CC BY
57
В.Г. Холодков
ВОЗМОЖНО ЛИ ИСПОЛЬЗОВАТЬ ОПЫТ КИТАЯ
В МОДЕРНИЗАЦИИ РОССИИ?
Холодков Вячеслав Георгиевич - кандидат экономических наук,
доцент МГУ.
Ключевой вопрос при сравнении китайской и российской модернизации -в чем причина огромного успеха первой в сравнении со скромными результатами второй? Можно выделить различные факторы, обеспечившие успех китайских реформ.
В модернизации экономики Китай выбрал «двухколейный» подход -строительство рыночной колеи параллельно существующей плановой. Это означало, с одной стороны, постепенное освобождение от административных пут планирования государственных предприятий, усиление их хозяйственной самостоятельности вплоть до самофинансирования, т.е. фактический их перевод на рыночные условия хозяйствования, превращение их в самостоятельных субъектов рынка. В Китае это называлось отделением права собственности от права хозяйствования. Крупные государственные предприятия, сохраняя формально статус государственной собственности, постепенно превращаются в самостоятельных товаропроизводителей - субъектов рынка, действующих в условиях конкуренции. Это означало и постепенное освобождение цен на продукцию государственных предприятий от административного контроля, выход их на рыночный уровень. Ключевым моментом в построении рыночной экономики стал отказ от методов административного управления и переход к регулированию экономики с помощью экономических рычагов. С другой стороны, был взят курс на параллельное создание частного рыночного сектора экономики, развивающегося по всем законам рынка.
В государственном секторе в соответствии с принципом отделения права собственности от права хозяйствования после 1984 г. начал формироваться рыночный механизм. Доля видов промышленной продукции, производство
которых регулируется государственными директивными планами, снизилась с 95% в 1978 г. до 5% в 1996 г. Удельный вес товаров, ценами которых непосредственно управляет государство, в розничном товарообороте упал с 95 до 6% [3]. Помимо рынка товаров начали создаваться рынки капиталов, машин и оборудования, рабочей силы, других необходимых для производства элементов. Таким образом, рынок начал играть основную роль в распределении экономических ресурсов.
В 90-е годы этот процесс в KHP получил развитие в форме акционирования государственных предприятий. Он подготовлен на предшествующих этапах и осуществляется на основе четкого законодательства при жестком контроле со стороны государства. На основе государственной собственности Китай фактически развивает различные частные, негосударственные, кооперативные формы собственности. Оставшиеся государственные предприятия принадлежат в основном к ключевым отраслям народного хозяйства (энергетика, транспорт, производство важнейших видов сырья, материалов и оборудования). Поэтому от успеха их реформы во многом зависит судьба преобразований в целом.
Огромное значение в успехе Китая сыграл малый бизнес. Малый бизнес обеспечивает более 80% рабочих мест в стране. На его долю приходится 60% ВВП КНР, а также более 50% налоговых поступлений. Ежегодно именно мелкие фирмы регистрируют до 80% всех научно-технических открытий страны. Более 63% экспорта Китая - также продукция малого бизнеса стоимостью 200 млрд. долл. США. Особенность Китая состоит в том, что китайский малый бизнес очень организован и объединен в группы. Во главе стоит наиболее доходная или известная компания. В группе существует разделение труда, одни компании занимаются производством товара, другие - поставками или производством сырья, следующие - специализируются на сбыте, доставке и продвижении товара. Каждое звено этой цепочки - малая фирма, а все вместе - крупная экономическая корпорация.
Главенствующую роль в экономическом росте имеет норма сбережения в стране и эффективность ее превращения в реальные инвестиции в национальное хозяйство. Норма сбережений в Китае необычайно высока по мировым стандартам. Семейные сбережения составляют около 30% располагаемого дохода против 21% в Японии, 18 - на Тайване, 16 - в Бельгии и 8% - в США. Годовой приток семейных сбережений в формальную финансовую систему (государственные банки и сельские кредитные кооперативы) вырос с 3,4% ВВП в 1979 г. до 15% в 1999 г. Высокая норма семейных сбережений играет важную роль в экономическом росте Китая [2].
Но среди всех факторов успеха китайской модернизации главным, на мой взгляд, является массированное привлечение иностранных инвестиций в китайскую экономику. Именно огромные иностранные инвестиции преобра-98
зили экономику Китая, вывели ее на второе место в мире по ВВП, превратили Китай в «мировую фабрику». В середине первого десятилетия нового века 55% всего китайского в основном наукоемкого экспорта и 75% экспорта компьютеров и частей к ним пришлось на иностранные компании, действующие в Китае.
Инструментом для привлечения иностранных инвестиций стали многочисленные открытые (специальные) экономические зоны. Иностранным предприятиям в этих зонах были предоставлены различные инвестиционные, налоговые, таможенные, административные льготы с целью привлечения иностранного капитала и технологий, заимствования эффективных методов управления у иностранных партнеров. Ставка была сделана на экспортно-ориентированное производство, т.е. с самого начала предполагалась работа преимущественно на рынки развитых стран мира. Такое решение было естественным, так как собственный внутренний рынок был неразвит и мал в силу бедности основной массы населения. После начала экономических реформ в 1978 г. именно экспорт стал мотором экономического роста в Китае. Доля экспорта в ВВП КНР росла быстрее, чем где-либо в мире: с 5% в 1978 г. более чем до 35% в середине 2000-х [1]. Массированному наращиванию экспорта способствовали сначала протекционистская политика китайского государства, а после вступления Китая в ВТО искусственно заниженный курс китайского юаня. Быстрое развитие экономики открытых экономических зон способствовало экономическому росту в масштабе страны, постепенному расширению внутреннего рынка.
В притоке иностранных инвестиций в Китай можно выделить несколько этапов. Так, рост прямых иностранных инвестиций (на долю ПИИ приходится 69% всех иностранных инвестиций Китая) в 80-е годы XX в. был крайне мал. Причинами этого было и отсутствие опыта работы с зарубежными компаниями, и неразвитость инфраструктуры. Только с началом экономических преобразований в стране ситуация начала меняться. Этому способствовало расширение числа свободных экономических зон, давших мощный толчок развитию китайской экономики. В результате на конец 1991 г. размер накопленных ПИИ достиг 23,3 млрд. долл. На первом этапе иностранные инвестиции поступали в основном в экспортно-ориентированные отрасли китайской экономики.
Второй этап растянулся с 1992 по 1997 г. И уже в 1997 г. объем привлеченных ПИИ достиг 45 млрд. долл. Такому стремительному росту ПИИ, несомненно, способствовали либерализация доступа в ранее закрытые сектора китайской экономики и снижение курса китайской национальной валюты, осуществляемое в период с 1992 по 1994 г.
Третий этап, продолжающийся в настоящее время, начался в 1998 г. Его характеризует относительно стабильный приток ПИИ в китайскую экономи-
ку. Особенно ускорился этот процесс после вступления в 2001 г. Китая в ВТО. В 2005 г. объем ПИИ достиг рекордного для Китая показателя в 72,4 млрд. долл. в год, уступавшего по размерам лишь размерам ПИИ в экономику Великобритании и США. В общей сложности за период с 1979 по середину 2000-х годов КНР заключила соглашения о привлечении иностранных средств на сумму в 423,8 млрд. долл. США. При этом в виде кредитов получено по соглашениям 96,3 млрд. долл., а в виде прямых иностранных инвестиций, суммарным итогом на конец 1999 г. - 327,2 млрд. долл. США. К концу десятилетия прямые иностранные инвестиции достигли 100 млрд. долл. в год.
Именно иностранные инвестиции превратили Китай в великую экономическую державу. Китайскую продукцию можно разделить на две части: ту, которая произведена на собственно китайских предприятиях - это часто низкокачественная продукция с низкой ценой, и ту, которая произведена предприятиями мировых производителей на китайской территории - это товар высокого качества, продающийся на экспорт по всему миру. Именно эта продукция приносит славу Китаю как мировой фабрике. (Практически все 500 крупнейших мировых компаний ведут бизнес в Китае.) Но на иностранных предприятиях используются иностранные технологии, иностранное оборудование, зарубежный менеджмент, зачастую и сырье завозится из-за рубежа. Китайское на этих предприятиях - только руки.
По-мнению самих китайцев, главные причины, обеспечившие бурный приток прямых иностранных инвестиций в страну таковы. Во-первых, китайское правительство осуществляет политику открытости внешнему миру. Политика открытости означает, прежде всего, реализацию внешнеэкономической деятельности на основе требований международной практики. В связи с этим была осуществлена реформа внешней торговли, отменено планирование валютных доходов и расходов, регулярно и поэтапно снижается общий уровень таможенных пошлин. Создана комплексная система юридических и экономических гарантий Центрального банка и государства для иностранных капиталовложений. Государство всячески поддерживает выход государственных предприятий, имеющих подходящие для этого условия, на международный финансовый рынок с целью прямого привлечения инвестиций. Длительное время обеспечивается стабильность политических установок и законодательных актов в сфере привлечения зарубежного капитала. Во-вторых, китайская экономика имеет огромный рыночный потенциал, себестоимость рабочей силы низка, природные ресурсы богаты. В-третьих, Китай постепенно совершенствует политику привлечения иностранных инвестиций, расширяет сферы и каналы привлечения зарубежного капитала.
Но главным фактором, привлекающим в Китай иностранный капитал, является потенциально необъятный китайский рынок. В 1992 г., еще при жизни Дэн Сяопина, Китай провозгласил политику «шичан хуан цзишу», 100
буквально «технология в обмен на рынок», т.е. уступка части национального рынка транснациональным компаниям в обмен на получение от них передовой технологии при создании совместных предприятий. Но, как показало время, иностранные компании совершенно не спешили делиться с китайцами современными технологиями. В лучшем случае они давали доступ китайцам к технологиям предыдущего поколения, но никогда к самым последним разработкам. В связи с этим существует мнение, что в Китае в последние несколько десятилетий идет бурный рост без развития. Опережая по размеру ВВП многие развитые страны, технологически Китай сильно отстает и еще долго будет отставать от передовых стран Запада. Доля расходов на НИОКР в ВВП Китая всего 1% против 2,5-3% в Корее и Японии, а по числу научных работников в расчете на 1 млн. населения Китай почти в 5 раз отстает от Южной Кореи и в 8 раз от Японии [1]. В этом смысле модель модернизации в Китае сильно отличается от модернизации в Японии и Южной Корее. Политика заимствования технологий через прямые иностранные инвестиции подвергается все большей критике в самом Китае.
Китайцы сравнивают себя с Южной Кореей и Японией и с самими собой периода Мао, и здесь сравнение далеко не в пользу пореформенного Китая. Китай взорвал свою первую атомную бомбу в 1964 г., через 15 лет после СССР и через 19 лет после США. Всего на 13 лет позже СССР запустил первый спутник. Но строительство атомных станций началось в стране лишь в 1980-х, а первая атомная станция «Циньшань-1» вступила в строй только в конце 1991 г.; первый непилотируемый космический корабль был запущен в 1999 г., первый «тайконавт» поднялся в космос в 2004 г. - 34 года спустя после запуска первого спутника.
Собственные большие самолеты в Китае не производятся, хотя при Мао страна была близка к созданию своей авиационной промышленности. Дэн Сяопин прекратил все работы по китайскому самолету в начале 1980-х, когда таковой уже был создан в металле и летал в экспериментальном варианте.
Лю Яньхуа, заместитель министра науки и техники КНР, в ноябре 2005 г. выступил с развернутой критикой политики «рынок в обмен на технологию», назвав ее самообманом. Китай и Южная Корея стали закупать ядерные реакторы за границей практически одновременно, сказал он, но теперь Корея продает их за рубеж, а Китай продолжает их импортировать. Между тем с начала 1970-х страна разрабатывает свои реакторы по 300 тыс. и 600 тыс. кВт, но энергетики предпочитают покупать иностранные мощностью 900 тыс. или 1 млн. кВт, так что собственные НИОКР в этой сфере остались невостребованными.
Очень часто ТНК после покупки китайских предприятий увольняют научно-исследовательский персонал, как это сделал «Volkswagen», приобретя «Шанхай авто» и «Чанчунь авто». По словам Лю Яньхуа, корейское прави-
тельство с самого начала придерживалось четкой политики - технология может быть куплена за границей только один раз, а государственное финансирование распределяется в пропорции 1:5 на импорт технологии и 4:5 -на приспособление к местным условиям и собственные НИОКР. В Китае такая пропорция сегодня 1:0,08.
Таким образом, политика, которую большинство в мире считает сказочно успешной, в Китае критикуется со всех сторон. И она действительно далеко не такая успешная, как кажется издалека. В экономике КНР накопилось множество противоречий, которые рано или поздно дадут о себе знать.
Иностранные инвестиции в первые годы реформ начали приходить в Китай прежде всего от зарубежных китайцев, накопивших огромные капиталы в таких странах как Гонконг, Тайвань, Сингапур, Филиппины. Наличие семейных связей между китайцами, живущими на родине и за границей, облегчило приток в страну капитала. Быстрый рост специальных экономических зон (СЭЗ) в Южном Китае является результатом массового перевода туда трудоемких предприятий из Гонконга и Тайваня, терявших преимущество в этих отраслях промышленности у себя на родине. Китай находился рядом, заработная плата там была ниже, не существовало проблем с языком в отличие от альтернативных мест в Юго-Восточной Азии. Менеджеры могли следить за ходом работ на своих фабриках, расположенных в СЭЗ.
Попытки использовать такой опыт в России были. Речь идет об экономической политике и практике второй половины 80-х годов, когда КПСС сделала попытку модернизировать общественный строй, перейдя к рыночному социализму, «социализму с человеческим лицом». В основе этого движения лежало, с одной стороны, осознание обществом бесперспективности сложившейся общественной системы, с другой - желание сохранить однопартийную власть. Делалась ли такая попытка осознанно или стихийно - трудно сказать. Официальных ссылок на использование опыта Китая нигде не делалось. Но, если посмотреть на те меры, которые принимались советским руководством в этот период в экономике, то они по существу не отличаются от того, что происходило в Китае.
Так же как и в КНР, в Советском Союзе после 1985 г. государственные предприятия переводились на самофинансирование, т.е. усиливались рыночные рычаги в их деятельности. Фактически по закону о государственном предприятии они получали самостоятельность в своей производственной деятельности. Параллельно (в Китае это было названо «двухколейностью») создавался негосударственный сектор экономики, который представляли арендные предприятия, кооперативы, мелкие частные предприятия. В начале 90-х годов начали создаваться особые экономические зоны.
Верховным Советом России были приняты постановления от 14 июля 1990 г. и от 13 сентября 1990 г. «О создании зон свободного предпринима-102
тельства», а также постановление Правительства о мерах по развитию свободных экономических зон. Первой такой зоной, правовой статус которой был определен парламентом России, стала находящаяся на Дальнем Востоке зона в городе Находка. Специальное постановление о ней было принято Верховным Советом РСФСР 24 октября 1990 г. Одной из главных целей создания этих ОЭЗ было привлечение в страну иностранного капитала.
Как показала история, все эти меры в России в отличие от Китая не сработали и в дальнейшем оказались утеряны. В чем причина такой неудачи в России и успеха этих же мер в Китае? Для такого результата имелось несколько причин: одни из них носят частный характер, другие - более принципиальный, общий характер.
Сначала о более частных причинах неудачи первого этапа модернизации в СССР. Во второй половине 80-х годов в СССР в результате принятых законов о индивидуальной трудовой деятельности, о кооперации, об аренде в экономике страны было создано два сектора, функционировавших на принципиально различных принципах. Один - государственный сектор, куда входила подавляющая масса предприятий страны. Он функционировал на основе плана, фиксированных цен, государственных нормативов и заработных плат. Другой сектор, фактически частный, функционировал на основе рыночных принципов, т.е. свободных рыночных цен, доходов собственников и работников. Это привело к перетоку финансовых средств, активов, рабочей силы из государственного сектора в частный. Утратив внутреннюю логику, экономика страны пошла вразнос. Экономические показатели начали быстро падать и наоборот, показатели доходов населения - расти. Это привело к образованию денежного навеса, который в 1992 г. лавиной обрушился на рынок, создав огромную волну инфляции более чем в 2600 раз.
Китай избежал такого развития событий, так как с самого начала государственные предприятия КНР, получая самостоятельность, переводились фактически на рыночные основы хозяйствования, включавшие рыночные цены (не полностью, но большей частью), конкуренцию, самостоятельность решений. Другими словами, здесь не нарушалась внутренняя логика экономической системы. Весь народнохозяйственный комплекс государственных и частных предприятий развивался в одном ключе, не создавая внутренних противоречий.
Не сработала в Советском Союзе в отличие от Китая и идея особых экономических зон. В КНР эти зоны на первых порах создавались как изолированные от остальной экономики страны анклавы. Ни внутренний капитал, ни китайская рабочая сила не могли свободно проникать на эти территории и получать установленные законом налоговые, таможенные и другие льготы. Эти территории были строго нацелены на приток сюда иностранного капитала, который не замедлил прийти туда.
В России же создание особых экономических зон превратилось по меткому выражению в «черные налоговые дыры», где наиболее доходные российские предприятия уходили от уплаты налогов. Такие особые экономические зоны как «Ингушетия», «Калмыкия», а также многочисленные закрытые административные территориальные образования (ЗАТО) (например, специальная зона «Байконур»), фактически обладающие подобными ОЭЗ налоговыми льготами, превратились в пристанище для сокрытия налогов. В этих зонах регистрировались различные нефтяные, химические предприятия, работающие на экспорт, т.е. высокоприбыльные, которые одним своим актом регистрации в такой экономической зоне снижали налоги в несколько раз. Это стало своего рода мошеннической схемой по уходу от уплаты налогов. Бюджеты многих регионов недосчитались средств от предприятий, которые находились реально на их территориях, но были официально зарегистрированы в ОЭЗ, пользуясь всеми льготами, предоставленными для этой зоны. Логично, что такие зоны государство не могло долго терпеть. За небольшим исключением все они были закрыты.
Но использовать опыт Китая не удалось не столько по указанным частным обстоятельствам, сколько по более общим причинам невозможности его применения в России. По мнению китайского экономиста Хуан Дингуя, простой перенос реформ китайского типа в Россию или страны Центральной и Восточной Европы и бывшего Советского Союза невозможен и нежелателен. Различия в исходных условиях и экономической структуре настолько глубоки, что эти государства вынуждены осуществлять фундаментально иные реформы. Приверженцы введения китайского градуализма в России могли бы с таким же успехом посоветовать ей решать сельскохозяйственные проблемы путем перехода с пшеницы на рис [2].
Исходные позиции России и Китая накануне реформ были слишком различны, что не давало никаких шансов для переноса китайского опыта на российскую почву. Накануне реформ Китай представлял собой одну из самых бедных стран мира, 80% населения которой проживали в деревне и были заняты сельским хозяйством. Большая часть населения была неграмотна и забита. Страна была закрыта от внешнего мира. Отсутствовала какая-либо демократия, господствовал тоталитарный режим, единомыслие. Промышленность находилась в зачаточном состоянии, ВВП на душу населения не превышал 250 долл. на человека в год. Реформы начались в главной сфере экономики Китая - в сельском хозяйстве.
Советский Союз, наоборот, в 80-е годы прошлого века представлял собой вторую в мире по экономической мощи державу, со средним уровнем жизни населения, 80% которого жили в городе и были поголовно грамотными. Существовала широкая система социальных гарантий. Хотя в стране существовала однопартийная система, но единомыслия среди населения давно уже не 104
существовало. Страна к этому времени была уже несколько открыта для Запада, у населения сформировалась устойчивая потребность в демократизации общественной жизни. Целью реформ на первом советском этапе было ускорение экономического развития страны, повышение эффективности народного хозяйства; на втором, российском, - переход к рыночной экономике со всеми ее атрибутами.
Таким образом, на рубеже своих последних реформ Россия и Китай представляли совершенно различные страны по уровню социально-экономического и политического развития. У них были разные исходные позиции перед реформами, принципиально отличные преследуемые цели. Именно поэтому оказалось невозможным использовать опыт Китая в российских реформах, и развивались эти реформы по непохожим сценариям.
Более того, перед странами стояли принципиально разные задачи. Китай решал и решает задачу перехода от аграрного общества к индустриальному, Советский Союз решил эту задачу еще в 30-е годы ХХ в. Промышленность в СССР являлась главным сектором народного хозяйства, где создавалась подавляющая часть ВВП страны. То есть модернизация в Китае - это по существу переход от аграрного общества к индустриальному. Модернизация в России - это попытка усовершенствования сложившегося индустриального общества, освобождения от накопившихся в его недрах противоречий и диспропорций, повышения эффективности промышленного производства, перевод его на инновационные рельсы.
Особенности модернизационных процессов в Китае и России китайский экономист Хуан Дингуй охарактеризовал следующим образом: «Различия в результатах, достигнутых в Китае, Польше и России после осуществления программ преобразований, объясняются скорее разницей в экономической стратегии. В Китае проблема реформ представлена в основном классической проблемой развития, связанной с обеспечением перемещения низкопроизводительной избыточной сельскохозяйственной рабочей силы в промышленность и сферу услуг. В России же проблемы реализации реформы сопряжены с более тяжелой и конфликтной задачей создания побудительных мотивов для перехода рабочей силы из неконкурентоспособных предприятий, живущих за счет значительных дотаций, на новые, эффективно работающие».
Китай конца 70-х годов по своему общественному состоянию в значительной мере был похож на Россию 1920-х годов периода НЭПа. Та Россия была отсталой, бедной, аграрной страной, где 80% населения - неграмотные крестьяне. В Китае, как и в СССР того периода, реформы в экономике начались с сельского хозяйства, с экономического освобождения крестьян от политики продразверстки, т.е. политики, когда у крестьян от выращенного урожая оставлялся лишь минимум для собственных нужд, а все остальное забиралось государством. И только эта мера позволила вечно голодающему
Китаю (как в свое время и СССР) уже через пять лет обеспечить себя рисом, а в дальнейшем превратиться в главного поставщика на мировой рынок этого продукта.
В Китае, как и в СССР 1920-х годов, в решении проблем модернизации промышленности ставка была сделана на иностранные инвестиции, иностранные технологии, иностранных специалистов. Именно такой подход позволил Китаю за четверть века превратиться в мощную индустриальную державу.
Главное различие Китая периода реформ и СССР периода НЭПа - в том, что он не прервал при первых же трудностях политики на расширение и углубление рыночных отношений, учел исторический опыт НЭПа, который показал, что отказ от рынка ведет в будущем страну в тупик.
В СССР конца 1920-х годов идеология возобладала над экономикой. Если бы политика НЭПа не была бы свернута (сделаем такое гипотетическое предположение) и принесена в жертву коммунистической идеологии, то вполне возможно, что Советский Союз смог бы осуществить индустриализацию не на плановых, а на рыночных условиях.
Индустриализация, которую провел Советский Союз в 1930-е годы на основе пятилеток, позволила создать, в общем и целом, неконкурентоспособную, неэффективную, но масштабную промышленную экономику. Такая экономика могла существовать только в условиях закрытости страны, жесткого протекционизма, государственной монополии внешней торговли. Как только все эти составляющие плановой системы ослабли, эта экономика начала рушиться сама, естественным путем под ударами более эффективных рыночных экономик Запада.
Позже шанс пойти по пути НЭПа (по пути, пройденном позже Китаем) у СССР был в 1960-е годы, во время так называемой «косыгинской реформы». Тогда осуществить переход к рынку страна могла намного проще, с меньшими потерями, чем в 90-е годы. Но и этот шанс страной был потерян, принесен в угоду идеологии.
Кроме того, период социализма в Китае был по сравнению с СССР не столь продолжительным, в силу этого в народном хозяйстве не были накоплены значительные диспропорции. Центральное планирование в Китае всегда было менее глубоким, чем в СССР, где им было охвачено 25 млн. наименований товаров, в то время как в Китае - только около 1200. Поэтому преодоление этих диспропорций не привело к кризису.
Как уже подчеркивалось, в Китае накануне реформ более 80% населения были заняты в сельском хозяйстве, оно еще не было разрушено социалистическими экспериментами, поэтому освобождение крестьян от административных пут сразу дало положительный эффект. Развитие городской экономики на первых порах шло по линии создания новых негосударственных предприятий, при сохранении государственного сектора. В России за годы 106
социализма была создана мощная тяжелая промышленность, которая в значительной мере была избыточной в условиях рынка. Кроме того, техническое состояние промышленности было плачевным. Это спровоцировало значительное падение промышленного производства.
Немалая часть российских экономистов считает, что значительные результаты китайской модернизации в сравнении со скромными результатами российской связаны с более заметной ролью китайского государства в экономике. Что именно излишне либеральный характер российских реформ обусловил кризисное развитие модернизации в России на ее первом этапе. Но, по мнению китайского экономиста Хуана Дингуя, степень государственного вмешательства в экономику в России несопоставимо более высокая, чем в Китае. По его мнению, либеральных реформ как таковых в России не было. В конце 80-х - первой половине 90-х годов в России в отличие от Китая неоднократно происходило не сокращение, а увеличение государственной нагрузки на экономику, прежде всего по линии расширения государственных расходов, усиления внешнеторгового протекционизма, детализации бюрократического регулирования.
Один из ключевых макроэкономических факторов, влияющих на успех реформ - бремя социальных расходов. В Китае социальные расходы центрального правительства распространялись и распространяются на небольшую часть населения - менее 20%, в то время как в странах ЦВЕ и бывшего Советского Союза - на все население, поэтому спрос на государственные социальные гарантии превосходит фактические возможности государства. То есть успех китайских реформ - в том числе в их более либеральном характере, значительно меньшем участии государства в экономике по сравнению с Россией. По мнению китайского экономиста, степень их либеральности и радикальности, по всей видимости, не имеет аналогов в мировой истории. Результатом воплощения на практике либеральной экономической модели стало беспрецедентное сокращение масштабов государственной нагрузки по всем направлениям, обеспечившее экономике КНР рекордные темпы роста.
Литература
1. Попов В. Победный оскал дракона // Эксперт. - М., 2009. - 28 декабря.
2. Хуан Дингуй. Китай: Подходы и особенности экономических преобразований // Проблемы теории и практики управления. - М., 2000. - № 6.
3. Чжоу Синьчэн. Экономическая реформа в Китае: Достижения и задачи // Проблемы теории и практики управления. - М., 1997. - № 2.
