CC BY
71став депутатов и членов исполкомов на местах не удовлетворял партийным требованиям. В Кубано-Черноморской области, где основное население было сосредоточено в станицах, ситуация приобретала ярко выраженный политический характер, а следовательно, влияла на ход продовольственной и земельной реформ. Реорганизация органов власти, в первую очередь советов, становилась приоритетным направлением работы для большевиков.
В общественном сознании доминирующим моментом оказался фактор психологической усталости от войны и стремления примирения с властью [11]. Выборы в советы рабочих, крестьянских, красноармейских и казачьих депутатов Кубано-Черноморской области продемонстрировали особенности и тенденции общественно-политической и экономической жизни региона в начале 1920-х годов.
Литература и источники
1. Государственный архив Краснодарского края. Ф. Р-382. Оп. 1. Д. 122. Л. 35.
2. Там же. Д. 21. Л. 44.
3. Там же. Д. 222. Л. 38.
4. Там же. Д. 22. Л. 34.
5. Там же. Д. 346. Л. 28.
6. Там же. Д. 212. Л. 19.
7. Там же. Д. 274. Л. 45.
8. Там же. Д. 278. Л. 12.
9. Там же. Д. 640. Л. 197.
10. История Советского крестьянства: в 5 т. Т. 1. Крестьянство в первое десятилетие Советской власти 1917-1927 / отв. ред. В. П. Данилов. М., 1986. С. 235.
11. Щербинин С. А. Становление большевистской власти на Дону и Кубано-Черноморье и ее общественное восприятие. Славянск-на-Кубани, 2006. С. 78.
yu. a. yakhutl. forming of local authorities in the kuban region during nep's period
On the basis of the sources stored in the State Archives of the Krasnodar region, the author of the article examines the forming of new power structures in the person of the Soviets on the Kuban and Black Sea Coast territory. Key words: early 1920s, Kuban, Black Sea Coast, elections to the Soviets, the Cossacks.
В. В. ЧЕРПАКОВ
выборные представительные органы государственной власти на кубани
(1917 - первая половина 1918 года)
Автором проведен анализ исторической ситуации, сопутствовавшей реформированию и становлению выборных представительных органов государственной власти на Кубани в связи с революционными преобразованиями 1917-1918 годов.
Ключевые слова: Кубанская Краевая Рада, революция, органы государственной власти, кубанское казачество.
Для новейшей истории России характерен активный процесс совершенствования государственности, направленный на сохранение территориальной целостности страны, ее достойного места в современной цивилизации. До революции и впоследствии в СССР функционировала модель жестко централизованной государственной власти. После Февральской революции и Октябрьского переворота, во время Гражданской войны (1917-1920), когда в регионах страны формировались новые органы власти, обстоятельства изменились.
Возникшая на Кубани в этот период система органов власти отличалась и от той, что была в Российской Империи, и от центрального большевистского правительства. Как в большей степени ориентированная на становление парламентской демократической модели с учетом построения федеративного государства, история организации государственной власти после февраля 1917 года
в южных регионах России стала привлекать внимание исследователей.
Эволюции региональных форм самоуправления в казачьих областях Юга России посвящены работы В. Н. Ратушняка, А. А. Зайцева, П. И. Остапенко, Е. В. Щетнева и др.
Развившийся в итоге Первой мировой войны затяжной общественно-политический кризис и последовавшие революционные события стимулировали в регионах России попытки местной политической элиты сформировать различные модели самоуправляющихся территорий и этносов. Создание и функционирование этнокультурной автономии в Кубанской области (а затем и в Кубанском крае 1917-1920 гг.) представляло собой ценный исторический опыт развития форм самоуправления, примененных впервые в истории российской государственности. Подобный пример деятельности заслуживает пристального внимания не только как историческое явление, - он
значим для совершенствования современной политической системы управления в регионах России как очевидный опыт развития региональной государственности.
До Февральской революции 1917 года во главе Кубанской области стоял Наказной атаман (он же Начальник области), объединявший в своих руках гражданскую и военную власть и подчинявшийся царскому наместнику на Кавказе. Земств не было, вместо них существовало станичное самоуправление в лице станичного сбора, атамана, суда и станичного правления. Органами самоуправления в городах были думы и управы, имелась полиция (отдельная от казачьих частей) [1].
Отречение от власти императора Николая II означало падение монархического строя и необходимость сформировать новые органы власти. При упразднении старых были распущены, в том числе, полиция и жандармерия. На Кубани проходили многочисленные митинги, демонстрации, патриотические манифестации. Незамедлительно встал вопрос о власти и о смене ее политической ориентации. Принявшее активное участие в революционных событиях 1917 года кубанское казачество признало и поддержало Февральскую революцию. На смену прежним органам власти Временным правительством в регионы были делегированы комиссары. В казачьих областях ими стали казаки-депутаты IV Государственной думы. Так, в Кубанскую область был назначен К. Л. Бардиж, сменивший Наказного атамана М. П. Бабыча. Источники свидетельствуют о поддержке различными слоями населения Кубани революционных преобразований в России с надеждой на перемены к лучшему [2].
В советской историографии роль представительных органов государственной власти замалчивалась, сознательно игнорировалась: ее, в силу контрреволюционной сущности, преподносили как не совпадавшую с идеей социалистической революции. Например, советский исследователь Гражданской войны И. М. Разгон утверждал, что «вся политика Войскового кубанского правительства и "представительных" органов кубанского казачества - ее Краевой и Законодательной Рад -была направлена на борьбу с пролетарской революцией. Кубанская контрреволюция, не будучи в силах самостоятельно уничтожить возникшую на Кубани в начале 1918 года Советскую власть, заключила союз с Деникиным» [3].
Проводя реорганизацию, Временное правительство в то же время не стремилось коренным образом изменить систему органов власти в казачьих областях. В частности, приказом военного министра А. И. Гучкова «О реорганизации местного гражданского правления казачьего населения» (март 1917 г.) предусматривались: отмена всех пра-воограничений для казаков, не связанных с особыми условиями военной службы; реорганизация местного управления казачьими войсками на началах самого широкого самоуправления, в соответствии с историческим прошлым казачьих войск [4].
После Февральской революции в Екатеринода-ре инициативная группа гласных городской думы,
представленная общественными организациями и профсоюзами Совета рабочих депутатов, организовала (3-4 марта 1917 г.) Гражданский комитет, объявленный всесословным нецензовым органом, которому принадлежит высшая гражданская власть в городе [5]. Это свидетельствовало о серьезных претензиях на власть либеральных кругов Кубанской области.
Левые партии к 3 марта 1917 года на собрании выборных представителей предприятий создали Екатеринодарский Совет рабочих депутатов и временный исполком во главе с меньшевиком Д. Ф. Сверчковым [6]. Проведя выборы в воинских частях, Совет включил в свой состав военную секцию, оформившись, таким образом, как Ека-теринодарский Совет рабочих и воинских депутатов. Сверх того в него вошли 75 крестьян. Так возник новый коалиционный орган, претендовавший на определенное влияние в регионе.
Новые органы власти, сформированные из представителей различных слоев населения Кубани, были полны решимости к новым преобразованиям, но имели неопределенные полномочия и сомнительную легитимность. По словам известного политического деятеля тех лет Д. Е. Скобцо-ва, «революционная демократия натворила немало своих новых "притонов" власти, говорливых, шумливых, со многими благими порывами, но с малыми способностями к практическому администрированию» [7]. В такой ситуации Временное правительство попыталось развернуть работу по формированию единой управленческой системы. Олицетворявшие ее гражданские комитеты (комитеты общественной безопасности, общественные исполнительные комитеты) определялись как основные органы управления, куда на равных правах должны входить представители различных партий, профессиональных, национальных и иных организаций, что придало бы видимость широкого народного представительства [8].
В первую очередь следовало сформировать общеобластные структуры: 9 марта 1917 года из состава Кубанского областного гражданского комитета выделился временный общеобластной орган - Кубанский областной исполнительный комитет.
На первый съезд представителей населенных пунктов Кубанской области (апрель 1917 г.) прибыло более 1000 представителей станиц, аулов, сел и хуторов, а также делегаты от партий, различных организаций и групп. Съезд подтвердил полномочия гражданских комитетов как органов новой власти, однако не распространил их функции на территории с казачьим населением (там сохранялось атаманское правление). Вместо Временного Кубанского исполнительного комитета на основе паритетного представительства казаков, горцев и иногородних съезд избрал Областной совет (135 чел.) и его исполнительный комитет (по два представителя казаков и иногородних от каждого отдела и четыре - от горцев) [9]. Созыв съезда свидетельствовал о стремлении политических кругов Кубани к поиску компромиссов и политического согласия, которого, однако, так и не удалось достичь. Съезд признал, что «учрежде-
ния и организации военного ведомства остаются в своих законом указанных формах и не подчиняются гражданским учреждениям» [10] - формирование в Кубанской области новой гражданской власти не меняло прежнюю систему военно-административного казачьего самоуправления, войсковые структуры управлялись самостоятельно. Слабость позиций Временного правительства, его изолированность от региональных политических процессов в полной мере проявились на Кубани, породив слабую власть, которая не имела ясной идеологии и программы.
В апреле - мае 1917 года в деятельности Кубанского облисполкома стали заметны признаки кризиса. Казачество проявляло недовольство его деятельностью и отсутствием приоритетной роли казачества в системе управления Кубанской областью. В конце мая представители казаков стали игнорировать попытку облисполкома начать предварительные работы по созданию земельных комитетов и введению земств, избранных на демократической основе. С 27 мая 1917 года комиссар Временного правительства К. Л. Бардиж объявил: прерогативы высшего органа гражданской власти в области принадлежат непосредственно ему (а не Кубанскому областному исполнительному комитету, лишаемому отныне дотаций и полномочий органа государственной власти) [11]. Так К. Л. Бардиж поддержал действия представителей казаков в Кубанском облисполкоме, их курс на блокирование решения о создании земств.
Еще во время Съезда уполномоченных населенных пунктов его участники-казаки объявили себя «Войсковой Радой». Казачий съезд (17-22 апр. 1917 г.) подтвердил создание Кубанской краевой войсковой Рады и образовал Временное Кубанское войсковое правительство. В его состав вошли семь членов Кубанского областного исполнительного комитета и восемь избранных Радой представителей казачества [12].
Политический кризис на Кубани разрешило Временное правительство. 9 июля 1917 года К. Л. Бардиж объявил о передаче всей полноты власти Кубанскому войсковому правительству и упразднении Областного совета и Кубанского облисполкома. Теперь решения Временного правительства на месте проводило в жизнь Кубанское войсковое правительство, которому подчинялись атаманы станиц, отделов и хуторов.
29 августа 1917 года было объявлено о созыве Кубанской Войсковой Рады. Ее депутаты избирались гражданами войскового сословия на станичных собраниях открытым голосованием (норма представительства 1 от 5000). Депутат должен был принадлежать к войсковому сословию и иметь не менее 20 лет от роду. Радой были избраны Войсковой Атаман и Законодательная Рада.
Следует отметить, что если в станицах экономические и политические отношения, обусловленные жесткими общинными порядками и корпоративной замкнутостью в казачьей среде, оставались относительно стабильными, то в условиях города противоречия между казачеством и иногородними нарастали, особенно по земель-
ному вопросу. Немаловажным было то, что к 1917 году казачество по общей численности не преобладало на Кубани над иногородними. Последние делились на «коренных» (22,1% общего числа иногородних имел наделы пахотной земли); «имеющих оседлость» (без пахотной земли, владевших лишь небольшой усадьбой с постройками); «не имеющих оседлости», «некоренных» (без собственной земли или усадьбы) [13].
С 24 сентября по 12 октября 1917 года проходило заседание 2-й Кубанской Рады. Обсуждался вопрос о государственном строительстве России (лучшим строем Рада признала демократическую федеративную республику). Горцев и крестьян, имеющих земли в общинном пользовании и приписанных к Кубанской области, причислили к коренному иногороднему населению. В Резолюции «О политическом моменте» провозглашалось: «Гражданские права и обязанности в вопросах как управления, так и самоуправления Кубанской областью коренное население осуществляет наравне с казачеством немедленно, право же пользования землей и вытекающие из этого права обязанности осуществляются коренным населением с момента разрешения этих вопросов в законодательном порядке» [14].
6 октября того же года были утверждены «Временные Основные Положения о высших органах в Кубанском крае» [15]. Этот документ (п. 2-й) провозгласил источником высшей власти волю правомочного населения территорий, входящих в состав края. В 3-м пункте говорилось, что при разрешении вопросов местной жизни высшая власть Кубанского края действует независимо и самостоятельно. Ее носителями объявлялись исполнительные органы, действующие на основании полномочий и инструкций, утверждаемых представительными собраниями. Выборы в представительные собрания проводились на основе всеобщего, прямого, равного и тайного избирательного права правомочными гражданами, достигшими 20 лет.
Согласно п. 8-му, Краевая Рада созывалась в чрезвычайных случаях Кубанским правительством (по его постановлению), а во время сессии Законодательной Рады - по решению последней. Члены Кубанской Краевой Рады избирались от населенных пунктов (норма представительства -один от 5000 чел.; при наличии излишка в 2500 и более от общего числа оставшихся также посылался один депутат).
Став высшим законодательным органом области, Кубанская Законодательная Рада издавала законы, обсуждала запросы о деятельности правительства, рассматривала и утверждала бюджет, избирала председателя, членов правительства, краевого контролера и представителя от края при центральном правительстве. Состав Первой Законодательной Рады избирался по норме представительства один депутат от 20 000 чел. на срок до созыва Учредительного собрания (но не более трех лет).
Войсковой Атаман (разд. 4-й «Положений...») выступал главой и представителем Кубанского
"Культурная жизнь Юга России"
№ 2 (40), 2011
края, а также высшим начальником всех Кубанских казачьих военных сил и войск, временно или постоянно дислоцированных в крае. Войсковой Атаман избирался из правомочных граждан Кубанского края Краевой Радой на три года. При выдвижении вотума недоверия, принятого абсолютным большинством Кубанской Краевой Рады, он должен был уйти в отставку.
Раздел 5-й утверждал высшим органом исполнительной власти правительство края, которое состояло из председателя и 10 членов, управляющих различными ведомствами. Краевой контролер и представитель края при центральном правительстве, будучи на положении членов правительства, в него не входили. Правительство несло ответственность перед Законодательной Радой (абсолютным большинством голосов она могла выразить ему вотум недоверия, что повлекло бы за собой его отставку). В составе правительства предусматривалось три места для неказаков, одно - для представителя от горцев.
Согласно принятой 6 октября 1917 года резолюции, Кубанскому правительству поручалось в самом скором времени представить на рассмотрение Законодательной и на утверждение Краевой Рады законопроект о привлечении к делам местного самоуправления всех слоев населения Кубанского края [16]. В изданном Кубанской Радой воззвании к населению Кубанской области отмечалось, что «при создании краевой власти Рада решила на ближайшее время опереться на те слои населения, которые в своей массе являются крепко сплоченными, спаянными, которые издавна уже привыкли к организационной, нераспыленной жизни собственными силами. Такими элементами являются: казачество и коренное население Кубанского края (иногородние общинники и кубанские горцы)» [17].
На заседании 11 октября 1917 года Вторая Кубанская Рада утвердила приказ, декларировавший демократическую сущность новой власти: «Рада признает, что действительная и твердая власть может быть таковою лишь при условии, если власть эта опирается на определенную и вполне реальную силу. Такою силою могут быть и должны быть не только войсковые части, расположенные в районе Кубанской области, но и все здоровое и крепкое духом и телом население области. Поэтому Рада выражает уверенность, что воля народа, долженствующая воплощаться в форме распоряжений и постановлений Правительственных органов Высшей Краевой власти, будет не только свято выполняться населением, но и всячески им поддерживаться и ограждаться от каких-либо на нее посягательств» [18].
Горцы признавались казачеством как традиционные соседи и партнеры. Сообща с казачьими депутатами Горская секция Рады решала дальней-
шие судьбы Кубанской области, пыталась определять основные направления внутренней и внешней политики [19].
В результате перечисленных моментов на Второй Кубанской Краевой Раде была заложена схема новой кубанской государственности, требовавшая дальнейшего развития в спокойной мирной обстановке.
Октябрьский переворот в Петрограде способствовал усилению роли Войскового правительства. 26 октября 1917 года Войсковой Атаман А. П. Филимонов и комиссар Временного правительства К. Л. Бардиж совместно с Войсковым правительством, взявшим на себя всю полноту власти [20], приняли решение: «В случае захвата власти большевиками в Петрограде власти этой не признавать. Защищать Временное правительство всеми имеющимися в распоряжении средствами». В связи с введенным в Екатеринодаре и области военным положением «впредь до восстановления в государстве порядка» запрещалось проведение митингов и собраний [21].
В сложившейся ситуации обострились противоречия между казачеством и иногородними. Так, Первый Кубанский съезд иногородних 1 ноября 1917 года высказался за признание Совета народных комиссаров [22]. Иногородние требовали проведения в жизнь решений Временного правительства о бессословном демократическом земстве и земельных комитетах [23]. Подобная активность, беспокоившая руководителей казачества особенно в связи с ростом прямой военной опасности со стороны большевистского правительства, вынудила пойти на компромиссы. Образованной из членов Рады и участников съезда иногородних согласительной комиссией были выработаны три основных положения:
- вплоть до выработки будущим Всероссийским Учредительным Собранием соответствующих законов население области самостоятельно создает органы местного самоуправления;
- эти органы являются бессословными, демократическими, в них участвуют все жители края, отвечающие одногодичному цензу оседлости;
- до создания постоянно действующего Положения о местном самоуправлении в состав станичной администрации и станичных сборов включаются иногородние представители (пропорционально количеству иногороднего населения).
Три представителя иногородних вводились в краевое правительство [24]. На совместном совещании членов Рады и съезда иногородних было решено формировать краевое правительство следующим образом. Ценз оседлости для участников органов местного самоуправления увеличивался до двух лет. Ноябрьская сессия Кубанской Рады включила представителей иногороднего населения в правительство, а также приняла решение
об избрании иногородних помощников атаманов [25]. Указанные компромиссы склонили большую часть иногороднего населения к сотрудничеству с казаками в целях стабилизации ситуации в регионе. Кубанская Законодательная Рада была создана на паритетных началах (по 46 казаков и иногородних и 8 горцев).
В январе 1918 года Законодательная Рада провозгласила Кубань самостоятельным государственным образованием, готовым войти в состав будущей Федеративной России. Однако радужным надеждам идеологов этого пути не суждено было сбыться, ход истории изменила Гражданская война. Большевики развили успешное наступление, и 1марта 1918 года Екатеринодар был ими взят. А в августе 1918 года город заняли части Белой армии, и во главе края вновь встали Законодательная Рада, краевое правительство и Войсковой Атаман. За протекшие между этими событиями полгода проявилось то, чего больше всего опасалось казачье руководство: многие из иногородних активно сотрудничали с Советской властью и не поддерживали казаков.
20 августа 1918 года краевое правительство выпустило «Положение о выборах в Чрезвычайную Кубанскую Краевую Раду», по которому правом участия в выборах пользовались мужчины из казаков, горцев или коренных иногородних [26]. В результате иногородних в Краевой Раде оказалось крайне мало, а в Законодательной Раде, избранной из состава Краевой, - всего 8 из 80.
В условиях разразившегося вследствие Гражданской войны экономического и политического кризиса на Кубани возникла новая система власти. Она пережила эволюцию от самоуправляющегося этнокультурного казачьего анклава до, практически, самоуправляющегося государственного образования, которое вело относительно самостоятельную политику. В период автономного существования Кубанского края возникшие новые государственные и общественные структуры успешно развивались, пытались стабилизировать общественно-политическую и экономическую обстановку в целях улучшения условий жизни казачьего и иногороднего населения. С их деятельностью на Юге России считалось не только правительство генерала А. И. Деникина, претендовавшего на всероссийскую государственную власть, но и большевистское правительство в Петрограде.
В 1917-м - начале 1918 года на Кубани возник фундамент совершенно новых органов государственной власти. Они носили сословный характер, однако легший в их основу принцип выборности отражал социальную базу, реально сложившийся состав населения Кубани. Формируемые по территориальному принципу выборные органы государственной власти стали оформляться как новые социальные институты. Складывающаяся система начала поступательное движение к самоусовершенствованию и имела перспективу дальнейшего развития на буржуазно-демократической основе. Делались попытки преодолеть сословные и этни-
ческие различия, ослабить разногласия в казачьей среде, которая, как наиболее организованная часть общества, была опорой новой власти. Однако сословные казачьи органы власти, имевшие к июлю 1917 года (в условиях активности иногородних и большевиков) главенствующую роль в Кубанской области, так и не смогли обрести прочную основу своей деятельности.
Как известно, созданное в 1860 году Кубанское казачье войско объединило в себе бывшее Черноморское и часть Кавказского Линейного казачьего войска. Черноморцы являлись выходцами из Сечи и Малороссии, линейцы - из донских казаков и переселенцев с территории Екатеринославского казачьего войска. Более пятидесяти лет спустя Кубанское казачье войско было пестрым в этнокультурном отношении: отражало разнохарактерность ментальности, различные подходы к идее государственности и системе управления. «Черноморское казачество, экономически и политически более сильное, стояло на федералистских (а зачастую на проукраинских сепаратистских) позициях. Линейное казачество ориентировалось на "матушку-Россию", следуя в русле "единоне-делимческой" (от лозунга "Великая, единая, неделимая Россия") политики» [27]. Следствием противоречий между этим украино- (черноморским) и русскоязычным (линейным) составом были постоянные споры в кубанском парламенте об ориентации и направлениях действий краевой власти.
Важно подчеркнуть, новая система государственного управления не была навязана «сверху»: она исходила из кубанского общества и опиралась на традиции, обычаи, исторический опыт предшествующих поколений. Такая власть могла претендовать на звание «всенародной». Отметим, что пришедшая на Кубань после бурных лет Гражданской войны власть большевиков лишь именовалась народной. По сути своей на первых этапах она была чужеродной - это вынуждало ее искать оптимальные формы административно-территориального устройства различных областей Юга России теперь уже в рамках Советской Федеративной системы.
Таким образом, политико-административные преобразования на Кубани в 1917-м - середине 1918 года заложили основы демократической государственности, способной даже в чрезвычайных условиях бороться за обеспечение законности и правопорядка, экономической и политической стабильности в регионе.
Литература и источники
1. Остапенко П. И. Законодательство Кубанского края (Опыт историко-правового исследования) / П. И. Остапенко, Е. В. Щетнев. Краснодар, 2000.С. 15.
2. Зайцев А. А. Региональный политический процесс в условиях гражданской войны 19171922 гг.: на материалах Дона и Кубано-Черномо-рья. Краснодар, 2009. С. 43.
"Культурная жизнь Юга России"
38 ^^^^^^^^^^^^^^^^^^^^^^^^
3. Разгон И. История гражданской войны в СССР. «Кубанское действо». Разгром Кубанской Рады генералом Деникиным // Борьба классов. 1936. № 2. С. 68-77.
4. Сборник указов и постановлений Временного правительства 27 февр. - 5 мая 1917 года. Вып. 1. Петроград, 1917. С. 326-327.
5. Кубанский край. 1917. 9 мар.
6. Центр документации новейшей истории Краснодарского края. Ф. 1774-р. Оп. 2. Д. 359. Л. 3.
7. Скобцов Д. Е. Три года революции и гражданской войны на Кубани. Париж. 1962. С. 26.
8. Зайцев А. А. Региональный политический процесс в условиях гражданской войны . С. 46.
9. Очерки истории Кубани с древнейших времен по 1920 г. / под ред. В. Н. Ратушняка. Красно-дар,1996. С. 499.
10. Сенцов А. А. Рождение Кубано-Черноморс-кой республики (1917-1918): Из истории становления советской государственности. Краснодар, 1984. С. 18.
11. Свободная Кубань. 1917. 6 июня.
12. Кубанский курьер. 1917. 25 апр.
13. Гольдентул И. Земельные отношения на Кубани. Краснодар, 1924. С. 20.
14. Общая сводка рассмотренных Кубанской
Краевой Радой вопросов и принятых решений. Екатеринодар. 1917. С. 2.
15. Там же. С. 4-7.
16. Там же. С. 8.
17. Там же. С. 9.
18. Там же. С. 16.
19. Машитлев Р. М. Работа горской секции Кубанской Законодательной Рады в октябре - декабре 1918 года // Научно-творческое наследие Федора Андреевича Щербины и современность: сб. материалов X междунар. науч.-практ. конф. Краснодар, 2010. С. 55.
20. Государственный архив Краснодарского края. Ф. Р-6. Оп. 1. Д. 22. Л. 56.
21. Екатеринодар - Краснодар. Два века города в датах, событиях, воспоминаниях: материалы к летописи. Краснодар, 1993. С. 398.
22. Листок войны. 1917. 9 нояб.
23. Покровский Г. Деникинщина. Берлин, 1923. С. 17.
24. Там же. С. 19.
25. Вольная Кубань. 1917. 15-16 дек.
26. Покровский Г. Деникинщина ... С. 42.
27. Протоколы заседаний кубанского краевого правительства 1917-1920 гг.: в 4 т. / под ред. А. А. Зайцева. Краснодар, 2008. Т. 1. С. 7.
v. v. cherpakov. elective representative state government bodies in the kuban region
(1917 - first half of the 1918)
The author analyzes the historical situation during reformation and forming of elective representative state government bodies in the Kuban region in connection with the revolutionary reforms in 1917-1918. The key words: Kuban Regional Rada, revolution, state government bodies, the Kuban Cossacks.
И. Ю. ЮРЧЕНКО
тематика научных публикаций по проблеме казачества юга россии в ведущих российских журналах
(2005-2009)
Проведен анализ современного массива научных работ по проблеме казачества, опубликованных в российских рецензируемых журналах.
Ключевые слова: казачество, Юг России, Северный Кавказ, историография, научные журналы.
В последние годы отмечается устойчивая тенденция к увеличению общего числа и тематическому разнообразию публикаций, посвященных изучению казачества, в особенности - Юга России, где оно имеет наиболее давнюю историю и является количественно значимым. Поскольку одним из показателей актуальности исследований традиционно выступает размещение научных результатов в ведущих тематических журналах, представляется целесообразным проанализировать динамику публикуемых статей по данной проблеме. Это позволит выявить основные закономерности (так назы-
ваемый мэйнстрим) современного этапа изучения феномена казачества.
Наряду с числовыми показателями «индекса научного цитирования» (например, КГ) этот подход применяется уже давно: новейшие цифровые технологии и инновационные методы историографических исследований широко используются во всем мире. Однако в области научных публикаций по гуманитарным дисциплинам на русском языке мы сталкиваемся с большими трудностями: работа по созданию и внедрению национальных систем учета «индекса» только начинается. Тем бо-
