CC BY
235
Вопросы гражданского права
УДК 347.447.822
ВОЗВРАТ ИСПОЛНЕННОГО ПО ОБЯЗАТЕЛЬСТВУ ДО МОМЕНТА РАСТОРЖЕНИЯ ДОГОВОРА
© Безик К. С., 2008
В статье рассматривается проблема возврата исполненного по обязательству до момента расторжения договора. Устанавливается соотношение требования о возврате исполненного с иными правовыми институтами. Определяются признаки обязательства по возврату исполненного, формулируются предложения по внесению изменений в гражданское законодательство.
Ключевые слова: расторжение договора; последствия расторжения договора; возврат исполненного по обязательству.
Пункт 4 ст. 453 ГК РФ устанавливает, что стороны не вправе требовать возвращения того, что было исполнено ими по обязательству до момента изменения или расторжения договора, если иное не установлено законом или соглашением сторон. Вследствие диспозитив-ности данной нормы расторжение договора в случаях, указанных в законе или соглашении сторон, может влечь особое правовое последствие — возврат исполненного по обязательству. При реализации данного правового явления возникает ряд вопросов, требующих детального рассмотрения.
Прежде всего, необходимо указать, что под «исполненным» следует понимать предоставление, которое каждая из сторон произвела, исполняя свои обязанности по договору. Поэтому возврат арендованного имущества при прекращении договора (в том числе — при его расторжении) в соответствии со ст. 622 ГК РФ не будет являться возвратом исполненного. Предоставление арендодателя по договору аренды состоит в передаче имущества во временное владение и пользование или во временное пользование (ст. 606 ГК РФ). Таким образом, исполнение будет состоять именно в предоставлении возможности владеть и (или) пользоваться имуществом, а возврат вещи при прекращении договора — это следствие прекращения длящегося предоставления со стороны арендодателя.
Поскольку предоставления сторон по различным договорам могут иметь различные формы, возникает вопрос, во всех ли случаях принципиально возможен возврат исполненного по обязательству до расторжения договора. В литературе высказывается следующая точка зрения: «Возврат исполненного в связи с изменением или расторжением договора коммерческих организаций допустим лишь по обязательствам, предметом которых является передача вещи» [1]. При этом сторонники этого подхода отмечают: «Вернуть услуги или работу невозможно, в таких случаях речь может идти лишь об исполнении контрагентом встречного обязательства в соответствии с условиями договора и об ответственности за нарушение» [2]. В то же время, как известно, законом предусмотрены случаи, когда за выполненную работу или услугу сторона, получившая такое предоставление, обязана уплатить денежные средства. Речь идет о последствиях совершения недействительной сделки (п. 2 ст. 167 ГК РФ) и о случаях неосновательного обогащения (п. 2 ст. 1105 ГК РФ). Таким образом, возникает вопрос о соотношении возврата исполненного по обязательству до момента расторжения договора с реституционным и кондикционным требованиями.
С одной стороны, все три названные правовые явления схожи друг с другом. Во всех случаях имущество передается лицом
первоначальному владельцу. Не случайно эти явления иногда объединяются единым термином «реституция». Так, А. Г. Карапетов, говоря о требовании о возврате исполненного до расторжения договора, отмечает, что «в данном случае мы имеем дело с иском, относящимся к общей семье реституционных требований, направленных на возврат предоставленного, к которой относится и иск о реституции по недействительным сделкам, и иск о возврате неосновательного обогащения, но обладающим целым рядом специфических черт» [3]. Если исходить из отмеченного сходства рассматриваемых явлений, то вполне логично допустить, что возврат исполненного до расторжения договора возможен и в случае, когда предоставление стороны не состоит в передаче вещи. Например, в смешанном договоре, по которому заказчик предоставляет исполнителю работ определенные товары, можно предусмотреть обязанность сторон вернуть исполненное при расторжении этого договора. В этом случае исполнитель должен будет вернуть переданные ему товары, а заказчик, очевидно, уплатить денежные средства за произведенные работы. Данное толкование вполне вписывается как в значение термина «возврат исполненного по обязательству», так и в общепринятые модели регулирования гражданского оборота.
В то же время важно отметить, что возврат исполненного по обязательству до момента расторжения договора не сводим к реституции (в традиционном для отечественной цивилистики узком ее понимании), кондик-ции и иным институтам гражданского права.
Основанием для возврата исполненного по обязательству является расторжение договора. Договор, который впоследствии был расторгнут, изначально был действительным, являлся основанием для возникновения гражданских прав и обязанностей, следовательно, на переданное по такому договору исполнение у стороны, его получившей, возникли права. В том числе в ряде случаев — право собственности. Поэтому возврат исполненного может «опосредовать обратный переход права собственности на вещь или, иначе говоря, поворот права собственности» [4]. Этот признак отличает данное явление от реституции и виндикации, при которых лицо, обязанное вернуть имущество, не имеет на него прав.
Права на имущество возникает у его приобретателя при неосновательном обогаще-
нии. Это связано с тем, что предметом обязательств из неосновательного обогащения является имущество, при этом «необходимо, однако, чтобы имущество было определено родовыми признаками и сливалось с прочим имуществом обязанного лица» [5]. Но возврат исполненного далеко не всегда связан с родовыми вещами. Кроме того, приобретение прав на имущество изначально здесь было основано на договоре, т. е. неосновательным его назвать нельзя.
Наконец, возврат исполненного по обязательству до момента расторжения договора нельзя относить к мерам ответственности и применять соответствующие правила, поскольку основанием для возврата исполненного выступает расторжение договора, которое является правомерным действием, реализацией соответствующего права. Кроме того, возврат исполненного не может выступать в качестве дополнительного имущественного обременения для стороны, поскольку он направлен на восстановление положения сторон, существовавшего до исполнения расторгнутого впоследствии договора.
Важнейшей отличительной чертой возврата исполненного по обязательству до момента расторжения договора является его исключительный характер. По общему правилу п. 4 ст. 453 ГК РФ, которое может быть изменено законом или соглашением сторон, требовать возврата исполненного запрещено. Это порождает ряд проблем.
Первая из них связана с ситуацией, когда договор расторгается после его исполнения одной из сторон притом, что право требовать возврата исполнения не закреплено ни в специальной норме закона, ни в соглашении сторон. Сторона, не предоставившая свое исполнение, получила исполнение контрагента на законных основаниях, и у нее возникли права на предоставленное имущество. При расторжении договора обязательства сторон прекращаются (п. 2 ст. 453 ГК РФ). Следовательно, обязанности по исполнению договора после его расторжения не существует. Неисполнение такой обязанности после расторжения договора не будет являться правонарушением. Таким образом, в данном случае при буквальном и традиционном толковании соответствующих норм к неисполнившей стороне нельзя предъявить требования о виндикации, кондикции и о возмещении убытков. Тем более не идет речи о реституции, поскольку расторгнутый договор был действи-
тельным, или о каком-либо иске из договорных правоотношений, так как договор уже расторгнут. Возникает вопрос: как обеспечить в данном случае эквивалентность гражданских правоотношений?
В литературе указывается на то, что судебные органы, решая данный вопрос, прибегают к расширительному толкованию положений закона и в различных ситуациях либо принуждают исполнить обязанность по встречному предоставлению, либо применяют нормы о неосновательном обогащении. При этом «суды во всех случаях эффективно решают задачу присуждения справедливой компенсации стороне, исполнившей договор» [6]. Итак, при решении описанной проблемы зачастую применяется толкование, основанное на принципе справедливости. То есть фактически применяется аналогия права (п. 2 ст. 6 ГК РФ), когда права и обязанности сторон определяются из общих начал и смысла гражданского законодательства и требований добросовестности, разумности и справедливости. Однако об этом не говорится напрямую: напротив, многими авторами обосновывается необходимость непосредственного применения к описанной ситуации определенных институтов, прежде всего — неосновательного обогащения.
Аргументация сторонников непосредственного применения норм о неосновательном обогащении к случаям расторжения договора, исполненного только одной стороной, сводится, в основном, к тому, что при расторжении договора отпадает основание приобретения предоставления. Так, например А. В. Станкевич, противопоставляя прекращение обязательства вследствие расторжения договора и вследствие его исполнения, указывает: «Расторжение договора по смыслу п. 2 ст. 453 ГК РФ прекращает договор-сделку, т. е. основание возникновения прав и обязанностей отпадает. В связи с этим не наступает тот юридический эффект, который возникает при исполнении договора» [7].
Весомым аргументом в пользу данной точки зрения является информационное письмо Президиума Высшего арбитражного суда РФ от 11 января 2000 г. № 49 «Обзор практики рассмотрения споров, связанных с применением норм о неосновательном обогащении». Согласно п. 1 указанного Обзора, «при расторжении договора сторона не лишена права истребовать ранее исполненное, если другая сторона неосновательно обогатилась» [8]. В приведенном в Обзо-
ре примере речь идет о денежных средствах, перечисленных экспедитору клиентом на основании договора транспортной экспедиции, который впоследствии был расторгнут по требованию клиента. Несмотря на расторжение договора, экспедитор отказывался вернуть деньги.
Мотивируя свое решение, суд указал: «Основания для удержания перечисленных клиентом денежных средств отпали при расторжении договора, поскольку в связи с этим прекратилась обязанность экспедитора по оказанию услуг» [8].
Проанализировав представленные выше положения Обзора, можно сделать вывод, что Президиум Высшего арбитражного суда РФ не говорит об отпадении договора-сделки. В Обзоре говорится об отпадении основания для приобретения предоставления. При этом в литературе данная позиция также находит поддержку: «Под отпадением основания следует понимать невозможность получения предполагаемого эквивалента за переданное по расторгнутому договору предоставление и достижения цели, ради которой кредитор вступил во взаимодействие с контрагентом» [9].
В связи с этим необходимо установить, что понимается под основанием обогащения в ст. 1102 ГК РФ. Согласно данной норме приобретателем неосновательного обогащения является лицо, которое без установленных законом, иными правовыми актами или сделкой оснований приобрело или сберегло имущество за счет другого лица. Представляется, что основание приобретения или сбережения имущества следует все-таки понимать как определенный юридический факт: «Основанием для обогащения признается любой юридический факт, установленный законом, иными правовыми актами ... или сделкой» [10]. При этом согласно п. 1 ст. 8 ГК РФ договоры и иные сделки сами непосредственно выступают основанием возникновения гражданских прав и обязанностей. Однако поскольку законом и договором устанавливается порядок приобретения прав на имущество, передаваемое по сделке, основанием обогащения может являться юридический состав. Так, по общему правилу право собственности на вещь возникает у приобретателя по договору с момента ее передачи (п. 1 ст. 223 ГК РФ). Таким образом, в данном случае основанием приобретения имущества, установленным договором, будет являться передача вещи.
Отпадение основания обогащения возможно, если, например, сделка будет признана судом недействительной. Однако сложно согласиться с тем, что это происходит при наступлении невозможности обеспечить эквивалентность по договору и достигнуть его цели. Во-первых, нельзя сводить основание обогащения к основанию сделки. Основание сделки (causa) — это главная цель сторон сделки, основанная «на предположении, что лицо, совершающее предоставление, не совершило бы предоставления, если бы знало, что его главная цель не будет достигнута» [11]. Тот факт, что при расторжении договора, исполненного лишь одной стороной, цель сделки недостижима, не оспаривается. Однако в данном случае об отпадении цели говорить нельзя: цель была определена в момент заключения договора. Соответствие конкретных целей сторон сделки ее основанию определило действительность данной сделки. Однако закон не предусматривает общих последствий недостижимости цели сделки. В случае если цель недостижима вследствие нарушения договора одной из сторон, наступает ответственность. В случае недостижимости цели при невозможности исполнения последствия определяются ст. 416 ГК РФ. Однако для случаев расторжения договора, исполненного только одной из сторон, специальных последствий не предусмотрено.
Что касается невозможности получения эквивалента за предоставление, то об отпадении основания здесь речь, очевидно, также вести нельзя. Эквивалентность гражданских правоотношений достаточно условна. Она неприменима к безвозмездным сделкам. Но даже возмездные сделки могут быть неэквивалентны с экономической точки зрения. Если признавать, что недостижимость эквивалента — это повод для признания обогащения неосновательным, то при уменьшении рыночной цены товара после заключения договора будет возможно взыскать «излишне» уплаченную за товар цену. А это, очевидно, не будет согласовываться с целью правового регулирования — обеспечением стабильности гражданского оборота.
Таким образом, с точки зрения действующего законодательства говорить об отпадении основания для приобретения исполненного по впоследствии расторгнутому договору можно только, если признавать, что расторжение договора ведет к отпаде-
нию самого договора. Однако и этот подход представляется неверным.
Прежде всего, в законе не говорится о влиянии расторжения на договор-сделку. В п. 2 ст. 453 ГК РФ говорится о прекращении обязательств сторон при расторжении договора, но не об отпадении договора.
Кроме того, если при расторжении договора происходит отпадение договора-сделки, то тогда расторжение договора должно прекращать и все дополнительные обязательства: например, обязательства, обеспечивающие исполнение договора, гарантийное обязательство (т. е. обязательство продавца, связанное с гарантией им качества товара). Однако расторжение договора таких последствий, как правило, не вызывает. Так, если говорить о таком способе обеспечения исполнения обязательства, как неустойка, в практике арбитражных судов сложился следующий подход: «Если иное не вытекает из соглашения сторон, расторжение договора влечет прекращение обязательств на будущее время и не лишает кредитора права требовать с должника образовавшиеся до момента расторжения договора суммы основного долга и имущественных санкций в связи с неисполнением или ненадлежащим исполнением договора» [12]. То есть неустойку можно взыскать и после расторжения договора.
Представляется, что в случае расторжения договора поставки и обнаружения после этого недостатков в товарах, переданных в период действия договора, гарантийное обязательство также будет сохраняться. Его основанием будет юридический состав из двух фактов: договор поставки и нарушение продавцом условия о качестве товара. Данное обязательство не будет прекращаться с расторжением договора, поскольку оно носит охранительный характер, а прекращаемое расторжением договорное обязательство является регулятивным. В то же время сохранение гарантийного обязательства невозможно, если признавать, что один из юридических фактов — договор, отпадает при расторжении.
Таким образом, отпадения основания обогащения при расторжении договора не происходит, следовательно, непосредственно применять к случаям расторжения договора, исполненного только одной стороной, нормы о неосновательном обогащении нельзя.
Важно также отметить, что субсидиарное применение норм о неосновательном обога-
щении в данном случае также маловероятно. Хотя п. 3 ст. 1103 ГК РФ закрепляет, что правила, установленные гл. 60 ГК «Обязательства вследствие неосновательного обогащения», применяются также к требованиям одной стороны в обязательстве к другой о возврате исполненного в связи с этим обязательством, поскольку иное не установлено ГК, другими законами или иными правовыми актами и не вытекает из существа соответствующих отношений.
А. В. Климович, анализируя п. 4 указанного выше Обзора практики рассмотрения споров, связанных с применением норм о неосновательном обогащении, отмечает: «Судя по содержанию приведенного решения, суд склонен относить полученное “в связи” с договором к приобретению за рамками договора. Скорее всего, это правильно, так как введением п. 3 ст. 1103 ГК РФ законодатель, возможно, хотел исключить сомнения истца по поводу выбора иска, подвигнув его к применению кондикции, поскольку любое обогащение вне договора (хоть в связи, хоть не в связи с ним) порождает возможность предъявления внедого-ворного требования (в том числе кондикци-онного)» [13].
В рассматриваемом нами примере имущество передано на основании договора, т. е. «в рамках» договора. В связи с этим при вышеприведенном толковании п. 3 ст. 1103 ГК РФ правила о неосновательном обогащении субсидиарно в рассматриваемом случае также не применяются.
Определение прав и обязанностей сторон на основе общих начал гражданского законодательства (аналогия права) допускается только, если невозможно применение аналогии закона (п. 2 ст. 6 ГК РФ). Представляется, что по аналогии закона к рассматриваемой ситуации нормы о неосновательном обогащении применить можно. Это объясняется схожестью рассматриваемых отношений с отношениями, возникающими при предоставлении лицом имущества по несуществующему обязательству. В последнем случае имеет место неосновательное обогащение, если обязательство не существовало в момент исполнения. Однако лицо при этом не должно знать об отсутствии обязательства, в противном случае нормы о неосновательном обогащении не применимы (п. 4 ст. 1109 ГК РФ). При исполнении обязательства по договору, который впоследствии расторгается, лицо также не зна-
ет о том, что обязательство прекратится и это лицо не получит предоставления от контрагента. Разница между описанными случаями состоит в том, что расторжение договора происходит после исполнения стороной, которое было произведено по существующему обязательству. Однако повторимся: в обоих случаях стороны не знают о том, что обязательства нет или не будет в дальнейшем.
Сходство данных отношений объясняется также сходством требований о возврате исполненного по обязательству до момента расторжения договора и о возврате неосновательного обогащения. Именно возврат исполненного, а не возврат неосновательного обогащения должен иметь место при расторжении договора, однако недостаточность правовой регламентации вызывает необходимость применения к данному требованию норм о кондикционных обязательствах по аналогии закона.
Точно так же необходимо применять нормы о кондикции в случае, когда законом или договором предусмотрен возврат исполненного по договору, но только одной стороной. Такая ситуация, например, имеет место в п. 2 ст. 475 ГК РФ. Согласно данной норме покупатель в случае обнаружения в товаре существенного недостатка вправе отказаться от исполнения договора купли-продажи и потребовать уплаченной за товар денежной суммы. При этом в законе не говорится о праве продавца истребовать товар, в котором обнаружен недостаток. Хотя в нормах о розничной купле-продаже такое право продавца закреплено (п. 5 ст. 503 ГК РФ).
Рассмотрев частные вопросы возврата исполненного по обязательству до момента расторжения договора, необходимо осветить ряд моментов общего характера. Во-первых, очевидным является тот факт, что требование о возвращении исполненного по расторгнутому договору является самостоятельным. Его нельзя отнести к обычным договорным требованиям, поскольку право на его предъявление возникает, когда договор и возникшее на его основе обязательство уже прекратили свое действие. Это требование не относится к реституционным требованиям, поскольку договор, по которому производилось исполнение, был действителен. Не относится оно и к кондикционным требованиям, так как исполнение, о возвращении которого идет речь, как уже отмеча-
лось, было произведено не только «в связи» с договором, но и «в рамках» договора. Тем более нельзя отнести его к деликтным или вещно-правовым требованиям.
Требование о возвращении исполненного по расторгнутому договору основано на одноименном самостоятельном обязательстве. Данное обязательство возникает не из договора, а из расторжения договора. Его субъектный состав аналогичен составу субъектов прекращенного договорного обязательства, при этом каждая сторона, произведшая исполнение, выступает как кредитор, а каждая сторона, принявшая исполнение — как должник. Третье лицо, в пользу которого был заключен договор, в силу того, что договором для него могут быть созданы только права, а, следовательно, по договору оно может только получать исполнение, в названном обязательстве может выступать только в качестве должника.
Юридическим содержанием указанного обязательства будут являться права кредиторов истребовать произведенное ими по расторгнутому договору исполнение и корреспондирующие им обязанности должников вернуть полученное по расторгнутому договору.
Определяя место данного обязательства в системе обязательств, необходимо указать, что оно делится на два вида. Обязательство, основанное на соглашении сторон о расторжении договора, относится к типу договорных обязательств. Обязательство, в основе которого лежит одностороннее расторжение договора, относится к внедого-ворным обязательствам.
Односторонность или взаимность данного обязательства определяется соответствующей характеристикой расторгнутого договора.
В связи с тем, что для определения содержания рассматриваемого обязательства было предложено использовать аналогию закона, является очевидным наличие пробела в праве, устранить который можно, изложив п. 4 ст. 453 ГК РФ в следующей редакции: «Сторона не вправе требовать возвращения того, что было исполнено ею по обязательству до момента изменения или расторжения договора, за исключением случаев, когда другая сторона не исполнила своего обязательства или истребовала исполненное ею по обязательству, а также в иных случаях, предусмотренных законом или соглашением сторон». ^
1. Стребкова О. С. Изменение и расторжение договора в отношениях между коммерческими организациями : автореф. дис. ... канд. юрид. наук. Волгоград, 2006. С. 20.
2. Егорова М. А. Односторонний отказ от исполнения гражданско-правового договора. М., 2008. С. 476.
3. Карапетов А. Г. Расторжение нарушенного договора в российском и зарубежном праве. М., 2007. С. 729.
4. Чистяков К. Е. Изменение и расторжение гражданско-правового договора : автореф. дис. ... канд. юрид. наук. Томск, 2002. С. 18.
5. Гражданское право : учебник. Т. 3 / под ред. А. П. Сергеева, Ю. К. Толстого. М., 2005. С. 85.
6. Фогельсон Ю., Найденова М. Последствия расторжения договора / / Хозяйство и право. 2004. № 10. С. 34.
7. Станкевич А. В. Признание недействительным расторгнутого договора // Арбитражная практика. 2005. № 8. С. 21.
8. Обзор практики рассмотрения споров, связанных с применением норм о неосновательном обогащении : информационное письмо Президиума Высшего Арбитражного Суда РФ от 11 янв. 2000 г. № 49 // Вестн. Высш. Арбитраж. Суда РФ. 2000. № 3. С. 14.
9. Ломидзе О. Влияние договорного правоотношения на распорядительные возможности кредитора и отчуждение права после расторжения договора // Хозяйство и право. 2005. № 8. С. 25.
10. Ушивцева Д. А. Обязательства вследствие неосновательного обогащения. Вопросы теории и практики. М., 2008. С. 55.
11. Ровный В. В. Договор купли-продажи (очерк теории) / отв. ред. Б. Л. Хаскельберг. Иркутск, 2003. С. 126.
12. Обзор практики применения арбитражными судами норм Гражданского кодекса Российской Федерации о некоторых основаниях прекращения обязательств : информационное письмо Президиума Высшего Арбитражного Суда РФ от 21 дек. 2005 г. № 104 // Вестн. Высш. Арбитраж. Суда РФ. 2006. № 4. С. 107.
13. Климович А. В. Статья 1103 ГК РФ: новый аспект реализации кондикционных обязательств // Сиб. юрид. вестн. 2001. № 2. С. 47.
Recovery for Performance of a Contract in the Cases of the Contract Termination
© Bezik K., 2008
The article is devoted to a problem of recovery for performance of a contract in the cases of the contract termination. Recovery for performance is compared with another legal institutes. The obligation which arises in the cases of recovery for a performance is defined in the article, and on this ground recommendations on improvement the civil legislation are made.
Key words: termination of the contract; effects of termination; recovery for performance.
