CC BY
139
УДК 94(47).084.3(092) ББК 63.3(2)612 К40
DOI: 10.24412/2409-1413/2022-1-35-70
Сергей Ким
«ПРОТИВ ВОИНСТВУЮЩИХ ПОДЖИГАТЕЛЕЙ ВОЙНЫ»: АРХИВНЫЕ МАТЕРИАЛЫ ОБ ОРГАНИЗАЦИИ ХАБАРОВСКОГО ПРОЦЕССА
Статья представлена по итогам Международного научно-практического форума «Хабаровский процесс: исторические уроки и современные вызовы» (Хабаровск, 6-7 сентября 2021 г.).
- АННОТАЦИЯ -
Хабаровский процесс (25-30 декабря 1949 г.), наряду с Токийским и Нюрнбергским судебными процессами, считается одним из примеров неотвратимости наказания за преступления против человечности. Актуальность этого события, увы, не снижается даже спустя 70 лет после его завершения. Однако его научно-историческое изучение на основе архивных материалов началось недавно. Следует констатировать наличие множества дискуссионных и неисследованных вопросов, в особенности касающихся организации процесса. В данной статье проводится попытка на основе архивных материалов раскрыть некоторые подробности организации Хабаровского суда над японскими военными преступниками. Делается вывод о том, что Хабаровский процесс был нацелен не только на восстановление справедливости, но и на решение внешнеполитических задач.
-КЛЮЧЕВЫЕ СЛОВА-
ХАБАРОВСКИЙ ПРОЦЕСС; БАКТЕРИОЛОГИЧЕСКОЕ ОРУЖИЕ; ВОЕННЫЕ ПРЕСТУПЛЕНИЯ; ЯПОНИЯ;
СОВЕТСКО-ЯПОНСКИЕ ОТНОШЕНИЯ; ЯПОНСКИЕ ВОЕННОПЛЕННЫЕ; МВД СССР; МИД СССР;
ГЕНЕРАЛЬНАЯ ПРОКУРАТУРА СССР.
ДАЖЕ СПУСТЯ более 70 лет Хабаровский процесс остается одним из самых малоисследованных судебных процессов, проводимых после окончания Второй мировой войны над военными преступниками из числа военнослужащих гитлеровской Германии и ее союзников. Обуславливается это тем, что большое число документов, посвященных этой странице советско-японских отношений, до сих пор засекречены. В последние годы число рассекреченных материалов возрастает, нуждаются в дальнейшем исследовании организация и обстоятельства проведения Хабаровского процесса.
Следует отметить, что ряд вопросов, касающихся Хабаровского процесса, получил в научной литературе достаточно подробное освещение (Звягинцев 2021; Кузнецов 2019; Последняя точка... 2009; Рагинский 1985; Супотницкий, Супотницкая 2006; Тужилин 2020; Христофоров 2013). В первую очередь это касается обвинительных материалов в отношении 12 осужденных японских военнослужащих, советской и иностранной прессы. Хорошо освещен состав их преступлений: создание, массовое изготовление и применение средств бактериологической войны, эксперименты над живыми людьми (в т. ч. гражданами СССР) для «апробации» «научных» изысканий. В целом раскрыта структура и деятельность исследовательских подразделений, осуществлявших эту работу т. н. «отрядов» № 731 и № 100, а также всех их подразделений и филиалов. Недостаточно освещена, как представляется, подготовка процесса и внешнеполитические последствия Хабаровского процесса, хотя за последнее время вышло несколько публикаций по этой проблеме (Катасонова 2005; Романова 2015а; Романова 2015Ь; Романова, Шулатов 2017; Ро-
Хабаровский процесс по делу бывших военнослужащих японской армии, обвиняемых в подготовке и применении бактериологического оружия: председатель судейской коллегии генерал-майор юстиции Д. Д. Чертков зачитывает приговор подсудимым
В последние годы число рассекреченных материалов возрастает, нуждаются в дальнейшем исследовании организация и обстоятельства проведения Хабаровского процесса
В результате агентур-но-следственных мероприятий, проведенных сотрудниками МВД, были выявлены японцы, работавшие в «противоэпидемическом отряде № 731» — секретном научно-исследовательском подразделении, сотрудники которого разрабатывали бактериологическое оружие, проводили его экспериментальную апробацию и налаживали его серийное изготовление
ность в общих чертах — только состав преступлений.
манова, Шулатов 2018). Переписка представителей советского союзного руководства по данной теме пока что малоизученна: введены в научный оборот документы ведомственных архивов: АВП РФ и частично ЦА ФСБ России. Переписка руководства МВД СССР с УМВД по Хабаровскому краю по вопросам организации судебного процесса не исследовалась вовсе.
Цель данной статьи состоит в том, чтобы осветить по доступным документам федеральных архивов обстоятельства подготовки Хабаровского процесса. Учитывая достижения историографии, в данной работе будет раскрыта структура «отрядов» и их деятель-для того, чтобы читатель понимал
Инициатива проведения судебного процесса принадлежала министру внутренних дел СССР С. Н. Круглову. 19 июля 1948 г. С. Н. Круглов доложил В. М. Молотову (ГА РФ. Ф. Р-9401. Оп. 2. Д. 204. Л. 173-199) о том, что в результате агентурно-следственных мероприятий, проведенных сотрудниками МВД, были выявлены японцы, работавшие в «противоэпидемическом отряде № 731» — секретном научно-исследовательском подразделении, сотрудники которого разрабатывали бактериологическое оружие, проводили его экспериментальную апробацию и налаживали его серийное изготовление.
Деятельность «противоэпидемического отряда № 731» или «отряда № 731» контролировалась командованием Квантунской армии, хотя само спецподразделение формально в ее состав не входило. Начальник штаба Квантунской армии генерал Хикосабуро Хата в своих показаниях указывал, что вопросами, связанными с разра-
Скамья подсудимых на Хабаровском процессе. Справа налево: первый ряд: Отодзо Ямада, Дзэнсаку Хирадзакура, Киёси Кавасима, Кадзуо Митомо; второй ряд: Сюндзи Сато, Тосихидэ Ниси, Такаацу Такахаси, Томио Карасава; третий ряд: Рюдзи Кадзицука, Юдзи Курусима, Норимицу
Кикути, Масао Оноуэ. Собрание ГЦМСИР
боткой и применением бактериологического оружия, занимался 1-й оперативный отдел и медицинское управление Генерального штаба императорской армии Японии. Главное здание, в котором работали сотрудники подразделения, находилось в 20-25 км от крупного маньчжурского города Харбин, в городке Хэйбо (по-китайски — Пинь Фань). Вся территория городка являлась запретной зоной. Штат «отряда № 731» насчитывал примерно три тысячи лабораторных и технических сотрудников (РГАСПИ. Ф. 17. Оп. 3. Д. 1079. Л. 214). Около двухсот из них содержались в лагерях МВД. Подразделение имело также филиалы в пяти других городах: Хайлине, Линкоу, Сунь-У, Хайларе и Дайрене (РГАСПИ. Ф. 17. Оп. 3. Д. 1079. Л. 214). Филиалы располагались на приграничной с Советским Союзом территории.
Начальник филиала № 643 отряда № 731 майор Масао Оноуэ выступает с последним словом. Хабаровск, 30 декабря 1949 г. Фото Василия Байдалова
«Отряд № 731» имел разветвленную структуру, но главным образом состоял из трех отделов: исследовательского (1-го отдела), экспериментального (2-го отдела) и производственного (4-го отдела). Сотрудники 3-го отдела ни производством, ни разработкой бактериологического оружия не занимались и отвечали за водоснабжение и проведение противоэпидемических мероприятий. Исследовательский (1-й) отдел отвечал за создание и отбор наиболее смертоносных бактерий; в экспериментальном (2-м) отделе осуществлялась «апробация» наиболее перспективных средств ведения бактериологической войны; производственный (4-й отдел) занимался разведением бактерий, созданием вакцин, сывороток в крупных масштабах (РГАСПИ. Ф. 17. Оп. 3. Д. 1079. Л. 214). Позднее стало известно о существовании пятого отдела — «учебно-просветительского», который занимался обучением кадров для «правильного» использования бактериологического оружия.
О деятельности этих отделов стало известно из показаний начальника производственного отдела генерал-майора Кавасимы
Кийоси (ГА РФ. Ф. Р-9401. Оп. 2. Д. 204. Л. 180)1. Он сообщил, что подразделение было строго засекречено и по документам именовалось как «отряд противоэпидемического снабжения водой Квантунской армии». Формально оно занималось не только очисткой воды, но и борьбой с эпидемическими заболеваниями. Деятельность подразделения скрывалась даже от самих японских военнослужащих, и во внутренних документах подразделение называлось «маньчжурским отрядом № 731». Доступ в «отряд № 731» предоставлялся только с разрешения командующего Квантунской армией Отодзо Ямады (ГА РФ. Ф. Р-9401. Оп. 2. Д. 204. Л. 174). В 1945 г., как указывал О. Ямада, «отряд № 731» возглавлял генерал Исии Сиро, который в момент разоружения японских войск не находился в Маньчжурии.
«Отряд № 731», согласно показаниям К. Кавасимы, имел в своем распоряжении крупную производственную базу по созданию разных видов бактериологического оружия. Также были выстроены аэродром, испытательный полигон, сформировано специальное авиационное подразделение для его применения.
В 1949 г. стало известно о существовании других секретных подразделений, созданных для аналогичных целей. Самое крупное из них называлось «отряд № 100». В его задачи входило разведение бактерий, предназначенных для заражения скота сибирской язвой и других смертельных заболеваний. «Отряд № 100» также имел собственные филиалы. Кроме «отряда № 100» на китайской территории и в Маньчжурии действовали и менее крупные подразделения — «Эй» и «Нами» (РГАСПИ. Ф. 17. Оп. 3. Д. 1079. Л. 214).
«Отряд № 731», согласно показаниям К. Кавасимы, имел в своем распоряжении крупную производственную базу по созданию разных видов бактериологического оружия
1 Кавасима Кийоси — генерал-майор, начальник санитарного управления 1-го фронта Квантунской армии в г. Муданьцзян и одновременно — начальник производственного отдела «отряда № 731». По специальности являлся врачом-бактериологом. В 1936 г. получил научную степень доктора медицины, защитив диссертацию о бактериях псевдотуберкулеза.
* * *
В 1930-е гг. в сферу интересов Японии попала Маньчжурия с ее богатыми запасами полезных ископаемых. Маньчжурия стала не только источником сырья, но и рынком сбыта японских товаров. В конце 1930-х гг. конфронтация Советского Союза и Японии уси-
лилась, что привело в итоге к вооруженным конфликтам на реке Халхин-Гол и на озере Хасан. К началу войны японские власти для защиты своих интересов разместили на территории Маньчжурии военную группировку (Квантунскую армию), которая планомерно увеличивалась с 1941 г. по 1945 г. «Отряд № 731» и «отряд № 100» были созданы для того, чтобы нанести максимальный вред силам противника.
Советский Союз являлся соперником Японии в борьбе за господство на Дальнем Востоке и не мог не рассматриваться японскими властями в качестве возможного врага. Однако накануне Второй мировой войны в японском правительстве было принято решение начать наступление против американского флота в Тихом океане. Возможность одновременного ведения войны на сухопутном и военно-морском театрах военных действий исключалась японским правительством ввиду ограниченности ресурсов.
13 апреля 1941 г. был заключен пакт о нейтралитете между СССР и Японией сроком на 5 лет, вплоть до 13 апреля 1946 г. Несмотря на это, следует отметить, что возможность одностороннего аннулирования этого договора и последующей военной агрессии со стороны Японии, в случае достижения успехов на тихоокеанском театре военных действий, сохранялась. Создание «отряда № 731» являлось логичным шагом, предпринятым командованием Квантун-ской армии при разработке плана войны против СССР («Кантоку-эн»). Однако японские генералы стремились это опровергнуть: так, Кавасима Кийоси утверждал, что ни в каких документах конкретно не назывался будущий противник и объект применения бактериологического оружия (РГАСПИ. Ф. 17. Оп. 3. Д. 1079. Л. 198).
Создание «отряда № 731» являлось логичным шагом, предпринятым командованием Квантунской
армии при разработке плана войны против СССР («Кантокуэн»)
Показания об «отряде № 731», полученные от японских генералов, руководство МВД изначально рассматривало как доказательства, полностью изобличавшие военное командование Квантун-ской армии в подготовке к ведению агрессивной наступательной войны против Советского Союза. В конце апреля — в начале мая 1949 г. С. Н. Круглов отправил все имевшиеся у МВД следственные материалы в отношении сотрудников «отряда № 731» министру иностранных дел СССР А. Я. Вышинскому и предложил провести открытый судебный процесс над ними. Министр иностранных дел в мае 1949 г. ознакомился с материалами, присланными ему С. Н. Кругловым и отметил, что их вполне достаточно для проведения открытого судебного процесса. Однако 20 мая А. Я. Вышинский в своем письме В. М. Молотову сообщил о том, что не считает целесообразным обсуждать этот вопрос более детально до окончания репатриации японских военнопленных, которая должна была завершиться осенью 1949 г. (РГАСПИ. Ф. 82. Оп. 2. Д. 1387. Л. 1) В. М. Молотов не посчитал эту причину веской и на сообщении министра иностранных дел поставил резолюцию: «вернемся к вопросу в июне-июле» (РГАСПИ. Ф. 82. Оп. 2. Д. 1387. Л. 1).
Репатриация японских военнопленных, среди которых были и подсудимые японские офицеры, проводилась ежегодно с 1946 по 1950 г. После февраля 1950 г. все военнопленные, размещенные в лагерях МВД, получили статус военных преступников, поскольку или были осуждены, или подозревались в совершении военных преступлений. Репатриация из СССР приковывала внимание в Японии: родственники, друзья и близкие ожидали возвращения 640 776 человек, разоруженных Красной армией в 1945 г. Зачастую японская и американская пресса негативно освещала итоги репатриации, считая, что СССР намеренно задерживает японцев, безжалостно
Репатриация японских военнопленных, среди которых были и подсудимые японские офицеры, проводилась ежегодно с 1946 по 1950 г. После февраля 1950 г. все военнопленные, размещенные в лагерях МВД, получили статус военных преступников, поскольку или были осуждены, или подозревались в совершении военных преступлений
эксплуатируя их в качестве бесплатной рабочей силы для роста своей экономики. Оккупационные американские власти, контролировавшие с 1945 по 1952 г. японское правительство, использовали проблему репатриации для ослабления влияния СССР в Японии. Учитывая, что осужденные японцы должны были оставаться в СССР, советский МИД прекрасно понимал, что удерживание любого количества японцев на своей территории чревато новыми внешнеполитическими осложнениями. Поэтому вопросы, связанные с задержкой военнопленных японцев, требовали основательного обсуждения.
Предложение министра внутренних дел было в конечном итоге одобрено, и 17 августа 1949 г. на заседании Политбюро ЦК был утвержден проект обвинительного заключения в отношении японцев, подозреваемых в производстве и применении бактериологического оружия. Утвержденный текст обвинительного заключения они должны были получить 22 декабря.
Судебный процесс в отношении военных преступников из числа японских генералов и высших офицеров должен был стать событием, представлявшим интерес не только для советского общества, но и для мировой общественности. Согласно решению, принятому на заседании Политбюро, полный текст обвинительного заключения к 24 декабря 1949 г. планировалось опубликовать в органах центральной печати, а сокращенный текст — в местных периодических изданиях (РГАСПИ. Ф. 17. Оп. 3. Д. 1079. Л. 14).
В конце августа 1949 г. большая часть репатриантов возвратилась в Японию. Уже 5 сентября 1949 г. А. Я. Вышинский дал свое согласие на проведение судебного процесса, заметив, что «вопрос об организации указанного выше процесса следовало бы решить теперь же» (РГАСПИ. Ф. 17. Оп. 3. Д. 1079. Л. 2), т. е. не откладывая
Судебный процесс в отношении военных преступников из числа японских генералов и высших офицеров должен был стать событием, представлявшим интерес не только для советского общества, но и для мировой общественности
его. В ходе обсуждения деталей проведения судебного процесса между руководствами МИД и МВД было решено, что местом проведения открытого судебного процесса станет г. Хабаровск. Об этом 28 сентября в записке, подписанной С. Н. Кругловым и А. Я. Вышинским, был извещен И. В. Сталин. 30 сентября 1949 г. главы МВД и МИД СССР представили проект постановления Совета Министров СССР, санкционировавшего проведение в Хабаровске открытого судебного процесса. В. М. Молотов, ознакомившись с текстом постановления, внес незначительные поправки, отредактировал некоторые формулировки, заменив их на те, в которых прямо указывалось на то, что обвиняемые не только производили бактериологическое оружие, но и были готовы применить его на советской территории (РГАСПИ. Ф. 17. Оп. 3. Д. 1079. Л. 5). После того, как поправки В. М. Молотова были учтены, проект постановления был выслан И. В. Сталину.
4
Члены судейской коллегии. Слева направо: полковник юстиции М. Л. Ильницкий, генерал-майор юстиции Д. Д. Чертков (председатель), подполковник юстиции И. Г. Воробьев. На заднем плане — государственный советник юстиции 3-го класса Л. Н. Смирнов. Из собрания ГЦМСИР
Всех двенадцать подсудимых, подозреваемых в разработке планов по применению бактериологического оружия на советской территории, еще до начала самого судебного процесса предполагалось судить согласно статье 1 Указа Президиума Верховного Совета СССР № 39 от 19 апреля 1943 г. «О мерах наказания для немецко-фашистских злодеев, виновных в убийствах и истязаниях советского гражданского населения и пленных красноармейцев, для шпионов, изменников родины из числа советских граждан и для их пособников». Статья 1 этого указа гласит: «Установить, что немецкие, итальянские, румынские, венгерские, финские фашистские злодеи, уличенные в совершении убийств и истязаний гражданского населения и пленных красноармейцев, а также шпионы и изменники родины из числа советских граждан караются смертной казнью через повешение» (Сборник законодательных и нормативных актов... 1993: 149).
Указ Президиума Верховного Совета вступил в силу в период, когда войска вермахта и союзников Германии находились на советской территории и освобождавшие ее советские военнослужащие имели возможность непосредственно наблюдать последствия нацистской оккупации. Показания свидетелей — переживших оккупацию мирных жителей и побывавших в плену красноармейцев — являлись теми материалами, которые позволяли предать суду гитлеровцев и их пособников, попавших в плен к частям Красной армии. Досудебное следствие, сбор и систематизация показаний фактически не требовались, а количество самих показаний было более чем достаточным, чтобы производить суд на месте. Поэтому 3, 4 и 5-й пункты того же указа разрешали на месте организовывать военно-полевые суды при дивизионных военных трибуналах.
Преследование нацистских военных преступников, ответственных не только за совершение, но и за организацию и планирование массовых преступлений против советских граждан,
продолжилось и после войны, поскольку многие немецкие офицеры, руководившие карательными акциями, скрывались под видом простых военнопленных, размещенных в лагерях НКВД (с 15 марта 1946 г. - МВД)
Учитывая относительно недавний характер преступлений, военно-полевые суды были скорыми, а приговоры осужденным (смертная казнь через повешение) приводились в исполнение немедленно, причем «публично, при народе».
Преследование нацистских военных преступников, ответственных не только за совершение, но и за организацию и планирование массовых преступлений против советских граждан, продолжилось и после войны, поскольку многие немецкие офицеры, руководившие карательными акциями, скрывались под видом простых военнопленных, размещенных в лагерях НКВД (с 15 марта 1946 г. — МВД). Сотрудники следственных органов МВД и МГБ СССР продолжали проведение следственных мероприятий по их выявлению среди миллионов бывших военнослужащих вражеских армий, оккупировавших советскую территорию в годы Великой Отечественной войны. К 1947-1948 гг. следственные органы МВД, Генеральная прокуратура и министерство юстиции СССР уже располагали достаточным количеством показаний и улик, что позволило предать военных преступников суду.
Государственный обвинитель Смирнов выступает с обвинительной речью. Коллекции Гродековского музея
Проведение открытых судебных процессов над военными преступниками утверждало справедливость и неотвратимость наказания за содеянное. В Советском Союзе действовала Постоянная комиссия по проведению открытых судебных процессов по наиболее важным делам бывших военнослужащих германской армии и немецких карательных органов, а также другие комиссии, занимавшиеся организацией и проведением судебных процессов над бывшими военнослужащими армий Германии и ее союзников, виновными в истреблении и пытках советских граждан.
Принимая во внимание советскую судебную практику того времени, стоит отметить, что основные и принципиальные выводы в отношении обвиняемых вырабатывались еще до начала самого открытого судебного процесса. На стадии следствия и досудебного расследования доказывалась причастность или непричастность виновных к совершению преступлений, устанавливалась степень их вины. При этом сам открытый судебный процесс являлся в большой степени формализованным, а вынесение обвинительного вердикта в отношении тех, на кого еще на стадии досудебного расследования имелись «компрометирующие материалы», убедительно доказывающие их причастность к военным преступлениям, было предсказуемым. Варьировались лишь сроки наказания подсудимых лиц.
Первая статья указа Президиума Верховного Совета СССР относилась только к военным преступникам из числа военнослужащих армий европейских стран, являвшихся союзниками нацистской Германии. Следует также отметить, что японские войска за годы Великой Отечественной войны не оккупировали советскую территорию. Соответственно, злодеяний и военных преступлений в отношении советских граждан японские войска на советской территории не совершали. Японские войска присутствовали на советской территории только в годы Гражданской войны в России.
Японские генералы и высшие офицеры, руководившие деятельностью «отряда № 731», согласно позиции МВД, являлись военными преступниками. Однако, поскольку фактов военного преступления, совершенного ими на территории СССР, следствием обнаружено не было, в обвинительных материалах против подсудимых на Хабаровском судебном процессе было отмечено, что японское коман-
дование намеревалось применить бактериологическое оружие на советской территории.
Документы, подтверждавшие наличие планов по его использованию против советских граждан, обнаружены не были. Однако в 1948 г. из показаний генерал-майора Кийоси Кавасимы и других японских генералов и высших офицеров сотрудникам МВД стали известны подробности о работе экспериментального (2-го) отдела «отряда № 731». Теоретические результаты исследований апробировались не только на животных, но и на живых людях неяпонского происхождения. Они, согласно идеологии милитаристской Японии, являлись людьми «второго сорта». Это обстоятельство позволяло сотрудникам «отряда № 731» -
игнорировать нравственные нормы. К. Кавасима свидетельствовал о том, что ежегодно в «отряд № 731» поступало 500-600 чел. (Докладная записка И. В. Сталину... 2010: 77).
Японские генералы и высшие офицеры, руководившие деятельностью «отряда № 731», согласно позиции МВД, являлись военными преступниками. Однако, поскольку фактов
военного преступления, совершенного ими на территории СССР, следствием обнаружено не было, в обвинительных материалах против подсудимых на Хабаровском судебном процессе было отмечено, что японское командование намеревалось применить бактериологическое оружие на советской территории
В качестве «экспериментального материала» выступали не только китайцы, но и русские — выходцы из эмигрантской среды, советские граждане, сбежавшие из СССР или захваченные в плен в ходе приграничных конфликтов. Сотрудниками японских контрразведывательных органов и органов военной полиции советские граждане расценивались как шпионы и подвергались интенсивным допросам со стороны представителей спецслужб в Маньчжурии. В случае отказа от сотрудничества они подвергались пыткам и издевательствам. Начальник одного из жандармских отрядов признался в том, что они переводились в «отряд № 731» в качестве «подопытного материала», чтобы скрыть следы пыток. Формальной
причиной их перевода являлось то, что пленные якобы были больны и нуждались в изоляции (Докладная записка И. В. Сталину. 2010: 76).
Один из допрошенных японских офицеров свидетельствовал, что «особой отправке» в «отряд № 731» каждый месяц подвергались не менее 150-180 чел., 20 чел. из которых поступали из лагеря «Хо-гоин», в котором содержались советские граждане, задержанные сотрудниками японских полицейских органов (ГА РФ. Ф. Р-9401. Оп. 2. Д. 204. Л. 176). Начальник этого лагеря, майор Иидзима, был также допрошен сотрудниками МВД и свидетельствовал о применении пыток в отношении советских граждан. Аналогичные показания были даны японскими офицерами, уже осужденными за насилие и пытки в отношении советских граждан на срок от 15 до 20 лет лагерного заключения в ходе закрытых заседаний военного трибунала Хабаровского военного округа в апреле 1948 г. (ГА РФ. Ф. Р-9401. Оп. 2. Д. 204. Л. 176).
Коллегия адвокатов. Адвокаты на Хабаровском процессе по делу бывших военнослужащих японской армии, обвиняемых в подготовке и применении бактериологического оружия. Слева направо: Н. П. Белов, Н. К. Боровик, П. Я. Богачев, С. Е. Санников, А. В. Зверев, В. П. Лукьянцев, Д. Е. Болховитников и Г. К. Прокопенко. Из собрания ГЦМСИР
В задачи 2-го отдела «отряда № 731» входила не только экспериментальная апробация уже признанных «перспективными» исследований в области разработки бактериологического оружия. Отдел разрабатывал и новые средства ведения бактериологической войны, которые также проходили испытания в условиях, максимально приближенных к реальной обстановке.
Все изыскания проводились под непосредственным контролем со стороны генерал-лейтенанта Сиро Исии, который возглавлял «спецотряд № 731». В 1939 г. И. Сиро сообщил на совещании сотрудникам отряда, что его деятельность была одобрена генеральным штабом императорской армии Японии. И. Сиро лично разработал новый способ применения бактериологического оружия посредством сброса бомб, начиненных зараженными чумой блохами. Этот способ получил название «бомбы Исии». В 1940 г. он лично возглавил экспедицию «отряда № 731» в Китай, где они испытывали различные средства распространения бактериологического оружия, жертвами которых стали тысячи человек (РГАСПИ. Ф. 17. Оп. 3. Д. 1079. Л. 217-228). «Бомбы Исии» начинялись бактериями чумы, холеры, сапа, тифа, дизентерии и геморрагической инфекционной лихорадки Сонго.
В 1941 г. произошло испытание этих «перспективных» способов ведения войны в условиях, максимально приближенных к реальности. В маньчжурском городке Нимбо была зафиксирована вспышка чумы. Этот факт попал на страницы одного из журналов по медицинской тематике, издававшегося в Маньчжурии в 1941 г. В статье был отмечен необычный, подозрительный характер проявления заражения местного населения, поскольку чума обычно распространялась через грызунов, а их скоплений в этом районе не отмечалось. К. Кавасима в своих показаниях рассказывал о том, что вспышка чумы произошла вследствие намеренного заражения, переносчиком стали зараженные чумой блохи, выращенные в лабораториях отряда и выпущенные около городка (ГА РФ. Ф. Р-9401. Оп. 2. Д. 204. Л. 17). Генерал-майор К. Кавасима также свидетельствовал о том, что зараженные чумой блохи в керамических бомбах сбрасывались с самолетов год спустя на город Чандэ (Центральный Китай), который являлся важным коммуникационным пунктом китайских отрядов, действовавших против японских экспедиционных войск.
В начале июня 1942 г., как отмечал К. Кавасима, И. Сиро созвал секретное совещание, на котором присутствовали все начальники отделов. На совещании они были извещены о том, что главнокомандующий Квантунской армией (тогда ее возглавлял Умедзу Иоси-дзиро) приказал применить бактериологическое оружие вблизи железнодорожной станции Чжэган
(Центральный Китай). В сентябре 1942 г. в ходе специально организованной «экспедиции» сотрудников «отряда № 731» заражению подверглось множество источников воды (ГА РФ. Ф. Р-9401. Оп. 2. Д. 204. Л. 17). Из-за деятельности отряда погибли в общей сложности порядка трех тысяч человек.
Из показаний японских генералов следовало, что «отряд № 731» располагал значительной материальной базой: инструментами, инвентарем, оборудованием, помещениями для осуществления своих изысканий. Молниеносное наступление Красной армии вынудило командование Квантунской армии спешно эвакуировать сотрудников «отряда № 731» в Южную Корею и 20 августа 1945 г. уничтожить все улики, документацию и даже сами здания лабораторий и прилегавшие к ним постройки, а также тюрьму, в которой содержались порядка 500 заключенных-«подопытных» (ГА РФ. Ф. Р-9401. Оп. 2. Д. 234. Л. 372-376а). Генерал-лейтенант медицинской службы Кадзицу Рюдзи заявил в ходе допроса о том, что именно главнокомандующий Квантунской армией О. Ямада отдал приказ
об уничтожении здания «отряда № 731» и эвакуации всех его сотрудников (ГА РФ. Ф. Р-9401. Оп. 2. Д. 204. Л. 177).
Для подтверждения наличия лабораторных комплексов, о которых свидетельствовали японцы, 14 февраля 1947 г. в качестве свидетеля был допрошен 1-й заместитель командующего войсками Забайкальско-Амурского военного округа генерал-лейтенант Е. Г. Троценко, в то время являвшийся заместителем начальника штаба Забайкальского фронта (Докладная записка И. В. Сталину.
Из показаний японских генералов следовало, что «отряд № 731» располагал значительной материальной базой: инструментами, инвентарем, оборудованием, помещениями для осуществления своих изысканий
2010: 77). Он рассказал, что в августе 1945 г. на юго-западной окраине города Ванемяо было обнаружено полусгоревшее здание — предположительно, один из лабораторных комплексов. При этом других сгоревших или полусгоревших зданий в округе замечено не было. Здание имело 5 комнат, похожих на больничные палаты, уборную, душевую, клиническую лабораторию и телефонную станцию, хорошо оснащенные операционную и предоперационную палаты, склад лабораторного и научного оборудования и больших размеров моечную комнату для лабораторной посуды. Здание имело второй этаж, который почти полностью сгорел. Генерал-лейтенант Е. Г. Троценко предположил, что, судя по обуглившейся посуде, на втором этаже располагалась крупная лаборатория. В шкафах и сейфах, найденных в здании, документов обнаружено не было.
На расстоянии 15 метров с западной и восточной сторон здания были обнаружены аптека и деревянные склады, в которых хранилась разнообразная посуда для химических опытов. В 2-3 метрах от здания была обнаружена разбитая посуда с ярко выраженными питательными бактериальными культурами. Позднее именно в районе г. Ванемяо были отмечены вспышки чумы, хотя за последние десять лет случаи заражения в этом районе зафиксированы не были. Вспышка чумы, по мнению генерал-лейтенанта Е. Г. Троценко, могла появиться из-за выпущенных из лаборатории крыс и мышей, зараженных чумой, а также из-за того, что использовавшуюся для опытов посуду, разбросанную около здания, подбирали китайцы, проживавшие поблизости. Чумой заболевали члены семей, живших недалеко от бывшей лаборатории (Докладная записка И. В. Сталину. 2010: 78).
Факты, о которых упоминал генерал-лейтенант Е. Г. Троценко, подтверждаются и некоторыми документами, опубликованными в серии «Русский архив: Великая Отечественная». 19 сентября 1945 г. штаб Забайкальского фронта издал приказ, в котором, в связи с появлениями очагов заболеваний, «подозрительных на чуму», всем советским воинским частям было предписано удалиться из города не менее чем на 10 км, выполнить дезинфекцию обмундирования и изолировать больных, страдавших лихорадкой. Въезд и выезд из города был запрещен, а общение с местным населением было прекращено. Также командующий войсками Забайкальского фронта
приказал организовать изолятор и стационар для больных и уничтожить грызунов в очаге заболеваемости в радиусе пяти километров (Русский архив. 2000: 167).
Показания японских генералов и генерал-лейтенанта Г. Е. Троценко, как полагало руководство МВД, являлись достаточными доказательствами для проведения судебного процесса над руководителями «отряда № 731».
8 октября 1949 г. на заседании Политбюро ЦК ВКП(б) был утвержден проект постановления Совета Министров об организации в Хабаровске открытого судебного процесса над японскими военными
преступниками, а постановлению был присвоен номер 4284-1783сс.
* * *
Согласно вступившему в силу постановлению Совета Министров СССР, организация и проведение открытого процесса были возложены на три ведомства: министерство внутренних дел (С. Н. Круглов), министерство юстиции (К. П. Горшенин), Генеральную прокуратуру (Г. П. Сафонов). Итоги и результаты Хабаровского судебного процесса, по решению правительства, надлежало опубликовать и в местной, и в центральной печати Советского Союза.
Состав судейской коллегии и представителей от обвинения был закреплен в постановлении союзного Совмина от 8 октября 1949 г. Он состоял как из представителей военного трибунала (МВС), так и из представителей Генеральной прокуратуры СССР, которые уже получили опыт работы в ходе работы Международного военного трибунала для Дальнего Востока в Токио и участвовали в других открытых судебных процессах, на которых были осуждены иностранные военнопленные. Обвинение представлял государственный советник юстиции 3-го класса Л. Н. Смирнов. Председателем судейской коллегии спустя некоторое время был назначен генерал-
8 октября 1949 г. на заседании Политбюро ЦК ВКП(б) был утвержден проект постановления Совета Министров об организации в Хабаровске открытого судебного процесса над японскими военными преступниками, а постановлению был присвоен номер 4284-1783сс
майор юстиции Д. Д. Чертков, член военной коллегии Вооруженных Сил СССР. Защиту подсудимых представляли члены Московской коллегии адвокатов, также уже имевшие опыт участия в открытых судебных процессах (РГАСПИ. Ф. 17. Оп. 3. Д. 1078. Л. 434).
Хабаровский процесс являлся скорее мероприятием по судебному оформлению и публичному освещению добытых ранее следствием материалов, нежели судебным разбирательством «в реальном времени» и с нарочитой «состязательностью», характерной для американской модели. Он не являлся исключением из ряда открытых судебных процессов, на которых были осуждены военнопленные немцы и другие иностранные военнослужащие, обвинявшиеся в совершении военных преступлений. В постановлении Совета Министров от 8 октября 1949 г. в директивном порядке были определены даты начала (17 декабря) и окончания судебного процесса (25 декабря). Вид и примерный срок наказания также были определены в 3-м пункте того же постановления. Десятерых подсудимых предполагалось осудить на срок от 10 до 25 лет исправительно-трудовых лагерей в зависимости от степени виновности каждого, а двух других японских офицеров — на срок от 1 до 3 лет (РГАСПИ. Ф. 17. Оп. 3. Д. 1078. Л. 434). Проект обвинительного приговора предписывалось иметь заранее, его составление было возложено на комиссию по подготовке и проведению Хабаровского судебного процесса.
14 октября 1949 г. С. Н. Круглов разослал подчиненным распоряжение № 632, в котором приказал завершить все приготовительные мероприятия к 15 ноября (ГА РФ. Ф. Р-9401. Оп. 1а. Д. 335. Л. 123). От- 55 -
Хабаровский процесс являлся скорее мероприятием по судебному оформлению и публичному освещению добытых ранее следствием материалов, нежели судебным разбирательством «в реальном времени» и с нарочитой «состязательностью», характерной для американской модели. Он не являлся исключением из ряда открытых судебных процессов, на которых были осуждены военнопленные немцы и другие иностранные военнослужащие, обвинявшиеся в совершении военных преступлений
ветственным за организацию и подготовку судебного процесса был назначен начальник УМВД по Хабаровскому краю генерал-майор В. С. Царев. Для оказания помощи в подготовке судебного процесса из Москвы была выслана группа оперативных сотрудников МВД.
22 ноября 1949 г. в своей докладной записке, высланной В. М. Мо-лотову, К. П. Горшенин, Г. Н. Сафонов и С. Н. Круглов отметили, что следствие было завершено только в отношении девяти обвиняемых. Десятым обвиняемым должен был стать главнокомандующий Квантунской армии генерал О. Ямада, который отрицал свою причастность к деятельности «отряда № 731» и «отряда № 100». Однако в конечном итоге он вынужден был признаться в том, что отдавал приказы о создании «отрядов» (РГАСПИ. Ф. 82. Оп. 2. Д. 1387. Л. 11). Таким образом, О. Ямада проходил по той же статье, что и другие обвиняемые. Судебный процесс, на котором он должен был быть осужден, К. П. Горшенин, Г. Н. Сафонов и С. Н. Круглов предложили начать раньше, 7 декабря 1949 г., и завершить не позднее 14 декабря. Причина, по которой главнокомандующего Квантунской армией предполагалось судить отдельно от других обвиняемых, неясна. В конечном итоге это предложение реализовано не было, и О. Ямада был включен в список подсудимых на Хабаровском судебном процессе. Санитар-практикант филиала 643 «отряда» № 731 ефрейтор Кикути Норимицу и санитар-лаборант филиала № 152 «отряда» № 731 Курусима Юдзи были включены последними (Романова 2015Ь: 141), но их показания, содержавшие сведения от непосредственных работников «отряда», должны были дополнить материалы обвинения.
3 декабря 1949 г. И. В. Сталину был представлен вариант проекта обвинительного заключения (ГА РФ. Ф. Р-9401. Оп. 2. Д. 204. Л. 276) в отношении десяти подсудимых. Они обвинялись не только в руководстве деятельностью «отряда № 731» и «отряда № 100» (изготовление и применение биологического оружия), но и в подготовке в Маньчжурии плацдарма для организации наступательной войны против Советского Союза. Доказательства, представленные в проекте обвинительного заключения, только частично основывались на показаниях свидетелей и были составлены из информации, полученной от самих обвиняемых, причем восемь человек из десяти (О. Ямада, К. Кавасима, Т. Такахаси, Т. Карасава, М. Оноуэ, Т. Ниси, Д. Хирадзакура, К. Митомо), как следует из текста обвинительного
заключения, признали свою вину полностью, а С. Сато и Ф. Кодзицука признали себя частично виновными (ГА РФ. Ф. Р-9401. Оп. 2. Д. 204. Л. 297). 9 декабря окончательный вариант проекта обвинительного заключения был согласован с В. М. Молотовым, В. С. Абакумовым и заместителем министра иностранных дел А. А. Громыко. Список обвиняемых был расширен до двенадцати человек. Обвинительное заключение предполагалось вручить им 13 декабря 1949 г. Подготовка к проведению показательного процесса затянулась, суд приступил к работе только 25 декабря и был завершен 30 декабря, а его итоги опубликованы в «Известиях» 1 января 1950 г.
Открытый судебный процесс в отношении японских генералов, как ожидалось, должен был стать для мировой общественности примечательным событием. Наказание военных преступников, ответственных за подготовку бактериологической войны против СССР, являлось логическим завершением событий на Дальнем Востоке — в Маньчжурии, на Сахалине и Курильских островах
Следственные органы МВД в 1948-1949 гг. располагали делами еще примерно на 200 японских военнослужащих, которые являлись рядовыми сотрудниками или занимали невысокие руководящие должности в структуре «отрядов» № 731 и № 100 в звании рядовых и офицеров. 2 февраля 1950 г. С. Н. Круглов, Г. Н. Сафонов, К. П. Гор-шенин, В. С. Абакумов и А. Я. Вышинский доложили В. М. Молотову о 75 рядовых сотрудниках «отряда» № 731, остававшихся в лагерях МВД (РГАСПИ. Ф. 82. Оп. 2. Д. 1387. Л. 64).
Судебные дела рядовых сотрудников «отрядов» подлежали рассмотрению на закрытых заседаниях военных трибуналов. Разницу между открытым судом и закрытыми заседаниями военных трибуналов, несмотря на общую причину их проведения, В. М. Молотов подчеркивал еще на стадии утверждения проекта постановления Совета Министров о проведении в Хабаровске судебного процесса. Открытый судебный процесс в отношении японских генералов, как ожидалось, должен был стать для мировой общественности примечательным событием. Наказание военных преступников, ответ-
Дом офицеров в г. Хабаровске, где происходил Хабаровский процесс. Хабаровск, 5 сентября 2021 г. Фото С. П. Кима
ственных за подготовку бактериологической войны против СССР, являлось логическим завершением событий на Дальнем Востоке — в Маньчжурии, на Сахалине и Курильских островах. Таким образом окончательно закреплялся статус Советского Союза не только как державы-победительницы, избавившей Европу от Третьего рейха и ужасов нацизма, но и как страны, избавившей угнетенные народы Дальнего Востока от японского милитаризма.
В начале 1950 г. Политбюро ЦК ВКП(б) провело еще одно совещание, на котором были определены способы популяризации итогов процесса для того, чтобы как можно большее число и советских, и иностранных граждан узнали о результатах Хабаровского открытого судебного процесса. 28 января 1950 г. Государственное издательство политической литературы («Госполитиздат») получило указание от Политбюро ЦК ВКП(б) о подготовке к изданию материалов судебного процесса в виде отдельной брошюры, а Государственному издательству иностранной литературы («Иноизда-ту») было поручено издать брошюру с аналогичным содержанием на китайском, корейском, английском, французском и немецком языках, обеспечив при этом высокое качество перевода (РГАСПИ. Ф. 17. Оп. 3. Д. 1079. Л. 79).
31 марта 1950 г. А. Я. Вышинскому, по поручению В. М. Моло-това, был прислан экземпляр сигнального издания под названием «Сборник материалов судебного процесса по делу бывших военнослужащих японской армии» (РГАСПИ. Ф. 82. Оп. 2. Д. 1387. Л. 33), посвященного Хабаровскому судебному процессу. А. Я. Вышинский, ознакомившись с изданием, выслал В. М. Молотову свои замечания относительно сборника. Из них следовало, что в ходе следственных мероприятий были допущены процессуальные нарушения, на первый взгляд незначительные. Они были вызваны незнанием подсудимыми русского языка и необходимостью изъясняться с помощью переводчика. В издании, как заметил А. Я. Вышинский, было отмечено, что одни протоколы допроса обвиняемых, состоявшегося в ходе Хабаровского процесса, были прочитаны обвиняемым «на понятном японском языке», в других местах в издании упоминалось, что протоколы написаны «на японском языке», а иногда и вовсе отсутствовали упоминания о том, прочитаны ли были протоколы обвиняемым. Министр иностранных дел предложил исключить всякие детали относительно того, как именно были прочитаны протоколы допросов подследственным и стилистически унифицировать все фразы об этом (РГАСПИ. Ф. 82. Оп. 2. Д. 1387. Л. 33). Наконец, А. Я. Вышинский отметил, что не во всех протоколах было указано, что переводчик был осведомлен об ответственности за заведомо ложный перевод протоколов, и попросил это исправить.
В июне 1950 г. Государственным издательством иностранной литературы это издание было выпущено на английском языке под названием «Материалы судебного процесса по делу бывших военнослужащих японской армии, обвиняемых в подготовке и применении бактериологического оружия» (Materials on the Trial. 1950). Об этом было сообщено В. М. Молотову 13 июня 1950 г. На полях сообщения глава МИД отметил: «Надо, чтобы наша печать (и заграничная) популяризировала это издание — против воинствующих поджигателей войны — бактериологов и т. д.» (РГАСПИ. Ф. 17. Оп. 137. Д. 422. Л. 109 об.).
Поручения В. М. Молотова о популяризации результатов Хабаровского судебного процесса посредством распространения книги и других материалов были выполнены к октябрю 1950 г., о чем 18 октября отчитался В. Г. Григорьян — председатель внешнепо-
Об итогах Хабаровского судебного процесса были извещены правительства
США, Великобритании и Китая через официальную ноту советского правительства. В ней были перечислены ключевые
факты, относившиеся к деятельности «отряда № 731» и «отряда № 100», свидетельствовавшие о существовании у японцев организационной и материальной базы для изучения перспективных видов ведения бактериологической
войны и развертывания производства бактериологического оружия в промышленных масштабах, а также о многочисленных жертвах «научных изысканий», проводимых сотрудниками этих «отрядов»
литической комиссии ЦК ВКП(б) (РГАСПИ. Ф. 82. Оп. 2. Д. 1387. Л. 62). Всесоюзным объединением «Международная книга» было отправлено 8,9 тыс. экземпляров книги на немецком языке, 3 тыс. — на французском, 12 тыс. — на английском, 72 тыс. — на корейском и 74 тыс. — на китайском языке (РГАСПИ. Ф. 82. Оп. 2. Д. 1387. Л. 62). Кроме этого, Всесоюзным обществом культурной связи с заграницей (ВОКСом) было выслано обществам дружбы и культурной связи с СССР в разных странах 5 тыс. экземпляров книги, а в 53 страны на 5 языках направлены подготовленные А. Н. Трайниным1 материалы для докладов и лекций по этому поводу. Через Совинформбюро книга была выслана в 38 стран, и были опубликованы 28 статей о ней, из которых две были напечатаны в США, а 9 — в Китае (РГАСПИ. Ф. 82. Оп. 2. Д. 1387. Л. 62). В советской печати рецензии на книгу были опубликованы во всех центральных печатных изданиях.
Об итогах Хабаровского судебного процесса были извещены правительства США, Великобритании и Китая через официальную ноту советского правительства. В ней были перечислены ключевые факты, относившиеся к деятельности «отряда № 731» и «отряда № 100», свидетельствовавшие о существовании у японцев организационной и материальной базы для изучения перспек-
1 Трайнин Арон Наумович — советский юрист, внесший значительный вклад в развитие уголовного права в СССР. Являлся консультантом советского обвинения на Нюрнбергском судебном процессе.
Здание «спецобъекта 45», где содержались военнопленные японские генералы, среди которых был и главнокомандующий Квантунской армией Отодзо Ямада. Ныне городская клиническая больница № 3 (г. Хабаровск)
тивных видов ведения бактериологической войны и развертывания производства бактериологического оружия в промышленных масштабах, а также о многочисленных жертвах «научных изысканий», проводимых сотрудниками этих «отрядов». Советское правительство, опираясь на эти факты, а также на Женевский протокол от 25 июня 1925 г., просило арестовать С. Исии и других лиц, успевших скрыться в Японии, и организовать специальный международный суд над ними. Однако реакции Государственного департамента США на эти предложения советского правительства не последовало.
Окончательно все японские военные преступники, в т. ч. осужденные в ходе Хабаровского судебного процесса, были освобождены к 23 декабря 1956 г. после того, как 19 октября была представлена советско-японская декларация о нормализации от-
ношений двух стран. Первым из них в апреле 1953 г. стал ефрейтор Кикути Норимицу, освобожденный после завершения срока его заключения.
Вопрос о том, насколько правомерно было проведение Хабаровского судебного процесса, в настоящее время не ставится в научной литературе. Тем не менее в историографии недостаточно, как представляется, исследован вопрос о том, являлись ли легитимными с точки зрения международного права судебные процессы, состоявшиеся в СССР и США, на которых были осуждены японские военнослужащие.
Согласно уставу Международного военного трибунала для Дальнего Востока от 19 января 1946 г. наказание за преступления, совершенные осужденными в СССР иностранными военнопленными, предусмотрено в статье 5 раздела II: «а) преступления против мира, а именно: планирование, подготовка, развязывание или ведение объявленной или необъявленной агрессивной войны или войны, нарушающей международное право, договоры, соглашения или заверения, или же участие в совместном плане или заговоре в целях осуществления любого из вышеупомянутых действий; b) военные преступления, предусмотренные конвенциями, а именно: преступления против законов и обычаев войны; с) преступления против человечности, а именно: убийство, истребление, порабощение, ссылка (deportation), а также другие бесчеловечные акты, совершенные в отношении гражданского населения до или во время войны, или преследования по политическим или расовым мотивам, которые были произведены при совершении любого преступления или в связи с любым преступлением, подсудным Трибуналу, независимо от того, нарушало или нет такое действие внутренние законы той страны, где оно совершалось» (Устав Международного военного трибунала.).
Согласно специальной прокламации, учреждавшей Международный военный трибунал для Дальнего Востока, изданной главнокомандующим союзными войсками в Японии Д. Макартуром 19 января 1946 г. (Устав Международного военного трибунала.) (а он, согласно решениям, принятым на Московской конференции от 26 декабря 1945 г., получил возможность издавать приказы,
которые содействовали выполнению Японией условий капитуляции), решения, принятые Международным военным трибуналом для Дальнего Востока не противоречили приговорам, вынесенным другим судом, проходившим в любой из стран ООН: «Статья 3. Ничто в данном приказе не должно наносить ущерб юрисдикции любого другого международного, национального или оккупационного суда, комиссии или прочего трибунала, созданного или подлежащего созданию в Японии или на любой территории какой-либо из Объединенных Наций, с которой Япония находилась в состоянии войны, для суда над военными преступниками» (Устав Международного военного трибунала.).
Проведение Хабаровского судебного процесса не противоречило действовавшим на тот момент положениям международного права. Игнорирование американской стороной предложений о преследовании в судебном порядке военных преступников (таких как И. Сиро) объяснялось политическими интересами США.
Советское руководство рассчитывало также предать суду японского императора Хирохито. К. Кавасима свидетельствовал, что «спецотряд № 731» был создан по высочайшему указу императора Японии (ГА РФ. Ф. Р-9401. Оп 2. Д. 204. Л. 180). Предполагалось, что японские военнопленные, содержавшиеся в СССР, будут требовать суда над императором, который, наряду с членами японского правительства, был ответственен за насаждение милитаризма в Японии. Однако немногие японские военнослужащие в действительности высказывали подобные требования. Даже среди японцев, положительно относившихся к деятельности «демократического движения», сохранялось особое отношение к фигуре императора. Восприятие Хирохито как сакральной фигуры было характерно практически для всех военнопленных японцев, вне зависимости
Проведение Хабаровского судебного процесса не противоречило действовавшим на тот момент положениям международного права. Игнорирование
американской стороной предложений о преследовании в судебном порядке военных преступников (таких как И. Сиро) объяснялось политическими интересами США
от звания, должности или социального положения. Заместитель начальника 7-го отдела Главного политического управления Вооруженных Сил СССР М. И. Бурцев в донесении в ЦК ВКП(б) М. А. Суслову от 6 мая 1946 г. вынужден был отметить, что в среде японских военнослужащих «действует привычка не касаться этой так называемой области национальной веры» (РГАСПИ. Ф. 17. Оп. 128. Д. 212. Л. 5).
Таким образом, следует отметить, что советское руководство, организуя Хабаровский судебный процесс, как представляется, ставило своей целью не только восстановление справедливости. Немаловажно было и внешнеполитическое его значение: воспрепятствовать возвращению милитаристов на родину и пополнению рядов антисоветских сил, а также внесению вклада в разработку бактериологических и биологических средств войны уже для американских вооруженных сил. Генеральной прокуратуре, МВД и министерству юстиции СССР была поставлена задача наказать подозреваемых, вне зависимости от того, имелись ли безупречные юридические основания для этого. Итоги Хабаровского процесса должны были стать предостережением против любых агрессивных действий в отношении СССР, даже с применением новых видов вооружений.
Анализ рассмотренных источников, и прежде всего документов из федеральных российских архивов, позволяет предположить, что нуждается в дополнительном исследовании вопрос о соответствии законодательных норм СССР составу совершенного японскими военнослужащими преступления. Без помощи юристов, как представляется, в полной мере этот вопрос не разрешить. Однако
Таким образом, следует отметить, что советское руководство, организуя Хабаровский судебный процесс, как представляется, ставило своей целью не только восстановление справедливости. Немаловажно было и внешнеполитическое его значение: воспрепятствовать возвращению милитаристов на родину и пополнению рядов антисоветских сил, а также внесению вклада в разработку бактериологических и биологических средств войны уже для американских вооруженных сил
основания для кардинального пересмотра итогов Хабаровского процесса также отсутствуют: собранные доказательства достаточно весомы.
— СПИСОК ИСТОЧНИКОВ И ЛИТЕРАТУРЫ —
1. Государственный архив Российской Федерации (ГА РФ). — Ф. Р-9401. Министерство внутренних дел СССР (МВД СССр). — Оп. 2. — Д. 204, 234.
2. Звягинцев, А. Г. Палачи ада. Уроки Хабаровского процесса / А. Г. Звягинцев. — Москва : РИПОЛ классик, 2021. — 400 с. — ISBN 978-5-386-14332-9.
3. Из архива Президента. Докладная записка И. В. Сталину 23 апреля 1949 г. // Родина. — 2010. — № 10. — С. 74-78.
4. Катасонова, Е. Л. Последние пленники Второй мировой войны: малоизвестные страницы российско-японских отношений / Е. Л. Катасонова. — Москва : Институт востоковедения РАН, 2005. — 256 с.
5. Кузнецов, Д. В. Оружие дьявола: разработка и применение оружия массового уничтожения во время агрессии Японии против Китая (1931-1945 гг.) / Д. В. Кузнецов. — Благовещенск : Благовещенский государственный педагогический университет, 2019. — 346 с. — ISBN 978-5-8331-0420-0.
6. Последняя точка Второй мировой. Материалы Международной научно-практической конференции «Проблемы современной международной законности и уроки Токийского и Хабаровского процессов». — Москва : Юридическая литература, 2009. — 328 с. — ISBN 978-5-7260-1122-6.
7. Рагинский, М. Ю. Милитаристы на скамье подсудимых. По материалам Токийского и Хабаровского процессов / М. Ю. Ра-гинский. — Москва : Юридическая литература, 1985. — 359 с.
8. Романова, В. В. От Токийского суда к Хабаровскому: из истории подготовки судебного процесса над японскими военными преступниками-бактериологами / В. В. Романова // История медицины. — 2015. — Вып 2. — № 1. — С. 72-82.
9. Романова, В. В. Хабаровский судебный процесс 1949 г.: как это было / В. В. Романова // Социальные и гуманитарные науки на Дальнем Востоке. — 2015. — № 4(48). — С. 135-142.
10. Романова В. В., Шулатов Я. А. После Хабаровского процесса 1949 г.: СССР, США и попытка организации нового трибунала на Дальнем Востоке в условиях «холодной войны» / В. В. Романова, Я. А. Шулатов // История медицины. - 2017. - Т. 4. - № 3.
11. Романова В. В., Шулатов Я. А. Эхо Хабаровского процесса: СССР и кампания по обвинению США в применении бактериологического оружия во время Корейской войны (1950-1953 гг.) / В. В. Романова, Я. А. Шулатов // История медицины. — 2018. — Т. 5. — № 4. — С. 328-343.
12. Российский государственный архив социально-политической истории (РГАСПИ). — Ф. 17. Центральный комитет КПСС (1898, 1903-1991). — Оп. 3. ЦК РКП(б), ВКП(б). Протоколы заседаний Политбюро (1919-1952). — Д. 1078, 1079.
13. РГАСПИ. — Ф. 17. Центральный комитет КПСС (1898, 19031991). — Оп. 128. ЦК КПСС. Отдел международной информации (1944-1952). — Д. 212.
14. РГАСПИ. — Ф. 17. Центральный комитет КПСС (1898, 19031991). — Оп. 137. ЦК КПСС. Внешнеполитическая комиссия ЦК ВКП(б) (1949-1953). — Д. 422.
15. РГАСПИ. — Ф. 82. Молотов (Скрябин) Вячеслав Михайлович (1890-1986). — Оп. 2. — Д. 1387.
16. Русский архив: Великая Отечественная. Т. 18 (7-2). Советско-японская война 1945 года. История военно-политического противоборства двух держав в 30-40-е годы: Документы и материалы. В 2 т. / Институт военной истории Министерства обороны РФ, Историко-архивный и военно-мемориальный центр Генерального штаба Вооруженных сил РФ, Центральный архив Министерства обороны РФ ; автор-составитель В. Н. Вартанов и др. — Москва : Терра, 2000. — 440 с. — ISBN 5-300-02705-7.
17. Сборник законодательных и нормативных актов о репрессиях и реабилитации жертв политических репрессий / Верховный Совет Российской Федерации. — Москва : Республика, 1993. — 223 с.
18. Супотницкий, М. В., Супотницкая, Н. С. Очерки истории чумы. В 2 книгах. Книга 2 : Чума бактериологического периода / М. В. Супотницкий, Н. С. Супотницкая. — Москва : Вузовская книга, 2006. — 696 с. — ISBN 5-9502-0094-2.
19. Тужилин, С. В. Хабаровский судебный процесс над японскими военными преступниками (к 70-летию события) / С. В. Тужилин // Военно-исторический журнал. — 2020. — № 12. — С. 18-24.
20. Устав Международного военного трибунала для Дальнего Востока. — Перевод с изд. : Documents on American Foreign Relations, July 1945 — December 1946. — Vol. VIII. — Princeton University Press, 1948 // Электронный фонд правовых и нормативно-технических документов. — АО «Кодекс», 2022. — URL: https://docs.cntd.ru/ document/902053853 (дата обращения: 23.12.2021).
21. Христофоров, В. С. Хабаровский процесс 1949 г. по материалам Центрального архива ФСБ России / В. С. Христофоров // Великая Победа. В 15 томах. Том 8 : Расплата / под общей редакцией С. Е. Нарышкина, А. В. Торкунова ; Московский государственный институт международных отношений (университет) МИД России, Центр военно-политических исследований. — Москва : МГИМО-Университет, 2015. — С. 102-110.
22. Materials on the Trial of Former Servicemen of the Japanese Army Charged with Manufacturing and Employing Bacteriological Weapons. — Moscow : Foreign Languages Publishing House, 1950. — 535 p.
-REFERENCES-
1. Collection of Legislative and Regulatory Acts on Repression and Rehabilitation of Political Repression Victims [Sbornik zakonodatei nyx i normativnyx aktov o repressiyax i reabilitacii zhertv politicheskix repressij], Supreme Soviet of Russian Federation, Moscow, Republic, 1993, 223 p. (In Russian)
2. "From President's Archives. Memo to I.V. Stalin April 23, 1949" [Iz arxiva Prezidenta. Dokladnaya zapiska I.V. Stalinu 23 aprelya 1949 g.], Rodina, No. 10, 2010, p. 74-78. (In Russian)
3. Katasonova, E. L. (2005), The Last Prisoners of the Second World War: Little-Known Pages of Russian-Japanese Relations [Poslednie plenniki Vtoroj mirovoj vojny: maloizvestny e stranicy rossijsko-yaponskix otnoshenij], Moscow, Institute of Oriental Studies of the Russian Academy of Sciences, 256 p. (In Russian)
4. Khristoforov, V. S. (2013), "Khabarovsk Trial of 1949 Based on the Materials of the Central Archive of the Federal Security Service of the Russian Federation (CA FSB)" [Xabarovskij process 1949 g. po materialam Central nogo arxiva FSB Rossii], in Naryshkin, S. E., Torkunov, A. V. (eds.), Great Victory: a Multi-Volume Ongoing Edition, vol. 8: Reckoning, Moscow, MGIMO University, p. 102-110. (In Russian)
5. Kuznetsov, D. V. (2019), The Devil's Weapon: the Development and Use of Mass Destruction Weapons during Japan's Aggression against China (1931-1945) [Oruzhie d yavola: razrabotka i primenenie oruzhiya massovogo unichtozheniya vo vremya agressii Yaponii protiv Kitaya (1931-1945 gg.)], Blagoveshchensk, Blagoveshchensk State Pedagogical University, 346 p. (In Russian)
6. Materials on the Trial of Former Servicemen of the Japanese Army Charged with Manufacturing and Employing Bacteriological Weapons, Moscow, Foreign Languages Publishing House, 1950, 535 p.
7. Raginsky, M. Y. (1985), Militarists in the Dock. Based on the Materials of the Tokyo and Khabarovsk Trials [Militarist^ na skam'e podsudimyx. Po materialam Tokijskogo i Xabarovskogo processov], Moscow, Legal Literature, 359 p. (In Russian)
8. Romanova, V. V. (2015a), "From Tokyo to Khabarovsk: the History of the Preparation of the Japanese War Criminals Trial" [Ot Tokijskogo suda k Xabarovskomu: iz istorii podgotovki sudebnogo processa nad yaponskimi voenny mi prestupnikami-bakteriologami], History of Medicine, Issue 2, No. 1, p. 72-82. (In Russian)
9. Romanova, V. V. (2015b), "Khabarovsk Trial in 1949: How It Was" [Xabarovskij sudebnyj process 1949 g.: kak eto bylo], Social and Humanitarian Sciences in the Far East, No. 4(48), p. 135-142. (In Russian)
10. Romanova, V. V., Shulatov, Ya. A. (2017), "After the Khabarovsk Trial of 1949: the USSR, the USA and an Attempt to Organize a New Tribunal in the Far East under Conditions of Cold War" [Posle Xabarovskogo processa 1949 g.: SSSR, SShA i popy tka organizacii novogo tribunala na Dal nem Vostoke v usloviyax "xolodnoj vojny"], History of Medicine, vol. 4, No. 3. (In Russian)
11. Romanova, V. V., Shulatov, Ya. A. (2018), "Echo of the Khabarovsk Trial: the USSR and the Campaign to Accuse the United States of Using Bacteriological Weapons during the Korean War (1950-1953)" [E xo Xabarovskogo processa: SSSR i kampaniya po obvineniyu SShA v primenenii bakteriologicheskogo oruzhiya vo vremya Korejskoj vojny (1950-1953 gg.)], History of Medicine, vol. 5, No. 4, p. 328-343. (In Russian)
12. Russian Archive: The Great Patriotic War. The Soviet-Japanese War of 1945: the History of the Military-Political Confrontation between the Two Powers in the 1930-1940s. [Russkij arxiv: Velikaya Otechestvennaya. Sovetsko-yaponskaya vojna 1945 goda: istoriya voenno-politicheskogo protivoborstva dvux derzhav v 30-40-e gody ] Documents and Materials, vol. 18 (7-2), Moscow, TERRA, 2000, 440 p. (In Russian)
13. Russian State Archive of Socio-Political History (RGASPI) [Rossijskij gosudarstvenny j arxiv sociai no-politicheskoj istorii], coll. 17: The Central Committee of the Communist Party of the Soviet Union (1898, 1903-1991), aids 3: The Central Committee of the Russian Communist Party (bolsheviks), All-Union Communist Party (bolsheviks). The Political Bureau (Politburo) Journals (1919-1952), fol. 1078, 1079.
14. Russian State Archive of Socio-Political History (RGASPI) [Rossijskij gosudarstvenny j arxiv social no-politicheskoj istorii], coll. 17: The Central Committee of the Communist Party of the Soviet Union (1898, 1903-1991), aids 128: The Central Committee of the Communist Party of the Soviet Union. International Information Department (1944-1952), fol. 212.
15. Russian State Archive of Socio-Political History (RGASPI) [Rossijskij gosudarstvenny j arxiv sociai no-politicheskoj istorii], coll. 17: The Central Committee of the Communist Party of the Soviet Union (1898, 1903-1991), aids 137: The Central Committee of the Communist Party of the Soviet Union. Foreign Policy Commission of the Central Committee of the All-Union Communist Party (bolsheviks) (1949-1953), fol. 422.
16. Russian State Archive of Socio-Political History (RGASPI) [Rossijskij gosudarstvenny j arxiv social no-politicheskoj istorii], coll. 82: Molotov (Skryabin) Vyacheslav Mikhaylovich (1890-1986), aids 2, fol. 1387.
17. State Archive of the Russian Federation (GARF) [Gosudarstvenny j arxiv Rossijskij Federacii], coll. R-9401 : USSR Ministry of Internal Affairs (MVD USSR), aids 2, fol. 204, 234.
18. "The Statute of the International Military Tribunal for the Far East" [Ustav Mezhdunarodnogo voennogo tribunala dlya Dai nego Vostoka], Repository of Legal and Standard Process Documentation. Codex JSC, URL: https://docs.cntd.ru/document/902053853 (accessed: 23.12.2021) (In Russian)
19. Supotnitsky, M. V., Supotnitskaya, N. S. (2006), Essays on the History of the Plague [Ocherki istorii chumy], vol. 2: Plague of the Bacteriological Period, Moscow, University Book, 696 p. (In Russian)
20. The Last Episode of the Second World War. Materials of the International Scientific and Practical Conference "Problems of modern international legality and lessons of the Tokyo and Khabarovsk processes" [Poslednyaya tochka Vtoroj mirovoj. Materially Mezhdunarodnoj nauchno-prakticheskoj konferencii "Problemy sovremennoj mezhdunarodnoj zakonnosti i uroki Tokijskogo i Xabarovskogo processov"], Moscow, Legal Literature, 2009, 328 p. (In Russian)
21. Tuzhilin, S. V. (2020), "Khabarovsk Trial of Japanese War Criminals (to the 70th Anniversary of the Event)" [Xabarovskij sudebny j process nad yaponskimi voenny mi prestupnikami (k 70-letiyu soby tiya)], Military History Magazine, No. 12, p. 18-24. (In Russian)
22. Zvyagintsev, A. G. (2021), The Executioners of Hell. Lessons of the Khabarovsk Process [Palachi ada. Uroki Xabarovskogo processa], Moscow, Ripol Classic Publishing House, 400 p. (In Russian)
КИМ СЕРГЕЙ ПЕТРОВИЧ — кандидат исторических наук, научный сотрудник Института российской истории РАН (sergeypkim@gmail.com). Россия.
