CC BY
14
Witulski, Thomas. Die vier «apokalyptischen Reiter» Apk 6. 1—8. Ein Versuch
ihrer zeitgeschichtlichen (Neu-)Interpretation. Neukirchen, 2015. X+212 S.
(Biblisch-Theologische Studien; 154).
В узком кругу исследователей Откровения Иоанна Богослова немецкий ученый Томас Витульски приобрел в последние годы широкую известность благодаря своей представленной в целом ряде публикаций1 настойчивой попытке вопреки позиции абсолютного большинства своих коллег датировать Апокалипсис временем правления императора Адриана2. С проблемой датировки Апокалипсиса тем или иным образом связаны все посвященные последней книге Библии труды Витульски. Не является исключением и рецензируемая монография.
В данном случае в центре внимания немецкого исследователя оказываются образы четырех всадников, появляющихся перед читателем после снятия с запечатанной семью печатями книги первых четырех печатей (Откр 6. 1—8). Ученый начинает свой труд с тщательного обозрения посвященной Откр 6. 1—8 экзегетической литературы, и в ходе него выделяет два вопроса, ответы на которые должны иметь определяющее значение для интерпретации фигур всадников. Во-первых, должен ли первый всадник выделяться из общего ряда и противопоставляться следующим за ним трем фигурам, или же все четыре всадника должны пониматься как явления одного характера (в терминах Витульски это, соответственно, контрастивная и интегративная интерпретации)? Во-вторых, являются ли фигуры всадников лишь символическими персонификациями вызываемых ими явлений, или же они в качестве самостоятельных личных существ должны быть отличаемы от них? Подвергая в связи с этими вопросами скрупулезному рассмотрению предшествующую литературу, Витульски приходит к выводу, что фигуры всадников должны пониматься интегративно, и в качестве личных существ их следует отличать от эффекта их действий. К этим двум выводам ученый добавляет еще два важных для себя соображения: рассматриваемый фрагмент Апокалипсиса следует понимать в свете современных автору и первым читателям реалий (zeitgeschichtlich)3, а фигура первого всадника с высокой степенью вероятности может иметь отношение к Римской империи и являть собой какого-то ее конкретного представителя.
На базе этих предварительных выводов Томас Витульски приступает к собственной интерпретации текста Апокалипсиса. Привлекая для анализа значительную по объему литературу по истории Римской империи и сопоставляя ее свидетельства с данными текста Апокалипсиса, он приходит к следующему ре-
1 См., например: Witulski Th. Die Johannesoffenbarung und Kaiser Hadrian. Studien zur Datierung der neutestamentlichen Apokalypse. Götingen, 2007; Idem. Apk 11 und der Bar Kokhba-Auf-stand. Eine zeitgeschichtliche Interpretation. Tübingen, 2012; Idem. Der römische Kaiser Hadrian und die neutestamentliche Johannesapokalypse // Die Johannesapokalypse. Kontexte — Konzepte — Rezeption. Tübingen, 2012. S. 79-115.
2 Причем речь идет вовсе не о начальных годах его правления. Витульски указывает на годы 132-135 как время написания Апокалипсиса.
3 Этот принцип, как мы знаем из других публикаций Витульски, распространяется им и на другие разделы Апокалипсиса.
Witulski, Thomas. Die vier «apokalyptischen Reiter» Apk б. 1-8...
зультату. Первый всадник представляет римского императора Траяна, неоднократно одерживавшего крупные военные победы и получившего за них титулы Germanicus, Dacicus и Parthicus. Во втором всаднике следует видеть образ выступающего с мессианскими претензиями вождя восставших при Траяне в 116 г. киренских и египетских иудеев4. Третий всадник, по Витульски, являет собой неизвестного нам по имени римского наместника провинции Асии, которому по долгу службы надлежало заботиться о поддержании социальной стабильности на вверенной ему земле в условиях вышеотмеченного мятежа. Двоящаяся фигура четвертого всадника («всадник, которому имя «смерть»; и ад следовал за ним»), согласно немецкому ученому, допускает точное отнесение к римским префектам Марку Рутилию Лупу и Квинту Марцию Турбону, возглавлявшим подавление того же иудейского восстания. Таким образом, мы можем констатировать, что, в соответствии с идеей интегративной интерпретации образов четырех всадников, Витульски предлагает видеть в них представителей враждебного по отношению к христианству мира — языческой государственности и иудейства. И все это вписывается в общую концепцию Витульски относительно адрианов-ской датировки Апокалипсиса.
Труд Томаса Витульски весьма интересен, он заставляет неравнодушного к научной экзегезе читателя Апокалипсиса заново осмыслить совершенно, казалось бы, знакомые тексты, попутно освежая свои познания в области римской истории. Очень тщательно написан начальный историографический раздел книги, он безусловно может служить очень хорошим введением в рассматриваемую проблематику.
Однако более очевидными, на наш взгляд, являются недостатки рецензируемого труда. Прежде всего вопросы вызывает общее восприятие Апокалипсиса у Томаса Витульски. В наше время лишь немногие исследователи станут возражать против прочтения Откровения Иоанна в свете современных автору и первым читателям книги исторических реалий. Видеть в отрицательных образах Апокалипсиса связь с Римской империей или иудейством — общее место современной экзегезы. Однако мера соотнесения этих образов с историческими реалиями может быть различной. Понимать каждый негативный образ Апокалипсиса как относящийся к какому-то конкретному представителю «мира сего» с его конкретными историческими деяниями — а именно это мы наблюдаем у Витульски не только в данном труде, но и в других, — является очевидным «перегибанием палки», превращением богословского по содержанию текста в какой-то суетливый паноптикум или калейдоскоп. С этим связана еще одна проблема: как могли воспринимать текст, понимаемый таким образом, его первые читатели в Малой Азии? Должны ли были христиане условной Филадельфии во времена Адриана (встанем на позицию Витульски) обладать таким знанием исторических реалий Киренаики и Египта времен Траяна, чтобы суметь правильно расшифровать сказанное в книге? Все это представляется сомнительным. В дополнение к этому возникают вопросы о том, каким образом выводы
4 Дион Кассий (LXVIII. 32) указывает на некого Андрея как лидера восставших в Кирена-ике, согласно Евсевию Кесарийскому (Historia Ecclesiae IV. 2), вождем опустошавших Египет киренских иудеев был Лукуас.
книги Витульски включаются в общий контекст как Апокалипсиса, так и прочих посвященных ему исследований немецкого ученого. Как, например, понимание первого всадника в смысле императора Траяна соотносится с образами двух зверей из гл. 13, великой блудницы Вавилона из гл. 17—18 или торжествующего Всадника из гл. 19? Исследователь в данном труде не дает никаких ответов на эти вопросы, по-видимому предполагая, что они должны быть почерпнуты из других его публикаций. Рассчитывать на знакомство читателей с другими своими исследованиями Витульски, разумеется, имеет право, однако это, на наш взгляд, вовсе не оправдывает полного отсутствия в его книге рассуждений, касающихся отмеченных вопросов. Наконец, к труду Витульски можно предъявить претензии и чисто экзегетического характера. Рассуждая о том, как интерпретировать образы четырех всадников, ученый справедливо указывает, что они должны рассматриваться в общем контексте цикла печатей, однако совершенно упускает из виду, что сама седмерица печатей должна интерпретироваться в общем контексте всего Апокалипсиса. Специфика цикла печатей в сравнении с циклами труб и чаш остается у Витульски совершенно невыявленной, и эта ее невыявленность оказывается одним из решающих факторов, приведших ученого к мысли о необходимости «интегративного» толкования четырех всадников. Ибо, по Витульски, интегрирующим их элементом оказывается «негативизм», связанность их со сферой бедствий, между тем как не менее обоснованной представляется идея о том, что интегрирующим фактором в цикле печатей — в отличие от циклов труб и чаш — является совершаемое Агнцем откровение, которое вовсе не обязано относиться исключительно к негативной сфере. При принятии во внимание этого соображения появляется возможность для «контрастивного» толкования образа первого всадника как положительной фигуры5. Интересный факт: в списке литературы у Витульски присутствует беспримерная по тщательности анализа седмеричных циклов Апокалипсиса монография Джанкарло Бигуцци6, содержащая, в частности, серьезные аргументы в пользу контрастивной интерпретации первого всадника, однако в основном тексте своего труда немецкий ученый фактически игнорирует соображения своего итальянского коллеги. Об этом можно только пожалеть.
Подводя итоги, можно сказать, что рецензируемое исследование является весьма интересным, но совсем не обязательным для изучения, дополнением к имеющейся экзегетической литературе, посвященной образам четырех апокалиптических всадников (Откр 6. 1—8).
Антон Сергеевич Небольсин (д-р богословия, ПСТГУ; gyula@mail.ru)
5 Таковы, в частности, толкования древней Церкви, видевшей в первом всаднике образ, связанный со Христом, торжеством христианства и другими спасительными реалиями.
6 Biguzzi G. I settenari nella struttura dell'Apocalisse. Analisi, storia della ricerca, interpretazione. Bologna, 1996.
