CC BY
113
Личность многолетнего руководителя Египта Гамаля Абдель Насера (1918-1970) и сейчас, десятилетия спустя после его кончины, привлекает внимание и самих египтян, и исследователей во многих странах мира. Ведь именно в период длительного нахождения Насера у власти (1952-1970) были заложены основы современного Египта. Каждый новый документ, каждое новое свидетельство добавляют штрихи к многокрасочному портрету этого выдающегося государственного деятеля. Подобная оценка, несомненно, относится и к публикуемому тексту. Его автор - видный советский дипломат Владимир Михайлович Виноградов (1921-1997)1. В описываемый период он занимал пост заместителя министра иностранных дел СССР.
Впрочем, воспоминания В.М. Виноградова касаются не только Насера, но и советской ближневосточной политики того времени, о которой и по сей день ведутся споры. Из текста очевидно, что, оказывая Египту военную помощь, Советский Союз одновременно настоятельно советовал президенту Насеру занять более реалистичную позицию, которая облегчила бы поиски путей политического урегулирования арабо-израильского конфликта. Несомненный интерес представляет и рассказ очевидца об атмосфере, в которой проходили советско-египетские переговоры на высшем уровне.
Текст воспоминаний, как и весь объемный архив В.М. Виноградова, хранится у его старшего сына, Александра Владимировича, и был любезно предоставлен им для публикации.
* * *
Впервые я увидел Насера при необыкновенных обстоятельствах. В феврале 1970 года мне было поручено вызвать к себе посла
Г.А. Насер и В. М. Виноградов. Каир, март 1970 г.
Египта в Москве Галеба2. Галебу я сказал: «Сейчас половина первого дня, по просьбе президента Насера я сообщаю вам, что через час он прибудет в Москву с секретным визитом, и мы с вами прямо из Министерства поедем на аэродром встречать его».
Галеб не удивился, он знал, что Насер не доверяет шифрам своей дипломатической службы, а может быть, и некоторым работникам этой системы. Действительно, Насер просил так сделать, чтобы о его визите из египтян в Москве знал только один посол. Мы с Галебом вместе поехали на аэродром, и там впервые я увидел Насера.
Переговоры в Москве были успешными, Египту было предоставлено новое вооружение для ПВО, и на временной основе должны были быть направлены в Египет и советские расчеты3.
По возвращении в Каир Насер и не думал прекращать так называемую «войну на
4
истощение» - продолжалась перестрелка
через канал, а израильтяне наносили воздушные удары по тыловым районам Египта. Эта обстановка к практическим результатам в виде изменения неуступчивости Израиля не вела, она лишь накаляла атмосферу. Жертвы, главным образом с египетской стороны, были явно напрасными.
Советский Союз в это время вел довольно интенсивные переговоры с американцами с целью нахождения подходов для политического решения ближневосточного конфликта. Дело подвигалось плохо ввиду неуступчивой позиции США, полностью и во всем поддерживавших Израиль. Но и арабы, в условиях ожесточенной позиции Израиля, также проявляли экстремизм, не соглашались на многие, казалось бы, разумные формулировки в политическом урегулировании.
Накопился ряд вопросов: как далеко могут пойти египтяне в формулировании состояния, которое должно наступить за выводом израильских войск со всех оккупированных ими в 1967 году арабских территорий? Согласны ли они лишь на «прекращение состояния войны» или будут готовы пойти на установление «состояния мира»? Когда может наступить такое состояние? Проект плана-расписания урегулирования предполагал, что вывод израильских войск будет проходить в две стадии. Когда может наступить, предположим, состояние мира -лишь тогда, когда последний израильский солдат покинет египетскую территорию, или, может быть, после того, как будет выполнена первая фаза вывода этих войск? А после полного вывода войск - какие обязательства могла бы взять на себя египетская сторона в формулировании условий мира? Например, могла бы она пойти на принятие обязательства не допускать со своей терри-
тории враждебных действий против Израиля? Наконец, был и вопрос о целесообразности продолжения «войны на истощение», эта «война» мешала поискам урегулирования, а в практическом плане мешала вводу советских подразделений ПВО. Нельзя ли было ее прекратить, хотя бы на время?
Все эти и ряд подобных вопросов было решено обсудить с Насером, хотя раньше наш замысел состоял в том, чтобы попытаться договориться с американцами в предварительном порядке, а потом уже информировать Насера для получения его подтверждения или каких-либо корректив. Насер весьма болезненно относился ко всяким формулировкам, которые, как ему казалось, ослабляют позицию Египта. Мой министр5 отказался ехать, поскольку ему уже несколько раз приходилось говорить на подобные темы с Насером, и не все беседы протекали гладко. Он назвал мою кандидатуру, которая была принята.
Так я получил поручение попытаться договориться с Насером по ряду важных и щепетильных вопросов. Перед отлетом наш министр сказал мне, что если удастся выполнить поручение хотя бы на 10%, то это уже будет успехом. Не очень-то вдохновляющее напутствие! И мы полетели к Насеру.
Это был мой первый визит в Каир, в марте 1970 года. Когда прилетели - узнали, что у Насера умер отец и он сможет принять нас через пару дней. Эти два дня мы посвятили тому, чтобы попытаться в предварительном порядке договориться по всем вопросам (разумеется, кроме вопроса о возможности прекращения «войны на истощение») с министром иностранных дел Риа-дом6. Мы довольно много заседали с Риадом и, как нам показалось, вроде бы убедили его, хотя, как всегда, с его стороны была в наличии изряднейшая доля скептицизма, неверия ни в какие, кроме военных, средства для достижения урегулирования. В конце наших бесед единственно, что мог Риад обещать нам - доложить содержание всех разговоров Насеру. И только.
Насер принял нас в Гелиополисе7, в своем доме, который расположен на террито-
рии воинской части. Обстановка внутри весьма простая и скромная.
Насер встретил нас весьма радушно. Усадив меня рядом с ним на диван, сказал, что прочитал досье, которое передал ему Риад о его переговорах со мной. И он полностью согласен с нашей постановкой вопроса. Он пояснил, что мы правы: если уж говорить о мире, то в полную силу, а не так
- шепотком. Он человек мира - пусть все это видят. Поэтому у него нет возражений относительно того, что если израильские войска уйдут из оккупированных земель, Египет будет считать себя не просто в состоянии прекращения состояния войны, но и в «состоянии мира» с Израилем. Да, он знает, что такое его решение не будет, мягко говоря, популярно не только в ряде арабских стран, но и в самом Египте. Могут найтись недовольные, но он уверен в своей правоте. И не только в правоте, но и в крепости своего положения. Положение и авторитет президента Египта сейчас таковы, сказал он, что я могу позволить себе принимать даже решения, которые первоначально могут быть не поняты народом и потому непопулярны у него.
Что касается времени наступления состояния мира, сказал Насер, то я понимаю озабоченность советских друзей тем, чтобы выбить из рук наших общих противников козырь о воинственности Египта и его желании уничтожить Израиль. Действительно, некоторые могут утверждать, что Израилю не следует выводить свои войска, потому что он не будет знать, какое же состояние будет после их вывода - состояние мира или какое-нибудь другое. Чтобы снять это сомнение, он готов согласиться с нами на то, чтобы состояние мира наступило сразу же после выполнения первого этапа вывода израильских войск, но при условии, что второй этап - окончательный вывод - не будет продолжительным по сроку. Тогда израильтяне смогут выводить окончательно свои войска уже фактически в состоянии мира. Это большая уступка с арабской стороны, поскольку она теоретически означает, что Египет согласится быть в со-
стоянии мира с Израилем. Хотя еще какое-то время на территории Египта будут находиться израильские войска, но в процессе вывода.
Что касается вопроса об обязательствах сторон в условиях мира, то он понимает, что и здесь надо выбить из рук противника козырь об агрессивности Египта, поэтому он согласен на такую запись, среди прочих, что страны будут не допускать враждебных действий со своих территорий против другой стороны. За это меня могут поругать палестинцы, сказал Насер, но я этого не боюсь, поскольку речь будет идти об «окончательных условиях мира», в которых найдется место и для решения вопроса о палестинцах.
Я поблагодарил Насера за его решение, сказал, что оно поможет нам в дальнейшей борьбе за интересы арабских стран.
Далее я сказал, что имею еще одно деликатное поручение, которое не имел возможности обсудить с Риадом. Я изложил наши доводы и оценки по поводу «войны на истощение». Это был самый трудный момент. С этой «войной» Насер связывал многие свои политические лозунги, ее он использовал для своих политических ходов как внутри страны, так и во внешней политике.
Насер внимательно выслушал все мои доводы, к которым я, разумеется, заранее готовился. В заключение я упомянул и о предстоящем прибытии советских воинских частей.
Насер задумался, помедлил, внимательно посмотрел на меня, как-то прищурился, а потом сказал: «Ну что ж, я согласен на прекращение огня, только ненадолго. Если израильтяне и американцы за это время не сделают каких-либо реалистических шагов в направлении урегулирования, мы снова начнем эту войну. Разумеется, об этом разговоре израильтяне и американцы не должны знать. Вы им можете сказать, что если бы Израиль прекратил налеты по глубине Египта, то вы полагаете, что Египет мог бы пойти на прекращение войны на истощение. А если меня спросят, дал ли я на это согласие, то я отвечу, что такого и разговора не было». Насер рассмеялся.
Я вздохнул облегченно (про себя, конечно). Поручение было выполнено на 100%.
Далее в ходе беседы Насер стал развивать тезис о том, что весь ближневосточный конфликт представляет собой не конфликт между арабскими государствами и Израилем, а фактически конфликт между СССР и США. Арабо-израильский конфликт является как бы производным от этого основного мирового советско-американского конфликта.
Конечно, принятие такого тезиса привело бы к неправильным выводам не только теоретического, но и чисто практического порядка. Сразу же подумал - почему Насер поднял этот вопрос, не для проверки ли собственных убеждений в обратном, поскольку изложенный им тезис широко бытовал в националистических кругах Египта.
Я сказал Насеру, что не согласен с его рассуждениями. Насер удивленно посмотрел на меня и сказал: «Вот как?» Он предложил мне высказать мое мнение.
Я сказал, что Советский Союз не является и не будет являться участником арабоизраильского конфликта, который представляет собой конфликт между силами национального освобождения, прогрессивными силами, возглавляемыми Египтом, и реакционными силами - Израилем, который поддерживается Соединенными Штатами. Поскольку арабо-израильский конфликт - это борьба сил прогресса с реакцией, то неудивительно, что Советский Союз поддерживает прогрессивные силы, а США, также в силу своей классовой природы, поддерживают реакционные силы. Насер внимательно слушал, пытался выставить дополнительные аргументы, но в конце концов согласился с тем, что было сказано мной. Мне и до сих пор неясно, зачем он задал этот вопрос, а потом согласился. Правда, по окончании разговора он сказал, что ему в Египте до сих пор пока никто не противоречил, а я, дескать, первый. Сказал он как бы в шутку, но, видимо, так в действительности и обстояло дело.
Позднее мне говорили, что Насер был доволен разговором и тем, что у нас был
спор. Сам он, конечно, не любил, когда ему перечили, но окружавшие его люди, зная это, впадали в другую крайность - они только поддакивали ему, а это вызывало у него раздражение.
По окончании беседы Насер пригласил фотографов, которые сделали ряд снимков на память, проводил до выхода из дома, тепло распрощался и снова позировал с нами перед фотографом. Насер предложил мне остаться дня на три - посетить Луксор, Асуан, осмотреть достопримечательности страны - ведь я был в Египте впервые, но мне надо было возвращаться в Москву. Обещал ему еще раз приехать в Каир.
Конечно, я не предполагал тогда, что через три с половиной года Хейкал8 скажет мне, глядя на эту памятную фотографию с подписью Насера: «Насер несколько раз после вашего отъезда говорил - не понимаю, почему я так много сделал уступок Виноградову». А я тоже не знаю. Но это действительно были уступки, но которые были на пользу самому Египту.
Насер мне явно понравился. От него веяло какой-то силой и уверенностью. Здесь было не только радушие гостеприимного по воспитанию или положению хозяина. В нем чувствовался задор, даже задиристость в разговоре. Он, видимо, хотел расположить к себе дружелюбием, может быть, испытать собеседника острым поворотом разговора -не смутится ли.
Летом 1970 года Насер вновь приехал в Москву - лечиться. На Внуковском аэродроме при встрече меня поразил его болезненный вид. Широкоплечий, высокий, большой по телосложению, но лицо не то что смуглое, а какое-то серое болезненное, а в глазах спрятанная боль. А ему приходилось улыбаться и жать руки встречающим. Не знаю, узнал ли он меня, думаю, что нет - проскользнул взглядом, правда, пожал руку, улыбнулся, но улыбался он ведь всем...
На беседах в Кремле Насер вел себя так, как если бы был в самой хорошей компании: непринужденно, свободно. Он легко откликался на шутки, был внимателен и даже очень, когда слушал, что ему говорят со-
ветские руководители. Но когда дело касалось его просьб, то он применял такой метод: сначала излагал положение, которое служило обоснованием причин его просьб, рассказывал при этом с подкупающей искренностью, как бы говоря: смотрите, у меня от вас тайн нет. А затем создавалась такая ситуация: я вам все рассказал, как обстоит дело, вот вы и решайте. Это был метод всегда несколько обезоруживающий, но приводивший к хорошим для него результатам. Действительно, это была та необходимая, при таких дружественных отношениях, которые существовали между СССР и Египтом в то время, настоящая искренность, а не желание любыми способами что-либо урвать.
Во время переговоров мне приходилось сопровождать его в автомашине, поэтому беседы с ним в машине были всегда интересны для познания его как человека. Он очень обрадовался, когда узнал, что у нас, когда мы были помоложе, было увлечение одной и той же спортивной игрой - баскетболом. Да и в настоящем оказалось одинаковое хобби - кинолюбительство9. Насер жаловался, что вот только времени ему не хватает, чтобы привести в порядок все заснятые им кинопленки. А это общая беда всех кинолюбителей.
Завел он однажды разговор о нашем радио. «Почему ваше радио так неумело подает международные новости - поздно и неинтересно, а главное - неоперативно. Как много вы теряете на этом. Я постоянно имею с собой транзисторный радиоприемник, который настроен на международную службу Би-Би-Си. Через каждый час англичане передают новости, кратко, четко на 7-10 минут. Поэтому весь мир и слушает их. Почему бы вам не наладить такие передачи, для нас было бы интереснее слушать Москву, чем Лондон».
В другой раз он задал вопрос: «Почему вы не хотите, чтобы мы в полный голос говорили о советской военной помощи Египту? Ведь наши враги знают о ней, почему не надо знать об этом вашим и нашим друзьям? Раз эта помощь известна врагам, надо,
чтобы о ней знали друзья. Политически, я уверен, мы теряем на этом».
Во время нахождения в Москве он получил сообщение о гибели пяти пилотов, в том числе и советских, в Египте. Они были сбиты израильтянами. Что было самым досадным, так это применение израильскими пилотами самых простейших маневров. Другими словами, наши и египетские пилоты попали в элементарную ловушку, да к тому же в этом сильно были виноваты службы наземного наведения. Насер очень тяжело переживал гибель пилотов, постоянно говорил мне, что знал всех их лично. Да и не так много у Египта квалифицированных пилотов.
Когда Насер находился на лечении, закончился рекордный тогда полет в космос Николаева и Севостьянова10. Насера и всех, кто его сопровождал, пригласили на большой прием в Георгиевском зале Большого Кремлевского дворца. Днем мне позвонили и сказали, что Насер хочет наградить Николаева и Севостьянова высшей египетской наградой - орденами «Большое ожерелье Нила»11 и тут же на приеме вручить им эти ордена. Меня попросили выяснить ситуацию на этот счет. Я попытался согласовать этот вопрос с кем надо, но всюду натыкался на возражения: дескать, награждение может быть принято, но вручать награды на приеме в Кремле не надо. Так и передали Насеру. Тот обиделся и сказал, что не поедет на прием в Кремль, сказался больным. Пришлось посылать в Барвиху12, где находился Насер, нашего посла С.А. Виноградова13. Тот поехал, прямо сказал президенту, что надо поехать. И Насер прибыл на прием, правда, приказав своим адъютантам все же прихватить с собой ордена. Так они и пришли - с большими коробками. Я пытался было на самом приеме уговорить соответствующее начальство, объясняя обстановку: ведь Насер стоял и ждал, что ему разрешат наградить героев. Мне это было удалось, но потом сказали - все это разумно, но поздно.
И больше Насера я не видел.
Пришлось исполнить лишь печальную обязанность - участвовать в составе совет-
скои делегации, которую возглавлял А.Н. Косыгин14, на похоронах Насера, когда именно в связи с его смертью меня назначили послом в Египте.
Все это было неожиданно, как всякая смерть. Известие в Москве было получено вечером 29 сентября 1970 года15. Мне было сказано немедленно прибыть в Министерство, где мы вместе с В.В. Кузнецовым16 сидели почти целую ночь над различного рода документами в связи со смертью Насера. А утром было заседание Политбюро [ЦК КПСС], где совершенно неожиданно для меня было объявлено о моем назначении послом в Египет. Со мнои на эту тему никто до этого не говорил. Но дело было даже не в этом, хотя и это обстоятельство не с лучшей стороны характеризовало нашего министра
- ведь наверняка он сообщил руководству о том, что со мной был разговор. Когда я попросил не назначать меня послом в Каир только по одной причине - неподходящим климатическим условиям, воцарилось всеобщее недоумение. Но решение было принято, и через два часа я уже летел в Каир, в голове все никак не укладывалось то, что произошло со мной.
Когда приземлился наш самолет, в Каире было совсем темно. Беспокойство ночи уже передалось нам, когда самолет еще подруливал к вокзалу. Где-то угадывались толпы людей в свете прожекторов кинохроники, мелькали возбужденные лица. Сразу нас куда-то завертело, закружило, никакого порядка, даже видимости его на аэродроме не было. Ощупью спустились по трапу. Встречал плачущий Садат17 и другие руководители. А.Н. Косыгина куда-то увели, охранники его рванулись в темноту. С трудом мы выбрались, нащупали первую попавшуюся машину, влезли вместе с М.В. Захаровым18, попросили, чтобы везли туда, где будет А.Н. Косыгин. Приехали в резиденцию посла, то бишь в мою новую резиденцию...
Вся страна находилась в каком-то исступленном отчаянии. Толпы людей ходили по улицам, на лицах растерянность, собираются кучками, о чем-то говорят, оживленно жестикулируя. Ездят на крышах автобусов,
трамваев. Говорят, было много случаев, когда люди с отчаянья бросались с мостов в Нил или с крыш вагонов.
Посольство окружено стеной солдат, у которых в руках деревянные щиты и палки
- говорят, от нападения толпы, все может быть, могут быть и недруги.
В тот же день поехал к Хейкалу. Плачет, говорит, что не может себе представить, как это случилось. Невероятно еще и то, что еще и суток не прошло после смерти Гама-ля, а его лучшие друзья - советские люди уже прибыли на похороны. Потом Хейкал вдруг говорит: «Вы, наверное, не знаете, но Насер очень уважал вас. Когда в течение долгого времени, после смерти вашего по-сла19, в Каире не было советского посла, Насер говорил мне: давай попросим, чтобы к нам прислали Виноградова. Я отвечал ему, что полностью согласен с его мнением, но так не делается - послов не выбирают. Если попросить, то может даже получиться обратное - его ни за что не пришлют, таков обычай».
Я вздрогнул: не узнал ли Хейкал о моем назначении? Когда же он мог узнать: ведь мы только что прибыли, и А.Н. Косыгин еще ни с кем не встречался. Нет, не мог он знать.
Когда я рассказал Хейкалу, что меня назначили послом в Каир, он от удивления не мог долго ничего сказать. Наконец, промолвил: «Не может этого быть, это просто невероятно, неужели исполнилась последняя воля Гамаля?» И еще долго он повторял, как ошеломлен событием и что какая это была бы радость для Гамаля.
На похороны пришлось ехать. на катере. Дело в том, что траурная процессия должна была начаться от дома, расположенного на острове Замалек20, где находился ранее штаб революционного командования21. Через мост проехать оказалось невозможным, он был забит народом, и полиция решила сделать самое простое - развести его. Нам дали катер, сопровождал нас Хейкал22.
По приезде нас поместили в отдельную комнату, и при нас практически все время находились Садат и Али Сабри23. Входили и
выходили разные люди, государственные деятели, здоровались с А.Н. Косыгиным. Да, Насер действительно был вождем «третьего мира», признанным лидером не только арабского мира, но почти всех развивающихся стран. К нему испытывали уважение и правительства капиталистических стран. Одним словом, скопление людей было невероятно большим. Короли и премьер-министры наступали друг другу на ноги.
Наконец, послышался шум вертолета: прибыло тело Насера. Все вышли из помещения. Посреди большого зала уже стоял гроб, покрытый государственным флагом Египта. На нем, рыдая, лежали несколько человек. Начала образовываться колонна -похоронная процессия, мы вышли наружу. Здесь с невероятной силой пекло жарчайшее египетское солнце, что еще больше взвинчивало атмосферу.
Наконец, показалось начало процессии, на орудийном лафете, влекомом шестеркой лошадей, гроб. Солдаты на лошадях и рядом
- многие открыто плачут, громко рыдают. Солнце буквально обжигает, все мокрые. За лафетом идет много людей, нам приходится силой вливаться в шествие. Вскоре образуется сильнейшая давка, вместо процессии создается неуправляемая толпа, куда-то тянут, того и гляди, упадешь. Высокие гости стараются удержаться на ногах. Невольно думаю, а что же будет дальше. Ведь это только «избранная» часть процессии - иностранные гости. А ведь на улице должна присоединиться еще многотысячная толпа. Но ничего этого не происходит. Просто наша толпа останавливается, не выходя даже за пределы садика в Замалек. Несут в обратном направлении в кресле качающегося, как кукла, Садата - говорят, что ему стало плохо. Провожающие поворачивают обратно. Куда-то вдаль уходят кони, люди и гроб с телом Насера, оттуда слышен рев толпы, все смешалось, нам рекомендуют отправиться домой... Опять же на катере.
...22 октября 1970 года я вручал верительные грамоты новому президенту Египта Анвару Садату24. После вручения грамот я направился к могиле Насера25. Там уже жда-
ла большая группа работников посольства. Мы возложили на могилу Насера большой венок с надписью: «Гамалю Абдель Насеру от посольства СССР». Эта церемония привлекла большое число зрителей, не осталась она незамеченной и печатью. Мы отдали последний долг вождю египетского народа -великому вождю.
Личный архив В.М. Виноградова. Оригинал, машинопись с рукописной авторской правкой. Слева приписка от руки: «Февраль 1975, Москва».
Примечания
1 Владимир Михайлович Виноградов участвовал в Великой Отечественной войне. Окончил Московский химико-технологический институт им. Д.И. Менделеева и Всесоюзную академию внешней торговли. В 1948-1962 гг. работал в Министерстве внешней торговли СССР. В 19621967 гг. - посол СССР в Японии. С 1967 по
1970 г. - заместитель министра иностранных дел СССР. В 1970-1974 гг. - посол СССР в Египте. В 1974-1977 гг. - посол по особым поручениям МИД СССР. С 1977 по 1982 г. - посол СССР в Иране. В 1982-1990 гг. - министр иностранных дел РСФСР.
2 Галеб, Мурад (1922-2007) - египетский дипломат и государственный деятель. С 1961 по 1971 г. - посол Египта в СССР. С сентября
1971 по январь 1972 г. - государственный министр по иностранным делам Египта, с января по сентябрь 1972 г. - министр иностранных дел Египта.
3 О пребывании советских зенитчиков в Египте см.: Тогда в Египте. Книга о помощи СССР Египту в военном противостоянии с Израилем. М., 2001.
4 «Война на истощение» была начата Египтом в 1968 г. и представляла собой периодические артиллерийские обстрелы израильских позиций на восточном берегу Суэцкого канала. Смысл ее состоял в том, чтобы, с одной стороны, нанести максимальный ущерб Израилю, чувствительному к потерям, а с другой стороны -поднять боевой дух египетской армии, потерпевшей поражение в июне 1967 г.
5 Андрей Андреевич Громыко (1909-1989), занимал пост министра иностранных дел СССР в 1957-1985 гг.
6 Риад, Махмуд (1917-1992) - египетский дипломат и государственный деятель. В 1964-1972 гг. - министр иностранных дел Египта, с
1972 по 1979 г. - генеральный секретарь Лиги арабских государств.
7 Гелиополис (Маср алъ-гедида. - арабск.) -северо-восточный район Каира, примыкающий к военно-воздушной базе Алмаза и международном аэропорту. Сосредоточение военных штабов и военно-учебных заведений. Основан европейцами в начале XX в.
8 Хейкал, Мухаммед Хасанейн (р. 1923) -египетский публицист. В 1957-1974 гг. - главный редактор ведущей египетской газеты «Аль-Ахрам», доверенное лицо Насера.
9 В 1960-е годы, до появления видеокамер, были популярны любительские узкопленочные киноаппараты.
10 С 11 по 19 июня 1970 г. космонавты Андриан Григорьевич Николаев (1929-2004) и Виталий Иванович Севостьянов (1935-2010) на корабле «Союз-9» совершили 286 оборотов вокруг земли.
11 Правильно - «Ожерелье Нила». Орден учрежден в 1915 г., из советских людей им был награжден в 1964 г. Н.С. Хрущев во время визита в Египет для участия в церемонии перекрытия Нила, а также космонавты Ю.А. Гагарин, В.В. Терешкова, А.Г. Николаев и В.И. Севостьянов.
12 В Барвихе под Москвой находился санаторий, где отдыхали и лечились советские руководители.
13 Виноградов Сергей Александрович (1907— 1970) - советский дипломат, с 1967 г. занимал пост посла СССР в Египте.
14 Косыгин Алексей Николаевич (1904-1980) -советский государственный деятель. В 1966— 1980 гг. - председатель Совета Министров СССР.
15 Видимо, 28-го, а не 29-го. Насер скончался 28 сентября. Как следует из дальнейшего текста, советская делегация прибыла в Каир для похорон через сутки после его смерти.
16 Кузнецов Василий Васильевич (1901-1990)
- советский дипломат и государственный деятель. С 1955 по 1977 г. - первый заместитель министра иностранных дел СССР.
17 Садат, Анвар (1918-1981) - египетский государственный деятель, с 1969 г. - вице-президент Египта.
18 Захаров Матвей Васильевич (1898-1972) -советский военачальник, маршал Советского Союза. С 1964 по 1971 г. - начальник Генерального штаба вооруженных сил СССР. В 1967 г., после поражения Египта в «шестидневной войне», длительное время находился в Каире, решая вопросы восстановления египетской армии.
19 Посол, С.А. Виноградов, скончался в Москве 27 августа 1970 г.
20 Слово «Замалек» вписано над зачеркнутым словом «Гезира». Между тем остров действительно называется Гезира, а Замалек - жилой район на части острова.
21 Речь идет о революции 23 июля 1952 г., которую возглавил Насер.
22 Резиденция посла СССР (России) находится на набережной Нила, Хейкал живет через дом от нее.
23 Сабри, Али (1920-1991) - египетский государственный деятель, в 1965-1968 гг. - вице-президент Египта, один из ближайших сподвижников Насера.
24 Садат был избран на этот пост 17 октября.
25 Насер похоронен в приделе мечети его имени в каирском районе Айн-Шамс.
•хг<^р£у*
