CC BY
71
МУЗЫКАЛЬНОЕ ВОСТОКОВЕДЕНИЕ
УДК 781.7
М. Ю. Дубровская
ЯПОНСКАЯ МУЗЫКАЛЬНАЯ КУЛЬТУРА ЭПОХИ МЭЙДЗИ СКВОЗЬ ПРИЗМУ НОВЕЙШИХ ИССЛЕДОВАНИЙ
аблюдаемый исследовательский «бум»1 в осмыслении культурных парадигм эпохи Мэйдзи (1868-1912) явился признаком не охладевающего научного интереса ученых к этому переломному периоду модернизации Японии, судьбоносному для всего дальнейшего развития данной цивилизации. Анализ новейших диссертаций О. И. Макаровой, Т. Л. Суда, А. М. Максимовой и Н. Ф. Клобуковой позволяет полагать, что отмеченный нами всплеск внимания японоведов России и Украины к данному периоду обусловлен, в первую очередь, стремлением выявить механизмы редкостной результативности совершенных в эпоху Мэйдзи коренных преобразований всей системы государственной культуры Японии. Предметом рассмотрения служат как особенности функционирования видов канонического (преимущественно традиционно-профессионального) музыкального искусства, так и ситуация с нарождавшимся динамическим (композиторским) профессионализмом. Не менее отчетливо продемонстрировано в современных трудах желание ученых - культурологов и искусствоведов - заполнить еще имеющиеся лакуны в изучении массированных западных влияний в мэйдзийской музыкальной культуре как источника трансформации последней.
При этом, никак нельзя недооценивать осуществленные ранее представителями российского2, японского и западного искусствоведения перспективные разработки в сфере данной проблематики, особенно, отечественные исследования, которые послужили методологическим базисом современных трудов. Например, международным и в том числе российским искусствоведением доказано, что многие из динамичных мэйдзийских новаций, в частности, в сфере музыки соотносятся с на-
© М. Ю. Дубровская, 2018
учной информацией о процессах ускоренной модернизации, проявившейся на рубеже XIX и XX вв. в других музыкальных культурах Азии. Как справедливо отмечала в диссертации «Восприятие европейской музыки в XIX в. в Японии» (1993) известный японский музыковед Цукихара Асуко, «существо сложного комплекса музыкальной культуры Мэйдзи, в котором совмещались старинный пласт, продолжающий развиваться в русле собственных музыкальных традиций, с новой привнесенной западной музыкой, характеризует не только Японию, но в разных вариантах встречается в современную эпоху и в других неевропейских странах» [10, с. 3].
Этот период, в котором сополагались культурные феномены самого разного генезиса3, стал колыбелью японского композиторского творчества, в связи с чем в конце 1990-х гг. и привлек внимание автора настоящей статьи, исследовавшей пути формирования национальной композиторской школы Японии и обосновавшей тезис о том, что «японский путь» развития музыкальной культуры в эпоху Мэйдзи представляет собой самобытное явление [1, с. 11]. В ходе подготовки докторского диссертационного исследования «Формирование японской композиторской школы и творческая деятельность Ямады Косаку», защищенного в 2005 г. в Новосибирске [2], нашей приоритетной задачей было выяснение принципиально важных условий появления и ассимиляции в мэйдзийской Японии «композиторского творчества европейского генезиса и интернационального функционирования» [1, с. 10]. В дальнейшем концепция самобытности японского варианта развивалась автором на новом материале [3], в том числе совместно с А. М. Максимовой [4].
Однако тема отнюдь не была исчерпана, в частности, в аспекте изучения динамичных процессов самоидентификации япон-
н
ского народа и концепции его национального искусства в мэйдзийский период, что нашло осмысление в диссертации О. И. Макаровой [6]. Еще более пристальное внимание было отдано продолжению изучения путей и форм западного влияния на японскую музыкальную культуру Мэйдзи. В этой связи показательно почти одновременное появление в 2017-2018 гг. трех новых кандидатских диссертаций, явившихся результатом многолетних научных изысканий авторов: Е. Л. Суда [8, 9], А. М. Максимовой [7] и Н. Ф. Клобуковой [5].
Существенными достижениями данных трудов представляются их концептуальная состоятельность и новизна, в частности, введение ими в обиход международного японоведения, анализ и подробное описание ранее не фигурировавших в науке ценных сведений, документов, композиторских сочинений, относящихся к периоду Мэйдзи. К числу достоинств диссертационных исследований названных ученых следует также отнести их научную преемственность по отношению к советскому российскому востоковедению: опору на методологические позиции и аналитические подходы в трудах Т. П. Григорьевой, Л. Д. Гришелёвой, А. Н. Мещерякова, Н. И. Чегодарь и др., и, в том числе, музыковедов М. Ю. Дубровской, М. В. Есиповой, О. В. Жуковой, С. Б. Лупиноса, А. М. Максимовой, Е. А. Снежковой, Н. И. Чабов-ской, Е. В. Южаковой4.
Естественно, что Е. Л. Суда, как и А. М. Максимова, и Н. Ф. Клобукова рассматривали музыкальную культуру Мэйдзи в несколько разных аспектах в связи с целями своих исследований. Так, в диссертации А. М. Максимовой задача первой главы - «Зарождение оркестровой музыки европейского типа в Японии эпохи Мэйдзи (1868-1912)» - состоит в определении контекста формирования японского композиторского инструментализма [6, с. 9]. Е. Л. Суда и Н. Ф. Клобукова в исследовании музыкальных аспектов деятельности Русской православной церкви в Японии старались выявить черты влияний, соответственно, украинских и русских музыкантов на данный процесс.
Вместе с тем все названные ученые -Е. Л. Суда, А. М. Максимова и Н. Ф. Клобукова — не обошли вниманием знаковые для культуры рассматриваемой эпохи явления: военные оркестры, ситуацию в тради-
ционной музыке и деятельность в Японии иностранных музыкантов. Показательно, что особое внимание Е. Л. Суда и Н. Ф. Клобукова обращают, кроме описания особенности восприятия обращенными японцами православного музыкального искусства (деятельность Николая Японского и его последователей), также на внедрение в мэйдзийский период новой системы музыкального образования (жанр «школьной песни»), В разной степени, но весьма плодотворно все авторы анализируют и композиторское творчество эпохи: здесь логичен приоритет А. М. Максимовой, обусловленный проблематикой ее диссертации.
Сосредоточим внимание на наиболее значимых позициях и открытиях упомянутых исследований, заметно раздвигающих горизонты научного знания о феноменах японской музыкальной культуры эпохи Мэйдзи, в том числе проливающих свет на малоизвестные ранее обстоятельства освоения последней новоевропейского музыкального профессионализма.
Здесь весьма показательна направленность работы Е. Л. Суда, - первой музы-кально-культурологической диссертации в украинском японоведении. Погружение в мир взаимодействия мощных западных влияний с богатейшей традиционной культурой Страны восходящего солнца дало автору возможность понять пружины дальнейшего взлета профессиональной японской музыки, продемонстрировать свой взгляд на ситуацию.
Учитывая признанные завоевания российского японоведения, в том числе музыкального, ожидаемой стала опора украинского автора, кроме западных и японских источников, на внушительный массив отечественной научной литературы, опубликованной в советский и постсоветский периоды. Так, базируясь на позициях российских ученых, автор углубляет познание японской композиторской музыки начального периода ее существования, в частности, впервые анализирует скрипичные сонаты одного из первых профессиональных композиторов Японии Кода Нобу, ноты которых ранее были недоступны исследователям. В третьей главе диссертации Е. Л. Суда справедливо развенчивает известное заблуждение о том, что наличие в традиционном наследии Японии музыкальных театров Но, Кабуки, Бунраку и других облегчило японским композиторам овладение
жанром оперы. «Существовавшие театральные жанры... хотя и включали в себя музыкальные элементы, все же, демонстрировали традиционный японский тип пения и инструментализма, и в целом их эстетика мало соотносима с европейской», - пишет автор [8, с. 162].
Правомерно трактуя начальные оперные опусы японских композиторов как, в основном, подражательные, Е. Л. Суда предлагает веские аналитические выводы относительно первых японских опер, в частности, написанной будущим известным композитором Комацу Косукэ в 1907 г. «Хагоро-мо». Так, автор отмечает в ее музыкальном языке преобладание черт вагнеровской стилистики, сообщает, что «сквозная симфо-низированная композиция этого опуса также объединена системой лейтмотивов и фактически копирует гармонический язык "Тристана"» [Там же, с. 164]. Вместе с тем украинский ученый, со ссылками на исследования автора настоящей статьи, придерживается аналогичного с нами мнения о первостепенном значении в истории японской оперы первого и дальнейших сочинений в этом жанре Ямады Косаку.
Следующей ступенью в овладении оперным жанром Е. Л. Суда справедливо считает опыты в создании произведений, близких традиционному музыкальному театру Японии. В этой связи ученым рассматриваются труды знаменитого японского драматурга и литератора Цубоути Сёё, в частности, его эссе «Сингакугэкирон» (1904), согласно идеям которого следовало создавать не европеизированную, а национальную -♦самодостаточную, исключительно японского вида оперу» [Там же, с. 165]. Автор указывает, что данная теория была воплощена в музыкально-хореографической драме «Токоями», принадлежащей перу придворного музыканта Тоги Теттеки. Со ссылкой на итальянского музыковеда Л. Галиано Е. Л. Суда сообщает об использовании последним стилистики гагаку (что, на наш взгляд, вполне логично, поскольку, по всей вероятности, Тоги и был исполнителем из оркестра гагаку) в сочетании с «музыкально-театральными структурами европейского типа» [Там же]. К сожалению, более подробного анализа данного и других оперных произведений в диссертации Е. Л. Суда не приводится, вследствие чего отсутствует конкретизация ее определений. Однако приведенный автором факт поста-
новки «Токоями» в 1906 г. в театре Кабуки позволяет судить об определенном принятии оперы традиционной аудиторией.
Базируясь на японских источниках, украинский ученый высказывает ценные умозаключения относительно проблем ранней оперы в Японии, которые возникали не только из-за дефицита соответствующего репертуара, но и вследствие «нехватки адекватно подготовленных оперных исполнителей, как вокалистов, так и инструменталистов» [Там же, с. 168].
Вместе с тем типичны для зарубежных трудов неточности понятийного аппарата, встречаемые в данном исследовании, зачастую происходящие от неразличимости понятий автор и композитор, вследствие чего «композитором» Е. Л. Суда именует, например, традиционного автора спектаклей Кабуки Кинэя Рокудзаэмона XIII [Там же, с. 165] и др.
В итоге, на основании рассмотрения основных сфер проникновения западной музыки в Японию (военной, культовой, музыкального образования - общего и профессионального, композиторской) Е. Л. Суда сформулированы убедительные выводы о том, что «постижение японцами принципов западного музыкального профессионализма в период Мэйдзи было системным и целостным» [Там же, с. 177]; «заимствуя западные формы, японцы все же оставались японцами, с их специфической... музыкальной ментальностью», а «постоянное диалогическое соотнесение с собственной художественной традицией и ее принципами, определяющими психологию музыкального восприятия, обернулось созданием новой субкультуры, в которой синтезировались принципы западного и восточного (европейского и японского) музыкального искусства» [Там же, с. 179]. И, наконец, утверждение, что «с точки зрения современного исследователя, восприятие в Японии в эпоху Мэйдзи западной музыкальной цивилизации стало одним из факторов кристаллизации национальной художественной традиции и культурной самоидентификации японцев» [Там же, с. 182] смыкает выводы данной работы с позициями многих современных российских ученых, в частности, ранее упоминавшейся О. И. Макаровой.
В кандидатской диссертации А. М. Максимовой в ходе рассмотрения магистральных направлений музыкально-историческо-го развития Японии в эпоху Мэйдзи внима-
ние фокусируется на знаковых явлениях и тенденциях, определивших «дальнейший ход и формы развития художественной культуры страны» [7, с. 9]. «В результате, -отмечает автор, - к последнему десятилетию Мэйдзи в структуру музыкального пространства страны вошло композиторское творчество европейской модели» [Там же].
При этом внимание ученого избирательно: избегая переизложения известных фактов мэйдзийских реформ, А. М. Максимова во втором разделе главы сосредоточена на тех явлениях музыкальной культуры Мэйдзи, тех традиционных формах и жанрах инструментального музицирования, которые способствовали выявлению предвестников формирующегося японского инструментализма и, что наиболее для нее важно - национального симфонизма.
Автором высвечивается принципиально значимая взаимосвязь постепенно сформировавшейся в этот период государственной политики поддержки традиционного музыкального наследия, которое послужило «своеобразным полигоном для отработки путей взаимодействия с западной музыкой» и творческими устремлениями ведущих японских композиторов первых поколений. На примере исканий основоположника национальной композиторской школы Ямады Косаку и его единомышленников показывается, что именно из традиционного наследия и почему оказалось далее востребовано композиторским цехом.
В ходе рассмотрения восприятия современниками военной музыки и значения военных оркестров в процессе приобщения японской публики к оркестровым звукообразам А. М. Максимова выдвигает в роли «олицетворения всего музыкального мира эпохи Мэйдзи... феномен маршевости», «который приобрел символическое значение», ибо именно он закономерно «оценивается в качестве явления новой музыкальной культуры Японии западного типа» [Там же, с. 10].
Впервые в русскоязычной японистике исследуя деятельность иностранных композиторов в эпоху Мэйдзи, автор также анализирует ее сквозь призму развития инструментальной/оркестровой музыки в Японии. «Композиция для зарубежных музыкантов не стала приоритетом, - резюмирует она, - необходимость сочинять музыку была вызвана нехваткой учебного материала. Однако, благодаря иностранцам, в
Японии появились музыкальные школы, стали регулярными концерты камерно-ин-струментальной и симфонической музыки, в целом, национальная музыкальная культура обогатилась новым для нее типом художественного творчества» [Там же, с. 11].
В кандидатской диссертации Н. Ф. Кло-буковой доказательно выявляется, как в Японии весьма активно, еще перед эпохой Мэйдзи, шло освоение музыки западного образца, в первую очередь, военной: в этой связи рассматривается история самобытного оркестра Ямагуни-тай и дальнейшее становление других военных оркестров в Японии. Интересным представляется уточнение во многом так до конца неразгаданной истории создания японского национального гимна «Кимигаё», интерпретируемой в качестве первого опыта практического сотрудничества музыкальных культур. Автором фиксируется рост популярности военных маршей и песен, и, что особенно важно: создание к концу эпохи Мэйдзи новых жанров военной музыки.
Впервые в русскоязычной научной литературе Н. Ф. Клобуковой обстоятельно отражен весь ход внедрения в японское дошкольное и школьное образование новой системы, заимствованной из Европы и США. Подробно анализируются труды архитекторов новой системы музыкальных занятий -Исавы Сюдзи, Лютера Мэйсона, Мэгаты Та-нэтаро, Эбена Турже, Ямасэ Сёина; детально раскрыт ход подготовки томов собрания школьных песен «Сёгоку сёкасю дайни-хэн». Весьма плодотворно также отдельное рассмотрение вопросов изучения традиционной японской музыки в рамках деятельности Токийской академии музыки.
С использованием множества ранее не фигурировавших в русскоязычном японо-ведении источников и трудов японских и западных исследователей в диссертации Н. Ф. Клобуковой вскрывается чрезвычайно насыщенная история распространения в Японии христианства и заимствования западной духовной хоровой музыки. Отметим, что особый интерес представляют ее изыскания в сфере становления в стране католической и протестантской гимногра-фии на японском языке, в частности, относительно того, как мелодика, ритмика, манера пения христианских гимнов повлияли на облик зарождавшейся популярной песенной музыки в Японии. Весьма важны меткие замечания автора о различиях пода-
чи голоса в пении культовой музыки -японской и западной, об особенностях японского музыкального менталитета и др.
Особую ценность представляет, на наш взгляд, анализ музыкального материала сборников православных песнопений, позволивший Н. Ф. Клобуковой выявить некоторые особые черты японского православного четырехголосного певческого канона, предопределившие его необычный для русского слуха звуковой облик: пение молитв в широком расположении, использование ангемитонных звукорядов, видоизменение гласовых формул, протяженность и медленный темп исполнения песнопений. Эти впервые представленные наблюдения
и выводы явились результатом, в том числе, собственной практики участия Н. Ф. Клобуковой в службах Японской православной церкви.
Таким образом, новейшие изыскания существенно обогатили сферу современного японистического искусствознания, пролив свет на многие малоисследованные исторические завоевания музыкальной культуры эпохи Мэйдзи. Согласимся с мыслью о том, что «сложные кросс-культурные процессы в наше время открывают горизонты для дальнейших исследований музыкальной «вестернизации»5 Японии периода Мэйдзи и ее результатов в современном музыкальном мире» [8, с. 183].
ПРИМЕЧАНИЯ
1 Имеются в виду первая в музыкальном японо-
ведении Украины диссертация Е. Л. Суда, защищенная в Киеве в 2017 г. на тему «Западные влияния в музыкальной культуре Японии периода Мэйдзи (1868-1912)» (специальность «Музыкальное искусство») [8, 9], диссертационные исследования А. М. Максимовой (защищена в Новосибирске в мае 2018 г.) «Инструментальные сочинения Яма-ды Косаку и становление японского симфонизма» (специальность «Музыкальное искусство») [7] и Н. Ф. Клобуковой (защищена в Москве в июне 2018 г.) «Западная музыкальная культура в Японии периода Мэйдзи (1868-1912): заимствование и адаптация» (специальность «Теория и история культуры») [5].
2 Это труды авторитетных советских российских японоведов Л. Д. Гришелевой и А. Н. Мещерякова. В частности, первое значимое историко-культурологическое рассмотрение музыкальной культуры эпохи Мэйдзи, выполненное старшим научным сотрудником Института востоковедения РАН, доктором филологических наук Л. Д. Гри-шелёвой (1926-1993) в фундаментальной монографии «Формирование японской национальной культуры. Конец XVI - начало XX в.» (М., 1986). Поскольку в период подготовки данного издания его автор была научным консультантом М. Ю. Дубровской, работавшей в 1980-1985 гг. над кандидатской диссертацией «Музыка в японском традиционном театре (на материале Но и Кабу-ки)» (защищена в Москве в 1985 г.), пози-
ции труда Л. Д. Гришелёвой, касающиеся осмысления музыкальной проблематики реалий мэйдзийской эпохи неоднократно дискутировались в общении с автором настоящей статьи. Эти незабываемые беседы во многом определили дальнейший выбор нами тематики и направленности докторской диссертации [2]. Немалое значение для последующих русскоязычных исследований имели также положения совместного труда Л. Д. Гришелёвой и Н. И. Чегодарь «Японская культура нового времени. Эпоха Мэйдзи» (М., 1998).
3 В этом качестве культуры Японии конца XIX - начала XX в. без сомнения проявлялся присущий данной национальной художественной традиции в целом «параллельный тип связи», выявленный выдающимся советским российским японоведом Т. П. Григорьевой и объясняющий сознательное накопление в поле японской культуры заимствованных культурных форм при непротиворечивом их сосуществовании.
4 Наличие в научном аппарате данных диссертаций трудов М. Ю. Дубровской, О. В. Жуковой, А. М. Максимовой, Е. А. Снежковой, Н. И. Чабовской и Е. В. Южаковой, защищенных в Диссертационном совете при НГК им. М. И. Глинки, актуализирует деятельность новосибирской школы музыкального японоведения.
5 Понятие «вестернизация», употребляемое в работе Е. Л. Суда, отметается японскими учеными, заменяющими его термином «модернизация».
ЛИТЕРАТУРА
1. Дубровская М. Ю. Ямада Косаку и формирование японской композиторской школы (последняя четверть XIX - первая половина XX в.) / Новосиб. гос. консерватория им. М. И. Глинки. Японский фонд. - Новосибирск, 2004. - 572 с.
2. Дубровская М. Ю. Формирование японской композиторской школы и творческая деятельность Ямады Косаку: Автореф. дис. ... д-ра искусствоведения. - Новосибирск, 2005. - 56 с.
3. Дубровская М. Ю. Рождение японской оперы (некоторые аспекты исследования) // Актуальные проблемы изучения Японии и японского языка: Материалы Пятого сибирского симпозиума 15-16 марта 2013 г. - Новосибирск, 2013. - С. 4-12.
4. Дубровская М. Ю., Максимова А. М. О японском опыте формирования жанровой системы композиторского творчества // Вестн. муз. науки. - 2018. - № 2. - С. 5-11.
5. Клобукова Н. Ф. Западная музыкальная культура в Японии периода Мэйдзи (1868-1912): Заимствование и адаптация: Автореф. дис. ... канд. культурологии. - М., 2018. - 32 с.
6. Макарова О. И. Формирование концепции «национального искусства» в культуре Японии конца XIX - начала XX века: Автореф. дис. ... канд. культурологии. - М., 2010. -URL: http://www.dissercat.com/content/ formirovanie-kontseptsii-
natsionalnogoiskusstva-kulture-yaponii-kontsa-xix-nachala-xx-vv#ixzz3yLIHRlHm (дата обращения: 13.10.2018).
7. Максимова А. М. Инструментальные сочинения Ямады Косаку и становление японского симфонизма: Автореф. дис. ... канд. искусствоведения. - Новосибирск, 2018. - 23 с.
8. Суда Е. Л. Западные влияния в музыкальном искусстве Японии периода Мэйдзи (1868-1912): Дис. ... канд. искусствоведения. - Киев, 2017. - URL: https:// docplayer.ru/59884720-Zapadnye-vliyaniya-v-muzykalnom-iskusstv-e-yaponii-perioda-meydzi-specialnost-muzykalnoe-iskusstvo.html/ (дата обращения: 13.10.2018).
9. Суда Е. Л. Зах1дт впливи в музичному мистецтв1 Японй пер1оду Мейдз1 (1868-1912) (Западные влияния в музыкальном искусстве Японии периода Мейдзи (1868-1912)): Автореф. дис. ... канд. искусствоведения. Нац. муз. акад. Украины им. П. И. Чайковского. - Ки1в, 2017. -18 с. - URL: http: //ibs. natlib. uz: 8011 /uz -Latn-UZ/Record/Details/b5b957ab-6833-4167-927a-bfdflc7709a2?publication/ (дата обращения: 14.10.2018).
10. Цукихара Асуко. Дзюкисэки но нихон ни окэру сэё онгаку-но дзюё (Восприятие европейской музыки в XIX в. в Японии). - Токио, 1993.
REFERENCES
1. Dubrovskaya M. Yu. Yamada Kosaku i formirovanie yaponskoj kompozitorskoj shkoly (poslednyaya chetvert XIX - peruaya polovina XX v.) [Yamada Kosaku and the formation of the Japanese school of composition (the last quarter of XIX - the first half of XX century)]. Novosibirsk, 2004. 572 p.
2. Dubrovskaya M. Yu. Formirovanie yaponskoj kompozitorskoj shkoly i tvorcheskaya deyatelnost Yamady Kosaku: Avtoref. dis. ... d-ra iskusstvovedeniya [Formation of the Japanese school of composition and creative activity of Yamada Kosaku. Extended abstract of doctoral thesis]. Novosibirsk, 2005. 56 p.
3. Dubrovskaya M. Yu. The birth of Japanese Opera (some aspects of the study). Aktualnye problemy izucheniya Yaponii i yaponskogo yazyka: Materialy Pyatogo sibirskogo simpoziuma 15-16 marta 2013 g. [Actual
problems of studying Japan and the Japanese language: Proceedings of the Fifth Siberian Symposium on March 15-16, 2013]. Novosibirsk, 2013, pp. 4-12.
4. Dubrovskaya M. Yu., Maksimova A. M. About the Japanese experience in the formation of the genre system of works by composer. Vestnik muzykalnoj nauki [Journal of musical science], 2018, (2): 5-11.
5. Klobukova N. F. Zapadnaya muzykalnaya kultura v Yaponii perioda Mejdzi (1868-1912): Zaimstvovaniya i adaptatsiya: Avtoref. dis. ... kand. iskusstvovedeniya [Western musical culture in Japan of the Meiji period (1868-1912): Borrowing and adaptation. Extended abstract of candidates thesis]. Moscow, 2018. 32 p.
6. Makarova O. I. Formirovanie kontseptsii "natsionalnogo iskusstva" v kulture Yaponii
kontsa XIX - nachala XX veka: Avtoref. dis.... hand, kulturologii [Formation of the concept of «national art» in the Japanese culture of the late XIX - early XX century. Extended abstract of candidates thesis]. Moscow, 2010. Available at: http://www.dissercat.com/ content /formirovanie-ko ntseptsii -natsionalnogoiskusstva-kulture-yaponii-kontsa-xix-nachala-xx-vv#ixzz3yLIHRlHm (Accessed 13 October 2018).
7. Maksimova A. M. Instrumentalnye sochineniya Yamady Kosaku i stanovlenie yaponskogo simfonizma: Avtoref. dis. ... hand, iskusstvovedeniya [Instrumental compositions Yamada Kousaku and formation of Japanese Symphony. Extended abstract of candidates thesis]. Novosibirsk, 2018. 23 p.
8. Suda E. L. Zapadnye vliyaniya v muzykalnom iskusstve Yaponii perioda Mejdzi (1868-
1912): Dis. ... hand, iskusstvovedeniya [Western influences in the musical art of Japan during the Meiji period (1868-1912). Candidates thesis]. Kiev, 2017. Available at: https://docplayer.ru/59884720-Zapadnye-vliyaniya-v-muzykalnom-iskusstv-e-yaponii-perioda-meydzi-specialnost-muzykalnoe-iskusstvo.html/ (Accessed 13 October 2018).
9. Суда E. Л. Зах1дш впливи в музичному мистецтв1 Япони пер1оду Мейдз1 (1868-1912): Автореф. дис. ... канд. искусствоведения; Национальная музыкальная академия Украины им. П. И.Чайковского. Кшв, 2017. 18 с. Available at: http://ibs.natlib.uz:8011/ uz-Latn-UZ/Record/Details/b5b957ab-6833-4167-927a-bfdf Ic7709a2?publication/ (Accessed 14 October 2018).
10. Цукихара Асуко. Дзюкисэки но нихон ни окэру сэё онгаку-но дзюё. Tokio, 1993.
Японская музыкальная культура эпохи Мэйдзи сквозь призму новейших исследований Интерес русскоязычных авторов - культурологов и искусствоведов - к динамичным процессам преобразований в сфере японской музыкальной культуры эпохи Мэйдзи (1868-1912), явственно активизировавшийся в последние годы, фиксируется и оценивается автором статьи в качестве знакового направления развития современного японо-ведения в России и на Украине. Кандидатские диссертации Е. Л. Суда (Киев, 2017), А. М. Максимовой (Новосибирск, 2018) и Н. Ф. Клобуковой (Москва, 2018), посвященные различным аспектам массированных западных влияний на национальное музыкальное наследие Японии конца XIX -начала XX в., рассматриваются в контексте взаимодействия канонической (традиционной) и динамической (композиторской) систем музыкального образования, творчества и исполнительства. Анализируются вскрытые данными авторами внутренние пружины кардинальных перемен, произошедших во всех структурах музыкальной жизни Японии и придавших этой культуре, при сохранении ее самобытности, совершенно иной облик. Постижение мэйдзийских новаций, успешность, целостный и системный характер которых явились следствием государственной поддержки процессов модернизации, осуществляется учеными с привлечением новой научной информации междуна-
Japanese music culture of the Meiji era
through the prism of the latest research
The interest of Russian-speaking authors -culturologists and art critics - to the dynamic processes of transformation in the field of Japanese musical culture of the Meiji era (1868-1912) clearly activated in recent years, is recorded and evaluated by the author as a landmark direction of development of modern Japanese studies in Russia and Ukraine. Candidates thesis E. L. Suda (Kiev, 2017), A. M. Maksimova (Novosibirsk, 2018) and N. F. Klobukova (Moscow, 2018), devoted to various aspects of the massive Western influences on the national musical heritage of Japan of the late XIX - early XX century, are considered in the context of the interaction of the canonical (traditional) and dynamic (composer) systems of music education, creativity and performance. The authors analyze the internal springs of fundamental changes that occurred in all the structures of the musical life of Japan and gave this culture, while maintaining its identity, a completely different appearance. The comprehension of Meiji innovations, the success, holistic and systemic nature of which were the result of state support of modernization processes, is carried out by scientists with the involvement of new scientific information of international Japanese studies. At the same time, the methodology and analytical approaches used
родного японоведения. При этом, методология и аналитические подходы, используемые названными авторами, демонстрируют опору на советские и российские исследования, в том числе, выполненные в НГК им. М. И. Глинки в 2000-е гг., что актуализирует деятельность новосибирской школы музыкального японоведения.
Ключевые слова: Япония, Мэйдзи, западные влияния, исследования модернизации музыкальной культуры, военные оркестры, православные песнопения, возникновение национального композиторского творчества.
by these authors demonstrate the reliance on Soviet and Russian studies, including those carried out in the Glinka Novosibirsk State Conservatoire in the 2000s, which actualizes the activities of the Novosibirsk school of Japanese music.
Keywords: Japan, Meiji, Western influences, studies of the modernization of musical culture, military bands, Orthodox chants, the emergence of national composing.
Дубровская Марина Юзефовна, доктор искусствоведения, профессор, заведующий кафедрой этномузыкознания Новосибирской консерватории имени М. И. Глинки E-mail: m_dubrovskaya53@mail.ru
Dubrovskaya Marina Yuzefovna, Doctor of Art Criticism, Full Professor, Head of the Ethnomusicology Department at Glinka Novosibirsk State Conservatoire E-mail: m_dubrovskaya53@mail.ru
Получено 21.10.2018
