25 июня 2004 г.), государства-участники могут рассмотреть возможность установления требования о том, чтобы лицо, совершившее преступление, доказало законное происхождение предполагаемых доходов от преступления или другого имущества, подлежащего конфискации. Однако российское уголовное законодательство исходит из презумпции (предположения) о добросовестности приобретения коррупционером любого имущества, включая предметы роскоши и другое имущество, стоимость которого не сопоставима с его легальными доходами.

Позиция российского законодателя по данному вопросу неоднократно подвергалась критике учеными и практиками, предлагавшими внести в Уголовный кодекс РФ изменения, направленные на возвращение конфискации имущества в перечень мер уголовного наказания [4].

На наш взгляд, восстановление в Уголовном кодексе РФ нормы о конфискации имущества как меры уголовного наказания является одним из важнейших направлений совершенствования антикоррупционного законодательства и законодательства о преступлениях корыстной направленности в целом.

Конфискация имущества должна стать эффективным профилактическим средством, поскольку по смыслу закона преступник в результате применения конфискации имущества может лишиться не только похищенного имущества или его денежного эквивалента, но и остального имущества — предметов роскоши, яхт, дорогих автомобилей, особняков и т. д.

Конфискацию имущества следует восстановить в УК РФ как меру наказания за преступления корыстной направленности, преступления коррупционной направленности, преступления против интересов государства (например, государственная измена) и общественной безопасности (например, терроризм, бандитизм, организация преступного сообщества). Преступник должен знать, что последствием его преступления может быть не только наказание, связанное с ограничением его личных прав, но и имущественных интересов его и его семьи.

При этом, как представляется, за особо тяжкие преступления, особенно коррупционной, корыстной направленности, корыстно-

насильственной направленности, против конституционного строя, преступления террористического характера и т. п., конфискация имущества должна предусматриваться в качестве обязательной дополнительной меры наказания. 17 сентября 2015 г. депутатом Государственной Думы Федерального Собрания Российской Федерации С. Ю. Теном внесен проект Федерального закона 882958-6 «О внесении изменений в Уголовный кодекс, Уголовно-исполнительный кодекс, Уголовно-процессуальный кодекс Российской Федерации» и Федеральный закон от 2 октября 2007 г. № 229-ФЗ «Об исполнительном производстве» [3].

Принятие решения о возвращении в Уголовный кодекс России конфискации имущества в качестве меры наказания не обещает быть легким, поскольку напрямую затрагивает интересы криминальных кругов и коррумпированного чиновничества. В этой связи представляется целесообразным рассмотреть аргументы противников такого решения, высказываемые как в научной литературе, так и в периодической печати. Одним из наиболее распространенных аргументов «против» является утверждение о том, что якобы реализация предложений, изложенных в законопроекте, не соответствует подписанным Россией международным актам [5]. Между тем в действительности международным актам противоречит не предложение о возвращении конфискации имущества как меры наказания, а ее исключения из перечня наказаний в соответствии с Федеральным законом от 8 декабря 2003 г. № 162-ФЗ.

Так, в соответствии со ст. 31 «Конвенции Организации Объединенных Наций против коррупции», принятой в г. Нью-Йорке 31 октября 2003 г. Резолюцией 58/4 на 51-м пленарном заседании 58-й сессии Генеральной Ассамблеи ООН, конфискация является одним из правовых средств борьбы с коррупцией [2].

Более того, согласно Конвенции, государства-участники могут рассмотреть возможность установления требования о том, чтобы лицо, совершившее преступление, доказало законное происхождение таких предполагаемых доходов от преступления или другого имущества, подлежащего конфискации, в той мере, в какой такое требование соответствует основополагающим принципам их внутреннего законодательства и характеру судебного и иного разбирательства. Аналогичное положение содержится в Конвенции Организации

Объединенных Наций против транснациональной организованной преступности, принятой в г. Нью-Йорке 15 ноября 2000 г. Резолюцией 55/25 на 62-м пленарном заседании 55-й сессии Генеральной Ассамблеи ООН. При этом в упомянутых международно-правовых нормах особо подчеркивается, что меры, о которых в ней говорится, определяются и осуществляются в соответствии с положениями внутреннего законодательства государства-участника и при условии их соблюдения. Другими словами, конкретные основания и порядок применения мер, предусмотренных конвенцией, включая и конфискацию имущества, должны устанавливаться законодательством каждого из суверенных государств, подписавших конвенцию. Как показывает законодательная практика зарубежных стран, конфискация имущества известна значительному числу стран с самыми различными правовыми, общественными, политическими и экономическими системами.

На постсоветском пространстве можно привести в пример такие существенно отличающиеся друг от друга бывшие республики в составе СССР, как Латвия и Белоруссия. Так, в соответствии со ст. 36. Уголовного кодекса Латвийской Республики кроме основного наказания к осужденному могут быть применены дополнительные наказания, в том числе конфискация имущества. Аналогичным образом сформулирована ст. 61 Уголовного кодекса Республики Беларусь.

Конфискация имущества предусмотрена уголовным законодательством и других восточноевропейских стран, например Болгарии. Так в ст. 44 Уголовного кодекса Болгарии указывается, что конфискация имущества состоит в принудительном и безвозмездном отчуждении в пользу государства всего или части имущества, принадлежащего виновному. Нормы о конфискации имущества как мере уголовного наказания свойственны и отдельным странам Западной Европы. Например, в соответствии с § 76а Уголовного кодекса Дании полная или частичная конфискация имущества, принадлежащего лицу, признанному виновным в совершении наказуемого деяния, может иметь место, если: 1) совершенное деяние по своей сути может повлечь значительную выгоду; и 2) в соответствии с законом со-

вершенное деяние наказуемо тюремным заключением на срок в шесть лет или более.

Уголовному законодательству ряда азиатских стран также известна конфискация имущества, как один из видов наказания. Например, согласно ст. 59 Уголовного кодекса Китайской Народной Республики конфискация имущества состоит в изъятии части либо всего имущества, являющегося личной собственностью осужденного.

Таким образом, возвращение в Уголовный кодекс России конфискации имущества в качестве дополнительной меры наказания не только не противоречит, а, напротив, полностью соответствует основополагающим международным принципам и законодательной практике многих зарубежных стран. И последнее, давно уже сказано, что одними лишь мерами наказания проблему преступности, в том числе коррупционного характера, решить невозможно. Поэтому необходимым условием действенности борьбы с коррупцией является активная гражданская позиция, эффективный общественный контроль, нетерпимое отношение в гражданском обществе к этому социальному злу. А это возможно только при условии осознания обществом не только опасности коррупционных проявлений, но и справедливости и эффективности мер против коррупции, предусмотренных законом, и практики их применения.

Список литературы

1. Конвенция Организации Объединенных Наций против транснациональной организованной преступности от 15 нояб. 2000 г. // Собр. законодательства РФ. - 2004. - № 40. - Ст. 3882.

2. Конвенция Организации Объединенных Наций против коррупции от 31 окт. 2003 г. [Электронный ресурс] // КонсультантПлюс : справочная правовая система.

3. О внесении изменений в Уголовный кодекс, Уголовно-исполнительный кодекс, Уголовно-процессуальный кодекс Российской Федерации» и Федеральный закон от 2 окт. 2007 г. № 229-ФЗ «Об исполнительном производстве» : проект федер. закона № 882958 [Электронный ресурс]. - URL: http://www.duma.gov.ru/systems/law/Pname.

4. Босхолов С. C. О конфискации имущества как мере уголовного наказания / C. C. Босхолов, В. Г. Татарников // Вестн. ИрГТУ. - 2014. - № 5. - С. 286-293.

5. См.: [Электронный ресурс]. - URL: http: //lawtax.ru/news/konfiskaciya-u-predprinimatelei.html.