CC BY
0МУЗЫКАЛЫК ©НЕР MUSICAL ART МУЗЫКАЛЬНОЕ ИСКУССТВО
МРНТИ 18.41.07
УДК 78 001:10.56032/2523-4684.2023.3.7.28
Б.А. Шавхелишвили1, К. Вамлинг2 1 Сухумский государственный университет (Тбилиси, Грузия) 2Университет Мальмё (Мальме, Швеция)
ЯЗЫК И МУЗЫКА (НА МАТЕРИАЛЕ ЦОВА-ТУШИНСКОГО / БАЦБИЙСКОГО ЯЗЫКА И ФОЛЬКЛОРА)
Аннотация
Статья посвящена актуализации интереса к языку малой народности цова-тушинов, которому грозит частичное исчезновение. Автор обращается к изучению языка цова-тушин через фольклорно-песенный контекст как к действенному механизму привлечения интереса филологической общественности. Автор достаточно убедительна в выводах о взаимодействии музыкального и песенного фольклора всех северо-восточных племён Грузии. В работе звучат оригинальные наблюдения, касающиеся особенностей тематики, форм бытования различных жанрово - тематических песенных пластов,
проявленности формульного поэтического
мышления. Интересны наблюдения автора над ритуальными песнопениями, которые исполняются только соло в сопровождении приглушённого подпева, без сопровождения музыкального инструмента.
Ключевые слова: язык и музыка, Цова-тушины, фольклор, напевы и баллады, песни.
Б.А. Шавхелишвили1, К. Вамлинг2
1Сухум мемлекетт'1куниверситет (Тбилиси, Грузия) 2Мальмё Университет (Мальме, Швеция)
Т1Л ЖЭНЕ МУЗЫКА (ЦОВА-ТУШИН / БАЦБИ Т1Л1 МЕН ФОЛЬКЛОРЫ НЕГ1З1НДЕ)
Аннотация
Макала iшiнара жойылып кету кауп'1 тенген Цова-тушин кiшi улт TrniHe деген кызырушылыкты арттырура арналран. Автор филологиялык корамнын кызырушылырын арттырудын ти'1мд'1 тет'!п рет':нде фольклорлык-эн контекст аркылы Цова-тушин rmiH Yйренуге жYгiнедi. Автор Грузиянын барлык солтуст'1к-шырыс тайпаларынын музыкалык жэне эн фольклорынын езара эрекеттесуi туралы тужырымдарра сенiмдi. Макалада такырыптын ерекшелiктерiне, эртYрлi жанрлык-такырыптык эн кабаттарынын емiр сYPУ формаларына, формулалык поэтикалык ойлаудын керiнiстерiне катысты ерекше бакылаулар берлген. Автордын музыкалык аспаптын сYЙемелдеуiнсiз, тек Yнсiз эннiн сYЙемелдеуiмен жеке орындалатын рурыптык эндерге катысты кызыкты бакылаулары усынылран.
ТYЙiндi сездер: тл жэне музыка, Цова-тушиндер, фольклор, эуендер мен балладалар, эндер.
B.A. Shavkhelishvili1, K. Vamling2 ''Sukhumi State University
(Tbilisi, Georgia) 2The University of Malmo (Malmo, Sweden)
LANGUAGE AND MUSIC (BASED ON THE MATERIAL OF TS'OVA-TUSH / BATSBI LANGUAGE AND FOLKLORE)
Annotation
The article is devoted to the actualization of interest in the language of the Ts'ova-Tush small nation, which is threatened with partial disappearance. The author refers to the study of the Ts'ova-Tush language through the folklore-song context as an effective mechanism for attracting the interest of the philological community. The author is quite convincing in her conclusions about the interaction of musical and song folklore of all the northeastern tribes of Georgia. The work contains original observations concerning the peculiarities of the subject, the forms of existence of various genre-themed song layers, the manifestation of formulaic poetic thinking. Interesting are the author's observations on ritual chants, which are performed only
solo, accompanied by a muted sing-along, without the accompaniment of a musical instrument.
Key words: language and music, Tsova-tushin, folklore, tunes and ballads, songs.
Введение. В условиях современного культурогенеза много внимания уделяется вопросу сохранения языков. Без языка нет народа, нет нации. Такие слоганы то и дело появляются то в одной, то в другой стране как свидетельство борьбы за сохранение национальной самостоятельности. К сожалению, список языков, приходящих в состояние омертвления, увеличивается. И уже нередки случаи, когда из всей общности только 1,2,3 человека помнят свой язык.
Как можно обратить внимание и интерес к угасающему языку? Конечно, на уровне политических решений, экономических стратегий, культурных мероприятий. На своем уровне предлагаем усилить анализ языка через его сопоставление с музыкой, через изучение языка в контексте фольклора, традиций и мировоззрения народа с тем, чтобы усилить ценностный аспект языка как объекта культуры, порожденного человеком в условиях борьбы за жизнь.
Язык и музыка - тема сама по себе новая во многих языках, а в цова-тушинском (бацбийском) языке она никогда не становилась объектом серьёзного лингвистического исследования, хотя музыкальный фольклор в определённой степени уже описан грузинскими музыковедами, фольклористами и историками.
Методы исследования. В работе использованы метод перевода, сравнительно-сопоставительного изучения, контекстного изучения.
Обзор литературы по теме. В работе используется фундаментальный труд А. Шавхелишвили «Тушины» [1], в котором автор описывает историю и географию проживания тушин, их культуру и язык.
Для проведения сопоставительного
исследования нами проанализированы работы по
грузинскому музыкальному фольклору. В частности, труды грузинского музыковеда Ив. Джавахишвили [2], Н. Майсурадзе [3], Н. Зумбадзе, К. Матиашвили, О. Кикнадзе [4].
Основная часть.
Цова-тушины (бацбийцы) проживают в Восточной Грузии, в селе Земо-Алвани, которое находится в предгорьях Тушети. Тушины представлены двумя Обществами - Цова (говорящие на языке, родственном вайнахским языкам) и Чагма (говорящие на диалекте грузинского языка).
Уже давно не секрет, что речь цова-тушин в настоящее время находится на стадии языкового сдвига (из населения в 1000 человек - владеет всего лишь 20-30% и, преимущественно, старшее поколение); соответственно, его культуре тоже грозит частичное исчезновение.
Почему частичное?.. Частичное - потому, что цова-тушины по самосознанию грузины, а язык, на котором они общаются, - некий симбиоз древнегрузинского, грузинского и вайнахских языков. Если произойдёт сдвиг языка, то со временем исчезнут песни, которые исполняются на цова-тушинском языке, некому будет писать стихи на этом языке, однако, остальные составляющие культуры данного народа останутся неизменными и изменения произойдут по мере изменения культуры самого исконно грузинского населения в целом.
Надо заметить, что музыкальный и песенный фольклор всех северо-восточных племён Грузии -тушин, пшавов, хевсуров, мтиул-гудамакарцев и мохевцев создавался и формировался на основе совместных музыкальных традиций и традиций художественного творчества, которые
передавались из поколения в поколение. Однако между ними наблюдаются существенные различия: пшавы и хевсуры - акцент делают больше на стихосложение, и исполнение носит индивидуально-соревновательный характер, нет у
них и такого обширного спектра мелодий и песен, как у тушин, - больше к1апии (стихотворения -юмористические куплеты) и музыкальных наигрышей (у мтиул-мохевцев они несколько иные, отличные от соседних). Фольклорные произведения горцев никогда не конкурировали между собой - каждый знал, любил и развивал своё, да и приоритеты тогда были другие -превыше всего ценились чувства преданности и любви к родине, что, в свою очередь, укрепляло уже другие человеческие качества: взаимоуважение, чувство «локтя», верности и надёжности и т.д. Песни пелись всем миром, независимо от того, где и кем они были созданы. Новые произведения устного народного творчества тоже становились объектом общих слушаний. Ведь по сей день никто не оспаривает то, где именно был создан цикл народных стихов о героях «Бахтрионского сражения», хотя большая часть этих стихов посвящена героям-тушинам. Возможно поэтому среди тушин сохранились «Пшаури дат1иребеби» (Пшавские плачи), «Хевсурули к1апиеби» (Хевсурские комические), а среди пшавов и хевсур - «Тушури «Самгзавро» и «Тушури «Ц1иплована» (Тушинские «Самгзавро» и «Циплована») и т.д. Песни и инструментальные наигрыши тушин (цова, чагма) можно охарактеризовать как патриотический
лирический жанр, где представлены мелодии и песни-размышления о любви к родине, о тяжестях жизни (о стихиях, о жизненных невзгодах, характерных горным условиям, о трудностях, сопутствующих их трудовой деятельности (овцеводство), о взаимной любви и верности, об измене и вражде, о побратимстве и мужской дружбе и т.д.). Данному жанру характерны и различные формы фольклорных произведений:
Маленькие баллады и патриотические напевы - жанры, где главное место отведено описанию подвигов предков тушин (цова, чагма) в войнах против врагов родной Грузии. До нас дошло много
баллад, которые написаны на тему «Бахтрионского сражения» 1660 года, вот один из куплетов:
Тушни гисхедан к1арзеда; Ту небит шен ар гамохвал Гамогикъванен дзалзеда! Мет1и вар Саг1иришвили -Ну мимзер т1алаварзеда -Пехс давк1рав
«Гарет гамоди татаро,
гадавприндеби Бахт1рионс галаванзеда!!!»
«Выйди наружу татарин, Тушины сидят у ворот; Если по воле (своей) не выйдешь - Силой тебя выведут!
Я - Мети Сагиришвили - Не смотри на внешний мой вид -Одной ногой перепрыгну я Через Бахтрионскую стену!!!». 1, с.30
В данной балладе описаны события именно «Бахтрионского сражения», где кроме тушин-цовцев Мети Сагиришвили и Швелы Швелаидзе упомянуты герои сражения Шете Гулухаидзе и Зезва Гаприндаули из Общества Чагма, а также имена пшавских и хевсурских молодцев, которые погибли во имя освобождения Грузии от татарских поработителей, иго которых продолжалось более века. В 17 столетии это сражение послужило началом для полного освобождения Грузии от османской интервенции.
Как правило, все патриотические напевы и баллады исполнялись только на грузинском языке, т.к. чувство родины у всех тушин - цова и чагма -ассоциировалось с государственным языком. Ни чагма-тушины не пели песни патриотического содержания на чагминском диалекте грузинского языка, ни цовцы не исполняли их на языке, который был предназначен для домашнего общения. Как бы удивительно это не звучало, всё же надо особо отметить, что государственное мышление народа отражалось даже в такой, казалось бы, мелочи, как песнопение. По-видимому, в те времена и государственный механизм в Грузии был отлажен очень чётко, ибо во всех его сферах прослеживалось жёсткое государственное правление - в церквях служба традиционно велась на древне-грузинском языке (благо, эта традиция длится по сей день), цари и государи на местах с
населением общались на языке самого населения - была эта речь диалектная или иная; это делалось в целях, чтобы сблизить правленческие структуры с населением, дабы лишний раз дать возможность народу почувствовать себя в безопасности - под крылом государства. Некоторые из этих эпизодов неоднократно были описаны в произведениях грузинских классиков. Так, к примеру, в романе Анны Антоновской «Великий Моурави», Царь Ираклий в эпизоде встречи с тушинами из Общества Цова здоровается на цова-тушинском языке: «Маршихдалуйш, тушита(н) эйрц1ви!» -«Приветствую вас, тушетские соколы!» (букв. - С миром вам быть, тушинские соколы). И что особенно примечательно - каждый вновь прибывший на постоянное проживание в Грузию иноземец обязан был принять религию страны и получить новые инициалы согласно грузинской государственной традиции. Это налагало определённые обязанности, которые были неприкосновенны перед законом и, одновременно, предусматривало определённые права для вновь прибывших граждан.
В таких маленьких балладах не всегда выделен сюжет, однако сама тематика непременно соблюдена, поэтому, сколько бы куплетов ни пелось - в каждом из них тематика любви к родине и сокровенного желания погибнуть, защищая её, чётко прослеживается. Создаётся такое впечатление, что каждый последующий куплет дополняет предыдущий.
Вот другой пример патриотической песни, которую исполнял легендарный народный сказитель и исполнитель из с.Земо-Алвани Мосэ Шавхелишвили (запись песни сделана на грузинском радио в 30-ых годах ХХ столетия. Мы приводим первые строки данного текста):
Сахеловано алгетс «Прославленный алгетский
калако, город,
Шемогамц1к1ривет Поставили мы строй на твои
т1алаврис гунди! рубежи!
Сахеловано алгетс калако
Шемогамц1к1ривет т1алаврис гунди! Чвено самшобло, ц1минда алаго,
Вибрдзодит шентвис -К1влав дагибрендит!!
Прославленный алгетский город,
Поставили мы строй на твои рубежи!
Наша родина, святое место,
Мы боролись за тебя -И снова вернулись к тебе!».
Краткие баллады, как правило, имеют только патриотическое содержание. Их обычно исполняли на христианских праздниках и праздниках, посвящённых какому-либо
знаменательному событию (празднику,
посвящённому «Бахтрионскому сражению», основанию села Алвани, святым празникам «Дадалоба» или «Атенгеноба», на ритуальном празднике «Берикаоба» и т.д.).
Любовно-лирические куплеты_тоже часто не подчинены сюжетной линии, хотя тематика тоже всегда соблюдена. Само четверостишие может иметь законченное смысловое оформление и порой настолько лаконично, что первые две строчки могут повторяться и от этого тематическая линия никак не страдает, например:
Ле ма ваг1ора тхогог1да, Ле ма дашдора сен до1ка... Ле ма ваг1ора тхогог1да, Ле ма дашдора сен док1а... (цова-тушинский язык)
«Не приходил бы ты к нам, И не растаяла бы моя душа.... Не приходил бы ты к нам, И не растаяла бы моя душа...».
И далее - тематика передаётся буквально двумя фразами: раз пришёл - вставай и уходи (2-ой куплет) - и хорошей тебе дороги!.. (3-й куплет).
В данной песне - целых три куплета, казалось бы, ни о чём не говорящих, однако наполненных необходимым для данной песни основным смыслом. Это пример типичной тушинской песни, где все лексические повторения и музыкальные проигрыши, которые обычно следуют за каждым куплетом, передают то очарование, которое может передать лирическая песня о неразделённой любви.
Проигрыши между куплетами позволяют исполнителю сосредоточится и одновременно сделать маленькую передышку.
И ещё, наверное, самое интересное: тексты не всегда связаны с какой-либо определённой мелодией - к любым куплетам или стихам можно подобрать любой полюбившийся мотив, лишь бы он вписался в музыкальный ритм самих мелодий.
Лирические песни нередко бывают и сюжетные, состоящие из тематически взаимосвязанных куплетов. Прослеживаются самые различные сюжеты: например, в одной из песен поётся о том, как уже давно немолодой человек через много лет случайно встречает свою бывшую возлюбленную, которая идёт в окружении своей свекрови и детей; в момент приветствия он видит её глаза, наполненные слезами, и далее идут вопросы, ответы и наконец прорывается его собственная боль, которая отражается уже в его затуманенных слезами глазах...
Приведём только первый куплет этой песни:
Хьо ягяр дениъ кхенъ да -Гогах чувехес хьо егче... Дак1 б1арк1ин къанол дахьйицла, Ц1иг хьалц1игарла хьо егче...
(цова-тушинский язык)
Тебя увидеть - совсем другое -В коленях сгибаюсь я, при виде тебя,
Сердце и глаза забывают о старости,
Кровь становится краснее, при виде тебя....
Много песен, где с особой теплотой и ностальгией описаны горы Тушети, красота и величие её природы и, как правило, сожаление, о том, как редки стали встречи тушин с их насиженными местами в горах и как глубоко их желание чтобы эти встречи были чаще, дабы вновь увидеть места, где их предки провели поистине легендарную жизнь; вот куплет из одной такой песни, текст которой принадлежит Давиду Ариндаули, жителю с. Земо-Алвани:
Мадел моъ барал къаншеба Тушита(н) ламнах вахана; Дон накъа к1ат1к1ет1к1ош эттбош
«Брудгори» хьалгувалъана! - Хьо уйшнеъ ламзур лам бануйц -
Чубуйхбалохьен алъана!
(цова-тушинский язык)
Какая милость была к старости В тушетские горы подняться; Коня по дороге иногда останавливая
В «Брудгори» бы показаться! -Ты всё же былой красотой блещешь, гора,
Чтобы тебе осыпаться - сказал бы я!
Согласно традиции тушин, особая экспрессия любви к ближнему часто передаётся формулами слов с отрицательной коннотацией, например: -лайалохь, х1аъание... - чтобы умереть тебе, чтобы..., или: дахьлаялохь, ле вуй ишту ламзур йхь - умереть тебе, ну почему ты такая красивая... (говорят детям) и т.д. Эти выражения были характерны лексикону бабушек, матерей и говорилось так в целях отвода сглаза или порчи.
Есть много песен о жизни пастухов-овцеводов, которые на протяжении года лишены встреч с семьями, показан их тяжёлый, и в то же время очень благородный и почётный труд. Такие песни обычно наполнены тоской, рассказывается о бессонных ночах, проводимых родными в ожидании своих мужей, братьев и сыновей, постоянным страхом за их жизнь... Вот пример такой песни (это один из самых старых текстов -примерно нач. XIX в.):
Атха ломрена даг1оша накъа жен п1ира бажера,
Пениха мемцхор латтера -
г1оч1мака дег1а
диено;
Гихьа къалчаг1а кхац1ура,
чухь бакъин
цуа баллора;
Кок1иха чхиндри дапхура
чхиндури, бейчлаъг1ар агас
диено...
(Когда) мы с гор спускались вдоль дороги отары овец паслись,
рядом пастух стоял -
(всем) телом, опиравшийся на
палку;
на спине калчаги висело, а внутри высохшее толокно лежало;
на ногах были надеты связанные бабушкой Байчлаани...» и т.д
(цова-тушинский язык) (калчаг1и - пастушья сумка, чхиндри - вязаные носки).
В этих двух куплетах можно найти несколько маркеров, характерных тушинам-пастухам:
1) отары овец, которые паслись вдоль дороги (т.е. это период перегона овец с гор на равнину, или наоборот);
2) рядом со стадом стоял пастух, телом опиравшийся на палку - пастух не сидел (ведь можно было и сесть - овцы спокойно паслись...), а именно стоял (всегда быть наготове, чтобы помочь овцам) и сама манера опоры на палку тоже своеобразная - отдыхающая (букв. переводится как облокотившись всем телом на палку;
3) на спине пастуха висит дорожная сумка -къалчаг! (сейчас её называют рюкзаком), в которой находится ежедневная еда пастуха (толокно, смешанное с сухим сыром), которую тушины называют цу;
4) на ногах надеты шерстяные носки, связанные, по-видимому, самой большой искусницей того времени - бабушкой (аг) из фамилии Байчлаъг!ар (Бачулашвили);
Эта песня поётся под мелодию «Самгзавро» («Дорожная»), хотя отдельно, независимо от песни, существует и сама мелодия, которая исполняется в момент начала перегона овец (об этом см. ниже).
У тушин-цовцев много мелодий, закреплённых за определённым событием или историческим именем. Главная мелодия, которая по сей день сохранилась - это плач по Господу. Наигрывая её, исполнитель обычно даёт такую присказку: «... когда Иисуса Христа распяли, все обливались слезами, даже лягушки говорят, замолкли и тихо плакали от горя, и вот народ так передал эту трагедию...». И наигрывается мелодия, слушая которую трудно не пустить слезу...
У цовцев много мелодий, закреплённых за определённым событием, некогда потрясшим всё население. Это, в основном, траурные мелодии, которые наигрываются на гармони (женщинами) и реже - на чианури (мужчинами): это «Тамруй датхар» («Плач Тамары») - плач по безвременно ушедшему отцу, «Ц!иплована» - плач о гибели ребёнка, «Дайтк!е датхар» («Плач по Датико») - о потере кормильца семьи вместе с его большим стадом овец, «Адме датхар» («Плач по Адамэ») -плач о трагической судьбе выходца из тушин-цовцев, легендарного поэта Адамэ Бобгиашвили и т.д. [1, с.182]. Таких песен много и, как правило, они не имеют текстов. Эти мелодии сочинены близкими и родными, которые музыкальным исполнением сопереживают или оплакивают своих домочадцев. Согласно тушинской традиции, открытое оплакивание мужа женой, детей -матерью не одобрялось, поэтому своё горе женщины обычно переживали, уединяясь и запершись в отдельной комнате, подальше от посторонних глаз, и свои эмоции они передавали через мелодии, наигранные на гармони.
Мелодия «Циплована» исполнена матерью маленького ребёночка, который при переходе через быстрое течение реки Алазани, выпал из хурджини (дорожной тары - сумчатого мешка), перевешенного через седло лошади и... утонул... Слушая эту мелодию, можно только глубоко сопереживать, ибо вся боль и трагедия матери передана удивительным сочетанием нескольких музыкальных клавиш... И, поверьте, эту мелодию невозможно слушать без слёз... Из всех глубоко трагических наигрышей, которые есть в фольклоре цова-тушин, - это самый впечатляющий мотив...
Нельзя не упомянуть мелодию «Самгзавро», которая исполняется перед тем, как начинается очередной перегон овец на пастбища (в горы или с гор) - это своего рода ритуал, который
сопровождается именно этим музыкальными наигрышем на гармони, а также танцами и тостами с пожеланием хорошей дороги и удачного перегона. Этот ритуал очень красочный и шумный, т.к. на проводы пастухов выходит вся родня и соседи по улице. Перед пастухами лежит настолько тяжёлый и долгий путь в ветер, дождь, грязь и слякоть, что провожают их как на войну, поэтому главные пожелания здесь - это Божье благословление и удача. Надо заметить, что в грузинском фольклоре тоже много песен, которые поются перед тем отправиться в далёкий путь, типа «Мгзаврули» («Дорожная»), но они посвящены другой тематике - преданному коню, прощанию с родными насиженными местами и т.д.
Само исполнение тушинских мелодий на инструментах, на первый взгляд, кажется очень простым, особенно несведущему в этом вопросе человеку, вплоть до того, что складывается впечатление проигрыша одной и той же мелодии, но музыканты и сами тушины очень точно воспринимают все звуки мелодии, тонко их различают и трепетно и с большим вниманием слушают.
Очень интересны ритуальные песнопения, которые исполняются только голосом - без сопровождения музыкального инструмента; они исполняются соло в сопровождении приглушённого подпева. Эти напевы похожи на грузинские сагалобели или на вайнахские назмы, однако, от тех же кахетинских сагалобели они отличаются тем, что в них повествуется о конкретных трагических событиях, а от назм тем, что в них совершенно отсутствует духовная тематика. Поют их только женщины (в основном, преклонного возраста) и тоже при похоронах или на днях, посвященных каким-либо траурным событиям... Подобные напевы характерны и пшав-хевсурскому и мтиульскому фольклору. По-видимому, это самый старый из дошедших до нас фольклорных жанров, который был общим для всех горцев Восточной Грузии.
У тушин почти нет песен о радостях жизни или песен, где говорится о счастливой любви. Все они, в основном, минорные: если о любви - то, как правило, о неразделённой, если на житейские темы (например, ожидание мужа, сына, брата, которые в дальней дороге или на войне, или на выгоне овец, или на заработках в чужих краях или в армии т.д.), тоже грустные, т.к. в них много грусти ожидания (ведь разлука длилась порой годами) и страха за их жизни, т.к. опасность могла подстерегать их на каждом шагу и т.д.
Цова-тушины сочиняют песни как на грузинском, так и на цова-тушинском языках, хотя последних всегда было меньше. Это лишний раз указывает на то, что грузинский для них такой же родной как чагминский говор для тушин-чагма. Например, песни «Ра ламазиа Тушети» (груз. «Как красива Тушети»), «Шат!илис асуло» (груз. «Девушка из Шатили») и многие другие, автором которых является легендарный тушинский поэт Иосиф Лонгишвили из Земо-Алвани, - эти песни изначально были написаны на грузинском языке (на грузинском языке поются они и сейчас). Однако позже по желанию некоторых исполнительниц тушинских песен из Земо-Алвани (Цицино Дингашвили, Лелы Сагишвили, Нателы Чарелишвили, Асмати Лонгишвили) многие из этих песен были переведены на цова-тушинский, и сейчас они исполняются на обоих языках одновременно. Это было сделано совсем недавно -7-8 лет назад и обосновано тем, что в виду угрозы исчезновения языка исполнителям хотелось, с одной стороны - помочь его сохранению, а с другой - получить удовольствие от звучания полюбившихся им песен на обоих языках. Этот вполне благородный, можно сказать, гуманный поступок был подхвачен многими другими исполнительницами народных песен, и сейчас вы можете услышать немало песен с одним и тем же текстом, и мелодией как на цова-тушинском
(бацбийском) языке, так и на грузинском и чагминском диалекте грузинского языка.
Надо заметить, что исторически все тушины (цова, чагма) следовали индивидуальной манере исполнения, однако, в последнее время стали петь в смешанной манере - есть запевала (соло), а где идёт повторение строчек песни - подключаются голоса по тональности. Это случается реже - разве только при пении на застольях или, когда создают сценический образ, ибо сами тушины в силу сдержанности их характера и эмоциональной закрытости предпочитают больше слушать, чем подпевать. Вообще надо заметить, что тушины занятие пением и игру на инструментах считали делом женским, поэтому, даже имея талант, мужчины в качестве профессий никогда не выбирали этот вид деятельности - ц.-т. дави хилъар да ис, алъор... («легкомыслие это, говорили...»). В памяти тушин остался один интересный случай, когда у юноши из фамилии Лагазидзе из с. Земо-Алвани обнаружили прекрасный оперный голос и пророчили большое будущее на сцене, однако, постеснявшись осуждения односельчан, он так и не решился стать певцом.
И здесь встаёт вполне логический вопрос, который нас - авторов - тоже мучал при исследовании данной темы: почему у цова-тушин такое своеобразно-жёсткое отношение к искусству и почему столько трагических жанров?..
Ответ очень прост: основным видом хозяйственной деятельности было овцеводство, что заставляло вести оседло-кочевой образ жизни, который требовал соответствующих условий ведения хозяйства - летом отары овец перегонялись в горы Тушети, а к зиме - наоборот, сгонялись с гор на равнину - на Алазанскую долину. Соответственно, жизнь тушин была очень тяжёлой -полной опасностей, как со стороны врагов и бандитов, похищавших скот, так и со стороны хищников; трагических случаев было так много, что женщины порой не успевали снимать
траурное одеяние. Возможно, поэтому в национальной женской одежде тушинок нет ярких красок или украшений. Из всех грузинских национальных костюмов визуально это самый невзрачный костюм (на чёрном платье только грудь украшена очень тонкими, слегка заметными серебристыми цепочками и пришит воротник из тёмно-бордового или тёмно-синего бархата, или атласа). Свадебные одеяния тоже мало отличались от ежедневных - не до радостей было...
Интересен расклад стихотворной строки и музыки при исполнении песен на цова-тушинском языке. Два раза повторяется только первая строка. Приведем пример:
Мадел моъ барал нанало, нана-а ...
Мадел моъ барал, нанало, нана-а... Гихь кхац1уч къалчг1ег1 йерц1ана, нана,
Вай се бедуха, нанало, нана...
Каким было бы благом, мамочка, мама-а...
Каким было бы благом,
мамочка,
мама-а...
На спине висячей сумкой
обернуться
бы мне, мама,
Ой, моей судьбе, мамочка,
мама...».
(цова-тушинский язык)
Далее идут две строки, где сказано о том, что именно было бы благом... - это своего рода прелюдия к тематике песни; каждый куплет начинается с повторения первых двух строк.
Первые две строчки каждого куплета повторяются два раза, и за ними следует проигрыш мелодии, например:
Накъмак джейранса цо йаггехь
Цо йагехь тарълъен швелеха... Накъмак джейранса цо йаггехь
Цо йагехь тарълъен швелеха...
По дороге как джейран ты
уже не идёшь
Не похожа ты уже на лань...
По дороге как джейран ты
уже не идёшь
Не похожа ты уже на лань...
(цова-тушинский язык)
Куплет поётся полностью, затем следует проигрыш мелодии - в таких песнях тематика, а порой и сюжет может просматриваться полностью, к примеру:
Шат1иле йохь йа хьо,
дег1дут1къи,
Пат1имат,
Нипсрило лахос хьо се шинваъ т1от1ева,
Шат1иле ламнахи бацбило йик1ос хьо,
К1мат1мака летхинчо саг1ара донева.
(цова-тушинский язык)
Из Шатили ты девушка с тонким станом, Патимат
Из равных тебе разыщу я тебя своими обеими руками,
Из шатильских гор к бацбийцам тебя повезу, На коне, который пролетает через скалы.
Такой расклад характерен, в основном, для маленьких баллад и песен с сюжетной линией.
Кратко остановимся на лингвистических маркерах, которые характерны песенному фольклору цова-тушин. При исполнении песен на любовную тематику часто обращаются к маме -нанало «мамочка», нана «мама»:
мадел моъ барал, нанало, какое благо было бы,
нана... мамочка, мама...
или:
вай, се бедуха, нанало, ой, моей судьбе, мамочка,
нана... мама...
чакхин-чакх ламзур вагана, издали бы красавца
нана... увидеть, мама....
Нана стало припевом к колыбельным песням. Например:
Нанай-нанай-нанай-нано... ооо... Нанай-нанай-нанай-нано... ооо...
Чутуйхьдис, бадер, чутуйхьдис, спи, моё дитя, спи,
44
нано... оо...
Аса теркдоса, нанаса, нано. оо.
Мака йет1аса бакъеа, нано. оо. Мосси елъчехьа хьох хьамаса, нано. оо.
нано. оо...
я качаю тебя, твоя мама... нано. оо....
я огражу тебя, наверняка, нано. оо...
если плохо о тебе что-то
скажут,
нано. оо...
Нанай-нанай-нанай-нано. ооо. Нанай-нанай-нанай-нано. ооо...
(цова-тушинский язык)
Припев далив-далале поют при исполнении песен на социальную тематику; по- видимому, это один из самых старых припевов. В качестве припева он встречается не только в грузинском языке, но и в других кавказских языках. По нашим сведениям, его нет, несмотря на то, что дал-е означает «бог» не только в цова-тушинском языке, но и во многих других иберийско-кавказских языках (груз. - Богиня Дали, вайнахских - Даал, дагестанских - Дал и др.). В цова-тушинской форме данное слово стоит в звательном падеже - это означает, что всё сказанное в песне символично обращено к Дал - Богу, хотя при пении в настоящее время это не осознаётся и воспринимается как припев:
«Дал-далив-дале, далив-
далале... дал-далив-дале далив далале... »
Мич дахе ваи вег1е кхел-ц1еса?.. Мич дахе ваи тушур корц1ила?.. Ларк1 цо ъепога инцлуч къоншива
Цо багег куйрц1лех иджпе морчила
Дал-далив-дале, далив-далале»
(цова-тушинский язык)
«Дал-далив-дале, далив-далале... дал-далив-дале далив далале...» Куда делись наши традиции?..
Не слушается нынешняя молодёжь,
На свадьбах не подчиняются воле шафера.
Дал-далив-дале, далив-далале»
Припевы вайт-ваих и вай-соха только для траурных песен - ими
45
характерны начинают
запевать: вайт-ваих передаёт более сильную экспрессию, т.к. этот припев восходит к вай-тхо «мы (инклюзив-эксклюзив), т.е. мы вместе - всем миром - здесь трагедия большая и общая («ой, что же с нами творится»); припева в такой форме нет даже в грузинских напевах - это, видимо, одна из самых старых формул фольклорного жанра, созданных именно на цова-тушинском языке: вай-соха - букв. «...ой, я» (со-х-а -прониц. пад. - меня). Сравним с грузинским вай-мее «...ой, я», чеченским вай-деела! «о, мой Бог!» - поётся обычно при переживаниях одного человека.
Эти припевы характерны для напевов в несколько голосов без сопровождения аккомпанемента, например:
вайт-ваих, вайт-ваих, вайт-ваих, вайт-ваих...
метхерна шуйна г1от веа цо даг1гет веа эсева вен денол чу цо йитое дуг1дак1рев, к1внесев, датхрева...
вейт-ваих, вейт-ваих, вейтваих...
(цова-тушинский язык)
Можно встретить такой припев:
... вай-соха... вай, се кортиха ... йо, я... ой, моей головушке или:
...вай-соха, вай се нанаха... ой, я... ой, моей маме.... (цова-тушинский язык)
Именно ими обычно заканчиваются траурные песнопения. В грузинском фольклоре они встречаются в такой форме: вай-мее... (ой - я...), вай-
из жизни мы уйдём безвозвратно
не придём мы больше сюда нам жизнь не оставят - нет сколько бы мы не кричали, стонали и плакали...
мее, чемо таво... (ой, моя головушка...) и вай-ме, чемо дедао... (ой, моя мамочка.).
Все эти припевы и музыкальные проигрыши в музыкальном мире называют глоссалии - они характерны всем песням и на всех языках, однако, как видим, каждый этнос передаёт их по-своему - с присущей только ему интонацией и индивидуальностью.
И наконец, читатель, по-видимому, заметил, что каждая строка куплета, как правило, заканчивается гласным а - это поэтико-песенный маркер, который, по нашему предположению, характерен почти для всего песенно-поэтического жанра Кавказа.
Согласно традиции, в каждой семье тушин-цовцев хотя бы один из членов семьи обязательно играл на музыкальном инструменте: как правило, женщины - на гармони (ц.-т. бузк1ант1 - ср. музыкант, гармо(н) - ср. груз. гармони, рус. гармонь), а мужчины - на струнных инструментах, ц.-т. ч1инур (ср. груз. ч1ианури, лак. ч1угур, чеч. ч1оьндарг) или ц.-т. пандур (груз. пандури, чеч.дечиг подар - букв. «деревянный пандури»). Занятие овцеводством трудно представить без свирели (ц.-т. саламур, ср. груз. саламури) и барабана (ц.-т. дол, ср. груз. доли). Среди тушин были свои мастера по изготовлению струнных инструментов и свирели, поэтому их, как правило, заказывали прямо на местах [1, с.183]. Зато гармонь привозили издалека и покупали по любой цене, какой бы высокой она ни была, т.к. у девушки на выданье, среди прочего приданного обязательно должна была быть гармонь.
Имена искусных исполнительниц тушинских мелодий и песен в памяти тушин сохранились по сей день - это Эло Галагишвили, Мариам Чкипошвили, Мака Мачаблишвили, Репко и Тамар Каадзе, Павле Лагазидзе и др [1, с.183].
Наши исследования показали, что идентичность цова-тушин очень чётко отражена в их музыкальном фольклоре и находит прямые
отголоски в фольклоре горцев всей Восточной Грузии. Заимствовать можно лексические единицы, какие-то формы одежды (если она модна), даже какие-то блюда, но запеть всем миром под чужой мотив и сделать его частью своей души - это трудно представить... Потому мы можем только констатировать тот факт, что культура тушинов идентична их грузинскому самосознанию.
Заключение. Мы попытались дать краткую характеристику моделей песен, напевов и наигрышей цова-тушин, которые даже при потере языка всё равно сохранятся в том же грузинском исполнении.
Если исчезнет самобытность и колорит, присущие песням на цова-тушинском языке, то человечество этого, возможно, не заметит, но думаем, что обеднеет.
Именно поэтому, давайте вместе подумаем о путях сохранения языков и диалектов, ведь это великое достояние, которое сохранили наши предыдущие поколения и передали нам.
И, наконец, думаем, надо особо отметить, что в данной статье (и в докладе, сделанном на международной конференции в сентябре 2010 г. в г. Лунде - Швеция), мы впервые представили архивные материалы по музыкальным инструментам цова-тушин известного историка проф. А. И. Шавхелишвили и продемонстрировали музыкальные записи, которые были сделаны им в с. Земо-Алвани ещё в 60-ых годах ХХ века.
Список использованных источников:
1. Шавхелишвили, А. Тушины. - Тбилиси, 2001.
2. Джавахишвили, Ив. Основные вопросы грузинской народной музыки. - Тбилиси, 1938.
3. Майсурадзе, Н. Грузинская народная музыка и её историко-этнографические аспекты. - Тбилиси, 1989.
4. Зумбадзе, Н., Матиашвили, К., Капанадзе, О. Musikal Fieldwork in Zemo-Alvani (The V. Sarajishvili Tbilisi State Conservatoire International Research Center for Traditional Polyphony BULLETIN). - Tbilisi, 2005.
References:
1. Shavhelishvili, A. Tushiny. - Tbilisi, 2001. (In Georg.).
2. Dzhavahishvili, Iv. Osnovnye voprosy gruzinskoj narodnoj muzyki. - Tbilisi, 1938. (In Russ.).
3. Majsuradze, N. Gruzinskaja narodnaja muzyka i ejo istoriko-jetnograficheskie aspekty. - Tbilisi, 1989. (In Russ.).
4. Zumbadze, N., Matiashvili, K., Kapanadze, O. Musikal Fieldwork in Zemo-Alvani (The V. Sarajishvili Tbilisi State Conservatoire International Research Center for Traditional Polyphony BULLETIN). - Tbilisi, 2005. (In Engl.).
