CC BY
20УДК 343.1
ВОЗНИКНОВЕНИЕ И СТАНОВЛЕНИЕ УГОЛОВНО-ПРОЦЕССУАЛЬНОГО ЗАКОНОДАТЕЛЬСТВА ОБ ОБВИНИТЕЛЬНОМ ПРИГОВОРЕ В ДОРЕФОРМЕННОЙ РОССИИ
ЧАСТЬ 2
Попова Ирина Павловна
председатель Усть-Илимского городского суда Иркутской области в почетной отставке старший преподаватель кафедры уголовного процесса, Восточно-Сибирский институт Министерства внутренних дел Российской Федерации, г. Иркутск, e-mail: irinabaikal@mail.ru
THEGENESIS AND FORMATION OF THE CRIMINAL PROCEDURE LEGISLATION ABOUT CRIMINALVERDICT DOREFORM RUSSIA
PART 2
Irina Popova
the Chairman of the Ust-Ilim City Court of the Irkutsk Region in Honorable Resignation
Senior Lecturer, Department of Criminal Procedure The East-Siberian Institute of the Ministry of Internal Affairs of Russia, Irkutsk
АННОТАЦИЯ
Выявлены исторические тенденции современного уголовно-процессуального законодательства об обвинительном приговоре. В результате применения всеобщего диалектического метода научного познания, общенаучных методов системного исследования и применения таких частнонаучных методов, как историко-правовой и сравнительно-правовой, сделан вывод, что начиная с уголовного правосудия Древней Руси судопроизводство и приговор должны были соответствовать требованию справедливости.
ABSTRACT
The purpose of this study is to identify historical trends in modern criminal procedure legislation on conviction. As a result of the application of the universal dialectical method of scientific cognition, general scientific methods of system research, and the application of such private scientific methods as historical legal and comparative legal, the author came to the conclusion that, since the criminal justice of Ancient Rus, the trial and sentence had to be Meet the requirement of justice.
Ключевые слова: правосудие; приговор; обвинительный приговор; уголовное судопроизводство; справедливость; виновность; наказание.
Keywords: jurisdiction sentence; ronviction; сriminal proceedings; justice; criminal verdict; punishment.
Постановление приговора в XVIII в. было отделено от остального процесса, предусматривая более усложненную процедуру при рассмотрении государственных преступлений. Такие приговоры «все более и более наполнялись описательно-мотивировочной частью, в связи с тем, что государство ощущало востребованность общества объяснять причины суровых наказаний государственных преступников» [8, с. 29—30]. Приговор постановлялся на основании «экстрактов» — выписок из дела, кратких письменных докладов, содержащих доводы следствия и предложения по наказанию, которые играли роль прообраза будущих приговоров по уголовным делам.
Приговоры в основном формировались коллегиально. Окончательное решение, вынесенное после обсуждения в Кабинете министров, передавалось в сыскное ведомство, в важных случаях представлялось на подпись монарху. Тот, в свою очередь, подписывал подготовленную заранее резолюцию. Император оставался верховным судьей, принимая непосредственное участие в судопроизводстве по наиболее важным политическим делам, определяя некоторые окончательные решения [8, с. 132—133, 214]. По наиболее значимым политическим делам для проведения следствия и вынесения приговора создавались специальные временные су-
дебные комиссии (суды), состав которых определял исключительно император. Несмотря на то что император мог рассмотреть данные вопросы единолично, российские монархи привлекали для участия в подобного рода судах своих политических сподвижников.
Свод законов Российской империи, повелением государя Императора Николая Павловича составленный (далее — Свод законов), в томе XV содержал процессуальные нормы, регламентирующие «Судопроизводство по преступлениям» [12, с. 562]. В соответствии с требованиями Свода законов наказание отменялось в связи со смертью преступника, вследствие примирения с обиженным и вследствие давности (ст. 155), а помилование и прощение виновных — не зависело от суда и было в руках Верховной Самодержавной власти, коим участь виновных могла смягчаться или даровалось прощение (ст. 165).
В соответствии с указанными в Своде законов нормами по окончании следствия дело направлялось в суд, где на основании собранных материалов, без устного и гласного разбирательства, разрешалось по существу.
На основании ст. 1181, 1182 т. XV Свода законов признание подсудимого рассматривалось как совершенное доказательство и не требовало других доказательств и судья не мог опасаться учинить по делу приговор, если это признание было добровольным, «в судебном месте пред су-дьею» и «совершенно сходно с происшедшим действием», «о достоверности и истине оного сомневаться невозможно».
На суд не возлагалась обязанность допрашивать кого-либо из участников процесса, кроме случая опроса обвиняемого о проведении пристрастных допросов и других неправильных действий в ходе предварительного следствия. Постановление приговора производилось немедленно по заслушивании докладной записки, на «рассуждение», как правило, полагалось не более трех часов [5, с. 48].
Между тем, по мнению В. А. Линовского, приговор по Своду законов должен был основываться на несомнительных доказательствах и удовлетворять началам правды и справедливости, поскольку «цель уголовного судопроизводства есть удовлетворить требованиям правды; поэтому в уголовных приговорах не может быть терпима никакая неправда и никакая неправильность, а, напротив, в уголовном судопроизводстве должны быть даны все средства, все меры для того, чтобы предупредить и устранить от уголовного приговора ту и другую» [6, с. 156, 186]. Чтобы «приговор суда имел полную силу и
действие, как приговор коллегии, представляющей Государство и осуществляющей суд как бы его самого» [1, с. 228], уголовный приговор должен быть постановлен законным составом суда, к подсудности которого отнесено данное дело, и уполномоченным на это самим государством, и состоять из судей, соответствующих определенным требованиям.
Я. И. Баршев предлагал следующую классификацию приговоров, основанную на положениях Свода законов:
1. По их предмету и цели:
1) главные (окончательные), которыми разрешается окончательно главный предмет;
2) сторонние, которыми решается какой-либо сторонний пункт в уголовном деле.
2. По отношению к содержанию:
1) главные приговоры, которые в свою очередь разделяются на а) освободительные совершенно или только от инстанции и б) на обвинительные и смешанные, т. е. частью освободительные, частью обвинительные;
2) сторонние приговоры заключают в себе мнение и решение суда или а) о необходимости и образе продолжения и дополнения следствия, или б) относительно его прекращения до будущего времени, или в) о другом каком-либо соприкосновенном и неглавном пункте в деле.
В судах первой степени различали приговоры, если наказание не предусматривало лишение жизни, чести, доброго имени или торговой казни. В ином случае суд первой инстанции составлял «мнение», которое передавал вместе с делом в вышестоящий суд (т. XV, ст. 1067) [1, с. 191—192].
Составлению приговора по Своду законов предшествовали приготовительные действия, к числу которых относились действия, направленные на рассмотрение и дополнение следствия (т. XV, ст. 1007—1015), и приготовление из дела записок и выписок (т. XV, ст. 1062—1066). Поскольку рассмотрение дел осуществлялось коллегиальным составом суда, то в целях ускорения судопроизводства одному из членов суда поручалось рассмотреть подлинные акты, на основании которых он готовил выписку или письменное извлечение из дела.
Свод законов предъявлял требования к форме и содержанию выписок: в них в хронологическом порядке излагались поводы и основания уголовного преследования, суть обвинения с представленными в обоснование доказательствами, приводились сведения о личности преступника с изложением всех обстоятельств, свидетельствующих за и против него (если преступление групповое, то такие сведения должны были
быть приведены в отношении каждого соучастника), и обстоятельства, смягчающие и отягчающие преступление.
Коллегиальное принятие решения предваряло совещание и голосование членов суда, при этом были предусмотрены принятие решение большинством голосов и порядок подсчета голосов с предположением в пользу обвиняемого (т. II, ст. 144, 145).
Требования к содержанию приговора заключались в том, что он должен был составляться без всякого пристрастия по прилежном рассмотрении всех обстоятельств вмененного преступления, основываться на доказательствах и точном разуме закона, а не на одном лишь судейском рассуждении. Приговор должен был излагаться ясно и без излишних обстоятельств. В нем необходимо было указать «существо и ход дела, потом сведения, какие в соображение с делом приняты могут быть, и законов, которые могут быть положены в основание решения, и само судейское решение, которое должно быть изложено столь ясно и определенно, чтобы ясно было видно, осужден ли обвиняемый, к какому он приговорен наказанию и за какое преступление или он признан невинным и в какой степени» [1,
с. 233-234; 6, с. 183].
Приговор изготавливался письменно. Структура его включала:
1. Предисловие, включающее имя, возраст и другие данные лица, в отношении которого постановлен приговор, предмет приговора, указание на суд и все пункты рассмотренного дела.
2. Часть, в которой излагались основания принятого решения с изложением обстоятельств дела, основанных на законе, и сам приговор, основанный на главных и относительно сторонних пунктах в деле.
3. Заключение.
Приговор постановлялся по Указу Его Императорского Величества (т. XV, ст. 1068-1072).
Таким образом, можно констатировать, что именно Сводом законов была предусмотрена такая структура приговора, которая сохранилась и в действующем уголовно-процессуальном законе: вводная, описательно-мотивировочная и резолютивная части. Приговор провозглашался секретарем открыто в присутствии истца и ответчика (т. XV, ст. 1168). В зависимости от личности подсудимых и вида наказания определялись сроки и место объявления приговоров. В частности, если в положенный срок осужденный не являлся, не приносил отзыва и не представил закон-
ных причин, которые препятствовали этому, то он терял право на перенос дела и приговор приводился в исполнение (т. XV, ст. 1169—1171).
Как и ранее, по делам о государственных преступлениях была предусмотрена возможность создания особых судов и установления специальных правил. К примеру, в середине 1826 г. был специально учрежден Верховный уголовный суд над декабристами, который свои выводы сформулировал на основе представленных Следственным комитетом документах. Вся работа указанного суда, состоящего из верноподданных представителей властной верхушки, велась под пристальным личным контролем и по указаниям императора. В этом смысле данный процесс, где даже не ставился вопрос о виновности или невиновности подсудимых, а разрешались лишь вопросы степени вины и соответствующего наказания, мало чем отличался от процессов XVIII в., что верно отмечает Я. Н. Куемжиева [5, с. 196].
Составители Судебных уставов, обосновывая Судебную реформу, назвали пять «главнейших недостатков» порядка уголовного судопроизводства по Своду законов, среди которых отмечали, что «суд производится заочно, без бытности подсудимого, по письменным актам, составленным во время следствия; решения постановляются на основании установленной законом теории формальных доказательств, без принятия в основании личного убеждения судьи; и дела подвергаются рассмотрению трех, четырех и более инстанций» [14, с. 21].
Давая оценку основным чертам следственного процесса, существовавшего до принятия 20 ноября 1864 г. Устава уголовного судопроизводства (далее — УУС) [11, с. 120—251], многие ученые-процессуалисты критиковали саму возможность существования наряду с обвинительным и оправдательным приговором приговора о подозрении (absolution ab instantia) [4, с. 6; 13, с. 44; 15, с. 332; 16, с. 65—66]. «Кто не может быть по совести обвинен судом, должен быть оправдан» [9, с. 52], — считал С. В. Познышев. Возможность существования приговора об оставлении в подозрении было обусловлено наличием теории формальных доказательств, разделявших доказательства на совершенные и несовершенные.
Согласно имеющимся статистическим сведениям, большинство уголовных дел в судах до Судебной реформы 1864 г. разрешалось вынесением приговора об оставлении в подозрении. Так, И. В. Гессен указывал, что по сведениям Министерства юстиции «судебными местами
постановлялось приговоров обвинительных только 12,5 %, остальные же 87,5 % приходились главным образом на приговоры об оставлении в подозрении» [3, с. 7].
По дореформенному законодательству оправдательный приговор мог быть постановлен в случае полного отсутствия улик. Обвинительный приговор мог быть постановлен только на совершенных доказательствах, при этом в отдельных случаях несколько несовершенных доказательств в совокупности могли образовывать совершенное доказательство (ст. 308). Если же для постановления обвинительного приговора собранных доказательств оказывалось недостаточно, то в отношении подсудимого выносился приговор об оставлении в подозрении. При установлении новых доказательств оставленный в подозрении мог быть снова привлечен к суду по тому же делу.
В. К. Случевский, оценивая значение принципов уголовного процесса для судьи как «роль маяков, освещающих его путь» [13, с. 48], к одному из таковых относил принцип необходимости разрешения предъявленного суду обвинения уголовным приговором, при этом указывал на то, что из этого принципа следует в первую очередь необходимость постановить приговор по делу, вне зависимости от отказа прокурора от обвинения на суде; во-вторых: «суд должен разрешить в своем приговоре вопрос о виновности по существу, не оставляя подсудимого в подозрении... и, наконец, постановленный судом приговор с соблюдением существенных обрядов и форм судопроизводства по вступлении его в законную силу, признается приговором, вмещающим в себе истину и не допускающим нового рассмотрения (поттйеШ))» [13, с. 71]. Исключение из уголовного процесса такого вида приговора, как приговор об оставлении в подозрении, был отнесен составителями Уставов к главнейшим основным положениям Судебной реформы [7, с. 314; 14, с. 5-7].
Анализируя положения Свода законов, следует согласиться с обоснованным мнением Л. В. Головко о том, что «судебная реформа создавалась, конечно, не на пустом месте... многие уголовно-процессуальные нормы Свода законов плавно перетекли в Устав уголовного судопроизводства, где стали восприниматься в качестве органически присущих именно пореформенному процессу» [2, с. 29].
Уложение о наказаниях уголовных и исправительных 1845 г. [10, с. 174-309] содержало по-
нятие преступления (ст. 1) и требование о наложении наказания только по закону, судом, в случае доказанности и виновности: «Наказание за преступление или проступок, а в тех случаях, когда оное в законах постановлено и за покушение на преступление, или приготовление к нему или же и за самый на оное умысел, может быть определено судом тогда только, во-первых, когда содеяние преступления или проступка, или же покушение на оные или приготовление к ним, или существование преступного умысла несомненно доказаны; во-вторых, когда при том содеянное или умышленное должно быть вменено подсудимому или подсудимым в вину» (ст. 96, 97).
Согласно Уложению о наказаниях к отягчающим обстоятельствам относились также по-вторность и рецидив преступлений («повторение того же преступления или учинение другого после суда и наказания за первое» — ст. 137). Наказание увеличивалось и «по мере того, чем выше было состояние, звание и степень образованности преступника» (ст. 135).
Суд был обязан назначать наказание только по закону с учетом смягчающих и отягчающих наказание обстоятельств, но мог «увеличивать или уменьшать меру следующего ему наказания, только не выходя из пределов, также законами для сего постановленных» (ст. 151). Суд мог представить в Сенат представление о смягчении наказания (ст. 157, 158). «Наказание вовсе отменяется: 1) за смертью преступника; 2) вследствие примирения с обиженным; 3) вследствие давности», — гласила норма ст. 160 Уложения о наказании [10, с. 174, 192].
Подводя итог исследованию дореформенного законодательства об обвинительном приговоре, можно сделать следующие выводы. Судопроизводство в Древней Руси было простым и устным, судьи основывали свое решение на формальных доказательствах и не могли выносить решений, противоречащих результатам примененных ордалий. Решение больше основывалось на правосознании судей, но должно было быть мотивированным и справедливым, поскольку несправедливое решение могло вызвать протест в обществе, принимавшем активное участие в правосудии. Видов приговоров было два: обвинительный и оправдательный. Такой источник, как Мерило Праведное, содержал требования к судьям осуществлять правосудие независимо, стремясь к вынесению справедливых решений («вправду»).
На следующих этапах развития дореформенного судопроизводства происходит усложне-
ние как самой процедуры рассмотрения дела, так и процедуры постановления обвинительного приговора. Подготовка судебного решения стала более сложной, технические функции изготовления письменного текста приговора стали поручаться иным лицам, присутствующим в ходе рассмотрения дела, что приводило к волоките в уголовном судопроизводстве и требовало процессуальных гарантий независимости судей при принятии решений. Приговоры по менее важным уголовным делам были краткими. По более сложным делам предусматривалось составление краткого содержания приговора (дата, состав суда, указание от имени государя на суть преступления и наказание), через несколько дней в присутствии сторон оглашался подробный приговор.
По нормам Соборного уложения 1649 г., предусматривавшего самостоятельную главу «О суде», процесс делился на суд (судебное следствие) и «вершение дела» (принятие решения). До принятия решения по делу составлялся протокол судебного заседания, который подписывался сторонами. По вынесении приговора его копии вручались сторонам. По важным политическим делам против государства составлялся краткий приговор, содержащий рассмотрение вопросов вины и наказания.
С реформами Петра I, начавшими процесс отделения суда от администрации, судья получил право на выражение особого мнения, но решение суда основывалось на формальных доказательствах, без учета личного убеждения судьи, а само судебное разбирательство было тайным, в отсутствие сторон. В Кратком изображении процессов или судебных тяжб была самостоятельная глава «О приговоре», закреплявшая процедуру тайного голосования коллегиального состава суда, при этом члены судебного присутствия должны были хранить тайну совещания. Провозглашение приговора происходило в присутствии состава суда и сторон, но секретарем суда. При этом текст приговора, который подписывался судом и аудитором, готовил аудитор или секретарь. В случае смерти обвиняемого выносились приговоры «посмертно».
Можно констатировать, что именно Сводом законов 1832 г., регламентировавшим «Судопроизводство по преступлениям», была предусмотрена такая структура приговора, которая сохраняется и в действующем уголовно-процессуальном законе: вводная, описательно-мотивировочная и резолютивная части. Появляются виды обвинительного приговора (освобождающие от
наказания, с назначением наказания) и приговор об оставлении в подозрении, когда для постановления обвинительного приговора собранных доказательств оказывалось недостаточно. Составлению приговора предшествовали действия, в том числе, направленные на рассмотрение и дополнение следствия. Регламентирован был порядок совещания коллегиального состава суда, приговор провозглашался публично в присутствии сторон.
Понятие виновного деяния трансформировалось из понятия «обида»1, существовавшего в Древней Руси, не знавшей разделения на гражданские и уголовные дела, в понятие «преступление» к XVIII в. По существу установление виновности изначально было возложено на стороны, тяжущиеся в судебном споре Древней Руси, где была исковая форма защиты нарушенного права, а позднее — на суд по судебникам XVI в. Цели наказания были: возмездие, материальное пополнение казны, изоляция преступников и устрашение. С развитием законодательства в исследуемый период учитывается повторность (рецидив) преступлений, не просто предусматривающая более строгое наказание, но и членовредительство «лихих» людей.
Впервые о полном исключении наказания упоминается в Артикуле Воинском 1715 г., предусматривающем такую возможность в трех случаях, в том числе, в отношении несовершеннолетних, оставив этот вопрос на разрешение родителей, применявших различные воспитательные меры.
Уложение о наказаниях уголовных 1845 г. предусматривало возможность судьям представить прошение о смягчении наказания в Сенат, если имеющихся у суда полномочий о смягчении наказания оказывалось, по их мнению, недостаточно. Наказание за совершенное преступление назначалось только по закону, судом, при доказанности обвинения и виновности. Наказание отменялось в связи со смертью, примирением с потерпевшим или в связи с давностью.
Список литературы
1. Баршев Я. И. Основания уголовного судопроизводства с применением к российскому уголовному судопроизводству. СПб. : Тип. II Отделения Собственной Е. И. В. Канцелярии, 1841. 319 с.
2. Великая реформа: К 150-летию Судебных уставов. В 2 т. Т. 2: Устав уголовного судопроизводства / под ред. Л. В. Головко. М. : Юстицинформ, 2014. 340 с.
1 Под обидой понималось причинение морального или материального ущерба частному лицу со стороны другого лица.
3. Гессен И. В. Судебная реформа. СПб. : Типо-лит. Ф. Вайсберга и П. Гершукина, 1905. 267 с.
4. Кони А. Ф. Введение. Цит. по: Устав уголовного судопроизводства. Системный комментарий. Вып. 1 / под общ. ред. М. Н. Гернета. Изд-е М. М. Зи-ва. М. : Культура, 1914. 342 с.
5. Куемжиева Я. Н. Уголовное судопроизводство по преступлениям против государства в Российской
империи первой половины XIX в. : дис..... канд.
юрид. наук: 12.00.01. Краснодар, 2005. 215 с.
6. Линовский В. А. Опыт исторических розыска-ний о следственном уголовном судопроизводстве в России. Одесса : Тип. Л. Нитче, 1849. 262 с.
7. Набоков В. Работы по составлению Судебных Уставов. Общая характеристика Судебной реформы // Судебная реформа / под ред. Н. В. Давыдова, Н. Н. Полянского. М. : Объединение, 1915. С. 303—353.
8. Пачков А. А. Судопроизводство по преступлениям против государства в послепетровский период XVIII в. : дис. ... канд. юрид. наук: 12.00.01. М., 2006. 234 с.
9. Познышев С. В. Элементарный учебник русского уголовного процесса. Изд. Г. А. Лемана. М. : Типо-лит. Т.д. Я. Данкин и Я. Хомутов, 1913. 328 с.
10. Российское законодательство Х—XX вв. В 9 т. Т. 6: Законодательство первой половины XIX в. М. : Юрид. лит., 1988. 432 с.
11. Российское законодательство Х—ХХ вв. В 9 т. Т. 8: Судебная реформа / под общ. ред. О. И. Чистякова. М. : Юрид. лит., 1991. 496 с.
12. Свод законов Российской Империи, повелением государя Императора Николая Павловича составленный. Т. 15: Свод законов уголовных. СПб. : Тип. II Отделения Собственной Е. И. В. Канцелярии, 1832. 562 с.
13. Случевский В. К. Учебник русского уголовного процесса. Судоустройство — Судопроизводство. 4-е изд., доп. и испр. СПб. : Тип. М. М. Стасюлевича, 1913. 669 с.
14. Судебные Уставы 20 ноября 1864 г. с изложением рассуждений, на коих они основаны. В 4 ч. Ч. 2. СПб. : Тип. II Тип. II Отделения Собственной Е. И. В. Канцелярии, 1866. 504 с.
15. Фойницкий И. Я. Курс уголовного судопроизводства. В 2 т. Т. 2 / 3-е изд. пересм. и доп. СПб. : Сенатская тип., 1910. 669 с.
16. Фельдштейн Г. С. Лекции по уголовному судопроизводству. М. : Типо-Лит. В. Рихтера, 1915. 432 с.
