CC BY
89
УДК 882.09
Андреева Валерия Геннадьевна
кандидат филологических наук Костромской государственный университет им. Н.А. Некрасова
lanfra87@mail.ru
«ВЗБАЛАМУЧЕННОЕ МОРЕ» А.Ф. ПИСЕМСКОГО И «ДЫМ» И.С. ТУРГЕНЕВА: ТИПОЛОГИЧЕСКИЕ СВЯЗИ И ХУДОЖЕСТВЕННЫЕ ПЕРЕКЛИЧКИ
В статье представлены основные переклички и соответствия романов «Взбаламученное море» А. Ф. Писемского и «Дым» И.С. Тургенева, объяснена природа найденных параллелей.
Ключевые слова: русский роман, художественные заимствования, тип, характер, герой, общественный роман, роковая страсть, повествовательное пространство.
Для русских писателей второй половины XIX века было характерно особое внимание к творчеству друг друга. Скорее было вызвано не только особой близостью русской литературы к жизни, постоянным вниманием романистов как к общественно-политическим проблемам, так и к вечным вопросам взаимоотношения людей, но и единым стремлением авторов к преображению жизни, формированием идеала человеческого существования. Этот идеал рождался, во многом, в сложном диалоге между романами, на фоне происходящих в стране и мире изменений носил довольно динамичный характер. Попадая в новое произведение, заимствованные элементы не теряют связи с прошлым, но начинают жить совершенно иной жизнью, подчиняясь законам определенного художественного мира, организуя непрерывное единство повествовательных связей. В данной статье мы обращаемся к одному из наглядных примеров творческого освоения Тургеневым находок и открытий Писемского.
В 1863 году на страницах журнала «Русский вестник» был опубликован роман А.Ф. Писемского «Взбаламученное море». Этот «роман в шести частях» повествует о двадцати годах жизни главного героя Александра Бакланова и всей России. Написанный поистине с эпическим размахом, «Взбаламученное море» - во многом роман обличительный, констатирующий неспособность к решительным и серьезным действиям и свершениям человека «сороковых годов». По мере продвижения по жизни главного героя, встреч его с разными людьми, автор изображает всё новые и новые стороны общественной жизни страны. Писемский стремится быть объективным, однако все произведение пронизано иронией и горьким сожалением. Большинство картин романа передает упадок, царящий почти повсеместно, первые впечатления при воссоздании художественного мира буквально подавляют читателя, поскольку мы воспринимаем вкупе и обилие проблем национальной жизни, и бессилие кого-либо из центральных героев это положение исправить. При более глубоком анализе произведения становится понятно, что пессимизм Писемского все-таки не беспросветен, присутствует в романе скрытое стремление к идеалу, есть в нем
герои, думающие и выстраивающие свою жизнь. Среди них мировой посредник Варегин, поселившийся с детьми в деревне, жена Бакланова - Евп-раксия, которых, кстати, роднит любовь к детям и рассудительность, трезвое отношение к жизни. Не случайно именно Варегин коротко и емко определяет, что Бакланов не способен на любовь и нелюбовь, ведь они у него заменены «развращенным воображением и стремлением к чувственному разнообразию».
Однако почти все читатели романа Писемского восприняли его в штыки: показав мелочность и ограниченность чиновников, сам метод выбора служащих на должности, бесхозяйственность помещиков, пустой блеск высшего света, процветание обогащающихся акционеров и новоявленных богачей, беспочвенность теорий молодых нигилистов, - автор не угодил практически никому. «Впрочем, если автор “Взбаламученного моря” и заслуживает упрека, то винить его можно разве за то, что в его обширной картине одна беспросветная гниль, одни продукты разложения», - отметил уже с нейтральной позиции К. Головин [1, с. 311].
Интересно, что сходным образом восприняли читатели и критики и роман «Дым» И.С. Тургенева, опубликованный также на страницах «Русского вестника» в 1867 году, увидев в нем одно отрицание, череду иронических сцен на фоне странного любовного сюжета. Действительно, уже атмосфера в романе Тургенева очень схожа с соответствующей во «Взбаламученном море» Писемского. «Роман необычен и в основной своей тональности. В нем играют существенную роль не очень свойственные Тургеневу сатирические мотивы», - пишет Ю.В. Лебедев о романе «Дым» [3, с. 152]. Конечно, «Дым» не имеет того эпического размаха, который свойственен «Взбаламученному морю». Но выбивающийся из череды прежних произведений Тургенева, он содержит множество перекличек с романом Писемского. Разумеется, в данном случае нужно говорить и о сходстве во взглядах писателей на жизнь русских в России и за границей, и о возможном влиянии, которое оказал роман Писемского на Тургенева и его «Дым». «Нет никакого сомнения, что Тургенев как автор “Дыма” был самым пристальным читателем романа Писемского
“Взбаламученное море”», - отметила Е.Н. Круглова [2, с. 21].
Из писем Тургенева видно, что писатель ждал появления нового произведения Писемского с нетерпением. «Я непременно сам напишу Писемскому, а вы пока поклонитесь ему от меня - и скажите, что я жажду прочесть его роман, предчувствуя заранее, что буду хохотать и любоваться мастерством», - замечает Тургенев в письме от 1 января 1863 года к П.В. Анненкову, уже прочитавшему еще не опубликованный роман и поделившемуся своими впечатлениями с Тургеневым [7, с. 78]. В одном из писем от июля 1863 года Тургенев подчеркивает, что начало романа Писемского, которое он уже прочел, ему «чрезвычайно нравится» [7, с. 137].
После выхода «Дыма» Писемский также восторженно отозвался об этом романе, и понимание, похвала чрезвычайно обрадовали Тургенева. Не исключено, что эти позитивные чувства были вызваны не только чуткостью Писемского, но и отсутствием каких-либо упреков в заимствованиях и подражаниях: «Любезнейший Алексей Феофилакто-вич, вы легко на слово мне поверите, когда я вам скажу, что ваше письмо меня весьма обрадовало, тем более, что я до сих пор, кроме осуждения моего романа, даже от приятелей ничего не слыхал и мысль невольно зарождалась в голове: “уж не уродца ли я высидел?” <...> Тем приятнее было мне ваше одобрение: вы не из таких, что думают одно, а говорят другое.» [8, с. 269].
До начала 1863 года Тургеневу не могло быть что-либо известно о романе Писемского. А первоначальный набросок к «Дыму», содержащий сведения об основных героях будущего романа, исследователи жизни и творчества Тургенева относят к концу декабря 1862 - февралю 1863 года. Скорее всего, на создание перечня действующих лиц «Дыма» роман Писемского воздействовал в минимальной степени, но вот ряд характеров, типов, сюжетных ходов, мотивов Тургенев создал под несомненным влиянием.
Однако начать собственно сопоставление произведений стоит с замечания о новаторском характере романа Тургенева. Писемский во «Взбаламученном море» не жалеет слов, подробно описывая каждую сторону русской жизни, - Тургенев же предельно краток. Разумеется, это было связано и с целями, которые ставили перед собой авторы: Писемскому важно было показать своего героя на протяжении довольно длительного периода времени, чтобы выявить его несостоятельность, абсолютную непрактичность, а заодно и представить все еще не преодоленную хаотичность в общественной жизни страны. Тургенева интересовало больше всего настоящее, и история Литвинова и Ирины, и все сцены жизни русских людей за границей, и некоторые упоминания о русской действительности, о которых мы знаем благодаря письмам отца Лит-
винова, передают общее состояние суматохи, замешательства и нецеленаправленных, порывистых движений, не приводящих к какому-либо результату. Довольно объемное сочинение Писемского, при обилии картин-зарисовок, на которые не мог не обратить внимания Тургенев, все-таки держится на крепких сюжетных линиях, повествование в нем неторопливо и размеренно, а вот целостность романа Тургенева организована за счет внефабуль-ных связей. Отличие это хорошо иллюстрирует символика, связанная с названиями произведений: во «Взбаламученном море» мотив неуспокоенности и возбужденности можно увидеть в каждой сцене, но он не кристаллизуется в той степени, как это происходит у Тургенева, где появляющийся образ-символ дыма сразу же привносит в повествование однозначную и емкую характеристику описываемого.
«Дым» вслед за «Взбаламученным морем» постепенно разрастается: от замысла повести Тургенев приходит к роману, небольшие рамки которого вместили довольно объемное содержание. В нем Тургенев мастерски передает интересную и сложную историю двух героев, не менее насыщенную чувствами и эмоциями, нежели история Бакланова и Софьи в романе Писемского. Тургенев не ставил перед собой задачу широкого освещения эволюции взглядов по-разному настроенных героев, но, разумеется, его герои рассуждают и о реформах, и о крестьянских общинах. Идейные споры героев Писемского значительнее. Автор показывает, как разногласия между Баклановым и Сабакеевым постепенно нарастают; позиция героев выражается в ряде непростых разговоров, а характеры второстепенных персонажей приобретают завершенный вид: читатель понимает закономерность ареста Сабакеева в финале, как его сестра Евпраксия понимает невозможность переубеждения брата.
Возможно, ключевой в любовной истории «Дыма» ход - встречу Ирины и Литвинова за границей спустя годы после их юношеской любви и разлуки - Тургенев заимствует у Писемского. Согласно первоначальному плану Тургенева, жене генерала Ратмирова, Ирине (в плане 1862 года она была под именем Натальи Александровны) было 22 года. Понятно, что в этом случае встреча героев в Баден-Бадене не могла быть повторной, состоявшейся через 10 лет после расставания.
Но до сопоставления историй двух пар героев, необходимо отметить некоторые стороны, роднящие Бакланова и Литвинова. Тургенев не ставит перед собой задачи описания определенного типа в той степени, как это делал Писемский, постаравшийся уже во «Взбаламученном море» представить нам «человека сороковых годов», мечтателя и созерцателя. Бакланов совершенно не способен ни к какому виду деятельности, требующей напряжения сил и усидчивости или вдумчивости. Бакланов был не
первым студентом, пробовал служить, потом - вести хозяйство, но ни в одном из направлений деятельности он не преуспевает, более того, он не может выбрать определенный путь. Вспомним приезд Бакланова к матери в имение. Со стороны прослушав две реплики отчета о хозяйственных делах какого-то дворового человека, Александр уходит, ему «показалось очень уж скучно это слушать» [4]. Его привлекают сытный обед, охота и миловидные крестьянки. Литвинов также немало метался: он недоучился, был в ополчении, пристрастился к хозяйству, но, в отличие от Бакланова, он имеет свой четкий план ближайших действий и пытается управлять своей жизнью: решает быть хорошим хозяином, изучает теорию, агрономию и технологию. Однако вслед за постоянно мечущимся и неудовлетворенным, скучающим от дел Баклановым, вихрь увлекает и Литвинова. Разница только в том, что страсть Бакланова к Софье - самый яркий из его порывов в романе, объяснимый влюбчивостью и пошлым, приземленным характером его отношений к женщинам, а страсть Литвинова - это то единственное, что могло увлечь его и погрузить в аналогичную эпохе атмосферу задымленности.
Важно сходство описываемой Писемским и Тургеневым обстановки, более того, обе истории любви в романах становятся частью неуравновешенного, смутного состояния общества. «Бакланов во “Взбаламученном море” не является сильной и незаурядной личностью <...>. Он вновь следует за теми жизненными и историческими событиями, которые захватывают его в свой круговорот, но вместе с тем он эволюционирует. Писемский утверждает тождество “эпохи” и “человека”, одновременное развитие и изменение этих двух “участников” процесса жизни», - пишет Л.Н. Синякова [5, с. 83]. Скорее всего, вслед за Писемским, Тургенев делает своего героя обыкновенным, рядовым человеком. Проясняя читателю, кто же на самом деле его герой, Писемский отмечает: «Герой мой, во-первых, не герой, а обыкновенный смертный из нашей так называемой образованной среды» [4]. Приведем описание Литвинова, следующее после его портрета: «На первый взгляд он производил впечатление честного и дельного, несколько самоуверенного малого, каких довольно много бывает на белом свете» [6, с. 253]. Но Бакланов совсем не способен к деятельности, в романе Варегин и Про-скриптский его пустоту и никчемность оттеняют уже со времени студенчества: «Проскриптского, вышедшего кандидатом, и Варегина, оставленного при университете, он (Бакланов. - В.А.) не в состоянии был видеть и переносил только Венявина за его бесконечную доброту и за то, что тот вышел под звездочкой» [4], а Литвинов оказывается словно связанным: «Сперва нашло на него оцепенение: долго не мог он выбиться из-под темного гнета одного и того же полусознанного, неясного ощуще-
ния...» [6, с. 342]. Отношения с Баклановым для Леневой - попытка занять себя, продолжать жизнь с удовольствием, а вот отношения Ирины и Литвинова нередко приобретают характер захватчика и жертвы, последней, разумеется, оказывается Литвинов.
Знающий цель своей жизни и еще не обуреваемый страстью к Ирине, Литвинов больше похож даже на Варегина. «Сначала в Берлин; порасспрошу там, где, по моим предметам, профессора получше, и стану потом колесить по Германии», -рассказывает Варегин [4]. Но Литвинова с ясным, незамутненным умом мы видим только в самом начале произведения и в его финале, его состояние в «Дыме» как раз характеризуется названием романа. В то время как у Писемского во «Взбаламученном море» с одним центральным героем, Баклановым, ассоциируется вся эпоха бесполезных реформ, нерешенных вопросов, неясных путей, а с другим, с Варегиным, связаны надежды на возможные перемены, Литвинов помогает Тургеневу показать и то, и другое.
В общей сложности, основные этапы, вехи развития отношений Ирины и Литвинова, Софи и Бакланова очень схожи. Не исключено, что это сходство, при возможных читательских ассоциациях и параллелях, должно было, по мысли Тургенева, расширять повествовательное пространство его романа.
Писемский подробно очерчивает происхождение своей героини, захватывая историю еще и предыдущего поколения. Тургенев также возвращается в романе к прошлому, рассказывая о юности Ирины и Литвинова, о проявившемся чувстве. Писемский, следуя хронологии, повествует о первой встрече своих героев в усадьбе Ковригино, о трепетных рукопожатиях, которые герои (каждый по-своему) будут далее вспоминать на протяжении всего романа, о кокетстве Сони с флигель-адъютантом Корнеевым, поиске лучшей партии, замужестве на богатом Леневе - «коротеньком, кругленьком толстячке, не столько с старческим, сколько с дряблым лицом, с маленькими красивыми руками» [4]. Скорее всего, ориентируясь именно на характер и тип Софьи у Писемского и уже работая над рукописью, Тургенев наделяет свою Ирину отрицательными чертами.
Мать организует брак Сони, надеясь на то, что Яков Назарович устроит жизнь ее и ее дочери. Автор замечает, что, измученная бедностью, мать Сони «богатство считала единственным счастьем в жизни». Но на самом деле сама Соня фактически способствует браку, а потом твердо и рассудительно дает на него согласие: «Конечно, чем терпеть эту вечную нужду и бедность, лучше выходить замуж» [4]. Примерно так же поступает и Ирина у Тургенева, ищущая лучшей партии с целью красивой жизни, устройства младших сестер. Соня
у Писемского отдает предпочтение блестящему Корнееву, перед которым фигура Бакланова тускнеет, Ирина в «Дыме» недовольна студенческим, простым видом Литвинова, обеих героинь прельщает роскошь.
И Соня, и Ирина очень красивы, нисколько не умаляют своей красоты, а, наоборот, стараются максимально использовать ее. И эта красота притягивает и искушает обеих героев. Так, заметив на балу «стройную, высокую и с какою-то короной на голове» Софи Леневу, Бакланов не может оторвать от нее взгляда, несмотря на то что он понял, «что это была уж не прежняя девочка-кокетка, не прежняя даже юная и пылкая, но еще робкая вдова, а интриганка, которая умела смотреть и на вас, и на другого, и на третьего» [4]. Красота Ирины «невольно поражает» и «терзает» Литвинова.
И в Софи, и в Ирине живет страшная, демоническая сила, порабощающая героев. Дело в том, что в самом Бакланове изначально эта демоническая сила присутствует, вспомним отношение героя к Казимире, которая оказывается его жертвой, и к Евпраксии, на которой герой женится исключительно из низкого любопытства, вспомним выдумки Бакланова и его бахвальство. В молодости эта демоническая сила подогревается еще и своеобразным азартом и энергией, а со временем становится просто силой разрушительной. Софи, которую автор сравнивает с вакханкой, разумеется, притягивает Бакланова, и здесь речь идет о сходстве натур, не случайно Бакланов называет Софи в шутку Тамарой и цитирует: «Прекрасна, как ангел небесный, как демон коварна и зла». Литвинов же, сам того не замечая, часто не отдавая себе отчета и увлекаясь, оказывается в плену у Ирины. Софи способна играть и притворяться, находясь на содержании у Эммануила Захарыча и между разными мужчинами, но игра Ирины тоньше и сложнее, это игра озлобленного ума, требующего от других жертвы за когда-то совершенный ею по собственной воле выбор, и попытка выбраться из хаоса, дыма, схватившись за другого. «Не светская женщина стоит теперь перед вами, вам стоит только взглянуть на меня, не львица, а бедное, бедное существо, которое, право, достойно сожаления», -говорит Ирина Литвинову [6, с. 321]. Это «бедное существо» на словах отказывается от гордости и сравнивает себя с нищей, но речь ее то и дело обрывается от порывов: «Я милостыни прошу, - прибавила она вдруг с невольным, неудержимым порывом, - я прошу милостыни, а вы.» [6, с. 321]. Но ведь просят милостыню со смирением, а не с порывами. А через несколько минут спустя, продолжая свою тираду, Ирина уже походит на львицу, на хищницу, начинает требовать: «Я не умею говорить как следует, но вы поймете меня, потому что я требую малого, очень малого.» [6, с. 322]. Примечательно, что Потугин в разговоре с Литви-
новым употребляет знаковое сравнение: «горда как бес» [6, с. 331].
Интересно, что мотив губительного воздействия в романах распространяется также на Евпраксию и Татьяну. Так, Писемский неоднократно подчеркивает, что Бакланов своим отношением погубил прекрасную женщину - вспомним, что в финале романа чуткая Евпраксия не улавливает восторженного взгляда Варегина, она становится равнодушной и смиренной. Литвинов, чувствуя воздействие губительной страсти, боится увлечь за собой Татьяну: «Я пришел тебе сказать, что друг твой погиб, что он падает в бездну и не хочет увлекать тебя с собою.» [6, с. 372].
Авторы не раз подчеркивают, что и Софи, и Ирина живут в мире, где все продается и покупается, обе героини очень привыкли к такой жизни. Похожи противопоставленные им Евпраксия и Татьяна. Во-первых, Писемский и Тургенев уделяют им, по сравнению с Софи и Ириной, намного меньше внимания, что связано и с ясностью, определенностью сути этих честных, заботливых женщин, и с их ролью - хранить не только идеал семьи, супружеской верности, размеренного спокойствия, но и передавать надежду на дальнейшие изменения. Но не случайно во «Взбаламученном море» прекрасную Евпраксию за ее холодность и спокойствие прозывают «ледешок», а, описывая портрет Татьяны, Тургенев подчеркивает в ее чертах некоторую тяжесть. Евпраксия и Татьяна далеко не идеальны, этому типу как раз не хватает огня жизни, они противопоставлены суетности эпохи, страстности и неудержимости Софи и Ирины.
История Литвинова и Ирины, которая должна была по первоначальному замыслу Тургенева стать основой повести, оказывается центром романа, приобретающего общественно-политический характер. Тургенев в «Дыме» максимально объективен, что также роднит его с автором «Взбаламученного моря», он не сочувствует ни одной из изображаемых сторон, крайности убеждений Потуги-на, поверхностность Ворошилова, фразерство Губарева, никчемность и тщеславие генералов должен увидеть и почувствовать Литвинов, который в чаду страсти признается: «Все разрушено, все порвано, и я не знаю, что меня ожидает спереди» [6, с. 372]. Тургенев в «Дыме» - художник, который, изображая губительную страсть, любуется Ириной, силой ее и Литвинова чувств. А ведь Писемский, описав мелкого мошенника и скандалиста Басар-дина, рвущегося в высший круг Эммануила Захаровича, старого масона и любителя женщин Евсевия Осиповича, увлеченного молодого нигилиста Сабакеева также позиционирует себя именно как писатель, художник, а не судья, выносящий приговор действительности. Писемский использует интересный ход: в роман он на время вводит фигуру писателя Писемского, то есть себя, повествование
в нескольких главах пятой части романа ведет от первого лица. Читатель романа отождествляет рас-сказчика-повествователя с появившимся героем-писателем: «Очень невдолге герой мой начал на моих глазах переделываться» [4]. С помощью этого приема автор решает еще несколько проблем. Он приближает роман к живой жизни, художественный мир - к миру реальному, он соотносит роман с современностью и подчеркивает актуальность определенного общественного события: фигура Писемского появляется накануне главы «Ощипанная ветвь благородного дерева», начинающейся следующей фразой: «Наступило великое 19-е февраля 1861 года» [4]. Автор ставит героиню (которой в романе собирается читать отрывок из своего произведения) в один ряд с героинями Пушкина, Тургенева, Гончарова, Островского, словно открывая читателю ключ к ее пониманию. Наконец, он восторгается красотой Софи, ее безусловными достоинствами и умением жить, которые выгодно отличают ее от Бакланова: «Что тебе за дело до ощущения других; для тебя лично будет наслаждение читать сему чудному существу, и поезжай!» [4].
В шестой части романа Писемского Бакланов и Софи уезжают путешествовать, но героиня и в обществе своего спутника ищет все новые развлечения, не отказывает себе в отношениях с прежними знакомыми. Видя предательство Софьи, Бакланов взывает к жене, потому что после всех развлечений его вдруг тянет к семейной жизни: «С чувством искренней зависти он смотрел на каждого солидного господина, идущего под руку с солидною дамой, припоминая, что он некогда гулял так с Евп-раксией, при чем обыкновенно всегда ужасно скучал, но теперь это казалось ему величайшим блаженством!» [4]. Приехавшая Евпраксия буквально спасает мужа от общения с Галкиным и Басарди-ным - героями, подобными Бамбаеву и Губареву у Тургенева. Фактически, в шестой части «Взбаламученного моря» Писемский показал такой же кружок молодых идеологов, борющихся за права и свободы русского народа, который после, несколько более иронично изобразил в своем романе «Дым» Тургенев. И отношение авторов к этой молодежи сходно: Тургенев вслед за Писемским иллюстрирует фразерство, бессмысленные порывы и бесполезный «героизм» молодых людей.
Бакланов в финале романа возвращается в семью, к Евпраксии, Литвинов уезжает к Татьяне. Но если Литвинову и Татьяне еще предстоит строить свое будущее, то Бакланову остается доживать жизнь так, как он привык: выбирая самое не скучное, то есть еще не надоевшее времяпрепровождение на ближайшие часы и дни. Евпраксия живой
жизни уже не видит, с ней, исключительно как с заботливой матерью, связывает автор надежды на будущее. «Страна, где есть такие жены и матери, как вы, не погибла еще!» - говорит Варегин [4].
Итак, Тургенев осваивает находки автора «Взбаламученного моря», вслед за которым в своем романе «Дым» изображает жизнь отдельных людей на фоне неуравновешенного движения, общественного хаоса мыслей, настроений и идей. Создавая портреты молодого, целеустремленного, практичного героя, прекрасной героини с озлобленным умом, Тургенев ориентируется на обрисованную Писемским страсть, на созданные им сюжетные ходы, типы и характеры.
Не исключено, что Тургенев, начавший повествование в «Дыме» с конкретной даты - 10 августа 1862 года, а также кратко рассказавший читателю о юности Ирины и Литвинова: «В начале пятидесятых годов.» [6, с. 279], думал о возможности проведения параллелей между «Взбаламученным морем» и «Дымом». В этом случае его роман приобретал эпический размах, изображение в основном заграничной среды и русских за границей не оказывалось изолированным от России, а Литвинов, которого захватывала стихийная страсть, по сравнению с пассивным «героем сороковых годов», оказывался способным к борьбе и победе.
Библиографический список
1. Головин К. Русский роман и русское общество. - СПб.: Типография А.А. Пороховщикова, 1897. - 472 с.
2. Круглова Е.Н. Художественная позиция А.Ф. Писемского в литературном процессе 1840 -1860-х годов: Автореф. дис. ... канд. филолог. наук. - Иваново, 2008.
3. Лебедев Ю.В. Судьбы России в творческом наследии И.С. Тургенева, Ф.И. Тютчева, Н.С. Лескова. - Орел: ИД ОРЛИК и «К», 2007. - 272 с.
4. Писемский А. Ф. Взбаламученное море [Электронный ресурс]. - Режим доступа: http://az.lib.ru/ p/pisemskij_a/text_0130. shtml.
5. Синякова Л.Н. «Лишний человек» в эпоху 1860-х годов: характер главного героя романа А.Ф. Писемского «Взбаламученное Море» // Вестник Новосибирского государственного университета. Серия: История, Филология. - 2007. - С. 8190.
6. Тургенев И. С. Полн. собр. соч. и писем в 30 т. Т. 7. - М.: Наука, 1981. - 560 с.
7. Тургенев И. С. Полн. собр. соч. и писем в 28 т. Т. 5. - М.; Л.: Акад. наук, 1963. - 776 с.
8. Тургенев И. С. Полн. собр. соч. и писем в 28 т. Т. 6. - М.; Л.: Акад. наук, 1963. - 640 с.
