CC BY
654
УДК 81
ЯЗЫКОВАЯ КАРТИНА МИРА КАК СПОСОБ КОНЦЕПТУАЛИЗАЦИИ
ДЕЙСТВИТЕЛЬНОСТИ
© Ф. Г Фаткуллина1*, А. К. Сулейманова2
1 Башкирский государственный университет Россия, Республика Башкортостан, 450074 г. Уфа, ул. Заки Валиди, 32.
Тел.: +7 (347) 273 67 78.
E-mail: fluzarus @ rambler. ru 2Уфимский государственный нефтяной технический университет Россия, Республика Башкортостан, 450062 г. Уфа, ул. Космонавтов, 1.
Тел./факс: +7 (347)243 12 58.
E-mail: sgaziz@ufanet.ru
В статье рассматривается понятие языковой картины мира как одного из способов концептуализации действительности. Предпринимается попытка осмысления своеобразия языковой картины мира как способа представления действительности в определенном вербально-ассоциативном диапазоне.
Ключевые слова: русский язык, языковая дение, языковая модель мира.
Языковая картина мира становится в последнее годы одной из наиболее обсуждаемых тем отечественного языкознания. Столь обостренный интерес языковедов к проблемам, так или иначе связываемым с картиной мира, свидетельствует о том, что этим выражением обозначается нечто относящееся к основам, определяющее сущность языка, а точнее - воспринимаемое как определяющее его сущность «сейчас», т.е. на современном этапе развития науки о языке. «То, что в сознание лингвистов постепенно (и до определенной степени неосознанно) входит некий новый архетип, предопределяющий направление всей совокупности языковедческих штудий, кажется достаточно очевидным. Можно, перефразируя название одной из статей Мартина Хайдеггера, сказать, что для науки о языке наступило «время языковой картины мира» [1].
Как известно, каждый естественный язык отражает определенный способ концептуализации мира, иными словами, каждый язык представляет собой определенную картину мира, образ мира. Однако, как указывает В. И. Постовалова в книге «Картина мира в жизнедеятельности человека» картина мира в целом, «не может быть выполнена в «языке», незнакомом человеку... Картина мира ни в коей мере не должна быть и стенограммой знаний о мире» [2].
И далее: Она «не есть зеркальное отображение мира и не открытое «окно» в мир, а именно картина, т.е. интерпретация, акт миропонимания... она зависит от призмы, через которую совершается миро-видение, навязывание способа представления действительности и мышления о ней в определенном вербально-ассоциативном диапазоне (грамматическом, лексическом и синтаксическом), конечно же, не заслоняет истинного понимания происходящего. Однако нельзя отрицать и то (в свете сказанного выше), что язык - его инвентарь и правила комбинации - подключает к концептуальной модели мира, т.е. к его собственно понятийному отображению, и «наивную» картину мира, свойственную
картина мира, представление знания, мирови-
обиходному сознанию, а кроме того, еще и естественную логику языка. Язык окрашивает через систему своих значений и их ассоциаций концептуальную модель мира в национально-культурные цвета. Он придает ей и собственно человеческую, антропоцентрическую интерпретацию, в которой существенную роль играет и антропометричность, т.е. соизмеримость универсума с понятными для человеческого восприятия образами и символами, в том числе и теми, которые получают статус ценностно определенных стереотипов (к последним, например, относятся представления о лисе как о хитром животном, о камне как эталоне бесчувствия, о твердости как непоколебимости, о рабе как «образце» безволия и т.д.).
Картина мира - это наше представление об окружающем мире, основанное на опыте и знаниях предыдущих поколений. «Картина мира, сущност-но понятая, означает не картину, изображающую мир, а мир, понятый как картина» [3, с. 37].
Таким образом, относительно лингвистики картина мира должна представлять систематизированный план языка. Как известно, любой язык выполняет ряд функций: функцию общения (коммуникативную), функцию сообщения (информативную), функцию воздействия (эмотивную) и функцию фиксации и хранения всего комплекса знаний и представлений данного языкового сообщества о мире. Результат осмысления мира каждым из видов сознания фиксируется в матрицах языка, обслуживающего данный вид сознания. Кроме того, картина мира содержит этнический компонент, который представлен языковой картиной мира, а также совокупностью традиций, верований, суеверий. Таким образом, следует говорить о множественности картин мира: о научной языковой картине мира, языковой картине мира национального языка, языковой картине мира отдельного человека, фразеологической картине мира, об этнической картине мира, и др.
* автор, ответственный за переписку
ISSN 1998-4812
Вестник Башкирского университета. 2011. Т. 16. №3(1)
1003
Языковая картина мира, как правило, противопоставляется научной. Различие между ними проявляется при анализе научных терминов, таких как свет, вода, тепло и т.п. Значение научного термина развилось из значения обычного слова, однако оно весьма отличается от системы лексических значений, закрепленных в естественном языке. Согласно гипотезе лингвистической относительности Сепира-Уорфа, наши обиходные представления формируются языковой картиной мира. «Мы бессознательно переносим установленные языком нормы в область опыта» [4, с. 261]. Языковую модель мира еще называют «донаучной», или наивной картиной мира, которая является частью языковой картины мира. Она, собственно, и является объектом лингвистики и складывается как ответ, главным образом, на практические потребности человека, как необходимая когнитивная основа адаптации человека к миру. Языковая картина мира создается разными красками; наиболее яркими, с нашей точки зрения, являются фразеологизмы, мифологемы, образнометафоричные слова, коннотативные слова и др. Наше миропонимание частично находится в плену у языковой картины мира. Каждый конкретный язык заключает в себе национальную, самобытную систему, которая определяет мировоззрение носителей данного языка и формирует их картину мира.
Мир, отраженный сквозь призму механизма вторичных ощущений, запечатленных в метафорах, сравнениях, символах - это главный фактор, который определяет универсальность и специфику любой конкретной национальной языковой картины мира. При этом важным обстоятельством является разграничение универсального человеческого фактора и национальной специфики в различных языковых картинах мира.
Таким образом, языковая картина мира - есть исторически сложившаяся в обыденном сознании данного языкового коллектива и отраженная в языке совокупность представлений о мире, определенный способ концептуализации действительности.
Проблема изучения языковой картины мира тесно связана с проблемой концептуальной картины мира, которая отображает специфику человека и его бытия, взаимоотношения его с миром, условия его существования.
Кроме научной и наивной картин мира выделяется и национальная языковая картина мира. Как известно, роль языка состоит не только в передаче сообщения, но и во внутренней организации того, что подлежит сообщению, вследствие чего возникает как бы «пространство значений» (в терминологии А. Н. Леонтьева), т.е. закрепленные в языке знания о мире, куда непременно вплетается национально-культурный опыт конкретной языковой общности. Именно в содержательной стороне языка (в меньшей степени в грамматике) явлена картина мира данного этноса, которая становится фундаментом всех культурных стереотипов.
Национальных языковых картин мира существует столько, сколько существует языков. Некоторые ученые утверждают, что национальная картина мира непроницаема для иноязычного сознания, предполагается, что использование таких слов как познаваемость и постигаемость является наиболее удачным, поскольку познать национальную языковую картину мира носителя другого языка можно лишь путем сознательного отстранения от эквивалентов собственной картины мира, используя принцип «презумпции незнания» (Г. Д. Гачев). Мы полагаем, что национальная картина мира может считаться отражением национального характера и ментальности.
Например, Е. В. Урысон утверждает, что семантическая система языка - особый объект исследования, и он может быть противопоставлен не только научной картине мира, но и нашим житейским представлениям. Она демонстрирует это на двух фрагментах семантической системы русского языка: на «модели человека» (на примерах слов дух, душа, а также ум, совесть, память, воображение, интеллект, сила, терпение и т.п.); «модели восприятия» (на примерах лексем слух, зрение, взгляд), также на абстрактном противопоставлении предметов и ситуации (на примере отглагольных «имен действий» типа прощанье, рытье, шелестение и т.п.) - это один из классов лексем, которые размывают семантическое основание в распределении слов по частям речи. Действительно, если в языковой картине мира есть противопоставление «ситуация УБ. предмет», то в чем оно выражается? На первый взгляд все просто: ситуации обозначаются глаголами, а предметы - существительными. Но ситуации (в русском языке, в частности) могут обозначаться и существительными - именами действий, они лишь выражают значение предметности. Оно усматривается по аналогии с непроизводными существительными типа человек, цветок [2].
Модель человека в семантической системе русского языка отличается от научных представлений об устройстве человеческого тела. Дело в том, что объекты мироздания бывают видимые (осязаемые) и невидимые, т.е. иными словами, кроме видимого, материального мира существует мир невидимый, идеальный. И также внутри человеческого тела тоже имеются сущности двух видов - обычные (реальные) органы и субстанции - сердце, печень, кровь, желчь и сущности невидимые («представляемые») - душа и дух. Для того чтобы выявить языковую модель человека в полном объеме, необходимо описать и те слова, которые обозначают само тело человека, те или иные реальные его части, реальные органы, реальные субстанции, находящиеся внутри человеческого тела, а также дополнительные покровы той или иной части тела, и, наконец, различные отклонения от нормы.
Е. В. Урысон удалось выявить специфику «модели человека», зафиксированную в семантической
системе русского языка, благодаря анализу лексем не имеющих, на первый взгляд, никакого отношения к анатомии. Это существительные, обозначающие фундаментальные человеческие способности, такие как: ум, разум, рассудок, интеллект - способность думать и понимать, память - способность запоминать, помнить и вспоминать, слух - способность слышать, зрение - способность видеть, и некоторые другие. Кроме того, это слова взгляд и взор, а также душа, сердце и дух. Разбирая отдельные лексемы, становится очевидно, что представление о некоем органе может быть выражено в семантике слова в большей или меньшей степени.
Таким образом, возникает следующая гипотеза: в семантической системе языка действуют два типа аналогии: полисемическая и концептуальная. Благодаря полисемической аналогии, данные лексемы развивают употребление в определенном значении, а концептуальная аналогия формирует значение (употребление) лексемы по образцу некоторого хорошо разработанного значения-образца. Семантические компоненты, обязанные своим существованием действию аналогии, не ощущаются носителями языка - этот пласт семантики слова не
фиксируется языковым сознанием. Под термином же «языковая картина мира», Е. В. Урысон понимает тот пласт семантической системы языка, который фиксируется языковым сознанием. А «национальная специфика языковой картины мира и языкового поведения может объясняться спецификой культуры народа, но также и структурными особенностями языка» [1].
ЛИТЕРАТУРА
1. Воротников Ю. Л. «Языковая картина мира»: трактовка понятия // Информационно гуманитарный портал «Знание. Понимание. Умение». ИЯЬ: http://www.zpu-journal.ru/gum/new/articles/2007/yorotnikov/
2. Постовалова В. И. Картина мира в жизнедеятельности человека // Роль человеческого фактора в языке: Язык и картина мира. М.: Наука, 1988. С. 8-69.
3. Маслова В. А. Когнитивная лингвистика: Учебное пособие. Минск: ТетраСистемс, 2004. 256 с.
4. Звегинцев В. А. Теоретико-лингвистические предпосылки гипотезы Сепира-Уорфа // Новое в лингвистике. Вып. 1. М., 1960. С. 97-104.
5. Гак В. Г. Русская динамическая языковая картина мира. // Русский язык сегодня. Вып.1. М., 2000. 276 с.
6. Урысон Е. В. Проблемы исследования языковой картины мира. Аналогия в семантике. М.: «Языки славянской культуры», 2003. 224 с.
Поступила в редакцию 07.06.2011 г.
