CC BY
31
Тишкин Дмитрий Николаевич Tishkin Dmitry Nikolayevich
заместитель начальника кафедры тактико-специальной подготовки Волгодонского филиала Ростовского юридического института МВД России.
Deputy Head, the Department of Tactical and Special Training, Volgodonsk Branch of the Rostov Law Institute of the Ministry of Internal Affairs of Russia. Е-mail: [email protected]
Бабенко Светлана Владимировна Babenko Svetlana Vladimirovna
доцент кафедры уголовного процесса и криминалистики Ростовского института (филиала) Всероссийского государственного университета юстиции (РПА Минюста России) кандидат юридических наук.
Associate Professor, the Department of Criminal Procedure and Criminalistics, Rostov Institute (branch) of the All-Russian State University of Justice (RPA of the Ministry of Justice of Russia), PhD in Law. Е-mail: [email protected]
Напханенко Игорь Павлович Napkhanenko Igor Pavlovich
заведующий кафедрой «Административное право и уголовно-правовые дисциплины» Ростовского государственного университета путей сообщения кандидат юридических наук, доцент.
Head of the Department «Administrative Law and Criminal Law Disciplines», Rostov State University of Railway Transport, PhD in Law, Associate Professor. Е-mail: [email protected]
ВОЗМОЖНЫЕ НАПРАВЛЕНИЯ КОРРЕКТИРОВКИ ГОСУДАРСТВЕННОЙ ПОЛИТИКИ РОССИИ ПО ПРОТИВОДЕЙСТВИЮ ОРГАНИЗОВАННОЙ ПРЕСТУПНОСТИ В УСЛОВИЯХ «ОРГАНИЗАЦИОННОЙ ВОЙНЫ»
Possible directions of adjustment of the state policy of Russia at combating organized crime in the conditions of «organizational war»
УДК 323 : 327 ББК 66
В статье анализируется онтогенез и трансформация организованной преступности в российском и мировом социально-политическом пространстве, в условиях «цифровизации» и «организационной войны». Авторами предлагаются возможные политические решения с целью защиты государственного суверенитета России.
Ключевые слова: государственная политика, политические процессы, политическая элита, национальная безопасность, организованная преступность, война, киберпреступность, «организационная война», терроризм, «цифровизация».
Множество исторических документов объективно доказывают, что с момента появления такого базисного политического института как государство прослеживается его неразрывная связь с политикой («царское искусство управления государством, требующее знания
The article analyzes the ontogeny and transformation of organized crime in the Russian and world socio-political space, in the context of «digitalization» and «organizational war». The authors propose possible political solutions to protect the state sovereignty of Russia.
Keywords: state policy, political processes, political elite, national security, organized crime, war, cybercrime, «organizational war», terrorism, «digitalization».
и умения управлять людьми» по Платону и Аристотелю) и многообразными формами организованного насилия (убийства, преступность, война, экстремизм, терроризм, устрашение, диверсия и другими). Аксиомой для политологов и военных экспертов является
дефиниция К. Клаузевица (1780-1831) о том, что «война есть продолжение политики иными средствами». Однако наиболее системно-обобщающими представляются концептуальные выдержки китайского мыслителя Сунь-цзы о том, что война не просто «путь обмана», а «бесконечный путь хитрости», прокладываемый политикой в мирный (в качестве основного) и военный (удобно подобранный) период, при этом, одновременно, оценивая ее как «великое дело государства» (базис жизни и смерти) и, соответственно, в качестве приоритета определяя необходимость «заставить неприятельское войско покориться без сражения» [1, с. 30-31, 51]. В свою очередь, преступность (особенно ее организованные формы), эволюционируя параллельно с политическими институтами, к XX веку достигла такой трансформации, что ее уже четко идентифицировали как организованную преступность (далее - ОП).
В данном контексте некоторые эксперты обоснованно полагают, что высокая доля келейных процессов, сохраняющихся на протяжении веков и характеризующих «множество коррелирующих паттернов организованного насилия, таких как война, политика, ОП, экстремизм и терроризм» [2, с. 30], делает возможным их объективное изучение только с применением междисциплинарных методик [2, с. 30].
Ряд исследователей считает операциональной такую дефиницию, как служебная ОП, сущность которой сводится к функционированию организованных криминальных групп (сообществ), осуществляемому в корреляции с нелегитимным использованием (эксплуатацией) «интересов муниципальной и государственной служб» [3, с. 184]. В качестве базисных характеристик служебной ОП, выделяются следующие: функционирование криминала под видом реализации государственных функций, «леген-дируясь» легальными структурами; переформатирование от «коррупционеров-одиночек» к коррупционным сетям [4, с. 156]; завершение процесса трансформации государственных политических институтов, в зеркальную противоположность - антигосударственные профессионально-криминальные структуры [3, с. 184]. М.П. Клейменовым и И.М. Клейменовым установлена динамика выделения «современных форм преступного сообщества: коррупционного, общеуголовного, экстремистского, транснационального, террористического» [4, с. 156].
Профессор В.С. Овчинский отмечает, что «цифровизация» заполнила все мировое социально-политическое пространство, включая
ОП, соответственно, данный трансфер в ки-берсреду существенно снизил эффективность реализации госполитики по противодействию этому феномену, проводимой субъектами политического управления [5, с. 2], а, главное существенно усилил антигосударственный потенциал, фактически, приведя к ликвидации условных граней между «терроризмом, гибридными войнами (далее - ГВ) и преступностью» [5, с. 377], превратив его в катализатор процессов трансформации государств-наций (далее - ГН) в государства-корпорации (далее - ГК), с их параллельной криминализацией [5, с. 2]. Примером трансформации ГН в ГК, с параллельной этатизацией ОП может служить Косово, созданное глобальным Западом и являющееся «криминальным государст-вом»[6, с. 483-487].
Некоторые исследователи отмечают, что «цифровизация» (имеющая множество положительных аспектов) использована организованным криминалом против национальных интересов РФ и поспособствовала «развитию различных направлений организованной криминальной деятельности, появлению новых ее видов, повышению уровня сплоченности преступных формирований» [7, с. 120], давая возможность преступным авторитетам дистанционно манипулировать криминальными процессами (даже находясь за рубежом), включая места лишения свободы, требуя, соответственно, от представителей правоохранительной системы не только криминологической оценки деяний, но и адекватных ситуации незамедлительных контрдействий [8, с. 90].
Наиболее концептуально-выверенной в контексте специфичности исследуемой проблемы, представляется дефиниция ГВ, характеризующая ее в качестве дифференцированного типа организованного принуждения (насилия), сочетающего «боевые действия, организованную преступность и массовые нарушения прав человека» [9]. Данная дефиниция, сформулированная военным экспертом А.А. Бартошем, позволила идентифицировать и соединить весь кластер, исследуемых деструктивных явлений в единую условную систему, а также выделить стратегическую цель ГВ - сохранение константной доминанты Западной цивилизации (посредством инициирования «цветных революций»), в интересах «транснациональных корпораций (далее - ТНК) и частных компаний, с использованием высокоточного оружия, тактик скрытого проникновения, односторонних и незаконных мер принуждения в
виде экономических санкций, киберопераций, террора и дестабилизации, "пятой колонны", манипулирования толпой» [9].
Наиболее системно-мировоззренческим спектром охвата обладает дефиниция «организационной войны» («психоисторической войны»), используемая академиком А.И. Фурсовым и профессором Е.Г. Пономаревой, сущностное наполнение которой сведено к «систематическому долговременному воздействию на психосферу общества-мишени (общества в целом), в основном его властной и интеллектуальной элиты» [10, с. 85-86] с целью «провести классовое и/или цивилизационное перекодирование» [11, с. 18-19]. Процесс перекодирования в связи с «цифровизацией», приобрел свойства реактивности, но глобальный тренд уровней фальсификации остался прежним: «информационный (факты), концептуальный (стадия пакетирования фактов) и метафизический (смысловой)» [10, с. 85-86].
Систематизировав вышеизложенные факты, некоторые исследователи констатируют, что проблема проникновения агентуры влияния и представителей криминала (фактически элементов «пятой колонны») во властные структуры различных уровней не утратила своей актуальности. Любая спецслужба потенциального противника осуществляет попытки влиять на принятие политических решений или их скрыто саботировать посредством части «элиты», лоббируемой организованным криминалом и манипулируемой внедренным в нее подсобным аппаратом иностранных разведорганов. Учитывая повышенную келейность указанных деструктивных процессов, подрывающих доверие граждан к власти и создающих реальные угрозы для самой государственности, эффективное противодействие им (процессам) возможно только «посредствам умелого сочетания всего комплекса оперативно-розыскных мероприятий и применения агентурного метода спецслужбами РФ» [12, с. 197-199].
Некоторые особенности политических процессов, связанных с информационными технологиями, следует рассмотреть более системно. «Цифровизация» и масштабное внедрение технологий искусственного интеллекта (далее -ИИ) во все социальные и государственные сферы, невзирая на ряд объективно-положительных факторов, должны реализовываться, парируя вероятную возможность криминального и иностранного вмешательства (в том числе скрытно-дистанционного), не создавая угроз национальной безопасности РФ.
Эксперт Б.Н. Мирошников (основатель подразделений по противодействию киберпре-ступности в ФСБ и МВД) обосновал следующие предположения: реактивная динамика 1Т-преступности сохранится, а «борьба с ней еще долго не будет иметь заметного успеха» вследствие, пока неустранимого противоречия между интересами общества и бизнеса, где последний всегда пересиливает; в рамках «бизнес-идеологии» его (бизнеса) представители, ведя общество к «светлому информационному будущему» и зная «лучше общества, что тому нужно», имеют возможности «заказывать и покупать в своих интересах нужные, красиво и лукаво сформулированные законы», связывая «общество по рукам и ногам узами навязанного счастья»; борьба с киберпреступно-стью станет результативной только тогда, когда бизнес осознает свою социальную ответственность и реально объединит собственные усилия в союзе с обществом и государством; атаки хакеров значительно возрастут, от корыстных целей трансформируются и приобретут еще более агрессивно-интернациональный характер, а «кибертеррористы, реально возьмут на вооружение информационное оружие»; объективно-необходимое взаимодействие между правоохранительными органами на международном уровне требует заблаговременной «отладки и смазки», что в условиях цейтнота, проблем взаимного «доверия и двойного применения» киберпространства, превращается лишь в декларацию добрых намерений; острота проблемы доверия и информационной безопасности в киберпространстве будет только нарастать; принимая во внимание, что «интернет - средство доставки информационного оружия», необходимо учитывать реактивно возрастающую степень его влияния на политические процессы и политический климат в обществе, сопровождаемую константной «борьбой за его использование и контроль»; реальные «диспетчера-управленцы» киберпро-странства заинтересованы «в стабильном и защищенном бизнесе», а также в обладании «информацией со всего глобуса», с целью «обучения, внедрения и принудительной любви к демократии», в современных условиях объективно идентифицируемой в качестве «лицемерия, доведенного до совершенства» [13, с. 269-283].
Советник Минобороны РФ А.М. Ильниц-кий 15.12.2020 в своем выступлении в рамках «круглого стола» Временной комиссии Совета Федерации констатировал факт ведения в отношении России «гибридной войны» и,
соответственно, определил следующие «болевые точки»: в соответствие с доктринальны-ми документами НАТО (октябрь 2020) «гибридное» воздействие на Черноморский макрорегион и другие государства постсоветского пространства; давление ТНК на политический истеблишмент различных стран посредством «зеленой повестки», усиления «антиковидных» мер, «цифровизации» и «идеологических си-мулякров», с целью выстраивания мировой конфигурации, где властные функции сосредоточены в руках корпораций; целенаправленные действия ТНК по «десуверенизации РФ и Китая»; российские законодательные инициативы в области инноваций, не в полной мере учитывающие потенциальные угрозы национальной безопасности и факт доступа к глобальной информации, составляющей гостайну, гражданских структур, неспособных гарантированно обеспечить их сохранность; применение технологий ИИ в качестве активного оружия «пробивания» суверенитета; нерациональное проникновение технологий ИИ во все сферы государственной власти без учета потенциальной возможности его деструктивного (двойного) применения; использование гуманитарных знаний как деструктивных технологий. А.М. Ильницкий сделал акцент на то, что в условиях ведущейся против РФ «гибридной войны» приоритетом может быть только обеспечение национальной безопасности, а использование индикаторов «экономической нецелесообразности» неприемлемо [14].
Некоторыми экспертами, концептуально систематизировавшими сущность и внутреннюю структуру «гибридной войны», сделаны выводы, позволяющие раскрыть симбиоз ее компонентов, таких как «ОП, "информационная война", терроризм, политическая элита, экстремизм, "пятая колонна", "цветная революция" и другие» [15, с. 201].
В этой связи, В.В. Путиным на заседаниях коллегий ФСБ (24.02.2021) и МВД (03.03.2021) в целом положительно оценена их деятельность, дана современная характеристика вызовов и угроз национальной безопасности, а также приведена следующая специальная информация за 2020 год: сохранение уровня глобальных вызовов терроризма, экстремизма, трансграничной преступности и киберпреступности; превращение цифрового пространства в поле жесткого геополитического соперничества; политика сдерживания РФ; попытки создания проблем по внешнему контуру, совмещенные с провоцированием внутренней нестабильности,
с целью ее постановки под внешний контроль; активное использование арсенала иностранных спецслужб как инструмента по дестабилизации политических процессов (пресечена деятельность 72 кадровых сотрудников и 423 агентов иностранных спецслужб); повышение уровня защиты конфиденциальной, закрытой информации и недопущение ее утечек; необходимость выверено-упреждающих оперативных действий, глобального анализа и прогнозирования ситуации, учитывающих использование новых приемов пропаганды и втягивания молодежи в различные преступно-радикальные сообщества; вскрытие источников финансовой подпитки и контактов террористических групп с зарубежными спецслужбами (предотвращено 72 преступления террористической направленности, в 2019 году - 57); в сфере обеспечения экономической безопасности пресечена деятельность 87 преступных формирований; возросло почти в 3,5 раза количество опасных атак на национальные информационные ресурсы; нейтрализована деятельность ряда опасных преступных группировок; 1Т-преступность за последние 6 лет возросла более чем в 10 раз, предопределяя необходимость кропотливой работы «на земле» с целью объективного повышения раскрываемости преступлений данной категории, но «не за счет статистики и бумажной отчетности»; обозначена необходимость повышения профессиональной подготовки и технического оснащения ОВД, сопровождаемое проработкой более четкого взаимодействия как с операторами сотовой связи, так с интернет-провайдерами и банковским сообществом; актуализирована потребность в проработке вопроса о «включении в уголовный процесс новых форм собирания доказательств»; отмечена возросшая эффективность профилактических мероприятий и необходимость совместных действий различных спецслужб и ведомств по мониторингу интернет-пространства [16; 17].
Руководитель МВД России В.А. Колокольцев 03.03.2021 на коллегии МВД России, отмечая резкий рост киберпреступлений, на фоне сохранения общего массива зарегистрированных в 2020 году преступных деяний, подтвердил свое намерение о создании в структуре МВД киберполиции, базируясь на отраслевом принципе «в пределах имеющейся штатной численности», и планы по существенному увеличению штата БСТМ, включая региональный уровень [17].
26.03.2021 в рамках Совета безопасности под председательством Президента России В.В. Путина рассмотрен и одобрен проект «Основ государственной политики РФ в области международной информационной безопасности», определены первоочередные меры его реализации. Секретарь Совбеза РФ Н.П. Патрушев сделал акцент на следующие глобальные угрозы: активизацию применения «цифровых технологий в военно-политической сфере для вмешательства во внутренние дела суверенных государств»; использование кибер-пространства в террористических и экстремистских целях; рост 1Т-преступности; проведение компьютерных атак на критическую информационную инфраструктуру [18].
С начала 2021 года британская пресса, сознательно муссирует информацию об активных усилиях США по кибербомбардировке, направленной на «спецслужбы, вооруженные силы и правительственные сети РФ». В свете тенденций «организационной войны» (гибридной войны), развязанной США против нашей страны в киберсреде, некоторые эксперты обоснованно полагают, что в ближайшем будущем кратно возрастет число американских кибератак против российских инфраструктур [19]. Информация, являющаяся аксиомой для представителей спецслужб, о том, что «закладки» в микроэлектронике представляют эффективный способ слежки и удаленного управления, благодаря Эдварду Сноудену с 2013 года стала известна всей мировой общественности, раскрыв и актуализировав тем самым, современный акцент глобального противостояния в формате «организационной войны» (гибридной войны) и его перенос в цифровую сферу посредством воздействия на системы управления противника при помощи все тех же «закладок» и агрессивных программ. Эксперт указывает на тот факт, что с 2019 года значительно расширены возможности Киберкомандования Пентагона, получившего право на самостоятельное принятие решения о проведении кибератак на системы управления РФ, в первую очередь, в энергетической отрасли (проводятся как минимум с 2012 года), а также смещение акцентов от пассивного сбора разведывательной информации к организации диверсионных действий с целью вывода из строя сетей и объектов особой важности противника [19].
Обоснованной, с учетом указанных фактов и подтвержденных временем предположений, представляется позиция Б.Н. Мирошникова об объективно-вынужденной необходимости
для РФ - создание единого органа по борьбе с киберпреступлениями (координирующего действия МО РФ, ФСБ, МВД, МИД и др.).
21.04.2021 В.В. Путин в своем обращении с Посланием к Федеральному Собранию в контексте исследования указал на недопустимость «практики организации госпереворотов, планов политических убийств, в том числе и высших должностных лиц», сделав при этом акцент на предотвращенной ФСБ России совместно с КГБ Республики Беларусь прямой попытки организации в Белоруссии государственного переворота и убийства Президента, сопровождаемое подготовкой к массированной кибератаке на средства коммуникации и энергосистемы. Президент РФ в этой связи отметил константный отказ западных коллег от «многочисленных российских предложений наладить международный диалог в области информационной и кибербезопасности» и указал на то, что в случае понимания наших добрых намерений как слабости, а также намерения сжечь или взорвать мосты международного общения «ответ России будет асимметричным, быстрым и жестким» [20].
Таким образом, необходимо с уверенностью констатировать, что весь спектр, исследуемых нами явлений, константно находится в поле зрения руководства страны, при этом уровень угроз по некоторым направлениям не снижается, а существенно возрастает.
В ходе исследования логического ряда деструктивных явлений, связанных с применением вариативных форм организованного насилия, представляется, что «весь их спектр симбиотично встроен в понятие "гибридной" и "организационной" войны, а ОП, приобретя политические свойства, одновременно стала необходимым элементом этих войн» [2, с. 34].
На наш взгляд, в качестве возможных направлений корректировки государственной политики по противодействию ОП, гарантированно обеспечивающих национальную безопасность РФ в условиях «организационной войны», необходимо следующее: усиление взаимодействия и сотрудничества между спецслужбами и экспертным сообществом, умело сочетаемое с результатами прогнозов, полным спектром «оперативно-розыскных мероприятий, а главное профессионально подготовленной агентурой» [21, с. 108]; комплексное использование в оперативно-розыскной деятельности технологий ИИ и «анализа Big Data», делая акцент на «безопасности государства и социума, парируя возможные (скрытые) угрозы»
[15, с. 202]; внедрения в субъекты политиче- дарственной идеи, сопровождаемое и реактив-ского управления «упреждающей» культуры ными процессами в экономике и промышлен-принятия решений, базирующейся на кон- ности; возвращения в МВД «централизован-стантно-системном анализе динамики концеп- ных подразделений по борьбе с ОП» [2, с. 34]; туальных резолюций геополитических против- создание «единого ведомства (органа) по борь-ников, реализуя превентивную политику; уст- бе с киберпреступлениями»; создание «госранение антагонизма между социумом и эли- структур, комплексно противодействующих той на платформе легитимизированной госу- гибридной агрессии» [15, с. 202].
Литература
1. Искусство войны / Сунь-цзы; перевод, сост., предисл., коммент. В. Малявина. М., 2020.
2. Косов Г.В., Нефедов С.А., Тишкин Д.Н. Направления корректировки государственной политики по противодействию организованной преступности в условиях гибридной войны // Государственное и муниципальное управление. Ученые записки. 2021. № 1.
3. Клейменов М.П., Клейменов И.М., Кон-дин А.И. Феномен служебной организованной преступности // Вестник Омского университета. Серия: Право. 2016. № 4 (49).
4. Клейменов М.П., Клейменов И.М. Детерминация служебной организованной преступности // Вестник Омского университета. Серия: Право. 2019. Т. 16. № 1.
5. Овчинский В.С. Мафия: новые мировые тенденции. М., 2016.
6. Фурсов А.И. Русский интерес. Издание третье. М., 2019.
7. Тишкин Д.Н. Методологические проблемы исследования организованной преступности как угрозы национальной безопасности // Экономические и гуманитарные исследования регионов. 2016. № 2.
8. Брюхнов А.А. Криминологическая оценка насилия как детерминанты современной преступности // Юристъ-Правоведъ. 2020. № 2.
9. Бартош А.А. Гибридная война - угроза третьей ступени. Россия и Запад остановились на поворотном пункте // Военно-промышленный курьер. 2019. № 27(790).
10. Пономарева Е.Г. Да не будет забыто! Агрессия НАТО против Югославии: причины и последствия // Научно-аналитический журнал Обозреватель - Observer. 2014. № 6(293).
11. Фурсов А.И. Психоисторическая война, реальная картина мира и новая сетка обществоведческих дисциплин // В сборнике: Высшее образование для XXI века: роль гуманитарного образования в контексте техноло-
Bibliography
1. The Art of War / Sun Tzu; translation, comp., foreword, comment. V. Malyavin. Moscow, 2020.
2. Kosov G.V., Nefedov S.A., Tishkin D.N. Directions of adjustment of the state policy on combating organized crime in the conditions of hybrid war // State and Municipal Management. Scientific notes. 2021. № 1.
3. Kleimenov M.P., Kleimenov I.M., Kondin A.I. The phenomenon of service organized crime // Bulletin of Omsk University. Series: Right. 2016. № 4 (49).
4. Kleimenov M.P., Kleimenov I.M. Determination of service organized crime // Bulletin of Omsk University. Series: Right. 2019. V. 16. № 1.
5. Ovchinsky V.S. Mafia: new global trends. Moscow, 2016.
6. Fursov A.I. Russian interest. Third edition. Moscow, 2019.
7. Tishkin D.N. Methodological problems of the study of organized crime as a threat to national security // Economic and humanitarian studies of the regions. 2016. № 2.
8. Bryukhnov A.A. Criminological assessment of violence as a determinant of modern crime // Jurist-Pravoved. 2020. № 2.
9. Bartosh A.A. Hybrid warfare is a third-level threat. Russia and the West stopped at a turning point // Military-industrial courier. 2019. Issue № 27 (790).
10. Ponomareva E.G. May it not be forgotten! NATO aggression against Yugoslavia: causes and consequences // Observer scientific-analytical journal. 2014. № 6(293).
11. Fursov A.I. Psychohistorical war, a real picture of the world and a new grid of social science disciplines // In the collection: Higher education for the XXI century: the role of humanitarian education in the context of technological and socio-cultural changes XV International Scientific Conference. Reports and materials. In 2 parts. Under the general editorship of I.M. Ilyinsky. 2019.
гических и социокультурных изменений XV Международная научная конференция. Доклады и материалы. В 2-х частях. Под общей редакцией И.М. Ильинского. 2019.
12. Тишкин Д.Н. Политические аспекты борьбы с проникновением организованного криминалитета во властные структуры различных уровней как необходимый элемент парирования угроз «гибридной войны» // Государственное и муниципальное управление. Ученые записки. 2019. № 2.
13. Мирошников Б.Н. Сетевой фактор. Интернет и общество. М., 2015.
14. В Совете Федерации прошел «круглый стол» Временной комиссии на тему: «О зарубежных попытках использовать постсоветское пространство (ближнее зарубежье) с целью дестабилизации политической системы России». URL: https://www.youtube.com/watch?v= qfqsbBTH5uw&feature=emb_rel_end.
15. Косов Г.В., Тишкин Д.Н., Солдатов Н.Ф. Организованная преступность как элемент гибридных войн: политологический анализ // Государственное и муниципальное управление. Ученые записки. 2020. № 4.
16. Стенограмма выступления Путина на заседании коллегии ФСБ России 24.02.2021. URL: http://prezident.org/tekst/stenogramma-vys-tuplenija-putina-na-zasedanii-konegii-fsb-rossii-24-02-2021.html.
17. Расширенное заседание коллегии МВД России 03.03.2021. URL: http://www. kremlin.ru/events/president/news/65090.
18. Егоров И. Совбез одобрил проект основ госполитики по международной кибербе-зопасности // Российская газета. 26.03.2021.
19. Союстов А. Война США против России в киберпространстве открыла для Москвы многомиллиардный рынок // Федеральное агентство новостей. 23.04.2021.
20. Стенограмма Послания Президента Федеральному Собранию 21.04.2021. URL: http:// www.kremlin.ru/events/president/transcripts/mes-sages/65418.
21. Тишкин Д.Н., Крицкая А.А. Анализ генезиса угроз, продуцируемых сочетанием организованной преступности, терроризма и «цветных революций» в едином механизме гибридной войны и возможные политико-правовые меры по их нейтрализации // Философия права. 2019. № 4 (91).
12. Tishkin D.N. Political aspects of the fight against the penetration of organized crime into the power structures of various levels as a necessary element of parrying the threats of «hybrid war» // State and Municipal Management. Scientific notes. 2019. № 2.
13. Miroshnikov B.N. Network factor. Internet and society. Moscow, 2015.
14. The Federation Council held a «round table» of the Provisional Commission on the topic: «On foreign attempts to use the post-Soviet space (near abroad) to destabilize the political system of Russia». URL: https://www.youtube.com/ watch?v=qfqsbBTH5uw&feature=emb_rel_end.
15. Kosov G.V., Tishkin D.N., Soldatov N.F. Organized crime as an element of hybrid wars: a political analysis // State and Municipal Management. Scientific notes. 2020. № 4.
16. Transcript of Putin's speech at the meeting of the board of the FSB of Russia 24.02.2021. URL: http://prezident.org/tekst/stenogramma-vys-tuplenija-putina-na-zasedanii-kollegii-fsb-rossii-24-02-2021.html.
17. Extended meeting of the Board of the Ministry of Internal Affairs of Russia 03.03.2021. URL: http: / / www.kremlin.ru/events/president/ news/65090.
18. Igor Yegorov The Security Council approved the draft principles of state policy on international cybersecurity // Rossiyskaya Gazeta. 26.03.2021.
19. Soyustov A. The US War against Russia in Cyberspace has opened a multibillion-dollar market for Moscow // Federal news agency. 23.04.2021.
20. Transcript Of the President's Address To The Federal Assembly 21.04.2021. URL: http:// www.kremlin.ru/events/president/transcripts/mes-sages/65418.
21. Tishkin D.N., Kritskaya A.A. Analysis of the genesis of threats produced by the combination of organized crime, terrorism and «color revolutions» in a single mechanism of hybrid warfare and possible political and legal measures to neutralize them. 2019. № 4 (91).
