CC BY
149
DOI: 10.24411/2618-6888-2018-10007
А.Ф. Клименко ВЫЗОВЫ И УГРОЗЫ
ЦЕНТРАЛЬНОАЗИАТСКОЙ БЕЗОПАСНОСТИ И ПОЗИЦИЯ КИТАЯ
Аннотация. Проанализированы проблемы безопасности в Центральной Азии и на всем пространстве ШОС. Аргументируется необходимость усиления дееспособности ШОС и ОДКБ в обеспечении безопасности и стабильности на этом пространстве. Даны рекомендации по повышению потенциала ШОС и ОДКБ в решении этой задачи.
Ключевые слова. Россия, Китай, Центрально-Азиатский регион, ШОС, ОДКБ, исламский фундаментализм, оборона, безопасность.
1. Роль и место Центральной Азии в системе международных отношений
Центрально-Азиатский регион (ЦАР) с более чем 65-миллионным населением занимает важные геостратегические позиции. Его срединное расположение обусловливает кратчайшую связь Кавказа
и Среднего Востока со странами Восточной Азии, а также юга и севера континента. Вследствие этого, из ЦАР удобно контролировать как указанные транзитные маршруты, так и отслеживать ситуацию в тыловых районах крупнейших участников Шанхайской организации сотрудничества — Индии, Ирана, Китая и России.
В современных условиях значение Центральной Азии существенно возрастает не только в геополитическом, но и в геоэкономическом плане. Месторождения урана, золота, других цветных металлов и редкоземельных элементов, наличие залежей нефти и газа, интенсивное развитие системы трубопроводов из нефтегазоносных районов в южном и восточном направлениях в сочетании с удобством прокладки международных транспортных коммуникаций повышают интерес к региону со стороны США, ЕС, Японии, участников ШОС — Китая, Индии, Пакистана, наблюдателя в Организации — Ирана и ее партнера по диалогу — Турции. Их нефтегазовые компании являются основными инвесторами в экономику богатых энергетическими ресурсами стран.
В итоге в ЦАР не прекращается борьба за влияние между ведущими международными акторами. Поэтому одно из характерных для региона противоречий связано с проблемой углубления связей центральноазиатских государств с крупными державами при одновременном неприятии гегемонии или доминирования в регионе какой бы то ни было из них.
Интерес к Центральной Азии многих мусульманских государств обусловлен мировоззренческим фактором, который одновременно порождает существенный риск, связанный с ростом политической нестабильности, обострением конфессиональных и межэтнических конфликтов. Последние же, как известно, могут служить предлогом для вмешательства со стороны влиятельных внешних акторов.
Показательным в этом отношении является 18-летняя «борьба с терроризмом» США и их союзников по НАТО в Афганистане (ИРА), которая все более обнажает истинную цель «антитеррористической коалиции»: под благовидным предлогом закрепиться в этом регионе, взять под контроль своих потенциальных противников — Китай, Россию и Иран. Об этом свидетельствуют и факты негласной поддержки со стороны США последователей ИГИЛ (запрещенная в России террористическая организация), разбитых в Сирии
и мигрирующих на север Афганистана — к границам ИРА с цен-тральноазиатскими государствами.
Страны ЦАР учитывают все вышеназванные факторы. Они обеспокоены опасностью, которую несет региону религиозный экстремизм и терроризм, и проблема безопасности и стабильности остается важным направлением их внешнеполитической активности. Этим же обусловлен интерес к региону и со стороны России, которая, наряду с центральноазиатскими странами, является активным участником ОДКБ и ШОС, а также ЕАЭС.
2. Некоторые особенности и направления развития современного терроризма
Второе десятилетие XXI в. ознаменовалось значительным ростом влияния террористических организаций. Их сторонники исчисляются десятками миллионов человек. Террористы обзаводятся новейшим вооружением, обрели возможность проводить боевые операции на уровне регулярных армий, устанавливают контроль над обширными территориями. Сторонники запрещенных в РФ ИГИЛ, «Джебхат ан-Нусры» и «Талибана» не оставляют попыток формирования собственного квазигосударства с соответствующими управленческим и пропагандистским аппаратами и спецслужбами. Как показывает конфликт в Сирии, террористические организации не останавливаются перед применением оружия массового уничтожения, что может привести к катастрофическим последствиям и не только для стран Ближнего Востока.
Отличием современного терроризма от терроризма прошлых веков является то, что ранее он не угрожал обществу в целом. Ныне же его вертикальная и горизонтальная эскалация, расширение методов и применяемых средств привели к тому, что за непродолжительный исторический период времени он превратился в политическую силу и стратегию, став фактором, с которым приходится считаться любому правительству во внутренней и во внешней политике1. Иными словами, эволюция масштабов, целей, средств и методов терроризма превратила его в серьезную угрозу для жизненно важных интересов многих стран, и не в последнюю очередь — центральноазиатских.
Насколько устойчива угроза международного терроризма? Означает ли успех международной коалиции, и в первую очередь — российского контингента вооруженных сил на Ближнем Востоке, «начало конца» этой угрозы? Сомнительно. Даже самый поверхностный анализ приводит нас к неутешительному прогнозу дальнейшего развития событий.
Следует учесть, что при всем разнообразии современного религиозно-мотивированного терроризма он имеет единый мировоззренческий фундамент — «ваххабитскую секту суннизма»2. Все самые опасные террористические организации наших дней относятся либо к структурам классических ваххабитов-салафитов, либо к их ответвлениям. Можно утверждать, что при наличии стран, которые распространяют ваххабитскую идеологию, террористические организации будут постоянно воспроизводиться и эволюционировать.
В Сирии мы видели успешное сотрудничество России, Ирана и Турции (в том или ином статусе являющихся участниками ШОС), где наши специалисты совместно с сирийской армией разгромили международных террористов. Но достаточно ли этого?
Во-первых, сетевая структура международных террористических организаций, их переход в «подполье» и к партизанским действиям создают возможность активизации борьбы.
Во-вторых, борясь с конкретными террористическими структурами, мы «вырезаем метастазы раковой опухоли», имя которой — ваххабизм. Но пока эта «опухоль» цела, будут возникать новые «метастазы», и на смену ИГИЛ может прийти новая террористическая организация, еще опасней. Тем более, что США сегодня прикладывают к этому немалые усилия, собирая остатки разбитых террористических формирований, вооружая их и подготавливая к продолжению войны на Ближнем Востоке, в Афганистане и в Центральной Азии.
Полноценная борьба с экстремизмом и терроризмом возможна, прежде всего, через опровержение ваххабитской идеологии и диффамацию всех ее производных. В противном случае мы обречены на «удары по хвостам» и малую эффективность оборонительной стратегии.
Первоочередные задачи для достижения успеха в этой борьбе — поддержка и пропаганда традиционных течений ислама и идеологи-
ческое противодействие ваххабитской идеологии. Особенно эффективным здесь видится, во-первых, деромантизация ваххабитских террористов, которые вовлекают в свои ряды множество людей за счет искусственного создания для них ореола борцов за справедливость; во-вторых, непосредственно боевые действия против террористических вооруженных формирований. И, конечно же — решение социально-экономических проблем в бедных, неблагополучных государствах, где ваххабиты вербуют новых последователей.
3. О религиозном экстремизме и терроризме в Центральной Азии
В России озабочены усилением террористических группировок на севере Афганистана, на границах с государствами Центральной Азии. По официальным данным, более 2,5 тыс. граждан из стран ЦАР пополнили ряды боевиков «Исламского государства». Российские эксперты проанализировали основные тенденции развития экстремизма, особенности работы вербовщиков и вскрыли схемы и источники финансирования боевиков3. Среди последних — радикальные исламские фонды из стран Ближнего Востока, международные террористические организации, добровольные пожертвования частных лиц, доходы от криминальной деятельности — вымогательства, рэкета, грабежей, работорговли, торговли наркотиками, похищения людей. Социальная база вербуемых — заключенные тюрем, криминалитет, этнические меньшинства, молодежь, трудовые мигранты. Основные мотивы вербовки — идеологический, финансовый, политический.
До недавнего времени Казахстан был благополучным в силу малой распространенности религиозного экстремизма. Стабильная экономика, высокая степень модернизации, исторические традиции и большая прослойка русскоговорящего населения не позволяли развернуться террористам. Вербовщики начали работать с гражданами Казахстана в начале 2000-х гг. Число местных жителей, привлекаемых к уголовной ответственности за терроризм и экстремизм, начало расти с 2005 г., а впоследствии этот процесс ускорился.
Киргизия — наиболее подверженная угрозам религиозного экстремизма центральноазиатская страна. Причина кроется в сложной социально-экономической ситуации и межэтнических конфликтах на юге КР. Отдельной проблемой остаются уйгурские экстремисты, проживающие в стране: они ведут борьбу за создание независимого национального государства на территории Синь-цзян-Уйгурского автономного района Китая. Их целями становятся китайские дипломаты и бизнесмены. Серьезную угрозу представляет и постепенный процесс слияния криминальных и экстремистских группировок.
Таджикистан сталкивается с наиболее острой угрозой терроризма и религиозного экстремизма в регионе. Это вызвано последствиями гражданской войны, протяженностью границы с Афганистаном и непростой социально-экономической ситуацией в стране. В РТ активно работают фонды, проповедующие радикальные формы ислама, с которыми местные власти активно начали бороться с 2011 г. При этом порядка 85 % таджикистанцев впервые были завербованы, находясь в России.
Узбекистанские экстремистские структуры — самые сильные и агрессивные в регионе. Однако местные власти проводят жесткую борьбу с ними. Сегодня большая часть боевиков выдавлена из страны. По официальным данным, в рядах «Исламского государства» в Сирии сражалось около 500 граждан Узбекистана. Причины роста экстремизма в Узбекистане, по выводам экспертов, заключаются в нерешенности политических, социально-экономических и межрегиональных проблем4.
Ситуация в Центральной Азии усугубляется тем, что террористы, бежавшие из Сирии, перебираются на север Афганистана к границе с Узбекистаном, Таджикистаном и Туркменистаном, где, по сообщению СМИ, ими созданы тренировочные базы. Среди них насчитывается около 3 тыс. получивших боевой опыт выходцев из центральноазиатских государств, о чем заявлял начальник Объединенного штаба ОДКБ генерал-полковник А. Сидоров на Третьем международном общественно-научном конгрессе «Горчаковские чтения»5.
При всем этом местные афганцы не отмечают активности правительственных сил в регионе. Более того, ИГИЛовцы начали наво-
дить здесь свои порядки, занимаются активной вербовкой местных подростков, закрывают школы, ими захвачен контроль над доходной добычей полезных ископаемых.
Из всего сказанного можно сделать следующие выводы:
1. Пристальное внимание международных террористических организаций к Центральной Азии и усиление пропаганды экстремизма повышают уровень угроз в регионе.
2. Вмешательство США и их союзников по НАТО во внутренние дела центральноазиатских стран, попытки канализировать террористическую угрозу из Ближнего Востока и Афганистана на территорию Центральной Азии обостряют проблему региональной безопасности.
3. В силу масштабности и трансграничного характера терроризма противодействие этой угрозе требует объединения усилий не только центральноазиатских, но и всех остальных участников ШОС и ОДКБ.
Система региональной безопасности на пространстве ШОС:
проблема повышения ее дееспособности
ОДКБ и ШОС составляют основу сложившейся на сегодня системы безопасности в Центральной Азии и на всем пространстве их ответственности.
ОДКБ на современном этапе стремится повысить уровень сотрудничества своих участников, следуя принципу приоритетности именно политических средств в деле предотвращения военных конфликтов. Организация совершенствует механизмы взаимодействия государств-членов, стремится к их политической консолидации для коллективного противодействия современным вызовам и угрозам в регионе. Особое внимание уделяется развитию военной составляющей, повышению эффективности работы и способности оперативно реагировать на возможные угрозы и упреждать их вызревание в интересах обеспечения региональной стабильности.
В целом, Организация эволюционирует в универсальную структуру, призванную противостоять как традиционным военным, так и новым угрозам (пресечение наркотрафика и др.). Она открыта для
диалога со всеми международными организациями, имеющими аналогичные цели6.
Вместе с тем, помимо очевидных преимуществ, в деятельности ОДКБ выделяются и некоторые недостатки. Основным из них является отсутствие союзнической дисциплины. Речь идет о положении ст. 2 Договора о коллективной безопасности, предусматривающего лишь «механизмы совместных консультаций стран-участниц для согласования и координации позиций в случае возникновения угрозы для одного или нескольких государств ОДКБ»7. На практике заложенная в этой статье необязательность исполнения, усиленная приоритетом национальных интересов безопасности над коллективными и ориентацией большинства «союзников» на одностороннюю выгоду, приводит к отсутствию политической солидарности в случае возникновения угрозы конкретному государству. Особенно, если эта угроза непосредственно не касается других государств.
В отличие от ОДКБ, Шанхайская организация не является институтом региональной безопасности. Страны-участницы создали механизм взаимодействия, который предусматривает неприменение силы или угрозы силой, исключает ведение военной деятельности, в том числе при нарушении стабильности в регионе. Принципиальным моментом для ШОС является ее невмешательство во внутренние дела стран-участниц.
С 2008 г. ШОС и ОДКБ начали предпринимать первые практические шаги по объединению их потенциалов. Первоначально совместные усилия были направлены на развитие взаимодействия в целях пресечения наркотрафика и нелегальной торговли оружием. Их дополнило коллективное реагирование на чрезвычайные ситуации при природных и техногенных катастрофах и обеспечение информационной безопасности. Не исключено, что впоследствии к ним может добавиться решение всего комплекса гуманитарных и миротворческих задач.
В интересах обеспечения коллективными усилиями мира, благополучия и стабильности в Центрально-Азиатском регионе нужно преодолеть избирательный подход некоторых стран-участниц к сотрудничеству в форматах ШОС и ОДКБ. На это направлен Меморандум о взаимопонимании между секретариатами ШОС и ОДКБ (2007 г.)8. В документе определено, что обе организации будут разра-
батывать совместные программы и мероприятия в целях развития сотрудничества в сферах, относящихся к их компетенции, включая выработку мер для обеспечения выполнения таких программ и мероприятий. Более того, их секретариаты могут, при необходимости, вносить в Меморандум изменения и дополнения, которые станут неотъемлемой его частью.
Таким образом, страны-участницы обеих организаций намерены снять некоторые преграды на пути своего взаимодействия. Однако речь в меморандуме идет не о сотрудничестве между ОДКБ и ШОС, а лишь о координации работы между их секретариатами. Это снижает ценность данного соглашения, так как не создает механизмов для коллективного решения проблем безопасности на общем пространстве. К тому же ШОС, в отличие от ОДКБ, не имеет ни миротворческих сил, ни сил быстрого реагирования и не позиционирует себя как военную организацию, хотя и проводит регулярно двусторонние и многосторонние военные учения «Мирная миссия».
Для совместного решения задач и накопившихся проблем потребуется преодолеть противоречия между продекларированными намерениями в отношении сотрудничества обеих организаций в области безопасности и отсутствием органов управления, а также сил и средств, необходимых для их реализации, прежде всего в ШОС, и полноценного взаимодействия ее с ОДКБ.
Другие недостатки обусловлены разнонаправленностью интересов участников ШОС и ОДКБ. Следует отметить, что некоторые из них изменили подход к своим «внешним» партнерам. Они часто ставят во главу угла свои узконациональные интересы, в первую очередь политические и экономические выгоды. А поскольку Центральная Азия входит в орбиту геополитического внимания таких акторов, как Китай, США, Индия, Иран, Турция и др., с участием которых в странах региона реализуются многие экономические программы, у центральноазиатских стран появилась возможность выбирать партнеров, чем они (особенно Казахстан) и пользуются.
Нельзя не видеть и того, что в ОДКБ имеет место существенная асимметрия военных потенциалов России и ее союзников. Поэтому остальные участники ОДКБ заинтересованы в военном сотрудничестве с РФ во многом за счет российских ресурсов. Кроме того, налицо разница во взаимных гарантиях безопасности: Россия гарантиру-
ет безопасность и стабильность на всем пространстве двух организаций, а союзники разделяют с ней ответственность только за тот регион, в котором они находятся. При этом интересы безопасности самой России их мало волнуют.
Не случайно Россия не получила поддержки от своих партнеров по ШОС и ОДКБ ни в конфликте с Грузией в 2008 г., ни в борьбе с международным терроризмом в Сирии, несмотря на то, что в последнем случае террористическая угроза является общей для большинства этих партнеров. Исключение составляют лишь Иран и Турция, с которыми Россия взаимодействует в военной операции в Сирии. Хотя назвать их отношения союзническими сложно. Пока это только временное сотрудничество на двусторонней основе.
Развитие системы безопасности сдерживается также известны-
9
ми противоречиями между центральноазиатскими странами и территориальными спорами между Китаем и Индией, Пакистаном и Индией, неоднократно приводившими к приграничным вооруженным конфликтам.
Россия поддерживает тесное военное сотрудничество с Китаем и Индией. Но здесь уместнее говорить не о военном союзе, а об укреплении политических связей и создании предсказуемой военно-политической среды для взаимных отношений. Одновременно Россия и Китай создают многополярный порядок как сеть «долговременных межгосударственных отношений нового типа, не направленных против третьих стран» и основанных на принципах равенства, невмешательства, уважения взаимных интересов10.
Таким образом, основным препятствием для становления эффективной системы безопасности в Центральной Азии является отсутствие у государств общего подхода к ее формированию и склонность к установлению сотрудничества преимущественно двустороннего уровня. Во многом это связано с различиями в задачах и направлениях экономических, политических и военных реформ, в оценках угроз национальной безопасности, во внешнеполитических приоритетах, а также с личными амбициями руководителей государств и неурегулированнностью территориально-пограничных споров11. Эти и другие факторы в значительной мере определяют характер дальнейшего развития системы региональной безопасности в ЦА. На что можно при этом ориентироваться?
4. Некоторые предложения по повышению дееспособности системы безопасности на основе ОДКБ и ШОС
Ранее нами предлагалось строить систему безопасности в Центральной Азии на принципе дихотомности. Имелось в виду, что ОДКБ могла бы обеспечивать внутрирегиональную стабильность (внутреннее пространство безопасности), а ШОС расширять это пространство до внешних границ своих стран-участниц12. Но сегодня, в связи с увеличением количества государств-членов «Шанхайского форума», зоны ответственности ШОС и ОДКБ в значительной степени пересекаются как функционально, так и географически. Все шесть участников ОДКБ в том или ином статусе представлены в ШОС, а из восьми ее постоянных членов пять входят в ОДКБ.
Понятно, что в силу этого некоторыми экспертами предлагается повышать эффективность регионального сотрудничества в сфере безопасности «не по пути дифференциации функций существующих организаций, а в направлении объединения усилий ОДКБ и ШОС
вплоть до создания подобия коалиции для решения конкретных за-
13
дач в сфере борьбы с новыми вызовами и угрозами» .
На первый взгляд, в подобном предложении имеется определенная логика, есть свои плюсы, но есть и минусы.
В отличие от ОДКБ, Шанхайская организация не имеет практических механизмов и структур для реагирования на угрозы безопасности, что исключает возможность эффективных коллективных действий двух организаций. При этом в ШОС наработан опыт совместных действий вооруженных сил государств-членов Организации в процессе проведения военных маневров «Мирная миссия». Однако нужен следующий шаг — принятие решения по приданию подготовленным на этих маневрах подразделениям статуса миротворческих сил.
Конечно, создание реально работающего механизма принятия совместных решений в рамках ОДКБ и ШОС и органов оперативного управления объединенными миротворческими силами может стать сложной правовой и политической задачей. Здесь положительную роль может сыграть пересекающийся состав членов двух организаций, что фактически сведет основные дискуссии к обсуждению
готовности Китая взаимодействовать со структурами ОДКБ. Более серьезную проблему может составить возможность участия в создаваемой коалиции участие новых постоянных членов ШОС — Индии и Пакистана. Через исторически сложившиеся противоречия в треугольнике «Китай—Индия—Пакистан» одномоментно перешагнуть невозможно.
Учитывая все противоречивые факторы, а также двусторонний или «многосторонне-избирательный» характер партнерства в рамках ОДКБ и ШОС, на первом этапе можно было бы из всего «набора» государств-участников этих организаций создавать «коалиции по совпадающим интересам безопасности».
Подвижки в этом направлении уже происходят, чему способствуют ситуация в прилегающих к пространству ШОС регионах Ближнего и Среднего Востока и в СВА, а также ужесточение политики США относительно России, Китая и Ирана, которые новой «Национальной оборонной стратегией»США определены в качестве потенциальных противников. В документе утверждается, что Москва и Пекин стремятся создать миропорядок, соответствующий тому, что этот документ называет авторитарным внутриполитическим устройством. А на Ближнем Востоке основная угроза, по мнению Пентагона, исходит от Ирана. «Иран остается наиболее серьезной угрозой стабильности на Ближнем Востоке. Иран ... пытается доминировать в регионе, использует террористическую деятельность, сети своих марионеток и свою ракетную программу для достижения таких це-лей»14. При этом под предлогом борьбы с терроризмом американцы не собираются уходить с Ближнего Востока, объявив своим приоритетом достижение такого положения, при котором в регионе «не могла бы доминировать ни одна враждебная США держава»15.
Как отмечалось выше, Россия и Иран, официально не являясь союзниками, выступают на одной стороне в сирийском конфликте. Москва и Тегеран, а также Турция помогли САР справиться с террористами. Получившийся союз трех стран некоторые СМИ назвали «Осью порядка» или «Осью сопротивления (США)», а на Западе — «Хрустальным альянсом», потому что там не верили в способность этой «тройки» надолго сохранять союзнические отношения.
На фоне этих заявлений последовал ряд ответных предложений со стороны «противников» США. Так, военный атташе китайского
посольства в Москве, генерал-майор Куй Яньвэй в ходе встречи с председателем комитета Совета Федерации по обороне и безопасности В. Бондаревым в феврале 2018 г. предложил РФ и КНР объединиться против США и вместе противостоять давлению Вашингтона, поскольку «США с западными странами в европейской части сдерживают Россию, а в азиатской части сдерживают Китай»16. Только так, пояснил он, можно обеспечить мир в своих регионах и на всей планете.
Насколько значимы и ответственны эти предложения? При углубленном анализе можно видеть, что нынешнее заявление китайского военного атташе укладывается в общую политическую линию КНР по отношению к России. Так, на торжественном собрании, посвященном 95-летию основания КПК, обратила на себя внимание короткая, но очень важная часть выступления председателя КНР Си Цзиньпина. «Мир находится на грани радикальных перемен. Мы видим, как постепенно рушится Евросоюз, как терпит крах экономика США, все это закончится новым мироустройством. Так, как раньше, не будет никогда, через 10 лет нас ожидает новый миропорядок,
в котором ключевым окажется союз КНР и России», — подчеркнул
17
китайский лидер .
Фактически, председатель КНР предложил руководству России сделать следующий шаг — перейти от экономического и политического партнерства к военно-политическому альянсу, способному противостоять грядущим вызовам и взять на себя лидерство в случае краха существующего миропорядка.
Аналогичные предложения прозвучали и со стороны Ирана. Так, военный советник руководителя Ирана аятоллы Али Хаменеи генерал Яхья Рахим Сафави выдвинул идею сформировать альянс с
участием России для противостояния США и их союзникам в
18
регионе .
Конечно, эти предложения подлежат углубленному анализу, что не является предметом этой статьи, но тенденция налицо и ее надо изучать. С учетом национальных интересов России, естественно.
В заключение можно отметить, что возможность создания «коалиций по интересам» на основе ОДКБ и ШОС заинтересованными в них участниками вполне реализуема и является одним из возможных направлений дальнейшего развития системы региональной
безопасности на основе более тесного сотрудничества между двумя организациями.
России целесообразно активизировать соответствующие исследования совместно с научными структурами центральноазиатских государств, а также с китайскими и индийскими учеными. Общая цель работы — более четкое определение позиций каждой страны по названным и другим актуальным вопросам. И, что представляется наиболее важным, — определение и обоснование согласованных позиций по такой актуальной проблеме, как повышение дееспособности/эффективности ШОС в интересах укрепления региональной безопасности и стабильности.
Примечания
1 URL: https://cyberleninka.m/article/v/terrorizm-kak-vyzov-natsionalnoy-bezo pasnosti-rossiyskoy-federatsii
2 URL: http://islamio.ru/news/society/chto_takoe_vakhkhabizm_i_kto_takie_va khkhabity/
3 URL: http://eurasia.expert/ugroza-terrorizma-na-postsovetskom-prostranstve-usilivaetsya-doklad/
4 Там же.
5 URL: http://www.mk.ru/politics/2018/02/21/odkb-gotova-protivostoyat-novy m-ugrozam.html
6 Клименко А.Ф. О налаживании взаимодействия между ШОС и ОДКБ // Стратегия развития Шанхайской организации сотрудничества до 2025 г.: исходные реалии и фактор российско-китайского партнёрства: монография / под ред. С.Г. Лузянина, Е.И. Сафроновой. М.: ИДВ РАН, 2015. С. 129—140.
7 Приводится по: URL: http://vpoanalytics.com/2017/01/24/odkb-2017-perspe ktivy-razvitiya
8 Официальный сайт ШОС. URL: http://www.sectsco.org/ru123/show.asp? id=112
9 Более подробно об этом: Клименко А.Ф. Стратегия развития Шанхайской организации сотрудничества: проблема обороны и безопасности. М.: ИДВ РАН, 2009. С. 69—76.
10 URL: http://valdaiclub.com/publications/valdai-papers/Записки Валдайского клуба
11 Бурнашев Р. О возможности системы региональной безопасности в Центральной Азии (Методологические аспекты) // Центральная Азия и Кавказ. 2001. № 1 (13).
12 Подробнее см: Клименко А.Ф. Стратегия развития Шанхайской организации сотрудничества... С. 296—297.
13 URL: http://www.pircenter.Org/media/content/iiles/0/13406397580.pdf. С. 51—52.
14 См: URL: https://russian.rt.com/world/article/472066-ssha-odoronnaya-strate giya-rossiya
15 Там же.
16 URL: https://topwar.ru/134304-kitay-prizval-rossiyu-vmeste-protivostoyat-ss ha.html
17 URL: https://www.politnavigator.net/kitajj-predlozhil-rossii-sozdat-soyuz-pro tiv-nato-chto-otvetit-moskva.html
18 URL: http://www.Iran.ru
