CC BY
90УДК 343 ББК 67
DOI 10.24411/2073-3313-2020-10067
ВЗАИМОСВЯЗЬ НЕЗАКОННОЙ МИГРАЦИИ И ЭКСТРЕМИЗМА
Сергей Дмитриевич ГРИНЬКО, доцент кафедры уголовного процесса и криминалистики Московского государственного областного университета,
кандидат юридических наук, доцент E-mail: grinko-skags@yandex.ru
Научная специальность: 12.00.08 — уголовное право и криминология;
уголовно-исполнительное право
Аннотация. В статье рассматриваются проблемы борьбы с незаконной миграцией. Отмечается высокий уровень преступности мигрантов, что способствует обратной реакции местного населения и совершению преступлений в отношении мигрантов. Анализируются тенденции незаконной миграции, факторы, порождающие экстремистские проявления, предлагаются меры борьбы.
Ключевые слова: факторы, тенденции, преступность, мигранты, экстремизм, меры борьбы.
Annotation. The article discusses the problems of combating illegal migration. A high level of crime among of migrants is noted, which contributes to the backlash of the local population and the commission of crimes against migrants. The tendencies of illegal migration, factors causing extremist manifestations are analyzed and control measures are proposed.
Keywords: factors, trends, crime, migrants, extremism, measures of struggle.
В условиях глобализации преступность мигрантов и экстремистская преступность становятся факторами, в значительной степени определяющими криминологическую обстановку. Исследователи отмечают взаимосвязь между показателями миграции и уровнем преступности, а также возрастание мигрантофобии по мере нарастания интенсивности миграционных потоков. Тенденция к росту преступлений на почве расовой и этнической ненависти наблюдается во многих европейских государствах (Дании, Финляндии, Франции, Германии, Польше и др.) [4, с. 5].
Нарастающие мигрантофобские настроения в развитых странах спровоцированы в значительной степени отказом приезжих от социальной интеграции в принимающее общество, созданием компактных поселений с чуждыми этнокультурными устоями, в которых местное население видит угрозу собственному укладу жизни [1, с. 145—146].
Высокая преступность мигрантов породила обратную реакцию — неприязнь по отношению к иностранным гражданам и лицам без гражданства, въехавшим на территорию России как законно, согласно действующему законодательству, так и особенно незаконно, в том числе преступным путем.
Проявляемая гражданами России в отношении данных иностранных лиц нетерпимость иногда перерастает в одержимость систематически совершать насильственные преступления против предполагаемых или действительных инородцев [2, с. 10—11]. Данное обстоятельство, в свою очередь, детерминирует возникновение взаимного конфликта. Согласно статистике, иностранные граждане совершают преступлений против российских граждан в 3,6 раза больше, чем российские граждане против них [5, с. 44].
Это ведет к углублению межнационального конфликта. По данным Департамента по противодействию экстремизму, образованного в 2008 г. в структуре Министерства внутренних дел РФ, на территории России действуют более 150 радикальных неофашистских группировок, члены которых исповедуют культ национализма, расового превосходств и воплощают свою идеологию на практике путем криминального насилия, в том числе убийств на национальной, расовой и религиозной почве [3, с. 50].
Факты противоправных действий мигрантов вызывают повышенный резонанс. Стало очевидным, что конкретные общеуголовные преступления представителей диаспор способны не только усиливать национальную или религиоз-
ЗАКОН И ПРАВО 02-2020
ную нетерпимость, но и провоцировать преступления экстремистской направленности и массовые протестные выступления граждан.
Риск увеличения экстремистских проявлений, обусловленных миграцией, сохраняется не только в Европе, но и в Российской Федерации, с учетом того, что насильственные преступления экстремистской направленности совершаются в основном в отношении граждан государств, которые являются основными поставщиками миграционных потоков в Российскую Федерацию.
В 2012 г. введена форма статистической отчетности, содержащая сведения о преступлениях, совершенных в отношении иностранных граждан. В соответствии с ней в этот период 45% преступлений экстремистской направленности были совершены в отношении граждан Узбекистана, 16% — в отношении Таджикистана. Именно граждане данных государств составляют основу миграционных потоков в Россию.
При этом сохраняются негативные тенденции внутренней миграции населения в центральные и южные регионы европейской части страны.
Так, в Ставропольском крае сохраняется сложная миграционная обстановка, вызванная оттоком местного населения и прибытием для постоянного места жительства лиц из сопредельных республик, а также ближнего зарубежья.
В условиях экономического кризиса, снижения уровня жизни населения, возможного роста уровня безработицы указанные тенденции связаны с дополнительными рисками дестабилизации общественного порядка и нарастания экстремистских проявлений. Поэтому криминогенный потенциал миграции для Российской Федерации остается не менее актуальной проблемой, чем для государств Европейского Союза.
К основным факторам, оказывающим негативное влияние на состояние национального рынка труда, межнациональные отношения в обществе и порождающим экстремистские проявления, относятся неконтролируемая, в том числе незаконная, миграция и недостаточно регулируемые на региональном и муниципальном уровнях миграционные процессы, зачастую нарушающие сложившийся в отдельных регионах и муниципальных образованиях этноконфесси-ональный баланс населения.
По данным официальной статистики, с 2015 г. доля выявляемых иностранных граждан и лиц без гражданства, совершающих преступления против жизни и здоровья (глава 16 УК РФ), составляет 2,2% от всех выявляемых лиц, а совершающих преступления против половой неприкосновенности и половой свободы личности (глава 18 УК РФ) — 7,1%.
В отдельных регионах страны количество выявляемых иностранных граждан по этим преступлениям показывает необходимость принятия правоохранительными органами дополнительных мер.
Например, в Москве доля иностранных граждан и лиц без гражданства, совершивших преступления, предусмотренные статьями 105, 106, 107 УК РФ, составила 21,9%, в Московской области — 17,4%, в Санкт-Петербурге — 15,1%, во Владимирской области — 12,2% [6, с. 294—295].
Особое внимание должно быть уделено пресечению фактов незаконного пребывания и деятельности нелегальных мигрантов на объектах строительства, торговли, промышленности, коммерческой деятельности с незаконным использованием труда мигрантов, а также ненадлежащего исполнения органами внутренних дел функций по выявлению и пресечению незаконной деятельности иностранных граждан.
Установленный Налоговым кодексом РФ подоходный налог в 30% (ч. 2 ст. 224) в отношении мигрантов, вместо 13% для российских граждан, повсеместное использование труда мигрантов в сферах экономики, без должного оформления трудовых отношений, невнесение работодателем налогов и сборов в соответствующие фонды, — все это является причинами того, что въезжающими лицами нарушается российское законодательство и, как следствие, соответствующие бюджеты недополучают средства, которые должны идти на выполнение программ по национальному благосостоянию и обеспечению безопасности страны.
Библиографический список
1. Гринъ В.Я. Стратегия противодействия терроризму и экстремизму в Российской Федерации: состояние и перспективы // Организация противодействия преступлениям против мира и безопасности человечества, экстремизму и терроризму. М., 2012. С. 145—149.
2. Кабанов П.А. Неэффективная политика реформирования России в конце XX века как одна из основных причин криминализации российского общества // Следователь. 2004. № 7. С. 10—15.
3. Киреев Х.С. Феномен экстремизма в условиях многонациональной России // Представительная власть. 2010. № 2. С. 50—55.
4. Клейменов И.М. Сравнительная криминология: криминализация, преступность, уголовная политика в условиях глобализации: Дис. ... д-ра. юрид. наук. Омск, 2015. 420 с.
5. Лунеев В.В. Проблемы криминализации и противодействия экстремизму // Гос-во и право. 2009. № 9. С. 44—49.
6. Улъянов М.В. Преступность мигрантов и предупреждение экстремизма // Преступность, уголовная политика, закон. 2016. С. 293—297.
ЗАКОН И ПРАВО • 02-2020
