CC BY
80
15 Волобуев О.В., Муравьев В.А. Ленинская концепция революции 1905-1907 гг. в России и советская историография. М., 1982. С. 141.
16 Там же. С. 139.
17Бовыкии В.И. Россия накануне великих свершений. К изучению социально-экономических предпосылок Великой Октябрьской социалистической революции. М., 1988. С. 4.
18 Лаверычев В.Я. Военный государственно-монополистический капитализм в России. М., 1988. С. 12.
С.В. Казакоецее
ВЯТСКАЯ ГУБЕРНИЯ В 1914-1917 гг.: ВОЙНА, ВЛАСТЬ И НАСЕЛЕНИЕ
После объявления России войны со стороны Германии Вятская губерния с 24 июля 1914 г. оказалась на положении чрезвычайной охраны. Сначала до 4 сентября 1914 г., а затем этот статус продлялся в ходе войны с предоставлением вятскому губернатору прав главноначальствующего1.
После выражения населением верноподданнических чувств, волной прокатившегося по городам Вятской губернии, начались перемены в жизни согласно требованиям военного времени. Уже 31 июля вятский губернатор А.Г. Чернявский получил от МВД поручение с требованием максимально экономить денежные средства, исключать из бюджетов расходы, которые не являлись «особо настоятельными», выделять деньги на помощь детям, оставшимся без присмотра родителей. Во всех бюджетных статьях расхода требовалось соблюдать максимальную экономию2. Властям вменялось в обязанность не допускать проявлений недовольства на почве дороговизны продуктов и товаров, их недостатка, предупреждать беспорядки всеми приемлемыми способами и самым решительным образом, хотя применение оружия при этом считалось нежелательным3.
В августе городским головам было разрешено созывать чрезвычайные собрания городских дум в тех случаях, когда требовалось немедленное рассмотрение конкретных вопросов, вызванных войной. При этом они освобождались от обязанности испрашивать со стороны губернатора разрешения на их проведение, достаточно было по закрытию собраний немедленно сообщить об их проведении4. Эта вынужденная мера давала возможность органам местного самоуправления оперативно решать возникавшие вопросы.
Война заставила ужесточить меры против подпольных революционных организаций. 23 сентября начальник вятского губернского жандарме-
кого управления полковник Г.Г. Битепаж в обращении к вятской полиции отметил, что противоправительственная агитация в военное время недопустима. Был усилен контроль за доставкой периодических изданий в госпитали и лазареты, а особое внимание уделено вокзалу, так как именно там было возможно «вложение в газеты пропагандистских листовок с целью доведения их революционного содержания до адресата» - раненых и больных воинов5.
1 июня 1915 г. губернатор Чернявский издал распоряжение, по которому любые шествия, демонстрации и манифестации, включая патриотические, запрещались. Исключение могло быть сделано только для патриотических шествий, вызываемых особыми обстоятельствами. Всякое, даже минимальное сопротивление толпы должно в самые кратчайшие сроки подавляться. Полиция усиливалась: дополнительно направлялись вспомогательные и сверхплановые силы стражников в города и крупные фабричные поселения. Ужесточалась охрана тех предприятий и заводов, которые обслуживали армию и производили военную продукцию, в таких местностях повсеместно вводилось секретное наблюдение. Неспособность справиться с беспорядками объявлялась преступной6.
Из Вятки были высланы все освободившиеся воры-рецедивисты. Под особый контроль были взяты лазареты и госпитали губернии, широкое открытие которых началось с первых дней войны. Здесь полиция активно боролась с пропагандой, не допускала побегов из лечебных учреждений больных и раненых воинов во время прогулок.
В годы войны в губернию высылали иностранных военнообязанных, которых расселяли по уездным городам. Местное население спокойно отнеслось к прибывавшим подданным враждебных государств. Но наличие иностранцев было чревато погромами. Подобно Москве, где угроза ан-тинемецких погромов стала реальностью, в Вятке также нельзя было исключать их. 15 июня 1915 г. Чернявский получил от начальника Вятского губернского жандармского управления донесение, в котором утверждалось, что проживавший в Вятке по Николаевской улице германский подданный Кюххе встретил неизвестного русского подданного, который спросил его, где тот живет, и, получив ответ, сказал: «Передайте Стратоновым (Владельцы дома, в котором проживал Кюххе. - С.К.), что сегодня ночью начнется погром немцев с их дома, а затем аптеки Берман, магазина «Проводник», аптеки Бока и других». Эго была не угроза, а предупреждение7.
Секретно были отданы распоряжения полиции и конной страже группироваться у мест возможного возникновения беспорядков, в городе были размещены дополнительные силы полиции, а под видом учений полурота нижних чинов должна была находиться на губернской площади, где всегда собиралось самое большое число жителей Вятки. Погромов немецких подданных в городе так и не произошло. Отдельные стычки остались исключениями.
Так, в самом начале войны, 5 августа 1914 г., в 8 вечерау кинематографа «Прогресс» за двумя германскими военнопленными увязалась огромная толпа воинственно настроенных горожан. Однако грамотные действия вятского полицмейстера A.B. Румянцева позволили избежать трагедии8.
Летом 1915 г. в губернии, особенно в Вятке, возникали слухи о погромах немцев. Но они были всего лишь проявлением массовых настроений. По оценкам вятской полиции, настроение населения было спокойным, а до ноября 1915 г. даже оставалось «приподнятым и переполненным патриотическими чувствами». Жители Вятки с большим внимание относились к новостям с фронта, переживали успехи и неудачи «вполне хладнокровно». Общий же вектор настроений, по полицейским сводкам, состоял в желании довести войну до победного конца, серьезного недовольства призывами в армию не было, так как население в своей массе осознавало, что потребности вооруженных сил велики, а война - «занятие дорогостоящее»9.
Однако отношение населения к военнопленным и военнообязанным из враждебных стран зачастую менялось, отражая поведение последних. Так, сильное недовольство вызывало у местного населения то, что рост цен на продукты питания вызывался в том числе и наличием большого количества иностранных подданных, многие из которых обладали достаточными средствами для приобретения товаров даже по высоким ценам. А в беднейших слоях местного населения, как правило, рабочих, у которых родственники ушли на войну, это вызывало раздражение. К тому же многие иностранцы вели себя вызывающе, ходили в увеселительные заведения. Полиция отмечала, что жители высказывались насчет них так: «Что их кормить даром, нужно заставлять их что-нибудь работать», «Как волка ни корми, все в лес смотрит»10.
Наличие военнообязанных-иностранцев и военнопленных в Вятской губернии имело и положительный эффект: повсеместная нехватка рабочих рук и вздорожание работ частично ослаблялись присутствием множества людей, которые могли выполнять хотя бы часть их. При этом делалось все возможное, чтобы иностранные подданные максимально были отдалены от местного населения: военнообязанным запрещалось бывать у местных жителей, а тем - у военнообязанных под угрозой заключения в тюрьму или крепость на три месяца, арестом на тот же срок или штрафом до 3 тыс. руб.11 Военнообязанным Германии, Австро-Венгрии и Турции запрещалось вести любые разговоры с нижними чинами гарнизонов, а также с ранеными и больными воинами. Тем не менее сами военнообязанные нередко вели себя вольно, особенно по отношению к девушкам, стремились завязать разговор, зачастую вступали в интимную связь с русскими женщинами12. Вплоть до осени 1916 г. военнопленными или военнообязанными неприятельских государств с утра по повышенным ценам скупались продукты питания, что лишало часть местных жителей возможности приобрести мясо, яйца, молоко, масло, овощи по нормальным ценам. По этой причине городские упра-
вы запретили утреннюю продажу в руки иностранцев, а вскоре начали определять объемы продаж для каждого иностранного подданного13. Однако торговцы всячески пытались обойти эти запреты.
Немало усилий власти приложили для воплощения в жизнь правительственного запрета продажи алкоголя. 12 ноября 1914 г. вышло обязательное постановление губернатора, по которому запрещалось приобретавшим спирт, вино или другие крепкие напитки для химических, технических, ученых, учебных, фармацевтических или лечебных надобностей употреблять их в качестве напитков или заниматься их перепродажей14. Санкции и наказание за нарушение этих норм были суровыми. Сама процедура отпуска алкогольной продукции строго регламентировалась: в Вятской губернии снабжением и распределением спиртосодержащих напитков можно было заниматься только с разрешения вятского полицмейстера.
В полицейских сводках отмечалось, что «население с радостью встретило правительственное распоряжение о прекращении виноторговли..., теперь замечается полный достаток и довольство своим положением, и является возможность... труженику делать сбережения на черный день»15. В действительности же население не прекратило употреблять спиртное. Так, из отчетов городских управ видно, что после запрета продажи алкогольной продукции распространение получило (в том числе и среди детей!) употребление различных суррогатов («бражки»), которое «расползалось и вширь, и вглубь»16.
Полицейская статистика отметила снижение числа преступлений, совершенных в состоянии алкогольного опьянения. Тем не менее нетрезвые ратники и солдаты нередко встречались на улицах Вятки. В сентябре 1914 г. пристав 2-й части доносил вятскому полицмейстеру Румянцеву: «В дом терпимости ежедневно приходят нижние чины пулеметной команды 333-го Гла-зовского полка и позволяют себе здесь всевозможные дебоширства, поют песни, ругаются сквернословием, матерной бранью и не обращают никакого внимания на содержательниц домов терпимости и постового городового. В ночь на 22 сентября 1914 г. они изрезали салфетку на столе и изорвали шторы в сенях»17.
Осенью 1914 г. на имя вятского губернатора пришло письмо от неизвестной женщины: «Сообщаю Вам... как власть имеющему, что какой-то виноторговец продает коньяк, хотя это ведь запрещено. Я так счастлива, что муж мой (алкоголик) прекратил свое пьянство, а вместе с тем и буйства в семье... дети стали поправляться от бессонных ночей... и что же - опять началась та же пьянка. Он является безобразно пьян, да еще приносит на дом коньяк, говорит, где покупает, но не говорит, у кого. Выходит - стало еще хуже: коньяк слишком дорог, чтобы пить его как водку. Это разорение! Вас все хвалят за Вашу гуманность и за Вашу деятельность. Вы окажете доброе дело - не одной мне, если сделаете покупку спиртных напитков совершенно невозможной. Прошу Вас от лица всех женщин, имеющих несча-
стье быть замужем за алкоголиками, принять все зависящие от Вас меры»18. 20 декабря полицейскому приставу пришло письмо от неизвестной женщины, в котором было указано, что «в домах терпимости пьянствуют и ничего не боятся, потому что полиция... вся задарена взятками. 9 декабря 1914 г. запасные солдаты пьянствовали в домах терпимости и пропили 87 рублей, потом когда же проспались, то смогли просить хозяйки, чтобы она отдала им половину денег пропитых. Она ничего не дала, сказал, идите куда угодно, жалуйтесь. Они пошли... и даже ходили в полицию... И пристав с них допросы взял. А хозяйку дома терпимости, Бакулеву, даже и не вызывали, так все и замяли»19.
14 марта 1915 г. в Вятке «проходило пьянство и карточная игра. Для проверки этого факта на место выехали городовые и дежурный чиновник. Они столкнулись с тремя чиновниками управления вятского уездного по воинской повинности присутствия и еще тремя незнакомыми мужчинами. Старший чиновник Попов при этом демонстративно приставал к представителю власти, хватал его за рукав и грубо кричал: “Ты какое имеешь право заходить сюда и беспокоить нас, нам и свое начальство разрешает играть в карты на деньги. Ты знаешь, что Вятка находится на военном положении и начальством в ней являемся мы!.. Я до сих пор смотрел на полицию снисходительно, а теперь знаю, что нужно делать, вы теперь мне навстречу не попадайтесь”. А в управлении Попов заявил: “Вашей бумажкой здесь жопу подотрем”»20.
В апреле крестьянка О. Головкова жаловалась вятскому воинскому начальнику полковнику И.Н. Вулиевичу на унтер-офицера Глазовского полка Андрея Хлебникова. Прибыв в Вятку для поправки здоровья, тот, будучи пьяным, ночью сильно избил ее и разбил ей нос, утром разорвал два платья, три наволочки и оторвал кусок сукна от пальто, а когда она пошла к городовому, то догнал ее и начал бить пряжкой от ремня. Через несколько дней он ночью бросил камень в окно и попал ей в нос, разбил лампу21.
В мае нижние чины и унтер-офицер 106-го запасного пехотного батальона в пьяном виде пели песни и были задержаны городовым. В июне служащие психиатрического отделения, напившись, «учинили буйство» и набрасывались на душевнобольного22.
Сами гласные городской думы неоднократно указывали, что все в городе знают, где можно приобрести вино, и что тайных торговых точек в Вятке предостаточно.
Вятская городская дума и городской голова H.A. Пестов, богатый купец, неоднократно возбуждали ходатайства перед губернатором и министром финансов о воспрещении продажи алкоголя не только на время войны, но и на неопределенный срок. Так, в телеграмме на имя императора Николая II и главковерха русской армии вел. кн. Николая Николаевича от имени жителей говорилось: «...Мы, местные люди, единодушно свидетельствуем о благодетельных последствиях для населения дарованной народу... милости воспрещением продажи вина...»23.
23 марта 1915 г. вятская городская дума постановила «повергнуть по телеграфу к стопам Его Императорского Величества Государя Императора всеподданнейшее ходатайство о воспрещении торговли вином и пивом навсегда»24 . 10 мая вятский губернатор указал вятскому городскому голове о том, что «Государь Император собственноручно начертать соизволил “Прочел с удовольствием» о постановлении вятской городской думы по поводу мер против пьянства и за трезвость”»25.
Вятская городская управа, договорившись с Нижегородской управой, совместно выступали за ослабление вреда от пива путем снижения его крепости до 3 %, а также за запрет выносной торговли пивом. Особо ратовали они за полный запрет продажи пива в определенных местностях, круг которых должен был определяться местными властями. А сам спирт должен был отпускаться только для химических, технических, ученых, учебных, фармацевтических, косметических и подобных нужд. В аптеках все спиртосодержащие лекарства можно было бы приобретать только по рецептам врачей или по удостоверениям врачебныхуправлений. Все это делалось, как заявлялось, для того, чтобы «обновленная Россия пошла бы по пути славного будущего»26.
В годы войны в Вятской губернии росли цены практически на все товары и услуги. Порой цены завышались торговцами искусственно, нередко в зависимости от количества народа на рынках. Быстрее других росли цены на белый хлеб, свинину, муку, масло, сахар-рафинад, рыбу, овес, ячмень27. На некоторые продукты цены колебались в зависимости от сезона, в том числе и в сторону снижения (картофель и отдельные сорта мяса). Рост цен вызывал недовольство горожан: многие не имели средств для приобретения жизненно необходимых продуктов. Эго порождало доносительства, анонимные письма в полицию. Так, в 1914 г. неизвестный детально представил в письме вятскому полицмейстеру Румянцеву перечень товаров, продающихся одним из торговцев, с указанием цен на них до и после повышения. Свое письмо он закончил так: «Надеюсь, что вы в скором времени обратите внимание на это нечеловеческое обстоятельство, и поставите торговлю господина Фоминых согласно законам»28.
Торговцы, однако, думали исключительно о своей прибыли. Так, торговая фирма «3. А. Платунов и Н-ки», имея значительные запасы сахара в уездном городе Слободском, при его продаже заставляла приобретать «в нагрузку» испорченный чай и гнилой нюхательный табак «с прошлого столетия»29.
Поначалу власти пытались устанавливать «твердые» цены на жизненно необходимые продукты питания. Однако установление «твердых» цен на продукты местного происхождения (картофель, ржаную муку, овес и прочие) приводило лишь к сокращению подвоза в города и, как следствию, еще большему повышению цен. Вместе с тем до 9 часов утра запрещалась любая скупка жизненно необходимых продуктов питания всем перекупщикам30.
Торговцы, со своей стороны, сопротивлялись установлению «твердых» цен. Так, в декабре 1915 г. торговцы Вятки обратились с просьбой в город-
скую думу о пересмотре таксы на сахар-рафинад, ссылаясь на то, что в условиях, когда заводчики продают его по высоким ценам, привоз и торговля им на рынках губернии попросту стала невыгодной и даже убыточной. Аналогичные прошения поступили и от торговцев хлебом в марте 1916 г.31.
Затормозить рост цен власти пытались путем создания специальных запасных фондов в городах продуктов первой необходимости, а также дров. С начала войны дрова в Вятке значительно подорожали, тогда как торговцы ими начали сокращать их длину с 12 до 8 вершков. По этой причине городская управа еще с начала войны установила «твердые» цены на все виды дров, а при сокращении их длины требовала уменьшать цену. Была запрещена оптовая торговля дровами. Эти меры применялись на протяжении всего военного времени32.
В условиях дороговизны горожане все чаще писали прошения о понижении цен на товары и об увеличении жалованья и заработной платы. Так, в июне 1917 г. служащие городской орловской электростанции просили у городской управы повысить оклады на 35-80 %, мотивируя просьбу «крайней дороговизной и невозможностью жить на такие жалкие гроши». В сентябре о том же просили служащие орловской городской пожарной команды, указывая на необходимость увеличения жалованья на 50 % ввиду их «материального положения, при котором при настоящей дороговизне жизни, существовать положительно невозможно». В октябре преподаватели орловских училищ писали начальству: «Получаемых нами 30—40 рублей в месяц не хватает на самое необходимое, из-за чего покорнейше просим инспектора народных училищ, чтобы он ходатайствовал перед орловской городской думой о выдаче прибавок на время дороговизны»33.
Некоторые оказывались просто не в состоянии содержать семьи. Так, 7 февраля 1917г. вдова Матрена Трапезникова, мать семерых детей в возрасте от 1 года до 12 лет, жившая на 12 руб. в месяц, просила принять в открываемые приюты двух ее девочек и двоих мальчиков34.
Таким образом, в годы Первой мировой войны в условиях быстрой инфляции неуклонно падал уровень жизни населения, возникли трудности в снабжении городов продовольствием, обострились другие социальные проблемы. В массе населения стало быстро распространяться недовольство. В этой ситуации губернские власти ужесточили полицейский контроль, прибегли к изданию многочисленных ограничительно-регулирующих распоряжений, однако эффективность этих мер оказалась невысокой.
Примечания
1 Государственный архив Кировской области (ГАКО). Ф. 721. Оп. 1. Д. 1180. JI. 115.
2 ГАКО. Ф. 631. Оп. 1. Д. 481. Л. 20-20об.
3 ГАКО. Ф. 721. Оп. 1. Д. 1307. Л. 4, 78.
4 ГАКО. Ф. 631. Оп. 1. Д. 481. Л. 2.
5 ГАКО. Ф. 721. Оп. 1. Д. 1202. Л. 290.
6 ГАКО. Ф. 721. Оп. 1. Д. 1257. Л. 34-34об.
7 Там же. Л. 4.
8 Вятская речь. 1914. 8 авт.
9 ГАКО. Ф. 721. Оп. 1. Д. 1257. Л. 50об.-52об.
10 ГАКО. Ф. 721. Оп. 1. Д. 1203. Л. 62-64об.; ГАКО. Ф. 721. Оп. 1. Д. 1257. Л. 50.
11 ГАКО. Ф. 721. Оп. 1. Д. 1255. Л. 54.
12 ГАКО. Ф. 721. Оп. 1. Д. 1255. Л. 230; ГАКО. Ф. 721. Оп. 1. Д. 1190. Л. 1040-1043об.
13 ГАКО. Ф. 863. Оп. 1. Д. 21. Л. 90-90об.
14 ГАКО. Ф. 721. Оп. 1. Д. 1180. Л. 703.
15 ГАКО. Ф. 632. Оп. 1. Д. 303. Л ,4-4об.
16 ГАКО. Ф. 862. Оп. 1. Д. 2833. Л. 186.
17 ГАКО. Ф. 721. Оп. 1. Д. 1188. Л. 116-116об.
18 Там же. Л. 266-268.
19 Там же. Л. 1122-1123об.
20 ГАКО. Ф. 721. Оп. 1. Д. 1190. Л. 387
21 Там же. Л.513-513об.
22 Там же. Л. 587-587об., 771-771об.
23 ГАКО. Ф. 628. Оп. 6. Д. 652. Л. 2-5, 10-11, 17-19.
24 ГАКО. Ф. 631. Оп. 1. Д. 481. Л. 40; ГАКО. Ф. 721. Оп. 1. Д. 1180. Л. 661.
25 ГАКО. Ф.628. Оп.6. Д.652. Л.24, 34.
26 ГАКО. Ф. 823. Оп. 2. Д. 102. Л. 14-15.
27 ГАКО. Ф. 628. Оп. 6. Д. 655. Л. 49-50.
28 ГАКО. Ф. 721. Оп. 1. Д. 1188. Л. 332-332об.
29 ГАКО. Ф. 862. Оп. 1. Д. 2833. Л. 189-189об.
30 ГАКО. Ф. 628. Оп. 6. Д. 641. Л. 50-51об., 97-98об.
31 ГАКО. Ф. 628. Оп. 6. Д. 641. Л. 251; Д. 655. Л. 11-12об.
32 ГАКО. Ф. 863. Оп. 1. Д. 21. Л. 9; Ф. 628. Оп. 6. Д. 641. Л. 1-2, 14-15, 27-30об., 107-
107об.; Д. 655. Л. 7.
33 ГАКО. Ф. 863. Оп. 1. Д. 20а. Л. 38, 151; Д. 27. Л. 45.
34 ГАКО. Ф. 863. Оп. 1. Д. 20а. Л. 24.
Н.Г. Кулинич
ДАЛЬНЕВОСТОЧНЫЕ ГОРОДА В 1920-1930-е гг.: «ПЕРЕЖИТКИ ПРОШЛОГО» В ЖИЗНИ НАСЕЛЕНИЯ
После установления Советской власти все негативное в поведении людей, не соответствовавшее идеализированной модели «усовершенствованного коммунистического человека», объявлялось «пережитками прошлого». Одним из наиболее злостных «пережитков» было признано пьянство. Советская власть не являлась зачинщиком этой борьбы. Отрицательное отношение к употреблению спиртного в русской культуре издавна соседство-
