CC BY
181
Ю.В. Сорокина, Н.В. Малиновская
Сорокина Юлия Владимировна — доктор юридических наук, профессор кафедры теории и истории государства и права Воронежского государственного университета;
Малиновская Наталья Владимировна — кандидат юридических наук, преподаватель кафедры теории и истории государства и права Воронежского государственного университета
Юридическая конструкция как результат правовой интерпретации
Интерпретация есть явление, которое сопутствовало праву во все времена. Она стояла у его истоков, была неотъемлемой частью его эволюции. Создание, реализация и функционирование невозможно без интерпретации. Последняя, будучи сложным коллективным процессом, состоит в том, чтобы не просто толковать текст, но и в процессе толкования постигать глубинные смыслы текстов, фундировать качественные изменения в корпусе. Интерпретация — важная часть правового мышления, его интеллектуально-эмоциональное содержание и процесс. Она инспирирует возникновение и последующую жизнь таких правовых явлений, которые принято называть юридическими или правовыми конструкциями. Конструкции, с одной стороны, обеспечивают истинность и целесообразность правового регулирования, а с другой — обеспечивают праву состояние завершенности и стабильности.
Общеизвестно, что право выходило на историческую арену далеко не в том виде, в каком оно существует сейчас. В своих истоках оно представляло собой казуальные нормы, очень похожие на приказы, касающиеся отдельных вопросов, и за которыми явно просматривалась конкретная ситуация. Такие нормы являлись ответом на реально происходящие конфликты. Соответствующей была и формулировка. Но! Появление и таких норм уже несло в себе интерпретационную работу. Действительно, судья рассматривал конфликт, пропуская его через свое субъективное восприятие. Он не просто анализировал возникший спор. В процессе принятия решения оказывались задействованными его личные качества, представления о справедливости, культурная среда его обитания, социальные ожидания, конкретная целесообразность, сложившиеся обычаи для данной ситуации, если таковые существовали. Все эти факторы неизбежно оказывали влияние на принимаемое решение. Таким образом, решение — это результат интерпретации тех вербальных и невербальных текстов, которые были представлены судье при рассмотрении обстоятельств конфликта.
На уровне принятия решения, последующего создания норм имеет место рефлексия над знаками-текстами, которые воспринимают судья и законодатель. Рефлексия — это всегда промежуточный этап между восприятием внешней действительности и принятием решения, она присутствует всегда и при принятии решения по существу дела, и в процессе правотворчества. Это связь между пониманием знаков, текстов и самопониманием человека, это самопонимание через понимание другого1. Со временем в связи с усложнением общественной жизни, развитием социальной мысли появились нормы — абстрактные модели, которые представляли собой первые простые юридические конструкции. Последние есть во многом результат интерпретации уже имеющихся норм с тем, чтобы на основе существующего материала создать более совершенное средство правового регулирования. Развитие права, правовая действительность постоянно остаются включенными в процесс интерпретации. Интерпретация преодолевает расстояние между культурной эпохой, к которой принадлежал юридический текст, и интерпретатором, которым может являться законодатель. Из чужого текст через самопонимание становится своим. Но поскольку присутствует рефлексия, этот текст неизбежно приобретает новые смыслы. Интерпретатор, рефлексируя над правовыми текстами, способствует как созданию новых норм, так и приданию иного смысла существующим нормам. Ярчайший исторический пример связи интерпретации, норм и конструкций — труды римских юристов, определенная часть которых стала в свое время официальным источником права.
Любая власть стремится создать логически непротиворечивую и универсальную правовую систему. В континентальной Европе это стремление находило выражение в кодификациях. Как справедливо пишет О.А. Халабуденко, «принятие нового кодификационного акта... всегда направлено на решение политико-правовой задачи — распространению единого правового режима на определенную
1 См.: Рикер П. Конфликт интерпретаций. — М., 2008. — С. 56.
территорию, находящуюся под властью суверена»1. При этом законодатель надеется на то, что вновь принятый кодекс будет образцом совершенства, тем уникальным средством, которое найдет решение для любой ситуации. Император Юстиниан после принятия кодекса (Corpus juris civilis) даже запретил его дальнейшее толкование, предусмотрев для нарушителей соответствующее наказание. Однако принятие кодекса Юстиниана не смогло остановить процесс развития права и его форм2. Интерпретаторами кодекса стали глоссаторы. Применяя логико-диапектический метод толкования, они начали создавать новые юридические конструкции. Глоссаторы сыграли роль катализаторов правового развития, а их деятельность открыла новую эпоху в развитии европейского права. О.А. Халабуденко пишет: «Диалектика, применяемая глоссаторами, была направлена главным образом на создание системы понятий и установление соответствия между ними. Выведение понятий из полного противоречий, обширного, но замкнутого круга источников становилось возможным только посредством примирения противоположностей»3. Нельзя не отметить такое огромное достижение средневековой юриспруденции, как появление конструкции «юридическое лицо». Известны обстоятельства первого официального его употребления. Папа римский Иннокентий IV (годы понтификата — 1243—1254) выдвинул идею о том, что корпорации являются фиктивными лицами. Отвечая на вопрос о том, можно ли отлучить от Церкви корпорацию, в своей речи на Лионском соборе в 1245 году он заявил, что всякое отлучение распространяется на душу и совесть и что поэтому не могут быть отлучаемы корпорации, у которых нет ни души, ни совести, ни воли, ни сознания и которые являются лишь отвлеченными понятиями, фиктивными лицами (persona ficta). Так впервые была сформулирована концепция юридического лица.
Следующим шагом в развитии юридической интерпретации стала деятельность постглоссаторов, или комментаторов. Поскольку Corpus Juris Civilis уже был блестяще проанализирован глоссаторами, задачи комментаторов были продиктованы самими практическими реалиями: они начали интерпретировать положения Corpus Juris Civilis так, чтобы их можно было применить к регулированию современных им общественных отношений. Юридические конструкции, созданные глоссаторами, подвергались интерпретации на предмет соответствия практической необходимости, в результате чего создавались новые конструкции. Таким образом, комментаторами был дан новый этап развития не только юридической интерпретации, но и формирования юридических конструкций. К примеру, на основе древнеримских институтов эмфитевзиса и суперфиция была сформулирована конструкция феодальной собственности с разделением между сюзереном и вассалами.
Эпохальным взлетом в европейской теоретической юриспруденции явилась деятельность немецких юристов второй половины XVIII — XIX века. В начале указанного периода в юриспруденцию стало проникать осознание недостаточности установки узкопрактического подхода к праву. Немецкая школа прибегла к реконструкции и исторической критике римских юристов. К.Ф. Савиньи, Г. Пухта и их последователи стали непосредственно изучать и интерпретировать римские источники. В результате им удалось внести огромный вклад в современное им право. Разработки Савиньи и Пухты и в настоящее время оцениваются как выдающиеся достижения юриспруденции.
Практика интерпретации и оперирование юридическими конструкциями является неотъемлемой частью европейского правового мышления, которому присуще стремление к анализу, логике, абстрагированию. Посредством интерпретации осуществляется, с одной стороны, постижение смысла правовой действительности, а с другой — нахождение новых смыслов в уже имеющихся правовых текстах. Такой процесс инспирируется: 1) необходимостью решить вновь возникающие ситуации на основе существующего правового материала; 2) неудовлетворенностью общим состоянием юриспруденции, как в случае с немецкими юристами. Главным инструментом здесь являются анализ и интерпретация. Сравнение правовых текстов с жизненной реальностью рождает новые модели, которые фундируются на уже существующих и вытекают из них.
Конечно, нельзя считать, что каждый случай интерпретации рождает новые конструктивные модели. Появление конструкций — это своеобразная революция в праве, которая может совершиться лишь благодаря кропотливой, каждодневной и, может быть, внешне незаметной интерпретационной деятельности.
Юридическая (правовая) конструкция представляет собой вербально выраженную, логически абстрактную нормативную модель, которая образуется на основе анализа и интерпретации правовых текстов и жизненных реалий.
Юридическую конструкцию можно рассматривать как элемент юридической техники, однако в последнее время наблюдается отход от такого понимания. Конструкция — это не просто построение знаков. Она является свойством права как целостного феномена. Ее можно рассматривать как способ
1 Халабуденко О.А. Типизированные юридические конструкции: взгляд на факторы развития гражданского права // tfonua.org/files/nauch_100112090616.doc
2 См. там же.
3 Там же.
внутреннего его существования, в то время как внешним являются правовые формы. С.С. Алексеев называет юридическую конструкцию органическим элементом собственного содержания права1.
На первых порах конструкции рождались спонтанно, в практике в процессе типизации. По мнению С.С. Алексеева, юридическая конструкция — это «ключевой, определяющий элемент именно собственного содержания права, когда оно выходит из начальных, примитивных форм и получает развитие как самостоятельный и весьма своеобразный феномен человеческой цивилизации, имеющий свое собственное содержание»2. Получается, что история развития права — это история складывания, развития и жизни юридических конструкций, определяющих характер жизни права в целом.
Юридическая конструкция создается: 1) как отражение жизненных реалий, а именно тех из них, которые имеют социальное значение и способны подвергнуться правовому регулированию и конструированию; 2) как результат работы с уже имеющимися правовыми текстами — законодательными материалами, научными трудами, документами, сопровождающими реализацию права. Формирование юридической конструкции означает новую ступень в развитии права.
Однако, несмотря на то, что юридическая конструкция формируется в результате интерпретации, она сама выполняет интерпретационную функцию, служит средством интерпретации. Один из разработчиков теории юридической конструкции в советское время А.Ф. Черданцев справедливо рассматривает ее как модельную интерпретацию. С помощью моделей толкование, объяснение наблюдаемых явлений. Юридическая конструкция, следовательно, структурирует явление и является особым способом интерпретации фактов действительности, «в том смысле, что представляет собой мысленное построение системы, воспроизводящей структуру или механизм»3. Сформировав конструкции, мы используем ее как критерий интерпретации. Конструкция не отражает зеркально жизненную ситуацию, а является абстрагированно-условной моделью действительности. Но именно с этими моделями работают правоведы. Например, реальное событие с помощью конструкции «состав преступления» будет соответствующим образом оцениваться правоприменителем. И если, скажем, лицо, совершившее деяние, не вписывается в модель «субъект преступления», то в данном случае не будет состава преступления, который представляет собой единство четырех элементов.
Роль интерпретации в праве чрезвычайно велика. Интерпретационный процесс сопровождает право как в стадии его создания, так в стадии его реализации. Но если на стадии реализации перед интерпретатором стоит задача проникновения в смысл нормы, нахождения возможностей ее применения в конкретной ситуации, то в процессе правотворчества имеет место более высший уровень интерпретации. Здесь имеет место оценка всех явлений социальной действительности и в полной мере задействуется правовое мышление. Кроме того, интерпретация проявляет свое присутствие и в юридической науке, особенно там, где идет анализ нормативного или правоприменительного материала. В этом последнем случае интерпретация также выступает как часть правового мышления.
На уровне правореализации интерпретация решает три задачи: 1) постижение смысла нормы; 2) выявление воли законодателя — того содержания, которое он хотел вложить в норму и цель ее создания; 3) вывод о возможности применения нормы к рассматриваемой ситуации.
Что означает постижение смысла нормы? И что значит установить смысл нормы? Должны ли мы исходить исключительно из словесного выражения или должны принимать во внимание какие-то экс-тралингвистические факторы4? Следует помнить, что в большинстве сложных текстов, к коим относятся правовые тексты, имеется прямой, первичный смысл, но есть и другой — косвенный, иносказательный, который может быть понят через первый. Кстати сказать, этот круг выражений П. Рикер называет герменевтическим полем5. Исходя из сложившегося мнения российских правоведов в правовых текстах допускается только один смысл, а если норма изложена так, что можно обнаружить несколько смыслов, то это считается недостатком правотворчества. Прежде всего, необходимость интерпретации обусловлена разнообразием ситуаций, разрешаемых правовой нормой. Зачастую имеет место выяснение того, что конкретно сказано в законе, подходит ли норма для разрешения конкретной ситуации.
В юриспруденции интерпретация связана с внешней формой права, и юристы обращаются к текстуальному изложению нормативного акта. Российская традиция не знает каучуковых норм, а если появляется что-то подобное, то вызывает недоумение практиков. В России правовая норма остается тесно связанной с волей законодателя. В других европейских странах ситуация немного иная. Например, Французский гражданский кодекс введен в действие 21 марта 1804 года. Германское гражданское уложение — 1 января 1900 года. В такой ситуации исчезает потребность возводить волю законо-
1 См.: Алексеев С.С. Право на пороге нового тысячелетия. — М., 2000. — С. 39.
2 Там же.
3 Черданцев А.Ф. Юридические конструкции и их роль в науке и практике // Правоведение. — 1972. — С. 15.
4 См.: Соболева А.К. Риторическая герменевтика и интерпретация текстов права // Риторика. — 1997. — № 1 (4). — С. 112.
5 См.: Рикер П. Конфликт интерпретаций. — М., 2008. — С. 51.
дателя в абсолют. Нормы, содержащиеся в указанных актах, живут и действуют в рамках интерпретации и именно благодаря ей остаются актуальными и сегодня. Интерпретатор обладает большой свободой работы с нормой и решает задачу преодоления трудностей, связанных со значительным временным разрывом между появлением нормы и современностью.
Не лишним будет отметить, что германская правовая система формировалась на основе исторической школы права. Это значит, что юридическая наука Германии рассматривает нормы не только как приказы, но в большей мере как понятия. Немецкая система — это юриспруденция понятий1. Юридические понятия, по мнению юристов, должны решать задачу построения внутренне непротиворечивой системы права. Очевидно, что такой подход к пониманию права открывает широкий простор для свободной интерпретации и складывания юридических конструкций. Эти последние играют как средства правового регулирования, так и теоретической модели. Что касается французского права, то для французского юриста норма имеет характер приказа. Но коль скоро право — это наука и искусство, предназначенные для решения практических вопросов, то нормы-приказы также подвергаются интерпретации. И именно она адаптирует их к актуальной ситуации. Хотя такая интерпретация может носить латентный характер.
Что касается правотворчества, то оно представляет собой сложную и ответственную работу, где присутствует анализ множества фактов действительности: социальных ожиданий, требующих своевременного ответа, представлений о желаемом праве, ценностных ориентаций субъектов правотворчества, особенностей экономической и политической ситуации. Вся эта информация анализируется и особым образом интерпретируется во вновь принимаемых нормативных актах. И если такая интерпретация не будет адекватной, то эффективность закона будет под вопросом. Кроме того, в процессе правотворчества прорабатываются имеющиеся нормативные акты, которые могут быть задействованы при разработке новых актов.
Интерпретация во все время существования сопровождает юридическую науку. Можно сказать, она является ее содержанием и методом. Юридическая наука работает с различными видами текстов. К ним относится нормативный материал, тексты документов из юридической практики, научные тексты, причем не только юридические, но и исторические, политические, философские. В сфере науки интерпретатор обладает большой степенью свободы, которая способствует развитию научной мысли, появлению новых юридических конструкций.
Юридическая конструкция выполняет в праве свои функции. Прежде всего, она сообщает праву стабильность и преемственность. Догма права может меняться, отзываясь на изменения общественных отношений, а иногда меняя их с помощью новых норм права и соответствующих моделей поведения. В таких условиях именно юридическая конструкция придает праву устойчивость и преемственность. Но не всякая конструкция способна выполнять эту функцию. Как справедливо пишет Т.А. До-ценко, создание конструкций — трудное, ответственное и опасное дело. Трудность состоит в нахождении и вычленении той правовой реальности, которая может стать действительной базой для создания моделей. Опасность кроется в том, что создание ложных конструкций (например, в результате ошибки) может сказаться на качестве правового регулирования2. Чтобы создать неподвижное понятие, которое было бы подобно таким, как «юридическое лицо», «состав преступления», «правоотношение», «правовая норма», таких, что пережили века развития права, необходима кропотливейшая работа. Ее суть состоит, в первую очередь, в проведении операций по интерпретации. Т.А. Доценко приводит ряд существующих дефиниций юридической конструкции, и уже в самих дефинициях просматривается кропотливая интеллектуальная работа. Вот эти определения: «юридическая конструкция — это логическая дедукция», «юридическая конструкция — это теоретические положения», «юридическая конструкция — это самостоятельный способ регулирования отношений»3.
Н.М. Коркунов выявил три условия, при выполнении которых конструкция может выполнять свои функции: 1) она должна быть полной и покрывать собой все случаи правовой реальности. Все они должны укладываться в ее рамках; 2) правильная конструкция должна быть последовательна и притом в двояком отношении. Она сама не должна составлять исключение из общих юридических положений, она должна быть согласована с ними. Кроме того, она должна быть такова, чтобы решение всех частных вопросов, относящихся к данному решению, получалось бы как необходимый вывод; 3) конструкция должна быть простой и естественной4.
Как видно, рождение конструкций было далеко не одномоментным. Ее появлению годы, десятки, сотни лет проб и ошибок. Авторы научных трудов, законодатели, правоприменители постепенно ос-
1 См. подробнее: Халабуденко О.А. К вопросу становления понятия «юридическая конструкция». Методологический аспект // www.law.bsu.by/pub/11/2010_21-22_10.pdf
2 См.: Доценко Т.А. Сущность юридических конструкций // Проблемы законодательной техники / Под ред. В.М. Баранова. — Н. Новгород, 2000. — С. 318.
3 Там же. — С. 316.
4 См.: Коркунов Н.М. Лекции по общей теории. — М., 2003. — С. 241.
мысливали жизненные реалии и правовые тексты. Например, долго «нащупывалась» конструкция «правоотношение», но только К.Ф. Савиньи на основе проведенной до него работы смог понять и смог понять ее суть, выявить и сформулировать определение.
Таким образом, юридическая конструкция — это стержень корпуса права, который может неопределенное время оставаться неподвижным и в то же время отвечать потребностям правового регулирования.
Однако, как уже говорилось, появление юридической конструкции сообщает громадный толчок развитию права. И здесь тоже четко просматривается связь конструкции и интерпретации. Следует обратиться к Р. Иерингу, который внес огромный вклад в теорию юридической конструкции. Он писал, что повелительная форма права является в истории первоначальной, первой. Ее он называет низшей формой. Низшая юриспруденция неизбежно связана с толкованием, задача которого в том, чтобы «этот материал разложить, устранить кажущиеся противоречия, выяснить темные, неопределенные места, извлечь наружу полное содержание законодательной воли, следовательно, в особенности извлечь из данных отдельных положений лежащий в них основной принцип и, наоборот, из данного принципа вывести все последствия его»1. Р. Иеринг делает вывод, что юриспруденция, по сути, началась с толкования. Толкование — это первый этап работы над сырым материалом закона. «Чтобы конструировать, — пишет Р. Иеринг, — надо сперва интерпретировать, толковать»2. На высшей ступени юриспруденции эта последняя приобретает иной характер и становится наукой с присущими только ей отличительными чертами. Пограничную черту между низшей и высшей юриспруденцией Р. Иеринг видит в понимании права, то есть правопонимании. Таким образом, анализ и интерпретация обеспечивают переход к высшим формам правовой материи, где совокупность повелений становится юриспруденцией суждений и понятий, то есть юридических конструкций. Р. Иеринг указывает, что если в юриспруденции ограничиться каким-то одним определением и представлением о нем, то оно не будет иметь никакой цены. Это будет «зерно, которое лежит непроизводительным и мертвым, но которое чуть только вскроется, способно произвести огромные преобразования в праве. Дело юриспруденции — вскрыть это зерно и довести до полного расцвета, то есть преобразовать весь правовой материал по смыслу указанного воззрения, пронести точку зрения индивидуального существования и жизни юридического тела в ее полной последовательности»3. Конечно, правовой материал — это не то же самое, что, скажем, библейский текст. Он ставит юриста в достаточно тесные границы. Но, интерпретация, предпринимаемая квалифицированными юристами, способна «расплавить» правовые императивы и строгие определения, вызвать к действию сокрытые в них силы и свойства. В результате происходит то, что Р. Иеринг называет возвышением правового материала, которое возводит всю юриспруденцию на иной, более высокий уровень. Юриспруденция «становится искусством, создает, образует материю, вдыхает в нее жизнь и может быть названа естественной наукой в области духовного»4. Таким образом, Р. Иеринг придает юридической конструкции статус самостоятельной единицы права наравне с юридической нормой. Юридическая конструкция стала «артефактом юридического мышления», а юридическое мышление стало рассматриваться как исторически прогрессивный способ правотворчества5. В свою очередь, юридические конструкции, будучи также единицами теоретического мышления, опираясь на логические и интерпретационные операции, способны порождать правоположения и конструкции следующих уровней. Тем самым обеспечивается постоянное развитие права.
Наконец, к функциям юридической конструкции следует отнести достижении истины, которая состоит: 1) в адекватном отражении жизненных реалий, рассматриваемых через призму права; 2) в применении конструкций в механизме правового регулирования, в особенности в реализации права.
Но право не может абсолютно адекватно отразить жизненные реалии. Поэтому истинным будет то отражение, которое получает признание. Истинность правового регулирования состоит, следовательно, в общественном признании, удовлетворении чувства справедливости, в целесообразности и стабильности. Как уже говорилось, конструкция позволяет ответить на вопрос, вписывается ли в нее конкретная ситуация и как ее следует оценивать. И здесь необходимо помнить о конвенциональной сущности правовой истины. Юридическая конструкция есть яркое проявление правовых конвенций, когда через признание, соглашение конструкции оцениваются как правовая истина. К слову, такие конвенции есть результат длительного взаимодействия права и общественных отношений, а поэтому вслед за Р. Иерингом можно утверждать, что они носят характер скорее естественный и их нельзя назвать искусственными построениями.
1 Иеринг Р. Юридическая техника. — М., 2008. — С. 68.
2 Там же.
3 Там же. — С. 69.
4 Там же. — С. 71.
5 См.: ПономаревД.Е. Генезис и сущность юридической конструкции: Автореф. дис... канд. юрид. наук. — Екатеринбург, 2005.
Юридическая конструкция есть явление, присущее европейскому правовому мышлению, с характерными для него аналитичностью и стремлением к построению абстракций. В этих мыслительных процессах интерпретация играет ключевую роль. Посредством интерпретации осуществляется становление правового мышления, а также совершенствование способов правового регулирования. Юридическая конструкция есть во многом порождение интерпретации правовых текстов. Она может складываться в результате длительной по времени и кропотливой работе интерпретаторов. Но интерпретатор может отказаться от имеющихся интерпретационных наслоений текстов и прибегнуть к первичной интерпретации, как это имело место в Германии. И в первом и во втором случае происходит раскрытие содержания правового текста, и из него выводятся юридические конструкции. В свою очередь, последние становятся частью правового текста, в частности нормативного акта. В этом случае, не переставая быть суждением, она обретает характер повеления. Развитие права продолжается, и, возможно, в будущем не раз интерпретация породит новые юридические конструкции.
