CC BY
45
УДК 94(47).084.8 ББК 63.3(2).631 Г15
001: 10.24412/2409-1413/2022-1-6-34
Владимир Галицкий
Выявление и придание суду военных преступников из числа японских военнопленных
в СССР на Хабаровском процессе: неизвестные страницы
1 Статья представлена по итогам Международного научно-практического форума «Хабаровский процесс: исторические уроки и современные вызовы» (Хабаровск, 6-7 сентября 2021 г.). Редакция выражает благодарность Фонду «История Отечества» и лично д.и.н. Р. Г. Гагкуеву.
- АННОТАЦИЯ -
В статье раскрывается содержание агрессивной политики милитаристской Японии в Азиатско-Тихоокеанском регионе (АТР) в 20-40-е годы ХХ века, а также эволюция агрессивной политики Японии в АТР. Показывается разработка и использование японскими милитаристами бактериологического оружия в Китае и подготовка к его применению в войне с СССР. Уделяется внимание особенностям проведения Хабаровского судебного процесса над японскими военнопленными, работавшими с бактериологическим и химическим оружием и применявшими его против китайских и советских граждан в 30-40-е годы ХХ века.
-КЛЮЧЕВЫЕ СЛОВА-
АГРЕССИЯ ЯПОНИИ НА ДАЛЬНЕМ ВОСТОКЕ; СССР; КИТАЙ; СУДЕБНЫЙ ПРОЦЕСС В ХАБАРОВСКЕ; ХИМИЧЕСКОЕ ОРУЖИЕ; БАКТЕРИОЛОГИЧЕСКОЕ ОРУЖИЕ; ВОЕННЫЕ ПРЕСТУПЛЕНИЯ; ЯПОНСКИЕ ВОЕННОПЛЕННЫЕ; ОРГАНЫ ГОСУДАРСТВЕННОЙ БЕЗОПАСНОСТИ.
ВСКОРЕ ПОСЛЕ ОКОНЧАНИЯ Второй мировой войны в Токио состоялся суд над японскими военными преступниками — Международный военный трибунал (МВТ) для Дальнего Востока, на котором были представлены 11 государств, в том числе СССР. Он проходил в соответствии с приказом Главнокомандующего союзными оккупационными войсками, генерала армии США Д. Макартура, с 3 мая 1946 г. по 12 ноября 1948 г. Главным обвинителем выступал американский представитель Дж. Киннан (Романова 2015). Казалось бы, судебные процессы над японскими военными преступниками (Токийский, Манильский, Хабаровский и др.) достаточно полно исследованы и описаны. Однако остаются еще до конца не выясненными причины блокирования Вашингтоном наказания японских военных преступников, применявших бактериологическое оружие против граждан Китая и СССР в 30-40-е годы ХХ века.
В своей агрессивной политике против Китая и СССР, которая стала реализовываться еще с начала ХХ века — наибольшая активность ее началась с 1927 г. (издание «Меморандума Танака»), в 1934 году был принят план «Оцу» (в 1935 году он утвержден императором), затем последовала разработка плана «Кантокуэн» (июль 1941 г.), — политическое и военное руководство Японии придавало большое значение использованию бактериологического и химического оружия. В этих целях по указу японского императора Хи-рохито в 1936 г. был создан отряд № 731, который имел свою базу в Пиньфане (Маньчжурия), где проводилась работа по подготовке бактериологического оружия против Китая и СССР. Начальником этого отряда был назначен полковник Исии Сиро (впоследствии — генерал). Еще до начала Второй мировой войны японцы проводили тайные опыты с химическим и бактериологическим оружием на тысячах китайцев, маньчжуров и советских граждан. Считается, что жертвами японского химического оружия стало более 60 тыс. человек, хотя их реальное число было гораздо больше. В некоторых боях потери китайских войск от отравляющих веществ составляли до 10 % (Кошкин 2017а).
Мировая общественность и СМИ постоянно обвиняли Японию в ее агрессивности, особенно в 1944 и 1945 гг., что Япония официально отвергала и называла именно США и Великобританию агрессорами. Так, 17 февраля 1945 г. комментатор Токийской радиостанции
доказывал, что «Япония за последние 100 лет присоединила к себе только Формозу, Корею и часть Сахалина, которые не превышают штата Аризона, тогда как США за последние 150 лет увеличились в 10,5 раз, а Британская империя с 1400 года в 182 раза» (ЦА МО. Ф. 32. Оп. 11306. Д. 581. Л. 168).
Однако как раз в результате агрессивности Токио только Китай потерял в войне с Японией 35 млн человек (Кошкин 2017Ь). Так, когда 13 декабря 1937 г. японские войска захватили тогдашнюю столицу Китая — Нанкин, то учинили массовое истребление мирных жителей и ограбление города. Жертвами этого преступления стали около 300 тыс. человек. Эти и другие преступления были осуждены Международным военным трибуналом для Дальнего Востока на Токийском процессе (1946-1948 гг.) (Кошкин 2017Ь).
В ходе разгрома японских вооруженных сил на территории Китая, Курильских островов и Южного Сахалина в советском плену оказалось значительное количество японских военнослужащих. Анализ докладов руководства МВД советскому правительству позволил
Один из главных лабораторных комплексов спецотряда 731 в г. Харбин
прийти к выводу о том, что общее количество захваченных советскими войсками в плен японских солдат и офицеров в ряде случаев указывалось неточно. Так, согласно докладу правительству СССР на 12 октября 1956 года всего взято в плен японцев 639 тыс. 635 человек, в том числе 170 генералов, 26 тыс. 345 офицеров и 613 тыс. 120 унтер-офицеров и рядовых. Из них репатриировано 577 тыс. 567 человек (138 генералов, 25 тыс. 733 офицера и 551 тыс. 696 унтер-офицеров и рядовых) (Галицкий 1991). Однако в докладе на 13 октября того же года сообщаются другие цифры: взято в плен 639 тыс. 776 солдат и офицеров японской армии, из них японцев — 609 тыс. 448 человек, китайцев— 15 тыс. 934, корейцев — 10 тыс. 206, монголов — 3 тыс. 633, маньчжурцев — 486, русских — 58, малайцев — 11 человек. Всего же, по подсчетам автора, было пленено 640 105 военнослужащих японской армии, из которых было репатриировано на родину 577 194 человек и умерло в плену по разным причинам 62 029 человек (Галицкий 1991).
Японские военнопленные содержались отдельно от военнопленных других государств и национальностей. Лагеря для военнопленных находились на особом режиме. Оперативную работу среди военнопленных (разведывательную, контрразведывательную, следственную и политическую) вело Оперативное управление Главного управления по делам военнопленных и интернированных (ОУ ГУПВИ) НКВД-МВД СССР. В каждом лагере для военнопленных был оперативный отдел или отделение (Галицкий 2010).
Правовым основанием работы отечественных оперативных органов безопасности в лагерях для японских военнопленных были международное и национальное право. В частности: Женев-
В ходе разгрома японских вооруженных сил на территории Китая, Курильских островов и Южного Сахалина в советском плену оказалось значительное количество японских военнослужащих. Анализ докладов руководства МВД советскому правительству позволил прийти к выводу о том, что общее количество захваченных советскими войсками в плен японских солдат и офицеров в ряде случаев указывалось неточно
ская конвенция об обращении с военнопленными 1929 г., решение Межсоюзной конференции в Лондоне от 24 сентября 1941 г., Сент-Джеймсская декларация от 13 января 1942 г. «О наказании
Генерал Отодзо Ямада, будущий фигурант Хабаровского процесса
за преступления, совершенные во время войны», заявление Советского правительства от 14 октября 1942 г. «Об ответственности гитлеровских захватчиков и их сообщников за злодеяния, совершаемые ими в оккупированных странах Европы», Указ Президиума Верховного Совета СССР от 19 апреля 1943 г. «О мерах наказания для немецко-фашистских злодеев, виновных в убийствах и истязаниях советского гражданского населения и пленных красноармейцев, для шпионов, изменников родины из числа советских граждан и их пособников», Московская декларация от 30 октября 1943 г. «Об ответственности гитлеровцев за совершаемые зверства»; решения Крымской конференции от 13 февраля 1945 г. и Потсдамской конференции трех держав 17 июля — 2 августа 1945 г.; Лондонское соглашение «О судебном преследовании и наказании главных военных преступников европейских стран оси» от 8 августа 1945 г., закон № 10 Контрольного Совета в Германии от 20 декабря 1945 г. «О наказании лиц, виновных в военных преступлениях, преступлениях против мира и против человечества», Устав Международного Военного Трибунала от 8 августа 1945 г. и другие нормативные акты.
На основании этих и других международных и национальных нормативно-правовых актов оперативные отделы ОУ ГУПВИ НКВД СССР приступили к выявлению среди японских военнопленных военных преступников с первого момента водворения их в лагеря.
Изучение практики оперативной и следственной работы отечественных оперативных органов среди военнопленных показывает, что во время Великой Отечественной войны допросы и опросы военнопленных, направленные главным образом на сбор разве-
Эта задача состояла в том, чтобы в пределах возможностей, предоставленных нам наличием огромных
масс военнопленных, находившихся во власти Советского государства, участвовать в реализации указания Советского правительства о том, чтобы после войны установить такой мир в Европе и мире, который полностью исключил бы возможность развязывания новой агрессии со стороны Германии и Японии
дывательных данных для оказания помощи фронту, носили массовый характер и могли быть осуществлены, за исключением особых случаев, в лагерях для военнопленных. Послевоенный период поставил перед отечественными оперативными органами, работавшими среди военнопленных, более серьезную политическую задачу. Эта задача состояла в том, чтобы в пределах возможностей, предоставленных нам наличием огромных масс военнопленных, находившихся во власти Советского государства, участвовать в реализации указания Советского правительства о том, чтобы после войны установить такой мир в Европе и мире, который полностью исключил бы возможность развязывания новой агрессии со стороны Германии и Японии.
Практические возможности в этом направлении были найдены в оперативной и следственной работе с военнопленными генералами и старшими офицерами, соприкасавшимися с приготовлением или непосредственно участвовавшими в подготовке и развитии агрессии и связанными этим с военно-политическими и разведывательными мероприятиями политического и военного руководства стран-агрессоров (Галицкий 2020).
Анализ документальных источников показывает, что основные вопросы оперативной и следственной работы с пленными вражескими генералами и штабными офицерами заключались в следующем:
♦ в содействии разоблачению главных военных преступников фашистской Германии и милитаристской Японии, привлеченных к суду международных военных трибуналов в Нюрнберге и Токио, а также их сообщников, посаженных на скамью подсудимых в Финляндии, Румынии и других государствах;
♦ в подготовке путем допроса и оперативной и политической обработки авторитетных лиц из числа военнопленных для выступления на этих процессах в качестве свидетелей советской части обвинения по важным пунктам обвинений;
♦ в разоблачении перед прогрессивной общественностью всего мира правящих клик таких «нейтральных» государств, как Испания,
Турция, Швеция, грубо нарушавших свои декларации о нейтралитете в пользу фашистской Германии;
♦ в выявлении тайных планов стран-агрессоров и их разведывательных органов, разработанных ими в связи с поражением в войне, опираясь на свои политические и финансовые связи, прежде всего в США, Англии, Испании и других странах.
Исходя из всех этих соображений, в 1945 г. в составе 1-го отдела ОУ ГУПВИ было создано отделение по особо важным делам, которое было укомплектовано преимущественно такими оперативными работниками, которые при наличии оперативного и следственного опыта владели еще и иностранным языком, на котором говорил интересующий нас военнопленный. Это было обязательно необходимо для того, чтобы избежать осложняющего момента в обработке военнопленного, каким мог быть переводчик (наличие переводчика затрудняло установление необходимого психологического контакта (трудности восприятия, передачи своей мысли, интонации через третье лицо и т. п.), а также по условиям конспирации.
Наряду с этим были созданы условия и для содержания подследственных. В Бутырской тюрьме были отобраны 10 небольших камер. В распоряжение созданного отделения были предоставлены также несколько камер во внутренней тюрьме МГБ СССР и подмосковные специальные объекты. Все это создавало хорошую обстановку и условия для комбинированных оперативных и следственных действий, во многом содействовавших достижению в этой работе положительных результатов.
Прежде чем перейти к анализу опыта работы в этом направлении, необходимо отметить, что сосредоточение в указанном выше порядке следствия по серьезным делам привело к определенному взаимодействию между центральными и периферийными органами. ОУ ГУПВИ ориентировало местные органы относительно лиц, представлявших по тому или иному вопросу оперативный интерес, а местные органы, выявив нужных военнопленных, направляли их в соответствии с принятым решением в тюрьму или на спецобъект, где с ними проводилась оперативная и следственная работа по намеченным планам.
Основными задачами оперативных отделов лагерей были: розыск сотрудников спецслужб Японии и их агентуры; выявление лиц, непосредственно осуществлявших разведывательно-подрывную деятельность против СССР, совершавших зверства и злодеяния против советских и китайских граждан; установление лиц, участвовавших в разработке планов агрессивной войны против СССР, знающих о стратегических планах военного и политического руководства Японии в отношении Советского Союза; выявление всевозможных видов и форм подпольной работы японских военнопленных в лагерях и на производстве; борьбы с побегами военнопленных; участие в идеолого-психологической обработке японских военнопленных и др. (Галицкий 2020).
На эффективность решения перечисленных задач влияло не только большое количество японских военнопленных, но и отсутствие необходимого числа как оперативных работников, так и переводчиков со знанием японского языка.
Обстоятельства разоблачения японских планов подготовки бактериологической войны против СССР были связаны с результатами оперативной работы, проделанной в начале 1946 г. с группой немецких военнопленных крупных военно-медицинских работников, выявленных среди военнопленных, к которым, в частности, относился и военнопленный генерал-майор медицинской службы профессор Вальтер Шрайбер (РГВА. Ф. 451п. Оп. 9. Д. 20. Л. 67). Допрос Шрай-бера показал, что Германия, особенно начиная с 1943 г., усиленно готовилась к бактериологической войне против Советского Союза и что этот чудовищный план был сорван лишь стремительным наступлением советских войск. Показания Шрайбера о подготовке бактериологической войны фашистской Германии против СССР подсказали ОУ ГУПВИ МВД СССР мысль о необходимости прове-
Обстоятельства разоблачения японских планов подготовки бактериологической войны против СССР были связаны с результатами оперативной работы, проделанной в начале 1946 г. с группой немецких
военнопленных крупных военно-медицинских работников, выявленных среди военнопленных
рить в этом отношении милитаристскую Японию, которая ничем не уступала другим странам «оси» в смысле вероломства и готовности нарушить международные законы и правила ведения войны.
Первоочередным мероприятием в этом направлении являлся розыск среди японских военнопленных таких лиц, которые могли быть в курсе планов японского правительства и военного командования по подготовке бактериологической войны против СССР или могли принимать в этом непосредственное участие. Результаты розыска таких лиц оказались положительными. В июне 1946 года в лагере № 97 (Татарская АССР) был установлен и допрошен японский военнопленный полковник медицинской службы Огава, который показал, что, работая с марта 1944 г. начальником санитарного отдела штаба Квантунской армии, он знал о существовании на территории Маньчжурии специальной воинской части — отряда Исии (по фамилии японского генерала Исии, руководившего этим отрядом), занимавшегося подготовкой бактериологической войны (РГВА. Ф. 451п. Оп. 9. Д. 20. Л. 68). Первые показания Огавы носили общий характер. Однако в ходе дальнейшего допроса Огава вынужден был признать, что командование Квантунской армии через отряд Исии, имевшего для зашифровки № 731, а также его филиалы занимались размножением в большом количестве бактерий остроинфекционных болезней: чумы, тифа, паратифа. Кроме того, они изучали методы и способы их наиболее эффективного применения, имея в виду массовое истребление живой силы армии и населения Советского Союза (Галицкий, Щелчков 2005). В числе руководящих работников этих изысканий Огава назвал японского военнопленного генерал-майора медицинской службы Кавасиму, который содержался в Хабаровском лагере военнопленных.
По ориентировкам ОУ ГУПВИ МВД СССР японский военнопленный генерал-майор Кавасима был тщательно допрошен в УМВД Хабаровского края (РГВА. Ф. 451п. Оп. 9. Д. 19. Л. 68-69). Показания Ка-васимы подтвердили существование бактериологического отряда Исии № 731. Он показал также, что отряд № 731 был создан по указу японского императора Хирохито в 1936 г. и имел свою базу в Пиньфа-не (Маньчжурия), где проводилась работа по подготовке бактериологического оружия против СССР. Серьезность сведений, полученных от Кавасимы об отряде № 731, видна из следующих его показаний:
«Отряд № 731 был создан в 1936 г. по высочайшему указу императора Японии Хирохито. Начальником этого отряда являлся генерал-лейтенант Исии Сиро. Официальной задачей отряда было изыскание средств борьбы с эпидемическими заболеваниями в Квантунской армии и снабжение водой воинских частей. Кроме этой цели противоэпидемического характера, отряд № 731 имел другую задачу в области изучения и применения бактерий чумы, холеры, тифа, дизентерии и других патогенных возбудителей в военных целях, то есть занимался подготовкой бактериологической войны против Советского Союза. В целях изучения возможности применения бактерий, в отряде № 731 производились массовые бактериологические опыты над людьми, для чего жандармерией ежегодно доставлялись в отряд до 500-600 живых людей, предназначенных для бактериологических опытов. Опыты проводились в лабораториях отряда, а также на полигоне в районе станции Ань-дя, в 100 км северо-западнее станции и изыскивались способы применения ных бактериями» (РГВА. Ф. 451п. Оп. 9.
Отряд № 731 был создан в 1936 г. по высочайшему указу императора Японии Хирохито. Начальником этого отряда являлся генерал-лейтенант Исии Сиро. Официальной задачей отряда было изыскание средств борьбы с эпидемическими заболеваниями в Квантунской армии и снабжение водой воинских частей. Кроме этой цели противоэпидемического характера, отряд № 731 имел другую задачу в области изучения и применения бактерий чумы, холеры, тифа, дизентерии и других патогенных возбудителей в военных целях, то есть занимался подготовкой бактериологической войны против Советского Союза
Пиньфань, где испытывались авиационных бомб, начинен-Д. 20. Л. 69).
В связи с получением этих данных ОУ ГУПВИ МВД СССР дало задание всем лагерям, где содержались японские военнопленные, установить всех медицинских и санитарных работников Квантун-ской армии с целью их допроса по вопросам подготовки милитаристской Японией бактериологической войны с СССР. В результате проделанной работы были выявлены: начальник санитарной службы
Квантунской армии военнопленный генерал-лейтенант Кадзицука, начальник отделения производственного отдела отряда № 731 военнопленный майор медицинской службы врач-бактериолог Карасава и ряд других лиц (РГВА. Ф. 451п. Оп. 9. Д. 19. Л. 69), работа с которыми дала возможность внести в вопрос о подготовке милитаристской Японией бактериологической войны против СССР полную ясность. Японский военнопленный генерал-лейтенант Кадзицука, отрицавший лично свою вину и причастность к руководству отрядом № 731, вместе с тем показал: «...отряд был создан в 1935-1936 гг. и возглавлялся тогда полковником медицинской службы Исии Сиро... Отряд занимался исследованиями в области бактериологической войны... там велись исследования с блохами, клещами, мухами...» (РГВА. Ф. 451п. Оп. 9. Д. 19. Л. 70).
Наиболее подробные показания на допросах в сентябре — декабре 1946 г. и в августе 1947 г. были получены от начальника отделения четвертого отдела (производственного) отряда № 731 военнопленного майора медицинской службы Карасавы. В частности, он показал: «Впервые о подготовке в японской армии к бактериологической войне я услышал после моего назначения в Квантунскую армию, в декабре 1939 г. По прибытии в отряд генерала Исии, куда я был назначен приказом военного министра, на меня было возложено изготовление бактерий. Здесь я убедился, что генерал-майор Исии энергично проводит большую научно-исследовательскую работу по подготовке к бактериологической войне, прикрываясь названием "Отряд по снабжению Квантунской армии водой". На протяжении 1939-1944 гг. для решения вопросов активного применения бактериологических средств на случай войны, научно-исследовательские работы в отряде генерала Исии проводились в следующих направлениях: выбор наиболее эффективного патогенного возбудителя, способ культивирования (размножения) бактерий, путь проникновения инфекции, способ массового распространения бактерий, как средства нападения в практической обстановке, проблема массового изготовления бактериоматериала, хранение бактериального материала, создание резерва противоэпидемического материала» (РГВА. Ф. 451п. Оп. 9. Д. 19. Л. 70).
Для реализации своих планов использования химического и бактериологического оружия Японией во многих крупных горо-
дах Китая, захваченных японской армией, были построены военные химические заводы и склады для хранения отравляющих веществ (ОВ). Один из крупных заводов находился в Цицикаре. Он специализировался на снаряжении ипритом авиабомб, артиллерийских снарядов и мин. Центральный склад Квантунской армии с химическими снарядами располагался в городе Чанчуне, а его отделения — в Харбине, Гирине и других городах. Кроме того, многочисленные склады с ОВ размещались в районах Хулинь, Муданьцзян и других. В соединениях и частях Квантунской армии имелись батальоны и отдельные роты для заражения местности, а в химических отрядах — минометные батареи, которые могли использоваться для применения отравляющих веществ (Кошкин 2017а).
На 1946 г. в распоряжении как американских, так и советских военных имелись факты, свидетельствовавшие о наличии у Японии не только бактериологического и химического оружия, но и его испытательного и боевого применения во время войны в Китае. И это несмотря на то, в то время действовали следующие международные нормативно-правовые акты, запрещавшие применение химического и бактериологического оружия: Гаагские конвенции 1899 г. и 1907 г.; Женевский протокол о запрещении применения на войне удушливых, ядовитых или других подобных газов и бактериологических средств 1925 г.; Женевские конвенции о защите жертв войны 1929 г.; заявление Ассамблеи Лиги Наций в 1925 г. и в 1927 г. о том, что агрессивная война является международным преступлением и что всякие агрессивные войны запрещаются и всегда должны запрещаться (РГВА. Ф. 451п. Оп. 9. Д. 19); заявление Панамериканской конференции (1926 г.) о том, что агрессивная война является преступлением против человеческого рода и что всякая агрессия является незаконной и как таковая запрещается конференцией (РГВА. Ф. 451п. Оп. 9. Д. 20), и др. На основании этого было принято решение
Для реализации своих планов использования химического и бактериологического оружия Японией во многих крупных городах Китая, захваченных японской армией, были построены военные химические заводы и склады для хранения отравляющих веществ (ОВ)
о внесении в протокол судебного заседания Токийского процесса вопроса о наказании Японии за применение бактериологического и химического оружия во время войны в Китае.
В связи с этим, по просьбе начальника следственного отдела Токийского процесса Роя Моргана, советская сторона обвинения организовала допрос находившегося в советском плену начальника санитарной службы Квантунской армии по вопросам подготовки японцами бактериологической войны Кадзицуки Рюдзи. В начале августа 1946 г. японский военнопленный генерал-лейтенант Кадзицука Рюдзи, содержавшийся в советском плену, был допрошен в качестве свидетеля, однако он не сообщил ничего конкретного. Нужны были факты, изобличающие Р. Кадзицуку.
В советских лагерях военнопленных начался активный поиск японских военнопленных, причастных к разработкам и применению бактериологического оружия. Поиск привел к успеху. 11 августа 1946 г. в качестве свидетеля был допрошен военнопленный генерал-майор Кавасима — начальник производственного отдела отряда 731 с 1941 г. по март 1943 г. Он первым дал показания о преступной деятельности отряда и чудовищных опытах над людьми. Генерал Кавасима также сообщил сведения о полученных японцами результатах в области изучения иммунитета человеческого организма, повышения эффективности противочумной и сыпнотифозной вакцин и др.
Кроме него ценные показания дал еще один свидетель — майор медицинской службы, бывший начальник отделения 4-го отдела отряда 731 Карасава Томио. Он подробно рассказал о численности, структуре, основных направлениях и преступных методах деятельности отряда, о роли Исии Сиро в разработке биологического оружия. Собранные в СССР материалы были предъявлены главному обвинителю в Токио Киннану, который «признал желательным использовать для суда протоколы показаний... Кавасима Киоси и Ка-расава Томио с доставкой обоих в Трибунал для дачи свидетельских показаний». Советская сторона была с этим согласна.
Вместе с тем позиция американского обвинения вскоре резко изменилась. Оно отказывается от этих материалов, сочтя их недо-
статочными для поддержки своего обвинения японцев. Причем объяснение американцев было крайне невнятным. Их мотивы выяснились довольно скоро. Находившиеся в руках американцев генерал Исии Сиро и его подручные в конце июня 1947 г. составили обстоятельный отчет о химическом оружии и его практическом применении. Американские военные, таким образом, стали обладателями уникальной медицинской информации, полученной в результате экспериментов над людьми. Ни с кем делиться этим американцы не хотели.
7 января 1947 г. советский обвинитель А. Н. Васильев направил в правовой отдел штаба Макартура письмо, в котором советская сторона просила выдать ей Исии Сиро «как военного преступника, совершившего преступления против СССР». Получив отказ, советское правительство решило провести свой, открытый судебный процесс над японскими военными преступниками, применявшими бактериологическое оружие против советских и китайских граждан
Поэтому СССР принял решение готовить самостоятельное
обвинение на МВТ с использова- -
нием этих свидетелей. В этой связи 7 января 1947 г. советский обвинитель А. Н. Васильев направил в правовой отдел штаба Макартура письмо, в котором советская сторона просила выдать ей Исии Сиро «как военного преступника, совершившего преступления против СССР». Получив отказ, советское правительство решило провести свой, открытый судебный процесс над японскими военными преступниками, применявшими бактериологическое оружие против советских и китайских граждан.
Среди японских военнопленных, содержавшихся в СССР, к августу 1948 г. было выявлено 152 бывших сотрудника отряда № 731. Из их числа в список обвиняемых были включены лишь 12 японских военнопленных, принимавших непосредственное участие в подготовке бактериологической войны против СССР: генерал-полковник Ямада Отзоо, бывший главнокомандующий Квантунской армией; генерал-лейтенант Кадзицуки Рюдзи, бывший начальник санитарного управления Квантунской армии; генерал-майор медицинской службы Кавасима Киоси, бывший начальник производственного
отдела отряда № 731; генерал-лейтенант Такахаси Токаацу, бывший начальник ветеринарной службы Квантунской армии; генерал-майор Сато Сюндзи, бывший начальник санитарной службы 5-й армии Квантунской армии; подполковник медицинской службы Ниси То-сихиде, бывший начальник учебно-просветительного отдела отряда № 731; майор медицинской службы Карасава Киоси, бывший начальник отделения производственного отдела отряда № 731: майор медицинской службы Оноуэ Масао, бывший начальник филиала № 643 отряда № 731; поручик ветеринарной службы Хиразакура Дзеинсаку, бывший научный сотрудник отряда № 100 Квантунской армии; унтер-офицер Митомо Кадзуо, бывший сотрудник отряда № 100; ефрейтор Кикучи Норимицу, бывший санитар, лаборант филиала № 162 отряда № 731; солдат Курусима Юдзи, бывший санитар, лаборант филиала № 162 отряда № 731.
Кроме этого, привлекались высококвалифицированные эксперты: армейский эпидемиолог из Хабаровска, полковник медицинской
Генерал Отодзо Ямада выступает на Хабаровском процессе
службы Краснов В. Д., действительный член Академии медицинских наук профессор Жук-Вережников Н. Н., являвшийся выдающимся советским специалистом в области изучения чумы, а также квалифицированные эпидемиологи, ветеринары и паразитологи (по одному). Большую помощь следствию оказал найденный у Ямады его личный дневник, в котором были доказательства его руководства отрядами № 731 и 100.
Следствием было установлено и инкриминировано обвиняемым во врученном им 16 декабря 1949 г. обвинительном заключении совершение нижеследующих тягчайших преступлений.
1. Империалистическая Япония, подготавливая агрессию против СССР и других миролюбивых государств, по указу императора Японии Хирохито, реализованного японского генеральным штабом и Военным министерством, создала на территории Маньчжурии секретные формирования по разработке бактериологического оружия, включенные в состав Квантунской армии, получившие для зашифровки наименования отрядов № 731 и № 100. Главная задача отрядов № 731 и № 100 и их филиалов состояла в подготовке и практическом применении в войне против СССР бактериологического оружия. Эти факты были установлены собственноручными показаниями обвиняемых японских военнопленных генералов Ямады и Такахаси.
2. Отряды № 731 и № 100 создали массовое производство бактерий как оружия нападения. Это подтверждено показаниями японских военнопленных генерала Сато, майора Карасавы, а также результатами квалифицированной судебно-медицинской экспертизы.
3. Проведение преступных опытов над живыми людьми, что было установлено показаниями обвиняемых японских военнопленных Кавасимы, Карасавы и ряда свидетелей. Объектами этих преступных опытов являлись китайские патриоты, участники движения сопротивления против японских оккупантов и советские граждане, оказавшиеся в результате различных обстоятельств во власти японцев. Люди, подвергавшиеся этим «опытам», погибали мученической смертью. Проведение бактериологических опытов над живыми людьми нашло также подтверждение в официальных
японских документах, захваченных советскими войсками в японских архивах в Маньчжурии.
4. Применение бактериологического оружия в войне против Китая. Как было установлено показаниями обвиняемых японских военнопленных Карасавы, Кавасимы и Ниси, летом 1940 г. специальной бактериологической экспедицией, возглавляемой начальником отряда № 731 генералом Иски, в районе Нимбо (Центральный Китай) было произведено заражение значительной территории чумой с использованием для этого чумных блох, в результате чего там вспыхнула эпидемия чумы. Обвиняемый Ниси, в частности, показал, что он в отряде № 731 видел секретный документальный фильм, отображавший боевые действия отряда № 731. Применение бактериологического оружия против Китая было подтверждено обнаруженным в архивах Квантунской армии следующим документом: приказом бывшего командующего Квантунской армией генералом Умэдзу № 659-хэй от 25 июля 1940 г. о переброске в Центральный Китай сотрудников отряда № 731 и специального особо секретного груза.
5. Активизация милитаристской Японией подготовки бактериологической войны против СССР после вероломного нападения на Советский Союз фашистской Германии. Следствием было установлено, что в соответствии с планом «Кантокуэн», то есть планом развертывания Японией Квантунской армии для нападения на СССР, принятого летом 1941 г., отрядами № 731 и № 100 была организована специальная подготовка кадров офицеров и унтер-офицеров по освоению бактериологического оружия. Этот факт подтвердили обвиняемые Ямада, Такахаси, Кавасима, Ниси, Хиразакура, Иитомо, и свидетели Есикаба и Фукузуми.
* * *
Собранные доказательства, подтвержденные официальными документами командования Квантунской армии и свидетельскими показаниями японских военнопленных, непосредственно участвовавших в разработке и применении бактериологического оружия против китайских и советских граждан, были достаточными для проведения судебного процесса. В конце ноября 1949 г. министр
внутренних дел Круглов, министр юстиции Горшенин и генеральный прокурор Сафонов доложили В. М. Молотову о завершении следствия в отношении указанных выше лиц и внесли ряд предложений. В их числе: арестовать и судить генерала Ямаду, переквалифицировать статью всем обвиняемым и судить их по Указу Президиума Верховного Совета СССР от 19 апреля 1943 г. «О мерах наказания немецко-фашистских преступников за злодеяния, совершенные против советских граждан». Как пояснялось, «хотя в этом Указе японские военные и не упомянуты, однако их пре-
Общий вид зала заседания Хабаровского трибунала.
Из коллекции Гродековского музея
Собранные доказательства, подтвержденные официальными документами командования Квантунской армии и свидетельскими
показаниями японских военнопленных, непосредственно участвовавших в разработке и применении бактериологического оружия против китайских и советских граждан, были достаточными для проведения судебного процесса
ступная деятельность аналогична преступлениям немецко-фашистской армии» (Романова 2015). Всех обвиняемых предлагалось приговаривать к пребыванию в исправительно-трудовых лагерях на срок от 10 до 25 лет. Начать судебный процесс предполагалось 7 декабря в Хабаровске и закончить не позднее 14 декабря.
После принятия дополнений к Постановлению Совета министров Союза ССР от 8 октября 1949 г. против Ямады было возбуждено уголовное дело по признаку 1-й ст. Указа от 19 апреля 1943 г. Такое же решение было принято в отношении еще одного обвиняемого — бывшего санитара-практиканта исследовательского отделения филиала 643 отряда № 731 ефрейтора Кикучи Норимицу. А 5 декабря военный прокурор подписал постановление о переквалификации обвинения на эту статью всем подозреваемым. Последним, 9 декабря 1949 г., вошел в эту группу Курусима Юдзи, бывший санитар-лаборант филиала № 162 отряда 731. Таким образом, процесс, изначально планировавшийся как суд над руководителями отряда 731, приобрел иной статус.
Большую и кропотливую работу проделала оперативно-следственная группа по изысканию документальных доказательств виновности обвиняемых. Учитывая особую ценность документов японского происхождения, был организован просмотр трофейных японских архивов, захваченных советскими войсками в Маньчжурии, состоявших из более чем 2000 томов, принадлежавших японской жандармерии и полиции (РГВА. Ф. 451п. Оп. 9. Д. 19. Л. 84).
Работникам, выделенным на эту работу, пришлось тщательно просмотреть все дела, так как по номенклатуре дел разобраться в их содержании и определить, какие из них относятся к отряду № 731 или № 100, было невозможно. Розыски нужных документов оказались не напрасными. Первым заслуживающим внимания документом, обнаруженным в трофейном японском архиве, являлся отчет начальника Хайларской японской военной миссии (ЯВМ) о спецгруппе отряда № 100. Этот документ помог допросу обвиняемого Хиразакуры Д., так как свидетельствовал о его поездке в составе спецгруппы на китайско-советскую границу для подготовки диверсий против СССР в форме перегона зараженного скота через
границы и отравления водоемов на советской территории (РГВА. Ф. 451п. Оп. 9. Д. 19. Л. 84). Второй найденный документ исходил из 2-го отдела Управления Сухопутных сил императорской ставки от 20 января 1944 г. и говорил о проекте вооружения подготовляемого для переброски в СССР диверсионного отряда, в числе вооружения которого упоминался распылитель бактерий в виде авторучки (РГВА. Ф. 451п. Оп. 9. Д. 19. Л. 85). Этот факт устранил сомнения следствия в отношении ранее полученных данных, указывавших на применение японцами в качестве орудий бактериологических диверсий тростей, ручек и других носимых предметов.
В деле «Общей переписки» 1-го отделения штаба Квантунской армии был найден документ, ошибочно подшитый к указанному делу, которым уведомлялся начальник полицейской службы штаба жандармерии Квантунской армии о том, какие лица подпадают под категорию «особых отправок» (так назывались отправки в отряд № 731 людей, предназначенных для преступных экспериментов и обреченных на уничтожение). К категории лиц, подлежавших «особой отправке», относились участники национально-освободительного движения, коммунисты и лица, дружественно настроенные к Советскому Союзу (РГВА. Ф. 451п. Оп. 9. Д. 19. Л. 85).
Этим и рядом других документов, разысканных в трофейных японских архивах, было установлено следующее:
1. Чрезвычайная секретность отрядов № 731 и № 100. Без разрешения командующего Квантунской армией никто не имел права посетить эти отряды. В зоне Пиньфаня (место дислокации отряда № 731) было введено военное положение.
2. Всем приграничным с СССР воинским соединениям и частям, вплоть до батальонов, были приданы бактериологические отряды, маскировавшиеся под невинное название «противоэпидемических».
3. Согласно оперативному приказу командования Квантунской армии в Центральный Китай были направлены специальные бактериологические экспедиции из отряда № 731. Этот отряд варварски использовал живых людей в качестве подопытного «материала» для своих преступных экспериментов.
4. Высшими военными органами милитаристской Японии — императорской Ставкой и генштабом — было принято решение применить бактериологическое оружие в войне против СССР и в этих целях было разработано «Наставление по бою диверсионных отрядов» (РГВА. Ф. 451п. Оп. 9. Д. 20. Л. 86).
Одим из главных документов обвинения о категориях лиц, подпадающих под «особые отправки», был опознан свидетелем из числа японских военнопленных полковником жандармерии Тачибаной, который показал, что документ был составлен его подчиненным и представлен ему на визирование — он санкционировал этот документ (РГВА. Ф. 451п. Оп. 9. Д. 19. Л. 86).
Информация об отрядах № 731 и № 100, содержавшаяся в дневнике военнопленного генерала Ямады, также была перепроверена. Был направлен запрос в советские приграничные разведорганы. Разведотдел Забайкало-Амурского военного округа сообщил, что по данным радиоразведки им известно о каком-то крупном химическом комбинате или госпитале в Пиньфане (РГВА. Ф. 451п. Оп. 9. Д. 19. Л. 86-87). О деятельности бактериологического отряда на станции Пиньфань была найдена запись в разведобзоре Дальневосточного фронта на 1 сентября 1941 г., где говорилось: «В период событий на реке Халхин-Гол из состава отряда была выделена группа численностью 410 солдат на 85-ти машинах под командованием самого полковника Исии» (РГВА. Ф. 451п. Оп. 9. Д. 20. Л. 87). ГРУ ГШ Вооруженных сил СССР подтвердило этот факт. Начальник химических войск Советской армии также сообщил о преступной деятельности отряда № 731 против советских войск в период событий на реке Халхин-Гол (РГВА. Ф. 451п. Оп. 9. Д. 19. Л. 87).
Собранные материалы были доложены советскому правительству. Результаты проведенного оперативно-следственной группой предварительного следствия, подбор документальных данных и свидетелей, а также результаты работы экспертизы были полностью одобрены Правительственной Комиссией. Проект обвинительного заключения был просмотрен лично В. М. Молотовым и после внесения им ряда существенных поправок также был одобрен. После этого Совет Министров СССР своим постановлением № 4284-1783сс от 2 октября 1949 г. разрешил привлечь выявленных военных
преступников из числа японских военнопленных к уголовной ответственности и поручил провести подготовку к открытому судебному процессу руководителям МВД СССР (Круглову), Министерства юстиции СССР (Горшенину) и Прокуратуры СССР (Сафонову) и о результатах подготовки доложить. 12 октября 1949 г. состоялось совещание Правительственной комиссии по организации открытого судебного процесса над японскими военными преступниками. Местом проведения суда назначен Хабаровск.
Открытый суд в Хабаровске проходил с 25 по 30 декабря 1949 г. и стал единственным трибуналом в мире над военными преступниками, создавшими и применявшими бактериологическое оружие. Открытый судебный процесс в Хабаровске начался в установленный Советским правительством срок — 25 декабря 1949 г. Заседания Военного трибунала Приморского военного округа проходили в Доме офицеров, в одном из самых вместительных залов Хабаровска.
После оглашения обвинительного заключения все подсудимые японские военнопленные признали себя виновными в предъявленных им обвинениях.
В 21 час 30 декабря 1949 г. Военный трибунал огласил приговор. На основании статьи 1 Указа Президиума Верховного Совета СССР от 19 апреля 1943 г. (Материалы судебного процесса... 1950: 533535) японские военные преступники были приговорены: 4 человека к 25 годам лишения свободы, 2 — к 20 годам лишения свободы, 1 — к 18 годам, 1 — к 15, 1 — к 12, 1 — к 10, 1 — к 3 и 1 — к 2 годам лишения свободы. Вместе с тем правовой анализ обвинительного заключения по обвинению японских военных преступников по статье 1 УПВС СССР от 19 апреля 1943 г. дает основание высказать мнение о том, что осуждение их по данной статье недостаточное, так как она имеет лишь косвенное отношение к преступлениям этой категории военных преступников. Автор считает, что необходимо провести
Открытый суд в Хабаровске проходил с 25 по 30 декабря 1949 г. и стал единственным трибуналом в мире над военными преступниками, создавшими и применявшими бактериологическое оружие
дополнительное правовое исследование данного вопроса.
Помещение, где проходил судебный процесс, было оборудовано телефонной и радиосвязью, а также аппаратурой для звукозаписи. На открытом судебном процессе в Хабаровске присутствовала группа сотрудников ТАСС во главе с заведующим отделом центральной информации Арте-мовым. Группа ТАСС обеспечила широкое освещение хода судебного процесса в советской прессе. Большую помощь в организации и проведении процесса оказал Хабаровский крайком ВКП(б). За первые два дня судебного процесса (25 и 26 декабря 1949 г.) зал суда посетило около 3 тысяч человек (РГВА. Ф. 451п. Оп. 9. Д. 19. Л. 90). Рабочие, служащие и интеллигенция Хабаровска выражали возмущение бесчеловечностью обвиняемых, особенно по поводу опытов над живыми людьми, высказывали сожаление, что в связи с отменой в нашей стране смертной казни они не могут быть осуждены к высшей мере наказания.
О реагировании японской прессы на судебный процесс в Хабаровске газета «Правда» 2 января 1950 г. сообщала: «По сообщению из Токио, газета "Акахата" в передовой статье, посвященной судебному процессу в Хабаровске по делу бывших военнослужащих японской армии, пишет: показанные на процессе ужасы войны требуют от нас усиления борьбы за мир. Поджигатели войны снова начали пропаганду в целях развязывания новой войны в интересах монополистического капитала. Задача рабочего класса состоит в том, чтобы вместе с демократическими силами и пролетариатом всего мира, ведущими борьбу за мир, добиться заключения общего мирного договора, который обеспечит мир и безопасность странам Азии
Вместе с тем правовой анализ обвинительного заключения по обвинению
японских военных преступников по статье 1 УПВС СССР от 19 апреля 1943 г. дает основание высказать мнение о том, что осуждение их по данной статье недостаточное, так как она имеет лишь косвенное отношение к преступлениям этой категории военных преступников. Автор считает, что необходимо провести дополнительное правовое исследование данного вопроса
и поможет борьбе за демократию и социализм в Японии» (РГВА. Ф. 451п. Оп. 9. Д. 20. Л. 96-97).
ВЫВОДЫ
1. Факт применения бактериологического оружия против граждан Китая и СССР впервые в мире был доказан в судебном порядке.
2. Американская сторона проигнорировала предложение СССР о включении в повестку дня Токийского трибунала вопроса о применении Японией бактериологического оружия против Китая и СССР и тем самым нарушила международные конвенции о запрете применения химического оружия вообще и в вооруженных конфликтах в частности.
3. Поведение США на Токийском международном судебном процессе по отношению к СССР и отрицательное реагирование на результаты Хабаровского процесса свидетельствовало о том, что холодная война между СССР и США в тот период уже была в разгаре.
4. СССР не был готов заранее к представлению достоверных доказательств военных преступлений командования и военнослужащих Квантунской армии против китайских и советских граждан. При этом такая информация имелась, но находилась в несистематизированном виде в разных советских государственных и военных органах (пограничные войска, военная разведка, органы государственной безопасности (разведка и контрразведка) и т. д. В связи с этим пришлось затратить много времени для ее поиска, обобщения и подготовки в форме судебных доказательств.
5. Оперативные подразделения отечественных органов безопасности успешно выполнили поставленную перед ними правительственную задачу: выявили, разоблачили и доказали виновность японских военных преступников в подготовке бактериологической войны против СССР, совершенных ими зверствах и злодеяниях в отношении советских и китайских граждан в период Второй мировой войны. Это позволило подготовить и успешно провести открытый
судебный процесс над японскими военными преступниками в Хабаровске с соблюдением требований международного и национального права.
УРОКИ
• Правоохранительные органы и СМИ должны заранее собирать и документировать факты нарушений международного права о правилах ведения войны со стороны агрессивных государств, как в период подготовки ими такой войны, так и в процессе ее ведения.
• Правительства агрессивных государств применяли, применяют и будут применять тактику замалчивания своих военных преступлений в процессе вооруженных конфликтов, отрицания своей агрессивной политики, оправдывая ее «необходимостью» защищать свой суверенитет от враждебной политики и действий других государств. Это делали и Япония, и Германия в отношении СССР, как до начала Второй мировой войны, так и в ходе нее.
• На основании вышеизложенного целесообразно заблаговременно быть готовым к проведению упреждающих внешнеполитических информационно-психологических и иных соответствующих операций против вероятных агрессоров в целях их своевременного разоблачения в глазах мировой общественности.
— СПИСОК ИСТОЧНИКОВ И ЛИТЕРАТУРЫ —
1. Галицкий, В. П. Разоблачение отечественными органами безопасности военных преступников среди военнопленных в лагерях НКВД-МВД СССР. 1941-1956 гг. / В. П. Галицкий // Тайная стража России. Очерки истории отечественных органов государственной безопасности. Книга 4. — Москва : Алгоритм, 2020. — С. 429-480.
2. Галицкий, В. П. Японские военнопленные в СССР: Правда и домыслы / В. П. Галицкий // Военно-исторический журнал. — 1991. — № 4. — С. 66-75.
3. Галицкий, В. П. Японские военнослужащие в советском плену: военнопленные или интернированные? / В. П. Галицкий //
Партитура Второй мировой. Гроза на Востоке / автор-составитель А. А. Кошкин. - Москва : Вече, 2010. - С. 329-343.
4. Галицкий, В. П., Щелчков, П. П. Судьба советских граждан в Маньчжурии (1930-1945 гг.) / В. П. Галицкий, П. П. Щелчков. — Текст : непосредственный // Обозреватель-Observer. — 2005. — № 8. — С. 102-114.
5. Кошкин А. Когда началась Вторая мировая война? Какова в этом роль Японии? / А. Кошкин. — Текст : электронный // Федеральное информационное агентство ИА REGNUM : официальный сайт. — Опубликовано : 20 июня 2017 г. — URL: https://regnum.ru/ news/2290457.html (дата обращения: 23.12.2021).
6. Кошкин А. Япония: Зловещее эхо войны / А. Кошкин. — Текст : электронный // Федеральное информационное агентство ИА REGNUM : официальный сайт. — Опубликовано : 2 июня 2017 г. — URL: https://regnum.ru/news/2283097.html (дата обращения: 23.12.2021).
7. Материалы судебного процесса по делу бывших военнослужащих японской армии, обвиняемых в подготовке и применении бактериологического оружия. — Москва : Госполитиздат, 1950. — 538 с.
8. Романова В. Отряд 731 / В. Романова. — Текст : электронный // Российская газета : официальный сайт. — URL: https:// rg.ru /2015/12/16/rodina-bakorugie.html (дата обращения: 23.12.2021).
9. Российский государственный военный архив (РГВА). — Ф. 451п. Оперативный отдел по делам военнопленных и интернированных МВД СССР. — Оп. 9. — Д. 19, 20.
10. Центральный архив Министерства обороны Российской Федерации (ЦА МО). — Ф. 32. — Оп. 11306. — Д. 581.
-REFERENCES-
1. Central Archives of the Ministry of Defence of the Russian Federation (CAMO) [Central ny j arxiv Ministerstva oborony (CzAMO)], coll. 32, aids 11306, fol. 581.
2. Galitsky, V.P. (1991), "Japanese War Prisoners in the USSR: Fact and Fiction" [Yaponskie voennoplenny e v SSSR: Pravda i domysly], Military Historical Journal, No 4, p. 66-75. (In Russian)
3. Galitsky, V.P. (2010), "Japanese Military Personnel in Soviet Captivity: War Prisoners or Internees?" [Yaponskie voennosluzhashhie v sovetskom plenu: voennoplenny e ili internirovanny e?], in The Second
World War Sheet Music. Thunderstorm in the East, Moscow, Veche Publishing House, p. 329-343. (In Russian)
4. Galitsky, V.P. (2020), "Unmasking of War Criminals among War Prisoners in People's Commissariat for Internal Affairs — Ministry of Defence Camps by National Security Apparatus" [Razoblachenie otechestvenny mi organami bezopasnosti voenny x prestupnikov sredi voennoplenny x v lageryax NKVD-MVD SSSR. 1941-1956 gg.], in Hidden Guard of Russia. Studies in National Security Apparatus History, vol. 4, Moscow, Algoritm Publishing House, p. 429-480. (In Russian)
5. Galitsky, V.P., Schelchkov, P.P. (2005), "The Destiny of the Soviet Citizens in Manchuria, 1930-1945" [Sud ba sovetskix grazhdan v Main chzhurii (1930-1945 gg.)], Observer, No 8, p. 102-114. (In Russian)
6. Koshkin, A. (2017a), "Japan: War Ominous Echo" [Yaponiya: Zloveshhee exo vojny], The Federal Information Agency REGNUM, Official Website. Published: June 2, 2017, URL: https://regnum.ru/ news/2283097.html (accessed: 23.12.2021). (In Russian)
7. Koshkin, A. (2017b), "When did World War II Start? What was the Role of Japan?" [Kogda nachalas Vtoraya mirovaya vojna? Kakova v e tom roi Yaponii?], The Federal Information Agency REGNUM, Official Website. Published : June 20, 2017, URL: https://regnum.ru/news/2290457.html (accessed: 23.12.2021). (In Russian)
8. Military Trial Materials on the Japanese Military Personnel Case Related Bacteriological Weapon Preparation and Use (1950) [Materialy sudebnogo processa po delu by vshix voennosluzhashhix yaponskoj armii, obvinyaemy x v podgotovke i primenenii bakteriologicheskogo oruzhiya], Moscow, Politizdat, 538 p. (In Russian)
9. Romanova, V. (2015), Unit 731 [Otryad 731], Rossiyskaya Gazeta: Official Website, URL: https://rg.ru/2015/12/16/rodina-bakorugie.html (accessed: 23.12.2021). (In Russian)
10. Russian State Military Archive (RGVA) [Rossijskij gosudarstvennyj voenny j arxiv (RGVA)], coll. 451p. Operations Department for War Prisoners and Internees of the Ministry of Internal Affairs of the USSR, aids 9, fol. 19, 20.
ГАЛИЦКИЙ ВЛАДИМИР ПРОХОРОВИЧ — действительный член Академии военных наук, доктор юридических наук, профессор (Москва) (vladimir.vgalizky@yandex.ru). Россия.
