CC BY
0
УДК 130.2 ББК 87.5
DOI: 10.53315/1995-0713-2024-62-2-128-134
Л.Ю. Спиридонова
Калмыцкий государственный университет им. Б.Б. Городовикова
ВРЕМЯ В РАМКАХ БИНАРНОЙ ОППОЗИЦИИ «ИЗМЕНЧИВОЕ И ВЕЧНОЕ» В КУЛЬТУРЕ ДРЕВНЕГО МИРА
В статье осуществлена попытка рассмотрения времени как одной из важных категорий культуры посредством метода бинарных оппозиций структурного антрополога Клода Леви-Стросса. Поскольку восприятие категории «время» зачастую может затрудняться культурными и цивилизационными различиями, исследователям требуется универсальный метод изучения, подходящий для совершенно любой культуры. Бинарные оппозиции о времени включают в себя самое широкое поле интерпретаций. Так, одна из интересных комбинаций представлений о времени - «изменчивое и вечное». Использование данного метода показано на примере древнегреческой культуры. Размыкание структуры «времени» через «изменчивое и вечное» происходит в контексте философских воззрений Гераклита и Парменида, Платона и Аристотеля, Эпикура, стоиков и неоплатоников.
Ключевые слова: время, вечное, временное, древнегреческая философия, философия культуры, время в культурах, бинарные оппозиции.
L.Yu. Spiridonova
Kalmyk State University named after B.B.Gorodovikov
TIME WITHIN THE BINARY OPPOSITION "VARIABLE AND ETERNAL" IN THE CULTURE OF THE ANCIENT WORL
The author makes an attempt to consider time as one of the important categories of culture through the method of binary oppositions of the structural anthropologist Claude Levi-Strauss.Researchers need a universal method of study that is suitable for absolutely any culture because the perception of the category "time" can often be complicated by cultural and civilizational differences. Binary oppositions about time include the widestfield of interpretation.Oneof the interesting combinations of ideas about time is "changeable and eternal."The use of this method is illustrated by the example of ancient Greek culture. The opening of the structure of "time" through the "changeable and eternal" occurs in the context of the philosophical views of Heraclitus and Parmenides, Plato and Aristotle, Epicurus, the Stoics and Neoplatonists.
Key words: time, eternal, temporary, ancient Greek philosophy, time in cultures, binary opposition.
Вопрос о сущности времени как одна из основополагающих проблем философии остается открытым, пронизанным парадоксами и бесконечно спорным. Начиная с древних времен, к проблеме времени обращались мыслители Запада и Востока. На протяжении нескольких веков сформировались три основные теории о времени: идеализм, реализм и релятивизм. Идеалисты верят, что время - это всего лишь субъективный фактор, и в реальности ему ничто не соответствует. Реалисты утверждают, что время - это реальная вещь, своего рода матрица, лежащая в основе событий. Реляционисты выбирают что-то вроде срединного пути: они верят, что время - это всего лишь способ соотнести события друг с другом, но отношения, которые оно описывает, реальны [1, p. 7]. Однако данные теории по большому счету отражают точку зрения, выбор научного подхода того или иного исследователя, но не дают исчерпывающих ответов.
Понимание природы времени также может осложняться при рассмотрении (и сравнении) нескольких разных культур. Поскольку, согласно представителю школы «философии жизни» Освальду Шпенглеру, каждая культура имеет неповторимую, только ей присущую «душу», которую невозможно познать, а лишь постичь [2]. Отличающаяся от других «душа» культуры предполагает уникальное восприятие времени, на которое также могли повлиять территория, язык, географические и климатические особенности. Само «чувство времени» становится основой классификации культур. Так, традиционное деление на восточную и западную культуры можно представить как «циклическую» и «линейную» культуры. Или, к примеру, американский антрополог Эдвард Холл выделял монохронные (прямолинейность, последовательность, внимание сконцентрировано на одном деле в один промежуток времени, пунктуальность) и полихронные (несколько событий или задач в один промежуток времени, равнозначность и одновременность нескольких дел в один промежуток времени, отсутствие пунктуальности) культуры [3].
Но в попытке максимально точно уточнить детали и более ярко изобразить различные варианты сложившихся представлений о времени есть опасность упустить общие черты, присущие времени в каждой культуре. Французский антрополог Клод Леви-Стросс посвятил свою карьеру поискам универсального кода, характерного для любого этноса, единого «ключа», с помощью которого возможно было бы поставить бы знак равенства между так называемыми «первобытными» и «прогрессивными» цивилизациями в вопросах культурного развития. В своих работах К.Леви-Стросс стал применять вслед за лингвистами метод бинарных оппозиций, строящийся на дихотомии основных обратных друг другу категорий [4]. Рассмотрение через противопоставление двух «полюсов» философско-культурных представлений в бинарных оппозициях, позволяет наиболее полно раскрыть особенности времени всем ее многообразии и противоречии.
Одной из всеохватывающих бинарных оппозиций о времени является «изменяющееся и вечное». В культуре Древнего Египта «изменяющееся-вечное» представлено в дихотомии «пеИеЬ» и «фй» [5]. «№ИеЬ» - постоянно изменяющееся циклическое время. Бог Солнца Ра каждый день плывет по небу, пересекает подземный мир, чтобы снова взойти и продолжить движение по все тому же пути. «Ц]е1» - вечность, неизменное время, связанное с загробным миром, истинной жизни.
В древнеиндийской культуре время связано с бесконечно повторяющимся циклом времени (кала) и вечными богами Брахмой, Вишну и Шивой. Брахма творит мир, Вишну его сохраняет, а Шива разрушает. Этот процесс повторяется снова и снова [6]. Циклический подход к истории мира можно обнаружить и в буддизме. Так, в текстах Абхидхармы время исчисляется кальпами. Кальпу можно определить как полный космический цикл, который определен кармической активностью существ. Кальпу также можно разделить на этапы: зарождения мира, стабильности и разрушения. Конец каждой кальпы в буддизме ознаменован полным разрушением конкретного мира, после чего все начинается сначала.
Значительный вклад в разработку проблемы времени внес основатель буддийской философской школы мадхьямика Нагарджуна, который указывал на относительность или, точнее, «пустотность» феномена времени. Он, в частности, писал: «Три времени (прошлое, настоящее и будущее) не существуют [в действительности], так как они неустановимы и взаимоопределяемы, так как они изменяются и неопределяемы через себя и так как они не «сущность». Они - просто различительные признаки» [7, с.215].
По мнению Нагарджуны, время «делится на три части только в сознании, а это является лишь собственным представлением людей о времени, поэтому нет прошлого, настоящего и будущего как отдельных категорий времени. Что же касается времени как единого целого, то оно также «пустотно», поскольку распадается на бесконечное множество долей - мгновений» [8, с.24].
В Древней Греции пятого века до нашей эры философы-досократики проводили различие между смертным (изменяющимся) и божественным (вечным). Два философа древнегреческого мира Гераклит и Парменид высказали противоположные взгляды на время. Каждый из них сосредоточился на каком-то одном проблематичном аспекте темпоральности мира, и каждый из них поставил то, что их беспокоило, в центр своих размышлений [9, р.22].
У Гераклита божественное, в первую очередь, не было трансцендентным, как это понималось позднее, а, скорее, божественное было имманентно, и его основное определяющее качество - быть вечным (или неувядаемым, или бессмертным). Греческие боги не были трансцендентными, они не всегда были добрыми, или непогрешимыми, но обычно они считались божественными в смысле вечности. Люди же смертны и пытаются продержаться как можно дольше, часто пытаясь понять вызовы или силы, которые являются божественными. Гераклит рассматривает настоящее как включающее в себя то, что представлено в опыте восприятия. Когда он изучает то, что представлено, он обнаруживает, в первую очередь, поток непрерывного становления, включающих не только противоположности, вовлеченные в изменения, но и сосуществование этих противоположностей. Гераклита не беспокоит, что такое совместное присутствие может в случае наследования нарушить логику временного порядка. Время представляется ему как бесконечный поток изменений из одного состояния в другое [10].
В отличие от Гераклита и его образа времени как потока Парменид выступает как сторонник фиксированного, неподвластного изменениям времени. В произведении «О природе» богиня дает указания смертному юноше, находящегося в поисках истины. Она отмечает, что есть лишь два очевидных пути: то, что есть и будет всегда, и то, чего не было и никогда не будет. «То, что есть» не только не сотворено, не способно погибнуть (поэтому его можно квалифицировать как божественное), но и не подвержено никаким изменениям, никакой форме становления. Дело не только в том, что оно всегда существует в настоящем; более радикально то, что для него нет становления - нет перехода из будущего в прошлое, оно существует в совершенном единстве и непрерывности. Таким образом, Парменид утверждает, что «то, что есть» (бытие) не может быть изменчивым [11].
Впрочем, следует отметить, что, несмотря на сложившуюся традицию противопоставления этих двух мыслителей, «оба философа диалектически оценивают связь между изменчивостью и неизменностью, вечностью бытия во времени, как принцип построения двух равноправных миров, не абсолютизируя ни один из них»[12].
Амбивалентность представлений о времени как «изменчивом и вечном» еще более отчетливо проявляется в диалоге «Тимей», в котором Платон наиболее подробно рассматривает вопрос о времени и его происхождении [13]. Диалог начинается с рассказа об идеальном государстве и о войне между Атлантидой и доисторическими Афинами, где, как предполагается, такое идеальное государство существовало. Затем слово берет Тимей. Он объясняет, как мир был спроектирован и создан божественным мастером или демиургом как имитация неизменной, вечной, одушевленной модели.
Модель - это по преимуществу объект рационального познания, а демиург, соответственно, образец рациональной упорядоченности. Что касается ее материального содержания, то мир создан из неупорядоченного, ранее существовавшего материала, но он также одушевлен. Его душа создается сложным образом, как соединение двух субстанций: изменчивой, делимой субстанции, и неизменной, неделимой субстанции. Душа находится между материей и идеей; она участвует в обоих.
Для видимости необходим огонь, для осязаемости - земля. Но огонь и земля не могут сами по себе гармонично слиться в пространственном мире без воздуха и воды как связующих элементов. Четыре элемента развились из первобытной материи, в которой они существуют в скрытом, хаотическом виде. Мир в целом приобретает сферическую форму. Единственное движение, которое ему приписывается, - это вращение, поскольку из всех видов движения вращение наиболее близко к интеллекту и рациональности. Душа проникает в этот мир из центра и окутывает его. Таким образом, мир живет как благословенный бог, замкнутый в себе и полностью самодостаточный.
Два больших круга небесной сферы также созданы из души: небесный экватор (круг суточного вращения) и круг эклиптики (круг прохождения солнца по зодиаку). Именно упорядоченное движение неподвижных звезд, солнца, Луны и планет вдоль этих двух кругов и от них приводит к возникновению времени, которое здесь прекрасно определено как движущийся образ вечности. Безусловно, модель вечна, в то время как у небесного свода есть прошлое, настоящее и будущее, но сходство между неизменным существованием и регулярным, непрерывным, повторяющимся движением настолько велико, насколько это возможно. Время - самое совершенное отражение неизменной вечности в мире перемен. Чтобы изменчивый мир как можно полнее отражал идеальную модель, необходимо было представить неизменную вечность модели. Это представление - время, которое состоит из движения небесных тел. Тимей прямо говорит об этом: время родилось вместе со звездами, и если им когда-нибудь суждено исчезнуть, то они сделают это в один и тот же момент.
Аристотель начинает свое обсуждение времени в главе 10 «Физики» с рассмотрения вопроса о том, существует ли время вообще. Конечно, прошлого больше не существует, будущего еще не существует, в то время как настоящее («сейчас») даже не является частью времени, а лишь разделяет времена или отрезки времени. Аристотель понимает «сейчас» не как определенный, относительно короткий период, а как строго неделимый момент. Эти «сейчас» последовательно образуют настоящее. Эта концепция «сейчас» влечет за собой и ряд других проблем. Например, по мнению Аристотеля, трудно определить, всегда ли «сейчас» отличаются друг от друга, и если да, то как одно «сейчас» может сменять другое, поскольку никогда не существует смежного, последовательного момента. Точно так же невозможно, чтобы одно и то же «сейчас» существовало вечно.
Однако Аристотель не предпринимает немедленных попыток разрешить эти дилеммы, а противопоставляет им свою точку зрения. Здесь он опирается на идею о том, что время тождественно изменению. Время служит для характеристики изменений и, в определенном смысле, для их измерения; каждое событие имеет определенную временную продолжительность. Таким образом, время не совпадает ни с какими конкретными изменениями, даже с движением небесных тел, как это предполагалось в «Тимее» Платона. Время (хронос) - это аспект изменения, аспект, связанный с различием между «до» и «после». Согласно знаменитому определению Аристотеля, время - это количество изменений (или перемещений) по отношению к «до» и «после».
Другими словами, время - это число, которое измеряет количество изменений, происходящих исключительно по отношению к более раннему и последующему периоду. Иными словами, время - это количество изменений, рассматриваемых как последовательность. Таким образом, каждый процесс изменений, который принимается во внимание, имеет свое «время».
Более того, сама модель космоса Аристотеля, в котором происходят изменения во времени, по своей сути является не иллюзорным отражением вечности истинного мира идей, как это было у Платона, а подлинной единственной реальностью. При этом время, не только измеряющее, но и детерминирующее его динамику, существовало всегда так же, как и космос, который не имел начала и не будет иметь конца [14].
Эпикур и Аристотель сходятся во мнении, что нет времени без изменений или покоя. Эпикур считал, что время применимо вообще ко всему, что происходит. Время не лишено материальности или реальности, даже если оно не существует само по себе. Что-то должно произойти, чтобы появилось время [15]. Эпикур придерживался двух представлений о времени: помимо нашего времени, времени, которое нам кажется, которое мы измеряем и которое является случайным свойством происходящего (изменчивое), могло существовать общее и универсальное время, неизмеримое время (вечное). Эпикурейцы и стоики полагали, что атомы падают и движутся из вечности в вечность. Это универсальное время было бы не случайным, а необходимым, поскольку без него не было бы ни падения, ни движения, и оно ни в коем случае не зависело бы от души. Но Эпикур не говорит прямо об этом времени; в лучшем случае он подразумевает, что оно должно существовать. То, что он говорит, касается времени, каким мы его знаем и определяем в нашем мире (одном мире среди неограниченного множества других миров). Наше время могло бы быть спецификацией всемирного времени; могло бы существовать и множество других спецификаций. Как бы то ни было, несомненно, что время не имеет того же статуса, что и две фундаментальные субстанции: материя, состоящая из атомов, и пустота.
По мнению скептика Секста Эмпирика, время обладает несколькими противоречивыми свойствами. У него не могло быть начала, поскольку в этом случае существовало бы время до времени; по той же причине оно никогда не может закончиться. Таким образом, время неограниченно. Но если это так, то каждая часть времени - не только настоящее, но также прошлое и будущее - должна существовать; поскольку если бы существовало только настоящее, время было бы ограничено. Но в этом случае прошлое и будущее также так или иначе присутствуют, чего, очевидно, не может быть. Таким образом, время не может быть неограниченным. В то же время у стоиков происходит изменение в онтологии времени: время в смысле непрерывной, всеобъемлющей сущности считается нематериальным продуктом разума, в то время как сосуществующие фактические интервалы в определенной степени материальными и присущими миру [16].
Философ III века Плотин был основателем и ведущей фигурой неоплатонизма. Его учение о времени внесло свой вклад в это, и хотя оно, возможно, и не является ключевым элементом его философии, оно, безусловно, важно. Учение Плотина о времени в основном содержится в седьмом трактате третьей Эннеады, который можно отнести к среднему периоду его творчества. Он называется «О времени и вечности» [17]. Согласно этому влиятельному трактату, вечность - это не просто покой или неподвижность, хотя она, безусловно, связана с покоем и неподвижностью. Это то, чего не было и не будет, а только есть, и, таким образом, оно обладает бытием как нечто неподвижное и неизменяемое. Следовательно, вечность - это также нечто совершенно отличное
от неограниченной продолжительности; это жизнь, целостная и полная, не имеющая продолжения или промежутка, и направленная исключительно к Единому, источнику всего сущего.
Но что такое время? Этот вопрос еще больше затрудняет Плотина. Ответ также должен объяснить, как мы, живущие во времени, можем познать вечность и тем самым приобщиться к ней. Плотин начинает с опровержения наиболее важных из более ранних взглядов, хотя и не называет ни одного имени. Как вечность - это не просто неподвижность, так и время - это не движение в чистом виде, даже небесных тел. Поскольку движение происходит во времени, время не может быть аспектом или свойством движения. Наименее поучительным, по мнению Плотина, является эпикурейский вариант этой идеи, поскольку он лишь утверждает, что время является вспомогательным, случайным свойством происходящего, не говоря больше ничего о природе этого свойства. Что делает это свойство движущихся скоплений атомов именно временным? Кроме того, если оно сопровождает движение, оно должно происходить так или иначе во времени (позже, одновременно с движением или до него), так что это определение уже предполагает наличие времени.
Плотин более подробно рассматривает точку зрения стоиков. Если считать, что движение относится к пространственному расстоянию, то его, конечно, можно измерить, но невозможно использовать для определения времени; если это относится к чему-то в самом движении, то время находится в движении там, где его нельзя найти, и, наконец, если подразумевается временное измерение, определение носит круговой характер. И если кто-то, глядя на движение, увидит, что оно многократно, то время не появится и не придет ему на ум, но движение, которое продолжает прибывать снова и снова, точно так же, как течение воды, которое продолжает прибывать снова и снова, и расстояние, наблюдаемое в нем.
Однако Плотин верит, что время полностью зависит от души, но по совершенно иным причинам, чем Аристотель. Плотин утверждает, что время берет начало в душе. Следуя по стопам Платона, Плотин предполагает, что время - это образ вечности, поскольку в целом видимый мир является образом мира умопостигаемого. Он полагал, что Платон имел в виду, что движение небесных тел выявляет время. Мир движется во времени души, и поэтому время также не следует воспринимать вне души. Это направление мысли не нуждается в демиурге. Также в последних двух разделах трактата возобновляется критика аристотелевской концепции времени.
Плотин приходит к выводу, что движение Вселенной можно измерить с помощью времени, но это не определяет сущность времени; лишь случайно оно проясняет величину, то есть продолжительность, движения. На самом деле все обстоит наоборот: время измеряется ощутимыми движениями. В действительности, однако, именно движение души порождает время и определяет его сущность. Вот почему время вообще не имеет внутренней связи с мерой или числом любого видимого движения любого рода. Вездесущность времени в этом мире уже основывается на вездесущности души.
В разделе 11 своего трактата Плотин предлагает свое собственное мифическое представление о сотворении времени вечной душой. Он полагает, что время само рассказывает историю своего происхождения. Для Плотина, как и для Платона, происхождение времени является частью грандиозного видения происхождения мира. Источником всего здесь является Единое, также называемое Благом, высшая и полностью трансцендентная реальность. Из этого возникает разум, мир разумных существ, посредством эманации или озарения. В свою очередь, разум порождает душу, которая
затем порождает видимый мир как следующую эманацию. И именно душа связывает невидимый, вечный мир разума с ощутимым миром во времени, миром живых существ, тел и материи. В частности, душа регулирует переход от вечности ко времени (изменяющемуся). Она присутствует во всем видимом мире как душа космоса и как душа всех живых существ. Следовательно, у каждой души нет своего собственного времени; единственное время, охватывающее всех и вся, существует в этой единой космической душе; это движение или жизнь души. И именно благодаря душе мы, живущие во времени, можем, тем не менее, познать вечность.
Бинарные оппозиции, как универсальный метод изучения, позволяют рассмотреть время, максимально охватывая основной пласт представлений самых разных культур и открывая широкий горизонт интерпретаций. Время как одну из фундаментальных категорий культуры можно исследовать и в совершенно иных бинарных оппозициях: «объективное-субъективное», «сакральное-профанное», «ориентированное в будущее -ориентированное в прошлое» и многих других.
Список литературы
1. Bardon A. A brief history of the philosophy of time. Oxford: Oxford University Press, 2013. - 200 p.
2. Шпенглер О. Закат Европы. Очерки морфологии мировой истории. Т.1. Гештальт и действительность.- М.: Мысль, 1998. - 663 с.
3. Hall E. The silent language. - New York: Doubleday, 1959. - 240 p.
4. Леви-Строс К. Структурная антропология. - М.: Наука,1983.- 535с.
5. Кучинов Е.В. Время и вечность в древнеегипетской культуре: феноменологический анализ // Теория общественного развития. 2011. №7. С.47-49.
6. Альбедиль М.Ф. Образы и модели цикличности в древнеиндийской культуре. URL:https://www.kunstkamera.ru/files/lib/978-5-88431-224-1/978-5-88431-224-1_05.pdf (дата обращения 01.05.2024).
7. Нагарджуна. О пустоте в семидесяти строфах (Шуньятасаптати) // Лепехов С.Ю. Философия мадхьямиков и генезис буддийской цивилизации. - Улан-Удэ: Изд-во БНЦ СО РАН, 1999. - 236 с.
8. Уланов М.С. Буддизм в социокультурном пространстве России. - Элиста: Изд-во КалмГУ 2009. - 236 с.
9. A Companion to the Philosophy of Time. - Malden, MA: Wiley-Blackwell, 2013. - 608 p.
10. Гераклит Эфесский: все наследие: на языках оригинала и в рус. пер.: крат. изд. / подгот. С.Н. Муравьев. - М.: ООО «Ад Маргинем Пресс», 2012. - 416 с.
11. Фрагменты ранних греческих философов. Ч. 1. От эпических теокосмогоний до возникновения атомистики. - М.: Наука, 1989. - 576 с.
12. Денисова Т.Ю. Время и вечность в онтологических моделях Парменида и Ге -раклита // Идеи и идеалы. 2018. №4. Ч.1. - С.212-229.
13. Платон. Собрание сочинений в 4 т. Т.3. - М.: Мысль, 1994. - 654 с.
14. Аристотель. Сочинения. В 4-х т. Т.3. - М.: Мысль, 1981. - 613 с.
15. Тит Лукреций Кар. О природе вещей. - М.: Худож. лит., 1983. - 383 с.
16. Секст Эмпирик. Сочинения в двух томах. Т.2. - М., «Мысль», 1976. - 421 с.
17. Плотин. Третья эннеада. - СПб.: «Издательство Олега Абышко», 2004. - 480 с.
