CC BY
45DOI 10.37523/SUI.2021.29.19.013 УДК 340
Солоницын Павел Сергеевич
кандидат исторических наук,
старший преподаватель кафедры теории и истории государства и права,
Самарский юридический институт ФСИН России, 443022, Россия, г. Самара, ул. Рыльская, 24в, e-mail: corvin2009@yandex.ru
Pavel S. Solonitsyn
Candidate of History,
Senior Lecturer of the Theory and History of State and Law Department,
Samara Law Institute of the Federal Penitentiary Service of Russia, Rylskaya str., 24v, Samara, Russia, 443022, e-mail: corvin2009@yandex.ru
ЮРИДИЧЕСКАЯ ОТВЕТСТВЕННОСТЬ КАК ПРАВОВОЕ СОСТОЯНИЕ
Аннотация. В статье предлагается концепция юридической ответственности как особого правового состояния. Под правовым состоянием понимается протяженный во времени юридический факт, имеющий свойство порождать новые правовые отношения или правовые последствия. Правовое состояние ответственности применительно к теме статьи соотносится с особым правовым статусом лица, совершившего правонарушение.
Рассматриваются различные точки зрения на юридическую ответственность как на принуждение, особое правовое отношение, средство правовой охраны. При этом данные позиции не опровергаются. Указывается, что правовое состояние ответственности вписывается в контекст юридической ответственности как особого межотраслевого института. В нем важнейшим элементом является осуждение правонарушителя, то есть выявление самого факта виновного совершения деяния, запрещенного нормами права. Осуждением (либо вынесением решения в случаях с иными мерами ответственности, помимо уголовной) опровергается презумпция добросовестности субъекта права, он официально приобретает статус правонарушителя. Осуждением констатируется состояние ответственности как особого юридического факта, связанного с правовой аномалией или совершением правонарушения. Государство в лице его органов и должностных лиц устраняют эту аномалию через наказания, перевоспитание правонарушителя и другие средства воздействия на него, соответствующие конкретному историческому моменту и достигнутому в обществе пониманию целей и задач воздействия на правонарушителя через так называемые меры ответственности.
Осуждение правонарушителя и материализация осуждения через систему мер правового воздействия является одной из важнейших задач любой правовой системы, поскольку при этом используются механизмы восстановления правопорядка, нарушенного фактом преступления или иного нарушения закона. Восстановление правопорядка перестает быть произвольным делом общественности, а становится важным элементом права как достижения человеческой цивилизации.
Ключевые слова: правовое состояние, юридическая ответственность, правоотношение, меры государственного принуждения, осуждение, наказание, правонарушение, правовая аномалия.
LEGAL RESPONSIBILITY AS A LEGAL CONDITION
Summary.The article proposes the concept of legal responsibility as a special legal state. At the same time, a legal state is understood as a legal fact extended over time, which has the property of generating new legal relations or legal consequences. The legal state of responsibility in relation to the topic of the article is correlated with the special legal status of the person who committed the offense. Various points of view on legal responsibility as a compulsion, a special legal relationship, and a means of legal protection are considered. At the same time, these points of view are not refuted. It is indicated that the legal state of responsibility fits into the context of legal responsibility as a special intersectoral institution. In it, the most important element is the conviction of the offender, i.e., the identification of the very fact of the guilty commission of an act prohibited by the norms of law. A conviction (or a decision in cases with other measures of responsibility, other than criminal) refutes the presumption of good faith of the subject of law, he officially acquires the status of an offender. The state of responsibility as a special legal fact of a legal anomaly is stated. The state, represented by its organs and officials, eliminates this anomaly through punishments, re-education of the offender and other means of influencing him, corresponding to a specific historical moment and the understanding achieved in society of the goals and objectives of influencing the offender through the so-called measures of responsibility. The conviction of the offender and his materialization through a system of measures of legal retribution is one of the most important tasks of any legal system, since it uses mechanisms
©2021 Солоницын П. С.
to restore law and order, violated by the fact of a crime or other violation of the law. The restoration of the rule of law is no longer an arbitrary matter for the public, but becomes an important element of law as an achievement of human civilization.
Keywords: legal status, legal responsibility, legal relationship, measures of state coercion, conviction, punishment.
Вопросы юридической ответственности как одного из самых фундаментальных понятий права постоянно находятся в сфере внимания юристов-теоретиков. Не счесть монографий, диссертаций и иных научных публикаций, которые посвящены данной тематике.
Неоднократно ученые обращались к попытке осмысления сущности юридической ответственности. В отечественной литературе по этому вопросу наметились еще с советского времени несколько направлений. Самая распространенная точка зрения на этот счет гласит, что юридическая ответственность представляет собой разновидность государственного принуждения. Залогом ее верности является непререкаемый авторитет С. С. Алексеева и других корифеев отечественной юридической мысли. «Ответственность - государственное принуждение, выраженное в праве, выступает как внешнее воздействие на поведение, основанное на организованной силе государства и наличии у него «вещественных» орудий власти и направленное на внешне безусловное (непреклонное) утверждение государственной воли», - писал С. С. Алексеев [1, с. 47].
П. П. Серков, разбиравший в статье 2010 г. различные точки зрения на ответственность, указывал, что, сформулированное более сорока лет назад представление об ответственности как о принуждении возникло в иной стране с иным социально -политическим режимом. В настоящее время по крайней мере два вида ответственности из пяти не снабжены таким инструментарием воздействия, как государственное принуждение (речь идет о дисциплинарной и материальной ответственности) [2, с. 43].
От себя добавим, что содержащийся в уголовном праве институт освобождения от уголовной ответственности по целому ряду оснований (гл. 11 Уголовного кодекса РФ) свидетельствует о том, что между ответственностью и принуждением есть какие -то существенные различия и что ответственность и принуждение не тождественны. Суд при наличии определенных обстоятельств освобождает от ответственности лицо, впервые совершившее преступление небольшой или средней тяжести (например, в связи с примирением с потерпевшим или деятельным раскаянием). При этом законодатель недвусмысленно указывает на то, что факт преступления все-таки имел место. Государство добровольно отказывается применять к лицу, совершившему правонарушение, меры ответственности. П. П. Серков правильно пишет, что обязанность лица претерпевать лишения в рамках назначенного судом наказания и само государственное принуждение, хотя и могут сопутствовать друг другу, но тем не менее совершенно не равнозначны [2, с. 45].
Таким образом, в отношении лица, совершившего правонарушение, могут быть применены меры ответственности, а могут и нет. Забегая вперед, скажем, что последний вариант с чисто юридической точки зрения для виновного в правонарушении предпочтительней. Поскольку правонарушение порождает целую цепочку возникающих и развивающихся правовых отношений, и процедуры наказания среди них бывают далеко не самыми опасными с точки зрения наступивших социально-правовых последствий. Например, лицо, в отношении которого имело место уголовное преследование, прекращенное по так называемым нереабилитирующим основаниям (деятельное раскаяние, примирение с потерпевшим и т. д.), не сможет никогда поступить на службу в систему МВД России (п. 5 ст. 17 ФЗ «О службе в органах внутренних дел Российской Федерации и внесении изменений в отдельные законодательные акты Российской Федерации»).
С представлением о том, что юридическая ответственность является мерой государственного принуждения, очень часто соседствует и другая точка зрения. Она гласит, что юридическая ответственность - это особое правовое отношение. Впрочем, часто эти точки зрения взаимно дополняют друг друга. Именно так поступили авторы «Юридического энциклопедического словаря», изданного в 1984 г. В статье «Ответственность юридическая» говорится, что это и государственное принуждение к исполнению требований права, и правоотношение, каждая из сторон которого обязана отвечать за свои поступки перед другой стороной, государством и обществом [3, с. 232].
В этом определении не совсем понятно слово «каждая», ибо участник, обязанный отвечать, по общему правилу, выступает в единственном качестве виновного субъекта. А сторона,
представляющая государство («суд, прокуратура, милиция и т. д.») отвечать за совершенное правонарушение ни перед кем не обязана. Кроме того, в таком виде определение ответственности как правоотношения необычайно размыто и неконкретно. В реальной жизни мы имеем дело, как уже говорилось, с целым комплексом отношений, которые действительно поименованы в праве и подпадают под классическую формулу «субъект - объект - содержание». Что такое ответственность в контексте применения данной формулы? Отношение между судом и обвиняемым в связи с привлечением обвиняемого к ответственности? Не думаем, поскольку это процессуальное отношение, регламентированное нормами Уголовно-процессуального кодекса. Отношение, связанное с исполнением назначенного судом наказания? Это отношение носит ярко выраженный процедурный характер, в нем действия сторон четко регламентированы и явно выходят за рамки ситуации, возникшей после того, как имело место правонарушение, совершенное лицом.
Вариантом данной точки зрения является определение юридической ответственности как особого рода правоохранительного отношения [4, с. 35]. Мы тоже какое-то время придерживались подобной точки зрения. Однако данная точка зрения разбивается о непоколебимый аргумент: каким образом юридическая ответственность может выполнять охранительные функции в отношении ситуации правонарушения, которая имела место в прошлом? Конечно, в ответственности как юридическом институте заложен определенный профилактический потенциал, предотвращающий совершение новых правонарушений. Однако логика подсказывает, что отбывание лицом назначенного наказания в исправительной колонии, уплата административного штрафа и процентов за просрочку исполнения обязательства сами по себе никакого охранительного эффекта, за исключением превенции в отношении несознательных субъектов права, не несут. Но, согласимся, превенция сама по себе какого-либо правового отношения не составляет. Даже с большой натяжкой считать, что лицо, выполняя свою конституционную обязанность не нарушать права и свободы иных участников правовых отношений, одновременно выступает и как субъект особого правоохранительного отношения, мы не можем.
Что же касается правоохранительных функций, выполняемых соответствующими органами государства и их должностными лицами, то они совершаются в основном в рамках административной деятельности, связанной с поддержанием правопорядка, а также являются элементами уголовной или административной юрисдикции (доставление лица, совершившего уголовное преступление или административное правонарушение сотрудниками полиции и т. п.). Можно именовать эти отношения охранительными. И нам представляется, что в этом контексте употребление слова «охранительный» как нельзя точно выражает существо возникающих правоотношений. Вот только с юридической ответственностью они будут связаны не напрямую, а иногда и вообще никак не связаны. Например, пресечение действий правонарушителя сотрудниками патрульно-постовой службы полиции.
П. П. Серков предложил собственное видение сущности юридической ответственности. С его точки зрения она представляет собой особую правовую реакцию общества по защите публичных интересов, оформленную совокупностью материальных и процессуальных норм, в целях возложения на правонарушителя обязанности претерпевания неблагоприятных для него последствий [2, с. 48]. Однако и здесь мы сталкиваемся со следующей проблемой: если ответственность - это реакция государства (или особая общественная реакция в сфере публичности, выражаемая через государственный аппарат), чем тогда эта реакция отличается от критикуемой П. П. Серковым концепции ответственности как государственного принуждения? Предположим, что это действительно так. Комплексность государственного реагирования выражается через применение органами государства норм процессуального и материального права, при котором правонарушитель, определенный должным образом и отделенный от правопослушных граждан актами государства, становится субъектом новых отношений, которые в связи с этим возникают. Но приближает ли нас эта констатация к пониманию сущности юридической ответственности ?
Скажем сразу, что мы не отвергаем связь ответственности с принуждением и различными правоотношениями, которые в контексте этого принуждения возникают. Мы считаем, что понятие ответственности должно быть дополнено еще одним важным аспектом, который показывает ее место в правовой системе государства. Юридическая ответственность рассматривается нами и как особое правовое состояние.
Вопрос о правовых состояниях в теоретической правовой науке поднимался еще в конце XIX в. Так, еще Е. Н. Трубецкой обратил внимание на факты действительности, которые длятся продолжительное время и порождают правовые последствия. К таким состояниям можно отнести
брак, пребывание в котором не есть правовое отношение, а представляет собой некий факт, который является одной из предпосылок (фактов) для возникновения подобных правовых отношений. Например, возникновение права общей совместной собственности на имущество супругов или алиментного обязательства одного супруга в отношении другого [5, с. 55-56].
В советское время вопрос правового состояния окончательно ввел в теоретический контекст и актуализировал А. В. Стальгевич в диссертации «Введение в изучение государства и права» (1940 г.). Эта позиция вызвала критику в работе некоторых советских ученых (О. А. Красавчиков), указывавших, что выделение еще одной разновидности юридических фактов не учитывает лежащий в основе их деления на действия и события «волевой» момент. О. А. Красавчиков отмечал, что правовые состояния на поверку оказываются не чем иным, как особым правовым отношением, характерной чертой которого является относительная стабильность [6, с. 89-91].
В то же время концепция правового состояния получила и поддержку со стороны крупнейших представителей советской юридической мысли (О. С. Иоффе, В. А. Рясенцев, Ю. К. Толстой, Л. С. Явич и др.) [6, с. 99]. С. С. Алексеев предлагал выделять как бы два ряда юридических фактов: первый ряд - факты (основания), которые порождают правовые состояния; второй ряд - сами юридические факты-состояния. При этом правовые состояния носят длящийся характер и постоянно порождают какие-либо юридические последствия. Иначе говоря, ученый выделял юридические факты однократного действия и те, которые растянуты во времени и как бы запрограммированы на появление новых юридических последствий [1, с. 57-58]. Е. Ю. Цуканова, исследовавшая проблему правовых состояний в литературе, отмечает, что правовое состояние как особый юридический факт обладает свойством протяженности во времени. В этом оно сродни правоспособности как абстрактной возможности приобретения прав и обязанностей [7, с. 31-32].
От себя заметим, что теоретико-правовая конструкция правовых состояний коррелирует, на наш взгляд, с понятием так называемого специального субъекта правовых отношений. Он, в частности, выделяется учеными, изучающими административно -правовые отношения. Например, это могут быть субъекты административной опеки, лица, проживающие в закрытых административно -территориальных образованиях, заповедных зонах и т. д. [8, с. 51-56]. Приобретая свой статус при возникновении предусмотренных в законе или норме права фактах, эти лица затем могут быть участниками (субъектами) самых разнообразных правовых отношений, в которых содержание прав и обязанностей субъектов напрямую зависит от изначального правового положения участника, рассматриваемого как носителя специального статуса.
Здесь мы вплотную подошли к теме, обозначенной в заглавии статьи. Не умаляя значения иных определений понятия ответственности, мы тем не менее настаиваем, что юридическая ответственность может быть рассмотрена и как особое правовое состояние, появление которого связано с фактом совершения правонарушения.
А. П. Чирков считает, что сам по себе факт правонарушения порождает индивидуально -определенное отношение ответственности. «Особенность данного правового отношения заключается в том, что в его рамках реализуется принудительное воздействие на поведение нарушителя нормативных предписаний. Конкретное правоотношение ответственности есть форма принудительной реализации соответствующей правовой нормы», - утверждает ученый [9, с. 22]. Это правоотношение рассматривается им вслед за другими учеными как своеобразное развертывание ответственности. При этом за основу А. П. Чирков берет схему, предложенную Б. Т. Базылевым [4, с. 65]. В этой схеме отношение ответственности, по сути дела, предстает как последовательные стадии процессуальных отношений, связанных с привлечением к ответственности компетентными органами, прежде всего судами. Третью стадию (после привлечения к ответственности и рассмотрения дела в суде или ином компетентном органе) ученые (А. П. Чирков, Б. Т. Базылев и некоторые другие) связывают с самим карательным воздействием, предписанным актом о наказании (иной мере ответственности). Полемизируя с Б. Т. Базылевым, А. П. Чирков указывает, что стадия карательного воздействия не исчерпывает отношения ответственности. Он к ней добавляет четвертую стадию: состояние судимости или несказанности (в административном праве). Ограниченная определенным сроком, она и есть последняя стадия в отношении ответственности [9, с. 36-38].
Мы считаем, что предложенная А. П. Чирковым и другими учеными схема имеет отношение к ответственности как к комплексному межотраслевому институту, связанному с привлечением к ответственности и реализацией ее мер. Вместе с тем констатация этого не решает проблему определения сущности ответственности. Она снимется, если мы будем говорить об ответственности
и как об особом юридическом факте длящегося характера, возникающем с момента совершения правонарушения. Сам А. П. Чирков несколько раз упоминает термин «правовая аномалия» применительно к правонарушению [9, с. 22, 37, 43]. Оно таковым и является.
Если мы берем складывающиеся правовые отношения как явления человеческой свободы, за которыми стоят многочисленные действия физических лиц и организаций, то любое нарушение установившегося порядка этих отношений мы рассмотрим как «не-право» или аномалию в правовой материи. При этом не всякое посягательство на правовой порядок будет являться правонарушением. Скажем, управление транспортным средством лицом, стоящим на учете в наркологическом диспансере, правонарушением не является, но может к таковому привести, и для этого имеются все основания. Поэтому возможен вариант пресечения подобного поведения, находящегося на грани правонарушения. И таким вариантом является прекращение действия права на управление транспортным средством, которое применяется после прохождения процедуры судебного контроля при обращении прокуратуры со специальным административным исковым заявлением к лицу, допускающему подобные действия.
Лицо, совершившее правонарушение, по нашему мнению, ни с кем в правовых отношениях не состоит. Правонарушение порождает признаваемое правом состояние субъекта, которое чревато применением к нему мер ответственности. При этом запускается особый юридический механизм привлечения к ответственности, когда состояние ответственности подтверждается в рамках юридического процесса, фиксируется в приговоре или ином акте. Лицо при этом осуждается, то есть выделяется из среды себе подобных, но законопослушных граждан в качестве правонарушителя. Как вариант может быть рассмотрено постановление по административному делу, решение суда по гражданскому делу, постановление органа, правомочного назначать меры дисциплинарной ответственности, и т. д. Привлечение к ответственности - особого рода процессуальный механизм, являющийся правовым отношением. Смысл этого отношения состоит в том, что в рамках него происходит доказывание факта правонарушения и причастности к нему конкретного лица, либо будет опровергнуто подозрение (обвинение) в этой самой причастности, и подсудимый будет оправдан.
Именно поэтому наказание или иные меры ответственности назначаются лицу, виновному в совершении правонарушения на основании констатации его события и обстоятельств причастности к нему виновного. При этом акт осуждения (а он будет являться первичным для правовой материи ответственности) должен каким-то образом материализоваться. Эта материализация происходит «соответственно практической целесообразности и конкретной исторической обстановке» [10, с. 220]. Однако повторимся, факт осуждения будет здесь первичным. Так происходит потому, что, если отвлечься от философской сущности отношений преступления и наказания, любые правовые отношения строятся на презумпции добросовестности их участников. Заинтересованный участник процесса опровергает эту презумпцию, факт состояния ответственности устанавливается.
Итак, факт осуждения (привлечения к иному виду ответственности помимо уголовной) констатирует особое правовое состояние - состояние привлечения к ответственности. Лицо, находящееся в этом состоянии, вступает в правовые отношения с органами государства и их должностными лицами, которые применяют к нему различные меры карательного, воспитательного и иного характера, назначенные судом вместе с осуждением или сопутствующие отбыванию наказания. Здесь имеют место особые правовые отношения, содержание которых зависит от многих факторов, в том числе от понимания в данную историческую эпоху целей наказания. Это уголовно-исполнительные отношения, отношения, связанные с исполнением административного наказания, и т. д.
Гражданско-правовая ответственность в целом не отталкивается от осуждения как своего главного момента. В ней все-таки доминирующим фактором является восстановление положения, существовавшего до наступления вреда. Поэтому она носит не столько наказательный, сколько компенсационный характер. Это касается, в том числе, такой меры ответственности, как штрафная неустойка. Диспозитивный характер гражданско-правовых отношений проявляется и в том, что субъект, причинивший вред, может договориться о добровольном его возмещении, и после этого последствия правонарушения будут исчерпаны.
С какого момента возникает состояние ответственности? Очевидно, этот момент - сам факт совершения преступления. Но без обозначения совершенного преступления через юридические механизмы государства, через акт осуждения факт преступления не получает надлежащей правовой оценки. В определенной мере факт осуждения, устанавливая момент совершения
преступления и иные его параметры, берет преступника под защиту государства, через систему карательного воздействия и принуждения восстанавливает правопорядок, как бы заделывает брешь, образовавшуюся в материи права. В противном случае общество выработает свои механизмы восстановления справедливости, и они будут не столь определенными и предсказуемыми, как механизмы государства. Великим достижением человеческой цивилизации стала монополизация государством права назначать наказание и исполнять его. Альтернативой этому праву будут кровная месть и суд Линча, которые, если поразмыслить, не такие уж и архаичные явления, как нам иногда представляется.
Состояние ответственности, как уже говорилось, может и не сопровождаться применением кары или иных процедур наказания. Что, в частности, проявляется в наличии таких уголовно -правовых институтов, как освобождение от наказания и от ответственности, прекращение производства по административному делу вследствие малозначительности деяния и т. д. В любом случае, применяя подобные механизмы, суд устанавливает факт правонарушения и причастности к нему конкретного лица, факт, когда возникло правовое состояние ответственности, и лицу может быть назначено наказание или иные меры принудительного характера. Поскольку общество удовлетворяется применением подобных мер, это означает, что они имеют право на существование, несмотря на возражения некоторых ученых. Само их наличие доказывает правильность нашего утверждения о том, что ответственность в системе правового механизма выступает и как правовое состояние, влекущее различные последствия. Как факт она порождает целый комплекс правовых отношений процессуального и материально-правового характера.
Государство достаточно однозначно регулирует момент прекращения состояния ответственности. И здесь мы солидаризируемся с А. П. Чирковым, который указывает на погашение судимости или административной несказанности как на прекращение соответствующих отношений [9, с. 68].
Библиографический список
1. Алексеев С. С. Теория права. М.: Бек, 1993. 222 с.
2. Серков П. П. О понятии юридической ответственности // Журнал российского права. 2010. №8(164). С. 42-49.
3. Назаров Б. Л. Ответственность юридическая // Юридический энциклопедический словарь. М.: Советская энциклопедия, 1984. С. 232.
4. Базылев Б. Т. Юридическая ответственность (теоретические вопросы). Красноярск: Красноярский университет, 1985. 120 с.
5. Трубецкой Е. Н. Энциклопедия права. СПб.: Юридический институт, 1998. 183 с.
6. Пермяков В. В. О движении научной мысли относительно понятия «состояние» в гражданском праве // Ex jure. 2019. № 4. С. 88-104.
7. Цуканова А. Ю. К вопросу о месте правовых состояний в системе юридических фактов // Вестник Российского университета дружбы народов. Серия: Юридические науки. 2020. Т. 24. № 1. С. 25-45.
8. Бахрах Д. Н. Административное право России: учебник. М.: Эксмо, 2011. 622 с.
9. Чирков А.П. Ответственность в системе права: учебное пособие. Калининград: КГУ, 1996. 73 с.
10. Гессен С. И. Философия наказания //Логос. 1912-1913. Кн. 1-2. С. 182-232.
References
1. Alekseev S. S. Teoriya prava [Legal theory]. Moscow, 1993, 222 р. [in Russian].
2. Serkov P P. O ponyatii yuridicheskoj otvetstvennosti [On the concept of legal liability]. Zhurnal rossijskogoprava [Journal of Russian Law], 2010, no. 8 (164), pp. 42-49 [in Russian].
3. Nazarov B. L. Otvetstvennost' yuridicheskaya [Legal liability]. Yuridicheskij enciklope-dicheskij slovar' [Legal Encyclopedia]. Moscow, 1984, p. 232 [in Russian].
4. Bazylev B. T. Yuridicheskaya otvetstvennost' (teoreticheskie voprosy) [Legal liability (theoretical issues)]. Krasnoyarsk, 1985, 120 p. [in Russian].
5. Trubetskoj E. N. Enciklopediya prava [Encyclopedia of law]. Saint Petersburg, 1998, 183 p. [in Russian].
6. Permyakov V. V. O dvizhenii nauchnoj mysli otnositel'no ponyatiya «sostoyanie» v gra-zhdanskom prave [On the movement of scientific thought regarding the concept of «state» in civil law]. Ex jure [Ex jure], 2019, no. 4, pp. 88-104 [in Russian].
7. Cukanova A. Yu. K voprosu o meste pravovyh sostoyanij v sisteme yuridicheskih faktov [On the question of the place of legal states in the system of legal facts]. VestnikRossijskogo universiteta druzhby narodov. Seriya: Yuridicheskie nauki [Bulletin of the Peoples ' Friendship University of Russia. Series: Legal Sciences], 2020, t. 24, no. 1, pp. 25-45 [in Russian].
8. Bahrah D. N. Administrativnoe pravo Rossii: uchebnik [Administrative Law of Russia]. Moscow, 2011, 622 p. [in Russian].
9. Chirkov A. P. Otvetstvennost' v sisteme prava: uchebnoe posobie [Responsibility in the system of law]. Kaliningrad, 1996, 73 p. [in Russian].
10.Gessen S. I. Filosofiya nakazaniya [The philosophy of punishment]. Logos [Logos], 1912-1913, kn. 1-2, pp. 182-232 [in Russian].
