CC BY
87
Гришаева Л.И.
Воронеж
ВЗАИМОДЕЙСТВИЕ НОМИНАТИВНЫХ И ДИСКУРСИВНЫХ СТРАТЕГИЙ В ПОЛИТИЧЕСКОМ ДИСКУРСЕ
Помещение в фокус лингвистического анализа дискурсивной деятельности (под дискурсом здесь понимается, вслед за Н.Д. Арутюновой, «связный текст, взятый в совокупности с экстралингвистическими - прагматическими, социокультурными, психологическими и др. факторами; текст, взятый в событийном аспекте; речь, рассматриваемая как целенаправленное социальное действие, как компонент, участвующий во взаимодействии людей и механизмах их сознания (когнитивных процессах). Дискурс - это речь, «погруженная в жизнь» [Аруютнова 2000: 136-137]) как основного на сегодняшний день объекта языковедческого исследования при особом внимании к закономерностям, регулирующим использование языка коммуникантами, имеет в качестве следствия переориентирование научных задач в том числе и привлечение в качестве научного инстру-
ментария некоторых категорий, которые ранее не принимались в расчет как обусловливающие результат дискурсивной деятельности.
К таким параметрам следует отнести, во-первых, изучение того, как факторы (названные факторы являются в полном смысле таковыми, ср.: «фактор - существенное обстоятельство способствующее какому-либо процессу, явлению» [Кузнецов 1998: 1414]) «свой», «чужой», «другой» (О разграничении оппозиций «свой - чужой» и «свой - другой» см. подробнее [Гришаева 2003], а также [Гришаева, Цурикова 2003; 2004: 154, 156, 158]) влияют на использование коммуникантами тех или иных языковых средств в разных дискурсивных условиях, а также, во-вторых, описание способов активизации некоторых сведений о мире и, прежде всего, авто- и гетеростереотипов. Применительно к исследованию политического дискурса названные ракурсы анализа представляются наиболее значимыми в силу следующих соображений.
Факторы «свой», «чужой», «другой» задают рамку восприятия, что, учитывая феноменологические свойства восприятия: селективность, субъективность, аффективность, телеологич-ность, контекстную обусловленность (см. подробнее в психологии, например [Солсо 2002; Рубинштейн 2002]), - является основой для профилирования информации, т.е. в конечном счете для формирования когнитивного фона и когнитивной фигуры (Ср.: «Обязательность различения фигуры и фона при любом восприятии позволяет читателям интерпретировать некоторые части текста как более заметные, значимые/релевантные <...>, т.е. выступающие как фигура по отношению к своей основе - всему остальному тексту» [Лузина, 1997: 186]). Благодаря этому один и тот же объект восприятия получает различные характеристики, следствием чего становится различный перлоку-тивный эффект от информации, воспринимаемой и обрабатываемой субъектом познания и коммуникации в конкретных дискурсивных условиях.
Высказанные идеи положены в основу ряда конкретных исследований, о результатах которых сообщается ниже для того, чтобы проиллюстрировать объяснительную силу соответствующей концепции.
Для результатов социальной перцепции вообще и для исследования особенностей политического дискурса в частности описанные процессы приобретают особую значимость, поскольку стержнем для политического дискурса является, бесспорно, оппозиция «свой - чужой» (см. работы исследователей политического дискурса, прежде всего, А.П. Чудинова, Е.И. Шейгал и их
учеников). Сферой, в которой профилируются соответствующие сведения, является, по сути своей, совокупность прямых и переносных авто- и гетеростереотипов, актуализируемых тем или иным способом.
Приведенные соображения стали побудительным мотивом для изучения различных способов взаимодействия номинативных и дискурсивных стратегий применительно к политическому дискурсу. При этом под номинативными стратегиями понимается выбор коммуникантами из совокупности всех потенциально возможных изофункциональных гетерогенных средств именования как отдельных элементов картины мира (предметов, процессов, признаков, отношений, состояний, лиц и т.д.), так и ее фрагментов (ситуаций или комплексов ситуаций, которые могут быть связаны друг с другом причинно или адитивно, постоянно или спорадически, обязательно или случайно). Дискурсивные стратегии представляют собой выбор коммуникантами способа аранжировки средств именования, т.е. номинативных стратегий, в зависимости от тех или иных дискурсивных условий.
Характеризуя номинативные и дискурсивные стратегии, следует иметь в виду их конвенциональность и известность в силу инкультурации - в идеале - для всех членов лингвокультурной общности. Поэтому субъекты познания и коммуникации сознательно и/или неосознанно обращаются именно к тем способам овнешнения своей интенции, которые с их точки зрения максимально адекватны сложившимся актуальным дискурсивным условиям и максимально надежны для реализации их целей в процессе той или иной интеракции. Важно заметить также, что для реализации одной дискурсивной стратегии коммуниканты располагают множеством изофункциональных номинативных средств, которые, однако, в одних дискурсивных условиях являются первичными, а в других - вторичными; ср. первичный (финитной конструкцией) и вторичные (инфинитивной группой, разнородными партиципиальными конструкциями, субстантивной группой, адъективной группой) способы именования одной и той же пропозиции, которые имеют явную специализацию на тип дискурса, в первую очередь на бытовой или на научный.
Интерпретировать соотношение между дискурсивными и номинативными стратегиями можно соответственно как потенцию и ее реализацию, мотив для определенной деятельности и план ее реализации, план реализации деятельности и реальное его воплощение.
Разводить использование языковых средств по номинативным и дискурсивным стратегиями целесообразно уже в силу того, что «исходным для каждого речевого высказывания является наличие мотива, или замысла» [Лурия 2002: 108]. Соответственно «каждая лексическая единица (и, в частности, слово) фиксирует место соответствующего представления в целой системе связей» [там же: 109] (Сделанное умозаключение согласуется с выводами когнитивных психологов, полученных при решении иных задач, ср. мнение Фр. Кликса, высказанное еще в 80-е годы прошлого века: «Поскольку абстрактные понятия формируются из более низких, наглядных понятий, которые входят в новую категорию в качестве признаков, последние привносят в новый концепт также и свои старые связи. Так, в особенности у весьма абстрактных понятийных образований могут наличествовать чрезвычайно гетерогенные межпонятийные связи» [Klix 1984: 68]. Когнитивные психологи сериями экспериментов, нацеленных на выявление механизмов памяти, кодирования информации и связей между понятиями, определили, что у многоместных глаголов имеется латентная со-активация отношений иных аргументов с соответствующими между ними отношениями [ibidem: 14]. Другими словами, отношение SIEGEN (KÄMPFEN, BESIEGEN, GEGNER) интерпретируется когнитивными психологами как трехместное xR1t 2, 3 (yzu) [ibidem] (Когнитивная интерпретация валентности понятия не тождественна лингвистической интерпретации валентных свойств соответствующего признакового слова=глагола.). Чрезвычайно важным в контексте данных рассуждений является также вывод о том, что понятия в памяти кодируются через их признаки, что кодирование фиксирует не понятия, а определенный тип отношений между понятиями [ibidem: 15] - (Выделено мною. - Л.Г.). Анализ в указанном направлении позволяет говорить о том, что в памяти присутствуют понятийные конфигурации, сводимые затем к образованиям более высокой уровня абстракции [ibidem: 69]. Следовательно, при использовании того или иного слова имеет место одномоментная активизация всего набора признаков, которыми обладает соответствующее понятие в памяти (ср. [Klix 1984: 69 и далее])). Это объясняется также и тем, что «при формировании моделей внешнего мира действует принцип этажной переработки, т.е. когда верхний уровень иерархии является сверткой нижнего уровня» [Сухих 2004: 111].
В политическом дискурсе субъект осуществляет свой выбор номинативных и дискурсивных стратегий, как правило, сознательно - по причине стремления максимально эффективно воздействовать тем или иным способом на своего интерактанта при достижении цели своей деятельности. Не исключено также, что коммуникант выбирает средства реализации своей интенции и неосознанно - в силу овладения коммуникативной практикой в процессе инкультурации (и/или аккультурации). Однако и в том, и в другом случае выбор номинативных и дискурсивных стратегий субъектом отражает наличие у представителей каждой лин-гвокультуры «норм ожидания» и схем развития той или иной интеракции в разных дискурсивных условиях.
Следовательно, задачей изучения особенностей использования языка становится анализ соответствующих «норм ожидания» и способов воздействия на интерактанта.
Для решения поставленной задачи необходимо учитывать в теоретической модели и в практическом анализе языковых средств четыре положения.
Первое. Выбор коммуникантами номинативных и дискурсивных стратегий зависит от ряда дискурсивных факторов, модифицирующих деятельность интерактантов, в том числе и выбор средств и способов овнешнения внеязыковой действительности. К такого рода дискурсивным факторам следует отнести и факторы «свой», «чужой», «другой», влияние которых заключается в профилировании воспринимаемой адресатом информации. Следствием этого становится активизация у адресата определенного комплекса сведений об обсуждаемой действительности, который не обязательно будет идентичен таковому у адресанта.
Второе. Взаимодействие номинативных и дискурсивных стратегий подчинено адаптации к актуальным дискурсивным условиям, что не может не отражаться на выборе средств оязы-ковления интенции адресанта. Так, О.В. Кашкина пришла к выводу о причинной зависимости от дискурсивной среды и дискурсивной стратегии выбора номинативных стратегий, а также механизмов вербализации отдельных компонентов суждения одного и того же типа в различной дискурсивной среде [Кашкина 2005] (Самопрезентация, осуществляемая в рамках определенного формата общественной коммуникации - интервью - нацелена на сохранение имиджа политика, что возможно благодаря адекватной дискурсивной стратегии, выбранной в соответствии с дискурсивными условиями интервью. Функциональный потенциал самооценочных высказываний, реализуемый политиком в рамках ассертивной стратегии, позволяет последнему как субъекту самооценки укреплять свой имидж. Использование самооценочного высказывания в дефензивной стратегии дает ему возможность защищать и сохранять имидж.
Выбор средств оязыковления объекта самооценочной структуры подчинен определенной номинативной стратегии, реализация которой позволяет говорящему оказывать влияние на прочтение самооценочного высказывания адресатом. Первичным средством вербализации объекта самооценки служит местоимение 1-го л.ед.ч., будучи средством реализации стратегии прямой идентификации. Стратегия дефокусации предполагает использование вторичных средств для обозначения объекта самооценки и позволяет изменить у адресата рамку восприятия личности говорящего=объекта самооценки и, тем самым, модифицировать коммуникативный фокус высказывания. Стратегия деперсонализации позволяет преломить чужую оценку в самооценку.
Выявлена устойчивая тенденция к использованию определенных синтаксических структур при вербализации положительных/отрицательных сведений о собственной личности. (1а) Первичными средствами вербализации положительной самооценки оказываются адъективные и субстантивные структуры позитив-
ного типа, предикатив в которых выражается частнооценочными лексемами положительной семантики. (1 б) К вторичным средствам вербализации положительной самооценки относятся глагольные, адъективные и субстантивные структуры негативного типа с оценочными лексемами отрицательной семантики, в которых средство негации участвует в реализации положительной оценочности. (2а) Отрицательная самооценка вербализуется в первую очередь адъективными, а также глагольными и субстантивными структурами позитивного типа с частнооценочными лексемами отрицательной семантики соответственно в обстоятельственной позиции или предикативной. (2б) К вторичным средствам оязыков-ления отрицательной самооценки относятся структуры негативного типа с оценочными лексемами положительной семантики, оценочное значение которых трансформируется средствами негации.
Изучение механизмов вербализации предмета самооценки позволяет выявить, какой комплекс языковых средств опредмечивает актуальные для определенной коммуникативной ситуации сведения Я-концепта. К первичным средствам вербализации сведений о чертах характера относятся адъективные структуры позитивного типа, предикатив которых выражен частнооценочными лексемами. Вторичными средствами вербализации самооценки с таким предметом оказываются субстантивные структуры позитивного типа, а также адъективные и субстантивные структуры негативного типа с оценочными лексемами соответственно в предикативной позиции и позиции атрибута.
Дискурсивная стратегия, избранная говорящим, существенным образом влияет на выбор номинативных стратегий для вербализации оценочных сведений, хранимых в когнитивной структуре Я-концепта. Ряд номинативных стратегий обеспечивает наиболее эффективную реализацию дефензивных стратегий: стратегия дефокусации, предпочтение глагольных и адъективных структур негативного типа, содержащих частнооценочные лексемы, использование средств, позволяющих снизить категоричность самооценки. Другие номинативные стратегии обеспечивают успешное осуществление ассертивной стратегии: стратегия прямой идентификации, употребление субстантивных и адъективных структур позитивного типа с общеоценочными и частнооценочными лексемами в предикативной позиции, предпочтение средств, усиливающих категоричность само-оценочного высказывания.
Применение различных дискурсивных стратегий позволяет вербализовать сведения из разных уровней и проекций Я-концепта, что обеспечивает политику сохранение и защиту имиджа. Ассертивный характер дискурсивной стратегии оказывается решающим фактором при отборе средств оязыковления самооценки, цель которой - сохранение и восстановление имиджа. Дефензивная стратегия предопределяет выбор тех номинативных стратегий, которые позволяют опредмечивать сведения Я-концепта, необходимые для защиты имиджа. Само-оценочное высказывание, понимаемое как разновидность оценочного высказывания, обладает такими структурными, содержательными и функциональными параметрами, которые позволяют по-разному опредмечивать сведения Я-концепта и представлять в процессе коммуникации личность адресанта в соответствии его коммуникативным целям [Кашкина 2005]).
Третье. Вербальными и невербальными способами в конкретных дискурсивных условиях активизируются гетерогенные, гетерохронные, гетеросубстрастные сведения о мире, в том числе и культурно специфические стереотипы. Соотношение вербальных и невербальных способов кодирования сведений о
мире в политическом дискурсе (в особенности в его письменной форме существования) приобретает особую значимость, поскольку в последние десятилетия креолизованный текст как форма бытования политического дискурса стал наиболее эффективной формой организации сведений, транслируемых в коммуникации [Анисимова 1999].
Четвертое. Существование вербальных и невербальных маркеров, по которым коммуниканты отчасти распознают, какие номинативные и дискурсивные стратегии реализуются в актуальных дискурсивных условиях, позволяют исчислить сами дискурсивные и номинативные стратегии, с одной стороны, а также определить, какие номинативные стратегии являются изофунк-циональными, с другой стороны. Своего рода побочным продуктом исследования становится фиксирование тех самых мало осознаваемых «норм ожидания», которые существенным образом сказываются на успешности коммуникации.
Материалом для изучения взаимодействия номинативных и дискурсивных стратегий могут стать средства и способы овнеш-нения культурно релевантных стереотипов (см. подробнее исследование текстоорганизующих потенций прямых и переносных авто- и гетеростереотипов [Мануковский 2005] с точки зрения выполняемых ими функций в письменно зафиксированном тексте в газетных публикациях [там же: 39-53], а также в плане описания текстоорганизующих потенций языковых средств овнешнения содержания стереотипов [там же: 54-70]. Названный ракурс исследования необходим для того, чтобы выяснить, насколько адекватным в политическом дискурсе является восприятие адресатом информации, каким образом средства массовой коммуникации воздействуют на адресата, конструируя образ различных политических субъектов: личности (=политика), социальной группы (например, партии), наконец, страны («своей» или «чужой»).
Возможным является также выявление взаимодействия дискурсивных и номанативных стратегий при описании того, как в политическом дискурсе политики могут достигать своих целей, в частности конструировать определенный имидж на микро-, мак-ро- и мегауровнях: т.е. на индивидуально-личностном, групповом и при конструировании образа страны соответственно. В результате подобного исследования становится возможным выявить, каким образом политики сознательно или неосознанно используют стереотипы сознания для манипулирования воспри-
ятием адресата в тех или иных целях и в различных коммуникативных условиях (см., к примеру, уже цитировавшееся исследование М.В. Мануковского).
Это обстоятельство обусловлено тем, что номинативная деятельность каждого коммуниканта связана с индивидуальной и неповторимой интерпретацией воспринимаемой им актуальной внеязыковой ситуации, коммуникативного контекста, а также всего контекста взаимоотношений между конкретными коммуникантами. Другую сложность представляет собой наличие значительного количества изофункциональных средств, потенциально возможных в соответствующих дискурсивных условиях, перло-кутивный эффект от использования которых, однако, не тождественен. Еще одним из препятствий для гармонизации интерпретаций со стороны каждого коммуниканта является несовпадение «норм ожиданий» у коммуникантов даже в тех случаях, когда они оба принадлежат к одной и той же культуре или же к одной и той же субкультуре. Ведь в когнитивном и коммуникативном арсенале каждого из коммуникантов имеется знание о наличии различных стратегий организации дискурса, а также умений варьировать на том или ином этапе дискурсивными стратегиями. Под влиянием конкретных дискурсивных условий каждый коммуникант решает для себя, какая из имеющихся в его распоряжении стратегий представляется максимально адекватной сложившимся дискурсивным условиям. На любом их этапов организации интеракции этот выбор остается актуальным, он может быть описан в терминах «инвариант - вариант». Партнер либо соглашается с предложенным решением, либо прибегает к иной стратегии.
Одним из серьезных барьеров при межкультурной коммуникации является негативный образ «своей» культуры в «своей» и «чужой» культурах. Сейчас в России доминирует негативный образ о своей стране, что катастрофически сказывается на реальной практике осуществления тех или иных экономических, политических, социальных проектов. Практика убеждает, что без наличия положительного имиджа страны в «своей» и в «чужих» культурах никакой цели в социальной практике достичь невозможно. Отечественные политтехнологи и политики на внутриполитической и внешнеполитической арене обращаются к довольно жестким и потому неэффективным моделям, задействуют такие средства воздействия на индивидуального и массового коммуниканта, используют такие мало эффективные приемы,
что они более вредят, нежели помогают созданию и поддержанию у единичного и коллективного субъекта восприятия и коммуникации (т.е. у каждого гражданина России) положительного имиджа России в стране и за ее рубежами.
Названный эффект от реализации того или иного варианта модели образа «своей» страны, сложившегося под влиянием разнородных и разнонаправленных факторов, в ряде случаев усугубляется тем, что он находит поддержку в том, что в таком виде он тиражируется в условиях «чужой» культурной действительности, когда многие значимые для конструирования коллективной идентичности параметры вырываются из адекватного для них контекста осмысления. Зачастую в подобных случаях образ страны в «своей» и/или «чужой» культурах вступает в явное или неявное противоречие с основополагающими параметрами коллективной идентичности носителей определенной культуры или же мало согласуются с ней.
Процесс конструирования социальной реальности усугубляется к тому же неэффективным использованием языка как основного средства кодирования, хранения и передачи культурно специфической информации, как одного из краеугольных камней при формировании личностной и коллективной идентичности. В результате использования номинативных и дискурсивных стратегий, не адекватных актуальным дискурсивным условиям ни при внутрикультурном, ни при межкультурном взаимодействии коммуникантов, страдает и образ «своей» страны, и ставится под вопрос успешность сохранения культурной континуальности и культурного типа.
В связи с этим возникает необходимость осмысления ряда проблем
- феномена этнической самоидентификации, включающей представления об консолидирующих и дифференцирующих признаках, которые содержат в себе разную политическую направленность;
- содержания и особенностей авто- и гетеростереотипов как основы для восприятия социокультурно значимой информации и для выбора способов организации интеракции между коммуникантами. Это поможет установить, какими средствами формируется позитивный/негативный образ страны и насколько значимым для социального самочувствия является соответствующий образ;
- особенностей механизма воздействия политического дис-
курса на представителей других культур, влияющих в конечном итоге на формирование образа о «своей» стране у «своего» и «чужого» коллективного субъекта восприятия.
Противоречивая игра прямых и переносных инокультурных (немецких/английских/американских и др.) и русских авто- и гетеростереотипов, влияние которых отражается на организации информации о «чужой» для читателей СМИ стране, перемещается в таком случае в центр исследования. Сопоставление содержательного и формального аспектов в политическом дискурсе на примере сообщений о российской реальности в российской и зарубежной прессе, с одной стороны, и ожиданий зарубежных читателей в той же сфере, с другой, позволяет установить, сколь тесно взаимосвязаны оба участника политического дискурса - пресса и ее читатель, что, очевидно, имеет как свои позитивные, так и негативные последствия для коллективного субъекта в обеих культурах (см. конкретные результаты в исследовании М.В. Мануковского и М.А. Бойко).
Наличие мощного коммуникативного фона, то есть всего того, что составляет когнитивный, социальный, политический и культурный контексты при порождении и бытовании данных текстов, поставило их в последней трети 20 века в центр внимания когнитивно-дискурсивных исследований. Значимость же деятельности средств массовой информации для современного общества проявляется в первую очередь в том, что они влияют на формирование общественного мнения, создание определенного идеологического фона, состояние национальной культуры, пропагандируют определенную систему ценностей. Пресса как одно из основных средств массовой информации играет ключевую роль в распространении социально-политических и культурных идей, все еще является барометром общественных перемен, несмотря на существование и иных способов доступа к общественному мнению.
Активизации авто- и гетеростереотипов, хранящихся в индивидуальной картине мира адресата медиа-текстов с его индивидуальной идентичностью, происходит в опоре на интерпретацию сведений о мире обоими коммуникантами. Упомянутое обстоятельство приобретает особый вес при анализе дискурса СМИ потому, что наиболее значимыми феноменологическими особенностями восприятия являются его селективность, телеоло-гичность, субъективность, аффективность и контекстная обусловленность.
В результате фильтрации и интерпретации информации тексты прессы представляют собой готовый продукт, который может оказывать влияние на ментальную сферу реципиента, подтверждать или трансформировать сложившиеся стереотипы в зависимости от особенностей восприятия того круга читателей, на который рассчитаны данные сообщения. Адекватное коммуникативной установке автора понимание газетных сообщений возможно лишь при условии наличия общего фонда фоновых знаний, установок и стереотипов восприятия как у адресата, так и адресанта, а также при условии её представления в привычной для адресата форме и организации в соответствии с нормами, структурами и моделями, присущими языку общения.
Таким образом, тексты прессы, являясь социально значимыми текстами, представляют собой интересный материал для исследования национально-культурной специфики мировосприятия, проявляющейся как в особенностях создания текстов продуцентом, так и в особенностях понимания их реципиентом, то есть их социальных, психологических, коммуникативных позициях.
Для межкультурно ориентированных исследований устойчивый интерес к газетным публикациям вызван тем, что одной из составляющих текста газеты является информация о зарубежных странах; таким образом, он непосредственно участвует в формировании образов и представлений в отношении «чужих» политических реалий и серьезно трансформирует образ «своего». Сложная, противоречивая игра «своего» и «чужого» в медиа-текстах основывается на том, что дискурс прессы, будучи сложным информативно-насыщенным конгломератом, фильтрует и отображает события и факты действительности сообразно намерениям и установкам его отправителя и обладает информационным и воздействующим потенциалом.
Анализ позволяет выявить два комплекса дискурсивных стратегий при сообщении фактов из инокультурной реальности: профилирование информации как о «чужой» или же как о «другой», с одной стороны, а также стратегию на пейоризации или же мелиоразацию облика «своей» для читателей страны (см. статью М.А. Бойко в данном издании). На реализацию названных стратегий специализируются различные номинативные стратегии: стратегии прямой идентификации, дескриптивных, стратегии фокусации, дефокусации, сгущения негативных смыслов, акцентирование определенного признака, стратегии кос-
венной номинации, контрастивного позиционирования и др.
Каждая из названных номинативных стратегий реализуется совокупностью тех или иных механизмов вербализации: лексико-семантических, словообразовательных, морфологических, синтаксических, текстограмматических. В результате при обозначении одного и того же референта - в особенности инокуль-турных реалий, стран, политических лидеров, политических институтов и/или приписываемых им признаков - могут, к примеру, доминировать аксиологически заряженные единицы (лексикосемантические механизмы вербализации сведений о мире), поддерживаемые использование стилистических фигур, к примеру, антитезы (синтаксические (=порядок слов) и лексикосемантические в вероятном комплексе со словообразовательными), что позволяет констатировать реализацию стратегии на сгущение негативных смыслов.
Номинативные и дискурсивные стратегии взаимодействуют друг с другом. Их взаимодействие проявляется в том, что при реализации одной дискурсивной стратегии адресант предпочитает одни механизмы вербализации как средства реализации номинативной стратегии, а при других - другие. В результате, как уже говорилось выше, у адресата активизируются определенные комплексы сведений о мире и в конечном итоге складывается образ действительности, который в ряде случаев не является тождественным таковому у адресанта и может не совпадать с прогнозируемым адресантом.
Имидж субъекта коммуникации - индивидуального и/или коллективного - конструируем сознательно и/или бессознательно усилиями обоих коммуникантов с помощью отбора языковых и неязыковых средств в креолизованном тексте, особенно активно используемых в средствах массовой коммуникации. Имидж конструируется как результат взаимодействия номинативных и дискурсивных стратегий в конкретных дискурсивных условиях.
Подводя итог рассуждению о взаимодействии номинативных и дискурсивных стратегий в политическом дискурсе следует акцентировать ряд положений:
- выбор номинативных и дискурсивных стратегий коммуникант осуществляет сознательно - по причине стремления максимально эффективно воздействовать тем или иным способом на своего интерактанта при достижении цели своей деятельности - или неосознанно - в силу овладения коммуникативной
практикой в процессе инкультурации и/или аккультурации, что отражает наличие у представителей каждой лингвокультуры «норм ожидания» и схем развития той или иной интеракции в разных дискурсивных условиях,
- выбор номинативных и дискурсивных стратегий зависит от ряда дискурсивных факторов, модифицирующих деятельность интерактантов, в том числе и выбор средств и способов овнеш-нения внеязыковой действительности. К такого рода дискурсивным факторам следует отнести и факторов «свой», «чужой», «другой», влияние которых заключается в профилировании (изменению соотношения когнитивных фона и фигуры) воспринимаемой адресатом информации. Следствие этого становится активизация определенного комплекса сведений об обсуждаемой действительности, который не обязательно будет идентичен таковому у адресанта,
- взаимодействие номинативных и дискурсивных стратегий подчинено адаптации к актуальным дискурсивным условиям, что отражается на выборе средств оязыковлений интенции адресанта, т.е. на предпочтении коммуникантом одних механизмов вербализации определенных сведений о мире другим,
- вербальными и невербальными способами в конкретных дискурсивных условиях активизируются гетерогенные, гетеро-хронные, гетеросубстрастные сведения о мире, в том числе и культурно специфические стереотипы,
- вербальные и невербальные маркеры, по которым коммуниканты, с одной стороны, распознают, какие номинативные и дискурсивные стратегии реализуются в актуальных дискурсивных условиях, с другой стороны, свидетельствуют о существовании мало осознаваемых «наивным» коммуникантом «норм ожидания». Поэтому изучение средств и способов активизации стереотипов позволяет сформулировать ряд серьезных обобщений относительно теоретически значимых дискуссий, в частности о структуре концепта, о соотношении концептуальной и языковой картин мира, о принципах кодирования сведений о мире, о механизмах вербализации этих сведений и т.д.
Таким образом, изучение взаимодействия номинативных и дискурсивных стратегий в определенной дискурсивной среде представляется, с одной стороны, чрезвычайно актуальным и важным, и, с другой стороны, все еще практически не изученным и продуктивным.
ЛИТЕРАТУРА
1. Анисимова Е.Е. Креолизованные тексты - тексты ХХ1 века? - Воронеж: ЦЧКИ, 1999. - 148 с.
2. Арутюнова Н.Д. Дискурс // Большой энциклопедический словарь. Языкознание. - М.: Большая Российская энциклопедия, 2000. - С. 136-137.
3. Бойко М.А. Роль дискурсивных факторов «свой», «чужой», «другой» в процессе формирования коллективной идентичности средствами массовой информации - Екатеринбург, 2005.
4. Гришаева Л.И. Образование как условие, средство и способ инкультурации личности // Мир образования - образование и в мире. - 2003., № 1. - С. 41-51.
5. Гришаева Л.И., Цурикова Л.В. Введение в теорию меж-культурной коммуникации. - Воронеж: ВГУ, 2003. - 369 с.
6. Гришаева Л.И., Цурикова Л.В. Введение в теорию меж-культурной коммуникации. - Изд. второе, исправленное. - Воронеж: ВГУ, 2004. - 426 с.
7. Кашкина О.В. Функциональный анализ самооценочных высказываний как средства вербализации Я-концепта (на материале интервью немецкой прессы) // Диссертация ... канд. фи-лол. наук.- Воронеж, 2005. - 212 с. -
8. Кузнецов С. А. Большой толковый словарь русского языка.
- М.: Норинт, 1998. - 1536 с.
9. Лузина Л.Г. Фигура - фон (основа) // Е.С. Кубрякова, В.З. Демьянков, Ю.Г. Панкрац, Л.Г. Лузина. Краткий словарь когнитивных терминов. - М.: МГУ, 1997. - 185-186.
10. Лурия А.Р. Письмо и речь. Нейролингвистические исследования. - М.: Academia, 2002. - 352 с.
11. Мануковский М.В. Стереотипы сознания в межкультур-ной коммуникации. - Воронеж: ВГУ, 2005. - 100 с.
12. Рубинштейн С.Л. Основы общей психологии. - М.: Новое тысячелетие, 2002. - 720 с.
13. Солсо Р.Л. Когнитивная психология. - М.: Триволта, Либерия, 2002. - 600 с.
14. Сухих С.А. Личность в коммуникативном процессе. -Краснодар, 2004. - 156 с.
15. Klix, Fr. Gedächtnis. Wissen. Wissensnutzung. Berlin, 1984.
- 262 S.
© Гришаева Л.И., 2006
