CC BY
19
■ ■ ■ ЯЗЫКОВОЙ КОНТЕКСТ МЕЖЭТНИЧЕСКИХ КОММУНИКАЦИЙ
Автор: КАБАХИДЗЕ Е.Л.
КАБАХИДЗЕ Екатерина Львовна - кандидат философских наук, ав.кафедрой иностранных языков и межкультурной коммуникации, доцент Института делового администрирования Московского городского педагогического университета, г. Зеленоград.
Адрес: г. Москва, Зеленоград, 124683, корпус 11.40.
Тел.: 8(919) 723-2317. E-mail: [email protected]
Аннотация: В статье рассматриваются психолингвистические, этнокультурные, философские аспекты межэтнической коммуникации, материальную основу которой составляют мышление, язык, а метафизическую - сознание, когнитивная национальная картина мира, культура (символ-знак). Одной из ключевой проблем автор статьи выделяет понимание, конституируемое в межкультурном диалоге.
Ключевые слова: межэтнические коммуникации, национальное самосознание, диалог культур, взаимопонимание.
Осмысление и анализ процесса межэтнической коммуникации невозможен без предварительного рассмотрения вопроса этнического самосознания, национальной культуры, которые вплетены в ткань языка этноса. Именно в языке объективируется культура, мышление, сознание этноса, именно в нем происходит «столкновение цивилизаций», которое перетекает в межкультурный диалог/полилог или становится межнациональной перебранкой.
Что же делает один этнос отличным от другого? Какие объективные факторы определяют различия этносов? Отвечая на этот вопрос, обратимся к определению этноса, который дал Л.Н. Гумилева: «...этнос - коллектив особей, противопоставляющий себя всем прочим коллективам. Этнос более или менее устойчив, хотя возникает и исчезает в историческом времени. Нет ни одного реального признака для определения этноса, применимого ко всем известным нам случаям: язык, происхождение, обычаи, материальная культура, идеология иногда являются определяющими моментами, а иногда нет. Вынести за скобку мы можем только одно - признание каждой особи «мы такие-то, а все прочие - другие» [4]. Таким образом, Л.Н. Гумилев выделял антитезу «свои» -«чужие» в качестве основополагающей психологической характеристики самосознания этноса. Любой этнос обладает еще одним этнодифференциирующим признаком, кроме самоидентификации (самосознания), выражающейся противопоставлением «свой» -«чужой», - стереотипами поведения, т.е. нормами отношений между индивидами и/или индивидом - коллективом, относящимся к одной и той же этнической группе.
Л.Н. Толстой в романе «Война и мир» отразил национальные стереотипы, присущие второй половине XIX века: «Пфуль был одним из тех безнадежно, неизменно, до мученичества самоуверенных людей, которыми только бывают немцы, и именно потому, что только немцы бывают самоуверенными на основании отвлеченной идеи - науки, то есть мнимого знания совершенной истины. Француз бывает самоуверен потому, что он почитает себя лично, как умом, так и телом, непреодолимо-обворожительным как для мужчин, так и для женщин. Англичанин самоуверен на том основании что он есть гражданин благоустроиннейшего в мире государства, и потому, как англичанин, знает всегда, что
ему делать нужно, и знает, что все, что он делает как англичанин, несомненно хорошо. Итальянец самоуверен именно потому, что он взволнован и забывает легко и себя и других. Русский самоуверен именно потому, что он ничего не знает и знать не хочет, потому что не верит, чтобы можно было вполне знать что-нибудь. Немец самоуверен хуже всех, и тверже всех, и противнее всех, потому что он воображает, что знает истину, науку, которую он сам себе выдумал, но которая для него есть абсолютная истина» [10].
Этнические стереотипы, таким образом, типологизируют и абсолютизируют представления одного этноса о другом (этническая идентификация) или о самом себе (этническая самоидентификация). Если этот процесс имплицировать на уровень сознания, то черты и признаки коллективного сознания, которое представляется нам совокупностью когниции и эмоции (т.е. ментальность), становятся данностью индивидуального сознания. Интересно заметить, что русский этнопсихолог и философ Г.Г. Шпет считал, что принадлежность индивида к тому или иному этносу определяется не биологической константой, а его сознательным приобщением к тем духовным и культурным ценностям, которые формировались на протяжении всей истории народа [12].
Ментальность народа немецкий физиолог В. Вундт метафорично называл «душа народа». По мнению ученого, психические свойства народа запечатлены, прежде всего, в языке, мифах и обычаях: «Язык, мифы и обычаи представляют собой общие духовные явления, настолько тесно сросшиеся друг с другом, что одно из них немыслимо без другого...Обычаи выражают в поступках те же жизненные воззрения, которые таятся в мифах и делаются общим достоянием благодаря языку» [3].
Отвлечемся немного от объективации этнической самобытности, постулирования факта непохожести этнических когнитивных картин мира, заострив внимание лишь на том, что именно язык является зеркалом, в котором отражаются специфические национальные стереотипы, культурный антропогенез нации.
Межэтническая коммуникация, таким образом, является полноводной рекой, руслами которой являются сознание, язык, культура, которые то сливаются в бурном потоке, то обособляются, уходя в притоки и дельты, чтобы с новой силой обратиться в одну реку. Инструментом межэтнической коммуникации является язык, который, в свою очередь, формирует индивидуальное и коллективное сознание.
Связь языка и сознания самая тесная, без языка не может быть и сознания. Согласно С.Л. Рубинштейну, сознание, будучи исключительно человеческой формой бытия, способом отражения действительности неразрывно связано с языком, причем последний является обязательным условием возникновения сознания. Осознавать реальность, значит объективировать ее в слове, за которым стоят общественно выработанные значения. Причем важной характеристикой связи сознания-языка является тот факт, что ядром сознания является не слово само по себе, не знак, а совокупность представлений, выражаясь языком психолингвистики, концептов, которые стоят за ним [9]. Сознание, таким образом, постоянно актуализируется за счет нового наполнения значения слова или изменения его символьный природы через познание. Сознание имеет по своей природе интенциональную направленность (феноменология Э. Гуссерля), т.е. интенцией сознания является осознание окружающего мира и себя в нем. При этом обнаруживать новые связи, отношения, значения и т.д. сознанию помогает мышление. Именно сознание связывает внешний мир вещей и внутренний мир индивида, т.к. благодаря сознанию индивид не просто видит, осязает вещи, но понимает их, как с ними взаимодействовать, как использовать один предмет через другой и т.д.
Иными словами, сознание онтологично, а его природа интернациональна. Вслед за Гуссерлем можно сделать вывод, что интенциональность является универсальным свойством сознания: индивидуум постоянно находится в потоке своего сознания, осмысливая, анализируя, представляя, рефлексируя. Интенциональность является необходимой, априорной идеальной структурой сознания.
Мы уделяем такое большое значение и внимание в межэтнической коммуникации сознанию по той причине, что по нашему глубокому убеждению (вслед за М. Хайдеггером) мы считаем, что целью истинной (в отличие от технической) коммуникации является не просто обмен информацией, а обмен сознаниями коммуникантов. Иными словами, в процессе коммуникации мы передаем в словах накопленное собственное представление о мире, а в межэтнической коммуникации такая картина мира дополняется сформированными и укоренившимися культурными и этническими стереотипами, коллективными представлениями, этнодифференцирующими признаками.
Мы рассмотрели тесную связь языка и сознания. Обратимся же к третьему компоненту межэтнической коммуникативной триады - культуре. Язык служит средством репрезентации не только сознания, но и культуры, через язык реализуются основные функции культуры (кумулятивная, директивная, адаптивная и др.). Однако связь языка и культуры зафиксирована не только на функциональном, но, главным образом, на генетическом уровне. Начало любой культуры постулируется появлением символьной системы, разделяемой коллективом людей (по этническому, государственному, конфессиональному, профессиональному, субкультурному и т.д. признакам) [7]. Так, первыми символическими системами человечества стали язык танца, музыки, изобразительного искусства. С эволюцией человечества, онтогенезом мышления и речи универсальным символом культуры становится язык, который позволяет развиться высшим формам психической деятельности человека, по всей видимости, отвечая на запрос абстрактного мышления, требующего расчленять и интегрировать картину мира.
По словам Э. Сепира, язык позволяет отражать мыслимый опыт индивида, т.е. не любой вообще, не исключительно наглядно-чувственные переживания, а именно абстрактно мыслимый. Культура, по мнению американского ученого-когнитивиста Э. Хатчинсона, является протекающим внутри психики индивида процессом познания, в котором участвует и повседневный и культурно-исторический опыт предков [14]. Иными словами, культура служит источником происхождения знаков, который становятся данностью для языкового сознания индивида. Более того, о культуре можно говорить только в том случае, когда постулирован факт существования языкового сознания этноса. Языковое сознание представляет собой определенную картину или образ мира той или иной культуры, опосредованные языком.
Этническая культура особенно проявлена в фольклоре, мифах и сказаниях. В основе мифа, по мнению К.Г. Юнга, лежит архетип, который являет собой инвариантный образ или обобщённый символ, укоренившийся как в индивидуальном, так и коллективном сознаниях. Архетип представляется суммой общественного, всеисторического опыта человечества, который объединяет всех живших и живущих людей. Архетип является результатом работы человеческого духа, произведением сознания, бессознательного и всей совокупности высших психических функций [13]. Э. Кассирер полагает, что человек существует в «символической вселенной», в которой символ является наивысшей абстракцией. Причем ребенок, осваивая первичную систему (естественный язык) через нее становится адептом вторичной (культура) системы.
Таким образом, межэтническая коммуникация становится в некотором роде ристалищем, на котором сталкиваются в неизбежной конфронтации национальные сознания, культуры, опосредованные национальными языками. На самом деле все обстоит еще сложнее, ведь коммуникация немыслима без еще двух непримиримых соперников -личностного смысла и универсального значения. «Усваивая значения слов, - пишет А.Р. Лурия, - мы усваиваем общечеловеческий опыт, отражая объективный мир с различной полнотой и глубиной». «Значение есть устойчивая система обобщений, стоящая за словом, одинаковая для всех людей.. Рядом с этим понятием значения мы можем, однако, выделить другое понятие, которое обычно обозначается термином «смысл». Под смыслом, в отличие от значения, мы понимаем индивидуальное значение слова, выделенное из этой объективной системы связей. Поэтому если «значение» слова является объективным отражением системы связей и отношений, то «смысл» - это привнесение субъективных аспектов значения соответственно данному моменту и ситуации» [6].
Как известно, идеальным знаковым содержанием сознания является национальный язык, а универсальным - универсально-предметный код (УПК). Сознание человека оперирует двумя качественно разными языками: языком мысли (смысл) и языком слова (значение). Знак или символ имеет практически магическую силу, фундаментальное наполнение: «Его (знака) внешняя, видимая форма может быть крайне элементарной, а внутренняя - бесконечной. Проблема состоит в том, чтобы открыть, увидеть внутреннюю форму, проникнув за внешнюю оболочку символа, научиться ориентироваться во внутренней форме. Здесь не должно быть иллюзий. Ориентация в бездонных глубинах скрытого за символом смысла - дело чрезвычайно трудное» [5].
М. К. Мамардашивили, в свою очередь, утверждал, что невидимая вторая половина знака в отличие от субстанцированной, видной всем, произрастает в глубины человеческого сознания. По меткому выражению Э.М. Спировой паролем коммуникации становится символ. Как писал М.К. Мамардашвили: «Знак есть такой способ использования предмета, что само предметное содержание, указуемое знаком, полностью исчерпывается актом использования знака» [8].
Мысль говорящего, вербализуясь, трансформируется из индивидуально-личностного смысла в общепринятое значение, встраиваясь в структуру логического и абстрактного мышления. Межэтническая коммуникация представляет собой вербализацию индивидуально-личностного значения (смысла), окрашенного этническими стереотипами, установками, иными словами, этнической ментальностью, в общепринятое универсальное значение через интерференцию родного и иностранного языка путем декодирования родного слова в эквивалентную по смыслу дефиницию на иностранном языке.
Как следует из вышесказанного, межэтническая коммуникация представляет собой сложный процесс разворачивания мысли на родном языке (до перехода во внутреннюю речь), материей которой является символ, образ, сформированный в конкретной этнической среде, перетекая в язык универсально-предметного кода (Н.И. Жинкин), сотканного из «осколков», «обрывков» грамматических форм родного национального языка. Таким образом, мысль высказанная на иностранном языке, как минимум, два раза претерпевает функциональные, номинативные, фатические и другие изменения. В этих условиях совершенно правомерен вопрос, возможно ли понимание в рамках межэтнического диалога/полилога?
Феномен понимания является ключевым в герменевтической философии. Г. Гадамер полагал, что понимание является свойством человеческого бытия. Ф. Шлейермахер по-
лагал, что главная цель понимания состоит в том, чтобы понять автора текста, т.е. его скрытые между строк интенции, иными словами понять сверхзадачу текста: любой акт понимания есть перевертывание акта речи, благодаря которому осознается, какое мышление лежало в основе речи. Принципиальная мысль Ф. Шлейермахера заключается в том, что процесс понимания не может быть завершен. Мысль совершает бесконечные движения по кругу - от целого к части и от частей обратно к целому, расширяя и углубляя смысл текста: «Язык есть бесконечное, ибо любой его элемент особым образом определяется остальными. Это относится и к психологической стороне, ибо любое созерцание индивидуального является бесконечным, а воздействие на человека извне также постепенно уменьшается вплоть до бесконечности» [11]. В. Гумбольдт предполагал, что национальные различия проистекают из различий языковых, т.е. мыслеобразы, стоящими за словами, различны для людей, принадлежащих к разным этносам: «.никто не принимает слов совершенно в одном и том же смысле, и мелкие оттенки значений переливаются по всему пространству языка, как круги на воде при падении камня. Поэтому взаимное разумение между разговаривающими в то же время есть и недоразумение, и согласие в мыслях и чувствах в то же время и разногласие» [1].
Тотальное понимание в межэтнической коммуникации, таким образом, становится недостижимым на глубинных когнитивных, этнокультурных, ментальных уровнях. Возможно лишь соприкосновение двух этнических миров в процессе коммуникации на уровне объективации бытия в слове, имеющем эквивалентные лингвистические, социолингвистические коннотации в двух и/или более лингвокультурах. Обмен национальными сознаниями возможен с позиций диалога культур. Понимание является основным методом познания в концепции диалога культур. Так, при объяснении задействовано одно сознание, один субъект, а при понимании - два сознания и два субъекта. Понимание всегда имеет диалогический характер: «В диалоге культур речь идет о диалогичности самой истины (красоты, добры) о том, что понимание другого человека предполагает взаимопонимание «Я-ты» как онтологически различных личностей, обладающих - актуально или потенциально различными культурами, логиками мышления, различными смыслами истины, красоты, добра.. .Диалог, понимаемые в идее культуры, - это не диалог различных мнений или представлений, это - всегда диалог различных культур» [2].
Понимание, таким образом, является не автоматизированным когнитивным актом, а напряженной интеллектуальной работой, в которой происходит интерференция одного коммуниканта с другим. В этом смысле билингвы, которые совмещают в своем сознании две национальные когнитивные картины мира, демонстрируют наиболее полное понимание в условиях межэтнического диалога.
Список литературы
1. Березин Ф.М. История лингвистических учений. М., 1975. - С. 61.
2. Библер В. С. Культура. Диалог культур (Опыт определения) // Вопросы философии. 1989. № 6. С. 31-42.
3. Вундт В. Проблемы психологии народа. М., 1912. С. 33.
4. Гумилев Л.Н. Этносфера: История людей и история природы. М., 1993. С. 285.
5. Зинченко В., Пружинин Б., Щедрина Т. Истоки культурно-исторической психологии: философско-гуманитарный контекст. М., 2010. С. 91.
6. ЛурияА.Р. Язык и сознание. М., 1979. С.53.
7. Мамедов Н.М. Феномен культуры: опыт целостного осмысления. // Вестник МГАДА, 2013, №1.
8. Мамардашвили М.К. Сознание и цивилизация. М., 2011. С. 56.
9. РубинштейнС.Л. Бытие и сознание. СПб., 2012. С. 244.
10. Толстой Л.Н. Война и мир. М., 1981. С. 134.
11. Шлейермахер Ф. Академические речи 1829 года. М., 1987. С. 109.
12. ШпетГ.Г. Психология социального бытия. - М.: Воронеж, 1996. - С. 261 - 372.
13. ЮнгК.Г. Психологические типы. М., 1996. С. 714.
14. Hutchins E. (1995) Cognition in the World. Cambridge.
■ ■ ■ LINGUISTIC CONTEXT OF INTERETHNIC COMMUNICATION
Author: KABAKHIDZE E.L.
KABAKHIDZE Ekaterina Lvovna, Candidate of Philosophical Sciences, Head of the Department of Foreign Languages and Intercultural Communication, Associate Professor of the Institute of Business Administration of the Moscow City Teacher Training University, Zelenograd.
Address: Korpus 11.40, Zelenograd, Moscow, 124683.
Tel.: +7(919) 723-2317. E-mail: [email protected]
Abstract: the article focuses on psycholinguistic, ethnocultural, philosophical aspects of crossethnic communication, which is presented physically by language, cognition and metaphysically consists of consciousness, cognitive national world view, culture (expressed in relations sign-sym-bol). The author determines understanding as one of the key issues of cross-ethnic communication.
Keywords: cross-ethnic communication, national consciousness, dialogue of cultures, understanding.
References
1. BerezinF.M. Istoria lingvisticheskih uchenii. M., 1975. S.61. [Berezin F.M.(1975) History of Linguistic Studies. M., p. 61.
2. Bibler V.S. Kultura .Dialog kultur. (Opyt opredelenia) // Voprosy filosofii.1989.-№6- s.31-42. [Bibler V.S. (1989) Culture. Dialogue of Cultures (Experience of determination) // Problems of Philosophy. 1989. № 6. P. 31-42.
3. VundtV. Problemy psihologii naroda. M., 1912. S. 33. [Wundt, V (1912). Problems of people's psychology. Moscow, p. 33].
4. GumilevL.N. Etnosfera: Istoriya liudey I istoria prirody. M., 1993. S. 285. [Gumilev L.N. (1993) Ethnosphere: history of people and the history of nature. Moscow, p. 285].
5. Zinchenko,V., Pruzhinin, B., Shchedrina, T. Istoki kulturno-istoricheskoy psihologii: filosofsko-gumanitarnii kontekst. M., 2010. P.91. [Zinchenko, V., Pruzhinin, B., Shchedrina, T. (2010) The origins of cultural-historical psychology: philosophical and humanitarian context. Moscow, p. 91].
6. LuriaA.R. Yazik I soznanie. M., 1979. S.53. [Luria, A.R. (1979) Language and consciousness. Moscow, - p. 53].
7. Mamedov, N.M. Fenomen kulturi: opyt tcelostnogo osmysleniya // Vestnik MGADA, 2013, №1. [Mamedov, N.M. (2013) The Phenomenon of culture: the experience of thinking. // Herald MGADA, № 1].
8. MamardashviliM.K. Soznanie I tsivilizatsiya. M.,2011. S.56. [Mamardashvili M.K. Consciousness and civilization. - Moscow: ABC, 2011. - p. 56].
9. Rubinstein S.L. Byitie I soznanie. Spb., 2012. S.244. [Rubinstein S.L. (2012) Existence and consciousness. St. Petersburg, p. 244].
10. Lev Tolstoy. Voyna I Mir. M., 1981, s. 244. [Leo Tolstoy (1981) War and Peace. - Moscow, p. 134].
11.Schleiermacher, F. Akademicheskie rechi 1829 goda. 1987. S. 109. [Schleiermacher, F. (1987) Academic speeches in 1829. Moscow, p. 109].
12. Shpet, G.G. Psihologiya sotsialnogo bytiya. M., Voronezh, 1996. S. 261-372. [Shpet G.G. (1996) Psychology of social existence. Moscow, pp. 261 - 372].
13. Yung K.G. Psihologocheskie tipy. Moscow. S.714. [Yung K.G. (1996) Psychological Types. Moscow, p. 714].
14. Hutchins E. (1995). ‘Cognition in the World’. Cambridge
