CC BY
37
Toth F. Das Tier, sein Bild und der falsche Prophet. Untersuchungen zum zeitge-schichtlichen Hintergrund von Johannesoffenbarung 13 unter der Einbeziehung des antiken Orakelwesens. Neukirchen, 2012 (Biblisch-theologische Studien; 126). VIII + 228 S.
Тринадцатая глава Апокалипсиса, содержащая описание деятельности двух «зверей»-богоборцев и привлекающая к себе повышенное, иногда доходящее до экзальтации внимание широкой публики, взволнованной вопросами идентификации представленных здесь агентов сатаны, толкования «начертания» зверя или расшифровки его «числа», одновременно принадлежит к числу тех фрагментов книги, которые вызывают наибольший интерес и в чисто исследовательской среде. Объясняется этот интерес тем, что при очевидных библейских истоках образности и событийного ряда Откр 13 (Дан 3. 7) именно здесь не без основания предполагается возможность отражения в тексте целого ряда современных автору и первым читателям исторических, религиозных, политических и бытовых реалий Римской империи в целом и Малой Азии в частности (ср. хотя бы легенду о Nero redivivus в связи с исцелением раны первого зверя в Откр 13. 3). При этом можно сказать, что, невзирая на частные интерпретационные различия, в самом общем плане относительно богословского содержания Откр 13 в науке существует очевидное согласие: стоящий на позициях строгого библейского монотеизма автор-христианин видит в современной ему языческой империи (и/или в ее персональном возглавителе) богоборческое царство (царя), которое (который) заявляет внушаемую сатаной горделивую претензию на божеский статус и, пользуясь мощной идеологической поддержкой, добивается себе вселенского поклонения, отказ от которого грозит серьезными последствиями вплоть до смерти.
Ввиду этого немецкий исследователь Франц Тот, предложивший вниманию научной общественности книгу о современно-историческом фоне Откр 13, вступил вовсе не на terra incognita, а на очень хорошо разведанную и освоенную почву. Вступил он на нее, разумеется, сознательно, прекрасно отдавая себе отчет в том, что сказать новое слово в избранной им области исследования совсем не просто. Тем не менее можно сказать, что это новое слово им сказано, пусть новизна его проявляется и не в принципиальном взгляде на идейное содержание Откр 13, а в привлечении внимания к частным — но важным! — аспектам повествования данного фрагмента.
Книга Тота, если не считать небольших вводных и заключительных разделов, четко делится на две части. В первой части предложен сплошной постихо-
вой экзегетический разбор Откр 13, причем отдельно рассматриваются стихи, посвященные первому зверю (ст. 1—10), и отдельно — второму (ст. 11—18). Вторая часть представляет собой, так сказать, итоговую обработку (Auswertung) полученных в ходе экзегетического разбора данных. Тщательно определяя в ходе экзегетического анализа все возможные аллюзии на современные исторические реалии в тексте Апокалипсиса, Ф. Тот особое внимание уделяет одной сфере, внимание к которой со стороны исследователей Апокалипсиса до сего дня не было вполне достаточным — сфере античных оракулов. Поскольку интересные параллели с миром оракулов обнаруживаются в описании деятельности именно второго зверя — зверя «из земли», — стихи, посвященные ему, рассматриваются гораздо более подробно, нежели посвященные зверю «из моря».
В обоих зверях Тот видит образы отдельных личностей — представляющего собственную державу властителя и действующего в его интересах в качестве пропагандиста лжепророка. Первый зверь сочетает в себе черты различных властителей, бывших гонителями иудеев и христиан, — Птолемея IV Филопатора, Антиоха IV Епифана, Нерона, Калигулы и Веспасиана. Считая первую половину стиха 13. 7 недостаточно хорошо засвидетельствованной в рукописной традиции и фактически игнорируя ее при интерпретации отрывка. Тот трактует деятельность первого зверя до появления второго — или, во всяком случае, вне связи с ним — как состоящую в одном лишь богохульстве и не включающую в себя физическую агрессию. Именно пропагандистская деятельность второго зверя приводит к физической угрозе, которая касается, впрочем, вовсе не одних только христиан, а направлена на всех без исключения людей1. В описании деятельности второго зверя Тоту удается найти немалое количество перекличек с практикой античных оракулов — прежде всего малоазийских, и в особенности оракула в Кларосе. К числу этих перекличек относятся именование зверя в последующих разделах Апокалипсиса (16. 13; 19. 20; 20. 10) лжепророком (гргиболроф^тле), т0 есть, с точки зрения его сторонников, он является пророком (лроф^тг!?), что соответствует общепринятому именованию служителей оракулов; восхождение зверя «из земли», допускающее сопоставление с подземными — или находящимися в разного рода углублениях — местами получения откровений в античных прорицалищах; воздвижение по указанию «лжепророка» культового изображения («образа зверя»), имеющее множественные параллели в обиходе кларос-ского оракула; действие в интересах правителя державы, соотносимое с фактом неоднократного посещения членами римских царствующих родов и их придворными различных оракулов, а также исполнения жрецами оракулов одновременно и функций служителей императорского культа; культовое клеймение населения (засвидетельствованное, впрочем, не для Малой Азии, а для Египта и Сирии), причем в сирийском Иераполе, по свидетельству Лукиана, это клеймение распространялось на все местное население (оти^тш 6 t л благе)2. Этот ряд можно было бы продолжить, но и этих указаний, с нашей точки зрения, достаточно. Каждую параллель Ф. Тот подтверждает множеством ссылок как на
'Тот обращает внимание, что в Откр 13. 11—17 нигде нет отдельного и нарочитого упоминания о христианах.
2Lucianus Samosatensis. De Dea Syria. 59.
Toth F. Das Tier, sein Bild und der falsche Prophet...
античные первоисточники, так и на современную научную литературу. Взятые в совокупности, указанные детали могут рассматриваться как свидетельство о том, что Тайнозритель Иоанн, рисуя картину богоборческой деятельности двух зверей, мог отталкиваться в том числе и от реалий античных оракулов.
Как уже было отмечено, в центре внимания Тота ввиду малоазийского происхождения Апокалипсиса находятся оракулы именно этого региона. Однако одна из наиболее оригинальных его гипотез относится к Александрии. Исследователь усматривает ряд перекличек между Откр 13 и описанными у Тацита (Hist. 2. 78— 9; 4. 81—82 и отчасти у Светония (Vesp. 7) и Иосифа Флавия (Bell. 4. 618) обстоятельствами провозглашения Веспасиана императором в Александрии. Наиболее значимыми в их ряду могут считаться легитимация власти зверя драконом, чему соответствует роль Сераписа в событиях, связанных с Веспасианом; исцеление смертельной раны зверя, сопоставимая с укреплением Римской империи после наступившей вслед за смертью Нерона смуты (ср. также почитание Сераписа в качестве бога-целителя); приравнивающие его к Богу восхваления в адрес зверя, допускающие сближение с аккламациями в адрес римского претендента на престол; действия обладающего способностями чудотворца лжепророка в интересах зверя, перекликающиеся с ролью жреца Василида, еще на горе Кармил предсказавшего Веспасиану возвышение и явившегося ему в видении в Серапеуме; оживление культовой статуи и сакральная стигматизация населения (последние детали, впрочем, перекликаются с реалиями птолемеевского Египта в целом, а не с историей Веспасиана как таковой). Основываясь на этих перекличках, Тот выдвигает гипотезу о происхождении Откр 13 в ранние годы правления Веспасиана в качестве самостоятельного пророческого фрагмента, лишь впоследствии в результате редакторской работы инкорпорированного в Апокалипсис в его окончательном виде3.
Таким образом, согласно Тоту, представленная в Откр 13 картина богохульной и богоборческой деятельности царя, подкрепляемой и приобретающей вселенский размах при помощи пропагандистской деятельности обслуживающего его лжепророка, написана с использованием деталей, во-первых, характерных для античных оракулов и, во-вторых, перекликающихся с обстоятельствами возвышения Веспасиана. Однако Тот предостерегает от наивного представления о том, что Тайнозритель всего лишь образно живописует современные ему реалии. Исследователь неоднократно указывает на то, что Откр 13 в его целостном виде являет нам реальность, очевидным образом выходящую за рамки современности — и, прежде всего, ввиду явного вселенского и эсхатологического характера предложенного сценария. Речь идет не о простом «отражении» — пусть и образном — современных реалий, а об использовании их в качестве моделей и
3 Свои взгляды на Апокалипсис как на результат долгой творчески-редакторской шлифовки, осуществлявшейся Иоанном, — реальным реципиентом первоначальных откровений, — Тот изложил в работе: Toth F. Von der Vision zur Redaktion. Untersuchungen zur Komposition, Redaktion und Intention der Johannesapokalypse 11 Die Johannesapokalypse. Kontexte-Konzepte-Rezeption / J. Frey, J. Kelhofferund F. Toth, Hrsg. Tiibingen, 2012 (Wissenschaftliche Untersuchungen zum Neuen Testament; 287). S. 319—411. К этому следует также добавить, что по крайней мере в окончательной редакции Апокалипсиса исследователь усматривает и явную разработку легенды о Nero redux / redivivus.
прообразов прозреваемого грядущего эсхатологического, — по мысли Тота, скорого — свершения. Тем не менее наличие современно-исторических параллелей немаловажно и с точки зрения оценки Иоанном «текущего момента» — мы получаем возможность понять, в каких именно явлениях современной жизни он видел наибольшую опасность для Церкви и б о г о б о р ч е с к и - э с х ат о л о г и ч е с к и й потенциал, чтб именно, будучи доведено до вселенских масштабов, приведет мир к его концу. В свою очередь и Откр 13 служило для последующих христианских поколений моделью, на основании которой квалифицировалась деятельность современных им гонителей. Ф. Тот приводит показательный в этом отношении пример письма Дионисия Александрийского Ермаммону (Евсевий Кес. Церк. Ист. 7. 10), в котором александрийский епископ, прямо ссылаясь при этом на Откр 13. 5, рассуждает о внезапном изменении ранее дружественного отношения императора Валериана к христианам, решающую роль в котором Дионисий приписывает египетскому магу Макриану.
Давая итоговую оценку исследованию Франца Тота, следует в первую очередь отметить весьма значительное число первоисточников, которые ученый привлек для сопоставления с Апокалипсисом. Даже если иной читатель и не согласится с отдельными параллелями, проводимыми Тотом, его кругозор, несомненно, будет расширен. Это делает рецензируемую книгу чрезвычайно полезным чтением для студентов и начинающих исследователей. Общая идея книги Тота представляется вполне приемлемой, а то равновесие, которое он устанавливает между современными для автора и нашедшими отражение в его творении историческими и религиозными реалиями, с одной стороны, и общим э с х ат о л о г и ч е с к и - п р о р о ч е с к и м характером Апокалипсиса — с другой, можно, пожалуй, даже признать образцовым для современных исследований в данной области. Высказывая предположения, часть из которых представляются небесспорными, — автору этих строк, в частности, несколько натянутым представляется нарочитое сближение Откр 13 с обстоятельствами возвышения Веспасиана, — Тот никогда не настаивает на них фанатично, оставляя место для конструктивной полемики. Думается, что данный труд мог бы быть небезынтересен не только библеистам и богословам, но и историкам-антиковедам и филологам-классикам. Наконец, нельзя не отметить, что, опубликовав уже вторую свою монографию по Апокалипсису4, Франц Тот окончательно утвердил свое место в библейской науке как один из крупнейших современных специалистов по последней книге Св. Писания.
А. С. Небольсин (ПСТГУ)
4 Перу Франца Тота принадлежит также труд: Toth F. Der himmlische Kult. Wirklichkeitskon-struktion und Sinnbildung in der Johannesoffenbarung. Leipzig, 2006.
