CC BY
8Г.А. АВАНЕСОВА
доктор философских наук, профессор, заведующая кафедрой культурологии МГГУ им. М.А. Шолохова
Юбилейная конференция как свидетельство плодотворной деятельности и высокого теоретического уровня журнала «Социально-гуманитарные знания»
Российский научно-образовательный журнал «Социально-гуманитарные знания» отметил свое 35-летие. В современном динамичном мире возраст для такого типа издания молодой и одновременно солидный. В этом случае от редакционно-авторского коллектива ждешь как отклика на важнейшие тенденции общественного развития, так и глубокого анализа социальных явлений, культурных процессов, нравственных проблем. По случаю юбилея состоялась Международная конференция «Социально-гуманитарные науки и мир в XXI веке», где дискутировались вопросы социально-гуманитарного познания, а также проблемы мирового развития под углом зрения их значимости для разных культур и стран, включая Россию. Материалы конференции опубликованы в юбилейном сборнике1.
Мы искренне поздравляем журнал в лице главного редактора, редколлегии и сотрудников, а также в лице авторского актива и немалой аудитории читателей. Шутка ли, ныне журнал «Социально-гуманитарные знания» является одним из немногих научно-теоретических изданий, который распространяется не только по всей России, но и систематически поступает в важнейшие образовательные центры ближайшего зарубежья. Желая выразить теплые поздравления журналу и признательность за его активность, мы сочли возможным сделать это в форме аналитического прочтения материалов
Социально-гуманитарные науки и мир в XXI веке. Материалы международной конференции, посвященной 35-летию журнала «Социально-гуманитарные знания» / Под ред. А.В.Миронова. В 2 ч. М., 2009 (ниже даются ссылки на данное издание с указанием части и страниц).
конференции. Наше прочтение не является лишь обзором, а связано с осмыслением роли журнала в современном теоретическом и образовательном пространстве РФ. Это скорее попытка на основе выступлений авторского коллектива журнала понять те сдвиги, которые произошли в нашей социально-гуманитарной мысли и образовательной практике высшей школы за прошедшие десятилетия и которые продолжают множиться в условиях мирового кризиса. Мы отдаем себе отчет в том, что участники конференции не могли отобразить все богатство мнений, позиций, оценок, представляемых как на страницах журнала, так и в целом в нашем обществоведении. Однако для нас материалы конференции стали серьезным поводом, чтобы задуматься над нынешним и грядущим этапами развития отечественной социально-гуманитарной мысли.
Почти все выступления на конференции по содержанию можно разделить на четыре группы: теоретико-методологические особенности современного российского обществоведения; анализ изменений в общественной практике современного мира; исследование трансформаций, происходящих в последние два десятилетия в России; роль социально-гуманитарных дисциплин в образовательной практике высшей школы РФ. Хотя данная дифференциация не всегда отчетливо представлена в некоторых статьях, воспользуемся ею, начав анализ с теоретико-методологической тематики.
Теоретико-методологические особенности современного российского обществоведения. В последнее столетие отечественное обществоведение претерпело ряд радикальных поворотов применительно к методологии познания, мировоззренческим парадигмам, задающим основные ракурсы понимания социокультурных явлений. Сошлемся на динамику познавательных установок за последние сто лет. В начале XX в. сосуществовали, обогащая друг друга, религиозная и светская философия; в правоведении, в исторических, педагогических, психологических науках развивались разные теоретические направления и школы; в области обществоведения трудились или начинали свою карьеру исследователи, чьи имена позже вошли в золотой фонд отечественной гуманитарной мысли или даже стали признанными в зарубежной
философии, социологии, истории. Вместе с тем в отечественном обществоведении того времени ощущалась общемировоззренческая доминанта, которая характеризуется следующими свойствами. Анализ, как правило, центрировался вокруг проблематики российского общества, отечественной культуры, вместе с тем он не был узко россиеведческим, но опирался на достижения мировой науки, на результаты сравнительного анализа; широко использовался антропный принцип, который дополнялся пониманием связи между общественными и индивидуально-личностными проблемами; развивались исторические методы; рассмотрение аксиологических характеристик общественной жизни открыто исходило из принципов морали, включая мораль православную; лидирующие на Западе по числу сторонников позитивистские и материалистические позиции имели в нашей гуманитаристике того времени не так много сторонников.
В социально-гуманитарных науках советского периода картина резко меняется: в них начинают доминировать марксистское видение мира с ведущими принципами рационализма, формационным подходом, акцентированием экономических и политических характеристик социальной жизни, моральным релятивизмом. Все это демонстративно противопоставлялось традиционным подходам и теоретическим установкам русской гуманитарной мысли. Поэтому вполне справедлив вывод о том, что марксизм вплоть до распада СССР оставался малопригодным средством в исследовании отечественной истории, общества и культуры, о чем свидетельствуют известные слова одного из последних руководителей государства о нашем непонимании общества, в котором живем. Уже в 70-е гг. XX в. аналитическая неэффективность марксистской методологии осознавалась многими представителями научного сообщества.
Журнал «Социально-гуманитарные знания» рождался как раз в то время, когда среди обществоведов созревало понимание того, что в изучении отечественной культуры, общества, человека необходим поиск новых, более эвристических принципов анализа с тем, чтобы получить возможность
отрефлексировать как прошлое, так и настоящее нашей общественной практики и культуры, спрогнозировать ведущие направления их динамики в меняющемся мире. Эта установка стала ведущей для авторов журнала и, безусловно, сыграла положительную роль в теоретических поисках того периода, в подготовке новой кагорты исследователей-обществоведов.
В постсоветское время вновь создается ситуация резкого слома методологических и ценностно-смысловых ориентиров обществоведения. На какой-то момент в пространстве гуманитарно-теоретической мысли воцаряется методологическая пустота, чем воспользовались сторонники неолиберальной и постмодернистской моделей анализа, навязав обществу свое видение происходящего и собственные оценки. Однако либеральная аналитическая модель быстро исчерпывает свой интерпретативный потенциал — слишком очевидной оказывается ее предвзятость и непригодность для понимания социокультурных, а также политических и экономических процессов в России.
В сложившейся ситуации мощно заявляет о себе созревающая как в научной среде, так и в обществе познавательная потребность в разработке таких способов анализа, которые позволяли бы более адекватно осмыслить происходившие в последнее столетие российские катаклизмы, выразить это на языке современных теоретических идей, предложить пути преодоления нынешнего общественного неблагополучия. Заметим, что аналогичные проблемы волнуют также широкие круги российских граждан, многие из которых включены в их обсуждение, в частности, на сайтах Интернета. Если говорить о научной среде, то здесь на рубеже XX и XXI столетий появляется немало новых для нашей социально-гуманитарной мысли методологических поворотов и векторов анализа, умножаются конкурирующие позиции, выдвигаются «сумасшедшие» идеи почти по всему диапазону общественных дисциплин1. При этом для всех участников познавательного процесса очевидно,
1 Укажем лишь некоторые из этих «поворотов», «позиций», «идей»: новое переосмысление отечественной истории, включая проблематику происхождения славян (историки Н.А.Нарочницкая, С.В.Перевезенцев, Н.Р.Гусева и др.); интегрированное рассмотрение самобытного характера российской культуры-цивилизации (философы Б.С. Ерасов, А.С. Панарин и др.); новые подходы к пониманию народ-
что отечественная мысль ныне сталкивается с предельно сложной задачей - на основе познавательных традиций и эвристики, накопленных в области российского обществоведения последних двух столетий, выработать более глубокое видение как предыдущих этапов развития нашей культуры, так и нынешнего периода. Немаловажной также остается цель создать познавательные инструменты для оценки путей преобразования российского общества в контексте XXI в.
В атмосфере интенсивного парадигмального поиска последнего десятилетия журнал «Социально-гуманитарные знания» становится полноправным участником дискурса о методологических основах обществоведения, предоставляя свои страницы для обсуждения наиболее важных обществоведческих проблем, отображая новые вехи на этом пути и вскрывая методологические трудности. В выступлении на юбилейной конференции журнала его главного редактора А.В. Миронова («Социально-гуманитарные знания и образование в XXI веке») можно почувствовать тревогу в оценке нынешней ситуации в социальных и гуманитарных науках. По его мнению, современные теоретические знания, «уравняв достижение истины с получением частной пользы, заменили идеалы, цели и смыслы человеческой жизни» (ч. I, с. 11). Вместе с тем он полагает, что перемены, вызванные российскими реформами, появление ростков новой социальной реальности, а также теряющие силу старые идеологические каркасы и социальные мифы -все это создает благоприятные предпосылки для кардинального и в то же время вдумчивого обновления всей системы социально-гуманитарного знания и образования.
Выступления на конференции свидетельствуют о широком диапазоне методологических позиций, дисциплинарных ракурсов и альтернатив, представленных в выступлениях. Если учитывать лишь обозначенные темы докладов, то можно видеть, что вопрос обновления методов и процедур
ного характера и личности (моделирование черт русского характера К.Касьяновой, понимание личности в рамках синергийной антропологии С.С. Хоружего и др.).
познания встает перед социологами, историками, политологами, культурологами, этнологами и др. Даже военная мысль, которая в советский период развивалась в замкнутом пространстве грифов «секретно», «для служебного пользования», ныне через свою философскую и социально-культурную проблематику вполне органично интегрируется в анализ методологических проблем гуманитарного познания (ч. II, с. 77-100).
Но по существу и в тех статьях, где авторы рассматривают конкретные социально-гуманитарные вопросы, гносеологическая проблематика дает о себе знать если не прямо, то через сам процесс авторского анализа. Эта исследовательская линия убедительно раскрывается на примере статей, в центре которых - вопрос об идеологии. Роль идеологического сознания ныне переосмысляется с учетом как советского периода, когда она была одной из ведущих форм общественного сознания, так и постсоветского времени, когда элитные круги отказали идеологии в праве быть представленной в политической и общественной жизни.
Профессор ИППК МГУ им. М.В. Ломоносова Э.М. Андреев в своем выступлении («Новое мировоззрение и новая идеология в социокультурном контексте трансформации российского общества») представил, на наш взгляд, любопытный анализ места и роли идеологического сознания в современном информационно-познавательном пространстве, а также его опосредованное взаимодействие с научным сознанием. По его мнению, кризис теоретических идей в наших социальных и гуманитарных науках в немалой степени определяется тем, что идеологический ярус общественного сознания ныне почти бездействует; он хаотичен и по существу парализован, что не дает ему возможности осуществлять свои важные функции, связанные с оперативным осмыслением общественных ситуаций, с упорядоченными оценками быстро меняющейся социальной реальности. Несостоятельность разных форм идеологической мысли ослабляет мировоззренческие стороны общественного сознания, а через них и те аспекты научной мысли, которые связаны с поиском новых содержательных ракурсов и методов познания (ч. I, с. 87).
Автор другой статьи об идеологии («Идеология возвращается») Б.Ф. Славин полагает, что в нынешней России исподволь набирают силу такие разновидности идеологического сознания, как религиозная и консервативная идеология, из чего делается вывод о грядущей расстановке социальных сил в российском обществе завтрашнего дня (там же, с. 120-123). На наш взгляд, приведенные выше позиции в понимании идеологической системы приобретают немаловажное методологическое значение для анализа механизмов саморазвития различных форм общественного сознания, а также для исследований соотношения идеологии с теоретической мыслью.
На конференции были представлены сторонники разных теоретико-мировоззренческих и философских систем. Анализ выступлений свидетельствуют, что на конференции нашли отражение идеи либеральной философии, марксизма, консерватизма. Так, например, методология и проблематика консерватизма чаще всего выражалась в попытках восстановить преемственность с аналитической логикой и гносеологическими ориентирами философской мысли дореволюционного периода, в реабилитации мировоззренческих ценностей русского мира и россиецентристских критериев общественного познания.
Полемический пафос отличал выступление сторонника марксистского анализа С.Г. Кара-Мурзы («Постиндустриальное общество как продукт гипостазирования»), который критиковал прием гипостазирования ряда черт постиндустриального общества на Западе, часто применяемый отечественными либералами. Известно, что активным участником современного гуманитарного дискурса С.Г.Кара-Мурза (по основной профессии он химик) стал в постсоветский период, защищая достижения советского общества. На конференции исследователь представил детальный анализ утопических позиций либеральной мысли, которые приписывают экономике, политике и общественной практике США, Западной Европы желаемые качества, которых у них по существу нет (ч. I, с. 180-196). Однако отсутствие этих качеств делает всю теорию постиндустриального общества уязвимой, если не сказать
ложной. Преувеличенная вера в силу компьютерно-информационных технологий, надежда на то, что прогресс теоретических знаний станет мотором развития постиндустриальной экономики, а торговля через Интернет позволит резко увеличить рост производительности труда - все эти упования, как выводит Кара-Мурза из анализа конкретных экономических данных, оказались безосновательными. При этом выступавший не обращался к известным постулатам марксизма, которые, действительно, можно признать мало соответствующими современной ситуации в мировой экономике. В своей критике докладчик указывал на конфликт оппонентов с логикой и смыслами теоретического анализа, раскрывал их фетишизацию важнейших качеств современной экономики, указывал на непоследовательность и противоречивость их аргументов. Но основным свидетельством теоретической несостоятельности неолиберальных позиций стало, по мнению Кара-Мурзы, реальное положение дел в хозяйственно-экономической практике западных стран, а также - финансовый мировой кризис. Но такой конец теоретикам следовало бы предвидеть. Он пишет: «Грезы о том, что «кодифицированное теоретическое знание» обеспечит западному обществу «рост потребления без инвестиций в материальное производство», становились (уже в 70-80-е гг. XX в. - ГЛ.) опасными для устойчивости общества, как всякие милленаристские ожидания чуда» (там же, с. 192). Позиция исследователя ценна для читателей журнала своей выверенностью исходных принципов теоретического видения мировой и российской ситуации, а также указанием на то, что экономическое развитие приобретает в странах мира разные национально-цивилизационные формы и акценты.
Анализ изменений в общественной практике современного мира.
Прозвучавший на конференции анализ мировых трансформаций оказался связанным в основном с процессами глобализации, со стремительно разросшимся мировым кризисом, с проблемой сохранения экологического баланса на планете. Глобализация ныне рассматривается - и это присуще ученым разных стран - в своих разных ипостасях и в зависимости от того, в
каких формах, с какими целями и результатами видится ее дальнейшее развитие. Но и оценка существующих глобальных процессов во многом зависит от исходных мировоззренческих ориентации исследователя, а также от дисциплинарного ракурса анализа. Так, профессор Щецинского университета О.Н.Козлова («Культура в поисках оснований и форм гармонии») отмечает, что в условиях глобальных связей и динамизации человеческой жизни отсутствует понимание того, из каких корней вырастают эти качества современного общественного развития. В условиях такого непонимания нарастает социальная дисгармония, политическая неустойчивость и т.п. По мнению автора, противостоять этому способна только культура, обладающая высоким уровнем исторической устойчивости и адаптации к меняющимся обстоятельствам (ч. I, с. 138-139).
Наряду с этим российской обществоведческой наукой признается значимость локальных цивилизаций, способных противостоять глобальному хаосу, наступающему на культурные системы. В советский период идеи теории цивилизаций не получали официального признания. Ныне представления о локально-цивилизационных формах культурной интеграции широко вошли в нашу аналитическую практику, восстановив тем самым историческую преемственность, поскольку теория цивилизации рождалась в рамках русской философии XIX в., в представлениях Н.Я.Данилевского о культурно-исторических типах.
Уже в наше время Б.С.Ерасов и А.С.Панарин, затрагивая сущность локальных цивилизаций, трактуют их как достаточно прочные образования, во многих случаях прочнее, нежели этнонациональные культуры1. Развивая эту линию понимания мировых локальных цивилизаций выступивший на конференции К.А.Феофанов («Современные цивилизационные системы: исследователи обществ в поисках объясняющих моделей») справедливо говорил о так называемых пограничных, симбиотических цивилизациях,
1
См.: Ерасов Б.С. Цивилизации: универсалии и самобытность. М., 2001; Панарин А.С. Православная цивилизация в глобальном мире, М., 2002.
причисляя к ним цивилизации российскую и латиноамериканскую. Он ставит вопрос о правомерности защиты своих цивилизационных ценностей конкретным локальным сообществом, которое считает себя объектом информационно-манипулятивной или экономической агрессии со стороны другой (других) цивилизации. Такая ситуация, по мнению автора, заставляет цивилизационное сообщество выходить за рамки простого воспроизводства своих традиций, ценностей, отвечая на агрессию извне усилением собственной экономической, военной, информационной, языковой, культурной политики как средств отстаивания цивилизационных интересов (ч. II, с. 192). Справедливость такого подхода к сохранению любым народом своих ценностей и воззрений на мир подтверждает то, что сделать это зачастую в одиночку невозможно; но шансы многократно возрастают, если народ интегрирован в сложившуюся локальную цивилизацию и кооперирует с соседями по цивилизационной общности свои усилия против агрессии.
Противоположный взгляд на глобальные взаимодействия народов существует у исследователей, придерживающихся неолиберальных принципов анализа. Профессор Московской академии делового администрирования А.И.Пирогов («Открытое общество в эволюции человеческой цивилизации») полагает, что для современного мира стремительные перемены благотворительны. В условиях постоянных трансформаций «неизбежно возникает необходимость выбора адекватной социокультурной модели бытия». В этом случае наиболее приемлемым, по мнению автора, может стать теория «открытого общества» К. Поппера, где ведущие качества связаны с демократическим устройством, снижением роли государства, рыночной экономикой, доминированием научно-рационального знания и т.п. (ч. I, с. 323).
На конференции неоднократно привлекалось внимание присутствующих к проблеме сохранения на планете природы, экологического баланса. Действительно угрожающая экологическая ситуация заставляет человечество по-новому взглянуть на западноевропейское представление, рожденное в
Новое время, - идею прогресса, которая приходит в острое противоречие с устойчивым развитием человечества, с его желанием сохранить природу для будущих поколений. Уже на первоначальной стадии своего появления, технический прогресс мог сопровождаться социальным прогрессом, но, несомненно, его развитие так или иначе нацеливается на экологический регресс. Однако на поздних этапах технический прогресс безальтернативно сопровождается социальным регрессом и экологической катастрофой. Развивая эту мысль, профессор Военно-технического университета В.П.Беркут («Экологизация как парадигма развития науки в XXI веке») констатирует такие парадоксы технического прогресса, как противоречие между увеличивающимся преобразовательным потенциалом человеческой деятельности, с одной стороны, а также беспомощностью конкретных людей, когда они оказываются наедине с природой без технических средств - с другой. Еще один парадокс: прогресс высвобождает для людей немалые объемы свободного времени, однако, убыстряющийся ритм современной жизни оставляет человеку все меньше времени на отдых. Автор справедливо сомневается в правоте традиционного понимания научно-технического прогресса как совокупности достижений науки и техники. Такой односторонний подход к критерию прогрессивного развития общества, по его мнению, нельзя считать удовлетворительным в современных условиях (там же, с. 174). Автор высказывает предположение о том, что принципы экологизации должны быть заложены в целостное представление о развитии науки в XXI в.
Начало мирового экономического кризиса заставляет серьезно взглянуть на то, что следует считать наиболее важным и непреложным для современного мира. По мнению многих выступавших, экономический кризис приобретает неочевидные проявления, спорными остаются его происхождение и характер. Профессор МГГУ им. М.А. Шолохова A.M. Балбеко («Мировой экономический кризис и перспективы развития российского образования») пытается прояснить эти аспекты кризиса и связывает его преимущественно с неолиберальной идеологией, присущей правящей элите развитых стран, с
современной капиталистической экономикой, утрачивающей привязку к труду, к этическим его основам, а также к природно-материальным активам (ч. I, с. 351-352). Во многом углубляет такой подход к пониманию мирового кризиса и выступление профессора А.М.Ковалева («Современный финансовый кризис, его причины и возможные последствия»), который делает упор на материалистическое понимание истории и современных кризисных явлений, а также на необходимость учитывать природные и демографические факторы жизни людей (ч. II, с. 60).
Признавая важность указанных факторов, тесно связанных с ходом мирового кризиса, выделим те стороны общественного развития, которые не получили освещения в данном контексте. Распространяя по миру принципы виртуальной экономики, построенной на высоком ссудном проценте и банковском кредите, западный мир одновременно навязывает разным народам собственные жизненные ценности и смыслы. В итоге во второй половине XX в. стала осуществляться подмена традиционных ценностей современными ценностями не только в странах Запада, но и в ряде других культурно-цивилизационных регионах мира, а также в определенных социальных слоях стран не-Запада. Речь идет о неуемном стремлении к наживе у предпринимателей, об уповании рядовых граждан на «жизнь в кредит», о молодежныхожиданиях легкой жизни, о стремлении к раскованной чувственности, о предпочтении женщин делать карьеру, но не заводить семью, не воспитывать детей. Эти ценности ныне - жизненное кредо многих миллионов людей на разных континентах.
Таким образом, и романтические идеи эпохи Просвещения о безграничных возможностях внутреннего развития человека, и представления Маркса о наступлении коммунистической формации, где будут доминировать позитивные ценности общественного сознания, не получили подтверждения. Пока не срабатывают полностью также ожидания тех теоретиков, которые уповали на прочность культурных традиций в незападных цивилизациях, хотя об окончательных итогах в этом направлении пока говорить рано. Почти по-
всюду находились социальные слои, психология и сознание которых оказывались легковерными, податливыми к манипулятивным воздействиям извне. Не случайно в пиар-технологиях есть немало терминов по реализации таких воздействий - «perception management» -управление восприятием: изменение отношения к политику и восприятие его деятельности абсолютно не связаны с истинным положением вещей, «life placement» - «размещение в жизни», т.е. постановка скрытых спектаклей и т.п. Эти качества людей позволяли глобальным «стяжателям» при помощи виртуальных символов красивой жизни и образов массового искусства перетягивать на свою сторону даже борцов за социальную справедливость и убеждать миллионы простых тружеников в том, что выигрыш в лотерею лучше, чем трудовые доходы. Эти парадоксы общественного развития мира второй половины ХХ - начала XXI в. социальным и гуманитарным наукам еще предстоит осмыслить в контексте нового знания о культуре, обществе и человеке.
Исследование трансформаций, происходящих в последние два десятилетия в России. Данное направление анализа в выступлениях на конференции является наиболее объемным, проблемным и содержательным. И это не случайно, так как оно выходит на первый план также в масштабах российской науки о человеке и обществе. В выступлениях на конференции можно видеть наиболее сложные и часто привлекающие общественное внимание проблемы. Раскроем, как они понимаются участниками конференции.
Без малого за двадцатилетний период существования суверенной РФ современная наука не представила убедительного анализа факторов и причин, обусловивших распад СССР. Г.Т. Тавадов и И.Е. Крылова («Геополитические последствия распада СССР для России») справедливо указывают на то, что этот распад не вырастал из глубин народной психологии и массового сознания советского общества. Напротив, в новой России, а нередко и в других ставших самостоятельными странах он вызвал у населения колоссальное замешательство (ч. II, с. 219). Продолжая эту мысль, отметим, что этот психологический,
идейный, у основной части российского населения социальный шок не прошел до настоящего времени. Не в последнюю очередь из-за этого шока столь сложно протекает в России определение новых путей в будущее. Вместе с тем многие авторы справедливо говорят о расширении нашего общественного опыта последних двух десятилетий. Например, исследователи указывают на то, что ныне активно взаимодействуют между собой разные поколения. Представители одних поколений еще помнят в деталях советскую действительность, других -знают о ней преимущественно из книг и телевидения, что позволяет людям сравнивать преимущества прошлой и современной жизни.
Говоря о расширении социального и культурного опыта населения России за последние десятилетия, авторы ссылаются на новые реалии нашей действительности, констатируя, что в одних случаях они парадоксальным образом переплетаются с прежними свойствами отечественной практики и культуры, а в других - резко противопоставлены им, конфликтуя и перечеркивая их. Так, профессор Ю.А.Северов («Партии и власть: проблемы взаимодействия»), анализируя введенные в суверенной России институты демократизации, многопартийности, политических свобод, выборности властей разных уровней, говорит о том, что постепенно демократические формы организации незаметно были подчинены сначала принципам «управляемой демократии», затем режиму «административного регулирования». Автор полагает, что население рано или поздно осознает, насколько узкими являются отведенные им каналы политической коммуникации, что может вызвать системные потрясения (там же, с. 208).
Еще одна новая характеристика нашего общества постсоветского периода связана с усилением у людей чувства региональной идентичности. Профессор Ю.Г. Волков («Региональная идентичность в контексте становления общероссийской идентичности»), обосновывая правомерность и анализируя это чувство в содержательном плане, отмечает, что оно выполняет немало полезных функций в жизни территориальных сообществ (там же, с. 610). Но не только этим примечательна возросшая роль региональной идентич-
ности жителей разных территорий. Особым образом она неразрывно остается связанной с российской самоидентификацией граждан России. И хотя в 90-е гг. XX в. в позициях людей нередко давал о себе знать регионализм, враждебное отношение к столичным жителям, автор не считает правомерным говорить о расколотости нынешнего российского общества. Даже в условиях политической нестабильности и экономического спада, по мнению исследователя, население страны сохранило высокую степень российско-гражданской и общекультурной идентичности. Однако автор видит нарастающую угрозу связям между общегражданской и региональной идентичностями сразу с двух сторон. Во-первых, реальные показатели жизни людей в регионах сильно отличаются в худшую сторону от показателей столичных жителей (материал выступления содержит интересные статистические данные на этот счет); во-вторых, государственно-общегражданская идентичность в настоящее время нередко приобретает «формально номинационный смысл», не выполняя до конца социально и культурно ориентированные функции (там же, с. 12). Причина этого, по мнению автора, в слабой, безынициативной политике федеральной власти в регионах, что сближает современный этап нашего государственного строительства с историческими отдаленными этапами, казалось бы, давно преодоленными нашей политической культурой.
Дополним представленный выше анализ. Действительно, в течение последних 250-100 лет (в советский период особенно активно) центральная власть проводила в регионах политику присутствия в человеко-ориентированных сферах деятельности - в транспортном обслуживании, градостроительстве, в образовании, культуре, науке, здравоохранении, в информационно-медийном пространстве. Резкий уход государства из указанных сфер в постсоветский период, а также из сфер занятости и жизнеобеспечения на местах резко усиливает противоречия регионального неравенства, что чревато падением значения государственно-гражданской и общекультурной идентичности, разрушением государственных и
общекультурных процессов1.
Затронем еще одну тему, которая выступает новой для нашей гуманитарной мысли, хотя эта новизна и относительна, скорее можно говорить о новом ракурсе ее понимания и трактовки. Речь идет о религиозно-конфессиональной проблематике, чье легитимное присутствие в дореволюционном обществоведении было очевидным и естественным, но чье значение в советский период признавалось лишь в плане критики. В этом направлении выступавшие отмечали спонтанность выхода на первый план значимости религиозно-конфессиональных проблем для широких слоев населения в разных странах и регионах постсоветского пространства, что для исследователей явилось скорее неожиданностью, чем закономерным явлением. Многие отечественные авторы стремятся найти этому феномену объяснение, обращаясь к разным мировоззренческим и методологическим установкам. Так, выступая на конференции («Состояние государственно-конфессиональных отношений на постсоветском пространстве»), Ю. А. Бабинов проводит обратную связь между возрастанием авторитета нравственно-религиозных норм и общественным снижении норм государственно-политических, идеологических (ч. II, с. 410). В.К. Сергеев выводит факт массового обращения москвичей к вероисповедальной практике с отечественными православными традициями («Традиции православной культуры и их роль в культурном воспитании москвичей»). При этом автор учитывает выводы философского анализа нашей культуры, который осуществлялся в XIX-XX вв., а также в русском зарубежье (там же, с. 116-143).
Профессор РУДН В Д. Зотов («Реванш Бога?» К нетрадиционному пониманию взаимоотношений науки и религии») подходит к проблеме «реванша Бога» с иных позиций - он прослеживает эволюцию отношений к христианству в Западной Европе в Средние века, в эпоху Возрождения и Просвещения. В современном мире исследователь учитывает также динамику
1
См.: Аванесова ГЛ., Астафьева О.Н. Социокультурное развитие российских регионов: механизмы самоорганизации и культурная политика. М., 2004.
изменений к религии и верующим в советский и постсоветский периоды. Ведущий интерес для исследователя связан с изучением возможности конфронтации или совмещения религиозных и атеистических позиций, а также религиозного и научно-теоретического познания как разных типов познавательной деятельности. Исследователь при этом опирается на массовые опросы российских граждан, на мнения отечественных и зарубежных ученых по поводу религиозной веры и науки (ч. II, с. 156-167).
На наш взгляд, сам факт резкого поворота массового интереса граждан РФ к религиозно-вероисповедальной проблематике позволяет его изучать и трактовать в широком диапазоне мировоззренческих подходов. Но одно то, что в российской науке его ныне, как правило, исследуют не в критическом, а в конструктивном ключе, свидетельствуете понимании исследователями глубины и сложности происходящих в нашем общественном сознании сдвигов. На наш взгляд, эта глубина и сложность, а также относительно краткий период их развития не дает возможности судить о переменах в общественном сознании исчерпывающим образом - для этого пока нет как эмпирических, так и концептуальных оснований.
Опираясь на многочисленные выступления на конференции, содержавшие в себе сходные мысли, рискнем высказать свое суждение на этот счет. Подавляющая часть граждан страны не смогла принять и согласиться с теми ценностями общества постмодерна, которые заполнили в постсоветский период российское медийно-информационное пространство, стали внедряться в нашу общественную практику, посягая на личные взгляды, семейные отношения, на понимание гражданами смысла жизни. Ценности советского марксизма к тому времени уже исчерпали свой жизнеутверждающий потенциал и не затрагивали психологии людей и общественной воли. В этой идейно-духовной пустоте многие из наших сограждан сочли единственно верным для себя и своих близких обратиться к традиционным ценностям предков - православной морали и вере. Этот шаг нередко осуществляли люди, которые до этого
считали себя равнодушными к вопросам веры или атеистами по воспитанию. Подобную жизненность и пластичность общественного сознания граждан России по существу можно считать их консерватизмом, который оборачивается сопротивлением манипуляционным технологиям извне. Если данный механизм, ответственный за состояние общественного и индвидуального сознания наших граждан, остается жизнеспособным, то этот факт вселяет надежду на возможность сохранения узловых смыслов нашей культуры/цивилизации, ее духовного ядра. В этом случае ценности общества постмодерна не смогут приобрести у нас доминирующего значения.
Именно это направление анализа, связанное с пониманием сохранения ментальных норм, сложившихся в российском обществе, смыслов русской культуры и православной морали, а также общего чувства культурно-цивилизационной идентичности, оказалось ведущим в целом ряде выступлений на конференции (ч. I, с. 40-49; 287-308; 334-349; ч. II, с. 100-115). Говоря о сохранении базовых традиций, никто из выступающих не призывал вернуться к сохе и лаптям. Речь в этом случае шла о бережном отношении к национальным традициям, позволяющим сохранять культурно-цивилизационное единство русского и шире - российского мира. Такие традиции заключают в себе в концентрированным виде весь позитивный потенциал духовно-исторического коллективного опыта; они также способны интегрировать в свою ткань те инновации, которые органично могут взаимодействовать с ними. При этом выступавшие ссылались на работу, уже проделанную в области экономической мысли А. Паршевым, Д.Львовым, М.Делягиным и др., в исторической мысли - представителями дореволюционной мысли и философии русского зарубежья, в политологической сфере - С.Кара-Мурзой, А.Панариным и т.п.
Завершая рассмотрение данного направления анализа, приведем предложения выступавших на конференции докладчиков относительно тех важнейших программных шагов, которые необходимо сделать в будущем властвующей элите страны, активным социальным силам, а также российскому
населению в целом. Остановимся на наиболее значимых предложениях исследователей. Так, профессор В.И. Дашичев («О путях России в будущее») полагает, что путь России в будущее сопряжен со следующими мерами:
-общественная собственность на природные ресурсы и природную ренту, прибыль от которых используется в интересах всего общества;
- исключение из жизни общества посредством права и государственного регулирования концентрации финансовых средств и собственности в руках отдельных групп, способных навязывать правительству и обществу корыстные цели и интересы;
-формирование политической системы, основанной на реальном разделении властей, обеспечивающей строгое соблюдение закона; в этом случае Президент РФ выполняет репрезентативные функции, а сильная правительственная власть располагает крупными ресурсами и подотчетна парламенту; на местах развивается максимально возможное самоуправление, не нарушающее верховенства центральной власти и не угрожающее целостности государства;
- исключение мессианской экспансии и гегемонизма во внешней политике;
- создание ситуации, в которой общественная пресса и телевидение служат интересам общества, но не отдельным группам и частным лицам, а общественные организации контролируют соблюдение норм морали и нравственности во всех сферах жизни и информационного пространства;
- всемерное стимулирование развития отечественного производства и поддержка высокого благосостояния граждан как условия платежеспособности спроса;
- развитие государственно-общественных, а не рыночных механизмов финансирования здравоохранения науки, образования, культуры, искусства (ч. I, с. 319-320).
Соглашаясь со многими пунктами, выдвинутыми В.И.Дашичевым, руководитель департамента культуры Москвы СИ. Худяков называет еще ряд
социокультурных мер, которые предстоит осуществить в деле консолидации российского общества в ближайшем будущем («Социокультурные основания консолидации российских обществ»). Речь идет:
- о необходимости повышения ответственности правящего класса за социальные, экономические, политические результаты своей деятельности и эффективность принимаемых решений;
важности проявления все большей солидарности и сплоченности разных групп населения по внутренним и международным вопросам развития;
повороте социальных предпочтений общества в сторону реальных общественных ценностей, связанных с фундаментальными потребностями социума и достойной жизни для населения;
- о постепенном восстановлении необходимого баланса между традиционными и современными ценностями, между консерватизмом и новаторством, между частным и социальным;
- о повышении человеческого фактора и деловой культуры личности, связанной с ее отношением к работе, мерой ответственности и высокого профессионализма (ч. II. 153-154).
Говоря о необходимых шагах в преобразовании страны («Социально-гуманитарные знания - основа социального управления российским государством»), О.В. Афанасьева делает акцент на том, чтобы российская власть не отчуждалась бы от народных миров России и, в первую очередь, от культурного мира русских, так как без русских людей прорыв России в будущее не состоится (ч. I, с. 45). В.Н. Иванов дополняет это предложение идеей создания концепции русского мира («Русский мир. Представления и реалии»), которая должна стать действенным инструментом, способным объединить всех граждан России (там же).
Роль социально-гуманитарных дисциплин в образовательной практике высшей школы РФ. Образовательная проблематика привлекала внимание многих участников конференции, даже если тема их выступлений была обозначена в ином ключе. Это неудивительно, если исходить из того,
что сложный исторический период, который переживает российское общество, не должен стать препятствием в профессиональной подготовке новых поколений, в их гуманитарном воспитании, в осознании ими духовного наследия России и ее роли в мире.
В своем выступлении («Основные направления модернизации теории образования в XXI веке») И.И. Легостаев, профессор МГГУ им. М.А. Шолохова сосредоточился на модернизационной сущности теории образования в XXI в. Он полагает, что именно инновации становятся главным действующим лицом теоретических сценариев и практической реализации преобразований в российской системе образования. Суть инновационного образования он выразил фразой: «Не догонять прошлое, а создавать будущее». В лучших своих образцах такое образование ориентировано не столько на передачу знаний, которые быстро устаревают, сколько на овладение базовыми компетенциями, что позволяет учащимся впоследствии самостоятельно приобретать знания (ч. II. , с. 27).
Профессор МГГУ им. Шолохова С.Н.Глазачев посвятил свое выступление («Гуманитарная миссия университета») гуманитарной миссии современного университета. Он напомнил, что традиционная университетская система подразумевала синтез двух сторон образовательной деятельности - учебной и научной. Но в наше время задача усложняется. Многомерный мир человека требует, чтобы современные студенты были развиты духовно (имели моральные идеалы, понимали значение нравственных норм, уважительно относились к религиозной вере и др.). Кроме того, каждый, кто получает высшее образование, должен быть человечным, гуманитарно развитым, нравственно зрелым. Кроме владения основами научного познания, профессиональной компетенцией он должен понимать, как используются в жизни другие языки человеческой коммуникации - языки искусства, мифа, религии, чувственного восприятия природы и экологического мышления. Такому молодому человеку не чужд поиск смысложизненных ориентиров, истины, а также понимание правды. По мнению С.Н. Глазачева, перед Россией и ее системой гуманитарного
образования сегодня стоит задача вписаться в происходящие мировые изменения, выступая не пассивной стороной, но играя в происходящих переменах самостоятельную, ответственную, творческую роль (ч. 1,с. 149158).
Выступивший на конференции A.M. Балбеко проанализировал перспективы развития российского образования в связи с мировым экономическим кризисом. Отечественная система образования, по мнению выступающего, продолжает пока сохранять некоторые свои преимущества в мировой конкурентной обстановке. Учителя и преподаватели в настоящее время не бедствуют в такой степени, как это было в 90-е гг. Однако A.M. Балбеко приводит статистику, которая свидетельствует о том, что доля бюджетных расходов на образование продолжает снижаться. По его мнению, наиболее опасными в этих условиях может стать общая недооценка системы образования, всего процесса формирования человеческого капитала, что не раз демонстрировала властвующая элита страны. Нынешний курс власти на подчинение системы образования рыночным потребностям выступавший считает грубой ошибкой. Говоря о приоритетном национальном проекте «Образование», он считает, что многие проблемы в этой сфере далеки от решения, и выдвигает следующие предложения: восстановить систему дошкольного образования (она фактически вдвое сокращена); решить проблему с беспризорностью и всеобучем детей школьного возраста (2,5 млн. детей не учатся); обеспечить достойную заработную плату всем работникам образования; восстановить общеобразовательные передачи по радио и телевидению (там же, с. 353-355).
Завершая анализ выступлений по вопросам отечественного образования, мы предлагаем затронуть еще один ракурс нашей учебно-образовательной практики, который остался без внимания. Речь идет о роли журнала «Социально-гуманитарные знания» в гуманитарном развитии и воспитании студентов российской высшей школы, а также в подготовке специалистов высшей квалификации (кандидатов и докторов) по обществоведческим специальностям.
В течение всего периода существования журнал в своей деятельности был ориентирован в первую очередь на решение гуманитарно-образовательных и воспитательных задач отечественной высшей школы, на подготовку печатных материалов, способных помочь в работе профессорско-преподавательских кадров, а через это оказывающих развивающее воздействие на студенческую аудиторию. На наш взгляд, пиком подвижнического служения сотрудников и авторов журнала стали 90-е гг. прошлого столетия. В то время в образовательной практике высшей школы не было учебников и учебных пособий, которые знакомили бы студентов с основами социально-гуманитарных знаний современного типа, вводили бы их в курс общественных перемен и могли бы использоваться в лекционной работе преподавателями и семинарской работе самими студентами. Редколлегия журнала и лично его главный редактор А.В.Миронов смогли оперативно сформировать несколько авторских коллективов, которые в короткие сроки разработали необходимые учебные пособия. В данном случае невозможно перечислить названия всех учебников -их очень много. Укажем лишь на те учебные пособия, которые для отечественной образовательной практики того периода стали первыми и очень востребованными: «Человек и общество. Основы современной цивилизации» (коллектив авторов); «Социально-гуманитарное знание и образование: новые реалии, иные измерения, информационная безопасность» (Миронов А.В., Андреев Э.М.); Словарь по этнологии» (Тавадов Г.Т.); «Основы религиоведения» (Миронов А.В., Бабинов Ю.А.) и др. Располагая такими учебными изданиями, преподаватели социально-гуманитарных дисциплин в высшей школе страны смогли безболезненно реализовать задачу перехода на новые методические программы и учебные материалы.
Да и содержание журнала в этот период претерпевало заметные изменения. Руководство журнала и редколлегия отлично осознают характер и целевую аудиторию своего издания. Не впадая в теоретические абстракции и не упрощая общественные проблемы, они выработали собственный стиль материалов научно-образовательного издания. С одной стороны, журнал
освещает сложные вопросы социальной теории, гуманитарных исследований, философской мысли, а также раскрывает под концептуальным углом зрения общественную проблематику, которая порой бывает теоретически никем не осмыслена. С другой - содержание, язык, стилистика журнальных статей остаются ясными, логичными, доступными даже читателю, который находится еще в стадии освоения гуманитарных наук.
В связи с этим особо следует подчеркнуть высокий профессионализм и содержательную значимость материалов журнала, рассчитанных в значительной степени на молодые поколения. В работе редколлегии и авторов журнала чувствуется руководящая роль определенных этических принципов. Используя свое право на критические позиции в области теории, руководство и редколлегия не допускают на страницы журнала текстов, подвергающих сомнению значимость самой гуманитарной науки и индивидуального развития личности, снижающих принципы общественной морали или громящих культуру какого-либо народа. Не соблазнился журнал легкой стезей безоглядной критики отечественной истории; он не пытался разоблачать и доказывать несостоятельность всего, что было сделано в нашей науке в советский период. Тем самым было сохранено уважение к читательской аудитории и собственное достоинство. Сформировав еще на первоначальных стадиях своей работы эту просветительскую, нравственно ответственную линию деятельности, журнал остается верен ей до сего дня.
Особо следует сказать об участии журнала в подготовке высококвалифицированных специалистов в области социально-гуманитарного знания, о значимости редакционных материалов в подготовке квалификационных работ. Не будучи сугубо академическим изданием, журнал выработал высокую степень методологической добросовестности и теоретичности. В столь сложный исторический период, которым измеряется время его жизни, журнал продолжает стимулировать своих авторов на поиск истины, не снижать проблемно-содержательные критерии качества авторских материалов, в чем мы могли убедиться, рассмотрев выступления авторов на
юбилейной конференции. Вокруг издания собран авторский коллектив (в данном случае не обязательно ссылаться на конкретные имена и фамилии), представители которого вносят свой вклад в развитие отечественного обществоведения, а также лидируют в преподавании гуманитарных дисциплин в ВУЗах РФ. Поэтому за период жизни журнала ни одна серьезная тенденция в области обществоведения не была им проигнорирована, многие серьезные авторы нашей гуманитаристики получали свое первое признание на его страницах.
Остерегаясь в заключение предаваться юбилейному пафосу, не умея выразить свою благодарность поэтически, автор выражает сердечную благодарность за общее дело, которому посвятили себя все, кто создает журнал «Социально-гуманитарные знания», а также те, кто его читает, осмысляет и пишет для него.
