CC BY
48
УДК 82.09 (470.47)
ББК Ш5 (2=Калм)-4Кугультинов
Х15
Р.З. Хайруллин
Российский новый университет
ЯЗЫКОВАЯ КАРТИНА МИРА В ПОЭЗИИ Д.Н. КУГУЛЬТИНОВА (НА МАТЕРИАЛЕ ПРОИЗВЕДЕНИЙ В РУССКОМ ПЕРЕВОДЕ)
Статья посвящена исследованию поэзии Д. Кугультинова с точки зрения отражения в ней национальной языковой картины мира, которая в свою очередь является элементом более общего понятия - «картина мира». Кроме концепции языковой картины мира в статье мы опирались и на концепцию Г.Д. Гачева о национальных образах мира. Для создания языковой картины мира Д. Кугультинов использует соответствующие культурные архетипы и образы-символы, раскрытию содержания которых посвящена статья. На основании анализа произведений поэта в русском переводе показывается, как национальная картина мира, общая для всех носителей калмыцкой культуры, проявляется в творчестве Д. Кугультинова.
Ключевые слова: калмыцкая литература, языковая картина мира, национальные образы мира, архитипические образы, национальное мировидение, мифопоэтическое сознание, словесно-художественная картина мира.
R.Z. Khayrullin
Russian New University
LANGUAGE PICTURE OF THE WORLD IN D. KUGULTINOV'S POETRY (ON THE MATERIALS OF WORKS IN RUSSIAN TRANSLATION)
The article describes the research of David Kugultinov 'spoetry from the point of view of reflection the national language picture of the world which is an element of more general concept - "a world picture". The research is based on the concept of a language picture of the world and the concept of G.D. Gachev concerning national images of the world.The paper describes how D. Kugultinov uses his national cultural archetypes and image- symbols in order to create a language picture of the world.The analysis of works of the poet in Russian translation has shown how the national picture of the world which is common for the whole Kalmyk culture provides D. Kugultinov's creativity.
Key words: Kalmyk literature, language picture of the world, national images of the world, archetypical images, national vision of the world, mytho-poetic consciousness, verbal and art picture of the world.
Обращение к данной проблеме обусловлено тем, что вузовский курс «Литература народов России», куда включено и творчество Д. Кугультинова, преподается на русском языке. Очень важно в такой ситуации донести до студента не только общечеловеческое звучание поэзии Д.Кугультинова, но и его национальное своеобразие. Именно поэтому целью статьи является то, как национальную картипу мира, выстраиваемую поэтом на родном, можно передать средствами русского языка, сохранив при этом национальную специфику произведений.
В основу статьи положена концепция языковой картины мира, которая в свою очередь является элементом более общего понятия - «картина мира». В.В.Катермина по этому поводу пишет: «Между картиной мира как отражением реального мира и языковой картиной мира как фиксацией этого отражения существуют сложные
отношения. Картина мира может быть представлена с помощью пространственных, временных, количественных, этических и других параметров. На её формирование влияют язык, традиции, природа и ландшафт, воспитание, обучение и другие социальные факторы» [8, с.81].
В последние десятилетия в лингвистике наблюдается поворот к актуализации «связи языка и личности, языка, литературы и культуры, взаимосвязи языковой и художественной картины мира с концептуальной картиной мира, взаимосвязей художественной и языковой картины мира и мышления, миропонимания, национальной специфики в языковой и художественной картине мира» [7, с.905].
Стало аксиомой, что «языковая картина мира не может существовать вне человека и социума. Языковая картина мира отражает национально-культурную специфику мировидения народа - носителя данного языка» [1, с.260 ].
В рамках рассмотрения поэзии Д.Кугультинова целесообразно обращение и к поэтической картине мира, которая «должна быть выделена в рамках художественной картины мира, и ее следует определить как континуальную систему смыслов, эстетически воспринятых и структурирующих творческую деятельность индивида по созданию и интерпретации альтернативной поэтической реальности, характеризующуюся субъективностью, эмоциональной доминантой, я-центричностью, фрагментарностью» [11, с. 124].
Кроме концепции языковой картины мира в нашей статье мы опирались и на концепцию Г.Д.Гачева о национальных образах мира, которые представляют собой некую целостность, называемую ученым Космо-Психо-Логосом и рассматриваемую им как «единство национальной природы, склада психики и мышления» [4, с.11].
Авторы вузовского учебника по литературе народов России утверждают: «Всякая художественная картина мира национальна. Поэтому мы вправе говорить о башкирской или якутской картине мира» [9, с.21]. То же самое мы можем сказать и о калмыцкой картине мира, воссозданной в поэзии Д.Н.Кугультинова.
Е.В.Голубева в своем диссертационном исследовании отмечает, что «национально-культурная специфика выстраиваемой картины мира заключается в том, что в ней отражается коллективный этнический опыт» [5, с.3], который запечатлевается в индивидуальном творчестве поэта или писателя.
Для создания национальной языковой картины мира Д.Кугультинов использует соответствующие культурные архетипы и образы-символы, которые будут раскрыты ниже.
Одним из основополагающих образов в современной калмыцкой поэзии является образ степи. В творчестве Д.Н.Кугультинова концепт «степь» предстает в своеобразном пространственно-временном континууме.
Неразрывность категорий времени и пространства становится определяющей в выборе языковых средств при описании степи в творчестве поэта. Степь для поэта живая, что связано с древними анимистическими верованиями калмыков. У нее есть душа. Жизнь степи циклична. Поэт показывает круговорот жизни в степи, смену времен года, когда осеннее увядание природы обещает возрождение жизни весной. Символами цикличности времени выступают вереницы журавлей, улетающих в теплые края, а символом вечности выступает степной курган, живой свидетель истории народа, его далекого прошлого и современности.
Постоянство чувства во времени выражено не только через круговорот времен года. Образ степи строится на эпитетах: характеризующем - «привольный» и описательном - «степной». Э.Лубинецкий отмечает, что «степь для калмыка - место внутреннего диалога с собой и с миром» [10], в процессе которого, как показывает поэт, созерцание
родной степи перерастает в чувство гармоничного самоощущения. Созерцание степи, ее космическая тишина дают героине (Сар-Герел) возможность осознать самое себя, от обретения самой себя складывается ее уверенность в гармоничной сопричастности к окружающему миру. Потому степь поэтом мыслится как подобное храму сакральное место, в котором человек достигает единения с миром. Такое единство с миром выражает высокую степень полноты чувства неослабевающей радости от жизни на родной земле.
В калмыцкой поэзии степь часто ассоциируется с душой. Автор выражает национальное понимание эстетического. При кажущейся «невзрачности» степи для калмыка она прекрасна («Как ты прекрасна, степь моя, в апреле...»). Источником для создания Д.Кугультиновым образа степи служит фольклор калмыцкого народа, а также древние калмыцкие традиции и обряды. Использование изобразительно-выразительных средств калмыцким поэтом обусловлено народным бытием, национальным видением мира («Когда средь степи одинок», «Ушла зима, достигнув торжества», «Когда весна, медлительно не сразу...»).
Отражение мифопоэтического сознания предков выражено в поэзии Д. Кугульти-нова через персонифицированный образ степи-земли.
Слово «степь» в калмыцкой литературе имеет устойчивый эпитет - седая, «несущий двойную смысловую нагрузку. Первое, что подчеркивает эпитет - возраст степи: седой -древний и, значит, мудрый. Во-вторых, эпитет выполняет описательную функцию: цветущий белый ковыль, словно седина, покрывает все ее пространство» [10]. Степь сравнивается с умудренной жизненным опытом женщиной, хранительницей нравственно-этических ценностей, мудрости народа. В стихотворении «Матери-степи» степь предстает в образе матери и относится к числу мировых, вечных образов и архетипов.
Общение лирического героя со степью дает ему возможность «медитативного погружения в себя. Связь с микрокосмом дает ему духовное спасение, рождается новое ощущение бесконечного пространства степи <...> Можно сказать, что здесь исконное пантеистическое мироощущение, природное пра-единство сливается с буддийским целостным мышлением. Это пространство является источником жизни <...>, степь для героя является тем пространственным состоянием человека, с которым он родился в лоне своей культуры. Ведь присущие калмыку чувства пространства и свободы являются главными компонентами в психологии номада» [14, с.49].
В.Д.Пюрвеев пишет: «Чтобы выразить душу народа, поэт ищет опору в ми-филогии, оживающей в произведениях народного творчества, в жанрах ритуально-магической поэзии и великого народного героического эпоса «Джангар» [13, с,11]. Мир «Джангара» пронизывает поэтическое творчество Д.Кугультинова. «Джангар» для калмыка - это его история, кодекс чести, по «Джангару» калмык сверяет свои поступки, думы и чаяния. Это и олицетворение мудрости и та нравственная почва, на которой взрастает человек («Девушка-джангарчи», «Матери-степи», «Читая «Джангар», «О где вы, Джангар и Хонгор...»).
Образ Сар-Герел - один из самых замечательных образов в калмыцкой культуре, которой присуще «высокое чувство ответственности за судьбы людей», самоотверженная «решимость бороться за свое счастье, в то же время не противопоставляя его счастью других людей...» [16, с.180]. «Сар-Герел - это поэма о высшем презназна-чении человека, но вместе с тем и об осознании человеком общественного долга как служения счастью народа.
Образ коня. Конь в древних представлениях тюрко-монгольских народов является их прародителем [3, с.117-122]. О культе коня говорит и то, что калмыки апрель называют месяцем коня. Образ коня выражает психологические особенности этноса. В поэзии Д.Кугультинова образ коня символизирует быстротечность времени, бытия, олицетворяет уходящую жизнь: детство, юность, молодость. Образ коня как философская метафора встречается в творчестве Д.Кугультинова неоднократно. Образ коня слит с вечными понятиями - судьбой, жизнью. В произведениях калмыцкого поэта встречается и образ коня Аранзала («Цветок, победивший бурю»), пришедшего в литературу из героического эпоса «Джангар».
Д.Кугультинов образом коня раскрывает психологические качества этноса, общечеловеческие философские понятия (жизнь, судьба, время, вечность) и нравственные ценности («Зов родного края», «Благодари верблюда и коня»).
Образ кургана. Важнейшей составляющей является историческая память, переданная через национальный образ степного кургана. Курганы выступают символами героического прошлого и человеческой скорби. Курган рассматривается поэтом в контексте понятия «земля отцов», которое соотносится с понятием «земля-вода», имеющим место в традиционной культуре и других народов, например, татар и башкир. Культ курганов можно сопоставить с культом мирового древа (древа жизни), существующим в мифологии различных народов. В поэзии Д. Кугультинова «он предстает духовным посредником между умершими и живыми, жизнью и смертью, что отражает представление предков о кургане как о связующем звене между мирами» [10].
Д.Кугультинов образ кургана использует в целях раскрытия философской темы вечности. Поэт, видя курган, ощущает свое приобщение к вечности. Курган, одновременно существующий в двух пространственных измерениях (в глубь земли и ввысь к небу) и в трех временных измерениях (прошлое - настоящее - будущее) [2, с.125], рассматривается Д.Кугультиновым как символ времени и вечности. В стихотворении «Возраст», созерцая курган, поэт размышляет о конечности бытия человека и бесконечности бытия природы, о жизни и смерти, бренности мира и вечности Вселенной.
«Земля-вода» - один из архетипов мифологии тюрко-монгольских народов, означающих пространство, окружающее человека. Синонимичные понятия - родные кочевья, малая родина [2, с.206].
Одним из важных компонентов национальной картины мира, создаваемой Д.Кугультиновым, является Йорел - жанр устного народного творчества калмыков, в основе которого лежит благопожелание. В нем отражена мудрость и доброта калмыцкого народа («Встреча через много лет», «Просят друзья», «Благопожелание»).
Образ Белого Старца встречается в таких произведениях Д.Кугультинова, как стихотворение «Счастье и горе», поэмы «Повелитель Время», «Бата - всадник на быке» и др. Он древнейшее божество, хранитель богатства и изобилия, счастья и семейного благополучия. Более подробно архетипический образ Белого Старца раскрыт в монографии Л.Б.Олядыковой, которая, отмечая подвижническую деятельность Белого Старца, пишет, что добрые и мудрые деяния этого древнейшего божества благословил Будда и «просил его продолжать свою благую деятельность во имя всех живых существ» [12, с.25].
Аналогичное место в образной системе Д.Кугультинова занимает архетипический образ Матери Жизни, широко распространенный в фольклоре и поэзии многих народов («Повелитель Время»). Это не только олицетворение женского начала, дающего жизнь всему живому на земле, но и строгий судья, борющийся за установление на земле Добра и Справедливости.
Образ тюльпана. В Калмыкии обильно произрастают степные тюльпаны. Олицетворение тюльпана, отношение к нему как к живому существу, указывает на синкретизм сознания калмыков. Степной тюльпан - национальный образ, через который Д.Кугультинов показывает свое понимание прекрасного («Как ты прекрасна, степь моя, в апреле.»). Тюльпан для калмыков яляется олицетворением прекрасного, в том числе и женской красоты. В качестве примера можно привести традиционный символ внешней и внутренней красоты - прекрасную и целомудренную Сар-Герел, героиню одноименной поэмы Д. Кугультинова. Но основное, философское его осмысление заключено в восприятии образа тюльпана в качестве символа жизни [15, с. 104-105], родной степи, родной земли, Родины.
Образ сайгака используется в решении темы взаимоотношений человека и природы. Тема взаимоотношений человека и природы раскрывается Д.Кугультиновым в произведении «Смерть сайгака, или расстрелянное утро». Гармоничное существование сайгака сопоставлено с безгрешными мечтами юной девушки, что передано средствами художественной речи, выражающими эмоциональное отношение. Автор рисует картину гибели сайгаков, обращаясь к сравнению: «Как девушки безгрешные мечты // Сайгаки и беззлобны и чисты.». Сравнение «сайгаки - юная девушка» доказывает пантеистич-ность мировоззрения калмыков, обусловленную древними анимистическими верованиями, буддизмом - религией, исповедуемой калмыцким народом. В соответствии с фундаментальными категориями буддизма любви и сострадания и следуя «этике воздержания от десяти недобродетелей», человек не имеет права на «лишение жизни живого существа» [4, с.97]. Автор гневно осуждает действия циничных браконьеров и выражает чувство ответственности за жизнь всего живого на земле.
Образ верблюда. В тюрко-монгольской мифологии верблюд считается табуирован-ным животным. В калмыцкой культуре верблюд является символом времени, двевно-сти и вечности Бытия. В фольклоре есть указания на связь верблюда с небом, божествами и небесной благодатью. Верблюду покровительствует небо. Верблюд воспринимается как разумное существо, понимающее человеческую речь («Читая Джангар», сказка «О дружбе, преодолевшей смерть»).
Образ Будды. Лик святого Будды олицетворяет святость, духовный свет. В произведениях Д.Кугультинова прослеживается взаимосвязь Будды и Вселенной, и его поэзия приобретает философский смысл. Образ Будды предстает перед читателем как символ безграничного разума, миролюбия, просветления, святости, любви к людям и всему живому на Земле, сострадания и спасения («Разговор с Аржуной», поэма «Восхождение»).
Лотос. Цветок лотоса - один из восьми буддийских символов доброго предзнаменования. Лотос - это символ святой любви и святого сострадания. Белый лотос -это символ святости и духовной чистоты. Лотос розового цвета символизирует Спасителя, а следовательно, и самого Будду («Сказка о славном юноше Манвархане и прелестноликой Венчике Великого Лотоса»).
Интегративным концептом в творчестве Д.Кугультинова, аккумулирующим все перечисленные архетипы, концепты и образы-символы, является концепт Родина. Но в сопоставлении с данным образом в творчестве других писателей у Д. Кугультинова он приобретает своеобразное звучание. К традиционному значению образа-символа «Родина-мать» неожиданно добавляется еще одно значание - «Родина-дочь», и в таком сочетании уже присутствует понятие диалектического единства «прошлее-буду-щее-настоящее», ведь дочь, дети - это продление нашей жизни, залог человеческого бессмертия.
При написании статьи был использован сравнительный подход, предполагающий сопоставление концептосфер Д.Кугультинова и русскоязычных поэтов Калмыкии (Р.М.Ханинова и В.Р.Лиджиева), проводившееся Э.Лубинецким [10] в 2009 г. в период его работы над кандидатской диссертации, выполненной под нашим научным руководством. Было выявлено, что при всем различии творческой индивидуальности поэтов, в их произведениях можно выделить общее ядро, в которое вошли как культурные архетипы, так и образы-символы (Матери жизни, Белого Старца, степи, коня, кургана, тюльпана, лотоса и др.). Это объясняется тем, что поэты творили примерно в одно время и в рамках одних и тех же природных, культурных и духовно-нравственных реалий. Различия в периферийной части концептосфер можно объяснить различиями индивидуальной судьбы писателей.
Вывод. В процессе анализа произведений Д.Кугультинова было выявлено, что для создания национальной языковой картины мира Д.Кугультинов использует множество культурных архетипов и образов-символов. Предметом анализа стало лишь ядро, общее как для Д.Н.Кугультинова, так и для русскоязычных национальных писателей Калмыкии. На основании анализа произведений поэта в рамках выделенного ядра показано, как национальная картина мира, общая для всех носителей калмыцкой культуры, проявляется в индивидуальном творчестве писателя, в выстраиваемой им индивидуальной языковой картине мира, в выборе средств художественной изобразительности в конструировании словесно-художественной картины мира.
Список литературы
1. Абдразакова Г.Ш. Особенности национальной языковой картины мира // Международный научный журнал «Символ науки, 2015, № 5. - с.259-261
2. Бакаева Э.П. Добуддийские верования калмыков. - Элиста: АПП «+Джангар», 2003. - 358 с.
3. Вяткина К.В. Культ коня у монгольских народов // Советская этнография. - 1968, №6. - С.117-122
4. Гачев Г. Д. Национальные образы мира: Космо-Психо-Логос. - М., 1995. - 480 с.
5. Далай-лама XIV Буддизм Тибета. - М.: Изд-во Эксмо, 2009. - 192 с.
6. Даутова С.Б. Художественная и языковая картина мира в научном дискурсе // Международный журнал прикладных и фундаментальных исследований. - 2016. -№ 7-5. - С. 904-906;
7. Голубева Е. В. Национально-культурная специфика картины мира на калмыцком языке (на примере культурных концептов). Автореферат диссертации на соискание ученой степени кандидата филологических наук. М., 2006. - 26 с.
8. Катермина В.В. Языковая картина мира как способ изучения действительности // Перевод и сравнительная лингвистика, 2015. - С.80-83.
9. Литература народов России. Учебное пособие. Под ред. Р.З.Хайруллина, Т.И. Зайцевой. - М.: Инфра-М, 2017. - 397 с.
10. Лубинецкий Э. В. Своеобразие художественной речи в современной калмыцкой русскоязычной поэзии (Г.Г.Кукарека, В.Р.Лиджиева, Р.М.Ханинова). Автореф. дис... канд. филол. наук. - М., 2006. - 18 с.
11. Маслова Ж.Н. Поэтическая картина мира: методологическое обоснование // Вопросы когнитивной лингвистики, 2011. № 1. - С.120-128.
12. Олядыкова Л.Б. Безэквивалентная лексика и фразеология в поэтической картине мира Давида Кугультинова (на материале произведений в русском переводе). -Элиста, 2007. - 384 с.
13. Пюрвеев В.Д. Гармония души и дарования (Лирика Давида Кугультинова). -Элиста, 2006. - 132 с.
14. Топалова (Зумаева) Д.Ю., Болданмаксарова Е.Е. Космичность бытия в лирике Д. Кугультинова (на примере поэтического цикла «Жизнь и размышления») // Вестник Калмыцкого государственного университета, 2014. - № 2 (22). - С.46-49.
15. Ханинова Р.М. Красный тюльпан как метафора жизни и смерти в стихах Д. Кугультинова, М.Хонинова // Феномен личности Давида Кугультинова - поэта, философа и гражданина. Материалы международной научной конференции, посвященной 85-летию Д.Н.Кугультинова. 17-21 апреля 2007 г. - Элиста, 2007. - С.104-108.
16. Эльдышев Э.А. Особенности сюжетной структуры поэмы Д.Кугультинов «Сар Герел» // Вестник Калмыцкого института гуманитарных исследований, 2015, № 4. - С.179-183.
