CC BY
568
№4________________________ ИСТОРИЧЕСКИЙ ФОРМАТ _________________________2015
УДК 94(367)
ЯН ДЛУГОШ, РУСЬ КАК ПРОДОЛЖЕНИЕ ПОЛЬШИ И ДУЛЕБ, ПРАРОДИТЕЛЬ ДУЛЕБОВ*
А.С. Кибинь
Санкт-Петербургский государственный университет Россия, 199304, г. Санкт-Петербург, Университетская набережная, д. 7/9
e-mail: [email protected] Researcher ID: N-2567-2015 http://orcid.org/0000-0002-6216-3484 SPIN-код: 1446-7773
Авторское резюме
Отталкиваясь от этнографического каталога ПВЛ, автор «Анналов польского королества» Ян Длугош по какой-то причине предоставил дулебам (дулебянам) одно из важных мест в своем рассказе о русинских народах наряду с полянами, радимичами и вятичами. К «Анналам» возникает много вопросов - почему дулебяне вообще в них упоминаются - ведь большинство других этнонимов ПВЛ из рассказа исчезли, почему вопреки сочувственному рассказу о примученных дулебах в ПВЛ у Длугоша нравственный образ дулебян, как и радимичей и вятичей, становится отрицательным, и наконец, откуда в повествовании появился эпоним-прародитель дулебян Дулеба? В статье сделана попытка ответить на эти вопросы, а также проследить дальнейшую судьбу фрагмента о Дулебе и дулебянах в литературе XVI-XVIII вв. Используя его переработку Мацеем Стрыйковским, иезуит Юзеф Пажовский создал своеобразную теорию об основании дулебами Новогрудка, проецируя в прошлое свои представления о культурной идентичности населения балто-славянского пограничья вокруг Новогрудка в середине XVIII в.
Ключевые слова: Новогрудок, историография, Польша, Русь, дулебы, Ян Длугош,
конструкция идентичности.
JAN DtUGOSZ, RUS’ AS A CONTINUATION OF POLAND AND DULEB A DULEBIAN PROGENITOR
Aleksiej Kibin
Saint Petersburg State University
7/9 The Universitetskaya Embankment, St. Petersburg, 199304, Russia
e-mail: [email protected]
Abstract
Relying on the tribal list in the Primary Chronicles, Jan Diugosz, the author of the Annals of the Famous Kingdom of Poland, evaluated the role of the Dulebi in the history of the Ruthenes as important as the one of the Polanians, or Radimichi, or Vyatichi. The Annals is quite controversial: why did it talk about the Dulebi at all, whereas most of the other Primary Chronicle ethnonyms were not mentioned in the text? Why, contrary to the compassionate tone of the Chronicles about the downtrodden Dulebi, did Diugosz’
* Статья выполнена по проекту РГНФ 15-21-01003 а(м) «Свои» и «чужие»: феномен пограничья в средние века и раннее новое время в Восточной Европе как фактор формирования социо- и этнокультурной идентичности населения регионов, руководитель А.И. Филюшкин.
_______________________________________297_________
№4___________________________ ИСТОРИЧЕСКИЙ ФОРМАТ ________________________________2015
image of the Dulebi become negative, as well as his opinion of the Radimichi and the Vyatichi? And finally, where did Duleba, the eponymous progenitor of the Dulebi, come from? The paper attempts to answer these questions, as well as to trace the further fate of Duleba and the Dulebi in the literature of the 16th-18th centuries. Jesuit Jozef Pazowski, using Maciej Stryjkowski as his editor, created an original theory about the founding of Nowogrodek by the Dulebi, projecting into the past his view of the cultural identity of the population on the Balto-Slavic frontier near Nowogrodek in the middle of the 18th century.
Keywords: Nowogrodek, historiography, Poland, Rus’, Dulebi, Jan Dfugosz, construction of identity.
* * *
Анналы или хроники славного королевства Польши (Annales seu cronicae incliti Regni Poloniae) составлены краковским каноником, дипломатом и воспитателем королевских детей Яном Длугошем1 в 1455-1480 гг. В отрывке под заголовком «Как росла Русь и кем были построены главнейшие города и крепости», который входит в ту часть, которая была подготовлена в черновом варианте уже к 1461 г. (см. Щавелева 2004: 26 и след.), он пишет о трех братьях Кие (Kyg), Щеке (Szczyek), Кореве (Korew) и сестре их Либеди (Libed) (Annales: 121).
Как и многие другие отрывки «Анналов» о Руси, рассказ о полянских князьях взят из летописного источника и восходит к ПВЛ, но изменен почти до неузнаваемости. Главным нововведением Длугоша, которое позволило придать этому сюжету совершенно отличное от ПВЛ звучание, была идея тождественности киевских полян (полдне) полякам (poloni, polani). Начало князей Руси краковский каноник отнес ко времени упадка польской монархии после прекращения рода Леха - пока остальные поляки были заняты гражданской войной и погрязли в беззакониях, три благородных брата смогли сохранить надлежащий правильный порядок и перенести его на восток. Благодаря силе и уму Кий, Щек и Корев легко получили главенство в своем роде, затем подчинили своей власти остальных и дали начало новым народам и родам. Они же построили на Руси три главных крепости, дав им свои имена (Annales: 121; Щавелева 2004: 225-226).
Для Длугоша вопрос о первых русских правителях был вопросом внутрипольской истории, поскольку он последовательно старался представить Русь продолжением польских земель, пусть и населенных народом схизматиков. Его повествование проникнуто идеей о династическом главенстве польских князей и королей над русинами, которая обосновывается родовым старшинством легендарного прародителя лехитов Леха над его потомком или родственником (nepos) Русом (Щавелева 2004: 72, 218). В Анналах сознательно искажена
предшествующая литературная традиция, в которой Лех, Чех и Рус считались братьями (см. Щавелева 2004: 369-370, прим. 32). Множество русинских сюжетов, заимствованных Длугошем из летописей или польских хроник и рочников, перерабатывались в духе подтверждения исторической легитимности вхождения русских земель в состав владений польского короля (Щавелева 2004: 54-65). Причем речь идет не только об уже входившем в состав Малопольши Русском палатинате, но
1 В связи с 600-летием рождения Яна Длугоша польский сейм провозгласил нынешний 2015 г. годом Яна Длугоша. На портале http://jandlugosz.edu.pl/ можно ознакомиться с программой его мероприятий.
298
№4____________________ ИСТОРИЧЕСКИЙ ФОРМАТ __________________2015
и русинских территориях Великого княжества Литовского - не даром Неман и Днепр зачислены Длугошем в число польских рек (Щавелева 2004: 68-71, 214-218). Таким образом, прошлое выступает на страницах Анналов обоснованием династической интеграции монархии Ягеллонов. Морализаторский настрой латинского каноника (который, кстати, перед самой смертью был назначен Львовским епископом), выразился в указаниях на нравственное превосходство поляков-католиков над русинами, которым слишком часто приписываются жестокость, любострастие, содомия, хитрость и несоблюдение присяги (Щавелева 2004: 56-60).
В тексте рассказа о первых правителях Руси, который представляет собой сокращенную переработку ПВЛ1, упомянуты еще три польских князя (polonorum duces): Радим, Вятко и Дулеб.
Лаврентьевская летопись (ПСРЛ. Т.1.: 12-13)
... Радимичи бо и Ватичи & Лаховъ . бАста бо . в^ . брата в ЛасЬх . Радимъ . а другому Ватко и пришедъша . сЬдоста Радимъ на Съжю . [и] прозв[а]шасА Радимичи . а Ватъко сЬде съ родомъ своимъ по 9цЪ . й негоже прозвашасА Ватичи . иже бАху в мирЪ ПолАне . и ДеревлАне . [и] СЪверъ и Радимичь . и Ватичи . и Хрвате .
ДулЪби живАху по Бу^ гдЬ ныне ВелынАне . а—Оулучи—Тиверьци—.—сЪдАху—бо—по
Днестру .-присЬддху къ—Дунасви---б^
множьство ихъ . сЪдАху бо по Днестру . или до морА . [и] суть гради их . и до сего дн^о . да то са зваху ё Грекъ . Великан Скуфь .
Описание расселения потомков Радима и Вятка почти дословно соответствует ПВЛ, однако затем текст ПВЛ о расселении славян сокращается: в нем нет длинного списка из древлян, северян, хорватов, улучей и тиверцев, которых зовут «Великая Скуфь», а появляется Дулеб и лучане, в ПВЛ отсутствующие. То, что краковский каноник сосредоточил свое внимание на радимичах и вятичах - вполне объяснимо: в летописи они названы потомками двух братьев, которые пришли «от ляхов» -трудно сомневаться, что для оформления теории Длугоша о первоначальной
«Анналы» Длугоша (Annales: 121)
... Erant et alii Polonorum duces, videlicet Radzym et Wyathko, quorum unus videlicet Radzim in flumine Szaszv, alter Wyathko in flumine Okka considentes, de nominibus suis regionibus et populis vocabula indiderunt: a Radzim enim Radziniczanye, a Wyathko Wyathiczanye vocati sunt. Qui ad fluvium Bug consederunt, Dulyebyenye a duce eorum Dylyeba vocitabantur, qui postea Wolhanye sunt et nunc Luczanye appellati
1 Эволюция рассказа о Кие, Щеке и Хориве в работах Длугоша и Стрыйковского рассматривалась Ю.В. Лущаем (Лущай 2011). Отметим лишь, что написание Kyg вместо «Kij» вполне приемлемо для чешской и польской графики XV в., а не ошибка Длугоша.
299
№4_____________________ ИСТОРИЧЕСКИЙ ФОРМАТ ____________________2015
польскости Руси это утверждение было столь же ценным, сколь и замеченное им сходство имен киевских полян и поляков.
Длугош стандартизировал перечисленные этнонимы, присоединив к ним одинаковый суффикс (радимичане, вятичане, дулебяне), такая форма имени дулебов станет наиболее распространенной в историографии до конца XVIII в. Заимствуя из ПВЛ указание территории расселения дулебян по Бугу, Длугош трактует летопись так, что Дулебы не ушли с Буга, а стали называться волынянами (в форме Wolhanye -впоследствии такое написание станет причиной неожиданных ассоциаций этнонима волынян с Волгой). Сейчас «воляне», поясняет Длугош, зовутся лучанами (Luczanye). Упоминание лучан стало для поводом для изобретения еще одного «племени», входившего в состав волынян. В XVIII-XIX веке их иногда отождествляли также с лютичами. Н.Ф. Котляр, указывая, что название лучан выведено от города Луцка, считал «загадочным» утверждение, что дулебы со временем стали так называться. Он предположил «возможно, в старину так называли какую-то часть громадного племенного союза волынян, живших по соседству с дулебами» (Котляр 1986: 29).
Длугош называет лучан современным обозначением потомков дулебян. Луцк с XIV века был главным волынским политическим и экономическим центром, фактически - южной литовской столицей (достаточно вспомнить луцкий съезд 1429 г.). Вероятно, одним из мотивов пояснения Длугоша было намерение выделить политическое значение этого волынского центра и луцкой знати.
Наконец, главное нововведение: Длугош утверждает, что дулебяне названы так по имения прародителя Дулеба (Dylyeba). В Повести временных лет такого эпонима нет, есть только Радим и Вятко. Н.Ф. Котляр объяснял включение третьего персонажа в рассказ тем, что цифра три принадлежит к магическим числам фольклора, не только русского (Котляр 1986: 28-29).
Дело, как можно предположить, не столько в магии, сколько в равновесии литературной композиции: выдающейся умом и силой троице Кий, Щек и Корев, строителям трех первых русских крепостей, нравственно противостоит троица Радим, Вятко, Дулеб, потомки которых жили в лесах. Этот вывод можно сделать на основании дальнейшего текста, который повествует о нравственном превосходстве потомков Кия, Щека и Корева над радимичанами, вятичанами и дулебянами.
Противопоставление кротких нравов полян диким нравам жителей леса также заимствовано из ПВЛ, и ее текст также значительно сокращен. Он получился не во всем последовательным: с одной стороны, нравственное превосходство потомков полян-поляков Кия, Щека и Корева над потомками Радима, Вятко и Дулеба объясняется тем, что они были поляками, с другой стороны, последние также считаются польскими князьями.
ИмАху бо объ1чаи свои и законъ <щь своих и преданье кождо свои нравъ .
Полдне бо своих <щ^ь обычаи имуть . кротокъ и тихъ . и стыдЬнье къ снохамъ своимъ . и къ сестрамъ . къ мт^рмъ и к родителемъ своимъ . къ свекровемъ и къ
Habebant autem naciones Ruthenorum ex Polonis descendentes in ducendis uxoribus et contrahendis matrimoniis inter sorores germanas et propinquas cognatas discrecionem, abstinendo a concubitu earum, propter quam honestatem sorciebantur in vitam longos dies. Dvlyebyanye
300
№4_____________________ ИСТОРИЧЕСКИЙ ФОРМАТ ___________________2015
деверемъ . велико сгыдЪнье имЪху . брачный <^бы1чаи имАху . не хожеше зать по невесту. но приводАху вечеры . а завытра приношаху по неи . что вдадуче . а ДревлАие живАху звЪриньскимы ^бразомы . жиоуще скотьски . оубиваху другы друга . шдАху вса нечисто . и брака оу нихы не бышаше . но оумы1киваху оу воды1 дв^ца . и Радимичи и Ватичи . и СЪверы . едины ^быыаи имАху ...
(далее следует пространный отрывок о безнравственности упомянутых народов, кривичей и прочих поганых - ПСРЛ. Т.1.: 13-14)
vero et hii, qui processerunt ex Radzim et Wyathko, habitabant more ferarum in silvis, comedentes omnem immundiciam pudoreque soluto et cognatis et alienis uxoribus, rapiendo illas, miscebantur (Annales: 121).
Обратим внимание на наиболее важное обстоятельство: Длугош приписывает звериный обычай дулебянам, заменяя ими в летописи древлян («Дулебы же и те, которые произошли от Радима и Вятко, жили звериным обычаем в лесах, ели все нечисто и, отбросив стыд, сочетались и с родственницами, и с чужими жёнами, которых похищали»). В летописи жизнь в лесах, поедание нечистого и безнравственное поведение приписываются только древлянам, кривичам, северянам, радимичам и вятичам. Дулебы упоминаются только как бывшие обитатели территории по Бугу и жертва насилия обров.
Заметим, что Длугош не мог не ознакомиться с рассказом о притеснении дулебов, который читается в ПВЛ выше и отделен от вдохновившей его историческую концепцию сентенции о полянах лишь несколькими строками о приходе печенегов и черных угров1.
Итак, процесс редактирования летописи вызывает вопрос: почему из числа множества этнонимов Длугош выбрал дулебов, которым изобрел прародителя Дулеба (причем не просто выбрал, а заменил ими древлян)? Почему древляне не остались на их месте или не были заменены кривичами?
Вряд ли здесь дело в простой случайности. На создание подобной конструкции мог вдохновить летописный текст, в котором уже есть два эпонимических персонажа - Радим и Вятко, которые были «от ляхов». Имя Радим знакомо западным славянам: Радимом-Гауденцием звали брата св. мученика Войцеха-Адальберта. Кий, Щек, Корев были полянами по определению. Наиболее вероятно, что введение эпонимического родоначальника Дулеба укладывалось в антропонимическую теорию, поскольку в Польше того времени подобный антропоним также имел хождение. Источники XV в. фиксируют людей с таким
1 В ней, кстати, утверждается, что только поляне и древляне произошли от словен, а радимичи и вятичи -от ляхов «Полдномы же жиоущемы шсобъ . жкоже рекохомы . суще ш рода СловЪньска . и нарекошасд Полдне . а Древднд же й СловЪны же . и нарекошасд Древлдне . Радимичи бо и Вдтичи й Лдховы» (ПРСЛ. Т.1: 12).
__________________________________________301__________
№4_____________________ ИСТОРИЧЕСКИЙ ФОРМАТ ____________________2015
именем или прозвищем в Мазовии (Duleba Marguath de Sdunowo, из Здунова под Закрочимом 1425 г., Staszek Dulebicz de Coricisca 1426 ) и Куявии (Duleba под Брестом Куявским, 1419 г.) (см., напр. Rymut 1975: 16). Наиболее существенно, что поселение под названием Dulambyanka (Liber: 492) упоминается в XV в. в составе краковской диоцезии (совр. Dul^bka, гмина Дембовец, Ясельский повет Подкарпатского воеводства), описание которой собственноручно оставил Ян Длугош в труде Liber beneficiorum Dioecesis Cracoviensis (Книга бенефиций краковского диоцеза). Этот труд создан позже первой части Анналов, но более раннее знакомство Длугоша с этим поселением, как и другими населенными пунктами в Перемышльской земле, достаточно вероятно. Название населенного пункта под Яслом, по-видимому, имеет отантропонимическое происхождение, о чем говорят его ранние формы с притяжательным суффиксом -in: 1397 Dulebin, 1398 Vola Dulembyna, 1400 Dulambinowola, (Rymut 1975: 16). Таким образом, у Длугоша были все основания увидеть сходство летописного этнонима с польским топонимом или именем, от которого он был образован.
В орловских, рязанских, курских говорах XVIII-XIX в. существовало одноименное пейоративное обозначение, указывающее на умственные или физические недостатки: дулеб, дулеп - «дурак, неловкий, косоглазый» (см. Бахвалова 1993: 77-79). Был ли польский антропоним XV в. также и именем нарицательным? Существовал ли в это время в польских или русинскиих диалектах аппелатив с пейоративным значением, которое соответствовало бы и представлению Длугоша о моральном несовершенстве дулебян? К сожалению, на данный момент этот вопрос неразрешим. Имя собственное Duleba, Duleba, Dulemba достаточно часто встречается в числе шляхетских фамилий, но аппелятивное значение duleba «cziowiek niezgrabny» фиксируется в польских говорах только с XIX в. (Wyrazy 1893: 306), невозможно полностью исключить его заимствование у восточных славян.
Творчески переработав рассказ Повести временных лет, Ян Длугош создал текст, который определил дальнейшие особенности упоминания дулебян. Их родоначальник Дулеба стал плодом как предрассудков, так и исторического анализа. Анналы славного королевства Польского, первый опыт написания обширной и всеохватывающей польской истории нового типа, послужили и материалом, и импульсом для последующих повествований, нередко имевших компилятивный характер.
Создатель географического трактата о двух Сарматиях и Польской хроники Матвей Меховский сократил текст о дулебянах, в основном не меняя его смысла1, используя формы наименований doliebienie, Volhanie и luczanie (Maciej 1521: Lib. I. P. VI). Литературная эпидемия, разразившаяся в Польше во второй половине XVI в., породила несколько новых историографических трудов. В первой польскоязычной Хронике всего мира Мартин Бельский произвел существенную редакцию рассказа Длугоша. Как и Меховский, он не приписывал упомянутым русским князьям
1 « ... erat et alii duces eorum Radzim a quo radzimczanie supra fluuium Szaszu, Viatko a quo uiathczanie supra fluuium Olka, Dulieba a quo doliebienie ad fluenta Bug, hi postea Volhanie, et nu(n)c luczanie appellatur, familie ex dulieba, radzim, et uiathko, more ferarum in filuis habitaba(n)t ...» (Maciej 1521: Lib. I. P. VI).
_________________________________________302__________
№4_____________________ ИСТОРИЧЕСКИЙ ФОРМАТ ____________________2015
польского происхождения. Кроме того, опустил слова о безнравственности их потомков и приписал черты иерархии их отношениям: Бельский считал, что Кий, Щек и Хорив раздавали трем остальным князьям пустующие земли для постройки замков1. Таким образом, Радим, Вятко и Дулеб (Duleba od ktorego Dulebianie nad rzek^ Bugiem, dzis ie zow^ Lucanie) становятся подчиненными киевских князей.
Мартин Кромер в латиноязычном труде «О происхождении и великих делах польских» опустил упоминания о Радиме, Вятко и Дулебе, в то же время он составил список завоеваний князя Владимира Святославича, который, по его мнению, сделал своими данниками «соседних болгаров, хорватов, вятичей, дулебов (Dulepios) и языгов, которых по-нашему называют ятвягами»2.
Мацеем Стрыйковским был составлен влиятельный труд «Хроника польская, литовская, жмудская и всей Руси» (Кёнигсберг, 1582 г.). Передавая рассказ о первых русских князьях, Стрыйковский сослался на «русские хроники», Длугоша и Меховия (Stryjkowski 1582: 115). А.И. Рогов считал, что этот фрагмент заимствован из ПВЛ и у Длугоша через посредство Меховского (Рогов 1966: 47-48; также: Лущай 2011), в то же время очевидно, что автор опирался и на Бельского, поскольку Дулеба оказывается в числе подчиненных основателям Киева князей. Компилируя информацию Кромера, Стрыйковский далее написал, что Владимир Святославич подчинил земли Jatwiesk^ и Dulebsk^ (Stryjkowski 1582: 133). В третьей главе одиннадцатой книги появляется и дата основания Киева Кием - 430 г. (Stryjkowski 1582: 396). Дулебы все так же живут на Буге, но, в отличие от Длугоша и Меховия, указание на их тождество с волынцами опущено: «Duleba, od ktorego Dulebianie nad Bugiem, ktorych dzis Luczany zowiemy» (Stryjkowski 1582: 115). Причина этого, вероятно, в особенных представлениях Стрыйковского о жителях Волыни. Устанавливая на основе предшествующих авторов и близости культур этимологическую связь названий Волги с именем болгар или волгар3, Стрыйковский реконструирует миграцию русских народов: один из них, волгары или болгары, переселились на Дунай, а другой, назвавшись Wolhynczami от той же реки, переселился на Волынь (Stryjkowski 1582: 105). Потомки этих переселенцев - лучане, владимирцы, кременчане, гродляне, овручане, житомерчане, корчане, збаражане и другие, по мнению хрониста, до сих пор отличаются особыми воинскими доблестями, и именно они заселили из Волыни соседние русские земли - Киевскую, Подляшскую, Подольскую. «Переселяются» у Стрыйковского и вятичане - в результате описок и домысливания река их проживания у Длугоша Oka становится Olka Меховского, Wolkq Бельского, наконец, Wolgq i Wijatkq Стрыйковского.
Сын Мартина Бельского Иоахим отредактировал сочинение отца в католическом духе и издал под именем отца Польскую хронику в 1597 г.
1 «Mieli zasie swoie ksiqz^ta, ktorim rozdawali kraginy pusthe ku budowaniu zamkow...» (Bielski 1551: 165).
2 «Volodimirus uero paterno principatu omni potitus finitimos Bulgaros, Croatas, Viaticos, Dulepios, et Iazygas, quos lazuuingos nostri uocant, subegit, ac tributarios sibi fecit» (Cromeri 1555: 49).
3 Наиболее ранние утверждения о происхождении названия королевства булгар (Regnum Bulgarorum) от Волги (a Bulgo fluvio) встречаются в польской «Великой хронике» XIV в. (Великая хроника: 53), а также в Летописи попа Дуклянина и у Никифора Григоры («В правление Бладина вышло бессчетное множество народа с великой реки Волги, от коей они и получили имя; от реки Волги - вулгары, как и до настоящего дня зовутся» (Алексеев 2015: 50; ср. Nicephori Gregorae 1829: 26).
303
№4_____________________ ИСТОРИЧЕСКИЙ ФОРМАТ ____________________2015
Единственное отличие от соответствующего фрагмента о Кие 1551 г. -проживание Радимичан на реке San (Saszu, Sassu)1.
В XVII столетии Дулеба так и оставался в положении подчиненного князя Кия, или же его гетмана. В изданном в 1611 г. переводе хроники Гваньини Мартина Пашковского, дословно воспроизведен текст Бельских по изданию 1597 г. (Z kroniki 1860: 187). Благодаря Пашковскому Дулеба и дулебяне разместились на
хронологической шкале времени, но не под 430-м г. (дата основания Киева, которая встречается у Стрыйковского), а около 796 г. Далее Симон Старовольский в сборнике биографий сарматских воителей Sarmatiae bellatores на основе Кромера или Стрыйковского упоминал о том, что Владимир покорил Dulepios, Iazuingos, viaticos, piecinigos, Bulgaros, croatas (Starowolski 1631: 5). В Хронику Феодосия Софоновича, составленную в 1672 г., сентенция Кромера попала через посредство Стрыйковского. Название дулебской земли в ней было искажено: Владимир «Опановал землю Болгарскую, Сербьскую, Карватскую, Семигройскую, Виятицкую, ЯтвЪзскую, Дубелскую») (Софонович 1992: 64). В Синопсисе Иннокентия Гизеля, который стал по сути учебником по истории России, помещена легенда об основании Киева: «Имеша же те Князие у себя и Гетманы, от них же бе первый именем Радим, а от того нарекошася Радимчане, вторый Вяшко, а от того Вятичи или Витичи, ниже Триполя; третий Дулепа, а от того Дулепяне над Богом, иже ныне нарицаются Лучаны» (Синопсис 1674: 65).
Среди общих трудов по российской истории XVIII в. представляет интерес «Ядро российской истории» Алексея Манкиева (он же Манкеев, Mankewitz). Автор «Ядра», состоя на службе Петра, вероятно, имел польские корни и хорошо был знаком с исторической литературой Речи Посполитой. Мвое произведение он написал около 1715 г. во время заключения в шведском Вестеросе. В главе «О князех и вождах русских, ведшихся от Мосоха и Южной России» он выводит князей Кия, Щека, Хорива и сестру их Лыбедь от семени Мосоха. Манкиев датировал постройку ими Киева 430 г. и упомянул также, что эти князья имели подданных себе князей, которых в воеводы и полководцы употребляли, в их числе был «Дулеб, который владел над рекою Бугом» (Ядро 1784: 19). Как и Стрыйковский, Манкиев указывает, что дулебяне «житие свое вели по обычаю зверину».
Преподаватель Виленской Академии иезуит Юзеф Пажовский в связи с назначением на пост новогрудского воеводы Юзефа Яблоновского составил историю Новогрудка и новогрудских воевод, где обосновал это назначение тесными связями Яблоновского с Радзивиллами (последние занимали этот пост с 1709 по 1754 г.). Пажовский проследил историю Новогрудка с самого момента его основания. Будучи прежде всего интерпретатором Стрыйковского, он не принял его взгляда, согласно которому Новогрудком первоначально владели ятвяги, пока их не завоевал Владимир Святославич (Stryjkowski 1582: 204). Пажовский считал, что ятвяги когда-то захватили замок силой оружия, но ни они, ни готы или кимвры, время которых тогда уже прошло, ни литовцы, которые жили в лесах, не могли этот замок
1 Формы написания имени дулебов совпадают с изданием «Хроники всего мира» 1551 г.: «Duleba, od ktorego Dulebanie nad rzek^ Bugiem, dzis si^ zowi^ Lukanie» (Bielski 1597: 54).
304
№4_____________________ ИСТОРИЧЕСКИЙ ФОРМАТ _____________________2015
построить. Он считал очень правдоподобным, что «основан Новогрудок в Литве русскими дулебянами, род свой возводящими к Дулебу князю руссов» (Pazowski 1759: 9). В этом месте автор ссылается на Длугоша, Меховиту и Стрыйковского, который размещает дулебян около берегов Буга «в восьмом столетии». Указание на восьмой век, на самом деле, впервые появляется у Мартина Пашковского. Строительство Новогрудка дулебянами Пажовский объяснял необходимостью защиты от ятвягов: «По крайней мере, основан он был уже в 9 столетии от Р.Х. Причиной возведения замка, кажется, стали ятвинги, племя в те времена новогрудским руссам соседнее и иногда враждебное» (Pazowski 1759: 8-9). Историк одновременно считал дулебян родственниками вышедших с Волги болгаров или волгаров, которые сначала заселили Волынь, затем - Киевскую, Подольскую, Подляшскую, Луцкую и соседние земли. «Этими Руссами, как мне кажется весьма правдоподобно, основаны замок и город Новогрудский, расположенный в нашей Руси, Черной по-простому называемой» (Pazowski 1759: 8).
Наиболее обширный и основательный труд российской историографии XVIII века был написан В.Н.Татищевым. Первая редакция была готова уже в 1730-х гг., вторая - в 1740-х, широкой публике «История Российская» стала известна благодаря неполному изданию 1760-х гг. Опережая свое время, Татищев проявил в своей работе элементы критического источниковедения, сочетавшиеся с проявлениями протонационализма. С его недоверием к польским хроникам, которые «брали больше от русских», связано отсутствие Дулеба, прародителя дулебян. Легенда о Кие, Щеке и Хориве передана Татищевым в полном соответствии с летописью. Из летописных источников в «Историю Российскую» перекочевали все три упоминания о дулебах - об изнурении дулебов аварами, о проживании их на Буге, и об участии в походе Олега на Царьград (Татищев Т. 2-3. Ч. 2: 31, 36; Т. 4: 110, 111, 115).
Поскольку в реконструкции более ранней эпохи Татищев отводил славянам место на Дунае, он не исключал тождества дулебов с будинами или дудинами Плиния (Татищев Т. 1: 411, 425; Т. 4: 94, 392). Имя свое дулебы, возможно, «у славян от Дуная получили». Встречаются различные указания Татищевым мест расселения дулебов - на Днестре, на Южном Буге, на Днепре: «Дудини и Дулебы, при Днестре и Боге», «Дудини и Дулебы по Днепру и Богу», «Дулебы или Дулепы, иногда на восточной, иногда на западной стране Днепра», «Дулебы Славяне, видится тогда по Днестру, а потом на Боге жили» (Татищев Т. 1. 425; Т. 2-3: 201; Т. 4: 201, 229, 410). Эта непоследовательность, очевидно, отражает колебания и размышления историка. Но в одном, как ни странно, он был уверен - при том, что в его компиляциях летописных сведений дулебы традиционно «живяху по Бугу» (Татищев Т. 4: 111), Татищев полагал, что «Стрыйковский знатно ошибся, вместо реки Бога, Буг именовал», и никогда не отводил дулебам места жительства на Западном Буге. На полях одного из черновиков рассказа о мучении обрами дулебов, указано: «Дулебы по Дунаю и Днестру» (Татищев. Т. 2-3: 31). Не исключено, поэтому, что Татищев даже сомневался в том, относится ли место действия этого сюжета к территории Днестра или Дуная.
Михаил Ломоносов упомянул дулебов однажды как славянское население по Бугу, отличая их от Бужан и Волынцев: «Дулебы и Бужане по Бугу» (Ломоносов 1766:
________________________________305_______
№4_____________________ ИСТОРИЧЕСКИЙ ФОРМАТ __________________2015
8). Михаил Щербатов, хорошо знакомый и с Хроникой Стрыйковского, и с Синопсисом, и с Ядром, предложил нетривиальную интерпретацию легенды о Кие. Щербатов был уверен, что братья Кий, Щек и Хорив были чужестранцами. При помощи побывавшего в Персии Василия Федоровича Братищева он подыскал этимологии всем участникам истории о постройке Киева и на основе персидских и арабских корней предполагал, что Кий - «державец, владетель, господарь», Хорев -«участник во владениях, или соперник», Щек - «шейх или старейшина», Лыбедь -«верхнее персидское одеяние, или епанча», С тремя князьями пришли их главные вожди: Радим - арабск. «милосердый», Вятко - персидск. «перепел», и наконец, Дулаб - «на персицком языке коло, или казенное место», то есть Дулеб - владетель казенной царской земли, или поместья (Щербатов 1770: 120-121). Упоминание о князе Дулебе, «который владел над рекою Бугом, и по нем звалися Дулебяне», поместила и императрица Екатерина II в «Записках касательно российской истории» (Екатерина 1901: 17).
Из историков Австрийской империи Якоб Август Хоппе в «Древней и новой истории Галиции и Лодомерии» писал, что уже среди данников Святослава были «Dulewer im heutigen Podolien am Bug», дулебы в современной Подолии на Буге (Hoppe 1792: 60). Описывая правление Владимира, который первым назвал себя
самодержцем Руси, Хоппе земетил, что тот подчинил и ятвягов на Буге, и дулебов у истоков Буга (Hoppe 1792: 62). В том же 1792 г. появилась другая работа по истории Галича и Владимира, в которой Христиан Энгель упомянул дулебов (Duleber, Dulebier) в числе обитателей Волыни, Украины и участников похода Олега 907 г. (Engel 1792: 19, 21).
Итак, часть перечисленных авторов некритически, часть критически компилировали предшественников, достраивали историческую реальность исходя из своих взглядов на особенности древнейшего устройства славянского общества. На страницах произведений XVI-XVIII в. фигурировал князь Дулеба, рождением которого в XV в. мы обязаны Яну Длугошу. Между тем, Длугош был не банальным сочинителем, а, вероятнее всего, подобно современному историку оформил в «Анналах» свои догадки о происхождении этнонима дулебов от антропонима. На эту гипотезу его вполне могло натолкнуть существование такого же антропонима в Польше в XV в. И пусть историки XIX и ХХ в. сдали в архив рассказ о Радиме, Вятко и Дулебе, теория отантропонимической этимологии этнонима продолжила свое существование - например, в «Началах Польши» Хенрика Ловмяньского (towmianski 1964: 111). Образы, восходящие к повествованию Яна Длугоша, продолжили свою жизнь в русской литературе XIX в.:
«Покрытый кожею сраженного им медведя, окруженный тысячами диких своих послушников, лютый Дулеб неоднократно нападал на селитьбы народа Киева, предавал все мечу и пламени, и свирепая душа его веселилась и кровожадные уста его осклаблялись при виде трупов, омытых кровию. Быстро потом укрывался он в вертепах гор своих и в шумной радости торжествовал бесчеловечную лютость свою.
306
№4________________________ ИСТОРИЧЕСКИЙ ФОРМАТ _______________________2015
Он упивался кровью пленных, и дикий, неистовый вопль радости его народа мешался с ревом зверей пустынных, отдаваясь с шумом в дубравах отдаленных»1.
Близкая к популярному сегодня жанру «фэнтези» русская историческая литература, которая не претендовала на достоверность, появилась уже к концу XVIII в. Развитие знакомого нам дулебского сюжета можно встретить в лубочной сказочно-авантюрной сказке Василия Лёвшина «Приключения Баламира, государя Уннов». В ней на берегах Буга создан образ полноценной дулебской державы, пострадавшей от аварского разорения. Во главе государства дулебов стоит не прародитель Дулеб, а иноземная государыня Милосвета, с которой желает сочетаться браком киевский монарх Баламир, наследник гуннского предводителя и основателя Киева Роаса. Правящая с помощью волшебства Милосвета восстановила страну после аварского разорения, подарила своему народу изобилие и порядок -вступив на территорию дулебов, «Баламир возимел великое понятие о превосходстве правления дулебского...»; «Все входящие по случаю дулебы не переставали превозносить похвалами добродетели своей государыни, и радость сияла на их лицах» (Левшин 1783: 12-13). У дулебов есть окруженная стенами столица, в которой стоят бесплатные гостиницы, подобные на дворцы, есть и «славное дулебское боговещалище», в котором собираются старейшины по вопросу назначения нового монарха. Баламиру приходится преодолеть множество испытаний, чтобы исправить свою ошибку и вернуть на престол Милосвету, которая на самом деле оказывается законной наследницей, чудесно спасенной после аварского разорения. С. Баэром указывалось, что образ дулебской правительницы наделен многими характеристиками, которыми наделяло дворянское общество правление Екатерины II (Baehr 1991: 120). Баламир, который поначалу отказывается верить, что женщина способна править государством, быстро убеждается в обратном. В образе талантливого, но тщеславного киевского монарха, как предположил С. Баэр, может скрываться другая сторона личности Екатерины. Дулебская держава представляет собой «эвтопию», место идеального социального порядка, в котором, в отличие от нравов Петербурга XVIII в., нет разорительных тщеславия и роскоши. Можно увидеть определенную долю иронии в том, что первый текст, в котором подробно реконструировалась внутренняя жизнь дулебского государства на Буге, вышел в 1783 г. под заглавием «Русские сказки».
ЛИТЕРАТУРА
Алексеев 2015 - Алексеев С.В. Летопись попа Дуклянина: перевод и комментарий. СПб.: Петебургское востоковедение, 2015.
Бахвалова 1993 - Бахвалова Т.В. Дулеб: Заметки диалектолога // Русская речь. 1993. № 3. С. 77-79.
Великая хроника - «Великая хроника» о Польше, Руси и их соседях XI—XIII вв.: (перевод и комментарии) / под ред. В.Л. Янина; Сост. Л.М. Попова, Н.И. Щавелева. М.: Изд-во Моск. ун-та, 1987.
Екатерина 1901 - Сочинения императрицы Екатерины II на основании подлинных рукописей и с объяснительными примечаниями академика А.Н. Пыпина. Т. 8. СПб., 1901.
1 «Кий и Дулеб» В. Т. Нарежного, напечатано впервые в серии «Славенские вечера» в 1809 г. (Нарежный
1836: 2).
307
№4___________________________ ИСТОРИЧЕСКИЙ ФОРМАТ ______________________________2015
Котляр 1986 - Котляр Н.Ф. Древняя Русь и Киев в летописных преданиях и легендах. Киев: Наукова думка, 1986.
Левшин 1783 - Левшин В.А. Русские сказки, содержащие древнейшие повествования о славных богатырях, сказки народные и прочие оставшиеся чрез пересказывание в памяти приключения. Ч. IX. Москва, 1783.
Ломоносов 1766 - Ломоносов М.В. Древняя российская история от начала российского народа до кончины Великого Князя Ярослава Первого или до 1054. СПб., 1766.
Лущай 2011 - Лущай Ю.В. Русь у IX столгт за даними Длугоша i Стрийковського // Християшзацшш впливи в Кшвськш РуЛ за чаав князя Оскольда: 1150 роюв: Матерiали мiжнароднl науково'1 конференцп. 19-20 листопада 2010 року, м. Черншв; Луцьк: Терен, 2011. С. 188-199.
Нарежный 1836 - Романы, повести и сочинения Василия Нарежного. Часть десятая. Изд. 2-е. СПб., 1836.
ПСРЛ. Т. 1 - Полное собрание русских летописей. Т. 1. Лаврентьевская летопись. Вып. 1: Повесть временных лет. Ленинград: Издательство Академии Наук СССР, 1926.
Рогов 1966 - Рогов А.И. Русско-польские культурные связи в эпоху Возрождения (Стрыйковский и его Хроника). М.: Наука, 1966.
Синопсис 1674 - Мечта о русском единстве: Киевский синопсис (1674). М.: Издательство Европа, 2006.
Софонович 1992 - Софонович Феодосий. Хрошка з лЛописщв стародавшх / АН Украши, Археограф, комК., 1н-т укр. археографн, 1н-т Кторп Украши. Пщготовка тексту до друку, передмова, комент. Ю. А. Мицика, В. М. Кравченка. К.: Наук. думка, 1992.
Татищев - Татищев В.Н. Собрание сочинений: В 8 т. М.: Ладомир, 1994-1996.
Щавелева 2004 - Щавелева Н.И. Древняя Русь в «Польской истории» Яна Длугоша. (Книги I-VI): текст, перевод, комментарий. М.: Памятники исторической мысли, 2004.
Щербатов 1770 - Щербатов М.М. История Российская от древнейших времен. Т.1. От начала до кончины великаго князя Ярослава Владимировича. СПб., 1770.
Ядро 1784 - Манкиев А.И. Ядро российской истории, сочиненное ближним стольником и бывшим в Швейции резидентом князь Андреем Яковлевичем Хилковым, в пользу российскаго юношества, и для всех о российской истории краткое понятие иметь желающих, в печать изданное, с предисловием о сочинителе сей книги и о фамилии князей Хилковых. Вторым тиснением. Москва: Сенатская типография, 1784.
Annales - Ioannis Dlugossii Annales. Vol. 1. / Ed. I. Dqbrowski. Varsaviae: Panstwowe Wydawn. Naukowe, 1964.
Baehr 1991 - Baehr S. The Paradise Myth in Eighteenth-Century Russia. Stanford: Stanford University Press, 1991.
Bielski 1551 - Bielski M. Kronika wszystkiego swiata. Krakow, 1551.
Bielski 1597 - Kronika polska, Marcina Bielskiego. Nowo Przez Ioach. Bielskiego syna jego wydana. W Krakowie, 1597.
Cromeri 1555 - Martini Cromeri De origine et rebvs gestis Polonorvm libri XXX. Adiecta est in fine, eiusdem autoris funebris Oratio Sigismvndi regis uitam compendiose complexa. Basileae, 1555.
Engel 1792 - Engel C.J. Geschichte von Halitsch und Wladimir bis 1772. T. I. Wien, 1792.
Hoppe 1792 - Hoppe J.A. Altere und neuere Geschichte der Konigreiche Galizien und Lodomerien. Wien, 1792.
Liber - Joannis Dlugossii Senioris Canonici Cracoviensis Opera omnia. Vol. VII. Liber beneficiorum dioecesis Cracoviensis. T. I. Cracoviae: Ex typographia Kirchmajeriana, 1863.
Lowmianski 1964 - Lowmianski H. Poczqtki Polski: z dziejow Sfowian w I tysiqcleciu n.e. Warszawa: Panstwowe Wydawnictwo Naukowe, 1964.
Maciej 1521 - Maciej <z Miechowa>. Chronica Polonorv[m] Craccovi[a]e 1521. Lib. I. P. VI.
Nicephori Gregorae - Nicephori Gregorae. Byzantina historia. Vol. I. Bonnae, 1829.
Pazowski 1759 - Pazowski J. Novogrodecum ducum Novogrodensium olim regia urbs, hodie princeps palatinatus Novogrodensis, ducatus aliquando in Lithuania amplissimi ex historiarum monumentis erutum atque in decem sectiones descriptum, insignioribus non modo ducum et palatinorum
308
№4_____________________________ ИСТОРИЧЕСКИЙ ФОРМАТ __________________________________2015
Novogrodensium rebus gestis, praecipuis, praecipuorum ducum Russiae, Lithuaniae, Novogrodiae genealogiis, sed observationibus et adnotationibus etiam quibusdam criticis et philologicis auctum atque illustratum. Bonarum litterarum statoris et vindicis logicis S. R. I. principis Iosephi Alexandri e ducibus Prussiis Jabionowski, palatini Novogrodensis. Lwow, 1759.
Starowolski 1631 - Simonis Starovolsci Sarmatiae bellatores. Coloniae Agrippinae, 1631.
Stryjkowski 1582 - Stryjkowski M. Kronika Polska, Litweska, Zmodska i wszystkiej Rusi. Krolewiec,
1582.
Wyrazy 1893 - Wyrazy gwarowe z okolic Tarnowa. Zebrai P.B. // Prace Filologiczne. T. IV. Warszawa, 1893.
Z kroniki 1860 - Z kroniki sarmacyi europejskiej Alexandra Gwagnina z Werony, ... opisanie Polski, W. Ks. Litewskiego, ziemie ruskiej, ziemie pruskiej, ziemie inflantskiej, ziemie zmudzkiej / Wydanie Kazimierza Jozefa Turowskiego. Krakow, 1860.
REFERENCES
Alekseev 2015 - Alekseev S.V. Letopis’ popa Dukljanina: perevod i kommentarij [Chronicle of the Priest of Dioclea: translation and commentary], St. Petersburg, Peteburgskoe vostokovedenie Publ., 2015 [in Russian].
Annales - Ioannis Dlugossii Annales. Vol. 1. / Ed. I. Dqbrowski [Annals of Jan Diugosz: Vol. 1], Varsaviae, Panstwowe Wydawn, Naukowe Publ., 1964 [in Latin].
Baehr 1991 - Baehr S. The Paradise Myth in Eighteenth-Century Russia, Stanford, Stanford University Press Publ., 1991 [in English].
Bahvalova 1993 - Bahvalova T.V. Duleb: Zametki dialektologa [Duleb: Notes of dialectologist], in: Russkaja rech’ [Russian speech], 1993, № 3, pp. 77-79 [in Russian].
Bielski 1551 - Bielski M. Kronika wszystkiego swiata [Chronicle of the whole world], Krakow, 1555 [in Polish].
Bielski 1597 - Kronika polska, Marcina Bielskiego. Nowo Przez Ioach. Bielskiego syna jego wydana [Chronicle of Poland, by Marcin Bielski. Newly edited by his Ioachim Bielski], W Krakowie, 1597 [in Polish].
Cromeri 1555 - Martini Cromeri De origine et rebvs gestis Polonorvm libri XXX. Adiecta est in fine, eiusdem autoris funebris Oratio Sigismvndi regis uitam compendiose complexa [About origins and history of Poles in thirty books by Martin Cromer], Basileae, 1555 [in Latin].
Ekaterina 1901 - Sochinenija imperatricy Ekateriny II na osnovanii podlinnyh rukopisej i s obajasnitel’nymi primechanijami akademika A.N. Pypina [Works of Catherine II on the basis of the original manuscripts with explanatory notes by academician A. Pypin], T. 8, St. Petersburg, 1901 [in Russian].
Engel 1792 - Engel C.J. Geschichte von Halitsch und Wladimir bis 1772 [History of Halych and Volodymyr until 1772], T. I, Wien, 1792 [in German].
Hoppe 1792 - Hoppe J.A. Altere und neuere Geschichte der Konigreiche Galizien und Lodomerien [Older and recent history of the kingdoms of Galicia and Lodomeria], Wien, 1792 [in German].
Jadro 1784 - Mankiev A.I. Jadro rossijskoj istorii, sochinennoe blizhnim stol’nikom i byvshim v Shvejcii rezidentom knjaz’ Andreem Jakovlevichem Hilkovym, v pol’zu rossijskago junoshestva, i dlja vseh o rossijskoj istorii kratkoe ponjatie imet’ zhelajushhih, v pechat’ izdannoe, s predisloviem o sochinitele sej knigi i o familii knjazej Hilkovyh. Vtorym tisneniem [The Core of Russian History, composed by fellow stolnik and former resident in Sweden, Prince Andrei Yakovlevich Khilkov in favor of russian young people and for all who wants to know briefly Russian, published, with a preface about the author of this book, about family of the princes Khilkov], Moscow, Senatskaja tipografija Publ., 1784 [in Russian].
Kotljar 1986 - Kotljar N.F. Drevnjaja Rus’ i Kiev v letopisnyh predanijah i legendah [Ancient Rus and Kiev in chronicle tales and legends], Kiev, Naukova dumka Publ., 1986 [in Russian].
Levshin 1783 - Levshin V.A. Russkie skazki, soderzhashhie drevnejshie povestvovanija o slavnyh bogatyrjah, skazki narodnye i prochie ostavshiesja chrez pereskazyvanie v pamjati prikljuchenija [Russian fairy tales, containing the ancient stories about the glorious heroes, folk tales and other adventures remained in the memory through the retelling], Ch. IX, Moscow, 1783 [in Russian].
309
№4_______________________________ ИСТОРИЧЕСКИЙ ФОРМАТ _____________________________________2015
Liber - Joannis Dlugossii Senioris Canonici Cracoviensis Opera omnia. Vol. VII. Liber beneficiorum dioecesis Cracoviensis [The works of Jan Diugosz, canon of Krakow], T. I, Cracoviae, Ex typographia Kirchmajeriana Publ., 1863 [in Latin].
Lomonosov 1766 - Lomonosov M.V. Drevnjaja rossijskaja istorija ot nachala rossijskogo naroda do konchiny Velikogo Knjazja Jaroslava Pervogo ili do 1054 [Ancient Russian history from the beginning of the Russian people to the death of Grand Prince Yaroslav the First or until 1054], St. Petersburg, 1766 [in Russian].
Lowmianski 1964 - Lowmianski H. Poczqtki Polski: z dziejow Siowian w I tysiqcleciu n.e. [Polish beginnings: on the history of Slavs in the first millennium AD], Warszawa, Panstwowe Wydawnictwo Naukowe Publ., 1964 [in Polish].
Lushchaj 2011 - Lushchaj Ju.V. Rus’ u IX stolitti za danimi Dlugosha i Strijkovs’kogo [Ruthenia in the IX century according to Dlugosz and Stryjkowski], in: Hristijanizacijni vplivi v Kiivs’kij Rusi za chasivknjazja Oskol’da: 1150 rokiv: Materiali mizhnarodni naukovoi konferencii. 19-20 listopada 2010 roku [Effects of Christianisation in Kievan Rus in the time of Prince Askold: 1150 years: International scientific conference. 19-20 November 2010], m. Chernigiv; Lutsk, Teren Publ., 2011, pp. 188-199.
Maciej 1521 - Maciej <z Miechowa>. Chronica Polonorv[m] Craccovi[a]e 1521 [Polish Chronicle], Lib. I, P. VI [in Latin].
Narezhnyj 1836 - Romany, povesti i sochinenija Vasilija Narezhnogo. Chast’ desjataja [Novels, stories and essays by Vasili Narezhny. Tenth part], Izd. 2-e, St. Petersburg, 1836 [in Russian].
Nicephori Gregorae - Nicephori Gregorae. Byzantina historia [Byzantine History], Vol. I, Bonnae,
1829.
Pazowski 1759 - Pazowski J. Novogrodecum ducum Novogrodensium olim regia urbs, hodie princeps palatinatus Novogrodensis, ducatus aliquando in Lithuania amplissimi ex historiarum monumentis erutum atque in decem sectiones descriptum, insignioribus non modo ducum et palatinorum Novogrodensium rebus gestis, praecipuis, praecipuorum ducum Russiae, Lithuaniae, Novogrodiae genealogiis, sed observationibus et adnotationibus etiam quibusdam criticis et philologicis auctum atque illustratum. Bonarum litterarum statoris et vindicis logicis S. R. I. principis Iosephi Alexandri e ducibus Prussiis Jabionowski, palatini Novogrodensis [Nowogrodek, once principal town of duces...described from saved historical monuments.], Lviv, 1759 [in Latin].
PSRL. T. 1 - Polnoe sobranie russkih letopisej. T. 1. Lavrent’evskaja letopis’. Vyp. 1: Povest’ vremennyh let [Complete Collection of Russian Chronicles. T. 1. Laurentian Chronicle. Vol. 1: The Tale of Bygone Years], Leningrad, Izdatel’stvo Akademii Nauk SSSR Publ., 1926 [in Russian].
Rogov 1966 - Rogov A.I. Russko-pol’skie kul’turnye svjazi v jepohu Vozrozhdenija (Stryjkovskij i ego Hronika) [Russian-Polish cultural relations during the Renaissance (Stryjkovsky and Chronicle)], Moscow, Nauka Publ., 1966 [in Russian].
Shhaveleva 2004 - Shhaveleva NI. Drevnjaja Rus’ v «Pol’skoj istorii» Jana Dlugosha. (Knigi I-VI): tekst, perevod, kommentarij [Ancient Rus in the "Polish history" Jan Dlugosz. (Books I-VI): text, translation, commentary], Moscow, Pamjatniki istoricheskoj mysli Publ., 2004 [in Russian].
Shherbatov 1770 - Shcherbatov M.M. Istorija Rossijskaja ot drevnejshih vremen. T.1. Ot nachala do konchiny velikago knjazja Jaroslava Vladimirovicha [Russian history from ancient times. V.1. From the beginning to the death of Grand Duke Yaroslav], St. Petersburg, 1770 [in Russian].
Sinopsis 1674 - Mechta o russkom edinstve: Kievskij sinopsis (1674) [The dream of the Russian unity: Kyiv Synopsis (1674)], Moscow, Izdatel’stvo Evropa Publ., 2006 [in Russian].
Sofonovich 1992 - Sofonovich Feodosij. Hronika z litopisciv starodavnih / AN Ukraini, Arheograf, komis., In-t ukr. arheografii, In-t istorii Ukraini. Pidgotovka tekstu do druku, peredmova, koment. Ju.A. Micika, V.M. Kravchenka [Chronicle from ancient annals / Edited and commented by Ju.A. Micika, V.M. Kravchenka], Kiev, Nauk. dumka Publ., 1992 [in Ukrainian].
Starowolski 1631 - Simonis Starovolsci Sarmatiae bellatores [Sarmatian warriors by Szymon Starowolski], Coloniae Agrippinae, 1631 [in Latin].
Stryjkowski 1582 - Stryjkowski M. Kronika Polska, Litweska, Zmodska i wszystkiej Rusi [Polish, Lithuanian, Zemaitian and old Rus chronicle], Krolewiec, 1582 [in Polish].
310
№4_____________________________ ИСТОРИЧЕСКИЙ ФОРМАТ __________________________________2015
Tatishhev - Tatishhev V.N. Sobranie sochinenij: V 8 t [Collected Works: in VIII volumes], Moscow, Ladomir Publ., 1994-1996 [in Russian].
Velikaja hronika - «Velikaja hronika» o Pol’she, Rusi i ih sosedjah XI—XIII vv.: (perevod i kommentarii) / pod red. V.L. Janina; Sost. L.M. Popova, N.I. Shhaveleva [«Great Chronicle» about Poland, Russia and their neighbors XI—XIII centuries.: (translation and commentary) / ed. V.L. Yanina; Comp. L.M. Popova, N.I. Shhaveleva], Moscow, Izd-vo Mosk. un-ta Publ., 1987 [in Russian].
Wyrazy 1893 - Wyrazy gwarowe z okolic Tarnowa. Zebrai P.B. [Words slang from the area of Tarnow. Collected by P.B.], in: Prace Filologiczne [The philological researches], T. IV, Warszawa, 1893 [in Polish].
Z kroniki 1860 - Z kroniki sarmacyi europejskiej Alexandra Gwagnina z Werony, ... opisanie Polski, W. Ks. Litewskiego, ziemie ruskiej, ziemie pruskiej, ziemie inflantskiej, ziemie zmudzkiej / Wydanie Kazimierza Jozefa Turowskiego [From the Chronicle of european sarmatia of Alexander Gwagnini of Verona, ... description of Polish, Lithuanian, Ruthenian Prussian, Livonian, Samogitian / Edited by Kazimierz Jozef Turowski], Krakow, 1860 [in Polish].
Кибинь Алексей Сергеевич - Кандидат исторических наук, старший преподаватель кафедры истории славянских и балканских стран Института истории Санкт-Петербургского государственного университета (Санкт-Петербург, Россия).
Aleksiej Kibin - candidate of historical sciences, Senior Lecturer of history of the Slavic and Balkan countries. Institute of history of St. Petersburg State University (St. Petersburg, Russia).
E-mail: [email protected]
311
