CC BY
141
текста, тематики, характеристик адресата и т. д.). Применение различных типов шрифтов, а также новых приемов привлечения читательского внимания подчинено определенным задачам (аттрактивной, смысловыделительной, экспрессивной, сатирической и т. д.). В целом вербальные и невербальные компоненты создают единый образ креолизованного текста как объекта коммуникации.
Библиографический список
1. Алексеев Ю.Г. Восприятие креолизованного текста иноязычным реципиентом (к постановке проблемы) // Проблемы прикладной лингвистики: матер. семинара. Пенза, 1999. Ч. 1. С. 8-10.
2. Алексеев Ю.Г. Креолизованный текст в межкультурной коммуникации (на матер. этнопсихолингвистического эксперимента) // Ученые зап. УлГУ. Актуальные проблемы лингвистики и лингводидактики. Сер. Лингвистика. Ульяновск, 2001. Вып. 1(6). С. 58-65.
3. Анисимова Е. Е. Лингвистика текста и межкультурная коммуникация (на материале креолизованных текстов): учеб. пособие для студентов фак. иностр. яз. вузов. М.: Академия, 2003. 128 с.
4. Анисимова Е.Е. О целостности и связности креолизованного текста: К постановке проблемы // Филологические науки. 1996. № 5.
5. Бойко М. А. Функциональный анализ средств создания образа страны: автореф. дис...канд. филол. наук. Воронеж. 2006.
6. Лентьев А. А. Психолингвистика текста в СМИ//Скрытое эмоциональное содержание текстов СМИ и методы его объективной диагностики. М., 2004.С.57-72.
7. Язык средств массовой информации: сб. обзоров/ РАН. ИНИОН. Центр гуманит. и науч-информ. исслед. отд. языкознания; отв. ред. Трошина Н.Н. М., 2007.173 с.
S.O Milovanova
The Influence of non-verbal means of communication on the perception of newspaper discourse
The article focuses on the problems of the newspaper text. It examines the concept of non — verbal means of communication and the possibility of their influence on the text perception. The psycholinguistics shows that the problem of influence is closely connected with the problem of text perception and interpretation.
Получено 01.10.2009 г.
УДК 801
О.В. Пугачева, аспирант, (4862) 36-29-56, [email protected] (Россия, Орел, ОГУ)
ЯЗЫКОВЫЕ СРЕДСТВА КОМПЕНСАЦИИ СТАНДАРТНОЙ ПЕРФОРМАТИВНОЙ ФОРМУЛЫ
Освещается проблема замещения отсутствующей стандартной перформативной формулы для экспликации ряда речевых актов языковыми средствами. Анализ языкового материала свидетельствует о том, что в качестве функциональных аналогов стандартной перформативной формулы могут выступать сравнительные конструкции, сослагательное наклонение, модальные глаголы, косвенные речевые акты, а также многообразные художественные обороты (тропы).
Ключевые слова: перформатив, стандартная перформативная формула, языковые средства компенсации, косвенные и метафорические речевые акты.
Тезис о том, что посредством слов мы не только отображаем реальность, но и создаем ее, принадлежит Дж. Остину, который привлек внимание к тому, что с помощью высказываний можно не только описывать окружающий мир, но и производить конвенциональные положения дел, имеющие определенные последствия для говорящего. Таким удивительным свойством «слова как действия» обладают, например, всевозможные договоры, обещания, клятвы, декларации, назначения на должность и т.п. Остин назвал данный класс высказываний перформативами. Перформативные высказывания не являются описанием действий субъекта, а само произнесение данных высказываний является осуществлением действия [1].
Перформативный характер высказываний обусловлен наличием в них перформативного глагола (в классической форме перформативного предложения, предложенной Остином, желательно, чтобы глагол был в первом лице единственного числа настоящего времени действительного (грамматически) залога изъявительного наклонения, однако сам Остин указывал, что перформативное употребление не является исключительной привилегией модели предложения с глаголом-сказуемым в названной форме) [1]. Схематически стандартную перформативную формулу можно представить так: А1 (1 лицо) - V (глагол в первом лице единственного числа настоящего времени действительного (грамматически) залога изъявительного наклонения) - А2 (2 лицо) - S придаточное предложение; например: Я обещаю тебе, что обязательно выполню твою просьбу.
Значения перформативных глаголов, служащих для образования подобных высказываний, очень разнообразны: это может быть оценка (характеризовать, интерпретировать); проявление власти (назначать, голосовать, приказывать, советовать); обязательство (приглашать, обещать, гарантировать, клясться); социальное действие (извиняться, поздравлять, приветствовать, протестовать); реакция на другое высказывание (допускать, отрицать, соглашаться). Все эти глаголы обозначают то или иное речевое действие, именно поэтому произнесение высказываний, в состав которых они входят, и означает само совершение действий; этим пер-
формативные высказывания отличаются от простых описательных предложений, сообщающих о ситуации в мире. Однако не всякий глагол со значением речевого действия может являться перформативным. Например, высказывание «Я намекаю тебе, что у тебя порвались брюки», вряд ли можно считать намеком, и оскорбить кого-то с помощью высказывания «Я тебя очень сильно оскорбляю» тоже нельзя. Иногда даже из двух синонимичных глаголов, близких по значению, один может быть перформтив-ным, а другой — нет. Например, обвинять, осуждать — перформативы, а упрекать, критиковать — нет; умолять — перформатив, а упрашивать — нет; уверять — перформатив, а убеждать — нет. Также не всегда высказыванию-действию можно найти соответствующий перформативный глагол. Например, есть такое речевое действие — самопохвала: «Ай да Пушкин! Ай да сукин сын!» (из письма А. С. Пушкина к своему другу Вяземскому). Однако глагол хвалить (самого себя) не способен к перформативному употреблению. Высказывание «Я (сам себя) хвалю за это» звучит абсурдно. Анализ языкового материала и практика повседневного общения свидетельствуют о том, что абстрактный перформативный компонент не всегда представлен (и не всегда может быть представлен) соответствующим перформативным глаголом. Поэтому для реализации своего коммуникативного замысла участники общения прибегают к различным способам замещения стандартной перформативной формулы. Принципиальное отсутствие последней или существенная трудность ее применения в определенных условиях коммуникации приводит к компенсированию эксплицитных способов коммуникации имплицитными языковыми средствами. С этой точки зрения роль наиболее «продуктивных» небуквальных языковых средств речевого выражения коммуникативных интенций говорящего могут взять на себя косвенные высказывания.
Косвенный речевой акт имеет место в том случае, когда один иллокутивный акт осуществляется опосредованно, путем осуществления другого. То есть это речевое действие, которое производится с помощью высказываний, имеющих в своей структуре явный показатель одной иллокутивной функции, но при этом в норме их иллокутивная функция является другой. В актах такого типа наблюдается рассогласование между выраженным и подразумеваемым содержанием, между собственным и контекстно обусловленным значением. При этом рассогласование может варьироваться в определенных пределах: приказ может быть выражен в виде просьбы, совета, вопроса или констатации, но мало вероятен в виде комплимента.
В статье о косвенных речевых актах Серль приводит пример, который можно рассматривать как общий вопрос, подразумевающий ответ да/нет: «Can you pass the salt?» [2]. Большинством слушающих это высказывание интерпретируется как просьба. Таким же образом высказывание «There's a fly in your soup» может быть простой ассерцией, утверждением, но в другом контексте это предупреждение не есть суп. Вопрос «What's the
time?» можно считать намеком, чтобы выпроводить засидевшихся гостей. Аналогично утверждение «I wouldn't do this if I were you» имеет силу императива «Don't do it!» В своих работах Серль приводит ряд интересных примеров: «Why don’t you be quiet?», «It would be a good idea if you gave me the money now», «How many times have I told you (must I tell you) not to eat with your fingers?», «I would appreciate it if you could make less noise» [2]. В некоторых контекстах эти высказывания совмещают в себе две иллокутивные силы и звучат идио матично, х огя на деле идиомами не являются в полном смысле этого термина.
Грайс иллюстрирует косвенность следующими примерами: «There is a garage around the corner» - не простая констатация факта, а указание, где можно найти бензин, и «Mr. X's command of English is excellent, and his attendance has been regular», как оценка личности в рекомендательном письме [3]. Автор письма сообщает нерелевантную информацию, которая наводит на мысль, что он невысокого мнения о личностных качествах кандидата. Интересный пример косвенного речевого акта дает Рассел: «Puddle!» как предостережение не входить в лужу [4].
Мы можем утверждать или приказывать, задав вопрос, или давать обещание и обращаться с просьбой, делая утверждение. Например, у Сэдо-ка требования в форме вопроса для выражения косвенной просьбы получили название «whimperatives» [5]. «Can't you do something?» - говорящий прямо спрашивает, но косвенно требует изменить ситуацию. К такому типу высказываний относятся и следующие речевые акты: «Ты не подашь книгу?», «Не выключишь свет»? Это вежливые просьбы, «замаскированные» под вопросительные предложения, или утверждения, имеющие опять-таки вид вопросов (так называемых риторических вопросов). Их можно рассматривать и как проявление языковой полисемии, и тогда вопросительная конструкция с отрицанием будет являться формальным показателем не только иллокутивной функции вопроса, но и иллокутивной функции вежливой просьбы.
Бах поддерживает мысль о том, что высказывания, в которых существует разница между их значением и тем, что говорящий стремится выразить в них, имеют в своей глубинной структуре нечто большее, чем сказано. Г оворящий использует значения отдельных слов, чтобы с их помощью выразить что-то другое [6]. Высказывание «Пиво в холодильнике» может быть утверждением и иметь прямое (описательное) значение, но в другом контексте может иметь значение предложения другу угоститься. Или, например, высказывание «Полиция разгонит вечеринку» можно рассматривать как догадку, предупреждение, обещание, угрозу, даже приказ.
В своей работе «Логика и речевое общение» Грайс выводит серию импликатур. Импликатура — это то, что говорящий подразумевает, но не говорит открыто. Вычисление коммуникативных импликатур — это вычисление тех компонентов смысла, о существовании которых следует
предположить, догадаться. При выводе определенной коммуникативной импликатуры слушающий опирается на следующую информацию: 1) конвенциональное значение использованных слов и знание всех их референтов; 2) Принцип кооперации и постулаты; 3) контекст высказывания — как лингвистический, так и любой другой; 4) прочие фоновые знания; 5) тот факт (или допущение), что вся указанная выше релевантная информация доступна для обоих участников коммуникации и что они оба знают или предполагают, что это так [3].
Серль в своей статье «Косвенные речевые акты» раскрывает механизм косвенного выражения намерения говорящего. Прибегая по той или иной причине (например, из вежливости или для более глубокого воздействия на адресата) к косвенному способу выражения своей иллокутивной цели, говорящий рассчитывает не только на языковые знания собеседника (и тем самым на знания формальных показателей иллокутивной функции), но и на его способность к умозаключению на основе разнообразных неязыковых знаний: знаний условий успешности речевых актов, принципов общения типа максим кооперативного диалога П. Грайса и, наконец, знаний о мире, часто называемых также «энциклопедическими» [2]. Так, вопросительное предложение «Вы не могли бы оставить мне эту книгу еще на неделю?», вообще говоря, может быть использовано по своему прямому назначению, т.е. с иллокутивной функцией вопроса (например, при абстрактном обсуждении пределов возможностей, которыми располагает библиотекарь), но в типовой коммуникативной ситуации, исключающей не относящиеся к делу абстрактные разглагольствования, этот вопрос адресат поймет как просьбу, зная, что возможность для него осуществить действие
- необходимое условие успешности речевого акта просьбы и что, задавая такой вопрос, говорящий фактически выражает именно соответствующую просьбу [2].
Конрад считает, что решающую роль для интерпретации предложения (высказывания) как косвенного речевого акта играет ситуация общения, наличие «схем поведения» с «некоторой заранее заданной иерархией целей» [7]. Анализируя случай использования пассажирами вопроса «Вы выходите?» для побуждения адресата к действию (которое заключается в том, чтобы уступить дорогу выходящему пассажиру), вопрос воспринимается адресатом как своего рода «разведка», за которой должен последовать следующий шаг — выражение собственно побуждения совершить действие, об условиях успешности выполнения которого запрашивалось в высказывании. Адресат, воспринимая высказывание, отражающее первый шаг в осуществлении речевого намерения говорящего, предвидит и второй шаг. Далее, действуя по принципу вежливости, адресат реагирует уже на второй шаг, когда адресат выполняет действие, которое не названо, но на которое намекает высказывание. Известно, что обычной реакцией на вопрос «Вы выходите?» (при отрицательном ответе) служат действия адре-
сата, который освобождает путь к выходу, а не простой ответ «Да/Нет». По схожему «сценарию» строится коммуникативная ситуация при вопросе «У Вас есть часы?». Очевидно, что адресат не будет отвечать просто «Да/Нет», а сразу назовет точное время (при условии, что у него есть часы).
Такие речевые акты, по сути, играют вспомогательную роль в осуществлении другого иллокутивного акта. Поэтому само речевое общение строится по редуцированной схеме. Конрад приходит к заключению, что косвенных речевых актов не существует как таковых, что «под косвенными речевыми актами имеются в виду потенциальные, пропущенные, воображаемые, а не реальные речевые акты» [7]. Например, надпись на клочке бумаги, приклеенном к прилавку продавца музыкального магазина, «Баянов нет, где - не знаю». В результате «вычленения» импликатур можно предположить, что такими потенциальными, пропущенными актами (или как их называет Шатуновский «компрессированными цепочками речевых актов») являются: «В данный момент в нашем магазине нет баянов, и не спрашивайте меня, где их можно купить, я все равно не знаю. А надпись эту я повесил, потому что устал отвечать на этот вопрос». Поэтому высказывание можно рассматривать как упрек, а не простое сообщение о недостатке товара в магазине. Так же при «вычислении» компонентов смысла, содержащихся в надписи на торговом лотке, «Петард нет, совсем», можно догадаться о цепочке из следующих пропущенных речевых актов: «На дворе праздники, поэтому петарды быстро раскупают, и у меня они уже закончились. И не просите меня перепроверить, не осталось ли хотя бы одной, может я невнимательно посмотрел, их точно нет».
«Отношения между высказыванием и выражающим его предложением довольно сложные», утверждает Падучева [8]. Поскольку смысл высказывания, в силу того, что оно содержит коммуникативное намерение, шире смысла предложения, именно поэтому в одном и том же предложении могут совпадать разные по цели высказывания. Как, впрочем, справедлив и тот факт, что одно и то же намерение может быть выражено разными предложениями. И, поскольку по форме предложения сложно «вычислить» цель высказывания, Падучева утверждает, что ее можно определить по ожидаемой реакции собеседника. Ошибку в определении коммуникативного намерения может совершить разве что ребенок, еще не полностью овладевший правилами общения, или даже взрослый человек, однако в силу плохого воспитания или недостатка образования плохо знакомый с этикетными моделями поведения. Следующие примеры это демонстрируют:
Мальчик звонит на работу матери:
— Позовите, пожалуйста, Анну Ивановну!
— Она вышла, перезвоните попозже.
— Ладно. (Пример Падучевой)
Ребенок отреагировал на высказывание «Позвоните попозже» как на просьбу; между тем ситуация требовала ответить не «Ладно!» (согласие выполнить просьбу), а «Спасибо!» (за совет).
— How did you feel when you saw dead Mrs. McGinty?
— I didn’t have any breakfast, so I was starving [9]
— Ну как Вы ее называете? Наяда, я тоскую, как Блок, а это уже какой-то Херасков!
— Костик, не ругайся! [10].
Ошибка в определении коммуникативного намерения в данном примере произошла по причине незнания иностранного языка (не распознана просьба исправиться в произношении имени, а не в названии птицы из-за схожего звучания):
— I’ve got a parrot for Mr. Pirro.
—No, no, no, my friend, Poirot, Poirot.
—I beg your pardon. I've got а poirot for Mr. Pirro [11].
А в данном случае - по причине культурологического различия:
— Last time he called my cake «Delicious death».
— It was a compliment!
— That is a compliment? [12].
Неправильное понимание коммуникативного намерения часто обыгрывается в анекдотах:
В три часа ночи стук в окно:
— Хозяева, дрова нужны?
— Нет, не нужны, какие дрова, ночь на дворе!
Утром встали — все дрова из сарая исчезли. (Пример Падучевой)
В этой истории хозяева поняли вопрос как предложение, а их собеседник (вряд ли по ошибке) истолковал отказ от предложения как ответ на вопрос.
Палитра косвенного выражения смысла чрезвычайно разнообразна и пестра. В любом языке существует богатый «арсенал» средств для построения косвенного высказывания. Шатуновский выделяет 6 способов косвенного выражения смысла. Это: 1) косвенные речевые акты, 2) компрессированные цепочки речевых актов, 3) потенциально компрессированные цепочки речевых актов, 4) намеки, 5) двусмысленные высказывания, 6) иронические высказывания [13]. Вот один из примеров, который он приводит в своей работе: «Дайте «Огонек». — А где вы ви длте « Огонек»?». «А где вы видите «Огонек»? — «запускает» вывод компрессированной цепочки, и в целом ответ понимается как: «Вы же не видите «Огонька», следовательно, его нет, поэтому я не могу дать вам его, и вообще прежде, чем спрашивать, надо посмотреть, что есть, на витрине» (упрек, осуждение).
Фрайзингье и Жирса вводят понятие «Принципа косвенных средств выражения» и заявляют, что в каждом языке существует сво й Пр инцип. Принцип косвенных средств является главным мотиватором для образования метафор [14]. Они также отмечают, что выбор косвенных средств выражения не объясняется исключительно Принципом вежливости. В своем исследовании они пришли к выводу, что в некоторых культурах Принцип косвенных средств выражения является предпочитаемым стилем речи. Типы предложений, лингвистические конструкции, лексические единицы -все это те средства, которые доступны для пользователей языка, все они могут быть использованы эксплицитно для достижения одних целей, а имплицитно - для других. Кроме того, авторы указывают на то, что в современной теории речевых актов нет разграничения между косвенными актами и косвенными средствами выражения. Они приходят к выводу, что выбор косвенных средств выражения - характеристика культуры, но не языка. Вопросы личного характера, а именно: религия, сексуальная ориентация, традиция называть по имени или фамилии - все это особенности культурологического отличия, а не исключительно языкового.
Причина распространенности косвенных высказываний, по-видимому, объясняется их исключительной емкостью и экономностью. Во-первых, косвенное высказывание способствует созданию вежливой атмосферы при беседе, особо приятного, человеческого климата общения. Во-вторых, косвенное высказывание способно создавать иронический эффект, не столько вытекающий из семантики самого высказывания, сколько обусловленный также фоновыми знаниями и условиями общения [15]. Серль призывал следовать лаконичному и несколько однозначному правилу: «Говори идиоматично, если только нет причины говорить иначе» [2]. Деметрий полагал, что «разжевывание» мысли заставляет думать слушающего, что говорящий не очень высокого мнения о его интеллектуальном уровне [16]. Ряд исследований социологического характера показал, что к косвенным речевым актам (КРА) чаще прибегают женщины. Образованные люди не зависимо от пола также используют в речи чаще КРА (вероятно, это происходит благодаря владению более богатым арсеналом языковых средств, широкому кругозору, умению легко манипулировать ситуацией общения, направляя ее по более «удобному руслу»). Богданов отмечает, что косвенное высказывание поднимает статус коммуникантов в глазах друг друга, говорит об их интеллектуальном уровне [17].
Используя в речи косвенные выражения, можно обойти острые углы в общении. При соблюдении речевого этикета избегаются эксплицитно перформативные речевые акты, которые могли бы быть восприняты слушающим как слишком настойчивые, грубые. Соблюдение речевого этикета обеспечивает взаимопонимание коммуникантов. Использование косвенного высказывания в речевой деятельности дает нам возможность успешно
варьировать языковую реализацию своих намерений и достигать понимания у слушающего.
Например, для экспликации речевого акта критики отсутствует адекватная перформативная формула. Глагол «критиковать», как уже было отмечено выше, не способен к перформативному использованию. Это объясняется спецификой реализации иллокутивной силы данных высказываний, неприемлемостью с социальной точки зрения подобных коммуникативных намерений, а также необходимостью подчинять речевое поведение универсальным правилам коммуникации. Причину можно искать в невозможности эксплицирования данного речевого акта с помощью соответствующего перформативного глагола. Произнесение высказывания, построенного по перформативной формуле «Я тебя критикую за...», нельзя считать уместным. Если искать причину в семантике самого глагола «критиковать», то следует учитывать степень выраженности в нем перформативных свойств и наличие семантических компонентов, мешающих его перформативному употреблению. Апресян утверждает, что именно целевая характеристика компонента «говорить» не позволяет использовать в перформативном контексте глагол «критиковать» («с целью каузировать исправиться») [18].
Критика может быть разной, это может быть разбор (анализ), обсуждение чего-либо с целью дать оценку (напр., литературная критика): «In a print culture, writers make mistakes when they lie, contradict themselves, fail to support their generalizations, try to enforce illogical connections. In a print culture, readers make mistakes when they don't notice. Or even, don't care». [19]; отрицательное суждение о чем-либо, указание недостатков: «Мальчики удались мне не так. Мать подмешала своего, и тесто скисло: из четырех двое - богомолы, как и она, вдобавок - враждебных толков. Один все время трется среди постных рож, попов, святош; а другой - гугенот. Сам не понимаю, как я высидел этих утят. Третий - солдат, воюет, шатается, неведомо где. А что касается четвертого, то это - ничто: мелкий лавочник, бездельник, как овца; я зеваю при одной мысли о нем» [20]; исследование, научная проверка достоверности, подлинности чего-либо (напр., критика текста, критика исторических источников).
Как известно, ситуация критики почти всегда приводит к конфликту. Анализируя приемы критики, Вахтель выделяет около двадцати языковых моделей этого речевого акта: это критика-удивление: «Как, неужели ты этого не знаешь?!»; критика-опасение: «Меня очень волнует твое поведение»; критика-укоризна и упрек: «Сколько раз можно повторять?» Существует также ряд бесконфликтных языковых моделей: критика-поддержка: «Ничего, в следующий раз получится; конструктивная критика: «Сколько Вам нужно времени, чтобы исправить ошибку?» [21].
Более эксплицитное выражение критики возможно в случае, если социальный статус одного из коммуникантов гораздо выше: «You don ’t know
much» said the Duchess; «and that’s a fact» [22] В неформальной ситуации общения снимаются социальные «барьеры» и этикетные ограничения, возможно даже использование пейоративной лексики: «Ты бахвал, тебя послушать, так можно подумать, что ты только глоткой и умеешь действовать: ротозейничать, трезвонить языком, зевать от жажды да на ворон; что ты спишь и видишь, как бы кутнуть, что ты готов пить, как губка...» [20]; «Царь стоял, я видел. А этот пидор с фонарем - его дружок» [23]. Легко критиковать «за глаза», а также неодушевленные предметы (например, нелегкую судьбу, несчастную любовь): «Lord, how unutterably disgusting life is! What dirty tricks it plays on us: one moment free; the next, this» [24]. Интересным и частым приемом критики выступают высказывание-похвала или высказывание-комплимент, в которых нарочно восхваляется отсутствующее, но желательное качество характера: «Hastings, in the times of peril you are courtesy itself» (критика трусости) [25].
Продуктивными средствами замещения перформативной формулы являются различные тропы: ирония, метафора, гипербола, литота и другие. Все эти приемы переосмысления порождают ситуацию, когда очевидная ложность прямого смысла высказывания, т.е. нарушение постулата истинности, заставляет слушающего искать в высказывании скрытый смысл [8].
В каламбуре говорящий эксплуатирует постулат ясности («Будь однозначен»), намеренно создавая неоднозначное высказывание:
— С тех пор как он стал трупом,
он сделался человеком [26].
Такая неоднозначность высказывания часто обыгрывается в заголовках газет: «ПРО и контра» (статья о переговорах по вопросам размещения систем ПРО в Европе) [27]. Политический подтекст песни, предложенной для выступления на музыкальном конкурсе «Евровидение» от Грузии, добавляет достаточно очевидная игра слов. Созвучность английского глагола в припеве «We don't need putting» с фамилией российского премьера создает новое значение этой песни - «Мы не хотим Путина».
Высказывание, допускающее одновременно несколько осмыслений, является аномальным; назначение такого высказывания не в том, чтобы выразить какой-либо из его смыслов, а в том, чтобы создать эффект языковой игры [8]:
Продавщица с заметным немецким акцентом говорит моему другу Изе Шапиро:
— Рекомендую вот эти газовые печки. В Мюнхене производятся отличные газовые печи.
— Знаю, слышал, - с невеселой улыбкой отозвался Изя Шапиро [28].
—Доктор, как моя теща? Что с ней?
— Обширный инфаркт. Состояние очень тяжелое.
—Могу я надеяться?
— Смотря на что [28].
— Мэтр, а Вы не считаете, что моя зарплата не соответствует моим способностям?
— Знаю, знаю, но не могу же я Вам дать умереть с голода [26].
Ирония — троп, в котором истинный смысл скрыт или противоречит
(противопоставляется) смыслу явному. Ирония создает ощущение, что предмет обсуждения не таков, каким он кажется:
«Врачи боролись за его жизнь, но он выжил» (М. Жванецкий).
« У женщины поразительная интуиция: она может догадаться обо всем, кроме самого очевидного» (О. Уайльд).
Метафора — троп, состоящий в употреблении слов и выражений в переносном смысле на основе какой-то аналогии, сходства, сравнения. В метафоре присутствует смысловая связь между значениями одного полисемантического слова, основанная на наличии сходства (структурного, внешнего, функционального): «О, алмаз души моей!»; «You broke my heart»; «...престарелый, побитый молью верблюд»; «...цунами подступал к горлу, и из глаз рвались слезы...» [28]. Во всех случаях присутствует перенесение смысла с одного на другое.
Гипербола — стилистическая фигура явного и намеренного преувеличения с целью усиления выразительности и подчеркивания сказанной мысли: «Толпа из одного человека» [23]; «Умерла Эпоха Владимировна» [29]; «We went to school together, one hundred years ago» [30]; «Я оглядел пустой чемодан. На дне - портрет Карла Маркса. На крышке - Бродского. А между ними - пропащая, бесценная, единственная жизнь» [23].
Литота — фигура речи, в которой содержится художественное преуменьшение величины, силы значения изображаемого предмета или явления: «Он так похудел, что от него остался один нос», «У меня жена -дюймовочка».
Итак, анализ языкового материала подтверждает предположение о том, что в определенных условиях коммуникации возникает существенная трудность применения соответствующей перформативной формулы, поскольку абстрактный перформативный компонент не всегда может быть представлен релевантным перформативным глаголом. Поэтому с одной стороны не всегда тот или иной акт речи можно эксплицировать с помощью соответствующей перформативной формулы, с другой - не всегда высказыванию-действию можно найти соответствующий перформативный глагол. Для реализации своего коммуникативного замысла участники общения прибегают к различным способам замещения стандартной перформативной формулы, компенсирующим ее отсутствие. В качестве таких функциональных аналогов могут выступать различные способы небуквального речевого выражения коммуникативных интенций говорящего, а
именно: сравнительные конструкции, сослагательное наклонение, модальные глаголы, метафорические и косвенные речевые акты.
Библиографический список
1. Austin J.L. How to Do Things with Words // Oxford: Oxford University Press, 1962. P. 167.
2. Серль Дж.Р. Косвенные речевые акты // Новое в зарубежной лингвистике. Теория речевых актов. М.: Прогресс, 1986. Вып. 17. С. 126.
3. Грайс Г.П. Логика и речевое общение // Новое в зарубежной лингвистике. Лингвистическая прагматика. М.: Прогресс, 1985. Вып. 16. С. 22.
4. Russell B. On denoting // Mind, 1905. Vol. 14. P. 479-493.
5. Sadock J.M. Toward A Linguistic Theory of Speech Acts // N.Y., San Francisco, London: Academic Press, 1974. P. 168.
6. Bach K., Harnish R. Linguistic Communication and Speech Acts // Cambridge: MIT Press, 1979. P. 217.
7. Конрад Р. Вопросительные предложения как косвенные речевые акты // Новое в зарубежной лингвистике. Лингвистическая прагматика. М.: Прогресс, 1985. Вып. 16. С. 349-384.
8. Падучева Е.В. Высказывание и диалог // Электронный еженедельник «Русский язык». 2001. № 37.
9. Agatha Christie’s Poirot. Mrs. McGinty's Dead. GB, 2008. Художественный фильм.
10. Покровские ворота. Мосфильм, 1982. Художественный фильм.
11. Agatha Christie’s Poirot. The Disappearance of Mr. Davenheim. GB, 1990. Художественный фильм.
12. Agatha Christie’s Miss Marple. The murder is announced. GB, 1985. Художественный фильм.
13. Шатуновский И.Б. Шесть способов косвенного выражения смысла // Компьютерная лингвистика и интеллектуальные технологии: труды Международной конференции «Диалог». М.: Наука, 2004. С. 666-670.
14. Frajzyngier Z., Jirsa B. The principle of indirect means in language use and language structure // Journal of Pragmatics. Elsevier, 2006. Vol. 38. № 4. P. 513-542.
15. Шишкина Т.А. Косвенное высказывание в теории речевой деятельности // Прагматика и структура текста: сб. ст. М., 1983. С. 234.
16. Деметрий. О стиле // Античные риторики. М.: МГУ им. М.В. Ломоносова, 1978. С. 273.
17. Богданов В.В. Речевое общение: прагматические и семантические аспекты. Л.: ЛГУ, 1990. С. 21.
18. Апресян Ю.Д. Перформативы в грамматике и в словаре // Известия АН СССР. Серия литературы и языка. М.: Наука, 1986. Т. 45. №3. С. 217-218.
19. Postman N. Amusing Ourselves to Death // A Penguin Book, 1986.
20. Роллан Р. Кола Брюньон. Минск: Народная асвета, 1982.
21. Вахтель Н.М. Модели чисто русских речевых актов // Русское и финское коммуникативное поведение. Воронеж: ВГТУ, 2000. С. 45-46.
22. Carroll L. Alice’s Adventures in Wonderlan. М.: Радуга, 1999.
23. Довлатов С. Чемодан. М.: Азбука, 2008.
24. Woolf V. The waves // Wordworth Classics, 2000.
25. Agatha Christie’s Poirot. The veiled lady. GB, 1990. Художественный фильм.
26. Ищите женщину. Мосфильм, 1982. Художественный фильм.
27.Сергеев В. ПРО и контра// Интернзт-газета «Газета^тк 2007. 7 февр.
28. Егорова Т. Андрей Миронов и я. М.: ЭКСМО, 2007.
29. Егорова Т. Алмазы Марии Мироновой // Интернет-журнал «Театральные новые известия». 2005. 1 июля.
30. Agatha Christie’s Miss Marple. The murder is announced. GB, 1985. Художественный фильм.
O. V. Pugacheva
Linguistic means of substitution for the standard performative formula The article is devoted to the problem of linguistic means of substitution for the missing standard performative formula to make explication of different speech acts possible. Analysis of the linguistic material proves that the role of such analogs could play various comparative constructions, modal verbs, subjunctive mood, indirect speech acts and diverse tropes, like irony, metaphor, hyperbole, and litotes.
Получено 01.10.2009 г.
УДК 811.133.1- 25
В.В. Синицын, канд. филол. наук, доц., (4872) 40-26-47, [email protected] (Россия, Тула, ТулГУ)
К ВОПРОСУ ОБ ЭКОНОМИИ ЯЗЫКОВЫХ СРЕДСТВ ВО ФРАНЦУЗСКОЙ РАЗГОВОРНОЙ РЕЧИ
Рассмотрены различные проявления тенденции разговорно-обиходной речи во французском языке к экономии языковых средств. Эта тенденция со всей очевидностью обнаруживаются на фонетическом, лексическом, синтаксическом уровнях. Однако в ряде случаев закон экономии не действует, что объяснятся неподготовленностью разговорной речи, её стремлением к выразительности, доходчивости.
Ключевые слова: экономия языковых средств; сокращение; опущение; усечение; разговорно-обиходная, литературная речь; языковой уровень.
Среди характеристик разговорно-обиходной речи (РОР) встречаем: неподготовленность (спонтанность), аффективность, ситуативность, быстрый темп и т.д. Большинство этих стилевых черт, так или иначе, связано с понятием экономии языковых средств («законом наименьшего усилия» по
