CC BY
14
ВЫБОР ПРИОРИТЕТОВ ДЛЯ РЕГИОНАЛЬНЫХ РЕПРОДУКЦИОННЫХ ПРОГРАММ: ОРИЕНТАЦИЯ НА ВОСТОК*
Н.Н. ИЛЫШЕВА,
доктор экономических наук, профессор, заведующая кафедрой бухгалтерского учета и аудита Уральского государственного технического университета - УПИ
Л.Л. ПАВЛОВА,
кандидат экономических наук, доцент
Сургутского государственного педагогического университета А.С. ЛАВРЕНТЬЕВ
Уральский государственный технический университет - УПИ
В процессе реализации демографической программы в регионах нашей страны возникают определенные научно-практические проблемы, требующие безотлагательной разработки адекватных средств их решения. К числу такого рода проблем относятся: более полная и глубокая идентификация объекта управленческого воздействия (в целом по стране и регионам, наиболее перспективным в отношении возможности популяционного роста), а также выбор приоритетов в активной популяционной политики, обеспечивающей постоянное улучшение демографической ситуации — прежде всего в стратегически важных, но слабо заселенных регионах с низким уровнем их хозяйственного освоения.
Более полная и глубокая идентификация объекта управленческого воздействия. Уже несколько веков сбор, обработку и анализ всех сведений о народонаселении каждой страны, необходимых для нужд государственного управления, осуществляет специальная отрасль науки и практической деятельности — демографическая статистика. Собственно и вся статистика в целом, зародившаяся из практических потребностей, обязана своим возникновением и развитием именно демографической статистике. Однако, как неверно было бы отождествлять социально-экономическую статистику с управлением социально-экономическим развитием страны (ее регионов), так не следует ставить знак равенства
* Статья подготовлена к печати Екатеринбургским информационным центром Издательского дома «Финансы и Кредит».
34 -
между управлением репродукционной деятельностью, т. е. принципиально новым объектом государственного регулирования, появляющимся на наших глазах в связи с развитием опаснейших депопуляци-онных тенденций, и давно существующим учетным отражением этой деятельности.
В чем состоял главный интерес сферы государственного управления к народонаселению своей страны до недавнего времени, да и в последние столетия, т. е. в периоды интенсивных войн и конфликтов, требующих огромных финансовых затрат и «пушечного мяса»? Очевидно, в постановке достаточно точного статистического учета налогоплательщиков (совокупности физических и юридических лиц), а также лиц призывного возраста. Поэтому народонаселение как объект учета, результаты которого призваны служить для практических нужд государства, интересовало последнее с позиции этих утилитарных потребностей — потребностей полного учета налогоплательщиков (в целом и по категориям), а также численности контингента военнообязанных. Вызывала интерес государства и фиксация изменений в численности и составе населения (за счет естественных и миграционных процессов).
С развитием методов государственного регулирования экономики и социальной сферы более пристальное внимание органов управления и статистики привлекли такие категории граждан, как трудоспособное, экономически активное, занятое население, лица пенсионного возраста и др. Достаточно разветвленной стала и статистика продуктивного сектора экономи-
ки, т. е. получили полное, всестороннее и детальное учетное отражение измерения производственных ресурсов, затрат и результатов.
Однако применительно к репродукционной деятельности граждан едва ли не все ограничивалось количественным учетом в натуральных измерителях ее результатов: рождаемости, младенческой и повозрастной смертности (по причинам), естественного прироста населения. Ни качественный аспект человеческой репродукции, ни затраты из всех источников, ни эффективность осуществления каждой стадии репродукции и репродукционного процесса в целом никого (кроме узких специалистов и отдельных ученых) не интересовали.
В последние десятилетия демографическая ситуация резко изменилась: в новых индустриальных и промышленно развитых странах (к которым относится и Россия) нет кровопролитных войн, динамично растут экономика и благосостояние. Между тем популяционная активность населения упала ниже критической черты, отделяющей простое и расширенное воспроизводство от суженного. Эта черта — коэффициент суммарной рождаемости, равный 2,15 — 2,25 ребенка в среднем на семью. Поэтому власть, общество и бизнес-сообщество вынуждены во все большей степени поворачиваться лицом к репродукционной деятельности людей, перестать относить ее к сугубо приватной сфере, выступая лишь в роли потребителя готовых человеческих ресурсов.
Если раньше государство явно предпочитало учитывать лишь нужные для себя результаты репродукционной деятельности — результаты, достигнутые усилиями самих граждан, то сегодня во спасение своего этноса и самих себя центральная и местная власть вынуждена системно подойти к управлению человеческой репродукцией.
Репродукционная деятельность представляет собой совокупность процессов взращивания человеческих ресурсов — от подготовки к рождению ребенка и собственно родов к стадиям младенческой и дошкольной, школьной и подростковой репродукции. И далее, к стадиям профессионализации, социализации и обеспечения инкорпоративной включенности будущего человеческого капитала в общественную и производственную среду.
Учет затрат и результатов репродукционной деятельности является при нынешней постановке статистического учета в стране прерогативой демографической статистики. Но эту свою функцию она выполняет пока только частично. К примеру, в настоящее время полностью отсутствует учет репродукционных затрат родителей в ненаблюдаемой статистикой домашней экономике. Измерение же результатов репродукционной деятельности ведется фактически без оценки
достигнутой величины и динамики таких важнейших качественных параметров у детей и подростков, как уровни их интеллектуального, физического, психического и духовного развития.
Управление репродукционной деятельностью в нынешних условиях — это гибкое, всестороннее и эффективное воздействие государственных и муниципальных органов управления на естественные и порожденные прогрессом искусственные репродукционные процессы, а также на условия их осуществления. Цель такого регулирования — изменение вектора развития репродукционной деятельности в желательном для общества направлении.
Необходимо иметь в виду, что управляющее воздействие при этом может быть прямым, обращенным непосредственно на процессы репродукции (например, законодательное закрепление государством обязательного полного среднего общего образования), либо косвенным, опосредованным, т. е. направленным на улучшение условий реализации какой-либо стадии репродукционного процесса — к примеру, материальное стимулирование государством повышения рождаемости.
Почему сегодня регулированием репродукционной деятельности граждан начинают заниматься органы государственного управления и местного самоуправления, а не бизнес-сообщество? Ведь основные «потребители» взращиваемого семьей и государством будущего человеческого капитала—предприниматели (большинство вакантных рабочих мест находится в частном секторе). Все дело в том, что средний уровень социальной ответственности российского бизнес-сообщества еще очень низок. Институты гражданского общества, призванные воздействовать в позитивном направлении на предпринимательский класс и на власть, также не развиты должным образом.
Поэтому известную триаду важнейших задач любого государства («власть должна лечить, учить и защищать своих граждан») мы в современных российских условиях считали бы насущно необходимым расширить следующим образом: «федеральная и местная власть должна лечить, учить, защищать и обеспечивать приумножение своих граждан».
Обратимся с принципиальных позиций высокой научной взыскательности и ответственности непосредственно к демографической программе нашей страны, провозглашенной Президентом России, принятой государственной властью и уже год как осуществляемой. Мы далеки от мысли, что разработчики демографической программы не вполне четко представляют себе ее цели и задачи. И для обыденного сознания название программы на первый взгляд кажется понятным. Но так ли уж все (и всегда) здесь ясно обществу нашей страны, в
- 35
котором из-за огромного разрыва в уровне доходов, жилищных условиях, ценностных ориентациях и жизненных установках представления об оптимальном числе детей в семье (да и о необходимости иметь их вообще) крайне полярны?
Научные дискуссии последних лет показали, что достаточно распространено и крайне нигилистическое отношение части общества в целом (и научного сообщества) к ясно выраженному стремлению Российского государства оказывать регулирующее воздействие на процесс воспроизводства человеческих ресурсов крупнейшей в мире страны. Цель столь необходимого регулирования четко обозначена: обеспечить постепенный переход от суженного к простому, а затем и к расширенному типу воспроизводства населения.
Следует заметить, что достаточно негативное отношение к демографической программе России высказывают ученые либерального толка, утверждающие, что попытки стимулирования рождаемости есть попрание демократических свобод — прежде всего, свободы выбора женщиной (семьей) модели своего репродуктивного поведения. Здесь уместно заметить, что регрессивная (подавляющая рождаемость) демографическая политика таких стран, как Китай, Индия и др., не встречает никакого осуждения в западных странах. Хотя «талон» на право произвести на свет единственного ребенка и огромные штрафы за рождение второго ребенка аморальны и чудовищны по самой своей внутренней сути.
По нашему мнению, в качестве объекта управленческого воздействия в демографической программе страны и соответствующих программах перспективных (в репродукционном отношении) регионов необходимо считать репродукционную деятельность, которая представляет собой совокупность более частных процессов (стадий) воспроизводства будущих человеческих ресурсов: младенческую, дошкольную, школьную, профессиональную. К перспективным же в репродукционном отношении регионам необходимо отнести стратегически важные для России территории с относительно высокой популяционной активностью населения. Эти территории, как мы убедимся далее, доказали свою жизнестойкость в труднейших условиях стремительного и весьма болезненного перехода нашей страны к новой парадигме развития.
В число такого рода территорий, без сомнения, следует включить весь бескрайний Восток и Северо-Восток нашей страны, т. е. Уральский федеральный округ (УФО), Сибирский федеральный округ (СФО) и Дальневосточный федеральный округ (ДФО). Чтобы убедиться в этом, целесообразно внимательно рассмотреть движение уровней популяционной активности и жизнестойкости населения восточных федеральных округов России в трансформационный
36 -
период (табл. 1). При этом под популяционной активностью авторы понимают уровни общей рождаемости, а под жизнестойкостью населения — соотношение уровней рождаемости и смертности (его называют также коэффициентом жизненности). Для повышения объективности полученных выводов авторами проведено также сопоставление показателей восточных территорий с показателями Центрального федерального округа (ЦФО), наиболее населенного и развитого в социально-экономическом отношении региона страны.
При рассмотрении полученных аналитических результатов в первую очередь обращают на себя внимание несколько весьма важных тенденций:
• обозначился достаточно уверенный рост в целом по стране в 2000-е годы как уровня популяционной активности (на 17,2 %), так и уровня жизнестойкости населения (на 11,4 %), что позволяет сделать вывод о постепенном восстановлении основных параметров популя-ционного процесса в России1;
• аналогичная направленность вектора развития популяционной активности наблюдалась и во всех рассматриваемых федеральных округах — лидерами здесь являются СФО, ДФО и УФО, по населению которых обнаружен прирост репродукционной активности в 2000-е годы на 1,7; 1,8 и 1,9 промильных пункта соответственно , тогда как прирост этого же показателя в ЦФО равнялся несколько меньшей величине — 1,4 промильных пункта;
• в 2000-е годы в целом сохраняется сложившееся в прошлый исторический период устойчивое превышение уровней популяционной активности и жизнестойкости населения во всех трех восточных федеральных округах над соответствующими показателями своего аналога — ЦФО;
• выявлена очень высокая устойчивость соотношения каждого из рассматриваемых показателей между восточными и центральным федеральными округами: коэффициент вариации соотношения уровней популяционной активности СФО и ЦФО за 15 лет составлял всего лишь 1,1 % (верхнее допустимое значение этого коэффициента для признания соотношения устойчивым равняется 33 %), коэффициент
1 Эта тенденция подтверждается и самыми последними данными , размещенными на официальном сайте Росстата: за 2000 — 2007 гг. уровень популяционной активности россиян увеличился с 8,7 до 10,7 (т. е. на 23,0 %), а уровень жизнестойкости населения страны — с 569 до 713, или на 25,3 % (см.: http://www. gks. ги). Идентичные процессы роста уровней популяционной активности и жизнестойкости населения продолжились также и в российских регионах.
Таблица 1
Динамика уровней популяционной активности и жизнестойкости населения восточных федеральных округов России за 1990 — 2005 гг.
Показатели и годы № Россия Из нее: Справочно: Восточные округа в % к ЦФО
стр. в целом УФО СФО ДФО ЦФО УФО СФО ДФО
А Б 1 2 3 4 5 6 7 8
Уровень популяционной активности (число родившихся на 1000 жителей), Уа
1990 01 13,4 13,5 14,6 14,9 11,2 120,5 130,3 133,0
1995 02 9,3 9,2 10,0 10,3 7,8 120,0 128,3 132,0
2000 03 8,7 9,2 9,7 8,6 7,4 124,3 131,1 116,2
2001 04 9,0 9,8 10,1 8,7 7,7 127,3 131,2 113,0
2002 05 9,7 10,7 10,9 9,8 8,2 130,5 132,9 119,5
2003 06 10,2 11,0 11,5 10,8 8,7 126,4 132,2 124,1
2004 07 10,4 11,4 11,6 10,7 9,0 126,7 128,9 118,9
2005 08 10,2 11,1 11,4 10,4 8,8 126,1 129,5 121,6
У — У •га05 а90 09 -3,2 -2,4 -3,2 -4,5 -2,4 100,0 133,3 187,5
У — У •га05 а00 10 1,5 1,9 1,7 1,8 1,4 135,7 121,4 128,6
Отклонения Уа в
ФО от РФ в 1990 г. 11 0,0 0,1 1,2 1,5 — 2,2 х х х
То же в 2005 г. 12 0,0 0,9 1,2 0,2 -1,4 х х х
Изменения за 15лет 13 0,0 0,8 0,0 -1,3 0,8 х х х
Уровень жизнестойкости населения (число родившихся в расчете на 1000умерших), УЖ
1990 14 1196 1392 1446 1602 848 164,1 170,5 188,9
1995 15 620 662 699 831 459 144,2 152,3 181,0
2000 16 569 639 664 637 435 146,9 152,6 146,4
2001 17 577 685 678 640 442 155,0 153,4 144,8
2002 18 599 713 690 671 461 154,7 149,7 145,6
2003 19 622 724 710 725 486 149,0 146,1 149,2
2004 20 650 776 730 718 517 150,1 141,2 138,9
2005 21 634 750 691 671 506 148,2 136,6 132,6
У — У ж05 ж90 22 -562 -642 -755 -931 -342 187,7 220,8 272,2
У — У ж05 ж00 23 65 111 27 34 71 156,3 38,0 47,9
Отклонения Уж в
ФО от РФ в 1990 г. 24 0,0 196 250 406 348 х х х
То же в 2005 г. 25 0,0 116 57 37 128 х х х
Изменение за 15лет 26 0,0 -80 -193 -369 -220 х х х
Примечания: 1) УФО, СФО, ДФО, ЦФО — соответственно Уральский, Сибирский, Дальневосточный и Центральный федеральные округа; 2) Уа — уровень активности популяционной; Уж — уровень жизнестойкости населения; 3) Все показатели рассчитаны по официальным статистическим публикациям: Регионы России. Социально-экономические показатели. 2006: Стат. сб. / Росстат. — М., 2006; Российский статистический ежегодник. 2006: Стат. сб. / Росстат. — М., 2006; Россия в цифрах. 2007: Стат. сб. / Росстат. — М., 2007; сайт Росстата в Интернете: http://www. gks. га.
вариации соотношения уровней жизнестойкости населения УФО и ЦФО за 1995 — 2005 гг. составлял 2,4 %, коэффициент вариации соотношения уровней популяционной активности ДФО и ЦФО за 2000 - 2005 гг. равнялся 3,9 % и т. д. Конечно, уровни популяционной активности и жизнестойкости населения трех восточных федеральных округов еще не столь велики для скоропалительных выводов о том, что уже вскоре весь обширный Восток и Северо-Восток нашей страны перейдут от режима суженного к режиму простого, а затем и расширенного воспроизводства. Но важна тенденция, и она как будто налицо: восточные регионы России в репродукционном отношении кажутся более подготовленными к «демографи-
ческому рывку» вверх. Однако для максимально обоснованного выбора подлинных приоритетов в проведении активной популяционной политики в регионах следует ввести новую базу сравнения (Россию в целом) и расширить горизонт ретроспективного анализа с 5 — 6 лет до 15 лет, что позволяют сделать данные табл. 1.
И вот здесь достаточно добросовестного исследователя подстерегают неожиданности.
Во-первых, за прошедшие 15 лет снижение уровня популяционной активности населения, неперекрытое подъемом 2000-х годов (нескомпен-сированный остаток, показанный по стр. 09 табл. 1), оказался ниже среднероссийского неперекрытого остатка только в УФО и ЦФО. В регионах же Сибири
- 37
и Дальнего Востока некомпенсированный остаток превышает аналогичный показатель по ЦФО на 33,3 % и 87,5 % соответственно.
Во-вторых, за тот же период кардинальных и весьма болезненно протекающих реформ в стране, как следует из стр. 22 табл. 1, неперекрытое подъемом 2000-х годов снижение уровня жизнестойкости населения всех трех восточных округов (УФО, СФО, ДФО) значительно превышало аналогичный среднероссийский остаток — на 14,2 %; 34,3 % и 65,7 % соответственно. По отношению же к нескомпенсированному остатку снижения уровня жизнестойкости в ЦФО остатки того же рода в восточных округах больше в 1,9; 2,2 и 2,7 раза (см. стр. 22 гр. 6, 7, 8 табл. 1).
В-третьих, становится вполне ясным, что именно на восточные территории нашей страны легли основные репродукционные издержки форсированно и обвально осуществляемых реформ 1990-х годов — тяжелейшие репродукционные издержки в форме опережающего Россию в целом падения популяционной активности и жизнестойкости населения. И следует только удивляться силе духа и стойкости характеров уральцев и сибиряков, которые в этих труднейших условиях сумели в 2000-е годы обеспечить более высокий рост популяцион-ной активности, чем жители центральных областей и России в целом (см. данные стр. 10 табл. 1).
В-четвертых, вызывает усиливающуюся тревогу демографическая ситуация, складывающаяся на Дальнем Востоке. Регион-лидер (среди четырех рассматриваемых в статье) в 1990 — 1995 гг. по уровням популяционной активности и жизнестойкости населения (см. 01-02 и 14-15 в табл. 1) в 2000-е годы опустился по этим показателям на предпоследнее место. Не результат ли это «действия» Федеральной целевой программы «Экономическое и социальное развитие Дальнего Востока и Забайкалья на 19962005 и до 2010 года», которая недавно пролонгирована на период до 2020 года? Очевидно, что она совсем не адекватна ситуации и является «фиговым листком», прикрывающим бездействие всех уровней и ветвей власти.
Объективно существует острая потребность в выявлении «точек репродукционного роста», чему препятствует крайняя противоречивость складывающейся в различных регионах демографической ситуации. Для получения максимально объективного ответа на эти непростые вопросы следует охарактеризовать факторы популяционной активности и жизнестойкости, а также хотя бы приближенно оценить их воздействие на изменение результирующих показателей. Обратимся и на этот раз к сведениям, почерпнутым из официальных статистических публикаций (табл. 2).
38 -
Обращают на себя внимание факты большого отставания востока страны от уровней, достигнутых ЦФО и Россией в целом по совокупности показателей-факторов, влияющих на популяционную активность и жизнестойкость населения (представлены в табл. 2). Из 12 выделенных в разделе I природно-географи-ческих и социально-экономических факторов явно низкими нужно признать следующее число показателей: по УФО - 3 (25 %), по ДФО - 4 (33 %), по СФО -8 (67 %), по ЦФО — 0. В процентном же отношении к среднероссийскому уровню количество низких показателей еще более возрастает: по УФО—до 4 (33 %), по ДФО - до 6 (50 %), по СФО - до 11 (100 %), по ЦФО - 0. Наконец, в сравнении с уровнем показателей-факторов в ЦФО восточные регионы отстают еще в большей степени: УФО имеет 6 низких показателей (50 %), ДФО - 8 показателей (67 %), СФО - те же 11 показателей (100 %).
Следует выделить несколько основных причин, по которым Дальний Восток, располагающий меньшим, чем Сибирь, числом низких показателей-факторов, имеет, тем не менее, худшие результативные показатели популяционной активности и жизнестойкости населения:
• заселенность ДФО в 3,5 раза ниже, чем СФО, что приводит к худшей освоенности территории, усугубляет социальные условия жизни дальневосточников;
• уровень занятости в ДФО на 4,7 процентных пункта выше уровня СФО, что также не способствует желанию и реальной возможности у потенциальных родителей заводить детей;
• ввод жилья на душу населения в СФО в 1,6 раза больше, чем в ДФО, что является немаловажным стимулом для роста рождаемости в Сибири;
• динамика промышленного производства в ДФО заметно хуже, чем в других округах и по стране в целом: за последние пять лет темпы прироста промышленной продукции были здесь ниже, чем в РФ и СФО - в 1,5 раза, чем в УФО - в 1,9 раза, чем в ЦФО - в 3 раза.
Собственно, именно состояние «пульса» экономической жизни той или иной территории в первую очередь определяет репродукционное поведение ее населения. В восточных федеральных округах доля промышленности в ВРП особенно высока: в СФО -38,6 %, в ДФО - 39,1 %, в УФО - 45,7 %, тогда как по РФ она составляет 31 %, а в ЦФО лишь 17,8 %. Но именно в ЦФО темпы роста промышленной продукции максимальны -181,8 % за последние шесть лет (ежегодный прирост равнялся 10,5 %). Если же сравнить по рассматриваемым округам темпы прироста ВРП за 2000-е годы, то ситуация также выглядит явно не в пользу востока стра-
а
ю О
и
S J®
2 «
Я M
« R
О =
g ев CS OoS
iS sa
Я -и с а
о fart i^oh sogi^
ïrn
2 * «ЕС
gioCQ О о
в
!» х §
нЗ®
4 il
<я , Я Я
>►> S
g
sa СО
4 _ Л U И_
jï в
i Jg
■&S в «
s E? <u
«
a ч
н 2
4 vS
«
S О
л вв
se I
<Я I
= я-
i P"
о ^ «
«
« , О M Vû
в n
»Ья
«
о м
«
I*
О «
i
ГО
i
f- в
u
о —
я S
я g
I s
ны: по РФ прирост составил 40,8 %, по ЦФО — 48,6 %, тогда как в УФО он равнялся 39,3 %, в СФО - 34,5 %, а в ДФО и того меньше -27,4 %. Комментарии здесь излишни.
Нередко демографы первопричиной всех бед в человеческой репродукции считают урбанизацию, которая, якобы, «с железной необходимостью» порождает депопуляцию населения (из-за непреодолимого стремления городского жителя к личному комфорту, карьере, обеспечению весьма благоприятных условий жизни только для себя, своей семьи и, как правило, единственного ребенка). Однако, как показывают приведенные ниже данные по группе из восьми городов-стотысячников востока страны и по группе подобных же городов Московской области, ситуация в двух группах различается разительно (табл. 3).
Средний уровень популяционной активности в городах первой группы составляет 13 родившихся на 1000 жителей и следующим образом соотносится с другими объектами (в скобках показан уровень популяционной активности населения этих объектов):
• население городов второй группы — в 1,6 раза выше (8,3 на 1000 жителей);
• городское население России — на 31,3 % выше (9,9 на 1000 жителей);
• сельское население России — на 19,3 % выше (10,9 на 1000 жителей);
• все население России — на 27,5 % выше (10,2 на 1000 жителей).
Очевидно, что нет достаточных оснований «переводить стрелки» с нерешенности ряда кардинальных социально-экономических проблем в стране (недостаточного уровня доходов и их чрезмерной дифференциации, низкого уровня обеспеченности жильем, дефицита мест в дошкольных образовательных учреждениях и др.) на «эгоцентризм» городского населения. Ведь горожане на Урале и в Сибири хотят благоприятных условий жизни для себя и своей семьи никак не меньше, чем жители городов, располагающихся в центральных регионах страны. Просто у первых выше уровень жизнестойкости, о чем убедительно свидетельствуют данные табл. 3: соответствующий показатель во всех городах первой группы превышает критическую (для идентификации наличия жизнестойкости) отметку, равную одной тысячи родившихся на каждую тысячу умерших, а также в два-четыре раза и более превосходит уровень
Таблица 3
Репродукционные и социально-экономические характеристики 16 городов-стотысячников востока и центра России за 2005 г.
Население Уровень Уровень Среднемесячная Средняя жилая
Города на конец года, популяционнои жизнестойкости зарплата на 1 площадь на
тыс. чел. активности человека, руб. 1 жителя, кв. м
Первая группа: города с населением 100-600 тыс. человек на востоке страны
1. Нефтеюганск 113,0 12,0 1818 19818 15,4
2. Нижневартовск 240,8 12,9 1897 19703 17,0
3. Новый Уренгой 112,5 12,7 1443 30950 14,8
4. Норильск 214,4 10,9 1652 25878 21,2
5. Ноябрьск 108,5 12,5 1603 22540 17,4
6. Сургут 290,6 14,0 1944 28803 19,7
7. Тюмень 542,5 12,2 1070 11523 21,8
8. Якутск 239,2 16,7 1758 13576 16,8
Вторая группа: города с населением 100-600 тыс. человек в Московской области
9. Балашиха 182,8 9,1 623 8984 20,6
10.Железнодорожный 116,5 8,0 544 7400 23,1
11. Жуковский 101,3 7,2 480 9003 20,5
12. Коломна 148,0 8,7 463 9460 21,5
13. Королев 172,8 8,8 587 10961 21,6
14. Одинцово 131,8 8,1 591 10259 22,7
15. Химки 180,1 7,7 517 15191 27,6
16. Электросталь 146,2 8,9 500 11137 21,3
Коэффициент корреляции рангов между уровнем жизнестойкости 0,732 - 0,650
и соответствующим факторным признаком
Примечание: все показатели рассчитаны по официальным статистическим публикациям: Регионы России. Социально-экономические показатели. 2006: Стат. сб. / Росстат. - М., 2006; Регионы России. Основные социально-экономические показатели городов. 2006: Стат. сб. / Росстат. - М., 2006.
жизнестойкости населения городов второй группы, который здесь ниже критической отметки практически вдвое.
Представляется особо важным отметить, что для жителей совокупности рассматриваемых городов нами обнаружена разнонаправленность зависимости уровня жизнестойкости населения от среднемесячной заработной платы и средней обеспеченности жильем: если для первого фактора связь прямая (т. е. с ростом уровня заработной платы жизнестойкость населения увеличивается), то для второго фактора связь обратная - с увеличением обеспеченности жильем жизнестойкость снижается. Это необходимо иметь в виду разработчикам региональных и муниципальных репродукционных программ.
В заключение сформулируем краткие выводы из выполненного нами исследования.
Во-первъх, сложившийся на протяжении многих десятилетий (и столетий) высокий уровень жизнестойкости населения Востока и Северо-Востока нашей страны является уникальным общенациональным ресурсом, который можно и нужно значительно полнее использовать при формировании общегосударственной репродукционной политики, а также при разработке и реализации региональных репродукционных программ.
Во-вторъх, наряду со специфическими факторами репродукционной активности первоочередную роль в ускорении ее роста играет общее состояние «пульса» экономической жизни той или иной территории (развитие ведущих отраслей промышленности, приток инвестиций, разработка и внедрение высоких технологий) , что прежде всего и определяет репродукционное поведение населения соответствующего региона.
В-третьих, такие социальные условия и предпосылки популяционного процесса, как уровень доходов населения, жилищные условия, развитие инфраструктуры и др., могут как способствовать, так и подавлять рост репродукционной активности. Поэтому принятию комплексных репродукционных программ в регионах должно предшествовать глубокое исследование сложившейся демографической ситуации с целью выявление тенденций и факторов ее изменения в благоприятном направлении.
В-четвертъх, ключ для преодоления популяци-онного кризиса в России находится на бескрайних просторах ее Востока и Северо-Востока. Очевидно, федеральные и региональные репродукционные программы, а также крупные экономические и социально-экономические проекты должны быть сориентированы в приоритетном направлении - на восток нашей страны.
