CC BY-NC-ND
30
Приветствия и подношения
Н.Н. Леонтьева
Юбилярам тринадцатого года
В статье на основе личных впечатлений нарисованы краткие портреты трех выдающихся исследователей языка: И.П. Севбо (Белецкой), А.Я. Шайкевича, А.В. Гладкого.
Ключевые слова: И.П. Севбо, структура текста, генерация текста, футурология стилистическая диагностика, А.Я. Шайкевич, статичтика в языкознании, дешифровочные процедуры, А.В. Гладкий, семантический анализ, синтаксические структуры, лингвистическое образование, жизненное поведение ученого.
Редакция языковедческой серии «Вестника РГГУ» предложила мне поздравить юбиляров 2013 года, с каждым из которых я знакома «по жизни». В это множество входят лингвисты И.П. Севбо (Белецкая) и А.Я. Шайкевич и математик А.В. Гладкий. Сложилась такая «могучая кучка», хоть они совсем разные и в науке, и в физическом пространстве, и кажется, мало знакомы между собой.
Солидного возраста (80 лет!) в этом 2013 году достигли Ирина Платоновна Севбо и Анатолий Янович Шайкевич (перечисляю их в порядке наступления дня Икс). Объединить их в одной заметке-поздравлении естественно ещё и потому, что они уже родились структурными лингвистами (в самом лучшем смысле этих двух слов). Хотя занимались они разными аспектами структурной и прикладной лингвистики с самой ранней поры этой науки, но оба сразу же сосредоточились на анализе реального языкового материала. Оба сказали заведомо новое слово в той новой науке, которая открылась нам в конце 50-х годов прошлого века. В задачах, которые они ставили, и методах решения всегда присутствует какая-то тайна, она и увлекает людей... И оба они блестящие преподаватели, окружённые любовью студентов и, как говорится, «несущие свет», потому что в них самих много света. Порой не сразу,
© Леонтьева Н.Н., 2013
не без сопротивления, их слушатели все же втягиваются в лингвистические тонкости анализируемого ими материала, с радостью участвуют в весёлых, но серьёзных лингвистических «играх», предлагаемых учителями. Шайкевич и по сей день работает со студентами — с ничуть не меньшим увлечением. Многие ли ученики пошли ровно по той дороге и стали продолжателями их дела, сказать не очень просто, но все они при общении с учителями получали прививку высокой культуры, проникались духом научных исканий.
И.П. Севбо начала анализировать синтаксические структуры классиков русской литературы, отображая их рисунками деревьев зависимостей. По рисунку таких деревьев можно определить «отпечатки стиля», позволяющие узнавать писателя.1 Вторая тема её многолетних исследований касалась структуры связного текста.2 Пытаясь отследить «внешнюю» логику развития научного текста, она собирала коллекции слов-коннекторов и создавала алгоритмы сегментирования текста на абзацы, более или менее проводящие одну мысль. К сожалению, закрытие и даже разгром кафедры И.П. Севбо
структурной и прикладной лингвистики в Киевском госуниверситете положили конец этим исследованиям, столь плодотворным именно в массовом масштабе. Многие наработки она использовала потом в прикладных системах генерации текстов, реализуя в них сплошной анализ, названный ею «сквозным».3 Увы, посидеть с ней спокойно над Семантическим Пространством Текста нам уже не придётся: в какой-то момент Ирина просто «взмыла» и над работами по семантическому анализу отдельных текстов, и над всеми подобными «копошениями в земле», и ушла в область структуризации знаний, содержащихся в текстах, погружённых в Сеть.4 Её девиз последних лет: «В эпоху Интернета новое — это хорошо переструктурированное старое». Используя свою особую методику поиска в Сети (система AuthorWeb), она написала большую книгу — обзор состояния современной цивилизации («У порога иного бытия») и угодила в число «знаменитых футурологов».5
В последние годы Ирина Платоновна пытается осмыслить фундаментальные сущности Вселенной — объединённую триаду «Время - Информация - Сознание». На мои вопросы о сути её современных занятий она коротко ответила: «Моя тема тебе глухо безразлична, поэтому и не пишу о ней (...откуда приходят смыслы... где они оставляют свои следы... - текст тут ни при чём)...». Её стремление «плавно переходить от научных обобщений к фантазиям (научно обоснованным, однако на чужих полях: от астрофизики до языков мозга)» вызывает восхищение. Здесь перед головокружительным кругозором коллеги-юбиляра, мало кому доступным, мне остаётся только умолкнуть. Хотя как друзья мы продолжаем интересную обеим переписку по электронной почте.
А.Я. Шайкевич, или Толя Шайкевич, как зовём его мы, настигающие его по возрасту, — очень славный человек; эти слова слышишь всегда, когда о нём заходит речь. Правда, какую лингвистическую теорию он строит, многие не очень понимают. Но почему так притягателен его метод работы, которому он остается верным все долгие годы исследований? Если это метод, воспроизводящий работу
автомата, почему же тогда не доверить безумно трудоёмкие подсчёты и вычисления новым информационным технологиям, так бурно разросшимся в последние десятилетия? Может быть, не окончена подготовительная работа? Или он имеет в виду какую-то высокую цель, которую держит пока в тайне?
Гуляет он вольно по огромным пространствам текстов, учитывает как будто самые поверхностные лингвистические данные (лексемы, их повторы, расстояния между ними по тексту, минимум морфологии, и т.п.) и делает свои выводы, оставляя нам всем возможность додумывать, предполагать и строить свои гипотезы. Он не проявляет интереса к сложным структурам, построенным в результате гигантской работы лингвистов над каждым словом и каждым правилом. Он лишь таинственно улыбается, когда видит их, и как-то дал мне тихий совет: «Не навязывайте другим своё видение».
А. Я. Шайкевич
А я, например, думаю о том, как использовать результаты статистики лексем и расстояний между ними при более детальном анализе, стремясь построить семантическое представление — СемП — текста. Как их можно привлечь — ДО или После построения СемП? Мне нравится, что Шайкевич стал учитывать тезаурусные связи между важными для текста лексемами, — они позволяют строить более насыщенные кластеры. Но кажется, что учёт смысловых связей фреймового типа дал бы более интересный результат.
Раз я спросила Толю, как ему понравилась дискуссия нескольких коллег — Ю.Шрейдера, Г.Цейтина, С.Фитиалова и других — о путях и перспективах направления «Искусственный интеллект» (ИИ). Дискуссию инициировала Ирина Севбо, которая, «находясь в глубокой научной изоляции» (это её слова), начала разговор об ИИ, поставив ряд вопросов и разослав их нескольким коллегам. Ответы были соединены в статье, напечатанной в Тарту.6 Толя сказал, что в содержании он ничего не понял, но ему понравилось, какие интересные и разные характеры вырисовываются в ответах! Вот и обсуждай с ним дисциплину ИИ! У А.Шайкевича ведь намного более естественный, чем в ИИ, подход к текстовому материалу.
И как это ему удаётся быть таким мягким и таким принципиальным одновременно? В этом в большой мере и состоит секрет его обаяния, особенно если к этому добавить и внешний «имидж» А.Я. Шайкевича: студенты и женщины всегда считали его самым красивым в среде лингвистов, начиная с той поры, когда он был учёным секретарём в МГПИИЯ и преподавал. Он часто заходил в нашу Лабораторию машинного перевода — отдохнуть и переброситься репликами с шутниками Лаборатории — Жолковским, Розенцвейгом, Мартемьяновым. Как весело они обсуждали «надутые» диссертации иных из многочисленных соискателей! Случалось, что он и «заваливал» потом кого-то на предзащите и даже на самой защите.
Но какой глубины могут достигнуть статистические и пространственные измерения и наблюдения над жизнью единиц в тексте? Еще в его ранних работах по лексическому анализу драм Шекспира меня поразил вывод социального характера — о различии языка господ и слуг того периода.7 При анализе потока новостных известий А.Шайкевич находит объяснение историческим и политическим событиям в обществе. И вдруг оказывается, что благодаря естественным и кажущимся «поверхностными» подсчетам ему удаётся прослеживать динамику развития лексического пласта великой художественной прозы XIX века.8 Где здесь привычные нам «уровни»?
Жизнь не была очень милостивой к двум нашим лингвистам, но и не слишком требовала «положить немедленно результаты на стол» как условие продолжения деятельности; а для многих прикладных лингвистов такое требование означало закрытие работы. Оба они имели полную свободу выбора и НЕ пошли по стандартным и истоптанным дорогам. Оба исследуют язык текстов художественной литературы. Они неординарные, нестандартные личности, но в каком-то смысле (может быть, и поэтому) одиночки — при большом таланте общения с представителями самых разных научных школ. Беседы с ними — все такие редкие в наше быстрое время — и просто их неожиданные реплики интригуют и будят мысль, фантазию и вопросы, а это иной раз важнее предписаний, как надо работать. Какой мы наблюдаем полёт НАД привычным для нас делением текстовых структур на «уровни» понимания! И кто из лингвистов больше прагматик, а кто идеалист?
А.В. Гладкий — математик, но по его чуткости к слову, знанию языков и вниманию вообще к лингвистике мы имеем право называть его лингвистом (пусть и математическим). Дорогой Алексей Всеволодович, у Вас не такая круглая дата, как у двух упомянутых коллег-лингвистов, но зато Вы старше, а значит, мудрее их на целые 5 лет. Вы ведь с самого начала увлеклись (правда, не без влияния новосибирского А.А. Ляпунова и московского И.А. Мельчука) «проблемой МП в широком смысле» и потом занимались в основном лингвистическими задачами, внося строгость методов и математического аппарата уже А.В.Гладкий в саму постановку этих задач.
С не меньшей требовательностью к себе Вы учили и студентов РГГУ, и до сих пор учите школьников, передавая им не только профессиональные знания, но и культуру общечеловеческих истин. Бесконечное уважение к Вам вызывает также Ваше умение быть благодарным по отношению к тем, от кого вы чему-то научились, к Вашим учителям (многих из которых уже нет) и даже ученикам.
Меня с Вами связывает очень раннее знакомство, сначала в Новосибирске на берегу моря, где мы (вместе с А. Жолковским) рисовали на песке свои «семантические деревья», а потом обсуждали в Москве в упомянутой Лаборатории машинного перевода судьбу семантических примитивов. Мне жаль, что Вы оставили эти эфемерные материи (понятно, что как математик Вы не могли иначе) и твёрдо перешли к синтаксическим структурам, намного более строгим.
Позже нас соединила работа в РГГУ, где я посещала Ваши занятия со студентами в надежде глубже проникнуть в Ваш «синтаксис групп».9 Прошу прощения за свои тогдашние наскоки с «вредными» вопросами. Тому были две причины. Во-первых, этим я будила студентов, засыпающих под однообразное шествие формальных приёмов анализа сложных предложений (как правило, взятых из художественных произведений). А во-вторых, я никак не могла смириться с тем, что в понятие группы не включается конечная точка — ведь она тоже элемент предложения, далеко не самый ничтожный. Мой рефрен «А где же точка?» вызывал смех, но и поднимал активность слушателей; видимо, поэтому Вы и терпели меня целый год.
И еще на одну тему я спорила с Вами: мне казалось, что чисто семантическая классификация лексем и знаков препинания позволит гораздо экономнее строить хорошие, причём сразу семантические группы. Вы даже просили меня иногда продолжить урок по альтернативному, семантическому анализу тех же примеров. Мне удавалось разбудить студентов, но только Вы (пожалуйста, не сердитесь!) сами порой засыпали тогда на последней парте: то ли от общей усталости, то ли другая, интуитивная классификация лексики Вас не увлекала. Я и до сих пор продолжаю дискуссию с Вами, но молча, не желая отнимать у Вас драгоценное время, которое Вы полностью отдаете науке и людям.
И ещё я до сих пор благодарна Вам за тихие посиделки с Вашей семьёй, когда мы вместе читали стихи или шли на концерт слушать музыку. Жалко, что мы уже не можем себе позволить вернуться к увлекательному «ползанию по семантическим деревьям» или более сложным структурам, будь то синтаксические деревья или семантические графы, рисуя их на песке, асфальте или даже на бумаге.
* * *
Что ещё можно сказать нашим трём юбилярам 2013 года? Поздравляя Вас с такими важными датами жизни, желаю Вам как можно дольше быть, работая на любой ниве и радуя нас всех уже
просто своим появлением на каких-то семинарах, конференциях или других важных для нашего сообщества мероприятиях. Я уверена, что посеянное Вами уже подхвачено и будет ещё развиваться. Пока есть у нас такие люди — носители человеческой и профессиональной культуры, — можно не отчаиваться.
Примечания
1 Севбо И.П. Графическое представление синтаксических структур и стилистическая диагностика. Киев: Наукова думка, 1981
2 Она же. Структура связного текста и автоматизация реферирования. М.: Наука, 1969.- 135 с
3 Она же. Сквозной анализ как шаг к структурированию текстовых знаний // Научно-техническая информация, сер. 2. 1989, № 2.
4 Она же. Написание и прочтение текста в гипертекстовой среде (гипертекст глазами лингвиста) // Научно-техническая информация, сер. 2. 1993, № 10.
5 См. в Википедии статью «Футурология», раздел «Знаменитые футурологи»: Футурология // Википедия. Свободная энциклопедия [Электронный ресурс]: URL: http://ru.wikipedia.org/wiki/%D4%F3%F2%F3%F0%EE%EB%EE%E3%E-8%FF. Загл. с экрана; (дата обращения: 15.04.2013).
6 Севбо И.П., Леонтьева Н.Н., Фиталов С.Я., Цейтин Г.С., Шрейдер Ю.А. От структурной лингвистики к искусственному интеллекту // Ученые записки Тартуского ун-та. 1983. Вып. 654.
7 См., например, Шайкевич А.Я. Дисперсионный анализ лексики шекспировских комедий // Сборник науч. трудов / Моск. пед. ин-т иностр. языков. 1974. Вып.81. С. 159-163; Он же. Дистрибутивно-статистический анализ текстов: Автореф. дисс. ... докт. филол. наук. Л., 1982. С. 30.
8 Он же. Лексика русской прозы XIX в. на фоне Национального корпуса русского языка // Вестник РГГУ. Серия Языкознание/МЛЖ. 2012. № 8. С. 110-129.
9 См.: ГладкийА.В. Синтаксические структуры естественного языка. Изд.2. М.: УРСС, 2007. 152 с.
