CC BY
98• МЕЖДУНАРОДНО-ПРАВОВАЯ ПОЛИТИКА •
И.И. Бутрим, I.I. Butrim,
кандидат юридических наук, Candidate of Law, Leading researcher ведущий научный сотрудник of the Institute of State and Law Института государства и права of the Russian Academy of Sciences Российской академии наук
DOI:
ПРАВОВОЕ НАСЛЕДИЕ ХАБАРОВСКОГО ПРОЦЕССА В МЕЖДУНАРОДНОМ ГУМАНИТАРНОМ ПРАВЕ
Аннотация: в статье рассматриваются отдельные аспекты правового на-
следия судебного процесса, состоявшегося в Хабаровске более семидесяти лет назад о? над японскими военными, обвиняемыми в совершении преступлений против законов
и обычаев войны с использованием преступных средств массового истребления лю- ®
дей, в зверском, бесчеловечном обращении с военнопленными и мирным населением ^
оккупированных территорий с применением бактериологического оружия, а также °
связанных с широкомасштабной подготовкой бактериологической войны и ее эпизоди- "§
ческим ведением на территории Китая, в приграничных районах СССР и Монгольской ¡»
Народной Республики, других государств в период с 1938 по 1945 г. О
На основе анализа раскрыта роль Хабаровского процесса в развитии послевоен- s ного международного гуманитарного права, в том числе ограничения и запрещения ^ ряда видов оружия массового уничтожения и биологических средств ведения войны ^ в частности. Рассматриваются преимущества и перспективы развития существующих правовых механизмов запрещения разработки, производства и накопления за- ё пасов бактериологического (биологического) и токсинного оружия и их уничтожения. |
Ключевые слова: бактериологическое (биологическое) оружие, оружие массо- М
вого уничтожения, преступления против законов и обычаев войны, международное ё
гуманитарное право, правовое наследие, правовой механизм. g
The legal legacy of the Khabarovsk process |
in international humanitarian law Si
Abstract: the article examines .some aspects of the legal legacy of the trial held in gj
Khabarovsk more than seventy years ago, over the Japanese military, accused ofcommitting _
crimes against the laws and customs of war using criminal means ofmass extermination of s
people, in the brutal, inhuman treatment ofprisoners of war and civilians of the occupied S
territories with the use of bacteriological weapons, as well as related to the large-scale ,5 preparation of bacteriological war, and its occasional conduct on the territory of China and in the border areas of the USSR and the Mongolian People's Republic, other states in the period from 1938 to 1945.
Based on the analysis, the role of the Khabarovsk process in the development ofpostwar international humanitarian law, including restrictions and prohibitions of a number of weapons of mass destruction, and biological means of warfare, in particular, is revealed.
2
The advantages and prospects for the development of existing legal mechanisms for the prohibition of the development, production and stockpiling of bacteriological (biological) and toxin weapons and their destruction are considered.
Keywords: bacteriological (biological) weapons, weapons of mass destruction, crimes against the laws and customs of war, international humanitarian law, legal heritage, legal mechanism.
Нюрнбергский и последующие судебные процессы над военными преступниками по итогам Второй мировой войны по сути положили начало современному международному праву, в первую очередь системе международных норм, которые действительно имеют универсальный, общеобязательный характер. Такие военные трибуналы стали знаковыми в реализации на практике основного принципа современного международного гуманитарного права, запрещаю--о щего агрессивную войну и применение силы в целом. со «Нюрнбергский трибунал представляет собой уникальный феномен. Непреходящим и неизменным было и будет его историческое, сс гуманитарное, социальное, культурное, политическое, юридическое оо и вообще общечеловеческое значение» [1, с. 20-21]. оа Фашистская Германия была разгромлена, и преступления на-2 цизма преданы международному суду, но справедливость требовала ^ правовой оценки агрессии и военных преступлений милитаристской „^ Японии. Для этого был создан Международный военный трибунал для 52 Дальнего Востока (Токийский процесс) над главными японскими во-X енными преступниками, виновными в развязывании Второй мировой § войны, который проходил в Токио с 3 мая 1946 г. по 12 ноября 1948 г.
«Трибунал признал доказанным факт ведения Японией агрессив-«5 ной войны против Китая, военных действий против СССР и Монголии о и развязывания тихоокеанской войны против США, Британского со-2 дружества наций, Голландии, Франции и других стран. С Все обвиняемые, за исключением Мацуи, были признаны виновными в преступлениях против мира. Военные преступления были 92 определены Токийской хартией как «нарушения законов или обычаев войны», которые включают преступления против вражеских комба-(V тантов и некомбатантов противника» [1, с. 404]. ® Вместе с тем Токийский трибунал, осудив преступления про-^ тив мира, совершенные милитаристской Японией, в отличие от Нюрнбергского трибунала, скрыл ряд преступлений японских военных против человечества, дав тем самым возможность укрыться целому ряду разработчиков бактериологического оружия во главе с начальником отряда № 731 генерал-лейтенантом Сиро Исии.
Более того, на этом процессе вопрос о применении бактериологического оружия не рассматривался вовсе. Несмотря на то, что советское обвинение в этом трибунале передало главному обвинителю от США Джозефу Б. Кинану письменные показания японских военных Кавасима и Карасава о преступлениях по производству опытов над живыми людьми при испытании бактериологического оружия, эти документы по вине американского обвинителя так и не были озвучены.
«И действительно, ни в то время, ни позже американское обвинение не представило Трибуналу дополнительных доказательств | подготовки японскими империалистами бактериологической войны § и применения ими бактериологического оружия против китайцев, хотя | возможность представить такие доказательства была у американских | обвинителей» [2, с. 101-102]. ^
В связи с этим начата подготовка проведения на территории СССР | самостоятельного суда над выявленными в советских лагерях японски- 81 ми военнопленными, причастными к разработке бактериологического § оружия. Проведение такого судебного процесса не противоречило 3 действовавшим на тот момент положениям международного права. При этом собранная значительная доказательная база не вызывала ■{= сомнений в преступном характере такого рода деятельности. §
С 25 по 30 декабря 1949 г. в г. Хабаровске военный трибунал | Приморского военного округа рассмотрел дело 12 бывших военно- ^ служащих японской армии, которым было предъявлено обвинение | в разработке и применении бактериологического оружия в годы ^ Второй мировой войны. о
Хабаровский процесс не только стал логическим продолжением торжества правосудия над военными угрозами миру и человечеству, | но и открыл неизвестные ранее факты совершения японскими во- | енными в период с 1938 по 1945 г. преступлений, связанных с ши- 0 рокомасштабной подготовкой бактериологической войны, а также | ее эпизодическим ведением на территории Китая и приграничных <ё районах СССР и МНР. Подсудимым было также предъявлено обвинение в проведении бесчеловечных опытов над людьми, в ходе которых 93 «подопытные» неминуемо погибали. х
Отмечая важность правового наследия Хабаровского процесса х 1949 г. для последующего развития международного гуманитарного права, следует подчеркнуть, что последним, наряду с международным "| процессом по обвинению главных японских военных преступников в Токио, не только достоверно и объективно установлены события, связанные с японской агрессией, но и впервые после Нюрнберга в международном праве дано правовое определение преступлений против
законов и обычаев войны с использованием преступных средств массового истребления людей, выразившихся в зверском, бесчеловечном обращении с военнопленными и мирным населением оккупированных территорий с применением бактериологического оружия.
Во-первых, сам факт осуждения на Хабаровском процессе бесчеловечного отношения к военнопленным и мирному населению, проявленного японскими военными, имел огромное политическое значение для международного сообщества и послужил одним из поводов для совершенствования международных норм по предотвращению преступлений против законов и обычаев войны.
Из показаний обвиняемого Кавасима Киоси: «В 731-й отряд ежегодно доставлялось от 500 до 600 заключенных. Я видел, как сотрудники 1-го отдела отряда принимали их от жандармерии целыми партиями» (т. 3, л. д. 59). «...На основании известных мне сведений, .о которыми я располагал по роду своей службы в отряде, я могу сказать, со что в 731-м отряде ежегодно умирало от производства опытов примерно не менее 600 человек» (т. 3, л. д. 146)» [3, с. 15]. » Всего Хабаровским трибуналом доказано, что только в отряде оа № 731 с 1940 г. по день капитуляции японской армии было лишено оа жизни не менее трех тысяч человек из числа граждан СССР, Китая, 2 Монголии и других стран [3, с. 19]. В качестве подопытных, напри-^ мер, использовались советские военнопленные из числа узников кон-^ цлагеря «Хогоин» в районе Харбина, который относился к японским 52 разведслужбам и находился недалеко от места расположения 731-го X отряда [4].
§ Такие свидетельства бесчеловечного обращения японской армии ^ с военнопленными и преступлений против мирного населения были «5 использованы в том числе при формировании послевоенных норм о международного гуманитарного права в Женевских конвенциях 1949 г. ^ об обращении с военнопленными и о защите гражданского населения С во время войны.
В частности, в ст. 13 первого документа закреплены положения, 94 согласно которым любой незаконный акт или бездействие со стороны держащей в плену державы, приводящие к смерти военнопленного, СЧ находящегося в ее власти, или ставящие здоровье военнопленного под ® серьезную угрозу, запрещаются и будут рассматриваться как серьезные ^ нарушения международного права. Кроме того, «.. .ни один военнопленный не может быть подвергнут физическому калечению или же научному или медицинскому опыту какого бы то ни было характера, который не оправдывается соображениями лечения военнопленного и его интересами» [5].
В статье 3 Женевской конвенции 1949 г. о защите гражданского населения во время войны закреплено: «... запрещаются и всегда и всюду будут запрещаться следующие действия в отношении вышеуказанных лиц: а) посягательство на жизнь и физическую неприкосновенность, в частности, всякие виды убийства, увечья, жестокое обращение, пытки и истязания.» [6]
Во-вторых, Хабаровский процесс не только предал гласности факты проведения бактериологических опытов над людьми и фактической подготовки японцами крупномасштабной бактериоло- | ,, 00 гической войны, но и дал развернутую правовую характеристику §
таким военным преступлениям. В частности, согласно показаниям |
обвиняемых, генеральным штабом и военным министерством Японии |
в соответствии с секретными указами императора уже в 1935-1936 гг. ^
на территории Маньчжурии были развернуты два совершенно се- |
кретных воинских формирования для подготовки и ведения бакте- а
риологической войны. §
Из показаний обвиняемого - бывшего главнокомандующего япон- 3
ской Квантунской армией генерала Ямада Отозоо: «...отряд N° 731 был .а
организован в целях подготовки бактериологической войны, главным П
образом против Советского Союза, а также против Монгольской §
Народной Республики и Китая» (т. 18, л. д. 382); «.подготовка бак- | териологической войны велась Японией и против других государств
(т. 18, л. д. 383)» [3, с. 273]. |
В-третьих, правовые акты и итоги процессов Хабаровского 15
процесса послужили фундаментом для формирования новых прин- о
ципов международного правосудия, которые легли в основу нового 5
миропорядка, а также основополагающих документов Организации ||
Объединенных Наций, в частности последующих международных |
соглашений по бактериологическому оружию. °
Как известно, во время Первой мировой войны оба противобор- |
ствующих блока широко применяли удушливые ядовитые газы, что П значительно увеличило число погибших и получивших инвалидность
в результате тяжелых отравлений. Не случайно после ее завершения 95
первым межгосударственным соглашением в этой области междуна- х
родного гуманитарного права стал Протокол от 17 июля 1925 г. о за- х прещении применения на войне удушливых, ядовитых или других подобных газов и бактериологических средств (также известный как | Женевский протокол) [7].
Договаривающиеся Стороны обязались признать запрещение химических средств и согласились распространить его на бактериологические средства ведения войны. Протокол был подписан
17 июня 1925 г. в Женеве (Швейцария) представителями 37 государств и вступил в силу 8 февраля 1928 г. В довоенный период к Протоколу присоединились 43 государства, в том числе и СССР (милитаристская Япония в протоколе умышленно не участвовала; а послевоенный Токио присоединился к этой договоренности лишь в 1970 г.).
Однако результаты Хабаровского процесса показали очевидные пробелы в этой области международного гуманитарного права в общем и в Женевском протоколе в частности, связанные с использованием бактериологических средств поражения. Так, в Женевском протоколе никоим образом не разъяснялось, что, собственно, относится к бактериологическим средствам ведения войны, то есть что на самом деле является предметом запрета.
Именно Хабаровский процесс впервые в международном праве дал описание подобного оружия. Согласно заключению судебно-ме-.о дицинской экспертизы, «работа отрядов № 731, 100 и 1644 строилась со на основе использования в агрессивных военных целях болезнетворных бактерий и вела к быстрому их размножению и распростра-» нению среди людей, животных и растений. Все эти огромные массы оа болезнетворных микробов, в числе которых были возбудители чумы, оо холеры, брюшного тифа и др., предназначались для производства а. бактериологического оружия, с целью массового истребления людей» ^ (т. 2, л. д. 263) [3, с. 399].
Именно военный трибунал в Хабаровске впервые квалифицировал о „
§ как военные преступления действия японской армии, связанные с раз-55 работкой и применением бактериологического оружия. Из показаний § обвиняемого - бывшего главнокомандующего японской Квантунской ^ армией генерала Ямада Отозоо: «...были утверждены и приняты «5 на вооружение 3 основных метода применения бактериологического о оружия, т.е. распыление бактерий с самолета, сбрасывание бакте-^ риологических бомб и, наконец, метод диверсий...» (т. 18, л. д. 131) С [3, с. 274].
Как установлено в ходе судебного разбирательства, японские 96 военные создали специальные воинские формирования для подготовки и ведения бактериологической войны, которые вопреки за-СЧ конам и обычаям войны разводили и применяли в качестве средства ® ведения боевых действий бактерии чумы, сыпного тифа, сибирской ^ язвы, холеры, брюшного тифа, дизентерии и другие. Их испытывали на военнопленных и мирном населении оккупированных территорий, инфицируя указанными заболеваниями. При подходе советских войск японцы уничтожили всех подопытных заключенных и сожгли все помещения, оборудование и документы указанных отрядов.
На Хабаровском процессе обнародованы неоспоримые доказательства применения японскими специальными воинскими формированиями бактериологического оружия непосредственно в ходе боевых действий, в том числе три эпизода его использования в военных действиях против Китая. Летом 1940 г. специальной экспедицией под командованием Исии Сиро в районе Нинбо с самолета было произведено заражение территории, в результате чего вспыхнула эпидемия чумы. Вторая экспедиция во главе с начальником одного из отделов отряда № 731 подполковником Оота, распылив с самолетов заражен- § ных чумой блох, вызвала эпидемию в районе города Чандэ в 1941 г. § Третья экспедиция под командованием Исии была организована | в 1942 г. также в Центральном Китае, где японская армия в тот период | отступала [3, с. 21-24]. ь
Как подтвердил Хабаровский процесс, содержание Женевского | протокола позволяло игнорировать изложенные в нем запреты, когда а фактически военные действия и применение бактериологического § оружия воинскими формированиями осуществлялись без формального объявления войны, чем в том числе с позиции формального права а прикрывалась милитаристская Япония. П
В судебном процессе военного трибунала неопровержимо доказа- § ны факты использования японскими военными бактериологического | оружия на границах с СССР и МНР. В частности, в 1939 г. были ? заражены участки прибрежных районов реки Халхин-Гол, в июле- | августе 1942 г. - водоемы на советской границе в районе Трехречья 15 (Северо-Хинганская провинция). Как показал на процессе обвиня- о емый Кавасима Киоси, «способ применения бактериологического 5 оружия в этом случае являлся наземным, и заражение территории || производилось по принципу диверсионных действий» [3, с. 23].
о
■О
97
Хабаровский процесс с неоспоримой очевидностью показал ° не охваченную запретами Женевского протокола реальную угрозу | и для населения страны, где разрабатывалось такое оружие и его био- §
п>
логические компоненты, в том числе связанную с его накоплением и испытаниями.
Из материалов уголовного дела: «В отрядах и их филиалах систематически производились изыскания в области бактериологии X с целью установления наиболее эффективных видов бактерий, ... а также изыскания способов их массового производства и техники их использования для истребления больших масс людей и нанесения экономического ущерба путем заражения скота и посевов. <.> планы японских империалистов предусматривали распространение среди войск и мирного населения эпидемий чумы, холеры и др., которые,
по их замыслам, должны были повлечь за собой страшный мор, мучительную смерть миллионов людей. Они готовы были применить это бесчеловечное оружие, представляющее собой громадную угрозу не только для населения воюющих стран, но и для нейтральных государств» (т. 2, л. д. 263) [3, с. 401].
Необходимость ликвидации этих и других пробелов в данной области международного гуманитарного права по итогам Хабаровского процесса не только стала явной и необходимой, но и, по сути, явилась отправной точкой формирования последнего на будущие десятилетия.
Уникальность Хабаровского процесса заключается в том, что он был первым, в котором признаны виновными и осуждены лица, готовившие войну с использованием оружия массового поражения. Он хотя и не имел статуса Международного военного трибунала, но .о сыграл исключительно важную роль в разоблачении агрессивной по-со литики и чудовищных преступлений японского милитаризма. В связи с этим именно Хабаровский процесс над японскими военными, го» товившими бактериологическую войну, имел огромное значение не оо только для создания международной правовой базы, запрещающей оо биологическое оружие, но и для всего гуманитарного права в целом. 2 По сути он сделал то, что не сумел сделать Токийский международный ^ военный трибунал.
^ Хабаровский процесс оказался единственным в истории, где были 52 обнародованы и неопровержимо доказаны факты подготовки и веде-X ния бактериологической войны японской армией. Проделанная этим § трибуналом работа получила заслуженное международное признание.
Как отмечал член Международного военного трибунала для Дальнего Востока доктор Мей Жу-ао, «предложение Советского Союза о о предании суду Хирохито и других преступников вполне оправданно ^ и законно. Всякий, кто отвергает это абсолютно справедливое предел ложение под каким-либо предлогом, этим самым показывает, что он является пособником подготовки преступной бактериологической 98 войны» [2, с. 75].
По свидетельству зарубежных, в том числе японских, источников, СЧ процесс стал основой для появления в этой стране публикаций, где ® были безоговорочно осуждены преступления, связанные с подготов-^ кой и ведением в нарушение норм международного гуманитарного права бактериологической войны. И в том, что мировое сообщество уже при первых проблесках разрядки «холодной войны» решительно отказалось от бактериологического оружия, несомненная заслуга судебного процесса в Хабаровске.
Как следствие, именно на основе правовых выводов Хабаровского процесса к 1972 г. была подготовлена и открыта к подписанию Конвенция о запрещении разработки, производства и накопления запасов бактериологического (биологического) и токсинного оружия и об их уничтожении, которая вступила в силу в 1975 г. В ней закреплены ключевые параметры международно-правового режима по запрету бактериологического (биологического) оружия, основа которых была заложена еще в Хабаровске в 1949 г.:
■ обязательство не разрабатывать, не производить, не накапли- § вать, не приобретать каким-либо иным образом и не сохранять био- § оружие и средства его доставки (ст. 1); |
■ обязательство по уничтожению произведенного и накопленного | биооружия (ст. 2); *
■ запрет на передачу биооружия и любое содействие по его раз- | работке и приобретению (ст. 3). 81
В современном миропорядке различных, порой противоположных, §
подходов в обеспечении как собственной, так и глобальной безопас- ^
ности, недоверия к существующим механизмам контроля, развития .а
и доступности новых научных технологий все более реальной ста- П
новится угроза использования бактериологических (биологических) §
агентов в качестве оружия. 2
Важно понимать, что в борьбе с угрозой появления и распростра- ц
нения биооружия не будет победителей и проигравших, поскольку |
в силу своей неподконтрольности и неизбирательности биоагенты ^
вряд ли принесут конфликтующим сторонам какие-либо значимые о
военно-стратегические преимущества. И даже пробовать приоткрыть ^
такой ящик Пандоры слишком опасно и непредсказуемо. |
Для мирового сообщества в целом альтернативы продолже- |
нию поиска компромисса и взаимоприемлемых решений в области |о
международного гуманитарного права по противодействию рискам |
использования биологического оружия попросту нет, а значит, не- П обходимо продолжать такую работу. Вот почему правовое наследие
Хабаровского процесса, несмотря на прошедшие десятилетия, в со- 99
временных реалиях по-прежнему актуально для совершенствования х
международного режима разоружения и контроля в области оружия х
массового уничтожения. "
Список литературы:
1. Савенков, А.Н. Нюрнберг: приговор во имя Мира: монография / А.Н. Савенков. - М. : Проспект, 2021.
2. Бактериологическая война - преступное орудие империалистической агрессии (Хабаровский процесс японских военных преступников) / М.Ю. Рагинский, С.Я. Розенблит, Л.Н. Смирнов. - М. : Изд-во Акад. наук СССР, 1950. - 136 с.
3. Материалы судебного процесса по делу бывших военнослужащих японской армии, обвиняемых в подготовке и применении бактериологического оружия. - М. : Госполитиздат, 1950. - 539 с.
4. ФСБ России: Япония в 1945 году готовилась к бактериологической войне против СССР. - URL: https://na.ru/20210820/yaponiya-1746491216. html?utm_source=yxnews&utm_medium=desktop
5. Женевская конвенция от 12 августа 1949 г. об обращении с военнопленными // Официальный сайт Организации Объединенных Наций. - URL: https:// www.un.org/ru/documents/decl_conv/conventions/geneva_prisoners_3.shtml
6. Женевская конвенция от 12 августа 1949 г. о защите гражданского населения во время войны // Официальный сайт Организации Объединенных Наций. - URL: https://www.un.org/ru/documents/decl_conv/conventions/ geneva_civilian_1.shtml
ЗС 7. Женевский протокол 1925 г. о запрещении применения на войне удушливых, ядовитых или других подобных газов и бактери-^ ологических средств // Официальный сайт Министерства обороны Ос РФ. - URL: https://doc.mil.ru/documents/quick_search/more. htm?id=
S 11911634@egN О
100
«v о «v
со
