CC BY
103
предикаты перформативного высказывания и речевого акта1
Елена Александровна красина,
доктор филологических наук, профессор кафедры общего и русского языкознания филологического факультета Российского университета дружбы народов (РУДН), е-mail: Elena_krassina@mail.ru
В статье рассматривается семиотическая роль предиката в речевом акте и оформляющем его перформативном высказывании. В языках структуры SVO, включая русский язык, предикат речевого действия выполняет функцию установления отношения как в триаде я - здесь сейчас, так и в триаде факт - вещь - событие. Благодаря этой функции предикат устанавливает связи между говорящим субъектом «я» и адресатом «ты» речевого акта, он регулирует симметричные/асимметричные отношения между этими важнейшими компонентами речевого акта. Значение перформативного предиката определяется как прагматическое, или структурное.
Ключевые слова: предикат, перформативное высказывание, речевой акт, прагматическое значение, семиотическая структура.
SPEECH ACT AND PERFORMATIVE PROPOSITION PREDICATES
Elena Alexandrovna KRASINA,
Ph. D., Professor, Department of General and Russian Linguistics, Faculty of Philology, Peoples' Friendship University of Russia - People's Friendship University, е-mail: Elena_krassina@mail.ru
The article treats semiotic features of a predicate within a speech act and performative proposition to define it. In SVO type of languages, including Russian, speech act predicates fulfil the function to establish and reveal relations in two triads: I - here - now andfact - thing - event. Due to this function speech act predicates determine connections between the subject speaker I and listener, the addressee YOU, it used to govern symmetry/asymmetry of relations between those main speech act components. Thus the meaning of a performative predicate could be defined as pragmatic or structural one.
Key words: predicate, performative proposition, speech act, pragmatic meaning, semiotic structure.
Представляя картину мира как состоящую из фактов и событий, а не из вещей и их свойств, философы и лингвисты отводили в ней центральное место предикату. По Б. Расселу, языковой формой выражения факта является пропозиция, а ее центром - предикат [20: 43]. Вопрос о том, что такое факт и что такое событие, имеет давнюю историю, уходя корнями в античность. Общее понимание факта принято связывать с истинностью/ложностью утверждения, по Б. Расселу: «Если я что-нибудь утверждаю, то акт моего утверждения есть факт» [цит. по: 15: 126].
При таком широком подходе событие предстает как разновидность факта, хотя граница между актом и фактом не определена. Так, Аристотель, а вслед за ним схоласты рассматривали «акт в потенции» и «акт осуществленный» (там же), различая изменение в самый момент совершения и уже совершившееся изменение и его совершенность, т. е. факт. Очевидно, что в этих двух случаях и предикация, и предикаты будут различными: а) предикация, направленная на очевидное положение дел в мире, или факт, по Б. Расселу; б) предикация, направленная на неочевидное (изменяющееся. - Е. К.) положение дел [15: 127], которая связана с появлением акта, в том числе и в языковом выражении. Такая предикация регулярно обеспечивается перформативными формулами высказываний Я х, что или Я х, чтобы, где х - перформативный глагол, глагол речевого действия, предикат речевого акта. В сфере семантики предикат предстает как отношение, но такое отношение, которое предикат не именует как нечто, суще-
1 Попытка классификации русских перформативных глаголов с учетом лексического и грамматического аспектов предпринимается Ю. Д. Апресяном в работе «Перформативы в грамматике и словаре» (1986). Это исследование можно считать программным в отечественной лингвистике, поскольку оно выполнено на материале русского языка и наиболее полно представляет корпус русских перформативных глаголов.
ствующее вне языка, а только означивает, и потому в первую очередь он принадлежит сфере синтак-тики: в ней предикат выступает как особая мыслительная единица, имеющая неязыковой объективный коррелят во внешнем мире и соответствующее ему языковое выражение.
Если при анализе содержания высказывания исходить из тройственной категоризации «вещь - факт - событие», то факт, сближаясь с вещью, предстанет как величина, лишенная пространственно-временной актуализации, что можно сравнить с точкой, принадлежащей универсуму, а событие станет обозначать неповторимое, вплоть до уникального, пространственно-временное сочетание явлений. Именно пространственно-временное отношение будет актуализироваться предикатом, что одновременно обеспечит акт, действие как предикацию некоторого положения дел.
Понятия предиката и пропозициональной функции предполагают различную степень детализации. Лингвистическая интерпретация пропозициональной функции сводится к типу, модели, или структурной схеме предложения. Вместо переменной, или дескрипции, по Б. Расселу, в позиции субъекта появляется постоянная - имя, а пропозициональная функция, по сути, предикат с зависящими от него актантами, превращается в предложение. Вслед за Л. Теньером, в рамках вербоцентрической концепции, актанты рассматриваются как существительные или их эквиваленты, которые обозначают живые существа или предметы, участвующие в «маленькой драме» в предложении [16: 117], тем более в речевом акте. Таким образом, в языке предикат соотносится не только с субъектом, но и с другими компонентами-актантами предложения. Аналогично область существования перформативных предикатов определяется по количеству их переменных, т.е. актантов, представленных в поверхностной структуре предложения.
Для языков типа SVO в качестве предиката регулярно выступает глагол, что заложено уже в самой модели. Взаимодействие глагола и предиката проявляется в том, что глагол - это слово, «совмещающее значение предиката и некоторое количество других признаков, вытекающих из семантики субъекта, объектов, трансформаций и перифраз данного предиката». Предикаты же - «это особые семантические сущности языка, и они типизируются языком не в форме словарных единиц, глаголов, а в форме пропозициональных функций и соответствующих им структурных схем предложений» [15: 133].
Применительно к речевым актам и оформляющим их перформативным высказываниям предикат и предикация отмечают момент общности внешних и внутренних отношений, физического и психического, объективного и субъективного, внеязыкового и языкового и таким образом включаются в систему жизненного мира человека - говорящего субъекта «я» и адресата «ты», отмечая совпадения и различия их «миров».
В отличие от Э. Бенвениста, Дж. Остина, Дж. Серля, А. Вежбицкой, 3. Вендлера и др. [6, 7], Ю. Д. Апресян использует более детализированную, а потому расширенную номенклатуру речевых актов. Базовым тезисом является тезис о приоритете перформативной формулы перед перформативным глаголом, т.е. значение перформативности глагола определяется его употреблением, перформативным контекстом, поэтому основные свойства перформативных глаголов мотивируются первичными свойствами перформативных высказываний: недлительностью, равносильностью действию, интенциональ-ностью, уникальностью и т. д. [1: 202].
Демонстрируя разнообразные языковые проявления перформативности, ю. Д. Апресян особо отмечает две семантические точки перформативного высказывания: 1) лексическое значение глагольного предиката - дескриптивное, или констативное, в которое, как правило, включен смысл 'говорить'; 2) видовременное, грамматическое значение данной формы сказуемого. В результате анализа перфор-мативов по названным параметрам, очевидно, могут быть определены критерии описания и представления перформативов в грамматике и словаре [1: 203].
ю. Д. Апресян выделяет 15 групп русских перформативных глаголов, называя соответствующий иллокутивный акт, в котором они обозначают речевое действие и выступают как предикаты1:
1) специализированные сообщения и утверждения: докладывать, доносить, заявлять, извещать, напоминать, объявлять, отрицать, подтверждать, подчеркивать, провозглашать, свидетельствовать, уведомлять, уверять, удостоверять, утверждать; исключены из списка глаголы рассказывать и убеждать, так как они не обозначают отдельные виды говорения;
1 Списки глаголов и исключений приводятся по: [1: 200-202].
2) признания: виниться, каяться, признаваться, сознаваться, но не: исповедоваться и открываться;
3) обещания: гарантировать, давать обет, давать обещание, давать (честное) слово, заверять, зарекаться, клясться, обещать, обязываться, присягать, но не: сулить;
4) просьбы: заклинать, молить, просить, умолять, ходатайствовать, но не: упрашивать;
5) предложения и советы: вызывать, звать (к себе), предлагать (пройтись), приглашать, призывать (к порядку), рекомендовать, советовать, но не: консультировать;
6) предупреждения и предсказания: предостерегать, предупреждать, предрекать, предсказывать, (реже) предвещать, но не: прогнозировать, пророчить;
7) требования и приказы: наказывать, поручать, предлагать (подумать), приказывать, ставить условие, но не: командовать, распоряжаться, спрашивать;
8) запреты и разрешения: воспрещать, запрещать, накладывать вето, давать право, позволять, разрешать, санкционировать, но не: заказывать, табуировать, допускать;
9) согласия и возражения: признавать, соглашаться (согласен), возражать, оспаривать, отказываться (делать что-либо), протестовать, спорить (что, а не о чем), но не: перечить, пререкаться, прекословить, противоречить;
10) одобрения: благословлять (на подвиг), одобрять, рекомендовать (кого-либо), утверждать (официальная форма), хвалить, но не: восхвалять, нахваливать, превозносить, расхваливать, славословить, хвалиться, хвастаться;
11) осуждения: обвинять, осуждать, порицать, приговаривать, проклинать, но не: критиковать, бранить, ругать, оскорблять;
1) прощения: оправдывать, отпускать (грехи), прощать, но не: извиняться, снимать ответственность;
12) речевые ритуалы: благодарить, желать удачи, извиняться, поздравлять, приветствовать, прощаться, соболезновать;
13) специализированные акты передачи, отчуждения, отмены, отказа и т. п.: брать назад свое слово, возвращать (кому-либо) слово, давать отвод, дезавуировать, денонсировать, доверять (кому-либо быть представительским лицом), завещать, капитулировать, отвергать, отводить (возражения, кандидатуру), отказываться (от чего-либо), освобождать (от слова), отлучать (от церкви, от дома), отрекаться (от престола), подавать в отставку, поручать (детей кому-либо), посвящать, сдаваться, снимать (свое предложение), уполномочивать, но не: отступаться (от своих слов);
14) называния и назначения: назначать, называть, нарекать, объявлять (собрание закрытым), посвящать (в рыцари), провозглашать (суверенитет).
Глаголы указанных 15 групп Ю. Д. Апресян охарактеризовал как канонические перформативы, поскольку именно они оформляют иллокутивные акты. Однако наличие дополнительных условий в пределах речевого акта и даже перформативного высказывания позволяет говорить о квазиперформативах, которые в целом удовлетворяют перформативной формуле и контексту, но лексическая семантика этих глаголов иная. Так, все глаголы в группах, исключенные из общего списка и помещенные с пометой «но не», и есть квазиперформативы. Например, среди глаголов одобрения хвалить - перформатив: Хвалю тебя, мой сын, за смелость, т. е. «здесь и сейчас я говорю тебе о своем одобрении твоего смелого поступка», а однокоренные приставочные восхвалять, нахваливать, расхваливать и синонимичные славословить, превозносить - не перформативы, либо квазиперформативы, так как включают семы многократности, качественной характеристики, периодичности, повтора и др. Возможно и иное ква-зиперформативное употребление, когда глагол не является перформативным, но перформативным его делают контекст и симуляция непосредственного акта общения, например переписка: Кланяюсь Вам, милый мой драматург. Матери целую руку. Обнимаю Вас (из переписки А. П. Чехова).
Совершенно очевидно, что можно и (нужно) было бы укрупнить группы, если бы действительно имелась в виду иллокутивная цель, или соответствующий речевой акт, а не особенности дескриптивного значения глаголов. Так, й. Крекич, исследуя так называемые побудительные перформативы, т. е. такие, которые с необходимостью предполагают перлокутивный эффект, объединяет пять групп канонических перформативов, по Ю. Д. Апресяну, в одну, а именно: просьбы, предложения и советы,
предупреждения и предостережения, требования и приказы, запреты и разрешения [7: 14-15]. Очевидно, что можно было бы объединить одобрения и осуждения, учитывая антонимические и аппозитивные связи между глаголами, включенными в данные группы, тем более что все они реализуют, по Дж. Серлю, декларативную иллокутивную цель «изменить мир; каузировать положение дел, отраженное в пропозициональном содержании р».
Пересечения группы специализированные сообщения и утверждения с группой специализированные акты отчуждения, отмены, отказа, передачи очевидны уже по определению. То, что они специализированы, связано не с языковым употреблением, не с грамматическим или лексическим контекстом, а с конвенциональностью речевого акта, с условиями общения. Отдельные глаголы специализированных актов могут быть отнесены и к группе названия и назначения, например, посвящать с расширением в рыцари, что соответствует конвенциональному ритуальному действию. То же самое относится и к глаголам провозглашать и объявлять, например: провозглашать независимость, объявлять собрание открытым или закрытым - это конвенциональный общественно значимый акт, своеобразная ритуальная формула, а провозглашать или объявлять указ, решение, т.е. «оглашать, зачитывать общественно значимый текст», - это специализированное сообщение.
Утверждая, что перформативное употребление глаголов предрекать, предвещать, предсказывать, формирующих группу предупреждения и предостережения, обусловлено тем, что они обозначают не говорение вообще, а определенные виды говорения, Ю. Д. Апресян определяет их значение через глагол извещать как «заранее извещать о том, что будет, что должно произойти с кем-либо», в то время как перформатив извещать принадлежит группе специализированных сообщений и утверждений [5: 14]. Таким образом, речь идет не о глаголах вообще, а об отдельных и различных лексико-семантических вариантах того или иного глагола.
Недостаточно обоснованным с точки зрения иллокутивной цели и речевого акта нам представляется и разведение по отдельным группам глаголов осуждения и одобрения, тогда как антонимичные запреты и разрешения, согласия и возражения объединены. На синонимические отношения глаголов внутри групп предложения и советы, предупреждения и предсказания, требования и приказы указывают уже сами названия этих объединений, что, естественно, вызывает вопрос о доминантах синонимических рядов или о степени омонимичности членов групп. Происходит как бы возвращение к исходному принципу классификации перформативов, по Дж. Остину, когда любые два не синонимичных глагола характеризуют два различных речевых акта, следовательно, синонимичные глаголы характеризуют один и тот же акт.
Очевидно, что приведенные уточнения только иллюстрируют тот факт, что в основе данной классификации лежит не иллокутивная сила, или цель, не «соответствующий иллокутивный акт», как было заявлено, а лексико-грамматические характеристики глаголов, обусловленные их дескриптивным значением и лексикографическим представлением.
На наш взгляд, выделенные Ю. Д. Апресяном группы русских перформативных глаголов в большей степени нацелены на семантическую и грамматическую дифференциацию перформативных высказываний и соотносимы с описанием языковых игр Л. Витгенштейна [3]. В меньшей степени эта классификация опирается на иллокутивную силу или цель высказывания. Тем не менее данная таксономия перформативов русского языка вполне совместима с таксономиями Дж. Остина и Дж. Серля [9; 11; 12;13; 18; 21-23], что отражено в следующей сводной таблице (см. Таблицу 1):
Таблица 1
классификации перформативных глаголов
таксономия
дж. остин дж. серль Ю. д. Апресян
экспозитивы вердиктивы ассертивы специализированные сообщения и утверждения согласия и возражения
комиссивы комиссивы обещания
экзерситивы вердиктивы директивы просьбы предложения и советы предупреждения и предсказания требования и приказы запреты и разрешения
вердиктивы экзерситивы декларативы признания одобрения и осуждения прощения специализированные акты отчуждения называния и назначения
бехабитивы экспрессивы речевые ритуалы признания одобрения прощения специализированные акты отчуждения
Дифференциация семантических признаков собственно глаголов способствует появлению и выявлению множества переходных случаев, когда решающую роль в идентификации интенции, иллокутивной силы, иллокутивной функции играют не внутренние свойства перформативности, а внешние условия: условия коммуникации, условия успешности, обеспечиваемые Принципом Кооперации П. Грайса [4], вплоть до внешнего неязыкового контекста, в частности в случае ритуалов и формул этикета, принятых в том или ином языковом общении и обусловленных национально-культурными традициями.
Одна из семантических точек перформативного высказывания, по Ю. Д. Апресяну, - это лексическое (дескриптивное) значение глагола-сказуемого. Естественно, что оно обращено к смыслу «говорить», но не сводимо к нему, поскольку в случае перформативного высказывания говорящий субъект «я» «скорее, выполняет определенное действие, чем просто что-то говорит» [Austin 1961: 222].
Исходя из трехчастной структуры речевого акта и наличия сфер говорящего субъект «я», слушателя «ты» и предиката речевого действия, выделим следующие обязательные семантические компоненты толкования лексических значений перформативных предикатов, отмеченные в толковых словарях русского языка [8; 14;17]:
1) говорить/сказать - обязательный семантический компонент перформативного глагола; говорить - это тот семантический компонент, который переносит смысловой акцент на сферу говорящего субъекта «я»;
2) делать/сделать - обязательный семантический компонент тех перформативов, которые актуализируют собственно действие, сферу предиката перформативного высказывания;
3) давать/дать - обязательный семантический компонент, который обусловливает возможность и необходимость действий слушающего «ты», предусматривая перлокутивный эффект и перенося смысловой акцент на сферу адресата.
В зависимости от семантической сферы речевого акта и перформативного высказывания - говорящий субъект «я», речевое действие - перформативный предикат, слушающий «ты» - выделим три класса перформативных глаголов, условно назвав их соответственно: локутивными, иллокутивными и перлокутивными. В идеале эти различия отражают три уровня речевого акта - локуцию, иллокуцию и перлокуцию, образуя некоторый спектр внутриперформативного значения и с точки зрения организации речевого акта в целом, и как характеристика участников речевого акта, и как семантическая и прагматическая характеристики перформативного глагола-предиката.
Если фрагмент высказывания «я + перформативный предикат» представляет собой переход от локуции к иллокуции, то фрагмент «перформативный предикат + ты» обозначает переход от иллокуции к перлокуции. В этом смысле, абстрагируясь от множества условий контекста, можно было бы утверждать, что собственно иллокуция сосредоточена в перформативном глаголе-предикате, хотя «при помощи грамматической формы в высказывании передается семантика, которую нельзя целиком приписать форме, в выражении этой семантики участвуют самые разнообразные средства высказывания» [2: 18]. Постулируя как исходный принцип «значение есть употребление», т. е. перформативное
высказывание приоритетно по отношению к перформативному предикату, подобный переход можно рассматривать как некоторую семантическую стратегию перформативного глагола и высказывания в целом, а не считать универсальным свойством описания значения перформативности.
Если обратиться к словарным толкованиям перформативных глаголов, то можно заметить, что они ориентированы на указанный подход, хотя и не строго. В толковании экспозитивов представлены все сферы речевого акта, например:
1) утверждать - 'говорить настойчиво; говорить, доказывая что-либо';
2) докладывать - 'делать доклад; делать сообщение о чем-либо, как правило, в официальной обстановке';
3) извещать - 'доводить до чьего-либо сведения, т. е. передавать (давать) сообщение кому-либо о чем-либо'.
комиссивы, напротив, демонстрируют единообразие. Их толкования включают семантический компонент давать/дать, например: обещать - 'давать обещание', вплоть до давать (честное) слово; давать обет; запрещать - 'давать (твердое) обещание не делать чего-либо'. Среди комиссивов встречаются и конверсивы, например: обязываться - 'брать на себя обязательство', т. е. 'давать обязательство/обещание выполнить обязательство', например: Обязуюсь вернуть долг в мае.
директивы - просьбы, предложения, советы, предупреждения и др. - содержат семантический компонент делать/сделать, совмещая сферы действия говорящего субъекта «я» и слушателя «ты», концентрируя внимание на обозначении амбивалентного действия и предполагая перлокутивный эффект, например: «я» предупреждаю (делаю предупреждение) тебя об опасности (очевидно, «ты» постараешься избежать опасности). В «я» советую (даю совет) Вам уехать (очевидно, что Вы уедете, последовав совету) давать/дать также сопровождается перлокутивным эффектом.
декларативы - одобрения, осуждения, специальные акты отчуждения и др. сходны с экспозитива-ми, но сконцентрированы на сфере говорящего субъекта «я», наделенного особой ролью: 'иметь право декларировать', или 'говорить о чем-либо особым образом в силу особого положения или условий', например: Я провозглашаю государство Х демократической республикой. «я» приговариваю господина N к трем годам лишения свободы. Назначаю господина 2 Чрезвычайным и Полномочным послом... и др. Указанные различия, как правило, осмысливаются на фоне речевой ситуации и внеязыкового контекста.
Наконец, речевые ритуалы. Все, что происходит во время ритуала, реальные и речевые действия, -это всегда сложное взаимодействие говорящего субъекта «я» и слушающего «ты», хотя речевой акт осуществляет только один говорящий субъект «я», не предполагая какого-либо перлокутивного эффекта. Тем не менее в толковании перформативного глагола преобладает обращение и обозначение сферы слушающего «ты», например: Благословляю тебя на подвиг. Поздравляю тебя с юбилеем. Соболезную тебе по поводу утраты. Посвящаю тебя в рыцари. В толковании доминирует семантический компонент давать/дать, хотя перлокутивный эффект и не предполагается, поскольку в силу конвенциональ-ности и типизированности внеязыкового контекста речевой акт оказывается самодостаточным.
Обязательные семантические компоненты значения перформативных глаголов говорить/сказать, делать/сделать, давать/дать не только обнаруживаются в лексикографических толкованиях, но и находят свое отражение в формулировках иллокутивной цели речевых актов. Так, ассертивная («сказать, как обстоят дела») и экспрессивная («выразить чувства или установки относительно положения дел, представленного пропозициональным содержанием р») цели опираются на компонент говорить/сказать; декларативная («изменить мир», «каузировать положение дел, отраженное в пропозициональном содержании р») и директивная («попытаться заставить кого-либо другого/других сделать нечто») цели выявляют компонент делать/сделать; комиссивная цель («обязать говорящего сделать нечто») - давать/дать.
Учет семантической сферы - говорящий субъект «я», адресат «ты» и речевое действие - также вносит коррективы в распределение перформативных смыслов и классификацию глаголов-предикатов, при этом проявляется влияние трех основных семантических функций языка: экспрессии, репрезентации и апелляции, соотносимых с тремя уровнями или фазами речевого акта - локуцией, иллокуцией и перлокуцией.
Очевидно, что предлагаемый фрагмент классификации русских перформативов не решает задачи представления завершенных списков глаголов, во-первых, не только потому, что исходным лексикографическим материалом послужили 120 глаголов, выделенных Ю. Д. Апресяном в качестве канони-
Е. А. крАсинА
ческих перформативов (а это хорошая доказательная база), но и, во-вторых, что более принципиально, потому что «число языковых фактов, небезразличных к перформативности, гораздо больше, чем можно предположить на основании априорных соображений» [1: 113]. Иными словами, минимальный перфор-мативный контекст в пределах перформативного высказывания и шире - речевого акта - определяет природу перформативного значения как значения структурного, как употребления, хотя и не безразличного к лексическому значению глагола-перформатива, отмеченному в толковых словарях.
Характеризуя речевые акты и иллокутивную цель высказывания, перформативные глаголы именуют ее и представляют речевое действие как центральное звено речевого акта, связывающее две другие семантические сферы - говорящего субъекта «я» и слушателя-адресата «ты». Различия между локутив-ными, иллокутивными и перлокутивными глаголами, обозначенные через обязательные семантические компоненты говорить/сказать, делать/сделать и давать/дать, достаточно условны, на что указывает возможность перформативного употребления не одного, а различных лексико-семантических вариантов глагола, например:
- доносить - 1) делать/сделать донесение о чем-либо, т. е. сообщить, доложить и 2) делать/сделать донос на кого-либо, т. е. обвинить кого-либо, сообщив о проступке, ошибке, намерении, умысле;
- утверждать - 1) говорить/сказать, доказывая что-либо и 2) утверждать решение, буквально: голосовать за него; ставить подпись и печать в случае письменной формы;
- заверять - 1) твердо обещать и 2) заверять документ подписью и печатью.
Отметим, что, на наш взгляд, предлагаемая классификация более последовательно согласуется с пятью основными иллокутивными целями речевых актов и в силу этого позволяет более адекватно описать сферу речевого действия, представляющую предикат перформативного высказывания.
Итак, в словарных толкованиях семантические и прагматические особенности перформативов тесно переплетены и взаимообусловлены, поскольку все они сопряжены с уровнями речевого акта, зависят от его внутренней организации и от внешнего контекста. Три сферы речевого акта постоянно взаимодействуют, представляя значения перформативных глаголов и высказываний как некоторый переход от сферы говорящего через сферу речевого действия к сфере слушающего.
Каждая группа глаголов (за исключением экспозитивов, которые, по Дж. Остину и А. Вежбицкой, не составляют естественной семантической группы, а выделены для удобства описания) обладает характерным комплексом семантических признаков, концентрирующихся вокруг обязательных семантических компонентов говорить/сказать, давать/дать и делать/сделать. Переходные случаи - экспози-тивы и декларативы - указывают на проницаемость и открытость семантических разновидностей пер-формативных глаголов. Собственно перформативные смыслы и значение создаются и обнаруживаются только в перформативном высказывании и в речевом акте.
ЛИТЕРАТУРА
1. Апресян Ю. Д. Перформативы в грамматике и словаре // Апресян Ю.Д. Избранные труды. М.: Школа «Языки русской культуры», 1995. Т. II. С. 199-218.
2. Бондарко А. В. Принципы функциональной грамматики и вопросы аспектологии / отв. ред. В. Н. Ярцева, 2-е изд. М.: Эдиториал УРСС, 2001. 208 с.
3. Витгенштейн Л. Философские работы; пер. с нем. М. С. Козловой и Ю. А. Асеева. М.: Гнозис, 1994. Ч. 1. 520 с.
4. Грайс П. Г. Логика и речевое общение; пер. с англ. В. В. Туровского // Новое в зарубежной лингвистике. М.: Прогресс, 1985. Вып. 16. С. 217-237.
5. Крекич Й. Побудительные перформативные высказывания. Сегед, 1993. 241 с.
6. Новое в зарубежной лингвистике. М.: Прогресс, 1985. Вып. 16. 500 с.
7. Новое в зарубежной лингвистике. М.: Прогресс, 1986. Вып. 17. 367 с.
8. Ожегов С. И. Словарь русского языка. 11-е изд., стереот. / под ред. Н. Ю. Шведовой. М.: Русский язык, 1975. 816 с.
9. Остин Дж. Л. Как совершать действия при помощи слов? // Остин Дж. Избранное; перевод с англ. Л. Б. Макеевой, В. П. Руденева. М.: Идея-Пресс. Дом интеллектуальной книги, 1999. 322 с.
10. Рассел Б. История западной философии и её связи с политическими и социальными условиями от античности до наших дней. СПб.: Азбука, 2001. 960 с.
11. Сёрль Дж. К. Что такое речевой акт? / пер. с англ. И. М. Кобозевой // Новое в зарубежной лингвистике. М.: Прогресс, 1986. Вып. 16. С. 151-169.
12. Сёрль Дж. Р. Косвенные речевые акты; пер. с англ. Н. В. Перцова // Новое в зарубежной лингвистике. М.: Прогресс, 1986. Вып.17. С. 196-222.
13. Сёрль Дж. Р. Классификация иллокутивных актов; пер. с англ. В. 3. Демьянкова // Новое в зарубежной лингвистике. М.: Прогресс, 1986. Вып. 17. С. 170-194.
14. Современный толковый словарь русского языка / гл. ред. С. А. Кузнецов. СПб.: Норинт, РАН, 2007. 960 с.
15. Степанов Ю. С. В трехмерном пространстве языка. Семиотические проблемы лингвистики, философии, искусства. М.: Наука, 1985. 335 с.
16. ТеньерЛ. Основы структурного синтаксиса. М.: Прогресс, 1988. 656 с.
17. Толковый словарь русских глаголов: Идеографическое описание. Английские эквиваленты. Синонимы. Антонимы / под ред. проф. Л. Г. Бабенко. М.: АСТ-ПРЕСС, 1999. 704 с.
18. Austin John L. 'How to Do Things with Words?' Oxford, Clarendon Press, 1975. 176 p.
19. Grice Herbert P. 'Logic and Conversation'. In: Syntax and Semantics. Vol. 3. Speech Acts. Eds.: Cole P., Morgan J. L. NY: Academic Press, 1975. P. 41-58.
20. Russel Bertrand. 'History of Western Philosophy; and Its Connection with Political and Social Circumstances from the Earliest Times to the Present Day'. NY: Simon & Shuster, 1946 (original). 895 p.
21. Searle JohnR. 'What is a Speech Act?' In: Philosophy in America. Ed.: Max Black. London: Allen and Unwin, 1965. P. 221-230.
22. Searle John R. 'Indirect Speech Acts'. In: Syntax and Semantics. Vol. 3. Speech Acts. Eds.: Cole P., Morgan J. L. NY., Academic Press, 1975. P. 59-82.
23. Searle John R. 'A Classification of Illocutionary Acts'. In: Language in Society, 1976, №5. P. 1-23.
