CC BY
37
УДК 81'373.47
ББК 81.03
Ш 47
Шеожева Б. А.
Кандидат педагогических наук, доцент кафедры русского языка Адыгейского государственного университета, e-mail: daja@yandex.ru
Выражение коннотации в русском и адыгейском языках
(Рецензирована)
Аннотация:
Рассматривается не исследованная в грамматике адыгских языков проблема; отмечаются особенности выражения коннотации в адыгейском языке, обусловленные национальным менталитетом. Выявляются наиболее продуктивные средства выражения коннотации: ассоциативно-образный компонент в структуре значения слова, сложные слова, характеризующиеся высокой повторяемостью анафор с эмотивно-оценочным компонентом, суффиксы субъективной оценки. В результате установлено, что адыгейский язык не входит в число языков с богатым экспрессивным словообразованием, скорее, его следует отнести к «умеренным» языкам.
Ключевые слова:
Коннотация, экспрессивно-эмоционально-оценочный компонент значения слова, имена-пейоративы, имена-мелиоративы, суффиксы субъективной оценки.
Sheozheva В.А.
Candidate of Pedagogical Sciences, Associate Professor of Russian Language Department, Adyghe State University, e-mail: daja@yandex.ru
Expression of connotation in Russian and Adyghe languages
Abstract:
This paper examines the unexplored problem in grammar of Circassian languages: features of expression of connotation in the Adyghe language due to national mentality. The author identifies the most productive means of expression of connotation: associative - image-bearing component in the structure of the word, compound words, characterized by high repeatability of anaphoras with emotive-evaluative component, as well as suffixes of subjective evaluation. As a result, it is inferred that the Adyghe language is not included in the number of languages with a rich expressive word formation, it should be classified as one of the «moderate» languages.
Keywords:
Connotation, expressive emotionally-evaluative component, the meaning of a word, names-pejoratives, names-melioratives, suffixes of subjective evaluation.
В современной лингвистике су- свойств языкового выражения, проявля-
ществуют многочисленные определения ющихся в синонимии, антонимии, в при-
коннотации как на основе семантических надлежности к определенным формам су-
свойств («созначение», «добавочное зна- ществования языка (литературной, ди-
чение» и т.д.), так и с учетом системных алектной и т.п.), или с учетом звуковой
оболочки выражения. Поэтому аспект исследования нуждается в уточнении.
Коннотация - это «дополнительное содержание слова, его сопутствующие семантические или стилистические оттенки, которые накладываются на его основное значение, служат для выражения разного рода экспрессивно-эмоционально-оценочных обертонов и могут придавать высказыванию торжественность, игривость, непринужденность, фамильярность и т.п.» [1: 203-204].
Коннотация играет важную роль в системе языка: она способствует выявлению национально-культурных особенностей определенного этноса. Под национальной культурой в данном случае понимается совокупность общественных отношений и система нравственных ценностей, определяющих своеобразие нации, в частности, эмоциональную сдержанность, свойственную адыгам, что определяет особенности выражения коннотации в языке. По верному замечанию Н.И. Харраш, слова с коннотативным содержанием всегда апеллируют к некоторому опыту человека, который возникает в результате его воспитания в данной культуре, и несут дополнительную информацию «об отношении субъекта речи к адресату; о социальном статусе говорящего; о его социальной роли в ситуации общения» [2: 114].
В структуре коннотации ассоциативно-образный компонент выступает как основание оценочной квалификации и стилистической маркированности, связывая денотативное и коннотативное содержание языковой единицы. Последнее придает «суммарную» экспрессивную окраску всему выражению, в котором может доминировать: образное или звуко-символичное представление («жужжалка», «янтарная заря», «золотые лучи солнца»); оценочная квалификация - эмоциональная («солнышко», «хохотушка»), качественная («бурда», «чепуха»), количественная квалификация («носище», «стульчик», «столбик»); какой-либо из стилистиче-
ских регистров (офиц. или торжеств, «воздвигать» прост, «забулдыга»). В русском языке узуальная коннотация оформляется суффиксами субъективной оценки, осознаваемой внутренней формой, звукоподражаниями, аллитерацией, экспрессивно окрашенными словами.
Адыгейский язык не входит в число языков с богатым экспрессивным словообразованием, скорее, его следует отнести к «умеренным» языкам, по классификации А. Вежбицкой [3: 107]. Узуальная коннотация в адыгейском языке оформляется преимущественно экспрессивно окрашенными словами, осознаваемой внутренней формой слова и суффиксами субъективной оценки.
Наиболее продуктивный способ - использование экспрессивно окрашенных слов. Экспрессивность - изобразительность и выразительность мироотра-жения, образность представления знаний и чувств человека как художественное отражение явления действительности, бросающийся в глаза признак явления, облеченный в форму конкретного слова, например: домбай (в прямом значении «зубр») «излишне громоздкий», «плотный» «мужчина», хъа (собака) «эгоистичный», «злой» «человек», баджэ (лиса) «хитрый», «коварный человек» и др. Поскольку экспрессивность отражает «обработку» информации во внутреннем мире человека (зрительную, слуховую и т.п.), лексика с этим компонентом значения широко представлена в любом языке.
При этом можно выделить эмотивно-оценочные имена-пейоративы (|делэ «дурак», къуй «лысый», жакъэ «косоротый»/«криворотый», нащэ
«косоглазый», нэшъу «слепой» и под.) и эмотивно-оценочные имена-мелиоративы (дахэ «красивый», дэгъу «хороший», бланэ «смелый», гъур «излишне сухощавый» и под.).
Использование ассоциативно-образных представлений об обозначаемых реалиях на основе осознания вну-
третей формы слов - также продуктивный способ образования экспрессивно окрашенных слов в адыгейском языке, как и в русском: гуыйых» «ужас» (гу «сердце», йыхы-н «вынуть»), л1ыблан «герой» (л1ы «мужчина», бланэ «смелый»), п1ц1ыус «лжец» (п1ц1ы «ложь», усы-н «сочинять»), гугъэжъужъ «отогревающий сердце» (гу «сердце», гъэжъужь «тот, кто оттаивает»), хьачЪмаф «гость, приносящий удачу, счастье» (.хьачЪ «гость», мафэ «счастливый», «удачливый») и под.
К продуктивным моделям образования слов с оценочной коннотацией в структуре значения относятся сложные слова, характеризующиеся высокой повторяемостью анафор с эмотивно-оценочным компонентом, например, в антропонимах: тхьа- «бог» (Тхьал! - тхъа-«бог», л1ы «мужчина» - высокая оценка морально-нравственных качеств), это же экспрессивное значение несколько иначе выражено в антропониме Тхьэгупс (тхьа-«бог» + гу «сердце» + пс(э) «душа»); пщы- «князь» (Пщыун - пщы- «князь» + унэ «дом», ПщыхьачI - пщы- «князь» + -хьачЪ «гость» - указание на высокий социальный статус, благородное происхождение) и др. Эмотивно-оценочный компонент может быть выражен и в эпифоре. Чаще других используются эпифоры, -къо/къу «сын», но при этом эмотивно-оценочный компонент может содержать и первая основа (Пыикъу - пыи- «враг» + къу «сын», то есть «сын врага»); -жъы>-жъ «старший»/«старый» (Пщыжь - пщы-«князь» + жь(ы) «старый/старший», то есть «почитаемый»); -ш1у «добрый», «хороший» (Л1экъош1у - л1акъо «род»+ ш1у «достойный», «хороший»; Ш1эош1у - шъао «юноша» + ш1у «хороший», «наделенный добрым нравом»); -хъу «мужского пола», используется не в прямом значении, а для выражения особой гордости и радости по поводу того, что родился мальчик-наследник, кормилец, а не девочка: Иныхъу (ины- «большой», значит «сильный», «здоровый» + -хъу - по-
вод для особой гордости: и большой, и сын); -ц1ык1у: Л1ыц1ык1у (л1ы «мужчина» + —ц1ык1у «маленький» - носитель, являясь истинным мужчиной, был маленького роста; иногда такой высокой оценки удостаивается мальчик, проявивший истинно мужские качества). Здесь эмотивно-оценочный компонент значения заключается как в эпифоре, так и в анафоре.
Интересны наблюдения А.Н. Абре-гова над особенностями семантики компонента -хъу, хотя не во всем можно с ним согласиться: «Для выражения экспрессии к словам, обозначающим лиц мужского пола, присоединяется компонент хъу «самец», «мужской пол», «мужская особь». Ср.: к1алэ «юноша», «парень» и к1элэхъу «добрый молодец» (возвышенно подчеркивается, что это лицо мужского пола)... Для передачи уничижительности к слову к1элэхъу присоединяется суффи-гированный элемент -жъы, в результате чего образуется слово к1алэхъужъ «юноша с ярко выраженными мужскими наклонностями», «девочка с мужскими замашками» [4: 41-42].
Экспрессивность тесно связана с эмоциональной оценкой. Основным способом передачи оценочной коннотации, устанавливающей ценность или значение кого/чего-либо, и эмоциональной, связываемой с выражением чувств, волевых побуждений и др., в русском языке являются, наряду с отмеченными способами, суффиксы субъективной оценки. В адыгских языках суффиксальное словообразование непродуктивно. Отдельные суффиксальные образования отчетливо сохраняют семантические связи со сложными словами, поскольку некоторые суффиксы этимологически восходят к самостоятельным основам, выступавшим в качестве компонента сложных слов в общеадыгском языке [5: 53]. Поэтому способ оформления узуальной коннотации с помощью суффиксов субъективной оценки наименее продуктивен в адыгейском языке..
Не столь частотны суффиксы субъективной оценки —жъый («очень») «маленький» с уменьшительно-ласкательным значением [4: 73], например, ц1ык1ужъый (;щык1у- «маленький», -жъый «очень»); он встречается и в структуре апелляти-вов прозвищ, но чаще детского имени: Къэрэжъый (Къэрэ- «черный» (имя) + -жъый «маленький»), Дэгужъый (Дэгу-«глухой» + -жъый «маленький»), возможно, обманное имя, данное ребенку, чтобы не привлекать внимание злых сил, ставшее прозвищем, позднее послужившим базой фамилии; суффикс увеличительно-сти -шхоАшко: л1ышхо (л1ы- 'мужчина' + -шло 'большой' - подчеркивается сила, надежность, значительность или служит указанием на высокий социальный статус) и другой суффикс увеличительности или отрицательного признака -хьу: нэхъу «большеглазый», пэхъу «большеносый».
В современном адыгейском языке -жъый, -шхоАшко как самостоятельные слова не употребляются, что позволяет отнести их к разряду аффиксов. Первый относится к непродуктивным и архаичным, второй - довольно продуктивен. Суффикс -хьу и именная основа хьу 'лицо мужского пола', 'самец'являются омонимичными [5: 74].
Для адыгских языков характерно преобразование сложных слов в аффиксальные, когда именная основа, теряя денотативное значение, становится средством передачи эмотивного компонента значения слова: «...некоторые именные словообразовательные суффиксы генетически восходят к самостоятельным основам, то есть суффиксация по происхождению в ряде случаев обязана словосложению» [5: 82].
Данное утверждение относится, по нашему мнению, к компоненту —жъы>— жъ. Именная основа -жъы>-жъ со значением «старый», «старший» трансформировалась в формообразующий суффикс субъективной оценки -жъ, который органично и естественно входил в имена-прозвища, поскольку они чаще всего выражали именно отношение, оценку члена-
ми социума морально-нравственных качеств данного индивида. При смене статуса именная основа -жъы>жъ, естественно, утратила семы, составлявшие ядро значения, при этом актуализировались имплицитно содержавшиеся в её структуре семы, выражавшие эмотивно-оценочный компонент значения, включавший в одних случаях позитивную, а в других - негативную оценку определяемого объекта, то есть формообразующий суффикс субъективной оценки -жъ является синкретичным по своей природе [6: 372].
Как суффиксальные образования можно рассматривать имена-пейоративы: одыжъ «тощий» (оды- «худой» + —жъ выражает оценочный компонент неодобрения), тхьак1умэжъ «ушастый» (тхьак1умэ «ухо» + -жъ - оценочный компонент неодобрения), хъэдэныжъ «тряпка» (хъэдэн «тряпка» + -жъ, усиливающий негативную оценку) и под. Финальный компонент не содержит в этих словах значения «старый»/ «старший», с помощью суффикса -жъ в структуру слова включается эмотивно-оценочный компонент неодобрения. Однако суффикс -жъ может входить и в структуру имен-мелиоративов, особенно при присоединении посессивных приставок типа си- 'мойти- 'нашсич1элэжъ «мой сыночек», (суффикс -жъ выражает здесь сдержанную или нарочито грубоватую ласку, поскольку родителям предписывалась эмоциональная сдержанность в отношениях с детьми); тиунэжъ «наш дом» (—жъ выражает эмоции, связанные со понятием «родной»).
Таким образом, для передачи эмотивно-оценочного компонента значения каждый язык использует свои возможности и средства: русский язык - прежде всего богатый запас суффиксов субъективной оценки, арсенал же средств адыгейского языка несколько скромнее, что, вероятно, отражает и менталитет его носителей, в частности, присущую им эмоциональную сдержанность.
Примечания:
1. Ахматова О.С. Словарь лингвистических терминов. М.: Сов. энциклопедия, 1967.608 с.
2. Харраш, Н.И., Гезайли Н. Коннотативная лексика как аспект лингвостилистическо-го анализа художественного текста // Вестник Адыгейского государственного университета. Сер. Филология и искусствоведение. Вып. 2 (121). 2013. С. 113-118.
3. Wierzbicka A. Semantics, Culture, and Cognition: Universal Human Concepts in Culture-Specific Configurations. Oxford University Press, 1992. 416 c.
4. Абрегов A.H. Уменьшительно-ласкательные имена как результат намеренной фонетической трансформации апеллятивных образований // Проблемы общей и региональной ономастики: материалы VII Междунар. науч. конф. Майкоп: Изд-во АГУ, 2010. С. 38-40.
5. Кумахов М.А. Сравнительно-историческая грамматика адыгских (черкесских) языков / отв. ред. Н.З. Гаджиева. М.: Наука, 1989. 384 с.
6. Шеожева Б.А. Средства выражения коннотации в структуре адыгских антропонимов // Шеожева Б.А. Проблемы общей и региональной ономастики: Материалы VII Международной научной конференции. - Майкоп: изд-во АГУ. 2010. С. 371 - 373.
References:
1. Akhmanova O.S. Dictionary of linguistic terms. M.: Sov. encyclopedia, 1967. 608 pp.
2. Kharrash N.I., Gezayli N. Connotative lexicon as aspect of the lingual-stylistic analysis of the fiction text // Bulletin of the Adyghe State University. Ser. Philology and Art Criticism. Iss. 2 (121). 2013. P. 113-118.
3. Wierzbicka A. Semantics, Culture, and Cognition: Universal Human Concepts in Culture-Specific Configurations. Oxford University Press, 1992. 416 pp.
4. Abregov A.N. Affectionate diminutive names as a result of intended phonetic transformation of appellative formations // Problems of the general and regional onomastics: materials of the VII International scient. conf. Maikop: ASU Publishing house, 2010. P. 38-40.
5. Kumakhov M. A. Comparative historical grammar of the Adyghe (Circassian) languages / ed.-in-chief N.Z. Gadzhiyev. M.: Nauka, 1989. 384 pp.
6. Sheozheva В .A. Means of expression of a connotation in structure ofthe Adyghe anthroponyms // Sheozheva B.A. Problems of the general and regional onomastics: Materials of the 7th International Sci. Conf. - Maikop: ASU Publishing House. 2010. P. 371-373.
