CC BY
91
УДК 316.346.32
ВЫСШАЯ ШКОЛА СОВРЕМЕННОЙ РОССИИ И ПРОБЛЕМА ДЕМОГРАФИЧЕСКОГО ПЕРЕХОДА
Леонтьева Наталья Андреевна, ассистент кафедры информационные и коммуникационные технологии, [email protected],
Институт сервиса
(филиал) ФГБО УВПО «Российский государственный университет туризма и сервиса»,
г. Москва
Статья посвящена проблемам трансформации российской системы высшего образования в различные исторические периоды. Анализируются проблемы современной высшей школы, порождаемые демографическим переходом.
Ключевые слова: высшая школа России, развитие, демографический переход, человеческий капитал.
HIGHER SCHOOL IN TODAY'S RUSSIA AND DEMOGRAPHIC TRANSITION ISSUE
Leontyeva N.A.
The article considers the problems of the Russian Higher education system transformation in different historical periods. The article analyzes today's higher school problems based on demographic transit.
Key words: Higher School in Russia, development, demographic transit, human capital.
Исторический путь развития российской высшей школы - это путь ее становления как государственной имперской структуры. Высшая школа во многом создавалась как система подготовки кадров для государственного административного аппарата. Вновь образуемые университеты были ориентированы на подготовку специалистов, способных к административной деятельности. Специализированные технические учебные заведения тоже в первую очередь предназначались для подготовки кадров администраторов в горной и металлургической промышленности. Только в самом конце имперского века российской истории создаются, во многом по инициативе общественности, высшие учебные заведения, ориентированные на удовлетворение познавательных интересов своих слушателей. Вместе с тем промышленный переворот определяет потребность в кадрах высшей технической и инженерной подготовки - и ответом на эту потребность становится основание новых высших учебных заведений инженерного профиля.
Именно это направление развития высшей школы стало основным в советские годы. Инженерные вузы были признаны необходимыми для обеспечения индустриализации страны и ее обороноспособности. Инженерное образование получает
приоритет, и инженерные вузы обеспечиваются лучшей материально-технической и лабораторной базой, лучше финансируются, часто за счет отраслевых органов управления промышленностью, а привлечение абитуриентов в инженерные вузы рассматривается как важнейшая задача государственного уровня - во всех инженерных вузах не только предоставлялась отсрочка от армии, но и велась военная подготовка, что автоматически означало освобождение от бремени «солдатчины». В итоге инженерные специальности получали более половины всех студентов страны, и к концу советского периода ее истории социологи начали говорить о перепроизводстве инженеров.
Подготовка кадров управленцев велась в руслах двух отраслей системы высшей школы. Научно-административные и научно-педагогические кадры, как и прежде, готовились в университетах. Уже в 60-70-е годы прошлого века стремление к росту количественных показателей привело к тому, что многие педагогические вузы, созданные в предвоенные годы, были переформированы в университеты - не располагая для такой трансформации ни необходимой материально-технической базой, ни необходимым научно-педагогическим корпусом. Это не могло не отразиться на процессе обучения, целью которого по-прежнему во многом оставалась подготовка педагогических кадров для всех отраслей системы народного образования. Сеть педагогических вузов по-прежнему, наряду с вновь созданными университетами, продолжала жить и развиваться, обеспечивая подготовку все новых и новых выпусков педагогов [5, с. 4-8].
В то же время подготовка управленцев для органов партийной и государственной власти велась в специализированных и полузакрытых учебных заведениях, таких как школы партпрофактива, отраслевые академии, а позднее - Высшая партийная школа и Академия общественных наук. Прием в эти учебные заведения был ограничен, несмотря на то, что их филиалы имелись во многих регионах, а если такового не было, то регион получал специальную разнарядку на учебные места. Открытого приема эти учебные заведения могли и не вести - тогда вакансии первокурсников заполнялись именно по разнарядкам соответствующих властных органов. Выпускники этих учебных заведений формировали кадровый резерв на замещение должностей в центральном и региональных властных аппаратах сообразно профилю своей подготовки.
Наконец, следует отметить еще три вида вузов, стоявших несколько особняком в системе советской высшей школы. Первый вид - это медицинские вузы. Сложность и длительность подготовки врача, неразрывная связь этой подготовки с клинической практикой как обучаемых, так и их преподавателей, с одной стороны, обеспечили этим вузам известную независимость от идеологического воздействия. С другой стороны, все
медицинские работники в СССР были военнообязанными, все врачи по выпуску из стен вуза приводились к присяге и получали офицерские звания. Исключений практически не было. Тем не менее необходимость постоянной переподготовки, подтверждения и повышения квалификации врачей накладывала свою специфику на функционирование этого звена высшей школы.
Вторым весьма специфическим видом высших учебных заведений были военные вузы. Система военных академий и ВВУ жила по своим законам, подчиняясь не столько общим тенденциям развития системы высших учебных заведений в стране, сколько внутренним директивным документам Министерства обороны. Сюда же можно отнести и высшие учебные заведения МВД и КГБ СССР. Эти учебные заведения готовили кадры специалистов и управленцев для своих профильных министерств и ведомств. Уровень подготовки кадров в этих учебных заведениях в конце советского периода истории страны был достаточно высок, что и обусловило заметный успех многих выпускников этих учебных заведений в самых разных сферах жизни советского общества.
Наконец, третьим видом высших учебных заведений, весьма и весьма отличающихся от всех прочих, были творческие вузы. Подготовка музыкантов, артистов, художников всегда была, есть и будет процессом «штучным», уникальным, специфическим. Отношения «педагог-ученик» в этой среде весьма важны, и, в принципе, определяют всю сущность такого учебного заведения.
Описанная система подготовки кадров высшей квалификации вполне соответствовала запросам сформировавшей ее административно-командной системы, обеспечивая воспроизводство кадрового резерва, необходимого для функционирования общества в рамках сложившейся общественной парадигмы. Система высшего образования, функционировавшая в СССР, была адекватна тем конкретно-историческим условиям, в которых она возникла и развивалась.
Нельзя не отметить очевидные достижения советского периода развития системы высшего образования. Так, если на 1917 год в стране насчитывалось 150 вузов, где обучалось 149 тыс. человек, а к 1928 году их число сократилось до 90 с численностью студентов в 114,2 тыс. чел, то уже в 1940 году в стране насчитывалось 481 вуз, в котором обучалось 478,1 тыс. студентов, из них - 335 тыс. очников. Наиболее впечатляющими выглядят цифры роста доли студентов на 10 000 тыс. населения - за советский период это цифра увеличилась с 16 в 1917 году до 190 в 1991 году (максимум - 219 приходится на 1981 год).
Нельзя сказать, что советская система высшего образования была лишена недостатков. Экстенсивный рост количественных показателей не мог не сказаться на обеспеченности вузов учебными площадями и основными фондами. Уже в 1988 официальный орган ЦК КПСС признал, что средняя обеспеченность вузов учебно-лабораторными площадями составляла 55% от нормы, площадь, приходящаяся на одного студента, колебалась для разных вузов от 4 до 9 квадратных метров, при норме в 15 квадратных метров. Существующая потребность вузов в приборах, станках, мебели, удовлетворялась в среднем на 45-50%. Отмечалось также, что профессорско-преподавательский корпус высшей школы стремительно старел - так, в МГУ свыше половины ППС имело возраст более 60 лет [9, с. 17].
Существенным недостатком советской высшей школы принято считать ее идеологическую загруженность. Обязательные для изучения «социально-экономические дисциплины» не только диктовали направление профессиональной подготовки студентов гуманитариев, но и отбирали драгоценные учебные часы у студентов всех профилей подготовки. Завершением идеологической подготовки советского специалиста служил Государственный экзамен по научному коммунизму, который сдавался всеми без исключения выпускниками вузов. Ничуть не преуменьшая вред, который такая начетническая практика приносила подготовке специалистов, следует отметить, что в целом ряде случаев подобная практика означала внедрение хоть какого-то гуманитарного компонента в программу их подготовки.
Советский период развития высшей школы был связан с ее бурным ростом, с формированием мощной системы инженерной подготовки специалистов. Так, в стране на 1975 год насчитывалось всего 65 университетов и более чем 400 вузов иного в первую очередь инженерного профиля. Цели и приоритеты развития этой системы высшего образования были напрямую связаны с парадигмой социалистического общественного развития и не могли не измениться со сменой политического курса, провозглашенного руководством страны в 1985 году, с началом перестройки.
Новый политический курс был ориентирован на внедрение в практику общественного бытия элементов демократии и рыночной экономики, что предполагало создание как института частной собственности, так и важнейших институтов гражданского общества - от независимой судебной системы до легитимных органов власти. Реализация этого курса предполагалась через практическое освоение обществом либеральных ценностей, и здесь к такому социальному институту, как образование, предъявлялись особые требования. Именно образование должно было обеспечить
широкое распространение новых идеологем в обществе, и высшему образованию тут отводилась особая роль, поскольку временной лаг между изменением системы высшего образования и появлением на рынке труда специалистов с новым уровнем подготовки минимален. Реализация этого курса резко ускорилась после распада СССР.
С конца восьмидесятых годов ХХ века российская высшая школа, как и вся система народного образования в России, вступила в полосу перманентных реформ, продолжающихся и по сей день. Можно вслед за А. Абрамовым констатировать: модернизация образования в российском обществе приобретает характер эпидемии [1, с. 70].
Реформа российской высшей школы рубежа ХХ-ХХ1 веков началась с решительного и массового преобразования профильных вузов в университеты. И вновь, как и в 60-е годы, это преобразование нередко сводилось к простому переименованию уже существующего вуза со своей сложившейся научно-педагогической школой, своими традициями, вертикальными и горизонтальными связями - в университет. (В целом ряде случаев, ректоры этих вузов, осознав имиджевые потери от утраты «раскрученной» аббревиатуры старого названия, пошли на сохранение ее в новом названии вуза. Появились, к примеру, МАТИ-Технический университет и целый ряд других: «ХХХ-ТУ», СТАНКИН и пр.) Кроме того, начался бурный рост факультетов и отделений, выпускающих специалистов востребованных профилей, в первую очередь, юристов, экономистов, финансистов, менеджеров. В этот же период, начинается не менее бурный процесс формирования новых государственных и муниципальных вузов: в 1990 году в стране насчитывалось всего 514 таких вузов, уже в 1995 году их было на 10% больше, а в 2009 году их насчитывалось уже 662. В стране разворачивается мощная сеть филиалов вузов государственной и муниципальной форм собственности, в последнее десятилетие число таких филиалов колебалось от 1045 до 1823 единиц.
Но и этим не ограничиваются радикальные изменения, произошедшие с отечественной системой высшей школы за последние два десятилетия. В стране начинает формироваться система негосударственных высших учебных заведений, и развитие ее идет весьма быстрыми темпами. Если в 1995 году в 193 негосударственных вузах обучалось немногим более 135 тыс. человек, то в 2011 году таких вузов насчитывалось уже 462, и в них училось уже более 1 200 тыс. человек. Таким образом, система высшей школы России к началу первого десятилетия XXI века превосходит систему высшей школы СССР образца 1990 года (данные по численности студентов в постсоветской России приведены по состоянию на 2008 год):
- по числу вузов (всех форм собственности) без филиалов - в 2,17 раза (1115 и 514 ед.);
- по числу вузов (всех форм собственности), с учетом их филиалов - в 4,35 раза (2236 и 514 ед.);
- по абсолютному числу студентов - в 2,66 раза (7513,1 и 2824,5 тысяч человек.);
- по доле студентов на 10 000 чел. населения - в 2,78 раза (190 и 529 чел.);
- по числу студентов очных отделений вузов - в 2,1 раза (1647, 7 тыс. чел. и 3457,2 тыс. чел.);
- по числу студентов заочных отделений вузов - в 3,96 раза (892,3 тыс. чел. и 3540,7 тыс. чел.).
Еще одной особенностью современной российской высшей школы стал бурный рост заочного и дистанционного (экстернат) образования. Как уже упоминалось, количество студентов-заочников выросло почти в четыре раза по сравнению с советскими временами, и если учитывать и студентов экстернатной формы обучения, то с 2005 года число таких студентов начинает превосходить число студентов очной формы обучения.
При этом если для государственных и муниципальных вузов численности студентов очной и заочной форм обучения соотносятся примерно как 1:1,04, то у вузов негосударственной формы собственности число заочников всех форм обучения превосходит число очников в 4,6 раза (986,9 и 214,2 тыс. чел.) В 2010/2011 учебном году 93% общего числа студентов очной формы обучения обучались в государственных вузах, и только 7% - в негосударственных. Для заочной формы обучения эти доли составят 75% и 25% соответственно.
Бурный рост системы заочного высшего образования связан как с возможностью для студента работать параллельно с обучением, так и с меньшей стоимостью обучения на заочном отделении. Этот рост свидетельствует также о том, что высшее образование остается одним из приоритетов молодого поколения современной России. Как известно, учеба на заочном отделении не дает отсрочки от армии, следовательно, мотивации студентов связаны исключительно с желанием получить знания и/или получить диплом о высшем образовании. К сожалению, сегодня это совсем не одно и то же.
Никогда еще за всю российскую историю высшее образование не было таким доступным, никогда в стране не было такого количества высших учебных заведений и такого количества студентов. Однако, по горькому выражению Г. Павловского, Россия стала страной повального высшего образования, не дающего ни профессии, ни даже
навыка обращения со знаниями [8, с. 89]. При всей полемичности этого высказывания оно содержит зерно истины.
В современном российском обществе в связи с резким сокращением рождаемости молодежь как особая социально-демографическая группа, становится все малочисленнее. По данным официальной статистики, если в 1990 году молодежные возраста (14-29 лет) представляли более 28% совокупного населения страны, то по данным Госкомстата в 2001 году эти же возраста уже представляли чуть-чуть больше 18% населения страны [7, с. 17]. По итогам переписи 2010 года, в составе жителей России лиц моложе трудоспособного возраста было 16,2%, трудоспособного возраста - 61,6% и старше трудоспособного - 22,2%.
По данным отечественных исследователей движение возрастных когорт в России в настоящее время таково, что надвигается «эпоха беби-краха», потому что в возраст активных деторождений вступают слишком малочисленные когорты детей, рожденных в годы реформ. Демографы считают, что практически весь ХХ1 век в стране будет происходить сокращение населения, вызванное множеством самых разных факторов, но, в первую очередь, тем, что малодетность и однодетность российских семей сохраняет устойчивую тенденцию [6, с. 194 и далее].
Расчеты российских демографов, в частности Н.М. Римашевской, показывают несостоятельность и утопичность представлений о том, что демографические тенденции, проявляющиеся на протяжении ряда десятилетий (например, малодетность и нестабильность русской семьи) можно разрешить на основе реализации некоторых одноразовых социальных программ, вроде ваучера для рожениц или пресловутого «материнского капитала» [10, с. 35-41].
Более того, по мнению профессора Л.С. Гребнева, чем ниже финансовый и культурный уровень жизни семьи, чем она ближе к социальному дну, тем выше рождаемость в такой семье и тем меньше возможные вложения такой семьи в ребенка -реальный человеческий капитал. Это стало особенно заметным в постсоветское время, когда в условиях значительного снижения уровня жизни усилилось действие механизма понижения качества рождаемости. Указанный автор считает, что демографический шок в стране будет сохраняться до тех пор, пока Россия не преодолеет свой главный кризис -кризис потери смысла жизни [4, с. 4-25]. Многочисленные эмпирические исследования, проводимые социологами, демографами, медиками и другими исследователями только подтверждают этот общий вывод.
Теоретическое осмысление реальной практики повседневной жизни населения России показывает, что лишь небольшая часть современных российских семей сознательно и целенаправленно осуществляет такое воспитание подрастающих поколений, которое может обеспечить базисное формирование человеческого капитала, адекватное возрастающим требованиям общества к каждому своему работнику и гражданину.
Для народонаселения современной России в настоящее время характерны: отсутствие простого замещения поколений; интенсивная депопуляция, когда в течение многих лет смертность превышает рождаемость; снижение жизнеспособности поколений, проявляющееся в сокращении средней продолжительности жизни и в общем сокращении когорты детей, по сравнению с доперестроечными годами более чем на 10 миллионов. Причинами этого выступают не только факторы материального и духовного порядка, но и высокая младенческая и материнская смертность. В рамках официальных медицинских негативных показателей, влияющих на рост народонаселения, выступают в качестве доминирующих: рост показателей психических патологий; заболевания туберкулезом; венерическими болезнями, растущая алкоголизация и наркотизация населения, в особенности молодежных и детских возрастов.
Поэтому неудивительным является вывод, основанный на данных Росстата о том, что коэффициент рождаемости в стране вдвое меньше, чем это требуется для простого замещения поколений.
Таким образом, уменьшение численности молодежи в совокупном населении России можно рассматривать как значимый социальный факт, постоянное действие которого необходимо учитывать по меньшей мере в течение ближайших трех-четырех десятилетий, когда он будет оказывать особенно существенное влияние на все социокультурные процессы современности, а более всего на состояние системы высшего образования, которая будет вынуждена существенно трансформироваться под влиянием кардинальной нехватки молодежи студенческого возраста.
Соотношение возрастов в совокупном населении страны в настоящее время, как показывают данные Всероссийской переписи населения 2010 года, таково, что в течение ближайших десятилетий будет продолжаться постарение населения, а численность населения в возрасте активных рождений (18-35 лет) будет сокращаться независимо от реализации проводимых по инициативе государственных и муниципальных организаций разного рода программ, направленных на повышение рождаемости в стране.
Исследователи объясняют сложившуюся ситуацию демографическим переходом, который связан с тем, что на рубеже веков происходят массовые урбанизационные процессы во всем мире и в настоящее время половина населения Земли уже живет в городах, что существенно меняет образ жизни, уклады хозяйствования, культурные традиции, системы ценностей населения и, в первую очередь, их ориентации на количество детей в семье.
Практически для любого современного города на планете характерна малодетная, а чаще всего однодетная семья, не говоря уж о том, что немалое количество горожан предпочитают бездетный и бессемейный образ жизни. Все эти процессы в полной мере характеризуют и население России, в которой в настоящее время, по данным переписи 2010 года, 74% населения живут в городах, причем около трети горожан проживает в мегаполисах, население которых более 1 млн человек.
В работе «Демографические процессы в России ХХ1 века» [2] отечественные исследователи А.И. Антонов, В.М. Медков и В.Н. Архангельский отмечали, что уже с начала ХХ века демографы наблюдали усиливающуюся тенденцию снижения социальных норм детности и одновременно с тем снижение у всех горожан потребности в ребенке, а немалое число наиболее радикально-настроенных лиц благосклонно относятся к выдвигаемому феминистками праву - вообще не рожать детей. Таким образом, считают названные авторы, вырождается система ценностей, при которой дети родятся, а не делаются в пробирках, и это происходит когда «в ближайшие десятилетия нашей стране предстоит жить в необычайных условиях депопуляции, что связано с возникновением неожиданных проблем» [2, с. 146]. Анализ многочисленных эмпирических исследований и теоретических источников позволил им сделать вывод о том, что наблюдаемая в настоящее время депопуляция в стране и в мире в основном зависит от сверхнизкой рождаемости и малодетности семей. И это происходит, в том числе за счет влияния современных социальных институтов, ориентирующих на гедонистскую мораль общества потребления, а значит, с помощью других институтов может быть изменено через устранение этого негативного влияния.
Однако даже хорошо спланированное и достаточное финансово-экономическое обеспечение деятельности социальных институтов общества, связанных с состоянием населения и его репродуктивным поведением, в конечном счете, определяется не столько материально-технической, правовой и политической проработкой данной проблемы, сколько в полной мере зависит от индивидуально-личностных систем ценностей, интересов и потребностей населения страны современной России. Поэтому
авторы упомянутой работы делают вывод о том, что необходимо разрабатывать новую государственную политику, которая «соединит рост уровня жизни с ростом размера семьи посредством увязки доходов семьи со льготными налогами и кредитами» [2, с. 143]. Указанное предложение, равно как и многие другие, делаемые исследователями, изучающими современную российскую социальную реальность, остается в рамках «рекомендаций», хотя и имеющих практическую ценность, но никогда не внедряющихся в жизнь.
Рассматривая новые тенденции в семье за последние два десятилетия, известный специалист в области фамилистики профессор Т.В. Свадьбина отмечала, что семья как базисный социальный институт общества с конца ХХ века переживает серьезный кризис, потому что модифицируется и претерпевает серьезные изменения ее «нуклеарное» ядро, а также существенная эволюция характеризует само брачное поведение населения. Автор показывает, что одновременно с этим радикально трансформируются сами уклады хозяйственно-экономической деятельности семьи, особенно под влиянием становящихся рыночных отношений [11, с. 76 и далее ].
Усложнение современной социальной практики, радикальные трансформации всех сфер жизни современных россиян, разительные изменения в деятельности традиционных и новых социальных институтов, в общей направленности массовых процессов в России не могли не повлиять на социокультурные характеристики всего современного населения и обусловили появление новых требований к подрастающим поколениям. Однако практическая реализация этих новых требований к обучающимся в разных звеньях системы народного образования нередко в настоящее время отходит на второй план, потому что постоянно уменьшается общая численность обучающихся и работники системы народного образования не только школ, но и вузов печально шутят о том, что в их системе скоро учиться будет некому.
Таким образом, в условиях современного демографического перехода можно считать, что численность студентов в современной России уже достигла своего максимума и вряд ли может быть увеличена в ближайшие два-три десятилетия. Именно поэтому реформирование высшей школы становится особенно актуальной, многоаспектной и трудозатратной задачей российского общества, заинтересованного в своей современной модернизации на основе гармонизации новаций и культурных традиций при постоянном возрастании стоимости человеческого капитала, главного богатства каждого современного государства на планете Земля.
Литература
1. Абрамов А. Национальный интерес или конфликт интересов // Эксперт. 2011.
2. Антонов А.И., Медков В.М, Архангельский В.Н Демографические процессы в России XXI века. М.: Грааль. 2002.
3. Бойко Н.Н. Будущее России. Почему Россия вымирает. Причины демографического кризиса. М., 2008.
4. Гребнев Л.С. Российское образование в зеркале демографии // Вопросы экономики. 2003. № 7.
5. Добрынина В.И., Добрынин В.В. Вузы России - реальность и перспективы // В.И. Добрынина /Alma Mater (Вестник высшей школы). 2009. № 6.
6. Мониторинг демографической ситуации в Российской Федерации и тенденции ее изменения: Ежегодный доклад «Демографическая ситуация в РФ» / под науч. ред. А.И. Антонова. М.: КДУ, 2009.
7. Население России. Демографический доклад. М.: Госкомстат, 2001.
8. Павловский Г. Партия и ее большинство // Эксперт. 2011. № 11.
9. Политическое самообразование. 1988. №7.
10. Римашевская Н.М. Качественный потенциал населения России: взгляд в XXI век // Проблемы прогнозирования. 2001. № 3.
11. Свадьбина Т.В. Семья и российское общество в поиске обновления. Н. Новгород, 2000.
