CC BY
0
ВСТРЕЧИ С АТТИЛОЙ
Либретто оперы о Женевьеве Парижской, Лу из Труа и Аттиле
© Томский Г.В.
(Grigori Tomski, France, 2023) g. tomski@gmail. com
СПИСОК ПЕРСОНАЖЕЙ
АТТИЛА - царь гуннов, император Севера Девочка ЖЕНЕВЬЕВА (9 лет в 429 году)
СЕВЕРУС - отец Женевьевы - богатый житель села Нантер (в настоящее время города) в окрестностях Парижа, имеющий земельные и другие владения в городе Труа и других местах Галлии (современной Франции)
ЖЕРОНТИЯ - мать Женевьевы
ЛУ - епископ города Труа в Галлии
Взрослая ЖЕНЕВЬЕВА (с 25 лет живет в Париже)
Генерал АЭЦИЙ - губернатор Галлии и патрис Западной (римской) империи, бывший долгое время другом Аттилы
ВАЛЕНТИНЬЕН — император Западной империи
ПРЕФЕКТ Парижа
ОРЕСТ - благородный римлянин, ставший министром и генералом Аттилы АРДАРИХ — король гепидов (германского народа на Дунае), вассал Аттилы МАРК — родственник Женевьевы из Труа (можно дать ему другое имя) ВОИНЫ (римские, гуннские и германские)
ПЕРВАЯ ЧАСТЬ
Сцена 1. Вилла Северуса на берегу Сены, 429 год
Северус и Жеронтия стоят на берегу Сены перед виллой и смотрят на нарядную лодку, приставшую к берегу. Женевьева играет возле них.
Епископ Лу (34 лет) сходит на берег. Женевьева подходит к родителям, которые почтительно кланяются епископу.
СЕВЕРУС:
Приветствую Вас, уважаемый Лу — епископ славного города Труа! ЛУ:
Да хранит Бог вашу семью! Как это Вы меня узнали? СЕВЕРУС:
У нас земли на севере от Труа и дом в городе у вашего двора. Я езжу часто на свои поля, проверить как идут мои дела.
Меня зовут Северус, а это моя жена Жеронтия и дочка Женевьева. ЛУ:
Идиллическая картина меня привлекла, красивая вилла и радостная ваша семья.
ЖЕРОНТИЯ:
Жермен, епископ в городе Оксер, на днях проехал через наш Нантер. Славный епископ нам сказал, что Вас он тоже в путь позвал.
ЛУ:
Мы едем с ним на Британские острова по решению самого Римского папы. Там сектантами одурманена паства, Ждет нас корабль в устье Сены.
ЖЕНЕВЬЕВА:
Епископ Жермен благословил меня! ЛУ:
Какая у вас хорошая девочка! Глаза светятся умом и добротой. Счастливы родители такого ребенка, даже ангелы при рождении которой радовались тихо на небесах!
Епископ гладит девочку по волосам.
ЖЕРОНТИЯ:
Уважаемый Жермен сказал то же самое ей, что у нее будут большие заслуги перед Богом, что Женевьева станет заступницей людей в нашем неспокойном веке жестоком!
ЖЕНЕВЬЕВА:
Я обещала епископу Жермену смолоду посвятить жизнь служению людям и Богу!
ЛУ (улыбается): Я тоже благославляю тебя снова, добрая, красивая и умная Женевьева! Чувствую сердцем и умом заранее, что ты сдержишь данное обещание.
СЕВЕРУС:
Посидите с нами и отдохните.
Родители и Женевьева садятся за садовый стол с епископом. СЕВЕРУС:
Да, отец, мы живем во времена неспокойные. Франки короля Клодиона, сильные и смелые, недавно пытались прорваться к Парижу!
ЛУ:
Как уютна и красива ваша вилла! А недалеко в Париже левый берег Сены весь в руинах домов, которые были варварами разграблены и уничтожены!
ЖЕРОНТИЯ:
Это было давно, много времени прошло, но город своих ран не залечил до сих пор.
СЕВЕРУС:
Варвары могут завтра появиться снова, но, к счастью, франков короля Клодиона остановили смелые гуннские отряды, нанятые генералом Аэцием, чему мы рады.
ЖЕРОНТИЯ:
Все знают, что Аэций в ранней юности был почетным заложником гуннов в степи и подружился с принцем Аттилой, тогда лет десяти.
ЛУ:
Дружба защитила Аэция, когда он должен был казнен, как сторонник побеждённого претендента на трон.
Только союз с Аттилой спас его от страшной гибели, вместо лютой смерти он стал губернатором Галлии!
СЕВЕРУС:
Теперь все боятся бургундского нападения, на западной границе опасной стала ситуация.
ЛУ:
Аэций теперь собирает в кулак свои силы, прибывают новые отряды гуннской кавалерии. Аттила намерен атаковать, мощно и жестоко, Бургундское королевство на Рейне с востока.
СЕВЕРУС:
Значит Аттила и Аэций берут бургундов в клещи! ЖЕРОНТИЯ:
Мы возлагаем наши надежды на гуннов, а гунны возлагают свои надежды на Бога!
ЛУ:
Пусть Бог поможет им в этом испытании! Бургунды ответят за свои вторжения в Галлию.
Сцена 2. Париж, 450 год
Генерал Аэций и Префект Парижа смотрят c холма на панораму Парижа. АЭЦИЙ:
Я Вас назначил префектом с обширными полномочиями. Большинство городов в Галии уменьшились в размерах, их советы не справляются со своими обязанностями. Здесь в Париже левый берег лежит в развалинах.
ПРЕФЕКТ:
Многие боятся новых вторжений варваров и уезжают подальше от опасных рейнских берегов. Для построения вокруг центра прочных укреплений мы вынуждены брать камни от разрушенных зданий.
АЭЦИЙ:
Говорят, что в совете Парижа есть женщины! ПРЕФЕКТ:
Есть только одна — молодая и энергичная Женевьева. Она, единственная наследница состояния и имений, простирающихся до горизонта земельных владений. В детстве епископы Жермен и Лу за ум и веру благословили ее, епископ Марсель посвятил в невесты Христа, когда она стала взрослее. Благословенная наследница и невеста Господа ведет жизнь без отклонений,
посвящает свое богатство людям, а светлая вера помогает успеху деяний. АЭЦИЙ:
На случай осады в эти тревожные времена Вам надо поднять дисциплину гарнизона и создать достаточный запас еды и зерна.
ПРЕФЕКТ:
Но ведь после разгрома бургундов гуннами, Аттила не разрешает больше ни одному племени покинуть Германию и вторгаться в нашу Галлию. Мы надеемся на длительный мир всею душою.
АЭЦИЙ:
Принцесса Гонория отправила письмо Аттиле и кольцо, мы перехватили на обратном пути ее доверенного гонца. Оказывается, Гонория предлагала в случае супружетва Аттиле, находящемуся в зените славы и могущества, в качестве приданного половину Западной империи, в том числе всю Галлию и смежные территории!
ПРЕФЕКТ: Невероятно!
АЭЦИЙ:
Она считает, что звание «августы» дает ей, по ее взглядам, почти равные права со своим братом императором Валентиньеном.
ПРЕФЕКТ:
Август Валентиньен и августа Гонория! Да, звучит почти одинаково. АЭЦИЙ:
Вы давали присягу служить императору Валентиньену и не должны допускать такой мысли ни разу.
ПРЕФЕКТ: Я буду верен присяге.
АЭЦИЙ:
Приказываю защищать город от гуннов в случае их появления под стенами их отрядов! В случае сдачи города Вы будете казнены!
Сцена 3. Рим
Император Валентиньен стоит возле своего дворца и смотрит с холма на панораму Рима.
ВАЛЕНТИНЬЕН: Судьба жестока ко мне!
Я, император Запада, в полной зависимости от хитрого Аэция, этот ставленник гуннов может в любой момент избавиться от меня. Но я не знал, что меня ждет еще более страшное испытание. Аттила и моя сестра Гонория хотят жениться по ее желанию! Я должен помешать любой ценой этому опасному событию, ибо Аттила создаст с ней новую Римско-Гуннскую империю и устранит меня быстро от власти, снимет диадемму и мантию. Гонория не простит казни друга юности Евгения, мне и Аэцию, и своей многолетней ссылки в Константинополь, полной грусти. Не простит этого мне и Аэцию!
Значит Аэций должен тоже быть против брака Аттилы и Гонории!
Приходит Аэций и почтительно кланяется императору. АЭЦИЙ:
Дорогой Валентиньен, я получил письмо от патриса Востока. Советует принять призыв Аттилы, чтобы не пострадать жестоко, и выдать за него принцессу Гонорию, которая давно одинока. Он так напуган после разгрома гуннами Восточной империи, что не видит другого выхода в данной сложной ситуации.
ВАЛЕНТИНЬЕН:
Вы думаете, что есть другой исход?
Отец дражайший: pater carissimus et amantissimus!
Придумайте что-нибудь!
Гонория никогда не простит нам казни друга и долгой ссылки. АЭЦИЙ:
Дорогой Валентиньен, если бы мы стали родственниками, то я сделал бы для Вас все возможное и даже невозможное. Мне кажется, мой сын Гаудентиус был бы отличной парой для вашей дочери, принцессы Евдоксии, такой прекрасной. Предлагаю обвенчать теперь, а свадьбу сыграть через пару лет, когда она повзрослеет, станет совершеннолетней и расцветет.
ВАЛЕНТИНЬЕН:
Поклянитесь, что тогда Вы спасете мою семью. АЭЦИЙ:
Клянусь всемогущим Богом,
что я сделаю все, чтобы спасти вашу семью,
чтобы ваша дочь и мой сын благодарили судьбу!
ВАЛЕНТИНЬЕН:
Будьте спасителем империи и Бог Вас вознаградит! Пойду поговорить с женой и дочерью о вашем предложении. Думаю, что они будут согласны с этим решением.
Аэций уважительно кланяется императору. Валентиньен уходит. Аэций остается на месте и задумчиво смотрит на панораму Рима.
АЭЦИЙ:
Выступая против брака Аттилы с принцессой Гонорией, нарушая клятвы гуннам перед данными им мне армиями, я становлюсь самым большим врагом бывшего друга.
Но я вырвал обещание императора выдать дочь Евдоксию за моего сына — успех, от которого я испытываю эйфорию. Валентинен в панике, он не видит в этом деле главного,
что я поклялся спасти его семью, но не его самого. Вот почему мой Гауденций вскоре после свадьбы с Евдокией станет императором Запада, вот мои планы! Для этого мне надо суметь сдержать гуннское наступление в течении двух лет, но не доводить Аттилу до ужесточения.
Но можно ли оказать ему такое сопротивление? Я рассчитываю только на данный мне подарок судьбы, на знания обычаев гуннов и их тактики ведения войны. Среди римлян никто не был так долго, как я, в степи.
Я хорошо понимаю стратегию Аттилы, его тонкую игру, это не захват и занятие городов и большой территории. Наступления больших масс кавалерии вне зоны степи не продолжаются долго, эти атаки и даже экспедиции не длятся более четырех или пяти месяцев, пока кони могут выдержать великие усилия и бешенные скачки, прежде чем вернуться на свои родные пастбища и луга.
Поэтому, надо ждать когда Аттила, по моему видению, начнет уходить, через четыре месяца после вторжения. Надо тихо следовать за ним, создавая иллюзию задуманного мною умело мощного наступления, чтобы потом трубить о своей мнимой «победе»!
Я знаю хорошо, как Аттила бережет жизнь своих конников. Значит надо, чтобы римская пехота смогла выдержать атаки, прикрывшись большими щитами и ощетенившись копьями. Мне удалось заставить своих легионеров носить панцыри как до времен Гратьена, и даже надевать тяжелые каски. Каких усилий это стоило, но теперь зато у меня есть надежда выдержать сражение с конницей, спешащей домой со славой и большой добычей.
В любом случае Аттила будет вести войну без лишней спешки, как он вел войну в течении пяти лет против Восточной империи. Валентиньен будет в панике и во второй или третий год войны
выдаст свою дочь Евдоксию замуж за Гаудентиуса, моего сына. Ведь Евдоксия - внучка императора Теодоза, умершего недавно. Теперь Восточной империей правит генерал Марсьен, что забавно, ставший фиктивным мужем сестры Теодоза августы Пульхерии, давший клятву не мешать продолжению ее жизни в целомудрии. Чего только люди не делают ради славы и власти!
Эти Марсьен и Пульхерия не будут иметь детей никогда и поэтому мой достойный сын Гаудентиус сможет тогда, претендовать однажды на диадему и Восточной империи для воссоединения Римской империи, для великой миссии! Вот почему моя мудрая игра действительно стоит свечи!
Потом договорюсь с Аттилой, моим другом с ранней юности, и заключу с ним союз о создании Римско-Гуннской империи, нашей с ним мечты, где главную роль будут играть римляне. Если же допустить брак Аттилы и принцессы Гонории, то я буду без сомнения отстранен ею от всякой власти.
У меня кружится голова от этого грандиозного плана! Было бы проще поддержать брак Гонории и держатся мирно, тогда благодарный Аттила нашел бы высокую должность для меня. Но могу ли я довольствоваться малым в эти решающие времена, когда есть надежда сравняться с Аттилой, быть на одной ступени! Все эти годы, несмотря на дружбу, я чувствовал себя в зависимости.
Аттила, мой друг, прости меня, но чтобы стать равными друзьями, мы должны стать временно врагами!
Сцена 4. Париж, 451 год
Префект Парижа стоит на плоской крыше башни и смотрит на поднимающийся далеко столб дыма.
Слышен невнятный шум толпы и голос глашатая: «Префект Парижа приказывает женщинам, детям и старикам покинуть город из-за приближения армии Аттилы! »
На башню поднимается Женевьева.
ЖЕНЕВЬЕВА:
Приветствую Вас!
Да хранит нас всемогущий Бог!
В городе поднялась большая паника из-за
приближения Аттилы и Вашего приказа.
ПРЕФЕКТ:
Приветствую Женевьева!
Я не ожидал, что мужчины тоже начнут паниковать. Хотел увозить только женщин и детей, их спасать.
ЖЕНЕВЬЕВА:
Семьи будут в большей безопастности, когда останутся внутри хорошо укрепленного города.
ПРЕФЕКТ:
Но гунны быстро разрушили все укрепления вдоль границы, взяли множество крепостей, в том числе такие вроде Метца. У них хорошие инженера, строящие огромные мосты для переправы их армий через водные преграды, и изготавливающие мощные орудия для осады.
ЖЕНЕВЬЕВА:
Я думаю, что с Аттилой можно договориться. Он воюет против императора Валентиньена и ведь на самом деле идет гражданская война по просьбе обиженной принцессы Гонории, Поэтому надо держаться нейтральной позиции, чтобы спасти наш город в эти тревожные дни.
ПРЕФЕКТ:
Аэций приказал мне защищать Париж всей силой, поэтому я не могу вести переговоры с Аттилой.
ЖЕНЕВЬЕВА:
Я могу тайно встретиться с ним. ПРЕФЕКТ:
Я согласен на встречу с Аттилой и переговорам, но я должен выглядеть непричастным к ним, чтобы избежать гнева Аэция и императора Запада. Выйдете из города ночью, мои люди организуют это. Я верю в успех, ибо ты под покровительством Бога! Авангарды Аттилы быстро приближаются, они будут здесь завтра, опасность надвигается. Послезавтра Аттила прибудет с главными силами и окружит город многими плотными кольцами. Женщин нужно успокоить, вернуть уверенность, чтобы мужчины вновь обрели надежду и смелость.
ЖЕНЕВЬЕВА:
У меня будет два дня, чтобы убедить людей остаться в городе. Я скажу женщинам, чтобы они молились день и ночь подряд, чтобы гунны не отправили на штурм Парижа свои отряды.
Сцена 5. Лагерь Аттилы
Германские воины приводят Женевьеву к костру, возле которого стоит группа гуннских гвардейцев, охраняющих великолепный шатер Аттилы. Германцы проявляют недружелюбность и угрожают Женевьеве. Гуннская гвардия вежливо, но решительно оттесняет их и требует тишины, чтобы не разбудить Аттилу.
Наступает утро. Приходит Орест и шепетом разговивает с Женевьевой. Появляется Ардарих. К нему подходят германские воины и шепчутся с ним. Аттила выходит из шатра. ОРЕСТ:
Приветствую Вас наш император!
Женевьева, Ардарих и все воины почтительно кланяются Аттиле, который их приветствует на степной манер, приложив правую руку к сердцу и тихо кивнув головой.
ОРЕСТ:
Женевьева, имеющая большое влияние в Париже, прибыла тайно в наш лагерь в ночной темноте. Много исцелений и других чудес она совершила, доверие людей и префекта она давно заслужила!
ЖЕНЕВЬЕВА:
Приветствую Вас славный Аттила — царь гуннов и император Севера! АТТИЛА:
Скажи, что привело тебя сюда? ЖЕНЕВЬЕВА:
Вы объявили, что пришли по приглашению Гонории, а Аэций и император заявляют, что на действия в Галлии Вас толкнули ваши многочисленные вассалы из Германии, желавшие ограбить наши города во все времена и века. Но я верю Вам, ибо долгие годы Вы отправляли войска по просьбе генерала Аэция для защиты и помощи нам. Мы молились за них и радовались их успехам.
АТТИЛА:
Если бы император уважил желание принцессы, то не было бы никакой причины для этой войны. Но Аэций решил пойти против меня в минуты спеси с визиготами, бургундами и другими варварами. С теми, которых гунны по его просьбе громили, проливая свою кровь много лет, всех усмирили, потом в разных местах Галлии их поселили!
Это большое коварство с его стороны! ЖЕНЕВЬЕВА:
Я обещаю, что Париж будет нейтральным! АТТИЛА:
Хвалю за мудрую позицию! АРДАРИХ (кланяется Аттиле):
Великий повелитель! Не верю, что префект послушается ее! Я возьму Париж с моими воинами-гепидами, если в течение трех дней город будет дан нам на разграбление.
ОРЕСТ (встаетрядом с Женевьевой): Наш могучий правитель будет будущим правителем с помощью пригласившей его принцессы Гонории, чтобы мир и порядок воцарились в Западной империи. Поэтому он не должен проливать кровь в эти дни будущих подчиненных, понимающих его намерения и не оказывающих нам никакого сопротивления.
ЖЕНЕВЬЕВА:
Нам надоели вторжения в пределы Галлии. Мы все мечтаем жить в мире и согласии, поэтому готовы дать нашу скромную дань.
АТТИЛА (обращается кЖеневьеве):
Почему мы должны верить, что префект послушается тебя? ЖЕНЕВЬЕВА:
Я принесла с собой Священное Писание и поклянусь на нем. Дань заплачу из клада родителей, спрятанного во дворе нашего большого семейного поместья в Нантере.
ОРЕСТ:
Я слышу пение женского хора.
АРДАРИХ: Это странно!
Орест вглядывается вдаль. ОРЕСТ:
Хор в белых одеждах стоит на вершине плоской башни.
Все прислушиваются к доносящемуся издалека пению.
АТТИЛА: О чем они поют?
ЖЕНЕВЬЕВА:
Эти прекрасные женские голоса просят Бога умилостивить Вас и спасти город от разрушения, их дома от пожаров, детей и мужей от смерти.
ОРЕСТ:
Они бы не могли без разрешения подняться на башню и без согласия префекта Парижа петь такую песню.
АТТИЛА (обращается кЖеневьеве): Ты спасла свой город!
Сцена 6. Париж
Префект Парижа и Женевьева стоят на плоской крыше башни. Слышны дальние звуки труб и глухой бой барабанов.
ПРЕФЕКТ:
Последние эскадроны Аттилы уходят мирно и спокойно. Ни одна стрела и ядро катапульты по нам не выпущено. Париж спасен!
ЖЕНЕВЬЕВА:
Всемогущий Бог помог убедить Аттилу! ПРЕФЕКТ:
Дорогая Женевьева, ты спасла город от осады очень опасной, но я требую, чтобы встреча с Аттилой навсегда осталась тайной. Если Аэций или Валентиньен узнают, то мы будем наказаны. Поэтому, если наши секреты когда-нибудь будут нарушены, я буду вынужден за переговоры с Аттилой казнить тебя. Это будет тяжело для меня, но так я смогу спасти себя. Надо говорить всегда, что Бог услышал наши молитвы.
ЖЕНЕВЬЕВА:
Это тайна никогда не будет нарушена!
ВТОРАЯ ЧАСТЬ
Сцена 7. Дом епископа в Труа
Лу стоит на крыльце. Приходит Марк. ЛУ:
Приветствую тебя Марк! Да хранит нас Бог! МАРК:
Приветствую святой отец! Женевьева попросила меня встретиться с Вами. ЛУ:
Это очень хорошо!
Все говорят, что Париж от осады
был спасен благодаря Всемогущему,
услышавшему долгие молитвы народа, убежденного Женевьевой, что лучше остаться внутри укрепленного города. Но всю правду я узнать хотел бы, нет ли здесь какой-то либо тайны?
МАРК:
Женевьева разрешила мне рассказать Вам все, чтобы помочь спасти наш город Труа и из-за ее великой признательности за благословение в детстве.
ЛУ:
Да, она была хорошей девочкой, глаза светились умом и добротой. Я сказал, что у нее будут заслуги перед Богом, что Женевьева станет заступницей людей в нашем неспокойном веке жестоком!
МАРК:
Тайна спасения Парижа состоит в том, что Женевьева встречалась с Аттилой. Она советует воспользоваться ее примером. Женевьева обещала нейтралитет Парижа в войне между Гонорией и Валентиньеном, а на самом деле между Аттилой и Аэцием. Но Префект требует тайну хранить строго и говорить только о помощи Бога.
ЛУ:
Конечно, он боится гнева Аэция и Валентиньена. Думаю, что Аэций оборвал дружбу с Аттилой из расчета. Вероятно, он вырвал слово императора выдать через два лета свою единственную дочь, принцессу Евдоксию за его сына. После свадьбы сына Аэций быстро устранит Валентиньена, но прежде он должен суметь упорно сопротивляться Аттиле.
МАРК:
Аттила победил Восточную империю не торопясь, в течении шести долгих лет эта война длилась. Говорят, что он бережет жизни своих воинов.
ЛУ:
После устранения бедного императора Валентиньена Аэций помирится с Аттилой, ведь их дружба длинна.
МАРК:
Я поражен Вашей проницательностью!
Вы в Нантере будущее Женевьевы предвидели,
а теперь будущее Аэция и Валентиньена видите! ЛУ:
Поэтому я встречусь с Аттилой открыто, не боясь гнева императора Валентиньена, ибо разгадал мысли Аэция и суть его плана.
Возле Дома епископа начинают собираться горожане. Лу обращается к ним. ЛУ:
После взятия Орлеана и получения от нее дани, гунны приближаются и скоро появятся вдали. Они явно хотят померяться силами с римлянами на огромном Каталаунском поле, похожем на степи.
Шум в толпе. Слышны голоса: «Труа в опасности!», «Да спасет нас Великий Бог!», «Надо как-то договориться с Аттилой!», «Молитесь, Бог помог Парижанам!», «Аттила пощадил жителей Орлеана», «Но они ему заплатили большую дань, так как сопротивлялись несколько недель».
ЛУ:
Я встречусь с Аттилой, чтобы убедить не трогать наш город. Да поможет нам Великий Бог!
Хор голосов: «Да поможет нам Великий Бог! Да поможет нам Великий Бог! Да поможет нам Великий Бог!
Сцена 8. Лагерь Аттилы
Аттила, Орест и Лу сидят за походным круглым столом перед императорским шатром, видны и слышны фрагменты шума обычной жизни военного лагеря.
ЛУ:
Выражаю соболезнование из-за гибели командира вашего авангарда во время встречи с Месмином и его делегацией из нашего города. Мы хотели торжественно встретить вашу армию на переправе, но из-за ужасного недоразумения делегация подверглась расправе. Месмин нес в своих руках Евангелие в серебрянном переплете, на котором он должен был поклясться в нашем нейтралитете в идущей между Валентиньеном и Гонорией гражданской войне. Но луч солнца, отраженный от книги ослепил глаза рысака, и горячий конь вашего командира скинул на землю седока, так нелепо оборвалась жизнь этого славного генерала.
АТТИЛА:
Этот генерал был моим родственником, я горюю, но Месмин не был виноват в его смерти и выражаю
мое искреннее соболезнование из-за гибели Месмина от рук разъяренных воинов, любивших командира.
ЛУ:
Это ужасы войны!
Я молю Бога об ее быстром окончании и наступлении прочного мира! АТТИЛА:
Для этого я хотел сближения моей Северной империи с Западной и Восточной римскими империями. Я мечтал об этом с Аэцием с детства, годами.
ЛУ:
Король готов Атольф, после их побед в Италии, мечтал тоже о создании Римско-Готской империи, в которой костяк армий составляли бы визиготы, а римлянам бы оставались все другие вопросы.
ОРЕСТ:
Визиготы слишком слабы для такого великого проекта, Их предки убежали от гуннов в панике и без возврата. Теперь они довольны тем, что имеют на юге Галлии свое автономное королевство в теплой Аквитании.
АТТИЛА:
Во время походов визиготов в Италии
я был при дворе императора Гонориуса,
и видел слабость Западной империи.
Мне было пятнадцать в год взятия Рима,
а Аэций был на пять лет старше, видимо.
Он отвечал за безопасность моего пребывания
и за содержание греко-римского образования.
Наша дружба началась раньше, в годину
его приезда подростком в нашу страну,
как гаранта мира римлян с гуннами.
Вот почему я дважды спас его от верной гибели !
ОРЕСТ:
В первый раз, только прибытие большой гуннской армии в конце гражданской войны в Италии спасло Аэция от казни. Но регентша Галла Пласидиа не могла ему простить поддержки другого претендента на трон и свои вынужденные уступки. Во второй раз, она решила, опираясь на Бонифаса и визиготов, избавиться от Аэция и зависимости от спасающих его гуннов. Граф Бонифас погиб в поединке с Аэцием, сразу признанным
лицом вне всяких законов, государственным преступником. Аэцию ничего не оставалось, как снова просить у гуннов армию. После победоносного похода этой большой армии в Италию, Аэций становится командующим римской армией и патрисом, то есть регентом Западной римской империи при малолетнем императоре Валентиньене, его бдительным опекуном!
АТТИЛА:
По сути Аэций является моим политическим созданием. Но он предал нас и будет наказан!
Моим лучшим другом стал благородный Орест из Паннонии, мой верный генерал и министр, понимающий все мои идеи!
ОРЕСТ:
Римскую цивилизацию теперь может спасти только создание Римско-Гуннской империи, что приведет к установлению мира от Испании и даже Африки до Урала и голубого Арала.
ЛУ:
Я восхищен этой идеей и желаю скорейшего установления прочного мира! АТТИЛА:
Встречи с Женевьевой из Парижа и Ананиусом из Орлеана, показывают, что если христианская церковь поддержит сполна, будет легче убедить римлян в реализуемости моего плана. Я приглашаю тебя, святой отец, без сомнения и волнения, сопровождать меня до Рейна для его обсуждения.
ЛУ:
Великий император, мне будет интересно обсуждать эти идеи. Я только прошу Вас пощадить мой город Труа.
АТТИЛА:
Даю слово, что мои воины не нападут на ваш город! Сцена 9. На берегу Рейна
Вдали виден силует наплавного моста. Доносятся слабые звуки ремонтных работ и голоса работающих на разных языках (тюркском, германском и латинском). На берегу виден военный лагерь, мимо время от времени проходят по направлению к мосту отряды воинов разных народов.
АТТИЛА:
Дорогой Лу. Мы с тобою сверстники и быстро нашли общий язык.
ЛУ:
Я был рад убедиться в том, что Вы восхищаетесь достижениями римской цивилизации и огорчаетесь из-за ее затянувшегося и глубокого кризиса.
АТТИЛА:
Римская молодежь дрожит даже от звука горна. А близкие нам по языку табгачи, кажется к счастью, основали в Китае свою императорскую династию. Табгачи и другие гуннские всадники охотно служат в коннице, а сами китайцы в пехоте и прежняя администрация оставлена на месте. Я займусь созданием на Западе такого альянса. Чтобы помочь вам выйти из долгого кризиса.
ЛУ:
Нет сомнения в том, что Вы можете реализовать эти планы. Меня беспокоит вопрос: какова будет судьба в этом случае нашей католической церкви и христианского населения? Христиане раньше жестоко преследовало государство, не ждут ли их новые испытания, как было недавно?
АТТИЛА:
т-ч и о
В моей империи христиане и последователи других религий, чувствуют себя очень спокойно, под надежной защитой. Сотни тысяч германцев являются христианами, не говоря о бывших римлянах из Дакии и греках Причерноморья. Миллионы жителей Великой степи, от Китая до Дуная, также верят в единого Бога, которого мы называем Тангра.
ЛУ:
К сожалению, готы являются христианами-арианцами и у католиков большие разногласия с их догматами.
АТТИЛА:
Мы считаем, что к Богу ведут много путей. Не думаю, чтобы простые готы понимали сполна разницу между разными течениями христианства. Следующим летом наша армия будет в Италии, где прошли незабываемые годы моей ранней юности. Но для меня захват Рима не будет иметь особое значение, Я хотел бы обрести дружбу Папы Леона и его понимание.
ЛУ:
Да, он очень дальновидный и влиятельный руководитель. АТТИЛА:
Король Базиль ждет меня на том берегу
по случаю веселого германского праздника. Пишите мне иногда. До свидания, дорогой Лу!
ЛУ:
Обязательно напишу Вам.
Я переписываюсь с интересными людьми смолоду. Спасибо за хорошее отношение ко мне и моему городу!
Сцена 10. Дом епископа в Труа, 452 год
Лу стоит на крыльце. Приходит Женевьева и Марк. ЛУ:
Здравствуйте, уважаемая Женевьева! Марк рассказал сегодня о вашем приезде. Я попросил его пригласить Вас ко мне.
ЖЕНЕВЬЕВА:
Приветствую Вас, святой отец!
Да, мне нужно срочно доставить партию зерна
из своих здешних владений в Париж на судне.
Кстати, префект Парижа сказал мне,
что вы с Аттилой стали почти друзьями
и даже, что Вы пишете ему временами.
ЛУ:
Было приятно с Аттилой путешествовать и, когда у него было время, разговаривать. Он знает много о Римском папе Леоне, его делах, влиянии в Западной империи и его реформах.
ЖЕНЕВЬЕВА:
Кажется, гуннская разведка очень сильна, ведь Аттила знал много даже обо мне.
ЛУ:
Сегодня мне сообщили, что гуннская армия покинула Италию после встречи Аттилы с папой Леоном возле города Мантуи!
МАРК:
Это невероятно! Ведь гунны заняли всю Северную Италию, в том числе сравняли с землей мощно укрепленную Акилею, которая оказала им долгое и упорное сопротивление. Но они не разрушили Милан и другие города, которые сразу открыли им свои ворота. Говорят, что в Риме началась страшная паника!
ЛУ:
А я не удивился.
Аттила говорил мне, что захват Рима не будет иметь особое значение,
что для него было бы важнее обрести дружбу Леона и его понимание. для обеспечения устойчивости будущей Римско-Гуннской империи. Но я беспокоюсь о его здоровьи.
ЖЕНЕВЬЕВА: Вы что-то заметили?
ЛУ: Да, хотя мы с ним сверстники, но он выглядит старше. Однажды у него было сильное кровотечение из носоглотки, встревожившее Ореста, волновались и другие соратники.
ЖЕНЕВЬЕВА:
Ни один враг не угрожал серьезно Парижу и Труа более сорока лет благодаря гуннской помощи в эти года. Поэтому остается только пожелать Аттиле долголетия для установления прочного мира и процветания!
МАРК:
Вы оба стали для жителей своих городов кумирами и, можно сказать, живыми святыми покровителями!
ЛУ:
Если Аттила не будет жить долго, то снова наступят тревожные годы. Станет очень опасно и неспокойно и первой жертвой станет генерал Аэций, будет ждать его печальный жребий!
Сцена 11. Зал императорского дворца в Риме, 454 год
ВАЛЕНТИНЬЕН:
Всю жизнь я был вынужден терпеть Аэция. Как долго тянулись тяжелые годы унижения, когда я был вынужден заискивать перед ним! Он враг, который хотел меня погубить ребенком со своим близким другом узурпатором Жаном. Сколько раз мне снилось, что его люди убивают меня, я просыпался с криком и не спал до наступления дня! Моя бедная мать была вынуждена бежать от него в Константинополь, но никто не мог защитить ее. Никогда не забуду, как она часто восклицала, страдая: «Придет день, когда Аэций ответит за свои преступления!» А ведь он был только политическим созданием Аттилы. Без помощи гуннов его голова слетела бы давно с плахи вместе с головой Жана и он был бы теперь забыт всеми. Без помощи друга Аттилы он бы поплатился жестоко за графа Бонифаса, убитого им коварно по воле рока.
Входит Аэций. АЭЦИЙ:
Дорогой Валентиньен, моему терпению приходит конец.
ВАЛЕНТИНЬЕН: В чем дело патрис?
АЭЦИЙ:
Гаудентиус три года ждет руки вашей дочери! Вы обещали много раз выдать принцессу Евдоксию за моего сына. Недавно вы снова поклялись мне, что наша дружба еще сильна. Я надеюсь, что вы теперь исполните без странного колебания данное давно и многократно подтвержденное обещание.
ВАЛЕНТИНЬЕН:
Теперь нет твоего друга Аттилы и даже его Северной Империи. Говорить теперь мне надо тихим голосом, без такой истерии! Я могу приказать расследовать твою преступную дружбу с гуннами, убийство графа Бонифаса и другие твои сомнительным дела. Убирайся с моих глаз, пока я не разозился до опасного предела!
АЭЦИЙ:
Вы не смеете так разговаривать со старым генералом, который всю жизнь защищал империю! Вы сами даже ни разу не вынимали из ножен свой меч!
Валентиньен вонзает свой меч в Аэция.
ВАЛЕНТИНЬЕН:
Чаша терпения переполнена.
Пришел день ответа за свои преступления!
Аэций шатается.
АЭЦИЙ:
Аттила ... мой друг ... прости меня!
Аэций падает.
Сцена 12. Финальный апофеоз
Женевьеву и Лу жители их городов Парижа и Труа считают своими святыми покровителями.
Можно, например, показать на огромном экране на фоне сцены музыкальную композицию с впечатляющими произведениями искусства о Святой Женевьеве и Святом Лу.
