CC BY
114
ЭПИСТЕМОЛОГИЯ & ФИЛОСОФИЯ НАУКИ • 2013 • T. XXXVIII • № 4
В
аимосвязь фундаментального знания
и технологических проектов науки
1
Ирина Васильевна Черникова - доктор философских наук, профессор, заведующая кафедрой философии и методологии науки философского факультета Томского государственного университета, профессор Томского политехнического университета. E-mail:
chernic@mail.tsu.ru
В статье рассматриваются механизмы взаимодействия фундаментального знания и технонауки, которую называют современной формой сотрудничества науки и технологий. Показано, что важная особенность технонауки заключается в том, что ее объекты являются не предметной реальностью в картезианской дуалистической картине мира, а так называемыми «человекоразмерными» социально-практически конструируемыми объектами. Примером технонауки современности являются ИВК-технологии. В статье предпринята попытка выявить и проанализировать философские основания технонауки - онтологические, гносеологические, аксиологические.
Ключевые слова: технонаука, фундаментальная наука, конвергентные технологии, философские основания технонауки, саморазвивающиеся системы, эволюционный конструктивизм, «постчеловек», этика ответственности.
C
cooperation between the fundamental
knowledge and technological projects of science
Irina V. Chernikova -
doctor of philosophical sciences, professor, department of philosophy and methodology of science (chair)
The mechanisms of cooperation between fundamental knowledge and technoscience (that is called a contemporary form of science and technology interaction) are covered in the paper. It is highlighted that the essential peculiarity of technoscience is that its' objects are not substantive reality in Cartesian dualistic worldview, but so called "human dimension" objects socially and practically constructed. NBIC technologies can serve as an example of the contemporary technoscience. The paper attempts to reveal and analyze the philosophical basis of technoscience: ontological, gnoseological and axiological.
Key words: techoscience, fundamental science, converging technologies, philosophic basis of techoscience, selfdeveloping systems, evolutionary constructivism, "posthuman", responsibility ethics.
Качественно новый этап в развитии науки, обозначаемый термином «технонаука», представляет собой формирование новой парадигмы научно-технического развития. Изменения в современной науке связаны с переориентацией научной деятельности с познавательной на проек-тивно-конструктивную. Наука постепенно интегрируется в организованную по новым принципам систему взаимодействия науки и технологии. Этот феномен обозначается термином «технонаука». В ней технологическая эффек-
%
Исследование выполнено при поддержке РФФИ, грант № 11-06-000-49а.
тивность вместо истины, знание как проекты действия, а модель познания -конструирование. Важнейшим примером технонауки могут служить так называемые КБЮ-технологии. Особенность технонауки в том, что ее объекты -это не предметная реальность в картезианской дуалистической картине мира, а так называемые человекоразмерные объекты. Главной чертой технонауки является высокая социально-практическая ориентированность. Технонаука -это не техническая наука, а новая форма организации науки, интегрирующая в себе многие аспекты как естествознания и техники, так и гуманитарного познания.
Поворот к науке нового типа зафиксирован исследователями. Например, Б. Латур утверждал, что термин «технонаука» передает специфику науки нашего времени. Б. Барнс также связывал технонауку с современной формой научности: «Термин "технонаука" ныне широко применяется в академических кругах и относится к деятельности, в рамках которой наука и технология образуют своего рода смесь или же гибрид... технонауку следует понимать как специфически современное явление»2. Однако новая парадигма еще находится в стадии становления. В современной философии науки это специфическое явление также пока недостаточно исследовано, в частности не получили должного осмысления философские основания технонауки. Актуальны вопросы: если ранее в науке выделяли фундаментальные и прикладные исследования, то сохраняется ли это с появлением технонауки? Имеем ли мы сегодня три формы научных исследований или одну синтетическую? Справедливо ли опасение, что появление технонауки влечет все большее подчинение знания власти, коммерциализацию науки, потерю значимости фундаментальных исследований?
Прежнее деление наук на фундаментальные и прикладные основано на установке онтологического реализма и принятии истинности как высшей ценности науки. Характеризуя различие между фундаментальным и прикладным исследованием, Б.И. Пружинин отмечал, что для первого поиски истинного знания являются самодовлеющей целью, в то время как для второго истина является ценностью инструментальной, а самодовлеющей ценностью - технологическая эффективность. Логика развития прикладной науки задается извне, поэтому «прикладная наука не способна сама развиваться как наука, ибо не способна обеспечить преемственность в развитии знания. Прикладное знание всегда является потенциально уникальным и фрагментарным»3. Думается, с таким различением фундаментального и прикладного знания можно согласиться. Тогда принять точку зрения, что технонауку следует считать прикладным знанием, все равно что прийти к выводу о конце науки, поскольку, встав на этот путь, мы прерываем развитие. Уже поэтому неверно рассматривать технонауку как чисто прикладное знание. Далее выскажем еще допол-
2 Barnes B. Elusive Memories of Technoscience // Perspectives on Science: Historical, Philosophical, Social. 2005. Vol. 13, № 2: Technoscientific Productivity. P. 143.
3 Пружинин Б.И. Прикладное и фундаментальное в этосе современной науки // Философия науки. М., 2005. Вып. 11. С. 117.
нительные аргументы, подтверждающие, что современные технологии опираются на фундаментальное знание и сами являются механизмом получения новых фундаментальных знаний.
Есть и другое мнение, суть которого в том, что с появлением технонауки теряется смысл разделения наук на прикладные и фундаментальные. Оно весьма распространено среди представителей социальных исследований науки. Исходя из их утверждений, наука нового типа стремится не к получению истины, а к воплощению пользующихся спросом технологий, «объективность современной науки лежит в ее эффективной технической действенности. Она все больше и больше обнаруживается в физико-технической продуктивности и креативности. Технонауки сами создают те реальности, которые изучают»4. Такая позиция близка методологическому оккамизму и прагматизму, она строится на антиреализме и поэтому не приемлема для естественно-научного мировоззрения, ориентированного реалистически.
Общие представления о технонауке, разделяемые представителями различных школ философии науки, заключаются в том, что для нее характерна неразрывная связь собственно исследовательской деятельности с практикой создания инновационных технологий. Фундаментальности она противопоставляет прирост нового знания, но при этом возникает новое понимание знания. Технонаука формирует такую модель взаимодействия знания и общества, в которой знание социально-практически обусловлено, производство знаний обеспечивается компьютеризацией науки, сращиванием науки и производства. Можно говорить об изменении установок научного поиска, направленность исследований определяется не столько углублением в познание природы, сколько контекстом приложений. Как отмечает Б.Г. Юдин, с появлением технонауки изменилось сложившееся соотношение науки и технологии. Если прежде это соотношение понималось как технологическое приложение ранее выработанного научного знания, то «теперь сама деятельность по получению такого знания "встраивается" в процессы создания и совершенствования тех или иных технологий... регулятивом научной деятельности становится не получение знания, так или иначе претендующего на истинность, а получение эффекта, который может быть воплощен в пользующуюся спросом технологию»5.
Насколько обосновано мнение о том, что фундаментальная наука не участвует в современных проектах технонауки? На историко-научном материале, на конкретных примерах реальной практики науки от Галилея до нанотехно-науки показано, что «для инженерной деятельности требуются не только краткосрочные исследования, направленные на решение специальных задач, но и широкая долговременная программа фундаментальных исследований. В то же время современные фундаментальные исследования более тесно связаны с
4 Цит. по: Ключарев Г.А. Технонаука в междисциплинарном и общенаучном контексте // Неизбежность нелинейного мира. М., 2012. С. 232.
5 Юдин Б.Г. Общество знания, диалог культур и перспективы человека // Человек в мире знания: к 80-летию Владислава Александровича Лекторского. М., 2012. С. 281.
приложениями, чем это было раньше. Для современного этапа научно-технического развития характерно использование методов фундаментальных исследований для решения прикладных проблем»6. С нашей точки зрения ответ на поставленный вопрос о характере взаимосвязи фундаментальной науки и технонауки опирается на анализ философских оснований технонауки, выявление специфики нового образа исследований, обозначаемых термином «технонаука». Рассмотрим онтологические, эпистемологические и аксиологические основания технонауки.
Анализируя онтологические основания технонауки, прежде всего отметим, что предметом исследований становятся не объекты, а сложные комплексы, включающие человека. Такие квазиобъекты B.C. Степин назвал человеко-размерными и, обосновывая постнеклассическую научную рациональность, выделил в качестве первого критерия тип осваиваемых системных объектов. Классическая рациональность была ориентирована преимущественно на освоение малых (простых) систем, образцом которых являются механические системы, неклассическая - больших (сложных саморегулирующихся) систем, постнеклассическая - сложных саморазвивающихся систем7. Саморазвивающиеся системы - наиболее сложный тип системной организации, включающий взаимодействие системы и среды и самореферентные отношения. Такого рода системы функционируют как автопоэтические системы.
B.C. Швырев в одной из своих последних работ подчеркивал, что именно постнеклассическая рациональность сталкивается с иным типом предметности (не объектным). Классическая научность отличается установкой на рассмотрение природного мира самого по себе (объектность рассмотрения), элиминацией всего субъективного («расколдовывание мира», по М. Веберу). Предмет научного познания рассматривается как система объектных связей, сохраняется строгая дихотомия вещества и существа, отход от которой оценивается как отказ от научности. В неклассической научности предметом научной рефлексии становятся средства и предпосылки исследования, т.е. предметом исследования выступает не изолированный объект, а его взаимодействие с другим объектом, являющимся средством исследования. Поэтому не только классическая, но и неклассическая научность имеет дело с фиксацией свойств и зависимостей объектов. Постнеклассическую научность Швырев соотносит с этапом, обозначаемым термином «технонаука», здесь трудно говорить о познании как о моделировании существующей вне человека «естественной» реальности. Картина мира, с которой имеет дело технонаука, является не объектной, но затрагивает человеческий мир. Она выходит за рамки узкого техно-логизма (построение инженерно-технических конструкций), поскольку обусловливает изменение связанного с ней проектно-конструктивного сознания. B отличие от классической и неклассической «постнеклассическая рацио-
6 Горохов В.Г.Философия и история науки. Дубна, 2012. С. 166.
7 См.: Степин B.C. Теоретическое знание. М., 2000; Он же. Классика, неклассика, постне-классика: критерии различения // Постнеклассика: философия, наука, культура. СПб., 2009. С. 250-251.
нальность не является чисто познавательной рациональностью, претендующей на моделирование реальности "как она есть", она выступает как форма социально-гуманитарной проектно-конструктивной рациональности»8.
Итак, в онтологическом аспекте философских оснований разрабатываются новые смыслы категориальной сетки саморазвивающихся систем. Для характеристики реальности, понимаемой как процесс-система, особую важность приобретает идея глобального эволюционизма, переосмысливается понимание времени и топологии пространства. Традиционное деление предметов на искусственные и естественные теряет смысл, поскольку созданные мыслящим субъектом конструкции рассматриваются как опредмечивание познавательной деятельности, которая в свою очередь понимается как естественно-исторический процесс-система. Сегодня, когда научное познание трансформируется в техно-науку, человек конструирует не только видимый мир, который в классической рациональности мы называем объективным миром. Теперь этот естественный мир наполняется искусственными созданиями биотехнологий, нанотехноло-гий. Грань между искусственным и естественным стирается. Наш познавательный аппарат, который формировался в процессе эволюции естественного мира, теперь, под влиянием технонауки, трансформируется с учетом эволюции естественно-искусственного мира. Природные комплексы, включающие человека, недостаточно рассматривать в рамках привычной дихотомии естественное-искусственное. Особенность этих конструкций в том, что в них не моделируется объектная реальность, а конструируется ее новый фрагмент, в котором проявляется взаимопроникающее единство природного и человеческого мира.
В эпистемологическом аспекте философские основания технонауки разрабатываются в подходах, где анализируется социокультурная обусловленность познания, в конструктивистских трактовках познания. Когнитивной практикой, обеспечивающей адекватное познание такого рода реальности, является, как было показано автором, эволюционная эпистемология9. Познавательная деятельность в контексте эволюционной эпистемологии трактуется как жизнедеятельность, здесь также стирается разноуровневость онтологического и гносеологического подходов, субъектно-объектный дуализм. С позиций традиционной философии науки технология рассматривалась как продолжение и приложение науки. Сегодня выделяют два основных подхода: фундаменталистский, претендующий на познание независимой от сознания реальности, и конструктивистский. Конструктивизм многообразен по форме (социальный, радикальный, эпистемологический), но во всех версиях его противопоставляют реализму на том основании, что в конструктивизме вектор исследования знания смещен от «знания что» к «знанию как».
В.А. Лекторский, опираясь на эволюционную эпистемологию и когнитивные науки, убедительно обосновал позицию, названную им конструктивный
8 Швырев B.C. О соотношении познавательной и проективно-конструктивной функций в классической и современной науке // Познание, понимание, конструирование. М., 2008. С .45.
9 См.: Черникова И.В. Постнеклассическая наука и философия процесса. Томск, 2007. C. 35-50.
реализм, согласно которой снимается противостояние реализма и конструкти-визма10. Конструктивный реализм - это не просто важное дополнение богатого спектра конструктивистских эпистемологических моделей, а принципиальная для научного мировоззрения позиция. Важно понимать, что конструктивизм как когнитивная практика вполне совместим с реалистическим мировоззрением. В дополнение к аргументам В.А. Лекторского заметим, что такое совмещение возможно и в случае эволюционного конструктивизма, если в основание мировидения заложена идея глобального эволюционизма. Поясним сказанное. Эволюционная эпистемология описывает познание как процесс конструирования, но вопрос в том, кто конструирует и по каким законам? Например, сторонники социального конструктивизма трактуют знание как функцию лингвистических конвенций, утвердившихся в культурных традициях и стандартах научного дискурса. Но это лишь одна сторона медали. Вторая сторона раскрывается в эволюционной эпистемологии и на основе онтологии, построенной на идеях глобального эволюционизма, системности. В этом ракурсе коммуникативный уровень взаимодействий понимается не как фундаментальный, а как эволюционно обусловленный. Познание трактуется как «проживание», совместная деятельность.
Эволюционный конструктивизм основывается на установке реализма, исходит из того, что мышление не открывает объекты и не создает их, а скорее извлекает из реальности то, что соотносимо с его деятельностью. При таком подходе круг «мир находится в мозгу, а мозг в мире» преобразуется в эволюционную спираль. Близкую позицию развивает Д. Деннет, применяя функцио-налистский подход не только к трактовке сознания, но и к познанию, понимая его как конструирование в соответствии с законами и запретами эволюции, как инжиниринг знания. В его трактовке познание это одновременно и метафизика, которую называют «метафизикой дизайна».
В эволюционном конструктивизме такие понятия, как «реальность», «субъект», «объект», «знание», «познание», обретают новый смысл. То, что мы называем объективной реальностью, - не внешняя реальность, по отношению к которой субъект, ее познающий, занимает внешнюю позицию. Это реальность, в которой теряются дуализмы материи и сознания, субъекта и объекта, внешнего и внутреннего. Эта реальность - процесс, в котором человек с его когнитивным аппаратом и нормами деятельности является звеном и участником. При таком подходе реальность не внешняя данность и не внутренняя, не ментальная конструкция, это реальность, образующаяся на границе, на пересечении внутреннего и внешнего. Субъект и объект не противостоят друг другу, а дополняют, доопределяют друг друга (образ, представленный гравюрой Эшера «Рисующие руки»).
Таким образом, характеризуя эпистемологическую практику технонауки как конструктивистскую (в форме конструктивного реализма или эволюционного конструктивизма), понимаем, что технологические исследования нельзя
10 См.: Лекторский В.А. Дискуссия антиреализма и реализма в современной эпистемологии // Познание, понимание, конструирование. М., 2008. С. 24-27.
сводить к выполнению бизнес-заказов. Смысл технологий определяется наличием знаний о соответствующих процессах, возможностью контролировать эти процессы. Технологические конструкции являются искусственным замещением того, что сама природа в данных условиях создать не может, но это не означает, что человек отменяет законы природы и по своему замыслу конструирует реальность.
Эволюционный конструктивизм опирается на холистическую онтологию, в которой мир единая гармоничная целостность. Такое представление о мире как космосе, гармонии было в античной Греции. А.Ф. Лосев так рисует образ античного космоса: «Космос, природа есть театральная сцена. А люди - актеры, которые появляются на этой сцене, играют свою роль и уходят. Откуда они приходят? С Неба, ведь люди - эманация космоса, и уходят туда же и там растворяются как капли в море. А Земля - это сцена, где они исполняют свою роль. Какую же пьесу разыгрывают эти актеры? Сам космос сочиняет драмы и комедии, которые мы исполняем. Философу достаточно знать только одно: что он актер и больше ничего»11. Так и исследователю, занимающемуся инновационными технологиями, необходимо экологическое самосознание, знание фундаментальных законов и этика ответственности.
Примеров из реальной практики науки, демонстрирующих, что современные технологии опираются на фундаментальное знание и сами являются механизмом получения новых фундаментальных знаний, немало. Стоит вспомнить событие 2012 г. с открытием бозона Хиггса с помощью Большого адронного коллайдера, воплощающего собой сложнейшую технологическую конструкцию. Любые научные исследования сегодня немыслимы без информационных технологий как совокупности знаний, связанных с технологиями обработки данных, моделированием с помощью вычислительной техники. Принципиально важно, что новые свойства частицы вписываются в ту картину, которая предсказана стандартной моделью. Другой пример приведем из области нанонауки. С помощью нанотехнологий стало возможным осуществлять направленный перенос генов в определенные виды клеток с помощью на-ночастиц, которые выполняют роль транспорта, своего рода самонаводящейся боеголовки. Соединяя наночастицы с медикаментами, ищут новые средства терапии. Нанотехнологии включают фундаментальные физико-химические и биологические исследования, в основе которых изучение возможности манипуляций материалами на атомном или молекулярном уровне.
Третий пример связан с применением когнитивных технологий в поисках фундаментальной теории сознания. С появлением в конце XX в. методов трехмерного картирования мозга на первый план выдвинулись методологии и задачи когнитивной нейронауки. Это такие задачи, как выявление закономерностей эволюционного и онтогенетического развития систем мозга, их связи с феноменами сознания и познавательной активности. Современный этап развития когнитивной науки называют нейросетевым или коннекционистским. Исследование познания здесь не сводится к тому, что происходит в мозгу, а
11 Лосев А.Ф. Дерзание духа. М., 1988. С. 168.
включает постоянное взаимодействие организма и его окружения. Когнитивная система рассматривается как включающая в себя мозг, тело, внешнее окружение. Сознание не отождествляется с мозгом, а когнитивные процессы понимаются не как изолированные процессы внутри носителя, а как результат взаимодействия системы и среды.
На основе теории, предложенной нобелевским лауреатом Дж. Эдельма-ном и Дж. Тонони, мозг является местом коммуникативного взаимодействия конкурирующих групп нейронов, в результате которого в нем формируется «динамическое ядро», действующее как новый параметр порядка, «функциональный кластер», обеспечивающий самоорганизацию. В связи с расшифровкой генома человека вырос интерес к поиску генетических основ отдельных когнитивных функций и индивидуальных различий. Происходит сближение когнитивных исследований с теми разделами нейрофизиологии, которые изучают аффективно-мотивационные аспекты поведения. Одновременно когнитивная лингвистика стремится использовать язык в качестве окна в структуры мозга. Согласно коннекционистской модели, в основании функционирования нейронных сетей мозга лежит не абстрактное логическое мышление, а распознавание паттернов. Эдельман и Тонони пришли к выводу: «Мышление протекает в рамках синтезированных паттернов, а не логики, и поэтому в своем действии оно всегда может выходить за пределы синтаксических или механических отношений»12. В частности, изучение нейрофизиологических процессов в мозгу человека показало, что скорость перемещения потенциала действия вдоль нервного волокна и время синап-тической передачи не обеспечивают реально существующее быстродействие механизмов мышления и памяти, т.е. процессы мышления и памяти происходят на долю секунды быстрее, чем передача нервных импульсов. Пока рано говорить о фундаментальной теории сознания, но средствами нейро-науки и когнитивных технологий сегодня исследуется работа мозга одной из сложнейших из известных структур.
Главное, что мы хотели подчеркнуть, обратившись к эпистемологическим основаниям технонауки: конструктивизм как когнитивная практика вполне совместим с реалистическим мировоззрением, что дает основания отстаивать право науки на открытие. Для того чтобы открыть нечто реально существующее, исследователь должен предполагать его характеристики, чтобы знать где искать. Эти характеристики формулируются (конструируются) с помощью теории, но сам реальный объект не конструируется. Технонаука не только является средством получения полезного знания, но и способствует изучению природы, поиску фундаментальных законов.
Аксиологический аспект философских оснований технонауки имеет особое значение. Риски технонауки и социально-экологические последствия технологических катастроф обусловили необходимость введения социально-гуманитарной экспертизы как особого типа деятельности. После чернобыльской катастрофы и аварии на Фукусиме проблемы ядерной безопасности обсужда-
12 Цит. по: Норт Д. Понимание процесса экономических изменений. М., 2010. C. 47.
ются как проблемы глобального мира13. Однако не менее важным аспектом проблемы безопасности являются риски манипуляций с природой человека. Ранее уже указывалось, что термин «технонаука» наиболее часто используется для обозначения NBIC-технологий. Последние, став реальностью нашего времени, размывают прежде устойчивые физические и концептуальные границы между одушевленным и неодушевленным, искусственным и естественным, материальным и идеальным. Происходит постепенный сдвиг от картезианской онтологии с ее жестким противопоставлением субъекта и объекта к новой онтологической модели с размытыми границами. Латур определяет всех нас в качестве участников совместного экспериментального предприятия с непредсказуемым результатом. Мы - одновременно и действующие лица, и объекты воздействия научных и технологических практик, которые представляют собой сложные процессы «взаимонастройки» людей и «вещей», обнаруживающие интеграцию природы и культуры14.
NBIC-технологии это междисциплинарный проект, направленный на разработку новых обучающих систем, на создание нанобиопроцессоров, способных взаимодействовать с человеческим организмом напрямую, на улучшение когнитивных способностей человека. Специальные программы социального развития на основе NBIC-технологий были приняты в Америке и Европе. Это американская программа «Конвергирующие технологии для улучшения человеческих способностей» (Converging Technologies for Improving Human Performances, 2002) и программа Евросоюза «Конвергирующие технологии для европейского общества знаний» (Converging Technologies for European Knowledge Society). Цель этих программ - улучшение качества жизни. Однако NBIC-технологии не просто очередное научно-техническое совершенствование, они «взрывают» жизненный мир человека вплоть до трансформации самой природы человека, его идентичности. NBIC-конвергенции открывают перед человечеством возможности собственной эволюции как осознанно направляемого процесса трансформации природы человека.
Современная наука переходит к новому этапу в познании человека, который в буквальном смысле может быть назван конструированием человека15. Его социальные последствия активно обсуждаются. С одной стороны, биотехнологии позволяют продлить жизнь человека, с другой - возникает масса проблем. Например, как будет обстоять дело с трудоустройством молодых при резком увеличении слоя работоспособного пожилого населения? Как скажет-
13 О социально-экологических последствиях современной технонауки и проблеме ядерной безопасности как глобальной проблеме современности можно прочесть в специальной рубрике журнала «Философские науки», посвященной гуманитарной экспертизе. См.: Нерешенные проблемы глобального мира. Ядерная безопасность// Философские науки. 2012. № 3. С. 107-131; Горохов В.Г.Жизнь в условиях технологических рисков // Философские науки. 2012. № 2. С. 82-87; Горохов В.Г., Шерц К. Социально-экологические последствия развития техники // Философские науки. 2011. № 6. С. 49-63; Горохов В.Г. До и после Чернобыля. Технологический оптимизм и социальный пессимизм // Философские науки. 2011. № 6. С. 25-34.
14 См.: Латур Б. Нового времени не было. Эссе по симметричной антропологии. СПб., 2008.
15 См.: Черникова И.В., Черникова Д.В. Проблема природы человека в свете NBIC-техноло-гий // Известия ТПУ. 2010. Т. 316, № 6. С. 88-93.
ся еще больший рост антропогенной нагрузки на биосферу? Чем может обернуться уменьшающееся эволюционное разнообразие при направленном улучшении генофонда? Биотехнологии создают генно-модифицированные продукты, а их использование, даже просто существование оказывает влияние на естественную природу, например через переопыление, и возникающие трансформации в геноме живых организмов могут иметь необратимый характер. Немало тревоги вызывает и применение нанотехнологий, например стремительно распространяющиеся радиоидентификаторы - электронные устройства, состоящие из микросхемы (чипа) и антенны, связывают с ограничением личных и гражданских свобод. С одной стороны, такие устройства могут быть полезны в уходе за людьми, страдающими потерей памяти, применяться при чипировании домашних животных. С другой стороны, опасаются, что найдутся пастухи для «человеческого стада». А если их внедрить в мозг, то они смогут регистрировать сигналы, передаваемые нейронами, т.е. позволят читать наши мысли без нашего ведома.
Когнитивные технологии создают возможность контролировать эмоции, создавать удовольствие без конкретной личностной активности, управлять мышлением человека. Это далеко не все проблемные моменты, возникающие вследствие вмешательства в естественную эволюцию живого. Пока никто не может даже приблизительно оценить те последствия, которые повлечет за собой размножение живой материи, в частности человечества.
Сегодня, когда научное познание трансформируется в технонауку, человек конструирует не только видимый мир, который в классической рациональности мы называем объективным миром. Этот естественный мир наполняется искусственными созданиями био- и нанотехнологий. Наш познавательный аппарат, который формировался в процессе эволюции естественного мира, теперь трансформируется с учетом эволюции естественно-искусственного мира, под влиянием технонауки. По оценкам экспертов, к 2030-2040 гг. возможно создание полных компьютерных симуляций человеческого мозга, а еще раньше получат широкое распространение технологии виртуальной реальности. Однако неясно, будет ли и каким образом эволюционно закреплена соответствующая система этических норм и запретов как регуляторов нового этапа цивилизационного развития. Достаточно ли быстро (для адекватной адаптации) будет эволюционировать наш когнитивный аппарат?
Обозначим философские вопросы, актуализируемые применением когнитивных технологий. Будучи направленными на совершенствование познавательных возможностей (улучшение памяти, избавление от когнитивных расстройств и т.п.), они не трансформируют природу человека и в этих границах их применение вполне оправданно. Сложнее оценить последствия возможного конструирования в духовно-нравственной сфере. Обратим внимание на опасный характер разрыва между прогрессом в области научного знания и технологий и отсутствием сколько-нибудь сравнимого нравственного прогресса. Между тем есть научные данные, свидетельствующие, что система ценностей присуща человеку на генетическом уровне. Так, американский ней-робиолог Эдельман установил, что система отбора мозга работает только при
наличии врожденной ценностной ориентации, что в нервных системах ценности устанавливаются в процессе эволюции. Исследователи утверждают, что в мозге человека имеются определенные наследственные химические структуры, связанные с системой ценностей, и изменение этой системы под воздействием обучения позволяет человеку выполнять действия, которые не могут выполнять другие животные. Быть человеком значит обладать гибкой системой ценностей, которая может изменяться под воздействием обучения16.
Перед обществом стоит проблема: кем станет человек? Останется ли присущая ему человеческая природа неизменной константой, не поддающейся влиянию, или произойдет ее трансформация? Ведь научно-технический прогресс привел нас к таким достижениям, которые ранее считались утопичными. Перед нами открывается перспектива становления постчеловеческого будущего, постчеловеческой реальности и постчеловеческой цивилизации. Если прежде технологии были направлены на улучшение качества жизни, то теперь NBIC-технологии приоткрывают завесу тайны на пути к изменению человеческой природы. Согласно прогнозу Ф. Фукуямы, человечество переходит на новую фазу истории, мы движемся в направлении к нашему постчеловеческому будущему.
С одной стороны, NBIC-конвергенции рассматриваются как основа социального прогресса, как концепция управления развитием технонауки (проект совершенствования человеческих возможностей на основе методологии саморазвития и сложностности). Конвергентные технологии соотносят с ноосфер-ным проектом В.И. Вернадского. С другой стороны, инициатива NBIC стала новым стимулом для активизации трансгуманизма (Н. Бостром, Р. Курцвейль, В. Уиндж, X. Арендт и др.). Трансгуманисты считают, что многочисленные научные разработки, ведущие к изменению человеческой природы, служат во благо, так как они способствуют открытию новых границ и возможностей для человека. Подавляющее большинство философов дает резко отрицательную оценку идеям трансгуманизма. В частности, В.А. Лекторский указывает, что изменение человеческой телесности может привести к необратимым изменениям, поскольку наша культура, нравственность основаны на присущих человеку возможностях и особенностях, включая любовь, достоинство, свободу, смертность. «Переход к "постчеловеку" - это не ликвидация смерти, а, наоборот, коллективное самоубийство человечества, ибо "постчеловек" и есть убийца человека»17. Как видим, этическая проблематика, которой сторонилась классическая наука, оказалась самой существенной в обсуждении перспектив современной науки, поскольку на кону перспективы самого человека, его судьба.
Почти полвека назад известный философ X. Ионас писал об этике ответственности. Словно предвидя ситуацию с трансформацией человеческой природы, которая тогда еще себя не проявила, он отмечал: «Лишь заранее предска-
16 См.: Харгиттаи ^.Откровенная наука: беседы с корифеями биохимии и медицинской химии. М., 2006. C. 197.
17 Лекторский В.А. Философия, познание, культура. М., 2012. C. 169.
зываемая деформация человека помогает нам прийти к понятию человека, которое следует от нее оградить, и мы нуждаемся в угрозе человеческому образу, причем вполне специфической угрозе, чтобы, ее устрашившись, заручиться подлинным человеческим образом. Пока опасность не известна, мы не знаем, что и зачем нужно защищать: знание об этом возникает, вопреки всякой логике и методологии, на основе вопроса "от чего?". Вопрос этот возникает первым и научает нас посредством предшествующего знанию протеста со стороны чувства видеть ту ценность, объект которой нас так затрагивает. Мы знаем, что стоит на кону, лишь когда знаем, что оно стоит на кону»18.
Важнейшей составляющей этики ответственности Ионаса является принцип «эвристики страха». Страх за будущее человечества, перед возможным изменением сущности и облика человека становится главным ценностно-образующим принципом. Как образно выражается Ионас, сама предполагаемая опасность должна служить компасом новой этике. Человечество не может позволить себе рисковать, когда на карту поставлено его существование. Поэтому страх становится необходимым элементом ответственности и даже источником долженствования. В его свете должна произойти переоценка всех ценностей предшествующей этики. Принцип этики будущего, отмечает Ионас, «находится не в самой этике как учении о деянии, но в метафизике как учении о бытии, частью которого является идея человека»19. Необычна сама постановка вопроса, существует ли цель в объективном, материальном мире или только в субъективном, психическом? Ионас ради этики расширяет онтологическое местопребывание цели, обосновывая имманентность целей в бытии. В его учении смысл жизни - жизнь, у человека отсутствует право на самоубийство и на убийство другого. Лишь в определенных крайних случаях исключение из этого правила оказывается нравственно оправданным. Между тем деяния современных технологий ставят под угрозу существование будущих поколений. Мы не можем предположить согласия от будущего человечества на небытие или обесчеловеченность. Сохранение человечества, его природной идентичности должно быть безусловным и может рассматриваться как категорический императив. «Имеется безусловная обязанность человечества существовать, которую не следует смешивать с условной обязанностью существовать отдельного человека. Можно рассуждать об индивидуальном праве на самоубийство; право на самоубийство человечества обсуждению не подлежит»20.
Нравственность как специфический тип регуляции отношений людей, направленный на их гуманизацию через стремление к идеально-должному, может быть понята как специфический для уровня эволюции человека параметр порядка (термин синергетики), фактор эволюции на уровне социальности. Согласно эволюционно-синергетическим представлениям, создание более
18 Йонас X. Принцип ответственности. Опыт этики для технологической цивилизации. М., 2004. С. 80.
19 Там же. С. 105.
20 Там же. С. 95.
сложных структур можно рассматривать как процесс восхождения и децентрализации. Принципы запрета, ограничения, которые задают направленность, канализируют развитие, служат механизмами самоорганизации. На уровне человека одним из таких принципов является нравственность, которая существует в двух планах - общечеловеческом и личностном.
Известно, что ход эволюционных процессов убыстряется по мере восхождения от космогенеза к социогенезу. На каждом витке спирали универсальной эволюции действуют не только общие, но и специфические законы. Одним из законов, управляющих социогенезом, является закон технико-гуманитарного баланса, согласно которому мощность технологического воздействия должна уравновешиваться более действенными принципами контроля.
Вопрос в том, как успеть изменить негативные стороны природы человека, если по оценкам специалистов, моделирующих цивилизационные процессы, необратимые изменения могут произойти менее чем за 100 лет (Н.Н. Моисеев). Духовные практики восточной культуры, которая, по Юнгу, интровертна (вектор развития направлен внутрь), нацеленные на самосовершенствование, не являются образом жизни в экстравертной западной культуре (вектор развития направлен вовне). Так есть ли будущее у человека и с чем связывать надежды и деятельность? Задача ученых и философов состоит в том, чтобы КБ1С-техноло-гии, которые сформировались в ходе развития науки, стали для человека не новым средством «покорения» и «овладения», а технологией закрепления в природе человека тех свойств, которые необходимы для обретения динамического равновесия между наделенным интеллектом субъектом и Универсумом.
