CC BY
33
Т.В. Закирова, УДК 130.2
преподаватель кафедры философии и культурологии, ФГБОУ ВПО «Оренбургский государственный университет» e-mail: tanja1568@yandex.ru
ВЗАИМОДЕЙСТВИЕ РЕАЛЬНОГО И ВООБРАЖАЕМОГО В СОЦИАЛЬНО-ИМИТАЦИОННЫХ ПРОЦЕССАХ: КУЛЬТУРНО-АНТРОПОЛОГИЧЕСКИЙ АСПЕКТ
Проведение исследования, отдельные результаты которого представлены в данной статье, является частным случаем выражения тенденции к повышению степени осознания философами нашей страны значимости феномена имитации для человека и общества. Возникновение и развитие данной тенденции определяется наличием признака имитационности у широко распространённых практик социального взаимодействия, а также усилением этого признака,расширением круга его носителей и его неуклонным превращением в атрибут современной культуры.
Автором предпринята попытка обобщить ряд идей зарубежных философов П. Бергера, Т. Лукмана, Ж.-П. Сартра, Ф. Федье и Ч. Тейлора о реальном и воображаемом и на этой основе связать содержание соответствующих понятий, выявить их общее соотношение. Далее в статье фиксируются представления об имитации в её социальном варианте как об одном из процессов, доминирующих в сложившейся системе культурныхреалий,выработанных отечественными философами Ю.Г. Волковым, А.А. Зиновьевым, А.Я. Пучковым, Ж.Т. Тощенко и Т.А. Шалюгиной. Сформированные автором представления об общем соотношении реального и воображаемого проецируются на выявленные им представления о социальной имитации, осуществляемой человеком в современном культурном контексте.
Показано, что в нашу эпоху социально-имитационные процессы играют доминирующую роль в жизни человека и общества. Развёртывание этих процессов искажает представления людей об естественном соотношении реального и воображаемого, смешивая их и подменяя друг другом. При этом социальная имитация не является фактором, оказывающим на человека и культуру только негативное воздействие. Социально-имитационные процессы порождают новые образцы социально-культурной действительности, раскрывающие перед людьми недоступные им ранее варианты развития.
Ключевые слова:реальное, воображаемое, социальная имитация, социально-имитационный процесс.
Человеческий мир может трактоваться как сложная для понимания, требующая глубокого философского осмысления совокупность всего того, что принято обозначать понятиями реального и воображаемого. Вместе с тем в наши дни в сознании людей, в процессах их взаимодействия обнаруживается засилье имитационного, то есть выступающего в роли чего-то иного и почти всегда воспринимающегося именно как это иное. Попытка осуществить системный синтез информации, содержащейся в приведённых суждениях, ставит нас перед проблемой, в основе которой лежат противоречия между диалектически едиными, уравновешивающими крайности друг друга реальным и воображаемым с одной стороны и имитационным, практически безальтернативно воплощающим свои потенции в жизнь - с другой. Актуальность обозначенной проблемы обуслов-
лена всепроникающим характером социально-имитационных процессов и их результатов, а также связанными с этим очевидными перспективами подавления всего неимитационного, что свойственно мироотношениям и мировоззрениям людей, выступающим как в индивидуальных [2; 4], так и в совокупных, социально-групповых вариантах.
Попытаемся предложить свой вариант осмысления обсуждаемой проблемы. Для этого надо прежде всего обозначить те особенности и детали содержательного наполнения понятий реального и воображаемого, которые имеют первостепенное значение для формирования видения соответствующих феноменов, эвристически ценного для нашего исследования.
В рамках философского, предельно обобщённого варианта понимания мира к реально-
му допустимо отнести всё объективно явленное существующее, или, говоря словами П. Бергера и Т. Лукмана, всё то, что имеет бытие, независимое от нашей воли и желания [5]. Воображаемое же представляет собой нечто поверхностное, обманчивое по своей сути, порождённое человеческой фантазией.
Реально то, что есть на самом деле, что обнаруживается в конкретных пространстве и времени и, вне зависимости от своего происхождения, может, в отличие от воображаемого, обладать суверенностью применительно к тому, что мы знаем и во что верим. При этом реальность, как пишут Бергер и Лукман, «является социально определяемой. Но определения всегда воплощены, то есть конкретные индивиды и группы индивидов оказываются теми, кто определяет реальность» [5, с. 190].0пределить же реальность без продуцирования воображаемого невозможно.
Далее необходимо с максимально возможной чёткостью обозначить обобщённую картину естественного соотношения тех фрагментов действительности, которые мыслятся в понятиях реального и воображаемого. Думается, что представление о том, что реальное и воображаемое напрямую исключают друг друга, примитивно и во многом ошибочно. Суждения, подтверждающие это, находим у Ф. Федье [16]. Связывая содержание обсуждаемых понятий воедино, он отказывает воображаемому в конститутивной стабильности. Согласно его концепции, воображаемое - это не сам существующий предмет, а только лишь формальное условие его восприятия. Опираясь на идеи И. Канта, он объявляет воображаемое первичным по отношению к тому, что может именоваться реальной действительностью (или «реальным», что, как мы полагаем, будет более точным). «Реально, -по утверждению Федье, - не только то, что я могу видеть (в том или ином восприятии), но то, что я могу констатировать и установить научно» [16, с. 44]. Нереальным является то, что невозможно. Воображаемое же, локализованное в пространстве и во времени, называется возможным тогда, когда оно мыслимо в соответствии с определённой абстрактным единством. Возможное воображаемое не является настоящим воображаемым, которое реально ровно настолько, насколько реально то, что существует объективно. При этом воображаемое, с точки зрения Федье, оказывается составной частью реального, невыводимой из других его частей.
Представления Федье о соотношении реального и воображаемого в чём-то совпадают,
а в чём-то - не совпадают с представлениями Ж.-П. Сартра [13]. Сартр, в отличие от Федье, пишет о невозможности сосуществования реального и воображаемого, признаваемых им двумя типами объектов и чувств, а также способов поведения, которые абсолютно несводимы друг к другу. Однако далее он замечает, что имплицитный смысл реального непременно представлен в воображаемом. Всякое воображаемое при этом, по его мысли, «появляется "на фоне мира", и наоборот, всякое схватывание реального в качестве мира подразумевает скрытую возможность превзойти его в направлении к воображаемому» [13, с. 308].
Выработанная нами позиции во многом основана на позитивном принятии консолидированных мыслей Ф. Федье и Ж.-П. Сартра относительно соотношения понятий реального и воображаемого. Однако характер настоящего исследования определяет необходимость уточнения специфики того варианта культурно-антропологического видения данного соотношения, который реализуется нами по ходу философского поиска.
Наше понимание обсуждаемого соотношения во многом сформировалось под влиянием концепции социального воображаемого Ч. Тейлора [14]. Рассматривая социальное воображаемое, он имеет в виду не какие-то отстранённые и отвлечённые интеллектуальные схемы. Речь у него идет о способах, применение которых позволяет людям представить особенности своего участия в межчеловеческом взаимодействии и сопряжённых с этим ожиданий, а также о нормативных идеях и образах, предопределяющих как одно, так и другое. Социальное воображаемое, выступающее как общепринятое понимание, сплачивает людей, обеспечивает их культурное единство, создавая тем самым возможность осуществления совместных практик. В содержании понятия социального воображаемого Тейлор включает «также некое чувство взаимного приноравлива-ния, притирания друг к другу в совместных практиках. Это понимание является фактическим и нормативным одновременно: иначе говоря, мы чувствуем, что такое обычный порядок вещей, но подобное ощущение соседствует в нас с идеей о том, как всё должно быть и какие неверные шаги могут дискредитировать общую практику» [14].
Перейдем к рассмотрению кулыурно-антропологических особенностей социально-имитационного процесса. Надо полагать, что без чётких, хорошо скоординированных между
собой, теоретически оформленных положений о должном содержательном наполнении понятия социальной имитации поиск ответа на вопрос об интересующих нас особенностях данного процесса непременно окажется малоэффективным.
Согласно обобщённым представлениям, сложившимся в сфере социально-гуманитарного знания, под имитацией следует понимать процесс воспроизведения каких-либо признаков определённого объекта в условиях, которые заметно отличаются о тех, которые не являются для него обычными. Средства, необходимые для такого воспроизведения, могут быть физическими или символическими (в частности—цифровыми) [19]. Имитация и межчеловеческое взаимодействие связаны между собой теснейшим образом, при этом первое совершенно естественно придает собственные черты второму.
С философской точки зрения имитация признаётся феноменом социального порядка. Этот феномен находит проявление «в искажении социальной определённости, в основе которого, — как пишет Т.А. Шалюгина, —процессы социального действия, связанные с подменой предметно-смысловой реальности путем конструирования символической социальной реальности, создания видимости, "кажимости"» [18, с. 5].
А.А. Зиновьев полагает, что имитация, имеющая сознательный характер, направлена на создание объектов-имитантов, которые выдаются за нечто подлинное. История человечества совершенно однозначно свидетельствует о том, что имитационность входит в число неотъемлемых признаков социально-культурной жизни людей. При этом есть смысл «говорить о степени имита-ционности того или иного человеческого объединения в целом, его отдельных событий, действий властей, партий и т. д.» [11, с. 429].
А.Я. Пучков, связывающий имитацию с широким кругом культурных и антропологических феноменов, трактует её как основу человеческого восприятия, как метод и результат познания и как саму реальность, которая «ощущается в состоянии, когда человек сам не знает, верит он или не верит и что думает в действительности»[11,с. 58].
Стоит заметить существенное несовпадение позиций Зиновьева и Пучкова относительно осознанности/неосознанности имитации со стороны её субъекта. Надо полагать, что каждый из них прав частично, так как в действительности может иметь место имитирования чего-либо и при участии сознания имитатора, и без него.
Понятие имитации устойчиво и вполне обоснованно ассоциируется с понятиями симуляции
и симулякра, виртуальности и виртуальной реальности. При этом, согласно традициям, сложившимся в современном социально-гуманитарном знании, содержание всех указанных понятий принято тесно связывать с чем-то принципиально неизначальным и неподлинным. Продукт имитации, то есть объект-имитант (по Зиновьеву), сходен с воспроизводимым объектом, порой неотличим от него (по крайней мере, внешне). Тем не менее его подлинность - иллюзия. Замещая собой реальный культурный объект-образец, он обычно не может функционировать должным образом. Однако, несмотря на это, разнообразные объекты-имитанты, симулятивно-виртуальные, символические по своей сути феномены в наши дни получили повсеместное распространение, вписались в естественный ход становления культуры общества, социальных групп и человеческих индивидов.По сути дела, сегодня имитационность играет исключительно важную, в чём-то даже главенствующую роль в социально-культурной жизни человека.Поэто-му вполне очевидной представляется правота Ж.Т. Тощенко, заявляющего о том, что для современного общества характерны процессы, в рамках которых имитация подменяет собой новую деятельность. Происходит это на всех уровнях и во всех сферах социального бытия [15].
Существенный вклад в разработку содержания понятия социальной имитации внес Ю.Г. Волков [7; 8; 9; 10]. Трактуя социальную имитацию «как процесс симулятивной деятельности, создание замещающих или представляющих социальных конструктов, критерием которых выступает эффектность, но не эффективность» [10, с. 52], он отмечает факт её глубокого проникновения в жизнь современного Российского общества. Рассматривая особенности социальной имитации применительно к человеческому существу, он указывает на то, «что имитационный компонент входит, интериоризирован во внутреннюю структуру деятельности, так как не просто проявляется, а главенствует над реальной действительностью, содержится в социально-символических системах, в поведенческих кодах, что обеспечивает его устойчивость и жизнеспособность» [10, с. 112].
Обстоятельства человеческой жизни меняются с калейдоскопической быстротой, а утрата прежних, еще совсем недавно остроактуальных культурных ориентиров в ней - наглядное тому свидетельство. Так, В.В. Бычков и Н.Б. Мань-ковская отмечают, что компьютерная и цифровая техника, прочно вошедшие в жизнь практически
каждого человека, всё больше и больше вытесняют из неё такие, казалось бы, незыблемые реалии, как культура Книги и классическое искусство [6]. Глубокое погружение человека в виртуальную сферу способствует тому, что мир, существующий на самом деле, начинает восприниматься им как «спектакль» или «игровая среда», то есть что-то принципиально имитационное. Трудно не согласиться с Т.А. Шалюгиной, заявляющей о том, что именно имитация определяет возникновение симулятивной реальности как следствия комплекса субъективно опосредованного влияния языкового и визуального опыта [17].
Современный человек, пытающийся уяснить смысл собственного окружения, обнаруживает вокруг себя такую конфигурацию социально-культурной действительности, которая образует крайне сложную и противоречивую систему, охватывающую собой миллиарды людей. В сложившихся условиях человечество в лице едва ли не каждого из своих представителей осознает, что разум любого человеческого существа, будучи вписанным в реалии современной символически насыщенной окружающей среды, оказывается перед соблазном превратить всю присущую ему активность, даже спонтанную, в имитационный процесс. Возникает вопрос: как человеку и человечеству преодолеть этот соблазн и направить имеющиеся интеллектуальные и прочие ресурсы на подлинное созидание? Однозначный общепринятый вариант ответа на этот вопрос пока отсутствует, как, впрочем, и знания о путях его гарантированного нахождения.
На первый взгляд, имитация, присутствующая в жизни людей, а также её последствия должны быть оценены отрицательно. Однако такая однозначная оценка категорически неприемлема. Дело в том, что при всех своих издержках имитация выступает как фактор, изменяющий социально-культурную реальность, создающий её новые образцы. Эти вновь возникающие образцы раскрывают перед обществом и принадлежащими к нему людьми широкие возможности эффективного развития. Многие из появляющихся возможностей де-факто представляют собой потенциально продуктивные варианты иного, ранее невозможного протекания социально-культурных процессов. Пример социально-культурного эффекта такого рода находим в монографии И.А. Беляева и А.М. Максимова. «Политики, - как отмечают эти авторы, - зачастую занимаются мифотворчеством, порождая и культивируя искусственные социальные проблемы, сея ложные страхи, нарушая процесс социальной гармонизации. В то же
время рассеивание ложных представлений способствует освобождению и развитию социальных форм существования людей» [3, с. 75].
Сказанное выше представляет собой достаточное основание для утверждения о том, что социальная имитация в наши дни стала феноменом, играющим заметную, по сути - доминирующую роль в функционировании как общества в целом и его различных относительно самостоятельных фрагментов, так и практически каждого человека.
Перейдем к рассмотрению соотношения реального и воображаемого в контексте развёртывания социально-имитационных процессов.
В.П. Бабинцев, исследующий имитационные практики применительно к специфике сферы государственного и муниципального управления, усматривает в них «систему действий, в ходе которых реальные значения и смыслы замещаются и подменяются формальным воспроизведением операций и процедур, сопровождаемым их демонстрацией, декларацией и декорацией» [1, с. 26]. Соглашаясь с этим автором в целом, полагаем возможным распространить его идею на все варианты человеческих действий и взаимодействий и интерпретировать предложенные им характеристики демонстрации, декларации и декорации, делая акцент на культурно-антропологических особенностях взаимодействия реального и воображаемого в социально-имитационном процессе.
Демонстрация предполагает выработку образа объекта-имитанта, в котором воображаемо-еедва ли не всецело вытесняет собой реальное. Вновь возникающий образ оформляется без противоречия нормозадающему культурному контексту, по причине чего сознание индивидов ассимилирует его, встраивая в уже существующий комплекс образов иных фрагментов действительности. В содержании декларации фиксируется вариант соотнесения реального и воображаемого, при котором культурно-антропологический эффект подмены первого вторым заключается в формировании такого целевого образа объекта-имитанта, вероятность жизненного воплощения которого крайне мала. Соответственно, продукт декларирования, на некоторое время становящийся неотъемлемой частью культурного фона человеческого существования, неизбежно «проходит» через сознание людей, но почти никогда не оказывает заметного влияния на интенциональ-ность индивидуальных мироотношений и мировоззрений. Декорация несёт в себе информацию, изменяющую образ объекта-имитанта так, что
реальное в нём не столько вытесняется воображаемым, сколько искажается его присутствием. Фальсифицируемый ценностно-культурный статус трансформируемого образа несёт имитатору искомую им выгоду, попутно способствуя возникновению той или иной степени аберрации со-знаниядругих людей.
Завершая статью, попытаемся обобщить её основное содержание.
Совокупность межчеловеческих связей, представляющая собой процессуальную сторону современной социально-культурной действительности, «пронизана» имитацией. При этом имитационные практики оказывают весьма существенное влияние
на людей, формируют их сознания, прививают им алгоритмы деятельности и поведения. Имитаци-онность различных сторон общественной жизни в совокупности с вовлечённостью подавляющего большинства людей в осуществление имитационных практик в наши дни является условием, необходимым для поддержания социально-культурной действительности в состоянии динамического равновесия и развития. Социально-имитационные процессы, развёртывающиеся в наше время, конфигурируют интенциональность человеческих мироотношений и мировоззрений так, что люди во многом теряют способности отличать реальное от воображаемого.
Литература
1. Бабинцев, В.П. Имитационные практики в государственном и муниципальном управлении / В.П. Бабинцев // Власть. - 2012. - № 5. - С. 24-29.
2. Беляев, И.А. Интенциональность целостного мироотношения // Вестник Оренбургского государственного университета. - 2007. - № 1. - С. 29-35.
3. Беляев, И.А. Целостность и свобода человека: монография / И.А. Беляев, А.М. Максимов. -Екатеринбург : Изд-во Урал. ун-та. -2004. -180 с.
4. Беляев, И.А. Человек и его мироотношение. Сообщение 1. Мироотношение и мировоззрение [Электронный ресурс]. - Режим доступа: http://ej.kubagro.ru/2011/09/pdf/29.pdf.
5. Бергер, П. Социальное конструирование реальности. Трактат по социологии знания / П. Бергер, Т. Лукман. - М. : Медиум, 1995. -323 с.
6. Бычков, В.В. Виртуальная реальность в пространстве эстетического опыта / В.В. Бычков, Н.Б. Маньковская // Вопросы философии. - 2006. - № 11. - С. 47-59.
7. Волков, Ю.Г. Имитационная личность в контексте социального знания / Ю.Г. Волков. - Ростов н/Д : Изд-во Антей. - 2012. - 32 с.
8. Волков, Ю.Г. Имитационные практики в обществе: социальный контекст/ Ю.Г. Волков. -Ростов н/Д. : Изд-во Антей. - 2012. - 28 с.
9. Волков, Ю.Г. Общество имитации в условиях социального развития / Ю.Г. Волков. - Ростов н/Д. : Изд-во Антей. - 2012.-32 с.
10. Волков, Ю.Г. Креативность: творчество против имитации / Ю.Г. Волков. - М. : Альфа-М. -2013. - 432 с.
11. Зиновьев, А.Л. Фактор понимания / А.А. Зиновьев. - М. : Алгоритм, Эксмо, 2006. - 528 с.
12. Пучков, А.Я. Имитационная реальность: онтогносеологический анализ / А.Я. Пучков. - Екатеринбург : Изд-во «Банк культурной информации». - 2005. - 252 с.
13. Сартр, Ж.-П. Воображаемое. Феноменологическая психология воображения / Ж.-П. Сартр. -СПб. : Наука. - 2001. - 319 с.
14. Тейлор, Ч. Что такое социальное воображаемое? [Электронный ресурс]. - Режим доступа:http://magazines.russ.ru/nz/2010/69/te3.html.
15. Тощенко, Ж.Т. Новые лики деятельности : имитация / Ж.Т. Тощенко // Социологические исследования. - 2012. - № 12. -С. 23-36.
16. Федье, Ф. Воображаемое / Ф. Федье // Везен Ф. Философия французская и философия немецкая. Федье Ф. Воображаемое. Власть. - М. :Эдиториал УРСС. - 2002. - С. 35-92.
17. Шалюгина, Т.А. Имитация в обществе как предмет социально-философского анализа/ Т.А. Шалюгина // Теория и практика общественного развития. - 2011. - № 8. - С. 33-35.
18. Шалюгина, Т.А. Имитация в современном российском обществе : сущность, субъекты воздействия, социальное пространство проявления : автореф. дис. ... докт. филос. наук : 09.00.11 / Т.А. Шалюгина. - Ростов н/Д. - 2011. -60 с.
19. Энциклопедический словарь: Психология труда, рекламы, управления, инженерная психология и эргономика / Б.А. Смирнов, А.В. Королев; сост. Б.А. Душков; ред. Б.А. Душков.- Екатеринбург : Деловая книга. - 2000. - 462 с.
