CC BY
36
панельная дискуссий
ЭПИСТЕМОЛОГИЯ & ФИЛОСОФИЯ НАУКИ • 2013 • Т. XXXVI • № 2
ынужден согласиться
А.Л. НИКИФОРОВ
Я очень благодарен моим друзьям и коллегам за высказанные ими соображения. Они убедили меня в том, что я был не прав в своей критике понятия «постнеклассическая наука» и что этим понятием B.C. Стёпин выразил какой-то действительно новый этап в развитии науки. Мои оппоненты совершенно справедливо настаивают на том, что дело здесь не просто в росте доли прикладных исследований, речь идет о чем-то гораздо более существенном.
Познание всегда было вплетено в практическую деятельность людей и служило средством совершенствования этой деятельности. И даже у Галилея, как показывает В.Г. Горохов, оно было тесно связано с решением инженерных и военных задач. Но, как мне представляется, у того же Галилея познание начинает отрываться от непосредственного обслуживания практики и превращается в самостоятельную сферу деятельности, основной целью которой становится поиск истины. Вот эта деятельность и есть то, что мы называем (называли?) наукой. Наука есть специализированная сфера человеческой деятельности, целью которой является познание окружающего мира и человека. Современная наука, как считается, возникает в XVII в. - именно тогда познание становится автономным.
Вместе с Е.А. Мамчур я считал, что наука и сейчас сохраняет свой характер бескорыстного искания истины, лишь постепенно сокращая свою сферу под натиском прикладных исследований. Но, по-видимому, B.C. Стёпин, В.Г. Горохов, В.И. Аршинов правы: наука превратилась в пост- или технонауку, т.е. опять, как в догалилеевские времена, слилась с непосредственной практикой. Постепенно исчезает граница между фундаментальными и прикладными исследованиями, ибо все исследования направлены на решение тех или иных технических задач. Истинное знание уже не цель технонауки, а ее побочный результат. И оказывается верным все то, что говорит В.С. Стёпин о вытеснении внутринауч-ных ценностей социальными. Ну что ж, наука как специализированная
ВЫНУЖДЕН СОГЛАСИТЬСЯ
сфера деятельности, направленная на получение истины, существовала 300 лет, а сейчас она умерла или близка к смерти. Это бывает: одни виды деятельности уходят в прошлое, другие возникают на наших глазах. Не так давно таксисты или мастера по ремонту телевизоров считались людьми престижных профессий. Где они сейчас? Давно исчезли ямщики, станционные смотрители, деревенские кузнецы. Сейчас исчезают ученые в классическом смысле этого слова. Здесь я с сожалением должен разойтись во мнениях с Еленой Аркадьевной: дело не в том, что мы с ней и наши коллеги рассматриваем науку с разных точек зрения, а в том, что уже нет той «чистой» науки, того не обремененного внешними соображениями поиска истины, о котором мы с ней говорили.
Огорчает, что мои коллеги склонны, кажется, с воодушевлением относиться к превращению науки в техно- или в постнеклассическую науку. Но если я готов согласиться с ними относительно того, что это превращение происходит (или уже произошло), я не могу считать его прогрессивным или объективным, обусловленным естественным развитием самой науки или даже общественным развитием. На мой взгляд, вырождение науки в технонауку обусловлено проникновением во все сферы общественной жизни товарно-денежных отношений и переходом к «обществу потребления». Ученый стал наемным работником, продающим свой интеллект. И он вынужден заниматься не поиском истины, а решать задачи, которые перед ним ставят государство и капитал. Мы все становимся «рыночными» людьми или «государственными» служащими. Сейчас уже невозможно представить себе какого-нибудь Владимира Ивановича Даля, который на свой страх и риск, на свои скудные средства в течение нескольких десятилетий записывал слова, фразы, пословицы и поговорки жителей разных областей России, создавая свой «Словарь живого великорусского языка». Наука в классическом смысле этого слова еще сохраняется в области гуманитарных наук - лингвистике, истории, философии. Однако гуманитарные, в частности философские, исследования не производят товара, который можно продать. Знакомство с их результатами не повышает конкурентоспособности индивида на рынке труда. Поэтому, быть может, их финансирование сокращается и эти дисциплины постепенно изгоняются из школьного и вузовского образования как в Западной Европе, так и в России.
Можно много говорить о социальных, экономических, политических и прочих причинах, породивших технонауку. Это требует отдельного рассмотрения. И здесь Вячеслав Семенович уже многое сказал. Мне же кажется, что уничтожение искреннего бескорыстного стремления к получению нового знания, к истине говорит о том, что современному «цивилизованному» обществу не нужно познание окружающего мира, не нужна истина, его идолами стали комфорт и потребление. А технонаука как раз и служит комфорту и потреблению. Поэтому воодушевление моих друзей успехами технонауки мне представляется несколько наивным и огорчительным.
0!
(В
X
л
г
■
(В
Н
